Лезер Стивен. Выстрел издалека

   Он поставил машину позади мотеля и почувствовал, как сердце колотится в груди. Обнаружив, что он забыл взять ключ, Бейли нетерпеливо постучал в дверь номера. Лицо его вытянулось, когда он увидел, что в комнате помимо Мэри находятся Карлос, Шолен и Ловелл. На Ловелле была белая майка с эмблемой «Фаррелл авиэйшн» – ястреб и пропеллер – на спине и нагрудном кармане. Мэри втащила Бейли внутрь и закрыла за ним дверь.
   – Все о'кей? – спросила она.
   Бейли кивнул.
   – Самолет стоит в «Бейбридже», полностью заправленный. От города добираться полчаса. Когда мы туда приедем, на поле не будет ни души. Радаров там нет, поэтому, если сразу взять на юг, мы не попадем в балтиморскую зону действия систем управления.
   Карлос кивнул и показал большой палец.
   – Ключи будут у меня, Мэтью, – заявил он.
   Бейли посмотрел на Мэри, и та согласно качнула головой. Он с неохотой отдал ключи Карлосу.
   – Я говорила по телефону с Фарреллом, у него все в порядке, – сообщила Мэри. – Вчера вечером он телевизор не смотрел, и я не стала ничего ему рассказывать.
   Смотри не ляпни, когда будешь с ним общаться, я не хочу, чтобы он шарахался от нас как от чумы.
   – Понятно, – сказал Бейли.
   Ему нестерпимо хотелось побыть с Мэри наедине, но это, похоже, было совершенно невозможно: на одной из кроватей, заложив руки за голову, лежал, глядя в потолок, Ловелл, а на туалетном столике сидел Карлос, вращая на указательном пальце ключи от «Центуриона». Мэри выглядела изумительно. Бейли вспомнил, какой гладкой и крепкой она была в постели, как ее ноги обнимали его, словно она ехала верхом на жеребце, погоняя и удерживая его, как возбуждающе она пахла мускусом, словно разогретое животное. Он ощутил восстающее в нем желание и замотал головой.
   – Мэтью, ты не заболел? – спросила Мэри.
   Бейли залился краской.
   – Нет, я в порядке.
   – Сейчас пройдем все в последний раз, – сказала она. – Ты будешь давать данные по скорости ветра, как если бы считывал их с компьютера. О'кей?
   – Есть.
   Шолен уже вытаскивал винтовку из футляра. Карлос посмотрел на Ловелла.
   – Подключайся, Рик.
   Ловелл спрыгнул с кровати и раскрыл футляр, где лежал его «барретт». Карлос взял винтовку Лены и проверил ее, пока Мэри доставала из сумки пять радиопередатчиков в черных кожаных футлярах с микронаушниками и крошечными микрофонами. Один она пристегнула Бейли, вставила ему в ухо наушник, а микрофон укрепила на воротнике рубашки.
   Остальные сами приладили свои аппараты, и Мэри проверила их все на прием и передачу, вызывая каждого по отдельности. Когда рабочее состояние аппаратуры ее удовлетворило, трое снайперов разошлись по разным углам комнаты, глядя в одном направлении – на дверь. Бейли встал около ванной комнаты, а Мэри прислонилась к туалетному столику, скрестив руки на животе.
   Снайперы приложили винтовки к плечам, не опуская палец на спусковой крючок.
   Мэри дала им устроиться поудобнее и подождала, пока у них стабилизируется дыхание.
   – Контроль один, – произнесла она.
   – Контроль один, – повторил Ловелл.
   – Контроль два, – вновь прозвучал голос Мэри.
   – Контроль два, – откликнулся Шолен.
   – Контроль три, – проговорила Мэри.
   – Контроль три, – ответил Карлос.
   – Контроль ветра, – сказала она.
   – Двести пятнадцать на девять, – ответил Бейли. Предполагаемый ветер дул с направления двести пятнадцать градусов со скоростью девять узлов. Снайперы в уме подсчитали поправку прицела.
   – Двести пятнадцать на девять, – откликнулся Ловелл.
   – Двести пятнадцать на девять, – повторил Шолен.
   – Двести пятнадцать на девять, – сказал Карлос.
   – Веду первого, – произнесла Мэри.
   Ловелл поднес окуляр к глазу.
   – Цель поймана, – сообщил он. – Начинаю отсчет. Пять, четыре, три, два, один. – Пальцем правой руки он сделал движение, как бы нажимая на спусковой крючок, а затем продолжил отсчет ровным, уверенным голосом: – Тысяча один, тысяча два. – Когда он произнес «два», то же стреляющее движение произвел Шолен. Ловелл продолжал считать. – Тысяча три. – Карлос приготовился стрелять. – Тысяча четыре. – Трое снайперов опустили ружья.
   Мэри радостно закивала.
   – Превосходно, – сказала она. – Если все так пойдет и во время операции, все три пули войдут в цель с промежутком в полсекунды. Есть вопросы?
   Все отрицательно покачали головами. Снайперы отрабатывали эти действия сотни раз, и теперь они стали совершенно автоматическими.
   Мэри посмотрела на часы.
   – Мэтью, тебе с Риком пора ехать встречать Фаррелла. – Бейли насупился и собрался было протестовать, но Мэри подняла бровь, и он умолк. – Я встречу тебя на аэродроме в восемь.
   Ловелл убрал винтовку и повесил футляр на плечо, а Бейли переоделся в такую же майку, какая была на Ловелле.
   Бейли нестерпимо хотелось какого-нибудь физического контакта с Мэри – объятия или поцелуя, – но он понял, что в присутствии остальных об этом не может быть и речи. Придется ему подождать.
   – О'кей, Мэри, – произнес он. – Увидимся позже.
   Бейли вышел из комнаты, вслед за ним, подмигнув Шолену, направился Ловелл. Мэри взялась за сумку.
   – Ты что, собралась встречаться с этой Армстронг? – спросил Карлос.
   – Да, собралась, – ответила Мэри. – Она расскажет мне, о чем известно ФБР, и даст схему расстановки охраны на стадионе.
   – Я хочу пойти с тобой.
   – Нет, – резко ответила Мэри.
   – Я хочу с ней поговорить.
   Мэри поймала взгляд Шолена и кивком головы показала, чтобы он вышел из комнаты. Подождав, пока за ним закроется дверь, она напустилась на Карлоса.
   – Ты что, с ума сошел? Келли, может, и готова помогать мне, но что, черт возьми, ты думаешь, она скажет, когда узнает о твоем участии? Господи, ты же Карлос Шакал! Ведь я ирландка, которой у нее есть причины помогать, а ты террорист!
   Карлос уставился на Мэри, пораженный этой ее вспышкой, затем он улыбнулся, и вскоре улыбка перешла в хохот. Тут Мэри наконец осознала смысл сказанного ею и тоже расхохоталась.
   – Прости, Ильич, – пробормотала она.
   Карлос хохотал все громче, вытирая слезы тыльной стороной ладони.
   – Конечно, ты права, – наконец произнес он. – Если эта Армстронг увидит меня, она может изменить свое отношение. Ты должна идти одна. Только будь осторожна.
   Мэри подалась вперед и нежно поцеловала его в щеку.
   – Буду, – пообещала она. – Обернусь за час.
   Карлос проводил ее взглядом, потом взялся за телефон, стоявший у кровати. Набрал номер, и через несколько секунд ему ответил мужской голос.
   – Звоню в последний раз, – сказал Карлос.
   – У вас проблемы, понимаю, – отозвался голос.
   – Вы видели телепередачу?
   – Думаю, ее видела большая часть Америки. Вы еще не отказались от своих планов?
   – Проблемы преодолимы, – произнес Карлос. – Охрана будет усилена, но у нас есть связи, благодаря которым задача существенно упростится. Все пойдет, как планировалось.
   – Насколько я понимаю, Рашид уже выбыла из команды.
   Карлос глубоко вздохнул.
   – Это так. – Человек на другом конце линии не сказал ничего, и Карлос понял, что тот ждет объяснений. – Ее место займу я.
   – А вы сможете? – спросил голос.
   – Смогу, – ответил Карлос.
   – Сначала я должен на вас посмотреть.
   – Прямо сейчас? – удивился Карлос.
   – Прямо сейчас, – повторил человек.
   Карлос не спорил. Он взял ручку и записал адрес.

* * *

   Джокер лежал на больничной койке, вытянув руки вдоль туловища. Действие обезболивающих препаратов кончилось, и теперь он начинал испытывать беспокойство, пытаясь представить, насколько повреждено его тело в действительности: пулевое ранение в плечо ощущалось маленькой болезненной точкой, окруженной ноющей и тянущей болью воспаленной плоти; запястья саднило, создавая ощущение, что ладони имеют слабый контакт с предплечьем, а кости и хрящи, испытавшие предельную нагрузку, больше никогда не заживут; ноги ныли так, словно Джокер пробежал марафонскую дистанцию. Но куда хуже была рана на груди – глубокая рана на месте отрезанного правого соска. Джокеру казалось, что дыра в его теле тянется до самого позвоночника, наполненная внутри жидкостью, хотя повязки были чистые и сухие.
   Подводя итог. Джокер решил, что ему, в общем, повезло. После предыдущей встречи с Мэри Хеннесси он провалялся в госпитале три недели и несколько месяцев мог потреблять только жидкую пишу. Мысленно проверяя состояние различных частей своего тела, он вдруг ощутил, что его мочевой пузырь полон и ему абсолютно необходимо его опорожнить.
   Полицейский ссутулившись сидел в кресле и, сдвинув фуражку на затылок, читал «Балтимор сан».
   – Могу я сходить в сортир? – спросил Джокер.
   Полицейский посмотрел на него затуманенным взором и опустил газету.
   – Нет, – отрезал он и опять уткнулся в газету.
   – Эй, брось, – заговорил Джокер. – Ты что, хочешь, чтобы я обоссался?
   Полисмен пожал плечами. Не отрывая от газеты глаз, он показал на стеклянную бутыль на тумбочке рядом с кроватью.
   – Используй вот это.
   – Как, прямо отсюда? – сказал Джокер, показывая на цепь, которой он был прикован к кровати.
   Полицейский печально вздохнул, сложил газету и поднялся. Он старался держаться от кровати подальше на случай, если Джокер вдруг решит напасть на него, чтобы захватить пистолет. Взяв бутыль за горлышко, он протянул ее Джокеру и направился обратно к креслу.
   Джокер посмотрел на бутыль, потом на полисмена и пробормотал:
   – Ничего себе, интимный акт.
   – Да, – отозвался полицейский, продолжая читать.
   – Ужасно, – произнес Джокер. Он просунул бутыль под одеяло и приготовился в нее мочиться. В тот момент, когда он начал это делать, дверь в палату открылась и вошли те же двое агентов ФБР. Джокер поднял голову. – Черт, если б я знал, что столько народу жаждет посмотреть, как я ссу, я бы продавал билеты.
   – Тогда не прерывайтесь ради нас, – произнес Говард.
   Он повернулся к полицейскому и спросил, не желает ли тот принести себе еще чашечку кофе. Полисмен с радостью принял это предложение и вышел из комнаты. Клутези закрыл за ним дверь и встал возле нее, скрестив руки на груди. Фэбээровцы подождали, пока Джокер кончит наполнять бутыль. Он вытащил ее из-под простыней и сделал слабую попытку поставить бутыль обратно на тумбочку. Было ясно, что ему не дотянуться, и он выжидающе посмотрел на Говарда. Говард в свою очередь посмотрел на Клутези.
   – О, только не это, – запротестовал Клутези.
   – Кому-то надо это сделать. Дон, – произнес Говард.
   – Он может поставить ее на пол, – сказал Клутези.
   – До пола мне не достать, – заметил Джокер. – Могу лишь уронить. Но, если уроню, моча разольется по всей комнате.
   – Дерьмо, – выругался Клутези. Он брезгливо вытянул руку, взял бутыль, отнес ее к умывальнику и, вылив содержимое в раковину, вымыл руки.
   – В нашем Управлении по борьбе с терроризмом никто не слышал о Дамиене О'Брайене, – сказал Говард. – Мы послали ваши отпечатки пальцев на проверку в МИ-5, в Лондон. – Улыбка моментально сползла с лица Джокера. Говард продолжал пристально на него смотреть, оценивая реакцию. – И как вы думаете, что они нам ответят?
   Джокер глянул на следы краски на подушечках своих пальцев, словно удостоверивался, что отпечатки действительно сняты. Поднял глаза на Говарда. За всем этим стояло нечто гораздо большее, чем расследование убийства. Фэбээровцы явно охотились за Бейли и Хеннесси, а убитые девчонка и агент МИ-5 интересовали их постольку-поскольку. При хорошей игре Джокер мог выбраться из этой передряги и не дать упечь себя до конца жизни в федеральную тюрягу. Раз ФБР послало его отпечатки пальцев для опознания в МИ-5, ответ придет очень быстро.
   – Моя фамилия Креймер, – медленно произнес он. – Майк Креймер.
   Говард поднял бровь.
   – Значит, до этого вы все врали?
   – Только насчет имени, – ответил Джокер. – Остальное – правда.
   Говард задумчиво покивал головой.
   – Вы прибыли в страну по фальшивому паспорту?
   – Да. В каком-то смысле.
   – Он, должно быть, хорошо сделан, – произнес Говард.
   – Да, это так.
   – А где вы его взяли? И почему не воспользовались своим?
   – Один приятель достал. Он работает в Эмиграционном департаменте и кое-что мне задолжал. Отличный паспорт, только имя чужое. Я не думаю, что было бы разумно пытаться сесть на хвост Хеннесси, используя свое настоящее имя.
   – Вы по-прежнему утверждаете, что работаете в одиночку? – исполненным недоверия голосом спросил Клутези.
   – А как вы думаете, если б у меня были партнеры, они бы допустили то, что произошло со мной? – в свою очередь задал вопрос Джокер. – Почему вы, парни, не хотите рассказать мне, что происходит? Что, по-вашему, здесь затевает ИРА?
   Говард достал из кармана пиджака конверт и порылся среди лежавших в нем фотографий. Достал фото мужчины с редеющей шевелюрой и широкими усами.
   – Вы ведь видели этого парня, да?
   – В подвале, – сказал Джокер.
   – Его зовут Ильич Рамирес Санчес. Большая часть мира знает его под именем Карлос Шакал.
   У Джокера отвисла челюсть.
   – ИРА снюхалась с Карлосом? Что же, мать их, они задумали?
   – Честно говоря, Креймер, мы надеялись, что об этом расскажете нам вы.
   Джокер покачал головой.
   – Я даже не знал, что это был Карлос, – сказал он. – Теперь понятно, почему Хеннесси выпытывала из меня, что я про них знаю. Она хотела выяснить, известны ли мне их планы. В любом случае это нечто чертовски серьезное.
   Говард кивнул и положил фотографию на место.
   – Мы знаем, что они работают с тремя высококлассными снайперами, одного из которых вы убили в подвале.
   – Девчонку?
   – Девчонку. Ливийку Лену Рашид. Остальные двое – бывшие «котики» из ВМС.
   – И кого, по-вашему, они собираются пришить?
   Говард загадочно улыбнулся.
   – Слушайте, Креймер, ведь это мы агенты ФБР, и вопросы здесь должны задавать мы.
   – Но это наверняка будет важная персона, ведь так?
   – Мы считаем, что они планируют убийство президента. И очень скоро.
   Джокер насупил брови.
   – Зачем ИРА помогать в покушении на президента Соединенных Штатов? В этом нет никакого резона.
   – Есть, если знать, что Карлос и представители ИРА недавно были в Ираке в качестве гостей Саддама Хусейна.
   – Что? Вы думаете, за этим стоит Саддам? Но что он выиграет, убив президента?
   Говард пожал плечами.
   – Я думаю, это месть за «Бурю в пустыне». Хусейн никогда не простит ни американцам, ни англичанам, что они вышибли его из Кувейта. Но это еще не все. После попытки иракцев убить Джорджа Буша в Кувейте был ракетный обстрел Багдада. А недавно в запретной зоне был сбит иракский истребитель – хорошая пощечина Хусейну. Он всей душой ненавидит США. И как результат мы наблюдаем у себя рост террористических актов. Наиболее крупный был в Нью-Йорке в девяносто третьем году. Помните, международный торговый центр? Они убили шестерых людей, планировали взорвать Голландский и Линкольновский туннели под Гудзоном, а также штаб-квартиру ООН. Тех ребят мы взяли, но в следующий раз нам может и не повезти.
   – Но ведь ИРА там не участвовала?
   – Участие ИРА не доказано, но бомба была аналогична тем, что используются в Северной Ирландии и Лондоне. Мы полагаем, что ИРА иногда помогает исламским фундаменталистам.
   – Но вы сказали, что на этот раз они используют снайперов?
   – Нам известно, что несколько недель назад они отрабатывали снайперскую атаку в Аризонской пустыне. И тут речь идет о действительно дальнобойном ударе. Мы считаем, что один из снайперов будет стрелять с расстояния в две тысячи ярдов.
   – Две тысячи ярдов? – переспросил Джокер, сделав ударение на слове «тысячи». – Вы хотели сказать – две сотни?
   – Нет, именно две тысячи ярдов. Шесть тысяч футов. Наши эксперты-баллистики говорят, что до цели пуля будет лететь целых четыре секунды.
   У Джокера был изумленный вид.
   – Это невозможно, – пробормотал он. – Уж не хотите ли вы сказать, что у них до сих пор все идет по плану? Особенно теперь, когда вы знаете, что они затевают?
   Говард пожал плечами.
   – Мы не знаем. Есть и еще одна проблема. Мы полагаем, что Хеннесси, Карлос и Бейли во время покушения планируют находиться рядом с целью.
   Интуитивно Джокер почувствовал, чего хочет от него агент ФБР. Он единственный, кто видел террористов вблизи.
   – На случай, если снайперы промахнутся? – спросил он.
   – Или если надо будет координировать их действия, – ответил Говард.
   – Когда, по-вашему, они собираются это сделать? – спросил Джокер.
   – Мы не знаем. Но скоро. Если только не отложат.
   – Карлос не из тех, кого легко запугать, – заметил Джокер. – Я помню, что он сделал в Вене с министрами стран – членов ОПЕК. По-моему, он рискнет, несмотря ни на что. Итак, агент Говард, чего вы хотите от меня?
   Говард посмотрел на Клутези, потом на Джокера.
   – Мы хотим поместить вас вблизи президентской охраны. Не как часть щита, а как наблюдателя. Вы знаете, как выглядит Карлос живьем. Даже если он изменит внешность, вы сможете его узнать.
   Джокер поскреб щеку и, пошевелив раненым плечом, поморщился. Левой рукой он показал на цепь.
   – Вас освободят под опеку ФБР, – произнес Говард. – Я рассчитываю на вас, Креймер, и думаю, что вы меня не подведете.
   Джокер посмотрел на него тяжелым взглядом.
   – Да, но, если Хеннесси или Карлос увидят меня в окружении президента, они, возможно, сначала выстрелят в меня.
   – И такое может быть, – согласился Говард.
   – У меня будет оружие?
   Говард улыбнулся и покачал головой.
   – И так стоило больших трудов убедить Секретную службу позволить вам находиться в радиусе мили от президента, поэтому вряд ли у вас будет шанс заполучить пистолет.
   – Бронежилет?
   – Это, думаю, мы организуем, – сказал Говард. – Можно считать согласие получено?
   Джокер кивнул.
   – Я готов на все, только чтобы еще раз прищемить хвост этой суке.
   – Я так и думал, – произнес Говард.

* * *

   Марта Эдберг показал на телемонитор, где крупным планом стояло табло с очками команды «Иволги».
   – Переходи на вторую, – произнес он. Ассистентка нажала кнопку на пульте, и эта же картинка вспыхнула на главном экране в центре, но тут же затряслась, словно в падучей. Эдберг хлопнул ладонью по пульту. – Уэнди, скажи этому мудаку Лонни, чтобы он перестал дрочить камеру, когда мы работаем.
   Уэнди заговорила в микрофон, переводя тираду Эдберга на язык конструктивной критики, которая не слишком задевала бы чувства оператора. Картинка застыла.
   – Так-то лучше, – пробормотал Эдберг. – Благодарствую. Теперь давай четвертую.
   Уэнди нажала кнопку четвертой камеры, и увеличенная объективом картинка заполнила главный экран. Несколько человек в костюмах и темных очках проверяли земляной покров, согнувшись, словно собирая рассыпанную мелочь.
   – Хорошо, теперь – шестую.
   На главном экране замерцала картинка бейсбольной площадки, взятая общим планом камерой, установленной высоко над трибунами. Эдберг перевел взгляд на маленький монитор, демонстрировавший изображение со второй камеры. Оно опять дергалось.
   – Я этому Лонни яйца оторву, если он не закрепит свою бандуру, – прошипел Эдберг. В дверь аппаратной постучали, и Эдберг, взбешенный тем, что ему мешают работать, поднял голову. – Проваливай! – заорал он. – Теперь переходим на третью с медленным наездом на толпу за подающим.
   Уэнди быстро передала команды оператору и нажала очередную кнопку. На главном экране показались бесчисленные ряды пустых трибун. По проходу между рядами медленно двигался человек в сером костюме и темных очках, проверяя пространство под сиденьями. Несколько одетых в форму офицеров полиции водили вдоль рядов собак-ищеек. Стук повторился, и дверь распахнулась. В проеме показались двое мужчин с короткой стрижкой и квадратными подбородками, одетые в темные костюмы и в темных очках. Эдберг устало вздохнул, узнав костюмы и весь остальной антураж. Только агенты Секретной службы и рок-звезды упорно не снимали темные очки в помещении.
   – Так это вы, ребята? Чем могу быть полезен?
   – Вы мистер Эдберг? – спросил тот, что слева.
   – Он самый.
   – Боб Санджер из вашингтонского офиса звонил вам вчера насчет подключения кабелей?
   Эдберг кивнул.
   – Звонил, но все это чертовски необычно.
   – Вовсе нет, – произнес агент. – Мы часто так делаем, а не только на этом бейсбольном стадионе. – Он раскрыл черный кожаный бумажник и показал Эдбергу документы. Второй агент, до сих пор не проронивший ни слова, сделал то же самое. – Мы из техподразделения Службы безопасности. Наш автобус внизу. – Агенты посторонились, и Эдберг увидел, что в двери появились два человека в белых комбинезонах и с ящиками для инструментов. – Эти техники установят с вами прямую связь из нашего фургона.
   – Вы понимаете, что, подключившись к нашему пульту, вы все равно не сможете командовать операторами? – сказал Эдберг. – Я уже объяснял это Санджеру – смотрите сколько угодно, но съемкой буду руководить я.
   – Это само собой разумеется, – ответил агент. – Мы просто ищем способы повысить эффективность наблюдения за толпой, вот и все. Но если мы что-то заметим, и нам понадобится рассмотреть это поближе, а камера не будет в этот момент работать на эфир, я уверен, вы не откажетесь дать нам крупный план, конечно, если я вас об этом попрошу. В конце концов речь ведь идет о безопасности президента.
   – Да, да, я понимаю, – раздраженно произнес Эдберг.
   Двое в комбинезонах вошли в аппаратную и осмотрели стойки электронного оборудования. Один из них указал на выключенный монитор под номером десять.
   – Он что, сломан?
   Эдберг покачал головой.
   – Это будет верхний план с дирижабля. Монитор включится, когда дирижабль взлетит, примерно за полчаса до начала игры.
   – Мы сможем к нему подсоединиться? – спросил техник.
   – Конечно, но некоторое время вы ничего по нему не увидите. Если хотите проверить соединение, мы можем подать на него тест-сигнал.
   – Это было бы отлично, – произнес техник, садясь на корточки и раскрывая ящик с инструментами. Двое агентов стояли в дальнем конце комнаты и наблюдали за работой техников. Под пиджаком одного из агентов Эдберг заметил выпуклость, очень похожую на пристегнутый под мышкой пистолет-пулемет. Режиссер резко отвернулся, словно его поймали за подглядыванием того, что видеть ему было не положено. Уэнди выжидательно смотрела на него.
   – О'кей, Уэнди, переходим на седьмую. И передай Лонни, что он уже затрахал меня своей тряской.

* * *

   На этот раз не было никаких игр: ни открывающихся дверей, ни выкрученных лампочек, ни льющегося душа. Мэри вежливо постучала в дверь, и Келли открыла ее. Выглядела она устало и встревоженно. Пока Мэри запирала дверь, Келли нервно ходила взад-вперед. В углу работал телевизор, но звук был приглушен.
   – Я не знала, они ничего мне не сказали, – быстро заговорила Келли, прежде чем Мэри успела произнести хоть слово.
   Мэри поставила сумку на кровать.
   – Понимаю, – сказала она.
   – Если б я знала, я сказала бы тебе, – дрожащим голосом оправдывалась Келли.
   Мэри нахмурилась; В их первую встречу Келли выглядела уверенно и самонадеянно, теперь же она напоминала взволнованную девочку, годящуюся по возрасту Мэри в дочери.
   – Мой шеф отправил меня заниматься всякой ерундой, – продолжала Келли. – Если б я оставалась в Белом доме, то смогла бы вас предупредить.
   Мэри покачала головой.
   – Ты все равно не смогла бы связаться со мной, ведь у тебя нет номера моего телефона. Мы должны были встретиться только сегодня. Даже если б ты знала о передаче, все равно не смогла бы предупредить меня. – У девушки был настолько удрученный вид, что Мэри подумала, нет ли еще какого прокола. – Келли, ты считаешь, они подозревают тебя?
   Келли затравленно посмотрела на нее.
   – О нет. Уверена, что нет. Просто мой шеф побаивается меня, вот и все. Он не хочет, чтобы я путалась у него под ногами. Я подумала, что, если добуду схему расстановки охраны на стадионе, это может вам помочь. – Она ударила кулачком себя по бедру. – Мне придется быть с ними.
   – Это не имеет значения, – утешила ее Мэри. Она подтянула к себе Келли и обняла ее, как обнимала когда-то дочку, провалившуюся на экзаменах.
   – Я подвела тебя, – произнесла Келли. – Я подвела и тебя, и своего отца.
   – Нет, ты никого не подвела. – Мэри усадила Келли на край кровати и принесла ей из ванной стакан воды. Келли, с благодарностью глядя на Мэри, отпила глоток. – Они убили одного из ваших? – спросила она.