Страница:
Морган тихо выругался, затем повернул в противоположную сторону и по Пятьдесят восьмой улице не спеша направился к заднему входу в Блэкмор-Хаус.
Через несколько минут, когда он ступил на вымощенную плитами дорожку заднего двора, его заметили дети. Как раз в этот момент они вышли из-за угла дома.
– Мистер Элиот! – закричала Кэсси.
– Привет, ребята, – ответил он, стараясь говорить как можно равнодушнее.
Но дети, казалось, не заметили его холодности. Они веселой стайкой окружили его, и Кэсси принялась рассказывать об их увлекательной прогулке по парку.
– Вам разрешают ходить туда одним? – не удержался от удивленного вопроса Морган. Ну вот, опять он нарушил данное себе слово – держаться подальше от проблем этих детишек!
– Но ведь у нас больше нет гувернантки, с которой мы могли бы гулять, – рассудительно заметила Кэсси.
– И слава Богу! – пробормотал Роберт. Морган нахмурился:
– А что, ваша тетя Лили уволила и ее?
– О нет, – с величайшей серьезностью ответила Кэсси, – Вильгельмина ушла сама.
– Да уж, – подтвердила Пенелопа, презрительно фыркнув, – после того как увидела Лили. Ни одна порядочная гувернантка, если она в своем уме, не решится теперь работать в нашем доме.
Морган хотел было спросить о чем-то еще, но в этот момент они подошли к двери, ведущей в кухню, и он заметил нечто очень странное: маленькие кухонные оконца были чем-то плотно закрыты изнутри.
«Господи, что там происходит?» – мысленно спросил себя Морган, предполагая самое худшее.
Попросив детей подождать во дворе, Морган, стараясь не шуметь, поднялся по ступенькам веранды, повернул дверную ручку и проскользнул в дом. Когда через несколько секунд его глаза привыкли к темноте, он увидел перед собой всего лишь Лили, двух подозрительных слуг и незнакомку. Компания расположилась вокруг кухонного стола, вид у всех был чрезвычайно сосредоточенный.
Морган подошел к ним поближе:
– Какого черта вы здесь…
– Ш-ш-ш! – недовольно зашипели все четверо.
– Быстро закрой дверь! – нахально потребовал Жожо. Вслед за Морганом в дверях появились дети. Кэсси в восторге взвизгнула:
– Мадам Полли!
– Мадам Полли? – недовольно переспросил Морган. Ребятишки один за другим быстро протиснулись мимо него в кухню и сгрудились вокруг стола.
– Да закрой же наконец дверь! – На этот раз к Моргану обратился Марки.
Но Морган был слишком поражен увиденным, чтобы отвечать нахалу, а тем более выполнять его распоряжения.
С раздраженным видом Пенелопа сама вернулась к двери и закрыла ее.
Несколько восковых свечей, стоявших на столе, словно омывали стены кухни неверным золотистым светом.
– Так что все-таки здесь происходит? – наконец спросил Морган требовательным тоном.
– Ш-ш-ш! – только и услышал он в ответ.
В комнате воцарилось молчание. Оно было настолько зловещим, что Моргану стало не по себе. Затем он услышал звук – странный звук, который издавала, несомненно, незнакомка, наряженная в диковинное одеяние. О Боже, эта женщина, сидевшая рядом с Лили, не стонала, не сопела и не мычала, она… гудела!
Морган уже направился было к окнам, чтобы сдернуть с них плотное шерстяное одеяло, когда женщина произнесла:
– Я начинаю видеть…
– Что? – взволнованно спросила Лили и подалась вперед. Ее многочисленные браслеты и ожерелья звякнули, коснувшись деревянного стола. – Что вы видите, мадам Полли?
– Тебя. Я вижу тебя.
– Дьявол! – пробормотал Морган. И когда только Лили Блэкмор перестанет удивлять его? Цыганка! Прямо здесь, в кухне. И судя по реакции маленьких Блэкморов, эта женщина бывала здесь уже не раз.
– Да, – продолжила цыганка, и в голосе ее сплелись волнение и ужас. – Теперь я очень ясно вижу тебя.
– А что еще? Что еще вы видите?
– М-м… может, это твои родители?
Лили тяжело дышала от охватившего ее волнения. Мадам Полли бросила на нее быстрый взгляд.
– Да, – добавила она более уверенно, снова посмотрев на стеклянный кувшин с водой, стоявший перед ней на столе. – О да, я очень хорошо их вижу.
– Моих родителей? – с надеждой уточнила Лили. Морган едва не застонал от раздражения, но он забыл о своем недовольстве, когда увидел глаза Лили. В них была печаль. Отчаяние. И беспредельное одиночество.
– Да, твоих родителей. Они благодарны, достойнейшей мадам Полли за то, что она вызвала их души из другого мира.
Прочистив горло, Морган обратился к цыганке:
– А как звали матушку мисс, Блэкмор? – Он говорил довольно резко в зловещей тишине кухни, желая показать всем, что сидевшая рядом с ними женщина – мошенница. Но при этом он ни за что не хотел бы признаться даже себе, что единственная цель его вопроса – заставить исчезнуть грусть, которую он заметил в прекрасных глазах Лили.
– О, – выдохнула Лили, – а разве вы можете отвечать на подобные вопросы?
Мадам Полли бросила на Моргана осуждающий взгляд, он же лишь пожал плечами и вопросительно приподнял бровь.
– Конечно, – ответила цыганка с оскорбленным видом. – Дайте-ка мне посмотреть. Ее имя начиналось с буквы… «В».
– С буквы «В»? – скептически переспросила Лили.
– Ах нет-нет! – быстро спохватилась женщина. – Буква более округлая.
– Да! – Девушка удовлетворенно рассмеялась. Цыганка вновь обрела уверенность:
– Это «Ю». Я начинаю видеть букву «Ю».
– «Ю»? – насмешливо спросил Морган. – И какое же, интересно, имя начинается с этой буквы?
– Ювгения, – с важным видом ответила мадам Полли. Морган, из последних сил сохраняя спокойствие, заметил:
– Может быть, в будущем вам это пригодится, если вы узнаете, что имя Евгения начинается с буквы «Е».
Мадам, нахмурившись, снова уставилась на сосуд с водой. Через некоторое время она сказала:
– Я вижу букву «Б».
– Ну, это уже ближе, – ответила Лили и с досадой прикусила нижнюю губу.
– Нет, это «Д», – на этот раз твердо заявила цыганка.
– Да! – взволнованно воскликнула Лили. – Это действительно «Д»!
– О милостивый Боже! – не выдержав, взорвался Морган. – Ну как можно быть такой наивной! Да она же просто перебирает все буквы алфавита!
Все сидевшие за столом обернулись и с осуждением уставились на Моргана. Но он и не думал сдаваться:
– Спросите ее о чем-то более определенном. Пусть она скажет, как зовут вашу матушку, черт, я имел в виду, как ее звали!
Лили сдвинула брови, и между ними пролегла морщинка.
– Возможно, вы правы. – И девушка повернулась к мадам Полли с извиняющимся и одновременно вопросительным видом.
Мадам Полли, однако, была проницательной и мудрой женщиной, как успел заметить Морган. Она быстро поднялась из-за стола.
– Я не могу говорить с умершими в то время, когда в комнате витает дух сомнения. Он напоминает мне черный дым зла, ненависти и презрения! – закричала с негодованием цыганка. – Он мешает мне видеть! И во всем этом виноват ты! – Трясущимся от гнева пальцем она указала на Моргана.
Ее игра была настолько убедительна, что Морган, будь он просто сторонним наблюдателем, наверное, зааплодировал бы этой великолепной актрисе. Но черт возьми, он ведь и был сторонним наблюдателем! И ему нет никакого дела до того, что здесь происходит, раздраженно напомнил он себе.
– Морган! – осуждающе проворчали все остальные и вновь повернулись к столу.
– Пожалуйста, мадам Полли, – воскликнула Кэсси, – попробуйте еще раз! Мистер Элиот не скажет больше ни слова.
Морган поднял вверх руки, словно шутливо признавая поражение:
– Да, я буду нем как рыба.
– Нет, – отказалась цыганка с драматическим пафосом. – Слишком поздно. Мне пора идти.
Никакие уговоры остаться на мадам Полли не подействовали, и, получив от Лили деньги, она ушла, громко хлопнув дверью.
– Вот видите, что вы наделали! – упрекнула Моргана Лили.
– Я? – притворно удивился Морган. – Ив чем же это я провинился?
– Вы оскорбили мадам Полли.
– Мадам Полли? – переспросил он и нахмурился, начиная терять терпение. – Вы, должно быть, имеете в виду ту женщину, которая ушла из-за заполнившего кухню «черного дыма зла, ненависти и презрения»? Вы говорите о ней? – Он произнес эти слова, как и цыганка, с тем же выражением наигранного негодования, чем немедленно заслужил одобрительный смех Роберта и Пенелопы.
Но на Лили его актерские способности явно не произвели никакого впечатления.
– Она хотела что-то сказать о моих родителях!
– Да она же просто врала вам!
– Нет! Мадам Полли не мошенница! Она действительно обладает даром ясновидения.
– Ну, тогда я – король Англии. Она заурядная шарлатанка, таких я в своей жизни повидал немало.
– Нет!
– Хорошо, можете со мной не соглашаться. Можете даже отдать ей все ваши деньги. Мне все равно. Кстати, еще не поздно броситься за ней вдогонку. А еще лучше – заплатите мне, я сам вызову души ваших покойных родителей или еще чьи-нибудь, с кем вам захочется поболтать.
– А вы и вправду можете это сделать, мистер Элиот? – спросила Кэсси с благоговейным страхом.
Морган скорчил смешную гримасу и опустил голову.
– Нет, Кэсси. Не могу. Но и мадам Полли тоже не может.
После его слов на лице Роберта появилось удовлетворение. Казалось, он хотел сказать всем: «Ну, что я вам говорил?» А Пенелопа и Кэсси надулись – так они пытались скрыть свое разочарование. Даже Марки и Жожо пришли в дурное расположение духа.
Но уже через несколько минут дети забыли о мадам Полли и занялись своими делами наверху, а Марки и Жожо удалились в свои комнаты.
Лили резко отодвинула стул от стола и собралась, всем своим видом демонстрируя возмущение поступком Моргана, последовать за племянником и племянницами. Однако в следующее мгновение она обнаружила, что попала в очередную ловушку, подстроенную этим человеком. Он преградил ей путь, с нарочитой небрежностью облокотившись о кухонную стойку. Конечно, она могла бы пройти, если бы попросила его сделать шаг в сторону. Еще можно было бы попробовать проскользнуть в узкое пространство между ним и столом. При мысли об этом ее сердце взволнованно затрепетало.
– Что-то не так? – спросил он, и его полные губы растянулись в столь ненавистной ей понимающей улыбке.
Как бы она хотела дать пощечину этому самодовольному красавцу и закричать от бессильного отчаяния! Да, что-то не так!Все не так. То, что он до сих пор в этом доме, – не так. Именно из-за него ее сердце колотилось в груди, как обезумевший индейский барабан. Не говоря уже о том, что она абсолютно не в состоянии контролировать себя, когда этот человек оказывается поблизости.
Но конечно, она ни за что не скажет ему об этом. Если же он думает, что сможет одержать над ней верх, то горько ошибается. И не таких нахалов, как Морган Элиот, ей удавалось ставить на место. Справиться с ним для нее – просто пара пустяков, вновь попыталась убедить себя Лили.
Она гордо вздернула подбородок и с усилием растянула губы, надеясь, что тем самым достаточно правдоподобно изобразила улыбку:
– Нет, мистер Элиот. Все в порядке.
Расправив плечи, девушка чуть приподняла длинную юбку и устремилась вперед. Конечно, она сможет пройти, мысленно подбодрила себя Лили.
Один шаг, другой. Она приближалась к нему, а он даже не шевельнулся, чтобы освободить ей путь!
Их взгляды встретились: ее – полный отчаянной решимости, и его – откровенно насмешливый.
Но этот невозможный человек так и не отошел в сторону ни на дюйм. Он просто смотрел и ждал, неподвижный словно стена.
В горле у Лили пересохло, она с трудом сглотнула. Еще шаг. Теперь она оказалась прямо перед ним, двигаться дальше, не касаясь его, было невозможно.
– Позвольте, – сказала она еле слышно.
Уголки его губ удивленно приподнялись, а взгляд быстро обежал ее с головы до ног. Но девушка не успела поймать выражение его глаз – он быстро отвел их.
Но она еще слишком хорошо помнила, как он смотрел на нее, когда прикасался к ней там, наверху. В его взгляде был огонь желания.
И презрение.
Лили приказала себе быть спокойной и во что бы то ни стало сохранять самообладание. Но когда в следующую секунду Морган приблизился и медленно дотронулся до ее щеки, а затем провел кончиками пальцев по подбородку, она ощутила удивление. Его прикосновение было не повелительным, а беспредельно нежным. От высокомерия и дерзости этого человека не осталось и следа.
Лили заворожило новое ощущение – ее кожа, казалось, таяла под его пальцами. И она больше не думала ни о том, что он по-прежнему стоит на ее пути, ни о том, что с его появлением в ее жизни возникло слишком много сложностей, ни о том, что он, возможно, не стоит того, чтобы она так из-за него переживала. Она понимала лишь, что Морган – мужчина, обладающий удивительным магнетизмом, поразительной силой, которой она не сможет противостоять, как бы ни старалась сделать это.
Ни с кем и никогда Лили не испытывала ничего подобного. Друзья, с которыми она общалась, живя на Манхэттене, родители и даже Клод были совершенно другими, отличными от нее людьми. Она всегда чувствовала себя немного чужой, не похожей на них. Кем-то вроде одинокого путника в чужой стране.
Однако когда Лили смотрела в глаза Моргана Элиота, она ощущала нечто совсем иное – словно он признавал в ней существо, близкое, родственное ему по духу. Они как будто молча разговаривали на языке, понятном лишь им двоим.
Но может, все это лишь игра ее воображения? Ведь она уже думала об этом раньше и не могла не упрекнуть себя в нелогичности. Разве не он ясно дал понять, что ему нет до нее дела? Разве мог быть близок ей. Лили, какой-то полуграмотный наемный работник? Ну о каком загадочном общем языке, пытаясь переубедить себя, подумала Лили, может вообще идти речь? Нет, надо побыстрее оттолкнуть его и твердо сказать, чтобы впредь не давал воли рукам.
– Оставьте меня. – Ей с трудом удалось произнести эти два слова.
Морган внимательно смотрел на нее, приподняв бровь. Его дразнящая улыбка пропала, а лицо приняло такое выражение, что у Лили возникло ощущение, будто он собирается спросить ее о чем-то.
– Что? – взволнованно выдохнула она. – В чем дело? Ее вопрос определенно удивил и даже встревожил его, но он ничего не ответил, как, впрочем, и не сделал ни малейшей попытки отодвинуться от нее.
От него исходил приятный аромат свежих опилок и солнечного света. Она не привыкла к таким запахам. От мужчин, с которыми обычно общалась Лили, пахло терпкими одеколонами и тониками. Она не помнила, чтобы ей приходилось когда-либо стоять настолько близко к простому рабочему. Довольно длинные темные волосы Моргана блестели, непокорная прядь упала ему на лоб. Лили с трудом удержалась, чтобы не дотронуться до шелковых завитков, лежавших на воротничке его батистовой рубашки.
На его лице вновь появилась понимающая улыбка, словно он прочел ее дерзкие мысли. Его взгляд ласкал ее губы. Его пальцы снова нежно коснулись ее щеки. Раз, еще раз. Затем он придвинулся к девушке вплотную.
Лили почувствовала, что дрожит от страха. Но боялась она не того, что может сделать он, а того, что была способна совершить сама, – броситься в его объятия и попросить, чтобы он поцеловал ее.
Больше всего на свете в этот миг она хотела почувствовать тепло его губ, ощутить прикосновение сильных рук, обнимающих ее. И в то же время мысль об этом ужасала Лили.
– Вы собираетесь поцеловать меня? – вдруг услышала она свой собственный голос.
Лишь через несколько секунд оглушительного молчания девушка поняла смысл своего вопроса. Стоило ей произнести эти слова, как она тут же пожалела о них. Но сожаление превратилось в отчаяние, когда, собравшись с силами, Лили взглянула в его глаза. Его взгляд был холодным и суровым. Обвиняющим.
– Нет, – сказал он, убирая руку. – Я просто вытирал капли воска с вашей щеки. – И отступил в сторону.
Лили захлестнула волна разочарования. Господи, что она сказала? Как могла так неосторожно проявить свои чувства? Ничего, она справится и с этим. За долгие-долгие годы одиночества она научилась ловко выдавать разочарование за гнев.
– А вы действительно наглец, мистер Элиот, – сказала она. Но эта короткая фраза далась ей нелегко.
Морган рассмеялся, его темные глаза заблестели.
– Да, вы говорили мне об этом вчера, насколько я помню. – Его смех резко оборвался. – И будет хорошо, мисс Блэкмор, если вы постараетесь никогда не забывать об этом.
Дыхание Лили на мгновение прервалось, и при первых же звуках его низкого голоса страх, который она ощущала несколькими минутами ранее, вновь овладел ею:
– В чем дело, мистер Элиот? Почему вы так хотите, чтобы я вас боялась?
В следующий момент голова у девушки закружилась – под привычной маской сдержанности Морган не успел скрыть от нее обуревавшие его противоречивые чувства и эмоции, их мучительная борьба ясно отразилась на его лице. Этого оказалось достаточно, чтобы Лили тут же поняла: мира у него в душе нет.
Она хорошо знала этот взгляд. Взгляд человека, которого беспрестанно, днем и ночью, терзают сомнения, – человека, который мечется по миру в бесконечных поисках. Но что пытается найти Морган Элиот? Известно ли это ему самому или он стремится к чему-то неопределенному, прекрасному и недосягаемому, как сон, как мечта? Да, она сразу узнала этот взгляд, эти глаза. Потому что точно такие же глаза видела каждый день в своем зеркале.
Но, пожалуй, еще больше, чем взгляд, ее поразила тень глубокой печали, проскользнувшая по его лицу. Пожалуй, если бы не эта затаенная печаль, Лили ни за что не догадалась бы, что этот всегда уверенный в себе и сильный человек никак не может обрести покой.
Испытает ли он когда-нибудь потрясение, задалась вопросом Лили, какое только что испытала она, осознав, что перед ней – родственная душа? Удастся ли ему когда-нибудь наладить свою жизнь? Удастся ли это ей самой? Или им обоим предназначено судьбой одиноко плыть по морю жизни, как посланцам иного мира, как сторонним наблюдателям. Как одиноким путникам в чужой стране, вновь подумала она.
И ей снова не удалось найти слов, чтобы заставить его немедленно удалиться. Может быть, потому, что она все еще помнила, как отступила тьма, окружавшая ее, когда он присел рядом с ней в ночь их первой встречи? А может быть, потому, что почувствовала: их неприкаянные души печально бредут по одной и той же тропе?
А что, если линии их жизней пересеклись не случайно?
– Вы верите в колдовство? – внезапно спросила девушка.
– В колдовство? О чем вы? – Он в замешательстве приподнял бровь.
Ее щеки зарделись.
– О мадам Полли, – пояснила она. Морган насмешливо улыбнулся:
– Как я уже сказал вам, мадам Полли – мошенница.
– Но я уверена, что вы верите в предназначение и судьбу, – не удержалась Лили. Почему-то ей казалось очень важным сказать ему это.
– Мисс Блэкмор, я верю в то, что наша участь предопределена судьбой, не больше, чем в сверхъестественные способности мадам Полли. Только от нас самих зависит, какой будет наша жизнь. Мы сами отвечаем за то, что с нами происходит, – хорошее или плохое. – Он произнес это жестко и твердо. – А теперь извините, мне надо идти. В доме полно работы. И никакое колдовство не поможет мне справиться с ней.
Глава 5
Через несколько минут, когда он ступил на вымощенную плитами дорожку заднего двора, его заметили дети. Как раз в этот момент они вышли из-за угла дома.
– Мистер Элиот! – закричала Кэсси.
– Привет, ребята, – ответил он, стараясь говорить как можно равнодушнее.
Но дети, казалось, не заметили его холодности. Они веселой стайкой окружили его, и Кэсси принялась рассказывать об их увлекательной прогулке по парку.
– Вам разрешают ходить туда одним? – не удержался от удивленного вопроса Морган. Ну вот, опять он нарушил данное себе слово – держаться подальше от проблем этих детишек!
– Но ведь у нас больше нет гувернантки, с которой мы могли бы гулять, – рассудительно заметила Кэсси.
– И слава Богу! – пробормотал Роберт. Морган нахмурился:
– А что, ваша тетя Лили уволила и ее?
– О нет, – с величайшей серьезностью ответила Кэсси, – Вильгельмина ушла сама.
– Да уж, – подтвердила Пенелопа, презрительно фыркнув, – после того как увидела Лили. Ни одна порядочная гувернантка, если она в своем уме, не решится теперь работать в нашем доме.
Морган хотел было спросить о чем-то еще, но в этот момент они подошли к двери, ведущей в кухню, и он заметил нечто очень странное: маленькие кухонные оконца были чем-то плотно закрыты изнутри.
«Господи, что там происходит?» – мысленно спросил себя Морган, предполагая самое худшее.
Попросив детей подождать во дворе, Морган, стараясь не шуметь, поднялся по ступенькам веранды, повернул дверную ручку и проскользнул в дом. Когда через несколько секунд его глаза привыкли к темноте, он увидел перед собой всего лишь Лили, двух подозрительных слуг и незнакомку. Компания расположилась вокруг кухонного стола, вид у всех был чрезвычайно сосредоточенный.
Морган подошел к ним поближе:
– Какого черта вы здесь…
– Ш-ш-ш! – недовольно зашипели все четверо.
– Быстро закрой дверь! – нахально потребовал Жожо. Вслед за Морганом в дверях появились дети. Кэсси в восторге взвизгнула:
– Мадам Полли!
– Мадам Полли? – недовольно переспросил Морган. Ребятишки один за другим быстро протиснулись мимо него в кухню и сгрудились вокруг стола.
– Да закрой же наконец дверь! – На этот раз к Моргану обратился Марки.
Но Морган был слишком поражен увиденным, чтобы отвечать нахалу, а тем более выполнять его распоряжения.
С раздраженным видом Пенелопа сама вернулась к двери и закрыла ее.
Несколько восковых свечей, стоявших на столе, словно омывали стены кухни неверным золотистым светом.
– Так что все-таки здесь происходит? – наконец спросил Морган требовательным тоном.
– Ш-ш-ш! – только и услышал он в ответ.
В комнате воцарилось молчание. Оно было настолько зловещим, что Моргану стало не по себе. Затем он услышал звук – странный звук, который издавала, несомненно, незнакомка, наряженная в диковинное одеяние. О Боже, эта женщина, сидевшая рядом с Лили, не стонала, не сопела и не мычала, она… гудела!
Морган уже направился было к окнам, чтобы сдернуть с них плотное шерстяное одеяло, когда женщина произнесла:
– Я начинаю видеть…
– Что? – взволнованно спросила Лили и подалась вперед. Ее многочисленные браслеты и ожерелья звякнули, коснувшись деревянного стола. – Что вы видите, мадам Полли?
– Тебя. Я вижу тебя.
– Дьявол! – пробормотал Морган. И когда только Лили Блэкмор перестанет удивлять его? Цыганка! Прямо здесь, в кухне. И судя по реакции маленьких Блэкморов, эта женщина бывала здесь уже не раз.
– Да, – продолжила цыганка, и в голосе ее сплелись волнение и ужас. – Теперь я очень ясно вижу тебя.
– А что еще? Что еще вы видите?
– М-м… может, это твои родители?
Лили тяжело дышала от охватившего ее волнения. Мадам Полли бросила на нее быстрый взгляд.
– Да, – добавила она более уверенно, снова посмотрев на стеклянный кувшин с водой, стоявший перед ней на столе. – О да, я очень хорошо их вижу.
– Моих родителей? – с надеждой уточнила Лили. Морган едва не застонал от раздражения, но он забыл о своем недовольстве, когда увидел глаза Лили. В них была печаль. Отчаяние. И беспредельное одиночество.
– Да, твоих родителей. Они благодарны, достойнейшей мадам Полли за то, что она вызвала их души из другого мира.
Прочистив горло, Морган обратился к цыганке:
– А как звали матушку мисс, Блэкмор? – Он говорил довольно резко в зловещей тишине кухни, желая показать всем, что сидевшая рядом с ними женщина – мошенница. Но при этом он ни за что не хотел бы признаться даже себе, что единственная цель его вопроса – заставить исчезнуть грусть, которую он заметил в прекрасных глазах Лили.
– О, – выдохнула Лили, – а разве вы можете отвечать на подобные вопросы?
Мадам Полли бросила на Моргана осуждающий взгляд, он же лишь пожал плечами и вопросительно приподнял бровь.
– Конечно, – ответила цыганка с оскорбленным видом. – Дайте-ка мне посмотреть. Ее имя начиналось с буквы… «В».
– С буквы «В»? – скептически переспросила Лили.
– Ах нет-нет! – быстро спохватилась женщина. – Буква более округлая.
– Да! – Девушка удовлетворенно рассмеялась. Цыганка вновь обрела уверенность:
– Это «Ю». Я начинаю видеть букву «Ю».
– «Ю»? – насмешливо спросил Морган. – И какое же, интересно, имя начинается с этой буквы?
– Ювгения, – с важным видом ответила мадам Полли. Морган, из последних сил сохраняя спокойствие, заметил:
– Может быть, в будущем вам это пригодится, если вы узнаете, что имя Евгения начинается с буквы «Е».
Мадам, нахмурившись, снова уставилась на сосуд с водой. Через некоторое время она сказала:
– Я вижу букву «Б».
– Ну, это уже ближе, – ответила Лили и с досадой прикусила нижнюю губу.
– Нет, это «Д», – на этот раз твердо заявила цыганка.
– Да! – взволнованно воскликнула Лили. – Это действительно «Д»!
– О милостивый Боже! – не выдержав, взорвался Морган. – Ну как можно быть такой наивной! Да она же просто перебирает все буквы алфавита!
Все сидевшие за столом обернулись и с осуждением уставились на Моргана. Но он и не думал сдаваться:
– Спросите ее о чем-то более определенном. Пусть она скажет, как зовут вашу матушку, черт, я имел в виду, как ее звали!
Лили сдвинула брови, и между ними пролегла морщинка.
– Возможно, вы правы. – И девушка повернулась к мадам Полли с извиняющимся и одновременно вопросительным видом.
Мадам Полли, однако, была проницательной и мудрой женщиной, как успел заметить Морган. Она быстро поднялась из-за стола.
– Я не могу говорить с умершими в то время, когда в комнате витает дух сомнения. Он напоминает мне черный дым зла, ненависти и презрения! – закричала с негодованием цыганка. – Он мешает мне видеть! И во всем этом виноват ты! – Трясущимся от гнева пальцем она указала на Моргана.
Ее игра была настолько убедительна, что Морган, будь он просто сторонним наблюдателем, наверное, зааплодировал бы этой великолепной актрисе. Но черт возьми, он ведь и был сторонним наблюдателем! И ему нет никакого дела до того, что здесь происходит, раздраженно напомнил он себе.
– Морган! – осуждающе проворчали все остальные и вновь повернулись к столу.
– Пожалуйста, мадам Полли, – воскликнула Кэсси, – попробуйте еще раз! Мистер Элиот не скажет больше ни слова.
Морган поднял вверх руки, словно шутливо признавая поражение:
– Да, я буду нем как рыба.
– Нет, – отказалась цыганка с драматическим пафосом. – Слишком поздно. Мне пора идти.
Никакие уговоры остаться на мадам Полли не подействовали, и, получив от Лили деньги, она ушла, громко хлопнув дверью.
– Вот видите, что вы наделали! – упрекнула Моргана Лили.
– Я? – притворно удивился Морган. – Ив чем же это я провинился?
– Вы оскорбили мадам Полли.
– Мадам Полли? – переспросил он и нахмурился, начиная терять терпение. – Вы, должно быть, имеете в виду ту женщину, которая ушла из-за заполнившего кухню «черного дыма зла, ненависти и презрения»? Вы говорите о ней? – Он произнес эти слова, как и цыганка, с тем же выражением наигранного негодования, чем немедленно заслужил одобрительный смех Роберта и Пенелопы.
Но на Лили его актерские способности явно не произвели никакого впечатления.
– Она хотела что-то сказать о моих родителях!
– Да она же просто врала вам!
– Нет! Мадам Полли не мошенница! Она действительно обладает даром ясновидения.
– Ну, тогда я – король Англии. Она заурядная шарлатанка, таких я в своей жизни повидал немало.
– Нет!
– Хорошо, можете со мной не соглашаться. Можете даже отдать ей все ваши деньги. Мне все равно. Кстати, еще не поздно броситься за ней вдогонку. А еще лучше – заплатите мне, я сам вызову души ваших покойных родителей или еще чьи-нибудь, с кем вам захочется поболтать.
– А вы и вправду можете это сделать, мистер Элиот? – спросила Кэсси с благоговейным страхом.
Морган скорчил смешную гримасу и опустил голову.
– Нет, Кэсси. Не могу. Но и мадам Полли тоже не может.
После его слов на лице Роберта появилось удовлетворение. Казалось, он хотел сказать всем: «Ну, что я вам говорил?» А Пенелопа и Кэсси надулись – так они пытались скрыть свое разочарование. Даже Марки и Жожо пришли в дурное расположение духа.
Но уже через несколько минут дети забыли о мадам Полли и занялись своими делами наверху, а Марки и Жожо удалились в свои комнаты.
Лили резко отодвинула стул от стола и собралась, всем своим видом демонстрируя возмущение поступком Моргана, последовать за племянником и племянницами. Однако в следующее мгновение она обнаружила, что попала в очередную ловушку, подстроенную этим человеком. Он преградил ей путь, с нарочитой небрежностью облокотившись о кухонную стойку. Конечно, она могла бы пройти, если бы попросила его сделать шаг в сторону. Еще можно было бы попробовать проскользнуть в узкое пространство между ним и столом. При мысли об этом ее сердце взволнованно затрепетало.
– Что-то не так? – спросил он, и его полные губы растянулись в столь ненавистной ей понимающей улыбке.
Как бы она хотела дать пощечину этому самодовольному красавцу и закричать от бессильного отчаяния! Да, что-то не так!Все не так. То, что он до сих пор в этом доме, – не так. Именно из-за него ее сердце колотилось в груди, как обезумевший индейский барабан. Не говоря уже о том, что она абсолютно не в состоянии контролировать себя, когда этот человек оказывается поблизости.
Но конечно, она ни за что не скажет ему об этом. Если же он думает, что сможет одержать над ней верх, то горько ошибается. И не таких нахалов, как Морган Элиот, ей удавалось ставить на место. Справиться с ним для нее – просто пара пустяков, вновь попыталась убедить себя Лили.
Она гордо вздернула подбородок и с усилием растянула губы, надеясь, что тем самым достаточно правдоподобно изобразила улыбку:
– Нет, мистер Элиот. Все в порядке.
Расправив плечи, девушка чуть приподняла длинную юбку и устремилась вперед. Конечно, она сможет пройти, мысленно подбодрила себя Лили.
Один шаг, другой. Она приближалась к нему, а он даже не шевельнулся, чтобы освободить ей путь!
Их взгляды встретились: ее – полный отчаянной решимости, и его – откровенно насмешливый.
Но этот невозможный человек так и не отошел в сторону ни на дюйм. Он просто смотрел и ждал, неподвижный словно стена.
В горле у Лили пересохло, она с трудом сглотнула. Еще шаг. Теперь она оказалась прямо перед ним, двигаться дальше, не касаясь его, было невозможно.
– Позвольте, – сказала она еле слышно.
Уголки его губ удивленно приподнялись, а взгляд быстро обежал ее с головы до ног. Но девушка не успела поймать выражение его глаз – он быстро отвел их.
Но она еще слишком хорошо помнила, как он смотрел на нее, когда прикасался к ней там, наверху. В его взгляде был огонь желания.
И презрение.
Лили приказала себе быть спокойной и во что бы то ни стало сохранять самообладание. Но когда в следующую секунду Морган приблизился и медленно дотронулся до ее щеки, а затем провел кончиками пальцев по подбородку, она ощутила удивление. Его прикосновение было не повелительным, а беспредельно нежным. От высокомерия и дерзости этого человека не осталось и следа.
Лили заворожило новое ощущение – ее кожа, казалось, таяла под его пальцами. И она больше не думала ни о том, что он по-прежнему стоит на ее пути, ни о том, что с его появлением в ее жизни возникло слишком много сложностей, ни о том, что он, возможно, не стоит того, чтобы она так из-за него переживала. Она понимала лишь, что Морган – мужчина, обладающий удивительным магнетизмом, поразительной силой, которой она не сможет противостоять, как бы ни старалась сделать это.
Ни с кем и никогда Лили не испытывала ничего подобного. Друзья, с которыми она общалась, живя на Манхэттене, родители и даже Клод были совершенно другими, отличными от нее людьми. Она всегда чувствовала себя немного чужой, не похожей на них. Кем-то вроде одинокого путника в чужой стране.
Однако когда Лили смотрела в глаза Моргана Элиота, она ощущала нечто совсем иное – словно он признавал в ней существо, близкое, родственное ему по духу. Они как будто молча разговаривали на языке, понятном лишь им двоим.
Но может, все это лишь игра ее воображения? Ведь она уже думала об этом раньше и не могла не упрекнуть себя в нелогичности. Разве не он ясно дал понять, что ему нет до нее дела? Разве мог быть близок ей. Лили, какой-то полуграмотный наемный работник? Ну о каком загадочном общем языке, пытаясь переубедить себя, подумала Лили, может вообще идти речь? Нет, надо побыстрее оттолкнуть его и твердо сказать, чтобы впредь не давал воли рукам.
– Оставьте меня. – Ей с трудом удалось произнести эти два слова.
Морган внимательно смотрел на нее, приподняв бровь. Его дразнящая улыбка пропала, а лицо приняло такое выражение, что у Лили возникло ощущение, будто он собирается спросить ее о чем-то.
– Что? – взволнованно выдохнула она. – В чем дело? Ее вопрос определенно удивил и даже встревожил его, но он ничего не ответил, как, впрочем, и не сделал ни малейшей попытки отодвинуться от нее.
От него исходил приятный аромат свежих опилок и солнечного света. Она не привыкла к таким запахам. От мужчин, с которыми обычно общалась Лили, пахло терпкими одеколонами и тониками. Она не помнила, чтобы ей приходилось когда-либо стоять настолько близко к простому рабочему. Довольно длинные темные волосы Моргана блестели, непокорная прядь упала ему на лоб. Лили с трудом удержалась, чтобы не дотронуться до шелковых завитков, лежавших на воротничке его батистовой рубашки.
На его лице вновь появилась понимающая улыбка, словно он прочел ее дерзкие мысли. Его взгляд ласкал ее губы. Его пальцы снова нежно коснулись ее щеки. Раз, еще раз. Затем он придвинулся к девушке вплотную.
Лили почувствовала, что дрожит от страха. Но боялась она не того, что может сделать он, а того, что была способна совершить сама, – броситься в его объятия и попросить, чтобы он поцеловал ее.
Больше всего на свете в этот миг она хотела почувствовать тепло его губ, ощутить прикосновение сильных рук, обнимающих ее. И в то же время мысль об этом ужасала Лили.
– Вы собираетесь поцеловать меня? – вдруг услышала она свой собственный голос.
Лишь через несколько секунд оглушительного молчания девушка поняла смысл своего вопроса. Стоило ей произнести эти слова, как она тут же пожалела о них. Но сожаление превратилось в отчаяние, когда, собравшись с силами, Лили взглянула в его глаза. Его взгляд был холодным и суровым. Обвиняющим.
– Нет, – сказал он, убирая руку. – Я просто вытирал капли воска с вашей щеки. – И отступил в сторону.
Лили захлестнула волна разочарования. Господи, что она сказала? Как могла так неосторожно проявить свои чувства? Ничего, она справится и с этим. За долгие-долгие годы одиночества она научилась ловко выдавать разочарование за гнев.
– А вы действительно наглец, мистер Элиот, – сказала она. Но эта короткая фраза далась ей нелегко.
Морган рассмеялся, его темные глаза заблестели.
– Да, вы говорили мне об этом вчера, насколько я помню. – Его смех резко оборвался. – И будет хорошо, мисс Блэкмор, если вы постараетесь никогда не забывать об этом.
Дыхание Лили на мгновение прервалось, и при первых же звуках его низкого голоса страх, который она ощущала несколькими минутами ранее, вновь овладел ею:
– В чем дело, мистер Элиот? Почему вы так хотите, чтобы я вас боялась?
В следующий момент голова у девушки закружилась – под привычной маской сдержанности Морган не успел скрыть от нее обуревавшие его противоречивые чувства и эмоции, их мучительная борьба ясно отразилась на его лице. Этого оказалось достаточно, чтобы Лили тут же поняла: мира у него в душе нет.
Она хорошо знала этот взгляд. Взгляд человека, которого беспрестанно, днем и ночью, терзают сомнения, – человека, который мечется по миру в бесконечных поисках. Но что пытается найти Морган Элиот? Известно ли это ему самому или он стремится к чему-то неопределенному, прекрасному и недосягаемому, как сон, как мечта? Да, она сразу узнала этот взгляд, эти глаза. Потому что точно такие же глаза видела каждый день в своем зеркале.
Но, пожалуй, еще больше, чем взгляд, ее поразила тень глубокой печали, проскользнувшая по его лицу. Пожалуй, если бы не эта затаенная печаль, Лили ни за что не догадалась бы, что этот всегда уверенный в себе и сильный человек никак не может обрести покой.
Испытает ли он когда-нибудь потрясение, задалась вопросом Лили, какое только что испытала она, осознав, что перед ней – родственная душа? Удастся ли ему когда-нибудь наладить свою жизнь? Удастся ли это ей самой? Или им обоим предназначено судьбой одиноко плыть по морю жизни, как посланцам иного мира, как сторонним наблюдателям. Как одиноким путникам в чужой стране, вновь подумала она.
И ей снова не удалось найти слов, чтобы заставить его немедленно удалиться. Может быть, потому, что она все еще помнила, как отступила тьма, окружавшая ее, когда он присел рядом с ней в ночь их первой встречи? А может быть, потому, что почувствовала: их неприкаянные души печально бредут по одной и той же тропе?
А что, если линии их жизней пересеклись не случайно?
– Вы верите в колдовство? – внезапно спросила девушка.
– В колдовство? О чем вы? – Он в замешательстве приподнял бровь.
Ее щеки зарделись.
– О мадам Полли, – пояснила она. Морган насмешливо улыбнулся:
– Как я уже сказал вам, мадам Полли – мошенница.
– Но я уверена, что вы верите в предназначение и судьбу, – не удержалась Лили. Почему-то ей казалось очень важным сказать ему это.
– Мисс Блэкмор, я верю в то, что наша участь предопределена судьбой, не больше, чем в сверхъестественные способности мадам Полли. Только от нас самих зависит, какой будет наша жизнь. Мы сами отвечаем за то, что с нами происходит, – хорошее или плохое. – Он произнес это жестко и твердо. – А теперь извините, мне надо идти. В доме полно работы. И никакое колдовство не поможет мне справиться с ней.
Глава 5
Если Морган и надеялся, что чтение старых газет и жизнь в доме Лили Блэкмор помогут ему лучше понять ее, он жестоко ошибался.
Прошло два дня после драматического расставания с оскорбленной мадам Полли. Морган ремонтировал в гостиной газовую лампу, когда услышал громоподобный стук парадной двери, едва не сорвавшейся с петель. Повернувшись в сторону холла, он увидел, что это Лили влетела в дом подобно урагану. На ней было очень простое платье из тонкой ткани. Мягкие складки подола, волнами приподнимаясь вверх от быстрого, почти летящего шага девушки, приоткрывали ее изящные лодыжки.
Роберт, удивленный, оторвался от книги – он сидел на стуле у окна, через которое лились лучи яркого летнего солнца. Пенелопа с угрюмым видом замерла на лестнице, хотя ей осталось преодолеть всего три ступеньки. Кэсси, стоявшая на площадке второго этажа, ухватилась за перила и, вытянув шею, опустила голову, желая получше рассмотреть, что происходит внизу.
Лили, казалось, никого из них не заметила. Она быстро прошла в залитый солнцем холл. Сняв шляпку, девушка отбросила ее в сторону, нисколько не заботясь о том, где она приземлится. Щедро украшенное перьями произведение какого-то явно безумного шляпника зацепилось за угол столика красного дерева, долю секунды продержалось на нем, а затем плавно соскользнуло на мраморный пол. Расшитый бисером ридикюль ожидала не лучшая участь, но зато ажурные перчатки Лили попали на спинку старого стула в стиле ампир и одиноко повисли на ней. Девушка недовольно нахмурилась, но даже не подумала вернуться и собрать свои вещи.
Глаза Моргана сузились. Лили Блэкмор то и дело приводила его в замешательство, а ведь раньше это не удавалось никому. Он поймал себя на мысли, что слишком часто подолгу размышляет об этой женщине. Ее странный вопрос о том, верит ли он в колдовство… Ее нежная кожа, которой касались его пальцы…
А чего стоил этот вопрос: Вы собираетесь поцеловать меня?
Морган мог бы поклясться, что последние дни почти не думал ни о чем другом. Самое удивительное, что он действительно был тогда готов ее поцеловать. И только ее взволнованный вопрос остановил его и заставил свернуть с опасной тропы.
Он прекрасно понимал, что ему следовало немедленно отступить в сторону, когда после ухода мадам Полли Лили встала из-за стола. Точно так же ему надо было поступить, когда она хотела пройти по коридору на втором этаже. Однако всякий раз, стоило этой женщине оказаться рядом, здравый смысл покидал его.
Лили остановилась в центре холла и осмотрелась:
– И куда, интересно, все подевались?
Морган, Роберт, Пенелопа и Кэсси уже собрались было ответить ей, но слова замерли у них на устах, поскольку всеобщим вниманием полностью завладел странный парнишка, протиснувшийся в дверь вслед за Лили. У его ног крутился грязный, шелудивый щенок, а в руках он держал большой деревянный ящик, доверху наполненный покупками.
– Я все же догнал вас, догнал! – удовлетворенно сказал мальчишка, тяжело дыша.
– Сюда, Альберт, – распорядилась Лили и направилась на кухню. Она казалась радостной и беззаботной.
Альберт, пошатываясь, побрел за ней, песик не отставал от него ни на шаг.
Морган обменялся скептическими взглядами с детьми.
– Что она на сей раз задумала? – пожав плечами, сухо спросил он.
Кэсси рассмеялась и стала быстро спускаться с лестницы:
– Кто знает! Но если это делает Лили, значит, будет весело.
Пенелопа, вздохнув, с многозначительным видом заметила:
– Ну, поскольку мне все равно сейчас нечего делать… – И направилась в сторону кухни.
Через мгновение Роберт поднялся со стула и устремился вслед за сестрами. Морган нахмурился, повернулся к стене и затянул болт, пожалуй, с большей силой, чем следовало. Он приказал себе не обращать внимания на оживленные голоса, доносившиеся из кухни. Какое ему дело до того, что на сей раз пришло в голову этой сумасбродке?
Лили стояла посреди кухни. Альберт – мальчишка, которого она встретила на углу и попросила помочь донести покупки, – терпеливо ожидал чаевых, пристроившись у кухонной стойки вместе со своим щенком. Но Лили уже забыла о нем.
У нее внутри все свело от волнения. Она чувствовала себя полной идиоткой. Грандиозный ленч! Ха-ха, и на что она только надеялась? Подумать только, еще утром она была полностью уверена в успехе! В те ранние часы, когда стену ее спальни позолотили первые лучи солнца, ей казалось, что ничего не может быть проще. Если она сможет приготовить детям ленч – чудесный праздничный ленч, как делала иногда ее мать, – то непременно завоюет сердца Роберта и Пенелопы. Но теперь в душу закралось сомнение: действительно ли это ей под силу?
Лили сделала глубокий вдох и попыталась справиться со своей неуверенностью. Она должна завоевать их, мысленно напомнила себе девушка и решительно кивнула. Интересно, так ли уж трудно приготовить ленч?
– Лили!
Увидев Кэсси, Лили улыбнулась и принялась доставать из ящика ярко-желтые лимоны.
– Что это ты делаешь? – спросила малышка. Пенелопа и Роберт молча стояли у нее за спиной.
Лили рассмеялась и шутя бросила лимон девочке.
– Я собираюсь приготовить ленч!
– Ленч? Ты?! – хором воскликнули все трое.
– Да, я. Тосты с сыром и лимонад. Последний раз я пила лимонад, когда была девочкой примерно твоего возраста, Кэсси. А ты хочешь мне помочь?
– О да! – Кэсси засуетилась.
Она подтащила высокий табурет к разделочному столику, стоявшему в центре кухни. Вскарабкавшись на табурет, Кэсси встала на коленки и принялась что-то искать в ящике, где были сложены столовые приборы.
Тем временем успевший отдышаться Альберт, ничуть не смущаясь, стал рассматривать Пенелопу.
– А ты ничего себе, красивая, – заявил он и подмигнул девочке, по-видимому, думая, что выглядит как бывалый, разухабистый парень. Однако его подмигивание на деле больше походило на болезненный спазм глазных мышц.
Прошло два дня после драматического расставания с оскорбленной мадам Полли. Морган ремонтировал в гостиной газовую лампу, когда услышал громоподобный стук парадной двери, едва не сорвавшейся с петель. Повернувшись в сторону холла, он увидел, что это Лили влетела в дом подобно урагану. На ней было очень простое платье из тонкой ткани. Мягкие складки подола, волнами приподнимаясь вверх от быстрого, почти летящего шага девушки, приоткрывали ее изящные лодыжки.
Роберт, удивленный, оторвался от книги – он сидел на стуле у окна, через которое лились лучи яркого летнего солнца. Пенелопа с угрюмым видом замерла на лестнице, хотя ей осталось преодолеть всего три ступеньки. Кэсси, стоявшая на площадке второго этажа, ухватилась за перила и, вытянув шею, опустила голову, желая получше рассмотреть, что происходит внизу.
Лили, казалось, никого из них не заметила. Она быстро прошла в залитый солнцем холл. Сняв шляпку, девушка отбросила ее в сторону, нисколько не заботясь о том, где она приземлится. Щедро украшенное перьями произведение какого-то явно безумного шляпника зацепилось за угол столика красного дерева, долю секунды продержалось на нем, а затем плавно соскользнуло на мраморный пол. Расшитый бисером ридикюль ожидала не лучшая участь, но зато ажурные перчатки Лили попали на спинку старого стула в стиле ампир и одиноко повисли на ней. Девушка недовольно нахмурилась, но даже не подумала вернуться и собрать свои вещи.
Глаза Моргана сузились. Лили Блэкмор то и дело приводила его в замешательство, а ведь раньше это не удавалось никому. Он поймал себя на мысли, что слишком часто подолгу размышляет об этой женщине. Ее странный вопрос о том, верит ли он в колдовство… Ее нежная кожа, которой касались его пальцы…
А чего стоил этот вопрос: Вы собираетесь поцеловать меня?
Морган мог бы поклясться, что последние дни почти не думал ни о чем другом. Самое удивительное, что он действительно был тогда готов ее поцеловать. И только ее взволнованный вопрос остановил его и заставил свернуть с опасной тропы.
Он прекрасно понимал, что ему следовало немедленно отступить в сторону, когда после ухода мадам Полли Лили встала из-за стола. Точно так же ему надо было поступить, когда она хотела пройти по коридору на втором этаже. Однако всякий раз, стоило этой женщине оказаться рядом, здравый смысл покидал его.
Лили остановилась в центре холла и осмотрелась:
– И куда, интересно, все подевались?
Морган, Роберт, Пенелопа и Кэсси уже собрались было ответить ей, но слова замерли у них на устах, поскольку всеобщим вниманием полностью завладел странный парнишка, протиснувшийся в дверь вслед за Лили. У его ног крутился грязный, шелудивый щенок, а в руках он держал большой деревянный ящик, доверху наполненный покупками.
– Я все же догнал вас, догнал! – удовлетворенно сказал мальчишка, тяжело дыша.
– Сюда, Альберт, – распорядилась Лили и направилась на кухню. Она казалась радостной и беззаботной.
Альберт, пошатываясь, побрел за ней, песик не отставал от него ни на шаг.
Морган обменялся скептическими взглядами с детьми.
– Что она на сей раз задумала? – пожав плечами, сухо спросил он.
Кэсси рассмеялась и стала быстро спускаться с лестницы:
– Кто знает! Но если это делает Лили, значит, будет весело.
Пенелопа, вздохнув, с многозначительным видом заметила:
– Ну, поскольку мне все равно сейчас нечего делать… – И направилась в сторону кухни.
Через мгновение Роберт поднялся со стула и устремился вслед за сестрами. Морган нахмурился, повернулся к стене и затянул болт, пожалуй, с большей силой, чем следовало. Он приказал себе не обращать внимания на оживленные голоса, доносившиеся из кухни. Какое ему дело до того, что на сей раз пришло в голову этой сумасбродке?
Лили стояла посреди кухни. Альберт – мальчишка, которого она встретила на углу и попросила помочь донести покупки, – терпеливо ожидал чаевых, пристроившись у кухонной стойки вместе со своим щенком. Но Лили уже забыла о нем.
У нее внутри все свело от волнения. Она чувствовала себя полной идиоткой. Грандиозный ленч! Ха-ха, и на что она только надеялась? Подумать только, еще утром она была полностью уверена в успехе! В те ранние часы, когда стену ее спальни позолотили первые лучи солнца, ей казалось, что ничего не может быть проще. Если она сможет приготовить детям ленч – чудесный праздничный ленч, как делала иногда ее мать, – то непременно завоюет сердца Роберта и Пенелопы. Но теперь в душу закралось сомнение: действительно ли это ей под силу?
Лили сделала глубокий вдох и попыталась справиться со своей неуверенностью. Она должна завоевать их, мысленно напомнила себе девушка и решительно кивнула. Интересно, так ли уж трудно приготовить ленч?
– Лили!
Увидев Кэсси, Лили улыбнулась и принялась доставать из ящика ярко-желтые лимоны.
– Что это ты делаешь? – спросила малышка. Пенелопа и Роберт молча стояли у нее за спиной.
Лили рассмеялась и шутя бросила лимон девочке.
– Я собираюсь приготовить ленч!
– Ленч? Ты?! – хором воскликнули все трое.
– Да, я. Тосты с сыром и лимонад. Последний раз я пила лимонад, когда была девочкой примерно твоего возраста, Кэсси. А ты хочешь мне помочь?
– О да! – Кэсси засуетилась.
Она подтащила высокий табурет к разделочному столику, стоявшему в центре кухни. Вскарабкавшись на табурет, Кэсси встала на коленки и принялась что-то искать в ящике, где были сложены столовые приборы.
Тем временем успевший отдышаться Альберт, ничуть не смущаясь, стал рассматривать Пенелопу.
– А ты ничего себе, красивая, – заявил он и подмигнул девочке, по-видимому, думая, что выглядит как бывалый, разухабистый парень. Однако его подмигивание на деле больше походило на болезненный спазм глазных мышц.