– С ней все в порядке?
– Все в порядке надо понимать как не беременна? – медоточивым тоном спросила Виллоу.
Щеки у Бича стали внезапно пунцовыми, и причиной этого был отнюдь не холод.
Калеб взял повод из рук Бича и направился к конюшне.
– Ты уж не превращай его шкуру в сплошные лохмотья, – бросил жене через плечо Калеб.
– А почему, бы и нет?
– Шеннон захочет видеть его прибитым гвоздями к стене ее дома.
– Не беспокойся, – с желчной улыбкой ответила Виллоу. – Бич уже большой мальчик. И шкуры у него много, хватит на всех… Входи в дом, любезный братец.
Бич посмотрел на удаляющегося Калеба, затем перевел взгляд на Виллоу. Быстрыми, решительными шагами он двинулся за сестрой. Когда оба вошли в дом, он прикрыл дверь и схватил Виллоу за руку.
– Ты скажи мне, Вилли, прямо: Шеннон беременна? – на одном дыхании спросил Бич.
– Если это и так, она ничего нам не сказала.
Бич выдохнул из груди воздух.
– Я не думаю, что Шеннон пришла бы, если бы не была беременна, – признался он.
– По этой причине ты сейчас здесь, а не на полпути к Китаю? Ты боялся, что Шеннон понесет твоего ребенка?
– Я не знаю, почему я не на полпути к Китаю, – проговорил Бич. – Взгляд его показался Виллоу каким-то затравленным. Я знаю лишь то, что я здесь.
Сочувствие смягчило гнев Виллоу. Горе любимого брата она переживала как свое собственное. Она со вздохом прикоснулась к его руке.
– Пошли на кухню. Я сделаю тебе кофе и приготовлю тесто для бисквитов. Похоже, тебе надо как следует поесть.
– Меня устроит и простой хлеб, если он у тебя есть. Я как-то потерял вкус к бисквитам. Они мне слишком напоминают…
Бич не закончил фразы. Чертыхнувшись, он приподнял шляпу, провел пальцами по густым волосам и бросил шляпу на кухонный стол. Он автоматически снял с плеча
Кнут, повесил куртку на двери, снова расположил кнут на плече и сел на стул.
Глазами, затуманенными воспоминаниями, он смотрел на сестру, которая привычно разожгла печь, налила кофе и нарезала хлеб. Если чуть смежить веки, можно представить, что это Шеннон собственноручно готовит ему ужин.
Но Бич понимал, что на кухне хлопотала не Шеннон, и это болью отзывалось в его душе.
Послышался шум за задней дверью, словно кто-то принес дрова и свалил их у порога. Затем дверь отворилась, и появился Калеб с парой вьючных мешков через плечо.
Бич уткнулся в чашку с кофе и даже не поднял головы.
Калеб прикрыл за собой дверь и вопросительно взглянул на жену. Та отрицательно покачала головой. Калеб еле заметно улыбнулся. Он не сомневался, что Виллоу по своей мягкости не станет спускать с Бича шкуру.
Калеб, однако, был настроен более решительно.
– Ты сказала, что Шеннон оставила мне весточку, – проговорил Бич. – Где она?
Виллоу посмотрела на Калеба.
– Ты забыл взять сдачу, – саркастическим тоном сказал Калеб.
На кухонный стол тяжело опустились два вьючных мешка.
Первоначально Бич взглянул на них без всякого интереса. Затем внезапно прищурил глаза и протянул к ним руку. Мышцы его напряглись, когда он приподнял их.
Из его уст вырвалось проклятие, Виллоу невольно вздрогнула.
– Это уж слишком! – рявкнул он, опуская мешки. – Из всех глупостей…
– Это золото с участка Шеннон? – перебил его Калеб.
– Да какая к черту разница?
– Для меня никакой, – согласился Калеб. – А вот для Шеннон разница огромная. Такая же огромная, как разница между вдовой и шлюхой.
Бич со скоростью пришедшей в действие пружины вскочил со стула и прижал Калеба к стене.
– Черт тебя побери, она не шлюха!
– Бич, остановись! – Виллоу схватила брата за руку. Глядя в полыхающие гневом серые глаза, Калеб улыбнулся и произнес почти ласково:
– Ей-богу, я это знаю. Но если тебе хотелось выколотить из меня эти слова, нам лучше было бы выйти на задний двор.
Бич некоторое время продолжал смотреть в глаза Калеба, в которых не мог прочитать ничего, кроме сочувствия, затем сделал глубокий вздох и отступил на шаг назад.
– Прости, – пробормотал он, глядя на свои руки так, словно видел их впервые. – Я едва не наделал глупостей.
– Тебе лучше сесть на свои руки и так посидеть несколько минут, – предложил Калеб.
Бич медленно опустился на стул.
– Если в двух словах, – сказал Калеб, – то в один прекрасный день Шеннон появилась здесь верхом на великолепном муле, ведя на поводу зверского вида собаку ростом с пони.
– Красавчик, – механически пояснил Бич.
– Это, может быть, на твой взгляд, – пробурчал Калеб. – Мне он показался скорее чудовищем… Ну да ладно… Шеннон спрыгнула на землю и попросила меня снять вьючные мешки. Как только я это сделал, она сняла седло с одного мула и переложила на другого.
Бич нахмурился:
– Похоже, она куда-то страшно торопилась… Что-то было не в порядке.
– Я хочу спросить тебя вот о чем. – Калеб помолчал, испытывая, по-видимому, некоторые сомнения. – Ты знаешь женщин, которых зовут Бетси и Клементина?
Бич стрельнул глазами в сторону Виллоу, которая была занята тем, что разогревала для него жаркое.
– Я не могу сказать, что знаю их, – понизивголос настолько, чтобы его слова мог расслышать только Калеб, ответил Бич. – Я даже никогда не видел их. Они живут, кажется, в Холлер-Крике. Это.., гм… одним словом, девочки из салуна… если ты меня понимаешь…
– Да, я так и думал.
– А откуда тебе стали известны их имена?
– Их назвала Шеннон.
– Что?!
Калеб сделал глубокий вздох, моля Бога о том, чтобы у Бича хватило выдержки. Если они схватятся сейчас на кухне, то после этого утром готовить завтрак будет негде.
– Получается так, что некто по имени Мэрфи сказал Шеннон, что ее золото не с участка Молчаливого Джона.
– Мэрфи! Этот мерзкий ворюга и кровосос! Я-то думал, что он возьмет золото и заткнется, гнида несчастная!
– Судя по словам Шеннон, ты просчитался не только в этом, – сказал Калеб, заходя за спинку стула, на котором сидел Бич.
– В чем же еще?
– Ты… гм… слишком много ей заплатил.
– О чем ты толкуешь, черт тебя подери?!
Калеб украдкой вздохнул, морально готовя себя к драке, которой явно не избежать.
– Когда Шеннон узнала, что золото не с ее участка, – продолжал Калеб, – она отправилась к Бетси и Клементине, чтобы выяснить, какая существует такса за услуги, которые они оказывают.
– Что?!
Бич вскочил бы снова, но огромные ручищи Калеба навалились на плечи и прижали его к стулу.
– Успокойся и дослушай, – сурово сказал Калеб. – После этого Шеннон вычла из общего количества золота стоимость оказанных тебе услуг, и нагрянула сюда как гром среди ясного неба, чтобы вернуть тебе переплату.
Когда до Бича окончательно дошел смысл всех слов, у него напрочь исчез воинственный пыл.
«Боже мой, сладкая моя девочка! Да разве я когда-нибудь воспринимал тебя таким образом? Ты для меня чище, чем солнечный восход…»
– Она действительно так сказала? – смог наконец произнести Бич.
Калеб кивнул.
– Она считает, что я платил ей так, словно купил ее на ночь? – шепотом спросил Бич.
Калеб, внимательно наблюдая за Бичом, кивнул.
– Не верю! – вдруг решительно проговорил Бич.
Виллоу постучала ложкой, которой мешала жаркое, по сковороде, чтобы сбить прилипшие кусочки мяса.
– А ты верь, – сказала она. – Шеннон не пожелала даже на минуту войти в дом, даже выпить чашку чая.
– Но почему?
– Она сказала, что слишком уважает меня, чтобы шлюха моего брата переступила порог моего дома.
Бич застонал и с такой силой стукнул кулаком по столу, что чашка с кофе подпрыгнула, опрокинулась набок и горячая жидкость залила ему колени. Но он едва обратил на это внимание. Боль, которая рвала его душу на части, не оставляла места для боли телесной.
Резко повернувшись на стуле, Бич встал, сбросив с плеч руки Калеба.
– Я передумал относительно бисквитов, Вилли, – напряженным голосом проговорил Бич. – Сделай бисквитов побольше, чтобы мне хватило их для перехода через горы.
– Но перевал закрыт, – запротестовала Виллоу.
– Бич повернулся к Калебу:
– У тебя все еще лежат снегоступы в амбаре?
– Нет. Они здесь, за задней дверью… Я отправлюсь с тобой до того места, куда смогут дойти монтановские лошади… а уж потом добирайся сам.
– Спасибо.
– Но тебе надо быть чертовски осторожным, когда ты туда доберешься.
– Это еще почему?
– Она была настолько не в ceбe, что как бы не выпустила на тебя эту дьявольскую собаку.
Бич взглянул на шрамы на своих руках и слабо улыбнулся.
– Ну, нам не впервой схватываться друг с другом.
Он схватил куртку и шляпу и двинулся к выходу.
– Как там с запасами еды? – спросил Калеб, когда Бич открывал дверь. – На двоих хватит до конца зимы?
– Я обеспечил Шеннон мясом и продуктами, которых вполне хватит двоим до прихода тепла.
– Вот только ты очень долго воображал, кто окажется этим вторым, – заметила Виллоу.
Дверь с грохотом захлопнулась, а Калеб рассмеялся.
– А что если он не доберется до ее хижины? – вдруг забеспокоилась Виллоу.
– Добраться-то он доберется… А вот вернуть расположение Шеннон будет потруднее. Она выглядела совершенно разъяренной, когда уезжала от нас.
– У него в запасе целая зима.
– За меньший срок ему это вряд ли удастся.
– Сомневаюсь… У него есть один козырь.
– Какой же?
– Она любит его, – просто сказала Виллоу.
Воздух был морозный, ядреный и колючий. При каждом выдохе возле лица Бича появлялось облачко пара. Сухой рассыпчатый снег отчаянно скрипел у него под ногами.
Но Бич ничего этого не замечал. У него было такое ощущение, что он движется во сне.
«Я был здесь раньше, был зимой, и видел здесь восход солнца».
Но ведь он… никогда здесь не был. Разве что во сне видел хижину и ожидающую его у порога женщину.
Когда Бич пересек луг, лучи зари коснулись верхушек елей. Хижина смотрелась, как темное пятно. Но вот между ставнями появились проблески желтоватого света. До хижины оставалось лишь несколько шагов, когда дверь внезапно открылась.
На Бича пахнуло теплом, внутри хижины струился золотистый свет, а в дверях стояла Шеннон, ожидая,
Когда Бич подойдет поближе. Она знала, что никто более в целом мире не заставит Красавчика танцевать в немой радости.
– Если ты несешь назад свое золото, – ледяным тоном проговорила Шеннон, – ты можешь забирать его и…
Бич не дал ей договорить, он сгреб девушку могучими руками и вложил в поцелуй все то, что накопилось у него за месяцы его отъезда.
– Я остаюсь с тобой, – сказал Бич. – Ты можешь ругаться на меня и спустить с меня шкуру за мою дурость, только я никогда больше тебя не оставлю, я…
Тонкие пальцы коснулись рта Бича, принуждая его замолчать.
– Я гонялся не за солнечными восходами, – мягко сказал Бич. – Я искал что-то такое, чему не знал имени. Что-то невыразимо прекрасное, несказанно совершенное…
Бич наклонился и поцеловал Шеннон с такой нежностью, что ей на глаза навернулись слезы.
– И я нашел, – просто сказал он. – Я люблю тебя, сладкая девочка. Ты единственный солнечный восход, который мне нужен.
– Не давай обещаний, которые тебе не под силу выполнить, – прерывающимся голосом сказала Шеннон. – Я не хочу этого. И никогда не хотела, как только лишь узнала о солнечных восходах в неведомых странах, которые зовут тебя…
Бич увидел отражение зари в глазах Шеннон и как-то загадочно улыбнулся.
– Как раз об этом я и хотел тебе сказать. Солнечный восход, за которым я гонялся по всему миру, – это то, что может дать мне только любовь, а ее можешь подарить только ты. Просто мне понадобилось какое-то время, чтобы осознать это.
Шеннон молчала; она боялась поверить, а затем снова разочароваться.
– Я гонялся не за солнечными восходами, – мягко сказал Бич. – Я искал что-то такое, чему не знал имени. Что-то невыразимо прекрасное, Несказанно совершенное…
Бич наклонился и поцеловал Шеннон с такой нежностью, что ей на глаза навернулись слезы.
– И я нашел, – просто сказал он. – Я люблю тебя, сладкая девочка. Ты единственный солнечный восход, который мне нужен.
– Все в порядке надо понимать как не беременна? – медоточивым тоном спросила Виллоу.
Щеки у Бича стали внезапно пунцовыми, и причиной этого был отнюдь не холод.
Калеб взял повод из рук Бича и направился к конюшне.
– Ты уж не превращай его шкуру в сплошные лохмотья, – бросил жене через плечо Калеб.
– А почему, бы и нет?
– Шеннон захочет видеть его прибитым гвоздями к стене ее дома.
– Не беспокойся, – с желчной улыбкой ответила Виллоу. – Бич уже большой мальчик. И шкуры у него много, хватит на всех… Входи в дом, любезный братец.
Бич посмотрел на удаляющегося Калеба, затем перевел взгляд на Виллоу. Быстрыми, решительными шагами он двинулся за сестрой. Когда оба вошли в дом, он прикрыл дверь и схватил Виллоу за руку.
– Ты скажи мне, Вилли, прямо: Шеннон беременна? – на одном дыхании спросил Бич.
– Если это и так, она ничего нам не сказала.
Бич выдохнул из груди воздух.
– Я не думаю, что Шеннон пришла бы, если бы не была беременна, – признался он.
– По этой причине ты сейчас здесь, а не на полпути к Китаю? Ты боялся, что Шеннон понесет твоего ребенка?
– Я не знаю, почему я не на полпути к Китаю, – проговорил Бич. – Взгляд его показался Виллоу каким-то затравленным. Я знаю лишь то, что я здесь.
Сочувствие смягчило гнев Виллоу. Горе любимого брата она переживала как свое собственное. Она со вздохом прикоснулась к его руке.
– Пошли на кухню. Я сделаю тебе кофе и приготовлю тесто для бисквитов. Похоже, тебе надо как следует поесть.
– Меня устроит и простой хлеб, если он у тебя есть. Я как-то потерял вкус к бисквитам. Они мне слишком напоминают…
Бич не закончил фразы. Чертыхнувшись, он приподнял шляпу, провел пальцами по густым волосам и бросил шляпу на кухонный стол. Он автоматически снял с плеча
Кнут, повесил куртку на двери, снова расположил кнут на плече и сел на стул.
Глазами, затуманенными воспоминаниями, он смотрел на сестру, которая привычно разожгла печь, налила кофе и нарезала хлеб. Если чуть смежить веки, можно представить, что это Шеннон собственноручно готовит ему ужин.
Но Бич понимал, что на кухне хлопотала не Шеннон, и это болью отзывалось в его душе.
Послышался шум за задней дверью, словно кто-то принес дрова и свалил их у порога. Затем дверь отворилась, и появился Калеб с парой вьючных мешков через плечо.
Бич уткнулся в чашку с кофе и даже не поднял головы.
Калеб прикрыл за собой дверь и вопросительно взглянул на жену. Та отрицательно покачала головой. Калеб еле заметно улыбнулся. Он не сомневался, что Виллоу по своей мягкости не станет спускать с Бича шкуру.
Калеб, однако, был настроен более решительно.
– Ты сказала, что Шеннон оставила мне весточку, – проговорил Бич. – Где она?
Виллоу посмотрела на Калеба.
– Ты забыл взять сдачу, – саркастическим тоном сказал Калеб.
На кухонный стол тяжело опустились два вьючных мешка.
Первоначально Бич взглянул на них без всякого интереса. Затем внезапно прищурил глаза и протянул к ним руку. Мышцы его напряглись, когда он приподнял их.
Из его уст вырвалось проклятие, Виллоу невольно вздрогнула.
– Это уж слишком! – рявкнул он, опуская мешки. – Из всех глупостей…
– Это золото с участка Шеннон? – перебил его Калеб.
– Да какая к черту разница?
– Для меня никакой, – согласился Калеб. – А вот для Шеннон разница огромная. Такая же огромная, как разница между вдовой и шлюхой.
Бич со скоростью пришедшей в действие пружины вскочил со стула и прижал Калеба к стене.
– Черт тебя побери, она не шлюха!
– Бич, остановись! – Виллоу схватила брата за руку. Глядя в полыхающие гневом серые глаза, Калеб улыбнулся и произнес почти ласково:
– Ей-богу, я это знаю. Но если тебе хотелось выколотить из меня эти слова, нам лучше было бы выйти на задний двор.
Бич некоторое время продолжал смотреть в глаза Калеба, в которых не мог прочитать ничего, кроме сочувствия, затем сделал глубокий вздох и отступил на шаг назад.
– Прости, – пробормотал он, глядя на свои руки так, словно видел их впервые. – Я едва не наделал глупостей.
– Тебе лучше сесть на свои руки и так посидеть несколько минут, – предложил Калеб.
Бич медленно опустился на стул.
– Если в двух словах, – сказал Калеб, – то в один прекрасный день Шеннон появилась здесь верхом на великолепном муле, ведя на поводу зверского вида собаку ростом с пони.
– Красавчик, – механически пояснил Бич.
– Это, может быть, на твой взгляд, – пробурчал Калеб. – Мне он показался скорее чудовищем… Ну да ладно… Шеннон спрыгнула на землю и попросила меня снять вьючные мешки. Как только я это сделал, она сняла седло с одного мула и переложила на другого.
Бич нахмурился:
– Похоже, она куда-то страшно торопилась… Что-то было не в порядке.
– Я хочу спросить тебя вот о чем. – Калеб помолчал, испытывая, по-видимому, некоторые сомнения. – Ты знаешь женщин, которых зовут Бетси и Клементина?
Бич стрельнул глазами в сторону Виллоу, которая была занята тем, что разогревала для него жаркое.
– Я не могу сказать, что знаю их, – понизивголос настолько, чтобы его слова мог расслышать только Калеб, ответил Бич. – Я даже никогда не видел их. Они живут, кажется, в Холлер-Крике. Это.., гм… одним словом, девочки из салуна… если ты меня понимаешь…
– Да, я так и думал.
– А откуда тебе стали известны их имена?
– Их назвала Шеннон.
– Что?!
Калеб сделал глубокий вздох, моля Бога о том, чтобы у Бича хватило выдержки. Если они схватятся сейчас на кухне, то после этого утром готовить завтрак будет негде.
– Получается так, что некто по имени Мэрфи сказал Шеннон, что ее золото не с участка Молчаливого Джона.
– Мэрфи! Этот мерзкий ворюга и кровосос! Я-то думал, что он возьмет золото и заткнется, гнида несчастная!
– Судя по словам Шеннон, ты просчитался не только в этом, – сказал Калеб, заходя за спинку стула, на котором сидел Бич.
– В чем же еще?
– Ты… гм… слишком много ей заплатил.
– О чем ты толкуешь, черт тебя подери?!
Калеб украдкой вздохнул, морально готовя себя к драке, которой явно не избежать.
– Когда Шеннон узнала, что золото не с ее участка, – продолжал Калеб, – она отправилась к Бетси и Клементине, чтобы выяснить, какая существует такса за услуги, которые они оказывают.
– Что?!
Бич вскочил бы снова, но огромные ручищи Калеба навалились на плечи и прижали его к стулу.
– Успокойся и дослушай, – сурово сказал Калеб. – После этого Шеннон вычла из общего количества золота стоимость оказанных тебе услуг, и нагрянула сюда как гром среди ясного неба, чтобы вернуть тебе переплату.
Когда до Бича окончательно дошел смысл всех слов, у него напрочь исчез воинственный пыл.
«Боже мой, сладкая моя девочка! Да разве я когда-нибудь воспринимал тебя таким образом? Ты для меня чище, чем солнечный восход…»
– Она действительно так сказала? – смог наконец произнести Бич.
Калеб кивнул.
– Она считает, что я платил ей так, словно купил ее на ночь? – шепотом спросил Бич.
Калеб, внимательно наблюдая за Бичом, кивнул.
– Не верю! – вдруг решительно проговорил Бич.
Виллоу постучала ложкой, которой мешала жаркое, по сковороде, чтобы сбить прилипшие кусочки мяса.
– А ты верь, – сказала она. – Шеннон не пожелала даже на минуту войти в дом, даже выпить чашку чая.
– Но почему?
– Она сказала, что слишком уважает меня, чтобы шлюха моего брата переступила порог моего дома.
Бич застонал и с такой силой стукнул кулаком по столу, что чашка с кофе подпрыгнула, опрокинулась набок и горячая жидкость залила ему колени. Но он едва обратил на это внимание. Боль, которая рвала его душу на части, не оставляла места для боли телесной.
Резко повернувшись на стуле, Бич встал, сбросив с плеч руки Калеба.
– Я передумал относительно бисквитов, Вилли, – напряженным голосом проговорил Бич. – Сделай бисквитов побольше, чтобы мне хватило их для перехода через горы.
– Но перевал закрыт, – запротестовала Виллоу.
– Бич повернулся к Калебу:
– У тебя все еще лежат снегоступы в амбаре?
– Нет. Они здесь, за задней дверью… Я отправлюсь с тобой до того места, куда смогут дойти монтановские лошади… а уж потом добирайся сам.
– Спасибо.
– Но тебе надо быть чертовски осторожным, когда ты туда доберешься.
– Это еще почему?
– Она была настолько не в ceбe, что как бы не выпустила на тебя эту дьявольскую собаку.
Бич взглянул на шрамы на своих руках и слабо улыбнулся.
– Ну, нам не впервой схватываться друг с другом.
Он схватил куртку и шляпу и двинулся к выходу.
– Как там с запасами еды? – спросил Калеб, когда Бич открывал дверь. – На двоих хватит до конца зимы?
– Я обеспечил Шеннон мясом и продуктами, которых вполне хватит двоим до прихода тепла.
– Вот только ты очень долго воображал, кто окажется этим вторым, – заметила Виллоу.
Дверь с грохотом захлопнулась, а Калеб рассмеялся.
– А что если он не доберется до ее хижины? – вдруг забеспокоилась Виллоу.
– Добраться-то он доберется… А вот вернуть расположение Шеннон будет потруднее. Она выглядела совершенно разъяренной, когда уезжала от нас.
– У него в запасе целая зима.
– За меньший срок ему это вряд ли удастся.
– Сомневаюсь… У него есть один козырь.
– Какой же?
– Она любит его, – просто сказала Виллоу.
* * *
Заря стала гасить звезды и золотить на востоке небо, когда Бич, направив лямки рюкзака, двинулся через заснеженный луг к хижине Шеннон. Из темноты поднимались горы, иззубренные вершины которых виднелись на фоне светлеющего неба.Воздух был морозный, ядреный и колючий. При каждом выдохе возле лица Бича появлялось облачко пара. Сухой рассыпчатый снег отчаянно скрипел у него под ногами.
Но Бич ничего этого не замечал. У него было такое ощущение, что он движется во сне.
«Я был здесь раньше, был зимой, и видел здесь восход солнца».
Но ведь он… никогда здесь не был. Разве что во сне видел хижину и ожидающую его у порога женщину.
Когда Бич пересек луг, лучи зари коснулись верхушек елей. Хижина смотрелась, как темное пятно. Но вот между ставнями появились проблески желтоватого света. До хижины оставалось лишь несколько шагов, когда дверь внезапно открылась.
На Бича пахнуло теплом, внутри хижины струился золотистый свет, а в дверях стояла Шеннон, ожидая,
Когда Бич подойдет поближе. Она знала, что никто более в целом мире не заставит Красавчика танцевать в немой радости.
– Если ты несешь назад свое золото, – ледяным тоном проговорила Шеннон, – ты можешь забирать его и…
Бич не дал ей договорить, он сгреб девушку могучими руками и вложил в поцелуй все то, что накопилось у него за месяцы его отъезда.
– Я остаюсь с тобой, – сказал Бич. – Ты можешь ругаться на меня и спустить с меня шкуру за мою дурость, только я никогда больше тебя не оставлю, я…
Тонкие пальцы коснулись рта Бича, принуждая его замолчать.
– Я гонялся не за солнечными восходами, – мягко сказал Бич. – Я искал что-то такое, чему не знал имени. Что-то невыразимо прекрасное, несказанно совершенное…
Бич наклонился и поцеловал Шеннон с такой нежностью, что ей на глаза навернулись слезы.
– И я нашел, – просто сказал он. – Я люблю тебя, сладкая девочка. Ты единственный солнечный восход, который мне нужен.
– Не давай обещаний, которые тебе не под силу выполнить, – прерывающимся голосом сказала Шеннон. – Я не хочу этого. И никогда не хотела, как только лишь узнала о солнечных восходах в неведомых странах, которые зовут тебя…
Бич увидел отражение зари в глазах Шеннон и как-то загадочно улыбнулся.
– Как раз об этом я и хотел тебе сказать. Солнечный восход, за которым я гонялся по всему миру, – это то, что может дать мне только любовь, а ее можешь подарить только ты. Просто мне понадобилось какое-то время, чтобы осознать это.
Шеннон молчала; она боялась поверить, а затем снова разочароваться.
– Я гонялся не за солнечными восходами, – мягко сказал Бич. – Я искал что-то такое, чему не знал имени. Что-то невыразимо прекрасное, Несказанно совершенное…
Бич наклонился и поцеловал Шеннон с такой нежностью, что ей на глаза навернулись слезы.
– И я нашел, – просто сказал он. – Я люблю тебя, сладкая девочка. Ты единственный солнечный восход, который мне нужен.