Страница:
Эрик бросился вперед, опираясь о палубу руками, точно горилла.
– Восемь… семь… шесть… пять…
– Слишком рано идем…
До линии оставалось всего несколько метров.
– Три…
Выстрел раздался раньше, чем я окончил отсчет секунд. Кажется, в жизни я не испытывал такого облегчения. Стартовый сигнал на две секунды опередил наш хронометраж.
– Порядок!..– прокричал с носа Эрик, махая рукой. Мы стартовали в нашей первой гонке на Кубок «Америки». Отличный старт с подветра.
– Экипаж на правый борт, – тихо произнес Билл. О неточности нашего хронометража – ни слова.
– К лавировке, позиция номер один! – передал я команду Билла.
Матросы плавно, осторожно заняли свои места. Спокойные движения на борту давно стали для нас аксиомой. Билл всецело сосредоточился на том, чтобы «Леди» шла с максимальной скоростью. Он буквально гладил штурвал легкими касаниями.
– Курс сто пятьдесят градусов, – сообщил Мартин.
– «Инспирейшн» на ветре от нас, идет вровень, – доложил я.
– Ветер отходит, пять градусов. – Мартин больше не повышал голос.
Я глянул на наших соперников.
– «Инспирейшн» не реагирует на перемену ветра, – доложил я.
– Готовят поворот оверштаг? – спросил Билл.
– Непохоже, – ответил я, поднеся к глазам бинокль.
Обе лодки слегка увалились. Это было нам на руку. «Инспирейшн» по-прежнему шла на ветру, но после перемены ветра чуть отстала от нас. Сдержанность Неда Хантера в этот момент означала, что он хочет сравнить ходовые качества «Викинг Леди» с ресурсами «Инспирейшн». Это вполне устраивало Билла. Оба рулевых стартовали бакштагом. Никаких тактических хитростей. Никаких финтов. Сперва выявить возможности лодок. Какая идет быстрее? Красавицы двенадцатиметровки резали носом волну, идя параллельным курсом в этом первом ближнем бою. Теперь определится их способность к лавировке. Кто подготовил для этих гонок более совершенную конструкцию – неизвестный здесь Мона Лиза или лучшие конструкторы Америки?
Глаза Билла переходили с «пуза» стакселя на встречную волну и обратно. Легкими движениями штурвала он вел «Леди» вперед. Лодка плавно переваливала через волны, не сталкиваясь с гребнями. В жизни я не видел Билла таким сосредоточенным. Расставив ноги, он пригибался за штурвалом, чтобы уменьшить сопротивление ветру. Упрямый, исполненный жажды к победе, он напрашивался на сравнение с динамо-машиной, придающей лодке силу для единоборства со все более крутой волной. Из каждого колебания ветра и волн он извлекал максимум для ускорения хода.
Я поглядел на грот. Не подкачают наши с Георгом паруса? Как там «Инспирейшн»?
– Ну?..– справился Билл, не отрывая глаз от встречных волн.
– Пожалуй, подошли чуть ближе… но мы идем круче к ветру.
– Если повернем теперь, вырвемся вперед – сообщил Мартин, проверив угол нашего галса.
– Погодим, – сказал Билл. И добавил: – Выбрать один дюйм на стаксель-шкоте.
– Выбрать стаксель на один дюйм, – передал я команду под палубу.
Тотчас шкот укоротился, как было сказано. Мартин сверился с приборами.
– Скорость падает… 0,3 узла… идем на два градуса круче.
– Хорошо. Угол ветра?
– Тридцать четыре градуса… угол галса шестьдесят восемь, – ответил Мартин.
– О'кей… Посмотрим, чем располагает Нед… – Билл говорил почти шепотом.
– Идем еще круче, чем «Инспирейшн», – сообщил я.
– Расстояние? – спросил Билл.
Произведя тщательный расчет, я остался недоволен результатом.
– Сократилось… Нед приблизился метров на десять. Мы шли круче, но несколько медленнее.
– Ветер отошел на четыре градуса, – доложил Мартин.
– «Инспирейшн» готовится к повороту. Поворачивает оверштаг!..– Я повысил голос.
– Приготовиться к повороту!.. Поворот!
– Оверштаг.
Билл ровно развернул штурвал по часовой стрелке. Никаких резких движений, чтобы не терять скорость. Спокойствие. «Леди» начала приводиться. Команда была наготове.
В тот самый миг, когда в положении левентик стаксель обезветрел, левая лебедка отдала подветренный шкот. Не успел порывистый ветер вновь наполнить парус, как «велосипедисты» под палубой выбрали правый шкот. Стаксель только раз., трепыхнулся и тут же стал на место. С туго выбранным шкотом. Безупречная работа. На уровне экспертов. Билл легонько кивнул. Наш первый маневр был оценен положительно.
– Экипаж на позицию номер два.
Билл мог и не отдавать приказ. Ребята уже заняли нужные места.
– На этом галсе курс на два градуса меньше, – доложил Мартин.
– О'кей.
– «Инспирейшн» в семидесяти пяти метрах впереди, – определил я. – Сто пятьдесят метров под ветром.
Мы занимали благоприятное положение на ветре, не блокируя соперника. Кое-что выиграли на повороте оверштаг.
– Наращиваем ход, не приводясь больше, – сказал Билл.
– О'кей.
«Только бы ветер теперь не повернул обратно», – подумал я.
Мы рисковали нарваться на отраженную струю.
– Скорость плюс пол-узла. – Слова Мартина подтвердили верность взятого Биллом курса.
– Так держать.
Вдали за «Инспирейшн» просматривались контуры суши. Я поднес к глазам бинокль. Выбрал ориентир: белое здание в глубине. Провел мысленную линию от носа «Инспирейшн» до здания… расстояние между форштевнем и домом не менялось… хотя нет, вот оно медленно растет… В бинокль казалось, что «Инспирейшн» пятится относительно берега.
– Сейчас идем быстрее, чем янки!..– вырвалось у меня.
– Угол? – молниеносно последовал вопрос Билла.
– Они не привелись в нашу сторону.
– Ветер продолжает меняться, – доложил Мартин.
– Что… Меняется? – Билл явно досадовал. – Нам что же – поворачивать опять?
– Нет… нет!..– поспешил уточнить Мартин. – Нас приводит в сторону знака.
Все складывалось в нашу пользу. «Леди» дельфином скользила по волнам. Паруса работали на славу… Наши с Георгом идеи не уступали знаменитым конструкциям Худа. До чего же приятно…
На «Инспирейшн» Нед и его парни обнаружили признаки надвигающейся угрозы.
– Скоро придумают что-нибудь… – произнес я.
В бинокль было видно, что экипаж американской двенадцатиметровки занимает новую позицию.
– Готовят поворот!..– Я не успел окончить эту фразу. – Поворачивают оверштаг!..
– Приготовиться к повороту оверштаг. – Билл следил за маневром «Инспирейшн»: не хитрит ли Нед, имитируя поворот. Нет, все верно.
– Поворачиваем, – тихо распорядился Билл.
– Поворот. – Я заставил себя говорить так же сдержанно.
Снова мы безупречно выполнили поворот оверштаг. Разве что на секунду медленнее, чем в предыдущий раз.
– Теперь утрем им нос!..– произнес я.
Билл на мгновение перевел взгляд с парусов и волн на «Инспирейшн», и по лицу его было видно, что он доволен. Однако удовлетворение тотчас сменилось сосредоточенной решимостью. Взгляд опять был прикован к «пузу» стакселя и волнам. Движения штурвала отражали ход его наблюдений.
Никакого сомнения – мы малость прижали соперника. И уж Билл сделает все, чтобы не упустить преимущество.
– Ветер стабильный, – очень кстати сообщил Мартин.
Я быстро повел биноклем вдоль горизонта. В поле зрения что-то мелькнуло… Я повел обратно.
– Вижу знак… На створе с правой вантой, далеко впереди.
– Засек, – отозвался Мартин, отмечая азимут на своем плане дистанции.
Мы шли теперь параллельно янки, в ста пятидесяти метрах на ветре от «Инспирейшн». Благоприятное положение… Ветер больше не свежел, но волны стали длиннее и выше. Каждый третий гребень курчавился белой пеной.
– Курс минус два градуса, – доложил Мартин.
– Я отхожу немного, – ответил Билл. – Хочу прибавить ход.
– Ход плюс два десятых узла, – сообщил Мартин через минуту.
Билл избрал рискованную тактику. Мы увалились, зато появилась возможность создать помехи Неду, перехватив ветер.
– Уходим от них, – доложил я.
Теперь мы явно опережали «Инспирейшн». Если прибавим десяток метров – рваный ветер заставит помучиться нашего соперника.
– Еще семь минут этим галсом, и мы поравняемся с знаком, – доложил Мартин.
Секунды складывались в минуты. «Леди» приближалась к створу, откуда надо будет заходить на знак.
– Неду придется первым поворачивать оверштаг, – пробурчал Билл. И добавил, обращаясь ко мне: – Не спускай с него глаз.
– Есть, капитан! – отозвался я, воодушевленный нашим преимуществом.
В отличие от Неда Хантера мы могли быть довольными ходом этой лавировки.
– Минута до створа, – доложил Мартин.
– Поворачивают оверштаг!..
Нед Хантер молниеносно развернул «Инспирейшн», пытаясь вырваться из наших тисков. Дождавшись, когда «Инспирейшн» приведется до положения левентик, Билл отдал команду:
– Поворот оверштаг!
– Поворот! – крикнул я.
Билл безошибочно парировал маневр Неда. Мы не отпускали американцев. На этом повороте выиграли еще ческолько метров. Жестокие тренировки, которые проводил Билл, принесли свои плоды. Мы поворачивали быстрее, чем «Инспирейшн». По сути дела, в это мгновение решился исход первой гонки. Мы шли впереди и надежно блокировали «Инспирейшн». Неду Хантеру и его команде пришлось мириться с тем, что мы метр за метром уходили вперед. Попробуй он вырваться из наших объятий, пройдет мимо знака. Нед попал в капкан. Ему оставалось только идти далеко под ветром от «Леди» без всякой возможности потягаться с нами.
Мы обогнули знак на две минуты пятнадцать секунд раньше «Испирейшн».
Идя затем бакштагом, мы не могли ставить спинакер, курс был слишком крутой из-за смены ветра. Поэтому Билл решил ставить спинакер после следующего знака. Гик занял свое место, парни очистили палубу.
Мы приближались к повороту.
– Пятьсот метров до знака, – доложил Мартин.
– К фаловым лебедкам под палубой. Приготовиться к постановке спинакера!
– Приготовиться ставить спинакер!
«Леди» обогнула знак с большим запасом. Билл сильно увалился.
– Спинакер, – негромко отчеканил Билл.
– Ставить спинакер! – крикнул я.
Задребезжала фаловая лебедка, и огромная сине-желтая колбаса спинакера быстро полезла вверх под прикрытием грота.
– Спинакер у топа!..– доложил с бака Эрик. Матросы выбрали шкот и брас. Ветер наполнил парус, и над головой у нас раскрылась гигантская дакроновая полусфера. «Леди» дернулась, шипение носовой волны сменилось фырканьем. Дивное ощущение! От мощного напора мачта нагнулась вперед наподобие древка в руках лучника.
– «Инспирейшн» в ста метрах от знака… – доложил Мартин.
Соперники шли позади на почтительном расстоянии. Пока они огибали знак, мы приготовились к первому повороту через фордевинд. Маневр был выполнен нами безупречно.
– Следующий знак – курс минус сорок градусов, – сообщил Мартин.
Билл повел «Леди» указанным курсом. «Инспирейшн» не смогла сократить разрыв на прошедшем галсе. Больше того, мы выиграли еще десять секунд.
– Теперь не вырвешься, Нед… – пробормотал Билл, шевеля сухими солеными губами, когда мы обогнули подветренный знак и начали вторую лавировку.
Слова эти всецело оправдались в продолжение поединка между «Инспирейшн» и «Леди» в первый день гонок. Нед Хантер извивался как уж, силясь вырваться из хватки Билла. Каждые полминуты «Инспирейшн» переходила с одного галса на другой, но Билл был начеку и всякий раз блокировал Неда. Шкотовые работали как черти. Цепи «велосипедов» дымились.
Дважды Нед Хантер пытался перехитрить нас, приводясь до положения левентик и тут же возвращаясь на прежний галс. Оба раза Билл парировал выпад, не выпуская «Инспирейшн» из тисков.
После второй лавировки расстояние между лодками осталось почти неизменным. Мы обогнули знак на две минуты тридцать пяхь секунд раньше американцев. Из-за некоторой суеты при постановке спинакера Нед Хантер отыграл двадцать пять секунд на бакштаге от знака до подветренного флага у судейского судна, но все еще находился от нас на почтительном удалении.
Третья, финальная лавировка стала копией второй. Дуэль на оверштагах. Нед Хантер как одержимый делал один поворот за другим, идя короткими галсами. Но Билл тут же блокировал его. Каждый раз, когда Нед пытался уйти, «Леди» коршуном кидалась на свою жертву.
Мы так и не выпустили «Инспирейшн». «Викинг Леди» пересекла линию финиша на две минуты двадцать пять секунд раньше соперника.
Звук судейского выстрела родил на лице Билла улыбку невиданной ширины.
– Ставь флаг, Морган, – распорядился он.
До чего же приятно было вставить флагшток в держатель на корме и смотреть, как развевается сине-голубое полотнище, возвещая о победе Билла и его парней на «Викинг Леди» в первой гонке на Кубок «Америки».
Со всех сторон гудки судов приветствовали нас, и эта какофония ласкала слух лучше самой изысканной музыки. Басовую партию исполняли оба миноносца и судейское судно. Мы ликовали. Наши «велосипедисты» вылезли на палубу на подкашивающихся ногах. Остальные матросы набросились на них, опьяненные победой.
– Наша взяла!..
– Хорошо поработали…
– А лодка наша – хоть куда…
В приливе восторга Эрик Турселль кинулся было обнимать Билла, но вовремя взял себя в руки и только опустил ему пятерню на плечо.
– В мире нет равных тебе, Билл. – По лицу Эрика было видно, что он говорит совершенно искренне.
Билл в самом деле мастерски работал штурвалом.
– Постановка спинакера на бакштаге – хуже некуда, – едко отозвался Билл.
Эрик растерянно убрал руку с его плеча. Он был причастен к заминке, вызвавшей недовольство Билла.
– Но ведь мы все равно пришли первыми… – вырвалось у него.
– Мы проиграли на том галсе двадцать пять секунд, – сухо произнес Билл.
– «Инспирейшн» направляется к нам, – сообщил Мартин.
Билл привел «Леди» к ветру, поджидая соперника.
– Возьми штурвал, Морган.
Я как раз собирался закурить, но поменялся с ним местами, не зажигая сигареты. Билл поднес мне огонь.
– Спасибо тебе, Морган, – сказал он. Чем не друзья-товарищи…
«Инспирейшн» стала в левентик у нашего левого борта. Две двенадцатиметровки покачивались на волнах рядом друг с другом. Я придерживал «Леди» рулем. Всего каких-нибудь несколько метров разделяли яхты.
– Хорошо поработал, Билл!..– крикнул Нед Хантер. – Поздравляю!
– Спасибо, Нед!
– Следующая гонка будет моя!
– Давай. Не люблю однообразия! – отозвался Билл.
Они помахали друг другу, ухмыляясь, после чего лодки разошлись в разные стороны.
– Спасибо тебе, Билл, – сказал я.
– Что ты сказал? – Мысли его были уже далеко.
– Спасибо, что так здорово вел лодку.
– Нам повезло с изменением ветра на первой лавировке.
Билл трезво воспринимал наш успех. Уже анализирует слагаемые первой победы?
Вокруг нас роились суда с болельщиками. И над самой мачтой тарахтел вертолет Эн-Би-Си. Оттуда на нас уставился объектив телевизионной камеры.
– Я пошел вниз, – сказал Билл, спускаясь под налубу.
Как и перед стартом, он лег навзничь и закрыл глаза. Собирался с силами для нового тяжкого испытания – встречи с армией репортеров.
На корме «Сторми» я рассмотрел Мону Лизу. Лицо его не выражало восторга, даже радости не было. Скорее печаль. Я понимал волнение замечательного конструктора из гётеборгского института. Он завоевал международное признание. Его «Викинг Леди» победила. Кто в мире парусников допускал такую возможность?
Чего не выносил Билл Маккэй, так это быть центром внимания журналистов. Но сегодня ему была уготована именно эта участь. В чем мы все убедились, подойдя к пирсу у Ньюпортского яхт-клуба. «Яхтинг», «Сэйлбот», «Яхтинг Уорлд», «Нью-Йорк Тайме», семь телевизионных компаний, «Плейбой», «Ньюзуик», «Ледиз Хоум Джорнэл» (эти туда же!) – казалось, нет того средства информации, которое не прислало бы своего корреспондента к месту нашей швартовки. Представителей дюжины шведских газет возглавлял Арне Турен. Царила жуткая давка. Сенсация всегда рождает истерию. Сегодня мы были сенсацией. И превыше всего каждый желал завладеть волшебником Биллом Маккэем.
Билл выглянул из кокпита, оценивая ситуацию.
– Морган, проследи, чтобы охрана никого не пускала на пирс…
Глядя на его встревоженное лицо, я даже обрадовался: хоть что-то может поколебать невозмутимость Билла.
Я подошел к калитке.
– Парусный мастер идет!..– возвестил чей-то сиплый от виски голос.
Поймав за руку одного из охранников, я прокричал ему на ухо:
– Капитан велел никого не пускать на пирс!..
– Легко сказать!.. Они совсем осатанели!
– На тебя вся надежда! – Я ободряюще улыбнулся ему.
– Больше не побеждайте, не то я свихнусь! Когда мы часом позже приготовились покинуть пирс, я понял, что испытывали Элвис Пресли, Джеки Кеннеди, Бьёрн Борг, Брижит Бардо и прочие знаменитости, подвергаясь штурму прессы. Мы пробивались к автобусу, словно десантники. Я был счастлив, что меня не раздели по дороге.
– Пресс-конференция сегодня вечером с восьми до девяти в гостинице «Клифф-Уок-Мэнор»!..– крикнул напоследок Билл, опустив стекло. – Добро пожаловать!
Посмотреть на него – говорит совершенно искренне. Меня восхищала способность Билла владеть собой и притворяться.
Автобус с рокотом пробился через толпу. Он вез победителей.
18
– Восемь… семь… шесть… пять…
– Слишком рано идем…
До линии оставалось всего несколько метров.
– Три…
Выстрел раздался раньше, чем я окончил отсчет секунд. Кажется, в жизни я не испытывал такого облегчения. Стартовый сигнал на две секунды опередил наш хронометраж.
– Порядок!..– прокричал с носа Эрик, махая рукой. Мы стартовали в нашей первой гонке на Кубок «Америки». Отличный старт с подветра.
– Экипаж на правый борт, – тихо произнес Билл. О неточности нашего хронометража – ни слова.
– К лавировке, позиция номер один! – передал я команду Билла.
Матросы плавно, осторожно заняли свои места. Спокойные движения на борту давно стали для нас аксиомой. Билл всецело сосредоточился на том, чтобы «Леди» шла с максимальной скоростью. Он буквально гладил штурвал легкими касаниями.
– Курс сто пятьдесят градусов, – сообщил Мартин.
– «Инспирейшн» на ветре от нас, идет вровень, – доложил я.
– Ветер отходит, пять градусов. – Мартин больше не повышал голос.
Я глянул на наших соперников.
– «Инспирейшн» не реагирует на перемену ветра, – доложил я.
– Готовят поворот оверштаг? – спросил Билл.
– Непохоже, – ответил я, поднеся к глазам бинокль.
Обе лодки слегка увалились. Это было нам на руку. «Инспирейшн» по-прежнему шла на ветру, но после перемены ветра чуть отстала от нас. Сдержанность Неда Хантера в этот момент означала, что он хочет сравнить ходовые качества «Викинг Леди» с ресурсами «Инспирейшн». Это вполне устраивало Билла. Оба рулевых стартовали бакштагом. Никаких тактических хитростей. Никаких финтов. Сперва выявить возможности лодок. Какая идет быстрее? Красавицы двенадцатиметровки резали носом волну, идя параллельным курсом в этом первом ближнем бою. Теперь определится их способность к лавировке. Кто подготовил для этих гонок более совершенную конструкцию – неизвестный здесь Мона Лиза или лучшие конструкторы Америки?
Глаза Билла переходили с «пуза» стакселя на встречную волну и обратно. Легкими движениями штурвала он вел «Леди» вперед. Лодка плавно переваливала через волны, не сталкиваясь с гребнями. В жизни я не видел Билла таким сосредоточенным. Расставив ноги, он пригибался за штурвалом, чтобы уменьшить сопротивление ветру. Упрямый, исполненный жажды к победе, он напрашивался на сравнение с динамо-машиной, придающей лодке силу для единоборства со все более крутой волной. Из каждого колебания ветра и волн он извлекал максимум для ускорения хода.
Я поглядел на грот. Не подкачают наши с Георгом паруса? Как там «Инспирейшн»?
– Ну?..– справился Билл, не отрывая глаз от встречных волн.
– Пожалуй, подошли чуть ближе… но мы идем круче к ветру.
– Если повернем теперь, вырвемся вперед – сообщил Мартин, проверив угол нашего галса.
– Погодим, – сказал Билл. И добавил: – Выбрать один дюйм на стаксель-шкоте.
– Выбрать стаксель на один дюйм, – передал я команду под палубу.
Тотчас шкот укоротился, как было сказано. Мартин сверился с приборами.
– Скорость падает… 0,3 узла… идем на два градуса круче.
– Хорошо. Угол ветра?
– Тридцать четыре градуса… угол галса шестьдесят восемь, – ответил Мартин.
– О'кей… Посмотрим, чем располагает Нед… – Билл говорил почти шепотом.
– Идем еще круче, чем «Инспирейшн», – сообщил я.
– Расстояние? – спросил Билл.
Произведя тщательный расчет, я остался недоволен результатом.
– Сократилось… Нед приблизился метров на десять. Мы шли круче, но несколько медленнее.
– Ветер отошел на четыре градуса, – доложил Мартин.
– «Инспирейшн» готовится к повороту. Поворачивает оверштаг!..– Я повысил голос.
– Приготовиться к повороту!.. Поворот!
– Оверштаг.
Билл ровно развернул штурвал по часовой стрелке. Никаких резких движений, чтобы не терять скорость. Спокойствие. «Леди» начала приводиться. Команда была наготове.
В тот самый миг, когда в положении левентик стаксель обезветрел, левая лебедка отдала подветренный шкот. Не успел порывистый ветер вновь наполнить парус, как «велосипедисты» под палубой выбрали правый шкот. Стаксель только раз., трепыхнулся и тут же стал на место. С туго выбранным шкотом. Безупречная работа. На уровне экспертов. Билл легонько кивнул. Наш первый маневр был оценен положительно.
– Экипаж на позицию номер два.
Билл мог и не отдавать приказ. Ребята уже заняли нужные места.
– На этом галсе курс на два градуса меньше, – доложил Мартин.
– О'кей.
– «Инспирейшн» в семидесяти пяти метрах впереди, – определил я. – Сто пятьдесят метров под ветром.
Мы занимали благоприятное положение на ветре, не блокируя соперника. Кое-что выиграли на повороте оверштаг.
– Наращиваем ход, не приводясь больше, – сказал Билл.
– О'кей.
«Только бы ветер теперь не повернул обратно», – подумал я.
Мы рисковали нарваться на отраженную струю.
– Скорость плюс пол-узла. – Слова Мартина подтвердили верность взятого Биллом курса.
– Так держать.
Вдали за «Инспирейшн» просматривались контуры суши. Я поднес к глазам бинокль. Выбрал ориентир: белое здание в глубине. Провел мысленную линию от носа «Инспирейшн» до здания… расстояние между форштевнем и домом не менялось… хотя нет, вот оно медленно растет… В бинокль казалось, что «Инспирейшн» пятится относительно берега.
– Сейчас идем быстрее, чем янки!..– вырвалось у меня.
– Угол? – молниеносно последовал вопрос Билла.
– Они не привелись в нашу сторону.
– Ветер продолжает меняться, – доложил Мартин.
– Что… Меняется? – Билл явно досадовал. – Нам что же – поворачивать опять?
– Нет… нет!..– поспешил уточнить Мартин. – Нас приводит в сторону знака.
Все складывалось в нашу пользу. «Леди» дельфином скользила по волнам. Паруса работали на славу… Наши с Георгом идеи не уступали знаменитым конструкциям Худа. До чего же приятно…
На «Инспирейшн» Нед и его парни обнаружили признаки надвигающейся угрозы.
– Скоро придумают что-нибудь… – произнес я.
В бинокль было видно, что экипаж американской двенадцатиметровки занимает новую позицию.
– Готовят поворот!..– Я не успел окончить эту фразу. – Поворачивают оверштаг!..
– Приготовиться к повороту оверштаг. – Билл следил за маневром «Инспирейшн»: не хитрит ли Нед, имитируя поворот. Нет, все верно.
– Поворачиваем, – тихо распорядился Билл.
– Поворот. – Я заставил себя говорить так же сдержанно.
Снова мы безупречно выполнили поворот оверштаг. Разве что на секунду медленнее, чем в предыдущий раз.
– Теперь утрем им нос!..– произнес я.
Билл на мгновение перевел взгляд с парусов и волн на «Инспирейшн», и по лицу его было видно, что он доволен. Однако удовлетворение тотчас сменилось сосредоточенной решимостью. Взгляд опять был прикован к «пузу» стакселя и волнам. Движения штурвала отражали ход его наблюдений.
Никакого сомнения – мы малость прижали соперника. И уж Билл сделает все, чтобы не упустить преимущество.
– Ветер стабильный, – очень кстати сообщил Мартин.
Я быстро повел биноклем вдоль горизонта. В поле зрения что-то мелькнуло… Я повел обратно.
– Вижу знак… На створе с правой вантой, далеко впереди.
– Засек, – отозвался Мартин, отмечая азимут на своем плане дистанции.
Мы шли теперь параллельно янки, в ста пятидесяти метрах на ветре от «Инспирейшн». Благоприятное положение… Ветер больше не свежел, но волны стали длиннее и выше. Каждый третий гребень курчавился белой пеной.
– Курс минус два градуса, – доложил Мартин.
– Я отхожу немного, – ответил Билл. – Хочу прибавить ход.
– Ход плюс два десятых узла, – сообщил Мартин через минуту.
Билл избрал рискованную тактику. Мы увалились, зато появилась возможность создать помехи Неду, перехватив ветер.
– Уходим от них, – доложил я.
Теперь мы явно опережали «Инспирейшн». Если прибавим десяток метров – рваный ветер заставит помучиться нашего соперника.
– Еще семь минут этим галсом, и мы поравняемся с знаком, – доложил Мартин.
Секунды складывались в минуты. «Леди» приближалась к створу, откуда надо будет заходить на знак.
– Неду придется первым поворачивать оверштаг, – пробурчал Билл. И добавил, обращаясь ко мне: – Не спускай с него глаз.
– Есть, капитан! – отозвался я, воодушевленный нашим преимуществом.
В отличие от Неда Хантера мы могли быть довольными ходом этой лавировки.
– Минута до створа, – доложил Мартин.
– Поворачивают оверштаг!..
Нед Хантер молниеносно развернул «Инспирейшн», пытаясь вырваться из наших тисков. Дождавшись, когда «Инспирейшн» приведется до положения левентик, Билл отдал команду:
– Поворот оверштаг!
– Поворот! – крикнул я.
Билл безошибочно парировал маневр Неда. Мы не отпускали американцев. На этом повороте выиграли еще ческолько метров. Жестокие тренировки, которые проводил Билл, принесли свои плоды. Мы поворачивали быстрее, чем «Инспирейшн». По сути дела, в это мгновение решился исход первой гонки. Мы шли впереди и надежно блокировали «Инспирейшн». Неду Хантеру и его команде пришлось мириться с тем, что мы метр за метром уходили вперед. Попробуй он вырваться из наших объятий, пройдет мимо знака. Нед попал в капкан. Ему оставалось только идти далеко под ветром от «Леди» без всякой возможности потягаться с нами.
Мы обогнули знак на две минуты пятнадцать секунд раньше «Испирейшн».
Идя затем бакштагом, мы не могли ставить спинакер, курс был слишком крутой из-за смены ветра. Поэтому Билл решил ставить спинакер после следующего знака. Гик занял свое место, парни очистили палубу.
Мы приближались к повороту.
– Пятьсот метров до знака, – доложил Мартин.
– К фаловым лебедкам под палубой. Приготовиться к постановке спинакера!
– Приготовиться ставить спинакер!
«Леди» обогнула знак с большим запасом. Билл сильно увалился.
– Спинакер, – негромко отчеканил Билл.
– Ставить спинакер! – крикнул я.
Задребезжала фаловая лебедка, и огромная сине-желтая колбаса спинакера быстро полезла вверх под прикрытием грота.
– Спинакер у топа!..– доложил с бака Эрик. Матросы выбрали шкот и брас. Ветер наполнил парус, и над головой у нас раскрылась гигантская дакроновая полусфера. «Леди» дернулась, шипение носовой волны сменилось фырканьем. Дивное ощущение! От мощного напора мачта нагнулась вперед наподобие древка в руках лучника.
– «Инспирейшн» в ста метрах от знака… – доложил Мартин.
Соперники шли позади на почтительном расстоянии. Пока они огибали знак, мы приготовились к первому повороту через фордевинд. Маневр был выполнен нами безупречно.
– Следующий знак – курс минус сорок градусов, – сообщил Мартин.
Билл повел «Леди» указанным курсом. «Инспирейшн» не смогла сократить разрыв на прошедшем галсе. Больше того, мы выиграли еще десять секунд.
– Теперь не вырвешься, Нед… – пробормотал Билл, шевеля сухими солеными губами, когда мы обогнули подветренный знак и начали вторую лавировку.
Слова эти всецело оправдались в продолжение поединка между «Инспирейшн» и «Леди» в первый день гонок. Нед Хантер извивался как уж, силясь вырваться из хватки Билла. Каждые полминуты «Инспирейшн» переходила с одного галса на другой, но Билл был начеку и всякий раз блокировал Неда. Шкотовые работали как черти. Цепи «велосипедов» дымились.
Дважды Нед Хантер пытался перехитрить нас, приводясь до положения левентик и тут же возвращаясь на прежний галс. Оба раза Билл парировал выпад, не выпуская «Инспирейшн» из тисков.
После второй лавировки расстояние между лодками осталось почти неизменным. Мы обогнули знак на две минуты тридцать пяхь секунд раньше американцев. Из-за некоторой суеты при постановке спинакера Нед Хантер отыграл двадцать пять секунд на бакштаге от знака до подветренного флага у судейского судна, но все еще находился от нас на почтительном удалении.
Третья, финальная лавировка стала копией второй. Дуэль на оверштагах. Нед Хантер как одержимый делал один поворот за другим, идя короткими галсами. Но Билл тут же блокировал его. Каждый раз, когда Нед пытался уйти, «Леди» коршуном кидалась на свою жертву.
Мы так и не выпустили «Инспирейшн». «Викинг Леди» пересекла линию финиша на две минуты двадцать пять секунд раньше соперника.
Звук судейского выстрела родил на лице Билла улыбку невиданной ширины.
– Ставь флаг, Морган, – распорядился он.
До чего же приятно было вставить флагшток в держатель на корме и смотреть, как развевается сине-голубое полотнище, возвещая о победе Билла и его парней на «Викинг Леди» в первой гонке на Кубок «Америки».
Со всех сторон гудки судов приветствовали нас, и эта какофония ласкала слух лучше самой изысканной музыки. Басовую партию исполняли оба миноносца и судейское судно. Мы ликовали. Наши «велосипедисты» вылезли на палубу на подкашивающихся ногах. Остальные матросы набросились на них, опьяненные победой.
– Наша взяла!..
– Хорошо поработали…
– А лодка наша – хоть куда…
В приливе восторга Эрик Турселль кинулся было обнимать Билла, но вовремя взял себя в руки и только опустил ему пятерню на плечо.
– В мире нет равных тебе, Билл. – По лицу Эрика было видно, что он говорит совершенно искренне.
Билл в самом деле мастерски работал штурвалом.
– Постановка спинакера на бакштаге – хуже некуда, – едко отозвался Билл.
Эрик растерянно убрал руку с его плеча. Он был причастен к заминке, вызвавшей недовольство Билла.
– Но ведь мы все равно пришли первыми… – вырвалось у него.
– Мы проиграли на том галсе двадцать пять секунд, – сухо произнес Билл.
– «Инспирейшн» направляется к нам, – сообщил Мартин.
Билл привел «Леди» к ветру, поджидая соперника.
– Возьми штурвал, Морган.
Я как раз собирался закурить, но поменялся с ним местами, не зажигая сигареты. Билл поднес мне огонь.
– Спасибо тебе, Морган, – сказал он. Чем не друзья-товарищи…
«Инспирейшн» стала в левентик у нашего левого борта. Две двенадцатиметровки покачивались на волнах рядом друг с другом. Я придерживал «Леди» рулем. Всего каких-нибудь несколько метров разделяли яхты.
– Хорошо поработал, Билл!..– крикнул Нед Хантер. – Поздравляю!
– Спасибо, Нед!
– Следующая гонка будет моя!
– Давай. Не люблю однообразия! – отозвался Билл.
Они помахали друг другу, ухмыляясь, после чего лодки разошлись в разные стороны.
– Спасибо тебе, Билл, – сказал я.
– Что ты сказал? – Мысли его были уже далеко.
– Спасибо, что так здорово вел лодку.
– Нам повезло с изменением ветра на первой лавировке.
Билл трезво воспринимал наш успех. Уже анализирует слагаемые первой победы?
Вокруг нас роились суда с болельщиками. И над самой мачтой тарахтел вертолет Эн-Би-Си. Оттуда на нас уставился объектив телевизионной камеры.
– Я пошел вниз, – сказал Билл, спускаясь под налубу.
Как и перед стартом, он лег навзничь и закрыл глаза. Собирался с силами для нового тяжкого испытания – встречи с армией репортеров.
На корме «Сторми» я рассмотрел Мону Лизу. Лицо его не выражало восторга, даже радости не было. Скорее печаль. Я понимал волнение замечательного конструктора из гётеборгского института. Он завоевал международное признание. Его «Викинг Леди» победила. Кто в мире парусников допускал такую возможность?
Чего не выносил Билл Маккэй, так это быть центром внимания журналистов. Но сегодня ему была уготована именно эта участь. В чем мы все убедились, подойдя к пирсу у Ньюпортского яхт-клуба. «Яхтинг», «Сэйлбот», «Яхтинг Уорлд», «Нью-Йорк Тайме», семь телевизионных компаний, «Плейбой», «Ньюзуик», «Ледиз Хоум Джорнэл» (эти туда же!) – казалось, нет того средства информации, которое не прислало бы своего корреспондента к месту нашей швартовки. Представителей дюжины шведских газет возглавлял Арне Турен. Царила жуткая давка. Сенсация всегда рождает истерию. Сегодня мы были сенсацией. И превыше всего каждый желал завладеть волшебником Биллом Маккэем.
Билл выглянул из кокпита, оценивая ситуацию.
– Морган, проследи, чтобы охрана никого не пускала на пирс…
Глядя на его встревоженное лицо, я даже обрадовался: хоть что-то может поколебать невозмутимость Билла.
Я подошел к калитке.
– Парусный мастер идет!..– возвестил чей-то сиплый от виски голос.
Поймав за руку одного из охранников, я прокричал ему на ухо:
– Капитан велел никого не пускать на пирс!..
– Легко сказать!.. Они совсем осатанели!
– На тебя вся надежда! – Я ободряюще улыбнулся ему.
– Больше не побеждайте, не то я свихнусь! Когда мы часом позже приготовились покинуть пирс, я понял, что испытывали Элвис Пресли, Джеки Кеннеди, Бьёрн Борг, Брижит Бардо и прочие знаменитости, подвергаясь штурму прессы. Мы пробивались к автобусу, словно десантники. Я был счастлив, что меня не раздели по дороге.
– Пресс-конференция сегодня вечером с восьми до девяти в гостинице «Клифф-Уок-Мэнор»!..– крикнул напоследок Билл, опустив стекло. – Добро пожаловать!
Посмотреть на него – говорит совершенно искренне. Меня восхищала способность Билла владеть собой и притворяться.
Автобус с рокотом пробился через толпу. Он вез победителей.
18
У нас выдался час на отдых перед ужином.
Я принял душ и лег, не разбирая постель. Думал немного поспать, да куда там, перед внутренним взором развертывалась непрерывная панорама гонок. Вновь и вновь повторялись разные этапы соревнования. И на исходе часа, когда пришло время спускаться в столовую, я чувствовал себя совсем разбитым. Нервное напряжение не спадало.
В вестибюле я задержался перед доской объявлений. На ней уже красовалась новая проклятая бумажка.
Конечно, мы были довольны и счастливы. За усталыми лицами, за вялыми мышцами, за приглушенной беседой, за простотой еды – за всем угадывалось тихое журчание радости. Иногда она озаряла улыбкой глаза ребят. Иногда пробивалась смехом.
– Нам нельзя было подводить Чиннмарка, – по-своему выразил наши чувства Христиан Ингерслев.
Верно, мы сделали то, к чему призывал Чиннмарк. Причесали соперников.
После кофе и сигарет длинная утомленная шеренга потянулась в бар. Но не за тем, чтобы промочить глотку, а чтобы выслушать Билла Маккэя.
Он стоял, как всегда непринужденно привалившись спиной к стойке. И улыбался. Я даже подумал, что мы сейчас услышим слова одобрения, похвалы. Однако добродушие тут же покинуло лицо Билла. Возможно, он и впрямь намеревался как-то поощрить нас, возможно – безумная мысль – приготовился сказать большое спасибо, но, поразмыслив, раздумал. Громкая похвала опасна. Она может породить самоуспокоение. Избалованный сытый пес – плохой охотник. А у нас вся охота еще впереди.
– Скоро два года… повторяю, почти целых два года мы отрабатывали постановку спинакера. Понятно, что поначалу не обходилось без накладок… но теперь, когда мы должны в совершенстве владеть маневром… Что мы видим? Постановка спинакера на бакштаге ниже всякой критики!.. Сегодня это обернулось потерей двадцати пяти секунд. Завтра это может стоить нам Кубка «Америки». Попрошу каждого, кто участвовал в постановке спинакера, изложить свою версию… Мне нужна полная ясность, чтобы это не повторилось. Понятно? Начинай ты, Эрик.
Бедный мой старый приятель Эрик Турселль. Стоя перед Биллом, он начал, запинаясь:
– У меня… заело шкот и фал…
Дальше я не прислушивался. Все эти версии меня не занимали. Постановка спинакера – не моя проблема. К тому же мы выиграли первую гонку за самый престижный трофей в мире парусного спорта. Для меня это было главным. Правда, я помнил, что говорили сведущие люди: Биллу мало просто выиграть гонку. Ему важно, как она выиграна. Терять двадцать пять секунд на постановке спинакера недопустимо.
Заключительные слова разбора дошли до моего сознания.
– Мы выиграли одну гонку, но нам нужно выиграть еще три, чтобы увезти домой Кубок «Америки», – подытожил Билл. – Еще три победы! В худшем случае придется все семь раз выходить на старт. Это означает еще шесть гонок… Больше таких накладок быть не должно-Ясно?
Куда уж яснее. Мы уныло кивнули, и на этом разбор окончился. Да, на Билла угодить непросто…
– Мона Лиза и Морган участвуют в пресс-конференции в восемь часов, – объявил напоследок Билл.
Я мечтал поскорее лечь спать, и, вероятно, он узрел на моем лице намек на протест.
– Это приказ, – уточнил Билл, прежде чем за ним закрылась дверь.
В конференц-зале я занял место рядом с Биллом на установленном там помосте. Дружно стрекотали и щелкали камеры. И наш капитан доказал, что ему не впервой укрощать репортеров. С невероятным терпением, кротко, как ягненок, отвечал он на все вопросы. Ни словом не обмолвился о своей роли и высоко оценил мастерство Неда Хантера. Наш успех объяснял удачной конструкцией яхты (автор – Мона Лиза) и парусов (авторы Георг и я), высокой квалификацией экипажа и благоприятной переменой ветра. Мы с Моной Лизой тщетно пытались возразить, хотя отлично знали: не будь рулевым Билл, мы не только не выиграли бы эту гонку, но вообще не находились бы в «Клифф-Уок-Мэнор» в качестве претендентов на Кубок «Америки». Мона Лиза лихорадочно сигналил мне взглядом, я же мог только пожать плечами. Моющее средство фирмы «Викинг Кеми» было упомянуто семь раз.
Слушая представителей прессы, можно было подумать, что кубок уже наш. Однако мы с Биллом знали, что это не так. Знали, что парусные гонки – дело рискованное, всякое может случиться. В чем нам скоро предстояло лишний раз убедиться.
Уже на следующем этапе проявился класс Неда Хантера. После жаркой дуэли с первых метров дистанции «Инспирейшн» сумела обойти нас на заключительной лавировке. Мы никак не могли вырваться из тисков Неда, и американцы выиграли около минуты. Счет в поединке Америки и Швеции стал 1:1. Мы опустились с небес на землю.
Вечерний разбор прошел вполне дружелюбно. Мы не допустили ни одной ошибки на дистанции. Все действовали безупречно.
Неду Хантеру помогло небольшое усиление ветра на последней лавировке, и тут от нас уже ничего не зависело.
Одно было совершенно ясно после второй гонки. Обе двенадцатиметровки не уступали друг другу в скорости, при попутном и встречном ветрах вели себя почти одинаково. Мастерство рулевого и слаженность экипажа решат, где Кубок «Америки» проведет следующую зиму – в стеклянном шкафу Нью-Йоркского яхт-клуба или Гётеборгского королевского общества парусного спорта.
Исход третьей гонки определился прямо на старте. За минуту до выстрела Нед Хантер приблизился к нам и занял позицию на ветре у раковины «Леди». Билл был озадачен. Такая позиция выглядела самоубийственной. «Инспирейшн» попадет в отраженный ветер, когда мы будем приводиться после старта. Уж не свихнулся ли Нед? Или здесь кроется какая-то уловка?
Мы быстро шли к подветренному флагу правым галсом, неотступно сопровождаемые «Инспирейшн». Биллу пришлось немного придержать «Леди», чтобы избежать фальстарта. И тут «Инспирейшн» выдвинулась вперед так, что по правилам Билл не мог лувинговать.
– Мачта на траверзе!..– крикнул Нед, подчеркивая, что лувинг запрещен.
Перед флагом Нед повел «Инспирейшн» таким курсом, что отжал «Леди» от стартовой линии. Быстро летели секунды. Нед норовил вытеснить нас за флаг. Когда прозвучал выстрел и Билл смог лечь на курс крутой бейдевинд, обе лодки уже были слева от флага. Билл не мог делать поворот оверштаг, потому что право на дорогу принадлежало «Инспирейшн», которая шла на ветре правым галсом. Нам оставалось только поворачивать через фордевинд, чтобы снова подойти к стартовой линии.
– Полный поворот!..– крикнул Билл, вращая штурвал.
И тут мы увидели, в чем заключалась тактика Неда. Он не стал поворачивать оверштаг, а повторил наш маневр. Суть его уловки прояснилась: оказалось, что радиус полного поворота «Инспирейшн» короче, чем у «Викинг Леди». Причина чисто конструктивная: более короткий киль.
Нед развернулся так, что «Леди» очутилась сзади, с подветренной стороны «Инспирейшн». Убийственное положение.
Мы были заблокированы с самого начала. Стартовую линию пересекли через тридцать две секунды после американцев. Неду оставалось только сохранять отрыв и до конца гонок не спускать с нас глаз. Все попытки Билла что-то изменить парировались умением соперников сохранять преимущество своей позиции. «Инспирейшн» пересекла линию финиша на три минуты пять секунд раньше нас.
Самый убедительный выигрыш с начала гонок. И счет 2:1 в пользу США.
Сразу после финиша Билл уступил мне штурвал. Спустился под палубу, сел и всю дорогу до гавани курил сигарету за сигаретой. На борту царил траур. Мы отлично понимали, какие мысли терзают Билла. Но разве мог он знать, что «Инспирейшн» может так круто разворачиваться.
Нас здорово провели. Это было ясно как день. Программируя важный старт, Билл упустил один компонент. Различие в маневренности лодок с коротким и длинным килем. Не учел деталь, предусмотреть которую было почти невозможно. И все же. Еще одно свидетельство, что и на старуху бывает проруха.
Я принял душ и лег, не разбирая постель. Думал немного поспать, да куда там, перед внутренним взором развертывалась непрерывная панорама гонок. Вновь и вновь повторялись разные этапы соревнования. И на исходе часа, когда пришло время спускаться в столовую, я чувствовал себя совсем разбитым. Нервное напряжение не спадало.
В вестибюле я задержался перед доской объявлений. На ней уже красовалась новая проклятая бумажка.
18.00 Разбор и критика сегодняшних гонок.Я присоединился к моим товарищам в столовой. Обед состоял из нехитрых питательных блюд. Никакого намека на праздник. Единственное отличие от предшествовавших дней – Сыч выглядел малость веселее: наша победа была наилучшей рекламой для его гостиницы.
Билл
Конечно, мы были довольны и счастливы. За усталыми лицами, за вялыми мышцами, за приглушенной беседой, за простотой еды – за всем угадывалось тихое журчание радости. Иногда она озаряла улыбкой глаза ребят. Иногда пробивалась смехом.
– Нам нельзя было подводить Чиннмарка, – по-своему выразил наши чувства Христиан Ингерслев.
Верно, мы сделали то, к чему призывал Чиннмарк. Причесали соперников.
После кофе и сигарет длинная утомленная шеренга потянулась в бар. Но не за тем, чтобы промочить глотку, а чтобы выслушать Билла Маккэя.
Он стоял, как всегда непринужденно привалившись спиной к стойке. И улыбался. Я даже подумал, что мы сейчас услышим слова одобрения, похвалы. Однако добродушие тут же покинуло лицо Билла. Возможно, он и впрямь намеревался как-то поощрить нас, возможно – безумная мысль – приготовился сказать большое спасибо, но, поразмыслив, раздумал. Громкая похвала опасна. Она может породить самоуспокоение. Избалованный сытый пес – плохой охотник. А у нас вся охота еще впереди.
– Скоро два года… повторяю, почти целых два года мы отрабатывали постановку спинакера. Понятно, что поначалу не обходилось без накладок… но теперь, когда мы должны в совершенстве владеть маневром… Что мы видим? Постановка спинакера на бакштаге ниже всякой критики!.. Сегодня это обернулось потерей двадцати пяти секунд. Завтра это может стоить нам Кубка «Америки». Попрошу каждого, кто участвовал в постановке спинакера, изложить свою версию… Мне нужна полная ясность, чтобы это не повторилось. Понятно? Начинай ты, Эрик.
Бедный мой старый приятель Эрик Турселль. Стоя перед Биллом, он начал, запинаясь:
– У меня… заело шкот и фал…
Дальше я не прислушивался. Все эти версии меня не занимали. Постановка спинакера – не моя проблема. К тому же мы выиграли первую гонку за самый престижный трофей в мире парусного спорта. Для меня это было главным. Правда, я помнил, что говорили сведущие люди: Биллу мало просто выиграть гонку. Ему важно, как она выиграна. Терять двадцать пять секунд на постановке спинакера недопустимо.
Заключительные слова разбора дошли до моего сознания.
– Мы выиграли одну гонку, но нам нужно выиграть еще три, чтобы увезти домой Кубок «Америки», – подытожил Билл. – Еще три победы! В худшем случае придется все семь раз выходить на старт. Это означает еще шесть гонок… Больше таких накладок быть не должно-Ясно?
Куда уж яснее. Мы уныло кивнули, и на этом разбор окончился. Да, на Билла угодить непросто…
– Мона Лиза и Морган участвуют в пресс-конференции в восемь часов, – объявил напоследок Билл.
Я мечтал поскорее лечь спать, и, вероятно, он узрел на моем лице намек на протест.
– Это приказ, – уточнил Билл, прежде чем за ним закрылась дверь.
В конференц-зале я занял место рядом с Биллом на установленном там помосте. Дружно стрекотали и щелкали камеры. И наш капитан доказал, что ему не впервой укрощать репортеров. С невероятным терпением, кротко, как ягненок, отвечал он на все вопросы. Ни словом не обмолвился о своей роли и высоко оценил мастерство Неда Хантера. Наш успех объяснял удачной конструкцией яхты (автор – Мона Лиза) и парусов (авторы Георг и я), высокой квалификацией экипажа и благоприятной переменой ветра. Мы с Моной Лизой тщетно пытались возразить, хотя отлично знали: не будь рулевым Билл, мы не только не выиграли бы эту гонку, но вообще не находились бы в «Клифф-Уок-Мэнор» в качестве претендентов на Кубок «Америки». Мона Лиза лихорадочно сигналил мне взглядом, я же мог только пожать плечами. Моющее средство фирмы «Викинг Кеми» было упомянуто семь раз.
Слушая представителей прессы, можно было подумать, что кубок уже наш. Однако мы с Биллом знали, что это не так. Знали, что парусные гонки – дело рискованное, всякое может случиться. В чем нам скоро предстояло лишний раз убедиться.
Уже на следующем этапе проявился класс Неда Хантера. После жаркой дуэли с первых метров дистанции «Инспирейшн» сумела обойти нас на заключительной лавировке. Мы никак не могли вырваться из тисков Неда, и американцы выиграли около минуты. Счет в поединке Америки и Швеции стал 1:1. Мы опустились с небес на землю.
Вечерний разбор прошел вполне дружелюбно. Мы не допустили ни одной ошибки на дистанции. Все действовали безупречно.
Неду Хантеру помогло небольшое усиление ветра на последней лавировке, и тут от нас уже ничего не зависело.
Одно было совершенно ясно после второй гонки. Обе двенадцатиметровки не уступали друг другу в скорости, при попутном и встречном ветрах вели себя почти одинаково. Мастерство рулевого и слаженность экипажа решат, где Кубок «Америки» проведет следующую зиму – в стеклянном шкафу Нью-Йоркского яхт-клуба или Гётеборгского королевского общества парусного спорта.
Исход третьей гонки определился прямо на старте. За минуту до выстрела Нед Хантер приблизился к нам и занял позицию на ветре у раковины «Леди». Билл был озадачен. Такая позиция выглядела самоубийственной. «Инспирейшн» попадет в отраженный ветер, когда мы будем приводиться после старта. Уж не свихнулся ли Нед? Или здесь кроется какая-то уловка?
Мы быстро шли к подветренному флагу правым галсом, неотступно сопровождаемые «Инспирейшн». Биллу пришлось немного придержать «Леди», чтобы избежать фальстарта. И тут «Инспирейшн» выдвинулась вперед так, что по правилам Билл не мог лувинговать.
– Мачта на траверзе!..– крикнул Нед, подчеркивая, что лувинг запрещен.
Перед флагом Нед повел «Инспирейшн» таким курсом, что отжал «Леди» от стартовой линии. Быстро летели секунды. Нед норовил вытеснить нас за флаг. Когда прозвучал выстрел и Билл смог лечь на курс крутой бейдевинд, обе лодки уже были слева от флага. Билл не мог делать поворот оверштаг, потому что право на дорогу принадлежало «Инспирейшн», которая шла на ветре правым галсом. Нам оставалось только поворачивать через фордевинд, чтобы снова подойти к стартовой линии.
– Полный поворот!..– крикнул Билл, вращая штурвал.
И тут мы увидели, в чем заключалась тактика Неда. Он не стал поворачивать оверштаг, а повторил наш маневр. Суть его уловки прояснилась: оказалось, что радиус полного поворота «Инспирейшн» короче, чем у «Викинг Леди». Причина чисто конструктивная: более короткий киль.
Нед развернулся так, что «Леди» очутилась сзади, с подветренной стороны «Инспирейшн». Убийственное положение.
Мы были заблокированы с самого начала. Стартовую линию пересекли через тридцать две секунды после американцев. Неду оставалось только сохранять отрыв и до конца гонок не спускать с нас глаз. Все попытки Билла что-то изменить парировались умением соперников сохранять преимущество своей позиции. «Инспирейшн» пересекла линию финиша на три минуты пять секунд раньше нас.
Самый убедительный выигрыш с начала гонок. И счет 2:1 в пользу США.
Сразу после финиша Билл уступил мне штурвал. Спустился под палубу, сел и всю дорогу до гавани курил сигарету за сигаретой. На борту царил траур. Мы отлично понимали, какие мысли терзают Билла. Но разве мог он знать, что «Инспирейшн» может так круто разворачиваться.
Нас здорово провели. Это было ясно как день. Программируя важный старт, Билл упустил один компонент. Различие в маневренности лодок с коротким и длинным килем. Не учел деталь, предусмотреть которую было почти невозможно. И все же. Еще одно свидетельство, что и на старуху бывает проруха.