Впереди Меньшикова ждала большая, серьезная работа на зарубежной сцене, где его партнершей должна была стать знаменитая Ванесса Редгрейв.
   ИНТЕРМЕЦЦО. В АВГУСТЕ 1991 ГОДА
   ЛОНДОНСКИЕ ГАЗЕТЫ ПИСАЛИ...
   В августе 1991 года в Москву приехала Ванесса Редгрейв, известная английская актриса театра и кино, дочь знаменитого актера Майкла Редгрейва. У нас Редгрейв видели в картине Микеланджело Антониони "Блоу ап", позже она снималась в фильме Евгения Евтушенко "Похороны Сталина". Было еще несколько картин с ее участием, показанных вне конкурса на московских международных кинофестивалях, в том числе "Айседора", посвященная великой танцовщице Айседоре Дункан.
   Эта картина была снята в 1968 году режиссером Керолом Рейшем. В фильм вошла история странного, почти безумного брака Дункан и Сергея Есенина. Русский поэт в этом фильме был беспробудным пьяницей, хамил, носил вывороченный мехом наружу полушубок, строил дикие гримасы... То есть представление западного мира о диком русском поэте...
   Через двадцать три года Ванесса Редгрейв задумала вновь сыграть Айседору, теперь уже на сцене в пьесе Мартина Шермана "Когда она танцевала".
   Шерман избрал локальный материал: один день из жизни невероятной супружеской пары - Дункан и Есенина.
   Сергей Александрович говорил только по-русски, других языков не знал и не спешил овладеть ими. Айседора не знала русского, хотя жила в России, создала свою студию, верила в социализм и называла себя "первой коммунисткой". Общаясь, муж и жена прибегали к помощи... переводчика. Поскольку супруги были наделены нелегким нравом и жизнь в их доме протекала очень непросто, то переводчики не задерживались: случалось, вообще покидали необычную семью, проработав один день.
   Такая ситуация разыгрывается в пьесе Шермана:
   Париж, Айседора, Есенин, молоденькая переводчица, в доме толпится тьма разноязычных гостей. Ссоры, примирения Айседоры и Сергея... Предощущение близкого разрыва.
   Задумывая спектакль, его создатели решили пригласить на роль Есенина русского артиста. В мае 1991 года Ванесса Редгрейв приехала в Москву с продюсером, чтобы найти исполнителя. 23 мая они смотрят спектакль "Калигула" в Театре имени Моссовета. 24 мая встречаются с Олегом Меньшиковым, который понравился им. 25 мая (кстати, это день рождения матери Олега, Елены Иннокентьевны) подписывают с Меньшиковым контракт.
   В середине июня, а именно, 16-го, актер улетает в Лондон. Там начинает репетировать, параллельно занимаясь с педагогом английским языком, хотя играть ему предстояло на русском, как было задумано драматургом.
   На Западе, в отличие от России, репетиционный период короток, спектакль окончательно гранится уже на сцене с ориентацией на зрительскую реакцию. Так было и с постановкой пьесы Мартина Шермана. Семь недель плотных, насыщенных репетиций, после чего в первой декаде августа премьера в театре "Глобус".
   Спектакль шел полгода, восемь раз в неделю (семь вечерних представлений и одно дневное). Имел успех. Перед католическим Рождеством все закончилось, срок контракта истек. 24 декабря 1991 года Олег Меньшиков возвращается домой.
   Мы никогда не увидим этот спектакль.
   Олег рассказывал мне, что, начиная работу в Англии, он перечел Есенина. Перечел и то, что было написано о нем, открывая для себя совершенно иного человека, нежели тот, о котором рассказывали нам в школьные годы. Трагически противоречивый, нежный и безудержно резкий, слабый, ранимый и способный все сокрушить вокруг себя, когда рука и воля разгуляются... Тоскующий о подлинной близости с любимой женщиной, с друзьями и теряющий их, часто по собственной вине. Одинокий, как любой талантливый художник. Мятущийся, отвергнутый той, которая, по свидетельству многих, была им безнадежно и всегда любима, красавицей Зинаидой Райх...
   Вряд ли все это можно было передать, воплотить в английской пьесе, написанной в расчете на актрису-приму, которая должна была главенствовать на сцене. Есенин был несколько отодвинут в тень великой женщины.
   ...Спектакль был сыгран и ушел, оставив память на страницах газет и журналов, довольно хрупкую и лаконичную. Тем не менее эти строки что-то сберегли. Я благодарна моей подруге, английскому киноведу Биргит Боймер, преподавателю Бристольского университета, которая помогла мне собрать английскую прессу с отзывами на спектакль "Когда она танцевала".
   "Глоб" (11 августа 1991 г.), Бенедикт Найтингейл:
   "Олег Меньшиков, гибкий и искусный русский артист, играет эксгибициониста Есенина, все время разговаривая на своем языке".
   "Квик" (8 августа 1991 г.), Майкл Биллингтон:
   "У Олега Меньшикова Сергей, раскачиваясь на люстре, проделывая балетные экзерсисы, то ли дразнит Айседору, то ли объединяется с ней душой, увлеченный жизнью ради любви к ней".
   "Индепендент" (8 августа 1991 г.), Пол Тейлор:
   "В постановке Аллана Аккермана Редгрейв создает прекрасный портрет, балансируя между фарсом и моментами мучительной опустошенности. Это, например, сцена, когда харизматический, по-детски требовательный Есенин читает свою поэму, мелодраматически сжимая кулаки..."
   "Дейли телеграф" (8 августа 1991 г.), Роберт Кор-Ленгтон:
   "Айседора сконцентрирована на своем поэте-любовнике Сергее Есенине, сыгранном советской звездой Олегом Меньшиковым, который гениально говорит по-английски и чьи атлетические прыжки на подмостках исполнены презрения ко всему, кроме его таланта".
   "Файндейл тайм" (11 августа 1991 г.), Алистер Макклей:
   "Сергей, сыгранный советским актером Олегом Меньшиковым, по-настоящему сводит с ума, полный юмора и дерзости; странный, шумный, остроумный, фантастически парящий - сыгран прекрасно... То, как он, вальсируя, целует Айседору, поглаживая ее рукой,- истинная театральная магия".
   "Тайм оф сандей" (11 августа 1991 г.), Кеннет Херрош:
   "В этих печальных обстоятельствах жизни с Есениным Ванессе кажется сверхъестественным ее возлюбленный хулиган, отважно сыгранный Олегом Меньшиковым".
   "Сандей экспресс" (11 августа 1991 г.), Клайв Ф. Хиршхорн:
   "Поселившись в Париже в 1923 году, Айседора стремительно выходит замуж за невозможного русского поэта, превосходно сыгранного Олегом Меньшиковым".
   "Сандей телеграф" (11 августа 1991 г.), Джон Кросс:
   "Сомневаясь в соответствии героини Редгрейв Айседоре Дункан, не сомневаюсь в искренности советского актера Олега Меньшикова, играющего Есенина".
   "Скрин" (23 августа 1991 г.), Патрик О'Коннор:
   "Вершина Меньшикова во втором акте, когда он играет на гитаре и поет чистым баритоном, а хмурая Редгрейв мгновенно переходит к улыбке".
   "Уотс' он" (14 августа 1991 г.), Клер Байлен:
   "Олег Меньшиков - маниакально завораживающий поэт, жестокий, подобный ребенку, согласный вместе с Дункан пуститься в плавание. Но после возникающей между ними трещины вам трудно поверить, что он хочет выиграть свой раунд... Но актер играет с таким невероятным шармом, что вам хочется помочь ему..."
   "Обсервер" (11 августа 1991 г.), Майкл Коренев:
   "Есенин, сыгранный с пленительной силой Олегом Меньшиковым (он умеет говорить по-английски), моложе Айседоры на восемнадцать лет, разрушенный алкоголем. Кульминационный момент - чтение им (по-русски) его стихотворения о тонущем щенке "Песнь о собаке". Это горькое воспоминание о трагедии, пережитой Айседорой в 1913 году, когда двое ее детей утонули в машине, упавшей в Сену".
   "Сандей тайм" (11 августа 1991 г.), Джон Питер:
   "Это диалог двоих. Мы в 1923 году, когда сорокалетняя Айседора выходит замуж за русского поэта Есенина (Олег Меньшиков), ненасытного, взрослого, хищного ребенка, существующего в постоянном сексуальном перевозбуждении, использовавшего свое незнание иностранных языков как оружие и щит..."
   В российской печати, в газете "Культура" от 28 декабря 1991 года, появилось несколько цитат из других рецензий на этот спектакль.
   "Дейли телеграф":
   "Меньшиков с молодым задором успешно разрушает стойкий стереотип. Он отходит от стандартной трактовки образа русского поэта. Актер играет красиво, вдохновенно, его герой предстает одухотворенной, поистине незаурядной личностью".
   "Индепендент":
   "...нашли актера, демонстрирующего новый, необычный подход к подаче сценического материала..."
   "Гардиан":
   "...русский актер и в комических, и в полных истинного драматизма сценах демонстрирует возвышенный настрой своего героя. Благодаря тонкой игре становятся понятными истоки духовной близости обоих художников. Меньшиков находит выразительные средства, с помощью которых показывает, что они кроются не только в сходстве темпераментной натуры Сергея с неистовым энтузиазмом Айседоры, но в значительной степени в том, что оба они товарищи по новому революционному искусству".
   "Тайм аут" (лондонская газета):
   "Действие пьесы происходит в Париже, в те времена, когда Айседора Дункан была женой русского поэта, которого с демоническим обаянием играет Олег Меньшиков".
   Любопытно, что даже в самой "сердитой" по английским меркам статье, опубликованной в газете "Дейли экспресс", к актеру нет никаких претензий автора беспокоит лишь одно: не станет ли появление "русской звезды" в отдельных сценах "слегка неодетым" причиной для закрытия "железного занавеса".
   По свидетельству английской прессы, зал замирал, когда Меньшиков читал стихи Есенина или пел, аккомпанируя себе на гитаре, старинный русский романс, чтобы вымолить прощение у любимой... Именно эта во многом необычная постановка по результатам опроса критики признана лучшей, что подтвердилось высокой оценкой Питера Брука, Аль Пачино, Лайзы Миннелли.
   И в заключение мнение нашего соотечественника, поэта Андрея Вознесенского:
   "В Меньшикове есть шик профессионала высшей лиги. Я видел его игру в Лондоне в "Есенине и Айседоре". Спектакль стал гвоздем сезона. Драма некоммуникабельности двух великих любовников (один был удушен пеньковой веревкой, другая - шелковым шарфом) решена беспощадно просто. На англоязычной сцене поэт (Олег Меньшиков) говорит только по-русски. Айседора (Ванесса Редгрейв) отвечает только по-английски. Каким надо обладать магнетизмом и чем-то сверх техники, чтобы заставить зал, не дыша, слушать стихи и исповеди на чужом языке! "Семерых ощенила сука" - стихи непереводимы не только из-за незнания языка: как будто в России поэта понимали! Незагримированный, темноволосый, кареглазый артист, шутейно качаясь на люстре через всю сцену, подобно маятнику, понял непереводимый смысл судьбы любого поэта: непонимания и сверхпонимания. Я пришел на спектакль, приглашенный Ванессой, ушел - ошеломленный Меньшиковым".
   Полученная Меньшиковым весной 1992 года премия Лоренса Оливье, почитаемого в Британии актером всех времен и народов (формулировка премии Меньшикову - "за исполнение роли второго плана"), вызвала в Англии новую волну интереса к русскому артисту. Он получает предложение сыграть осенью в спектакле "Игроки" по Гоголю Ихарева. Играть на этот раз на английском языке. Он проходит еще один курс занятий языком, играет Ихарева, зрители не догадываются, что перед ними россиянин. В одной из рецензий мелькнуло забавное замечание, что Ихарев говорит с "валлийским акцентом"...
   Меньшиков в создавшейся ситуации несомненно мог бы продолжить свою зарубежную карьеру. В Англии, во всяком случае, в этом плане для него не было бы проблем. Но он приехал в Россию - работать дома.
   Осенью 1995 года, когда Олег выступал перед зрителями в Тольятти, его спросили:
   - Вы много работаете за рубежом. Где вам легче работается, здесь или там?
   - Я работал за рубежом,- сказал Меньшиков,- в общей сложности сезона три. Но я не могу там работать постоянно, это однозначно. Ну другие мы, другие. Не хорошие, не плохие - просто другие люди. Если бы в пятнадцать лет уехал, подсуетился бы и привык, а сейчас уже нет... Хм... годы... Здесь многое, многое держит, и не хочется этого отдавать. Люди, которые тебя любят, люди, которых ты любишь. Там этого нет, там другое. Когда я работал в Англии, я предложил как-то: "Ребята, давайте выпьем после спектакля". Они говорят: "Отличная идея!" - и полезли за книжками своими. "Ну вот, через четверг, например". - "Какой четверг? Сегодня, после спектакля!.." Шок. Они не понимают, им все нужно распланировать. Ну разве у нас можно планировать, чтобы выпить через неделю?"
   ...Дело, конечно, не в отличии взгляда русского и англичан на запланированную "отвязку". Жесткий, практичный и трезвый ум Меньшикова верно подсказал ему, что жизнь и работа актера за рубежом, даже при самом успешном раскладе, никогда не даст ему того места на Олимпе (а Меньшиков очень честолюбив) и той любви, которую он получит, уже получает дома. И никогда не будет у него такого широкого выбора ролей, как в России, где он всем желанен... Там все равно он оставался бы, невзирая ни на какие победы, "чужаком".
   Такова судьба всех наших актеров. Даже для гениального Михаила Чехова, который в Америке был очень знаменит, довольно много снимался, преподавал, растил звезд, в том числе и обожавшую его Мерилин Монро, играл в картине Альфреда Хичкока "Завороженный" с Ингрид Бергман и молодым Грегори Пеком, писал книги... лучшее осталось в России...
   В России Олег Меньшиков сегодня звезда. Возможно, не имеющая соперников.
   - Вы - звезда? - спросили его зрители в том же Тольятти.
   - Я не знаю, что это такое...- ответил Меньшиков.- И никакого кокетства в этом нет, я не считаю себя звездой. Более того, это слово так затрепали, и такое количество у нас звезд! А их должно быть десять на страну, а никак не пятьсот, кометки там, метеоры - все нормально. Но звезды - это очень далеко, их не достать рукой. Это миры другие...
   Меньшиков называет цифру - "десять звезд на страну", и не более того. В сущности, он прав, немногие сейчас имеют право читаться в одном с ним ряду по тому, что он уже успел сделать, по масштабам признания, по его энергии, с которой он отважно начинает новое дело, организовав Театральное товарищество помощи молодым актерам.
   Еще один вопрос, заданный в Тольятти:
   - Верите ли вы в судьбу?
   - Я верю в судьбу,- сказал Олег.- Считаю, что каждый человек имеет шанс в жизни. Другое дело, что можно не разглядеть его, пройти мимо.
   Последняя цитата интересна и для характеристики Меньшикова: он как будто признает над собой власть Провидения. И тут же вскидывается, настаивает на том, что человек - сам строитель своего пути, что нужно уметь зорко находить для себя опоры.
   Он их находит, четко выстраивая завтрашний, послезавтрашний и прочие будущие дни, ориентируясь в основном на себя, свои силы. В этом смысле любопытен его ответ на вопрос "какого героя вы все еще не сыграли, но хотите сыграть?".
   Меньшиков честен и отчасти позволяет себе помечтать вслух, что для него не так привычно:
   - У меня никогда не было роли-мечты. Я не знаю, плохо это или хорошо,но никогда. Я всегда исходил из того, что мне предлагали: нравилось соглашался, не нравилось - отказывался...
   Позволю себе коротко прервать Олега Евгеньевича для небольшого комментария. Естественно, многие режиссеры очень хотели бы заполучить Меньшикова в свой фильм, само его участие в той или иной картине в последнее время сразу обеспечивает к ней серьезный интерес, причем априори, до выхода картины на экран. Но чаще всего актер отказывается. Иногда не давая себе труда сообщить об этом режиссеру. Его молчание и есть отказ, вопреки пословице. Может быть, не хочется огорчать тех, кто надеется увидеть его у себя на съемочной площадке? Среди тех, в чьи фильмы Меньшиков не пришел, немало именитых постановщиков.
   Очень рассчитывал на Олега Эльдар Александрович Рязанов, начиная работать над лентой "Привет, дуралеи". Вадим Абдрашитов предлагал главную роль в фильме "Пьеса для пассажира". Вячеслав Криштофович - в фильме "Приятель покойника". Роман Балаян - в фильме "Две луны, три солнца". Чутье вовремя остановило актера - он не стал сниматься в этих картинах, не имевших впоследствии серьезного успеха.
   Однажды Меньшиков назвал мне причину своего отказа, по-своему открывающую его нацеленность на абсолютное лидерство. "Сценарий хороший,сказал он,- но называется именем героини..." Хотя, на мой взгляд, в этом сценарии была не менее интересна мужская роль, предложенная Олегу, тем более подобных он никогда не играл. Но... первенство должно принадлежать ему без малейших отклонений.
   Продолжаю цитировать ответ Меньшикова на вопрос о несыгранных ролях:
   "...Я хотел бы сыграть Гамлета. Сейчас, кстати, идут переговоры. Хотя они уже год идут, ну, неважно, к чему-нибудь придем. Наверное, я бы с удовольствием сыграл Мекки-Ножа в "Трехгрошовой опере", позже, может быть, захотел бы сыграть Сирано... Мы все зависимы - вот буду сидеть и хотеть. "Я так хотел бы это сыграть!" Кому это нужно?"
   В Тольятти Меньшиков первый и пока единственный раз произнес фразу о зависимости актера. Обычно он настаивает на независимости, которая ему, естественно, по сердцу. Он из тех немногих в своей профессии, кому удалось этого добиться. О Гамлете - позже.
   Вернувшись из Англии, Олег уже знал, чем займется в Москве.
   "Я - БОЖИЙ КЛОУН"
   В Лондоне Меньшиков купил изданные там "Дневники" Нижинского. Точнее, "Дневник" гениального русского танцовщика, написанный им в час прогрессировавшего безумия. Меньшиков прочел и решил создать спектакль о Нижинском, отведя себе заглавную роль.
   В Советском Союзе имя Нижинского долгое время вообще не упоминалось: дягилевский балетный премьер, эмигрант, доживающий свой век где-то в Европе... На Западе же, несмотря на трагически ранний уход Нижинского со сцены, его помнили, сострадали его болезни: несколько десятилетий Нижинский провел в психиатрической больнице.
   После его смерти жена, Ромола Нижинская, издала "Дневник" мужа. Как выяснилось позже - с большими купюрами, едва ли не треть рукописи не попала в печать. Тем не менее "Дневник" переводился, не раз издавался. Его изучали искусствоведы и врачи, историки и поэты: Нижинский давал всем почву для эмоций, размышлений, философских эссе.
   О самом авторе писали книги. Снимали фильмы, танцоры пытались повторить его знаменитый "прыжок с зависанием". Кажется, это так никому по-настоящему не удалось.
   Сняться в роли Нижинского мечтал Рудольф Нуреев - не успел. Сейчас этой идеей увлечен Михаил Барышников.
   С падением советской идеологии Нижинский стал постепенно возвращаться в Россию. Нашли даже несколько документальных кинокадров, где запечатлен его танец...
   Что же увлекло Олега Меньшикова в исповеди гения? Настолько, что прочно связало его путь с Вацлавом Нижинским?
   Еще немного о "Дневнике". Он составлен Ромолой из трех записных книжек Нижинского, озаглавленных: "Жизнь", "Смерть", "Чувства". Включены и несколько его писем. Записи кажутся поначалу хаотичным потоком мыслей. Постепенно этот поток вовлекает тебя в свое русло, ты становишься почти един с ним. Нижинский все время в диалоге - с собой, с миром, с Богом. Разговаривает на равных, но с почтением и верой. Нижинский фиксирует свои размышления о Божественном начале личности, соединяя их с бытовыми зарисовками, конфликтует на страницах "Дневника" с тещей, известной венгерской актрисой Эмилией Маркуш, не одобрявшей брак дочери. Любовно пишет Нижинский о маленькой дочери Кире - с нею ему было легче всего общаться. В данном случае гений и дитя совместимы. И всюду мольба о Добре, которого недостает на земле...
   Нижинский все время пытается разобраться, куда уходит его дорога.
   А я иду, со мной беда,
   Не прямо и не косо.
   Как в никуда, как в никогда.
   Как поезда с откоса...
   Нижинский чувствует, что его "откос" где-то рядом, иногда смиряется, иногда отвергает кошмар предчувствия. Пишет о мечте вновь танцевать. Вспоминает о тех, кто был когда-то близок. Особенно часто возникает Дягилев - враг, друг, учитель, дьявол...
   "Дневник" Нижинского литераторы сравнивали с поэзией Уитмена, с прозой Джойса. Серж Лифарь писал, что невозможно "переоценить его историческую и человеческую ценность".
   Но менее всего эта неустанная мысль Нижинского дает почву для драматургических построений. Здесь - другое. Точный абрис последней муки, угасающего сознания, внезапный яркий свет, "чистый и белый". Из "Ундины" Жуковского: "Отец мой, не правда ль, ужасно душу живую иметь?" "Ужасно,будто соглашается Нижинский.- Но ведь невозможно иначе..." Словом, читая "Дневник", менее всего можно представить себе его сценическую версию...
   Тем не менее Меньшиков попросил написать пьесу по "Дневнику" актера, пробующего свои силы в литературе, Алексея Бурыкина, своего ровесника, что тоже было немаловажно...
   Создание Бурыкина пьесой никак не назовешь - в привычном для нас решении. Не в укор автору... Наверное, таков был замысел - наказ главного действующего лица будущей постановки, Олега Евгеньевича Меньшикова, изначально руководившего процессом.
   Когда позже, после выхода спектакля, не раз слышались упреки в адрес Бурыкина, не владеющего композиционными приемами драмы, Меньшиков неизменно отвечал, что несет за это ответственность наравне с автором, позже, при публикации пьесы, четыре года спустя, посвятившим артисту стихи "На смерть Калигулы". Там есть строки, созвучные образу "N", Нижинского: "Лунатик, выдумщик таких чудачеств, что невозможно не принять за дар"33. Меньшикову посвящена и пьеса Бурыкина.
   Пьеса эта где-то на грани сценария и монолога, она далека от традиционной драматургии, от произведений биографического оттенка. Кстати, предваряя публикацию "N" в альманахе "Тени странника", Бурыкин поясняет: "Автор утверждает: также размытость жизни и границ, места и времени действия - в строку"34.
   Можно сколько угодно прокламировать свои авторские позиции, но в чтении пьеса Алексея Бурыкина все же утомляет драматургической внутренней неорганизованностью, а именно организованности материала, на мой взгляд, требует любое сценическое произведение в особенности, поскольку, по сути своей, изначально предполагает контакт со зрителем, с многолюдным залом, чего можно достигнуть при определенном напряжении, раскрутке истории, какой бы она ни была. Бурыкин весьма произвольно соединяет реальные эпизоды жизни героя со сценами его вымышленного общения иногда с самим собой, иногда с главными персонажами его судьбы вроде "злого гения" танцовщика - Сергея Дягилева, князя Львова, лакея Василия и даже Чарли Чаплина, восхищавшегося даром Нижинского. Порой это вообще случайные люди, встреченные Вацлавом на какие-то мгновения. Бурыкин включил в пьесу и собственные свои стихи.
   Там, где его строфы стилизованы под поэзию Нижинского, ею грешившим, они, можно сказать, даже удачны в своей наивной неумелости. Сам Нижинский любил рифмы типа "Бог - Подвох", "Нижинский - Жизнь", "Мясо - Мясин" (он ненавидел танцовщика Леонида Мясина, сменившего его в труппе Дягилева и, видимо, ревнуя соперника к славе и к бывшему своему патрону). В стихах Бурыкина "а-ля Нижинский" встречается иногда и нечто трогательное:
   Я тут и там - воображенье
   без края и конца,
   Колебленное отраженье
   блуждающего лица.
   Я есть везде! Блесну, исчезну
   и буду появляться вновь,
   пока, пока не канут в бездну весь
   мир со мной и вся любовь...35
   Гораздо хуже, когда драматург вкладывает в уста героя собственные поэтические опусы или предлагает их другим персонажам, как, например, матери Нижинского:
   Опасность пусть стороной
   проходит: не тронь, не тронь!
   не погуби - люби!
   не преступи грань!36
   Огрехи драматургии относятся не только к деструктуризации материала. Допустим, Бурыкин увлечен авангардизмом и пытался создать нечто беккетовское, вернее, постбеккетовское, не учитывая, впрочем, естественного сопротивления самой основы - реальной биографии героя. Вольность дебютанту нередко помогает. Но у Алексея Бурыкина она не имеет опоры, замыкаясь на разного рода экзерсисах автора. Таково впечатление от пьесы при чтении. Иногда мелькала мысль: а может быть, вся эта сумбурность, нестройность, смешение бывшего и небывшего, сбывшегося и несбывшегося точно резонирует больному воображению героя? Именно это как бы подхватывают режиссер и актер Меньшиков, оправдывая и пафос, и рвущуюся мысль Нижинского.
   Все требовало в постановке ювелирной работы - в том числе и мужества создателей, включая продюсера. Организационно за постановку "N" взялось агентство "БОГИС", одна из первых московских антреприз. Название составлено из фамилий двух основательниц агентства - Боголюбовой и Исаевой. Лариса Исаева, бывший ассистент режиссера на "Мосфильме", вскоре покинула антрепризу, став главой другого агентства, "МАКС", занимающегося актерами кино. Галина Боголюбова по сей день занята своей антрепризой: после "Нижинского" выпустила еще несколько спектаклей, которые, впрочем, не имели такого успеха, как дебют "БОГИСа".
   Из интервью Галины Боголюбовой:
   - Моя жизнь давно была связана с театром. Много лет работала завлитом в "Современнике", потом перешла в Театр имени Ермоловой к Фокину. Но года через два там начался раскол - помните, делили театр? - ни о каком творчестве разговора уже не было. Но что Бог ни делает, все к лучшему. Неудовлетворенность создавшимся положением дала мне право подумать о самостоятельной работе. А не "потянуть" ли мне собственное дело? И я стала узнавать, как его можно организовать. Словом, в январе 1992 года мечта конкретизировалась: было зарегистрировано агентство "БОГИС".