Лютый Алексей. Рабин Гут. Эльдорадо — не награда

   Завтрак нам доставили сразу три рабыни Чимальпопоке. Причем все девицы, в отличие от уборщицы уже некогда испытавшие на себе все прелести наказаний за некультурное поведение, входили к нам только после того, как, постучавшись, получали разрешение. Расставив завтрак на столе, вышколенная прислуга тут же исчезала.
   Едва с завтраком было покончено, как явились Капелькуаль с Ачитометлем. Попов тут же предложил отослать обоих назад, поскольку сильно сомневался, что от этих аборигенов будет хоть какая-то польза, если дело дойдет до стычки с Уицилопочтли и компанией. Наш эксперт-криминалист вообще не верил, что они смогут выступить против тлатоани. Однако Жомов заверил всех присутствующих в преданности ацтекского военачальника, и, зная о симпатии оного к Кецалькоатлю, с этим было трудно не согласиться. Капелькуаль, как и все торгаши, вызывавший у меня стойкое подозрение в отсутствии честности, остальным доверия тоже не внушал, но за него заступился Сеня. Дескать, кто знает, может быть, и пригодится нам трактирщик, а большой беды от его присутствия точно не будет. На этом обсуждение было закрыто, и двум аборигенам позволили войти в наши апартаменты. И почти сразу после этого раздался тихий стук в дверь.
   — Войдите, — разрешил мой хозяин, делая остальным знак, чтобы были готовы к любому повороту событий.
   Мы, естественно, приготовились, но оказалось, что еще не время, поскольку на пороге появился Шипинуаль. Ничто на его крысиной физиономии не указывало на то, что секретарь тлатоани и неудавшийся наместник Теотнуакана знает о приготовленной, скорее всего, нам ловушке. Хотя это и ни о чем не говорило. Может быть, Чимальпопоке еще не знал, что мы вели двойную игру, а может, просто не пожелал ставить в известность о своих планах слугу, хотя и высокопоставленного.
   — Великий Чимальпопоке сообщает, что готов принять вас со всеми почестями, которых вы достойны, — торжественно заявил Шипинуаль. — Великому Кецалькоатлю больше нет необходимости скрывать свою внешность, и он может явиться к великому тлатоани всех ацтеков в своем истинном обличье и сделать это в любое время, когда сочтет нужным. А почтенных друзей тольтекского бога, как только они будут готовы, несравненный правитель Теотнуакана просит немедленно быть у него, дабы он мог из первых уст услышать радостные или печальные вести.
   — Болтун хренов, — не столько критикуя затянувшуюся речь секретаря, сколько порицая его за разглашение тайны того, кто скрывался под маской жреца Уицилопочтли, пробормотал Кецалькоатль. Ну а поскольку маскироваться дальше не имело смысла, тольтекскому богу не осталось ничего другого, кроме как переодеться.
   — Жди нас в коридоре, — приказал мой хозяин Шипинуалю и, едва за ним закрылась дверь, повернулся к остальным членам экспедиции. — Так, Горыныча понесу я, — распорядился Рабинович. — Ваня, будь готов открыть огонь в любую секунду.
   — Всегда готов! — вскинул руку в пионерском салюте омоновец.
   — Андрей, ты тоже приготовься. В этот раз, если сочтешь нужным, ори во всю глотку, тебе никто слова не скажет, — не обратив внимания на жомовские выкрутасы, продолжил инструктаж мой Сеня. — Кецалькоатль, возможно, нам твоя помощь понадобится, но пока держись позади и не высовывайся. Вы тоже! — обернулся к ацтекам мой хозяин.
   — А что, могут быть неприятности? — спокойно полюбопытствовал Ачитометль.
   — Может случиться всё, — констатировал Сеня и пристально посмотрел на аборигенов. — Если чего-то боитесь, можете уйти домой. Вас никто не осудит.
   — Если Кецалькоатлю грозит беда, мой долг — защищать его имя до последней капли крови, — надменно заявил член ордена Орла.
   — А я был бы плохим шпионом и отвратительным торговцем, если бы боялся рисковать и сидел постоянно дома, — в пику ему ответил Капелькуаль. — Уж если этот солдафон с вами идет, я от вас точно не отстану!
   — Значит, решено, — кивнул головой мой хозяин. — Вы пойдете сзади. А если что-то случится, действуйте так, как подскажет вам ваша совесть.
   Конечно, после столь эффектных речей мой Сеня мог бы претендовать на место заместителя начальника отдела по политико-воспитательной работе, но жаль, что Кобелев его не слышал. А может быть, это и к лучшему. Всё-таки мне не хотелось бы променять нашу довольно веселую жизнь с облавами, штурмами и походами на спортивно-массовые и культурные мероприятия на необходимость с утра до ночи слушать, как Рабинович наставляет провинившихся милиционеров на путь истинный. В таком случае нам в Египте остаться следовало и записаться в ученики к Моисею!
   Отдав последние приказания, Сеня подхватил с пола Горыныча и, скомандовав мне — «рядом!», первым вышел из наших апартаментов. Шипинуаль тут же повел нас в тронный зал уже привычной дорогой. Если честно, на входе в данное помещение я ожидал любых пакостей, начиная от нацеленных на нас копий, кончая падением на голову двухтонной каменной плиты. Последнее, впрочем, было маловероятным.
   Если судить по тому, что Эксмоэль просил нас уговорить Кецалькоатля вступить с Уицилопочтли в бой, а тот желал вести переговоры о мире, опальный эльф и со своими союзниками не был до конца честен. Может быть, истощив силы богов в поединке, Эксмоэль собирался покончить с обоими разом, присвоив себе титул верховного божества, может быть, у эльфа были какие-то другие виды на богов, но поскольку Уицилопочтли считал союз со своим противником необходимым, нам не стоило опасаться немедленной смерти.
   В общем, в тронный зал мы вошли целыми и невредимыми. Никто на нас не набросился, камни на голову не посыпались, и вообще ровным счетом ничего не случилось! Более того, Чимальпопоке, сидевший на своем царском месте, увидев вошедшего Кецалькоатля, вскочил и первым почтительно склонил перед ним голову, отдавая дань уважения божеству. Конечно, вся эта дружелюбность могла быть лишь коварством, но в тот момент я засомневался, а не раньше ли времени мы обвинили Тлалу в предательстве? Может быть, она сейчас как раз нуждалась в нашей помощи, а мы поставили на ней крест! И судя по тому, каким взглядом Рабинович наградил Кецалькоатля, мой хозяин думал о том же самом.
   — Вот это я понимаю, мужик сказал — мужик сделал! — приветствовал нас в своей обычной манере тлатоани. — Рад, что вам удалось уговорить великого Кецалькоатля на встречу с не менее великим Уицилопочтли. Надеюсь, разговор этих богов положит конец затянувшейся войне и между тольтеками, ацтеками и ольмеками наступит вечный мир.
   — Я пока не вижу, с кем бы Кецалькоатль мог говорить, — перебил его Рабинович. — По-моему, я еще вчера передавал, чтобы на первой же встрече присутствовали все заинтересованные стороны. Или отсутствие Уицилопочтли и Эксмоэля говорит о том, что переговоры с Кецалькоатлем им неинтересны и мы можем уйти обратно?
   — Вот это я понимаю, взять быка за рога! — восхитился Чимальпопоке и, поймав на себе взгляд Жомова, выставил перед собой руки ладонями вперед. — Всё-всё, больше не буду. Я уже успел забыть о том, что кому-то моя присказка может не нравиться. Ну а что касается Уицилопочтли, смею заверить, что он с минуты на минуту появится. Видимо, что-то непредвиденное задержало его. Ради встречи с вами и для того, чтобы не утруждать великого Кецалькоатля, мой повелитель даже изменил своей традиции и сказал, что появится не в святилище на вершине дворца, а прямо здесь, в тронном зале. В первый раз, между прочим! А насчет чудака по имени Эксмоэль ничего сказать не могу. Я общался с ним только пару раз и совершенно не представляю, где он может находиться. Ваша просьба была передана Уицилопочтли, и если он сочтет нужным, то приведет Эксмоэля с собой.
   — Ну а если не приведет, разговора не будет, — неожиданно для нас проявил инициативу Пернатый Змей и, поймав одобрительный взгляд моего хозяина, вскинул вверх руку. — Хау! Я всё сказал.
   — Может быть, пока ждем великого Уицилопочтли, вы мне расскажете, что произошло под Теотнуаканом? — предложил тлатоани, но его желание поддержки со стороны моих ментов не нашло.
   — Тебе же сказали, пока здесь не соберутся все заинтересованные лица, никаких разговоров не будет, — отрезал Рабинович. — Кстати, у вас есть еще пять минут. Если Уицилопочтли и Эксмоэль не появятся, мы уходим. Ясно?
   — Угу, — кивнул головой Чимальпопоке и пробормотал себе под нос так, чтобы Жомов не слышал: — Вот это я понимаю, обсидиановый характер!
   На несколько долгих минут все в тронном зале затихли. Минуты текли, и я не знал, что и думать. С одной стороны, задержка Уицилопочтли напрямую подтверждала наши опасения относительно предательства Тлалы. Отсутствие ацтекского бога на столь важной для него встрече говорило о том, что он именно в этот момент мог беседовать с богиней порока. Вот уж не знаю, отчего изменилось мое мнение об этой девице, но только мне в это верить не хотелось. Может быть, просто потому, что было обидно за то, как легко ушлая бабенка одурачила моих умудренных жизнью ментов?..
   Разобраться в своих чувствах я не успел, поскольку именно в этот момент в тронном зале появился Уицилопочтли. На сей раз он обошелся без спецэффектов, хотя маску ягуара с головы не снял, видимо считая, что жрецы, Шипинуаль и наши низкородные спутники не достойны лицезреть его лицо. И вообще, ацтекский бог выглядел каким-то растрепанным, словно ободранный кот, и совсем был лишен своего обычного показного величия.
   — Вот, значит, как вы платите за оказанное вам доверие?! — вместо приветствия завопил он, подтверждая самые мрачные догадки. — Предатели! Думаете, этот общипанный пернатый червяк сможет вас защитить от моего гнева?
   — Сука! — одними губами прошептал Попов, явно пытаясь оскорбить отсутствующую здесь Тлалу. Дурак! Ты ей только незаслуженный комплимент делаешь. — Жалко, что тебя тогда за завтраком Горыныч не насмерть обварил.
   Никто из присутствующих, кроме меня, эти слова криминалиста не слышал или просто внимания на них не обратил. А мне стало понятно, что даже Попов, питавший к богине неприязнь с самого начала нашего знакомства, до последнего момента в глубине души надеялся, что Тлала всё-таки лучше, чем о ней думали. Если честно, я этому несказанно удивился. Впрочем, не я один. Испытал изумление и Чимальпопоке. Правда, отнюдь не из-за сентиментальных чувств Андрея в отношении предавшей нас богини.
   — Великий Уицилопочтли, о чем ты говоришь? — завопил он, резко поднимаясь с трона. — Чужеземцы выполнили свое обещание. Они привели Кецалькоатля, и он готов к переговорам…
   — Молчи, дурак. Ты ничего не знаешь! — загудел из-под маски ацтекский бог. — Эти предатели сговорились с Кецалькоатлем и явились сюда не для переговоров. Их цель — свергнуть меня и вернуть пернатому червяку главенствующую роль в пантеоне.
   — Что он такое несет? — удивился Попов. — Совсем сдурел, что ли?
   — Некогда разбираться, — рявкнул мой Сеня, опуская Ахтармерза на каменный пол и отстегивая от пояса резиновую дубинку. — Горыныч, делай, что хочешь, но этот придурок с места не должен двинуться!
   Трехглавый маг-недоучка среагировал молниеносно, не успел мой хозяин сорваться с места, как Ахтармерз, видимо, аккумулировавший до сего момента энергию, выпустил в сторону Уицилопочтли какой-то грязно-зеленый шар и лишь затем начал свой обычный ритуал, вращаясь, сплетая шеи в косичку. Я среагировал мгновением позже. По одним жестам хозяина сообразив, что он собиратся делать, я рванул вперед, намереваясь одним прыжком настигнуть ацтекского бога и, повалив его на пол, не дал озможности скрыться из тронного зала. Несколько секунд растянулись в вечность. Уже в прыжке я услышал, как Чимальпопоке завопил: «Стража! Нac предали!», и позади меня с лязгом раскрылись двери, ловно солдаты только и ждали этого приказа. Впрочем, скорее всего, их-то сюда и пригнал Уицилопочтли, прежде чем лично появиться в тронном зале. Эта мысль промелькнула у меня в голове в одну секунду, а в следующую уже почти почувствовал, как ударяюсь всей массой в рудь ацтекского бога и, повалив его на каменный пол, цепившись зубами в предплечье, заставляю забыть обо всём от нестерпимой боли. Вот только вместо удара о податливую плоть я словно на стену налетел! Даже коснуться Уицилопочтли мне не удалось.
   Было больно. О-очень больно! Признаться, я не удержался и даже заскулил, отлетев от ацтекского бога, словно мячик от забора. Вместо Уицилопочтли упав на пол, я заметил, что и атака Горыныча цели не достигла. Пущенный им зеленый шар хоть и увеличился в размерах, но также ударился о невидимую стену, окружавшую бога, и сверкающими струйками стек вниз, на несколько секунд образовав лужу у ног Уицилопочтли.
   Сенин удар дубинкой тоже цели не достиг. А бог, шевельнув лишь кончиком пальцев, отбросил моего хозяина назад, под ноги ворвавшейся в тронный зал стражи. Я зарычал от злости и попытался снова достать Уицилопочтли, но от боли у меня потемнело в глазах, и я едва не лишился сознания. Тряся головой, я кое-как смог подняться на лапы, однако ни о каких прыжках в первые секунды после этого и речи быть не могло.
   А в тронном зале уже вовсю царил хаос. На появление внутри стражников первым отреагировал Ачитометль. Каким-то странным, внешне корявым ударом он достал до горла первого же солдата, примчавшегося на зов тлатоани, и, когда тот начал падать, легко вырвал копье из ослабевших рук стражника. Старому вояке не нужно было ничего объяснять: обожаемого им Кецалькоатля атаковали, а это решало всё, и воин ордена Орла без вопросов вступил в бой.
   А вот Капелькуаль поначалу замешкался. В чем его, собственно говоря, трудно обвинять! Всё-таки он был торговец, а не воин, да и к действующему правительству Теночтитлана всегда относился лояльно. И всё же трактирщику не понадобилось много времени, чтобы понять простую истину — в то, что он не знал о «заговоре», не поверит никто. И дабы не оказаться на жертвенном алтаре, Капелькуаль решил умереть здесь и сейчас, продав свою жизнь подороже. Про Жомова и Попова даже говорить не приходится. Осознав, что тылы кроме них прикрыть некому, оба моих сослуживца оставили Уицилопочтли на расправу мне, Рабиновичу, Горынычу и Кецалькоатлю, посчитав, что наших сил должно хватить на одного бога. Развернувшись к ворвавшимся в тронный зал стражникам, они врубились в толпу, совершенно не обращая внимания на то, что творится за их спиной.
   К счастью для Андрея и омоновца, почти все солдаты, напавшие на нас, согласно уставу дворцовой службы были обязаны выглядеть пристойно и, словно витрины ювелирного магазина, оказались усыпанными драгоценностями, в числе которых золото играло не последнюю роль. А это всё-таки металл, и на прикосновение резиновых дубинок он реагировал точно так, как от него и ждали! Первые ряды ацтеков Жомов с криминалистом скосили в считаные секунды. Но прямо по ним в тронный зал рвались другие и, судя по забитому солдатами коридору, недостатка в подкреплениях у ацтеков не будет и на место сраженных бойцов будут вставать другие, пока мои сослуживцы просто не выдохнутся.
   В этом хаосе, воцарившемся во дворце, единственными существами, сохранившими спокойствие, оставались жрецы, с небольшим оттенком любопытства взиравшие на битву, да Кецалькоатль, который застыл посреди зала, сложив руки на груди и не отрывая взгляда от Уицилопочтли. Ацтекский бог, отразив первую атаку, тоже застыл, взирая на извечного врага. А вот Чимальпопоке на свою беду решил проявить ненужную доблесть и, выхватив откуда-то из-под трона богато украшенный обсидиановый меч, бросился к Рабиновичу, всё еще пребывавшему в нокауте.
   Дурак ты, тлатоани! Кто же к хозяину мимо его верного пса с оружием в руках кидается? Собрав остатки сил, я прыгнул вперед и вцепился зубами в правое запястье Чимальпопоке. Что-то хрустнуло, и правитель ацтеков истошно завопил. Похоже, я сломал ему руку, но ничего страшного! У него всё до свадьбы заживет, а вот доберись он до моего Сени, вряд ли тот погулял бы с перерезанным горлом на собственной свадьбе!
   — Да, вижу. Твои друзья — доблестные воины! — обращаясь к Кецалькоатлю, прокричал ацтекский бог, заглушая шум битвы и вопли отползающего к стене тлатоани. — Думаю, пару минут они еще продержатся. А на что способен ты?
   Поначалу заявления Уицилопочтли о двух минутах я не понял. И, лишь напрягши слух, разобрал, что со стороны дверей, расположенных позади трона, доносится глухой, но быстро приближающийся топот. Похоже, мы были окружены. И не имея путей к отступлению, были обречены на поражение. Как вы думаете, кого-нибудь такая перспектива способна обрадовать?!
   — Не волнуйся, скучно тебе не будет, — совершенно спокойно ответил на вопрос Уицилопочтли Пернатый Змей и запустил в ацтекского бога огненный шар. Тот взорвался искрами о невидимую преграду узурпатора, не принеся ему никакого вреда. Уицилопочтли расхохотался.
   — Действительно весело. Посмотрим, как посмеешься ты, испытав на себе мою силу, дарованную жертвенной человеческой кровью, — проговорил он.
   Ответный удар ацтекского бога был не столь эффектен внешне, но весьма результативен. Уицилопочтли лишь пошевелил пальцами, и какая-то невидимая сила начала вдавливать Пернатого Змея в пол. Несколько мгновений Кецалькоатль держал удар, не сгибаясь, а затем каменные плиты под его ногами пошли трещинами, и тольтекский бог упал на колени, скрючившись от нестерпимой боли. Именно в этот момент Горыныч наконец-то приготовился. Конечно, по сравнению со здешними богами в магии наш третьеклассник смыслил не так уж и много, но и этих знаний хватило. По крайней мере для того, чтобы прикрыть себя, Рабиновича и Кецалькоатля защитным энергетическим куполом. Страшная сила, давившая на тольтекского бога, ослабла, и тот смог подняться на ноги.
   — А я тебя, малявка, недооценил, — удивился Уицилопочтли. — Что же, проверим и тебя.
   Та же сила, которой ацтекский бог едва не размазал Пернатого Змея по камням, обратилась теперь против энергощита Ахтармерза. Я отчетливо видел, как что-то напоминавшее огромное невидимое копье медленно продавливает бирюзовый защитный купол Горыныча, постепенно приближаясь к его переплетенным головам. Пришедший в себя Кецалькоатль постарался помочь Ахтармерзу, вливая в него свою силу. Невидимое копье замедлило движение, но казалось, что остановить его невозможно. И в этот момент на поле брани появился еще один персонаж.
   — Слушайте, я ничего не перепутал? Меня сегодня именно сюда повеселиться приглашали? — поинтересовался тольтекско-ацтекский бог грозы, пожалуй, единственный обитатель пантеона, кого одинаково уважали оба народа. — О-о! Да я вижу, веселье тут в самом разгаре. И чего вы не поделили?
   — Уйди отсюда, реликт, — небрежно бросил в его сторону ацтекский верховный бог. — То, что тут происходит, тебя не касается.
   — Ты забываешься, Уицилопочтли, — рассердился Тлалок. — Я всё-таки, хоть не такой породистый, как Кецалькоатль, всё же древнее тебя родом!
   — А мне плевать! — прорычал ацтекский бог, не ослабляя натиска на защиту Горыныча. — Или ты сейчас уберешься отсюда, или я на твою должность другого претендента найду.
   — Ах, вот ты как, мальчишка?! — окончательно разъярился бог воды и швырнул в сторону Уицилопочтли сначала пару молний, а затем и мощную струю воды.
   На несколько мгновений у меня затеплилась надежда на то, что с помощью Тлалока мы сможем изменить ход боя в свою пользу. Ацтекский бог хоть и был силен, но не мог одновременно и атаковать, и защищаться. Оставив в покое Горыныча, он нарисовал руками щит, о который и разбилась магия бога грозы. Воспользовавшись секундной передышкой, Ахтармерз, видимо, по просьбе Кецалькоатля, снял энергозащиту, и Пернатый Змей швырнул в Уицилопочтли еще один огненный шар.
   Ацтекский бог пошатнулся, но отразил и этот удар, а затем атаковал сам. Горыныч успел вернуть энергетический щит, закрывая Кецалькоатля, а вот Тлалока прикрыть было некому. Старый маразматик то ли был слишком слаб против магии Уицилопочтли, то ли просто позабыл поставить защиту, но тряхнуло его хорошо. Однако на ногах бог воды устоял, и я уже обрадованно взвизгнул, но на этом мои радужные надежды и рухнули вниз тем самым двухтонным камнем, о котором я думал раньше.
   — Не-ет, что-то мне совсем не весело! — заявил Тлалок и в одно мгновение растворился в воздухе, позорно покинув поле боя.
   — Ну что же, думаю, теперь нам мешать никто не будет, — расхохотался ацтекский бог, обрушивая удар на энергощит Горыныча.
   Видя, что тот мнется, готовый уступить силе Уицилопочтли, я понял, что нужно немедленно что-то предпринять. Но пока я пытался сообразить, что же именно мне сделать, всё испортил Попов. Выбрав секунду, Андрюша обернулся, чтобы увидеть, что творится у него за спиной, и застонал:
   — Да что же вы с этим козлом до сих пор никак не справитесь, чтоб у него руки отсохли!
   Вот уж не знаю, намеренно ли криминалист это сделал, вспомнив о странных свойствах своих пожеланий, или просто выругался в пылу борьбы, но его слова достигли цели. Уицилопочтли, еще мгновение назад стоявший, вытянув вперед правую руку, вдруг уронил конечности. Давление на энергощит Горыныча исчезло, и он, сняв защиту, позволил Кецалькоатлю нанести удар по врагу. К сожалению, сил у тольтекского бога почти не осталось. Уицилопочтли хоть и упал на каменные плиты пола, но тут же поднялся и начал что-то бормотать, пытаясь вернуть рукам былую силу. И именно в этот момент в тронный зал через задние двери ворвались новые отряды врага. Мы были окружены.
   — Лежать, падлы! — заорал Попов. От его крика трон сорвало с постамента, а первые ряды ворвавшихся свежих сил врага едва не расплющило о стену, но ацтеков было слишком много.
   — За мной. Уходим! — неожиданно завопил Капелькуаль, бросаясь к глухой с виду стене.
   Поначалу я решил, что трактирщик от перенапряжения, вызванного битвой, слегка тронулся умом, но затем чутье мне подсказало, что Капелькуаль прекрасно знает, что делает. Развеивая сомнения моих коллег, я тоже бросился к стене, призывно лая на ходу. Кецалькоатль, подхватив на руки Горыныча, помчался следом. Попов с Жомовым несколько секунд удивленно смотрели нам вслед, а затем Андрей, на правах старшего по званию — младший лейтенант всё-таки! — приказал омоновцу:
   — Хватай Сеню и иди за ними. Я вас прикрою.
   — Нет уж, лучше ты Рабиновича тащи. Я драться побольше твоего умею, — попытался возразить Иван, но криминалист его и слушать не хотел.
   — Да не дотащу я Сеню, понимаешь ты это или нет, бык педальный! — заорал он так, что ближайшие десятка два стражников надолго лишились слуха и временно потеряли из-за контузии ориентацию в пространстве. — Говорю тебе, хватай эту еврейскую морду, решившую пикник себе в самый неподходящий момент устроить, и валите отсюда. Я следом!
   Несколько мгновений Жомов задумчиво изучал Андрея, а затем, кивнув, подхватил с пола бесчувственное тело моего хозяина и в несколько прыжков догнал Капелькуаля. Ачитометль не отстал от него ни на шаг и у стены обернулся лицом к нападавшим, держа копье наперевес. Трактирщик же, отрешившись от всего мира, что-то колдовал у стены.
   — Что ты там делаешь? Быстрее можешь? — поторопил его Жомов.
   — Где-то тут должна быть хреновина, открывающая потайной ход, — пробормотал Капелькуаль. — Минуточку терпения, сейчас я ее найду.
   — Так ты, гад, знал об этом ходе раньше и молчал?! — возмутился омоновец.
   — А пока Уицилопочтли дорогу к нему загораживал, мы бы всё равно сюда не прорвались, — спокойно ответил трактирщик.
   Капелькуаль продолжил поиски механизма, открывавшего потайной ход, а мы сгрудились вокруг него, пытаясь защитить от любой атаки. Ацтеки же, окружив нас полукольцом, продвигались вперед, выставив перед собой копья. А позади них Уицилопочтли лихорадочно пытался вернуть своим рукам утраченную силу. До нас врагам оставалось буквально несколько шагов, как вдруг Попотв, пятившийся перед стражей, прочистил горло и запел «Наверх вы, товарищи, все по местам, последний парад наступает…», водя головой, как пулеметной установкой из стороны в сторону. От его воплей стражники рядами валились на пол, и, когда, наконец, Капелькуаль открыл потайную дверь, мои соратники не смогли сдержать радостного крика.
   — Андрей, отходи! — пытаясь перекричать Попова, завопил омоновец. К моему удивлению, криминалист его призыв услышал.
   — Сейчас. Только куплет допою, — заявил он, и именно этот момент выбрал кто-то из стражников, чтобы бросить в беззащитного Андрея копье. Обсидиановый наконечник скользнул по голове криминалиста, сбивая с него кепку, и Попов упал.
   — Андрюха, не-ет! — завопил омоновец и, опустив моего хозяина на пол у стены, бросился вперед, на выручку Попову.
   Я рванул следом, издав самый грозный рык, на который только был способен. До неподвижного Андрея было всего несколько метров, и мы преодолели их в два прыжка, но было уже поздно. Там, где только что лежал Попов, уже стояла плотная стена стражников, ощетинившихся копьями. Пару раз мне удалось прорваться сквозь эту колючую стену, и несколько укушенных аборигенов упали, но большего мне сделать не удалось. Да и Ваня, хоть крушил дубинкой копья направо и налево, ацтекам вреда почти не причинил. Ачитометль поспешил нам на помощь, но толку от его атак не было почти никакого. Ацтеки нас теснили обратно к стене.