Страница:
Но он был поражен до глубины души, когда вместо ожидаемых упреков Сабрина ответила ему улыбкой, — Ну, как можно сердиться на тебя?! Ты всегда в первую очередь думаешь обо мне, любовь моя! И, кроме того, ты сдержал свое слово, ведь ты обещал вернуть домой нашу дочь и сделал это! Никогда в жизни ты не делал мне более драгоценного подарка!
Люсьен Доминик был глубоко тронут словами жены, но на сердце у него скребли кошки, ведь Сабрина ещё далеко не все знала о приключениях Реи.
— А теперь расскажи мне, как это случилось, что ты вернулась в Англию на борту того самого корабля, что увез тебя из Чарльзтауна? И почему плавание было таким долгим? Я слышала, что тебя первой подняли на борт корабля. Один из наших людей в Чарльзтауне прислал письмо о том, что в городе ходили ужасные слухи, будто бы ты взошла на борт корабля по доброй воле? Наглая ложь, вне всякого сомнения! А что же капитан корабля? Как его имя, Люсьен? — требовательно спросила герцогиня у мужа, тот невольно поежился.
— Данте Лейтон, мама, — вмешалась Рея.
— Да, да, я слышала о нем. Пират, не так ли? Не сомневаюсь, что его уже бросили в Ньюгейт!
— Мама, послушай, этот человек не имел ничего общего с теми, кто увез меня из Камаре, — быстро перебила Рея, испугавшись, что её матушка потребует, чтобы Данте немедленно вздернули прежде, чем она успеет этому помешать.
— Это мне хорошо известно. Не сомневаюсь, что отец уже рассказал тебе об этом, — кивнула она, повернувшись к Люсьену и обратив на него вопросительный взгляд.
Рея печально опустила голову. Ей до сих пор не верилось, что её похищение было всего лишь частью злодейского плана мести их семье, который придумала и привела в исполнение кузина её отца. Леди Кэтрин Андерс, покинувшая Англию двадцать лет тому назад вместе с братом-близнецом Перси, вернулась для того, чтобы страшно отомстить тому, кого она все эти долгие годы считала своим злейшим врагом — Люсьену Доминику. Безумная женщина обвиняла герцога во всех несчастьях и бедах, что когда-то постигли её и даже в смерти Перси в Венеции много лет назад.
Рея с содроганием в душе вспомнила незнакомку, которая вежливо предложила подвести её в своем экипаже в то дождливое утро, когда они с Френсисом и их кузины отыскали, наконец, пропавших щенков. Эта женщина, лица которой ей так и не суждено было увидеть, уже тогда лелеяла в душе жажду мести. Похищение Реи было лишь частью её зловещего плана. Она была намерена до основания разрушить жизнь и счастье Доминика и насладиться его горем прежде, чем окончательно уничтожить его.
В конце концов, её затея потерпела крах, но горе уже успело прийти в замок Камаре. Оборвалась жизнь ни в чем не повинного старого человека, единственное преступление которого заключалось в том, что он имел несчастье вспомнить лицо леди Кэт. Оно сохранилось в его памяти тех пор, когда она и её брат Перси много лет назад жили в Камаре.
— Должно быть, это было ужасно, когда она забрасывала вас письмами, мучая рассказами о том кошмаре, который мне предстоит. Вспомнить страшно, как она додумалась послать прядь моих волос и кольцо, которое вы хорошо знали, чтобы убедить вас, что я у неё в руках! До сих пор холодею, когда представляю себе ту ночь, когда она пыталась убить тебя, отец! — сказала Рея. Отец, пока они ехали, успел рассказать ей о той ужасной ночи, когда леди Кэт пробралась в замок Камаре.
— Но, слава Богу, теперь все уже позади, — твердо объявила герцогиня, — Кэт больше никогда не сможет причинить нам вред. А уж сейчас, когда ты благополучно возвратилась домой, можно сказать, что она потерпела полное поражение и ей уже не удастся разрушить нашу семью. Давайте постараемся просто забыть обо всем, ведь все это уже в прошлом. Ну, раз уж твой отец успел рассказать, почему тебя похитили, давай вернемся к твоим приключениям, — добавила герцогиня. Она до сих пор не могла спокойно вспоминать ужас последних месяцев, бесконечные ночи без сна, разрывающую сердце боль. Будь проклята Кэт! Ей чуть было не удалось разрушить их счастье.
— Ты мне так ничего и не рассказала об этом человеке, Данте Лейтоне, — вспомнила Сабрина, бросив внимательный взгляд на мужа и дочь. Они молчали, не зная, как начать. — И ещё мне совершенно непонятно, почему власти после всего, что случилось, не приехали, чтобы узнать у нас подробности этого дела. Неужели же этому человеку не придется ответить за то, что он нагло похитил из Чарльзтауна нашу дочь?!
— Боюсь, моя дорогая, что дело обстоит несколько сложнее, чем казалось нам с первого взгляда. Есть кое-какие … обстоятельства, которые нам с тобой придется принять во внимание, — поежился герцог, чувствуя себя на редкость глупо, ибо все это звучало так, словно он защищал ненавистного Данте Лейтона.
— О чем это ты, Люсьен? Что такое мне ещё необходимо знать об этом самом Данте Лейтоне?! — нетерпеливо спросила герцогиня.
— С него были сняты все обвинения.
— Что?!
— Да уж, я и сам не поверил своим ушам, когда услышал это, — подтвердил Доминик, не в силах скрыть горечи, которая звучала в его словах.
— Мама, — твердо перебила Рея, на одно короткое мгновение встретившись взглядом с отцом, — Только благодаря моим показаниям Данте сейчас свободный человек. Там, на борту Морского Дракона, я была очень больна, именно тогда он и бросил якорь в Чарльзтауне. Поэтому, несмотря на то, что я с удовольствием покинула бы в то время его корабль, мне не оставили выбора и когда Морской Дракон поднял якорь, мне пришлось отправиться вместе с ним.
— Но тогда я просто отказываюсь понимать, почему этот мерзавец разгуливает на свободе, если он силой заставил тебя плыть на его корабле! — раздраженно воскликнула герцогиня.
— Просто к тому моменту, когда мы приплыли в Антигуа, я уже и мыслях не держала покинуть Морской Дракон, — тихо сказала Рея и кровь бросилась ей в лицо, когда она решительно заявила, — Видишь ли, мама, дело в том, что я безумно люблю этого человека!
Она с болью в сердце поняла, что такое признание её мать ожидала услышать меньше всего. Окаменев от изумления, она не могла вымолвить ни слова и, наконец, повернулась к мужу. Того, похоже, в эту минуту не мог оторвать глаз от складок на рукаве. — Да что же такое вы говорите? — медленно прошептала она, подсознательно чувствуя, что это ещё далеко не все и что вряд ли ей так уж придется по душе то, что дочь собирается ей рассказать.
— Мама, ну прошу тебя, постарайся понять! Я люблю Данте, и ты тоже полюбишь его, когда хорошенько узнаешь, что это за человек.
— Он здесь?! — испуганно воскликнула герцогиня. Вздрогнув, она обернулась, словно ожидая, что страшный пират спрятался возле дверей в её спальню.
— Нет, он остался в Лондоне уладить кое-какие дела. Команда Морского Дракона будет распущена, ему нужно разделить золото между своими матросами, — очень спокойно, словно что-то, само собой разумеющееся, объяснила Рея. — Он приедет позже.
Герцогиня Камаре на мгновение прикрыла глаза. — В твоем рассказе, дорогая моя, много такого, чего я не в силах понять, — жалобно простонала она и перевела взгляд на мужа, — Но ведь это ещё не все, я угадала? Я никогда не поверю, что ты смог бы одобрить подобного человека, Люсьен, если бы на это не было серьезной причины. Так что это за причина, хотела бы я знать?
— Поверь мне, Рина, меньше всего я думал о том, чтобы одобрить подобное знакомство, — воскликнул герцог, — Просто я был вынужден временно уступить желанию нашей дочери!
— Мама, Данте Лейтон — мой муж, — с обезоруживающей прямотой заявила Рея.
В комнате воцарилась гробовая тишина. — Люсьен, — наконец, пошептала герцогиня.
— Боюсь, что это правда, дорогая, — коротко ответил он, даже не пытаясь скрыть горечи.
— Н-но ведь это же незаконно?!
— Они обвенчались в Вест-Индии. В церкви. По-видимому, все было сделано совершенно законно и теперь ни к чему не придерешься. Твой дорогой зять, Данте Лейтон, позаботился об этом, — в тихом голосе герцога чувствовалась бешеная злоба.
— Но ты смирился с этим. Почему? — потребовала герцогиня, не в силах поверить, что её дочь уже замужем, а муж по какой-то неизвестной причине смирился с подобным мезальянсом. Ее Рея замужем, и за кем — каким-то неотесанным, грубым капитаном корабля?! Даже несмотря на то, что дочь недвусмысленно дала понять, что влюблена в подобного человека, Сабрина не верила, что это на самом деле так. — Рея?! Почему, девочка моя?! Я ничего не понимаю …
— Мама, прости, мне очень жаль. Мне совсем не хотелось огорчать тебя, но ты должна постараться понять. Тебе будет достаточно взглянуть на Данте и ты сразу поймешь, почему я с первого взгляда полюбила его. Отец почему-то считает, что он просто соблазнил меня, но на самом деле это не так. Нет, совсем не так. Я полюбила его в первую же минуту, как только увидела. Он ни разу в жизни не обидел меня. И, если хотите знать, если бы он не настоял, чтобы я вернулась на корабль, то, скорее всего, меня бы просто не было в живых. Его слуга ухаживал за мной, как за ребенком, я выжила чудом.
— То, что ты вышла замуж за подобного подлеца, дочь моя, плохо уже само по себе. Скоро ты убедишься, что он обычный искатель приключений, жадный и беспринципный. Ну что ж, скоро он будет очень разочарован, когда узнает, что не получит от нас ни пенса! — торжественно поклялась герцогиня.
— Мама, он долго не верил, когда я говорила, что мои родители — герцог и герцогиня Камаре. И, поверь мне, Данте не охотник за богатым приданым. Он очень богат. Ему не нужны ваши деньги, и, если честно, я совершенно уверена, что он и не возьмет их у вас, — гордо заявила Рея.
— Что мне абсолютно ясно, так это то, что этот человек каким-то возмутительным способом завладел нашей дочерью! Ты видел его, Люсьен? Так почему же он ещё жив? — спросила она и пришла в ярость, когда муж молча кивнул. Единственное, чего было не занимать Сабрине Доминик, так это бешеного темперамента, и встреться она сейчас лицом к лицу с этим Данте Лейтоном, тому бы не поздоровилось.
— Да, я познакомился с этим самым Лейтоном и с большинством из его матросов тоже. Если ты опасаешься, что он не принадлежит к нашему кругу, то можешь не волноваться на этот счет. Как ни странно, но полное имя этого человека — Данте Лейтон, маркиз Джейкоби. Нет никакого сомнения, что это произвело впечатление на судей во время разбирательства его дела. Как ни странно, я был хорошо знаком с его дедом.
— В самом деле?! Знаешь, я ведь тоже хорошо знала твою бабку, и тем не менее, не могу сказать, что мне есть, за что любить твою кузину Кэт! Впрочем, мало что может сделать её привлекательной в моих глазах, — напомнила мужу герцогиня, щеки её от гнева пошли багровыми пятнами.
— Ах, прости, пожалуйста, я совершенно забыл, — с тонко обдуманным намерением перебил её герцог, — Там, на Морском Драконе, был один шотландец, он просил передать тебе привет.
По лицу герцогини было понятно, что она поражена, — Мне?!
— Да. Похоже, этот старикашка дрался бок о бок с твоим дедом при Каллодине и очень хорошо помнит и тебя, и Мэри. Он был так рад услышать о тебе, — сказал герцог, не в силах отказать себе в удовольствии слегка подразнить жену столь странным совпадением, — Он просил передать, что считал священным долгом оберегать одного из МакДанавелов.
Герцогиня просто онемела от изумления и герцог немедленно воспользовался этим, — — Честно говоря, я встретил немало довольно-таки интересных личностей в команде Морского Дракона. И, знаешь, похоже, наша дочь произвела на них впечатление!
— Да, и на их капитана тоже, я полагаю! Не ослышалась ли я? Неужели этот человек действительно через несколько дней осмелится приехать к нам в замок?! И, конечно, предполагается, что я встречу его с распростертыми объятиями?! — раздраженно прошипела она, бросив сердитый взгляд на две молчаливые фигуры. — До сих пор не могу поверить, что ты так легко смирился с этим, Люсьен! Наверное, есть ещё кое-что, о чем мне пока не известно, не так ли?
— Дорогая моя, я, так же, как и ты, до сих пор не могу смириться с известием о браке нашей Реи, но пока я просто не в состоянии что либо изменить. Рея утверждает, что она любит этого человека, а он, в свою очередь, дал мне понять, что моя дочь возненавидит меня, если я сделаю попытку причинить ему вред — по-видимому, он уверен, что я способен на это, — проворчал Доминик, до сих пор переживая обиду, вызванную столь явной враждебностью этого человека. — Он был так любезен напомнить, что пощадил меня, не вызвав на дуэль, только по одной-единственной причине — потому, что я отец Реи. Кстати, одна из характерных его особенностей — дьявольская надменность.
Сабрина Доминик прикрыла глаза. — Боже мой, какое нахальство! Не понимаю, как ты мог стерпеть это, Люсьен. Уж я бы смогла указать этому молодому человеку подобающее ему место, будь уверен.
— Ну, а я вот не смог. Не смог сделать собственную дочь вдовой, — признал Доминик, — Это единственная причина, почему я не убил его, хотя и очень хотел. Не мог причинить горе нашей Рее. Она и так достаточно страдала.
Бросив исподлобья ещё один взгляд на этих двоих, герцогиня поняла, что не ошиблась и есть ещё кое-что, что ей предстоит узнать. Она терпеливо ждала.
— Мама, — мягко сказала Рея, — У меня будет ребенок.
Герцогиня с беспомощным видом взглянула на дочь и смертельно побледнела. В её глазах стояли слезы.
— Мама, тебе хуже? — бросилась к ней Рея, испугавшись, что всего пережитого вполне достаточно, чтобы свести мать в могилу.
Но Сабрина лишь молча покачала головой. Встретив испуганный взгляд дочери, она всхлипнула и прижала её к груди. — Ах, девочка моя, я так счастлива, что ты наконец дома, даже не знаю, что мне хочется больше: смеяться или плакать. Ты должна дать мне какое-то время, чтобы я смогла лучше понять все то, что случилось с тобой, взмолилась она.
— Я знаю, мама, — её голос предательски дрогнул и она спрятала заплаканное лицо в пышных прядях распущенных волос матери. — Мне даже было немного страшно возвращаться в Камаре. Я боялась, что вы не узнаете меня, так я изменилась. Боялась, что вы окажетесь не в силах принять того, что со мной произошло. Что вы, может быть, разлюбите меня, когда все узнаете …
— Ах, родная, ну как ты только могла подумать, что мы отвернемся от тебя. Никогда, никогда этого не случится, чтобы не произошло. Мы всегда будем с тобой! — воскликнула герцогиня, вспоминаю, как в детстве она носила маленькую дочку на руках и пела ей песенки.
Люсьен и Сабрина обменялись взглядами поверх склоненной головы Реи. Если они хотят, чтобы все вновь было, как прежде, чтобы они стали одной семьей, они со многим должны будут смириться. И если потребуется принять такого человека, как Данте Лейтон, чтобы их дочь была счастлива, что ж, так тому и быть.
Глава 7
Резкий и пронизывающий ветер швырял пригоршни мелких брызг в высокие окна, барабаня по стеклу, а заходящее солнце бросало последние пурпурные отблески на унылые, невысокие холмы. Скоро опустятся тяжелые, бархатные шторы, они скроют мрачную ночь за окном, в высоких канделябрах весело загорятся бесчисленные свечи и в комнате вновь станет светло и радостно.
Дрожащие отблески пламени камина отражались в блестящем серебре старинного чайного сервиза, чинно стоявшего на маленьком столике перед двумя дамами, которые уютно устроились возле камина на изящном диванчике, покрытым розовым шелком.
Наполнив чашку душистым, темным чаем, Рея Клер бросила взгляд на мать и, встретив её ласковую, любящую улыбку, протянула герцогине изящную, как чайная роза, чашечку из драгоценного китайского фарфора.
— Как приятно хоть ненадолго избавиться от Особого Лекарства миссис Тэйлор! — насмешливо улыбнулась герцогиня, — Знаешь, дорогая, я подозреваю, что старушка Роули добавляла мне его потихоньку, когда я болела, причем не раз, и не два. Если честно, то я уже иногда жалею, что она приехала за нами в Веррик Хаус и свела знакомство с этой ужасной миссис Тэйлор.
— Тебе на самом деле лучше, мама? — спросила Рея, встревоженно вглядываясь любящим взглядом во все ещё бледное лицо матери. Жара, похоже, у неё не было и вот уже прошел почти целый час, а мать ни разу не кашлянула.
— Знаешь, я уже целый год не чувствовала себя так хорошо, как сейчас, — успокоила её герцогиня. Сделав глоток, она оглянулась на сидящих вокруг. Все это была её семья и она была уверена, что в это мгновение нет на свете женщины счастливее её.
Рея вслед за матерью перевела взгляд на две золотисто-белокурые головки. Ее младшие сестренка и братишка весело играли на мягком, затканном цветами ковре как раз под столиком, на котором был сервирован чай. За то время, что её не было, Эндрю, похоже, ещё больше подрос, походка его стала намного увереннее, чем была. Сейчас он ковылял к сестре и его детский лепет ясно подсказывал, что так привлекло внимание малыша — поднос с ячменными лепешками, сдобными булочками и ароматными пирожными.
Арден, чья пухлая мордашка был густо перемазана шоколадным кремом из торта, который она крепко сжимала в кулачке, никогда в жизни не позволила бы братишке схватить то, что она ещё не успела попробовать. Ни минуты не колеблясь, она встала на ноги и заковыляла за ним. Но, не удержавшись на ногах, девочка крепко вцепилась в брата с такой силой, что его коротенькие ножки подкосились и он хлопнулся на ковер. Удивленный вопль немедленно сменился криком ярости, когда он догадался, что произошло, тем более что поднос с вожделенными сладостями за это время успели убрать подальше.
Но к нему со словами утешения уже спешил старший брат Робин. Взяв с подноса яблочное пирожное, он разломил его на две аккуратные половинки и протянул свою долю сладкого каждому из расстроенных близнецов. — Может быть, хотя бы это поможет им помолчать пару минут, — он с нежной улыбкой взглянул на мигом затихший дуэт.
— Боюсь, они разошлись не на шутку. К сожалению, нам не удалось сегодня уложить их днем, ведь была такая суматоха, а потом мне так не хотелось, чтобы они чувствовали себя лишними, — извиняющимся тоном сказала герцогиня, оглядывая притихших близнецов, её рука нерешительно коснулась колокольчика. Если малыши расшумятся, придется послать за няней О Кэйси.
— Похоже, Робину удалось их утихомирить, — улыбнулась Рея, окинув восхищенным взглядом брата, который, похоже, вырос на целый фут с тех пор, когда они виделись в последний раз. Ей показалось, что он похудел, но густые, темные волосы все такими же непокорными кудрями падали ему на лоб, в голубых, как фиалки, глазах по-прежнему плясал шаловливый бесенок, и Рея подавила смешок, пытаясь догадаться, что за новую проказу задумал её неугомонный братец.
— Весь этот год, что тебя похитили, он был сам на себя не похож, — тихо прошептала герцогиня, читая в душе у дочери, словно в открытой книге, — Все время ходил мрачный, угрюмый, да и неудивительно, мне ведь всегда было понятно, что ты была ему ближе, чем другие. Сердце его было разбито, и я уже стала бояться, что мы никогда не увидим нашего прежнего веселого Робина.
— Сейчас он, кажется, успокоился, даже выглядит растроганным, но сколько раз, я помню, видела у него в глазах это выражение и всегда за этим следовала какая-нибудь каверза, — кивнула Рея. Слишком часто она сама в прежнее время служила мишенью проказ и розыгрышей для своего озорного брата, чтобы сейчас не догадаться, что он что-то замышляет.
— Мне почему-то кажется, что за прошлый год больше всех изменился Френсис, — Рея незаметно взглянула на другого брата, первенца и наследника замка Камаре и древнего герцогского майората. — Никогда раньше не замечала, что он так сильно похож на отца, просто одно лицо. Глаза, правда, у него другие, но фигура, походка, манера держаться, нет, просто удивительно!
— Да, — согласилась герцогиня, подумав, что Френсис сильно возмужал за этот год и превратился в привлекательного и достойного молодого человека, — Твой отец и я очень гордимся такими сыновьями, как Фрэнсис и наш милый Робин. Если бы они оба не вмешались в тот ужасный день, тогда … — герцогиня зажмурилась, перед глазами у неё опять встало ужасное видение прошлого — бледного, как смерть, Люсьена вносят в замок, а кровь заливает его сюртук и тяжелыми каплями стекает на пол.
— Не думай об этом, мама, — всполошилась Рея, — Ты уже успела послать кого-нибудь за дядей Робином и Сарой?
Герцогиня кивнула, благодарная дочери за то, что та, как всегда чуткая, умело перевела разговор на другое. — Конечно, отец немедленно послал им сказать, что ты вернулась. А Баттерик лично выбрал самого быстрого коня из нашей конюшни. Мы послали Томаса. Конечно, он всего только мальчик, но верхом ездит чуть ли не с пеленок. Если кто и успеет добраться до Шотландии за неделю, так только он.
— Я была так счастлива, узнав, что у дяди Робина и Сары теперь есть дочь. Леди Дон[ 13] Ина Веррик — прелестное имя! — сказала Рея, но думала она в эту минуту о своем будущем ребенке, гадая, кто это будет — мальчик или девочка, и какое имя придумают они с Данте.
От любящего взгляда Сабрины не укрылось рассеянное, немного мечтательное выражение лица дочери. Она до сих пор не могла поверить до конца, что очень скоро её маленькая Рея сама станет матерью, подарив ей первого внука. Сабрина бросила неуверенный взгляд на мужа, который в это время о чем-то болтал с Френсисом. Казалось, только вчера они встретились, полюбили друг друга, затем поженились и назвали Реей свою крошечную дочку. Все ещё не веря тому, как быстро летит время, герцогиня покачала головой. Да, годы мчатся, но Люсьен совсем не изменился. В её глазах он по-прежнему был все тем же красивым молодым человеком, которого она полюбила с первого взгляда. Несмотря на то, что его холодное лицо неизменно имело надменное, аристократическое выражение, которое многие считали признаком высокомерия, тем не менее уж ей-то было хорошо известно, насколько мягче и добрее он стал, разительно отличаясь от того человека, которого она встретила в молодости. Их брак и совместная жизнь в Камаре были счастьем для неё и, хотя прошлый год стал для супругов настоящей трагедией, все уже позади. Семья их уцелела и так будет всегда, пока новые поколения их внуков и правнуков будут сменять друг друга. И герцогине Камаре совсем не нужен был пророческий дар, такой же, каким обладала её сестра Мэри, чтобы знать это.
Сабрина взглянула на дочь, от всей души надеясь, что та будет так же неизменно счастлива со своим мужем, как она сама с Люсьеном. Она могла только искренне надеяться, что этот непонятный и загадочный Данте Лейтон окажется хотя бы вполовину таким же благородным, как её Люсьен и даст счастье их дочери.
— Надо бы ещё написать и Теренсу с Мэри, — машинально пробормотала герцогиня и, пожав плечами, добавила, — хотя, впрочем, не обязательно. Если не ошибаюсь, Мэри и без меня давно известно, что ты вернулась. Скорее всего, она уже несколько часов, как выехала сюда и, вполне возможно, встретится с нашим посланным на полпути к замку. Я уже даже приказала приготовить им комнаты в северном крыле. Похоже, юная Бетси решила, что у меня что-то не в порядке с головой, когда я велела ей затопить камин в комнатах, где никто не живет. Ну, ничего, скоро она сама убедится, что если речь идет о Мэри, то нужно спокойно воспринимать даже самые необыкновенные вещи.
Словно в подтверждение её словам за плотно закрытыми двустворчатыми дверями послышался какой-то шум. Вдруг они распахнулись и в гостиную ввалилась целая толпа. Вновь приехавшие вошли в гостиную со счастливой уверенностью людей, которые ни минуты сомневаются, что им будут рады. Это и была сама леди Мэри с мужем, генералом сэром Теренсом Флетчером и семеро их детей: Эван, Джордж, Джеймс, Анна, Стюарт, Маргарет и Джон.
Радостные возгласы «Рея, Рея!» оглушили всех сидящих, а любящие родственники, прибывшие из своего поместья в южной части Уилтшира, окружили девушку, по-прежнему сидевшую возле камина с матерью.
— Мне всегда неплохо удавалась рассчитать, когда лучше появиться, — объявила леди Мэри со смущенной, ласковой улыбкой, разглядывая блестящий серебряный чайный сервиз, красующийся на маленьком столике перед сестрой и племянницей и стараясь скрыть радостное волнение.
— Ну, теперь мне и в голову не придет поинтересоваться, откуда тебе известно, что Рея вернулась домой, — отозвалась герцогиня, с приветливой улыбкой оглядывая сестру и все её шумное семейство. Впрочем, на самом деле было бесполезно скрывать, насколько она заинтригована.
— Мы встретили вашего гонца на полпути между Грин Виллоус и Камаре, — объяснила леди Мэри, крепко прижимая к себе Рею, — Ах, моя дорогая, что за радость видеть снова твое милое личико! Я всегда знала, что этот миг настанет, но бывали дни, когда я не сомневалась, что ты на волосок от смерти. Я чувствовала себя такой беспомощной, но ведь действительно, чем я могла помочь тебе?! — с извиняющейся улыбкой тетушка развела руками. Даже теперь, после стольких лет, когда никто уже не брал под сомнение её талант предвидеть будущее, она до сих пор мучилась сомнениями, не зная, проклятие это или счастливый дар, — Странно, но я как будто бы видела какой-то корабль, он бросил якорь в лондонских доках, а потом я почему-то увидела кошку, только незнакомую, — добавила она со смехом, — Чудеса да и только, ведь это Сабрина без ума от кошек, а я их терпеть не могу, однако потом … — и она, выдержав эффектную паузу, обвела всех торжествующим взглядом, — Потом я увидела очень знакомую фигуру в бледно-желтом платье, а потом — и сам Камаре, и я поняла, что ты вернулась домой! — объяснила леди Мэри. Удобно устроившись на диване, она последовала совету сестры и протянула к огню озябшие руки и ноги. — Кажется, что дорога от Грин Виллоус до замка стала длиннее, а дороги — ещё ужаснее. А уж погода каждый раз становится все хуже, по крайней мере, так мне кажется. Впрочем, может быть, это просто ноют старые кости.
Люсьен Доминик был глубоко тронут словами жены, но на сердце у него скребли кошки, ведь Сабрина ещё далеко не все знала о приключениях Реи.
— А теперь расскажи мне, как это случилось, что ты вернулась в Англию на борту того самого корабля, что увез тебя из Чарльзтауна? И почему плавание было таким долгим? Я слышала, что тебя первой подняли на борт корабля. Один из наших людей в Чарльзтауне прислал письмо о том, что в городе ходили ужасные слухи, будто бы ты взошла на борт корабля по доброй воле? Наглая ложь, вне всякого сомнения! А что же капитан корабля? Как его имя, Люсьен? — требовательно спросила герцогиня у мужа, тот невольно поежился.
— Данте Лейтон, мама, — вмешалась Рея.
— Да, да, я слышала о нем. Пират, не так ли? Не сомневаюсь, что его уже бросили в Ньюгейт!
— Мама, послушай, этот человек не имел ничего общего с теми, кто увез меня из Камаре, — быстро перебила Рея, испугавшись, что её матушка потребует, чтобы Данте немедленно вздернули прежде, чем она успеет этому помешать.
— Это мне хорошо известно. Не сомневаюсь, что отец уже рассказал тебе об этом, — кивнула она, повернувшись к Люсьену и обратив на него вопросительный взгляд.
Рея печально опустила голову. Ей до сих пор не верилось, что её похищение было всего лишь частью злодейского плана мести их семье, который придумала и привела в исполнение кузина её отца. Леди Кэтрин Андерс, покинувшая Англию двадцать лет тому назад вместе с братом-близнецом Перси, вернулась для того, чтобы страшно отомстить тому, кого она все эти долгие годы считала своим злейшим врагом — Люсьену Доминику. Безумная женщина обвиняла герцога во всех несчастьях и бедах, что когда-то постигли её и даже в смерти Перси в Венеции много лет назад.
Рея с содроганием в душе вспомнила незнакомку, которая вежливо предложила подвести её в своем экипаже в то дождливое утро, когда они с Френсисом и их кузины отыскали, наконец, пропавших щенков. Эта женщина, лица которой ей так и не суждено было увидеть, уже тогда лелеяла в душе жажду мести. Похищение Реи было лишь частью её зловещего плана. Она была намерена до основания разрушить жизнь и счастье Доминика и насладиться его горем прежде, чем окончательно уничтожить его.
В конце концов, её затея потерпела крах, но горе уже успело прийти в замок Камаре. Оборвалась жизнь ни в чем не повинного старого человека, единственное преступление которого заключалось в том, что он имел несчастье вспомнить лицо леди Кэт. Оно сохранилось в его памяти тех пор, когда она и её брат Перси много лет назад жили в Камаре.
— Должно быть, это было ужасно, когда она забрасывала вас письмами, мучая рассказами о том кошмаре, который мне предстоит. Вспомнить страшно, как она додумалась послать прядь моих волос и кольцо, которое вы хорошо знали, чтобы убедить вас, что я у неё в руках! До сих пор холодею, когда представляю себе ту ночь, когда она пыталась убить тебя, отец! — сказала Рея. Отец, пока они ехали, успел рассказать ей о той ужасной ночи, когда леди Кэт пробралась в замок Камаре.
— Но, слава Богу, теперь все уже позади, — твердо объявила герцогиня, — Кэт больше никогда не сможет причинить нам вред. А уж сейчас, когда ты благополучно возвратилась домой, можно сказать, что она потерпела полное поражение и ей уже не удастся разрушить нашу семью. Давайте постараемся просто забыть обо всем, ведь все это уже в прошлом. Ну, раз уж твой отец успел рассказать, почему тебя похитили, давай вернемся к твоим приключениям, — добавила герцогиня. Она до сих пор не могла спокойно вспоминать ужас последних месяцев, бесконечные ночи без сна, разрывающую сердце боль. Будь проклята Кэт! Ей чуть было не удалось разрушить их счастье.
— Ты мне так ничего и не рассказала об этом человеке, Данте Лейтоне, — вспомнила Сабрина, бросив внимательный взгляд на мужа и дочь. Они молчали, не зная, как начать. — И ещё мне совершенно непонятно, почему власти после всего, что случилось, не приехали, чтобы узнать у нас подробности этого дела. Неужели же этому человеку не придется ответить за то, что он нагло похитил из Чарльзтауна нашу дочь?!
— Боюсь, моя дорогая, что дело обстоит несколько сложнее, чем казалось нам с первого взгляда. Есть кое-какие … обстоятельства, которые нам с тобой придется принять во внимание, — поежился герцог, чувствуя себя на редкость глупо, ибо все это звучало так, словно он защищал ненавистного Данте Лейтона.
— О чем это ты, Люсьен? Что такое мне ещё необходимо знать об этом самом Данте Лейтоне?! — нетерпеливо спросила герцогиня.
— С него были сняты все обвинения.
— Что?!
— Да уж, я и сам не поверил своим ушам, когда услышал это, — подтвердил Доминик, не в силах скрыть горечи, которая звучала в его словах.
— Мама, — твердо перебила Рея, на одно короткое мгновение встретившись взглядом с отцом, — Только благодаря моим показаниям Данте сейчас свободный человек. Там, на борту Морского Дракона, я была очень больна, именно тогда он и бросил якорь в Чарльзтауне. Поэтому, несмотря на то, что я с удовольствием покинула бы в то время его корабль, мне не оставили выбора и когда Морской Дракон поднял якорь, мне пришлось отправиться вместе с ним.
— Но тогда я просто отказываюсь понимать, почему этот мерзавец разгуливает на свободе, если он силой заставил тебя плыть на его корабле! — раздраженно воскликнула герцогиня.
— Просто к тому моменту, когда мы приплыли в Антигуа, я уже и мыслях не держала покинуть Морской Дракон, — тихо сказала Рея и кровь бросилась ей в лицо, когда она решительно заявила, — Видишь ли, мама, дело в том, что я безумно люблю этого человека!
Она с болью в сердце поняла, что такое признание её мать ожидала услышать меньше всего. Окаменев от изумления, она не могла вымолвить ни слова и, наконец, повернулась к мужу. Того, похоже, в эту минуту не мог оторвать глаз от складок на рукаве. — Да что же такое вы говорите? — медленно прошептала она, подсознательно чувствуя, что это ещё далеко не все и что вряд ли ей так уж придется по душе то, что дочь собирается ей рассказать.
— Мама, ну прошу тебя, постарайся понять! Я люблю Данте, и ты тоже полюбишь его, когда хорошенько узнаешь, что это за человек.
— Он здесь?! — испуганно воскликнула герцогиня. Вздрогнув, она обернулась, словно ожидая, что страшный пират спрятался возле дверей в её спальню.
— Нет, он остался в Лондоне уладить кое-какие дела. Команда Морского Дракона будет распущена, ему нужно разделить золото между своими матросами, — очень спокойно, словно что-то, само собой разумеющееся, объяснила Рея. — Он приедет позже.
Герцогиня Камаре на мгновение прикрыла глаза. — В твоем рассказе, дорогая моя, много такого, чего я не в силах понять, — жалобно простонала она и перевела взгляд на мужа, — Но ведь это ещё не все, я угадала? Я никогда не поверю, что ты смог бы одобрить подобного человека, Люсьен, если бы на это не было серьезной причины. Так что это за причина, хотела бы я знать?
— Поверь мне, Рина, меньше всего я думал о том, чтобы одобрить подобное знакомство, — воскликнул герцог, — Просто я был вынужден временно уступить желанию нашей дочери!
— Мама, Данте Лейтон — мой муж, — с обезоруживающей прямотой заявила Рея.
В комнате воцарилась гробовая тишина. — Люсьен, — наконец, пошептала герцогиня.
— Боюсь, что это правда, дорогая, — коротко ответил он, даже не пытаясь скрыть горечи.
— Н-но ведь это же незаконно?!
— Они обвенчались в Вест-Индии. В церкви. По-видимому, все было сделано совершенно законно и теперь ни к чему не придерешься. Твой дорогой зять, Данте Лейтон, позаботился об этом, — в тихом голосе герцога чувствовалась бешеная злоба.
— Но ты смирился с этим. Почему? — потребовала герцогиня, не в силах поверить, что её дочь уже замужем, а муж по какой-то неизвестной причине смирился с подобным мезальянсом. Ее Рея замужем, и за кем — каким-то неотесанным, грубым капитаном корабля?! Даже несмотря на то, что дочь недвусмысленно дала понять, что влюблена в подобного человека, Сабрина не верила, что это на самом деле так. — Рея?! Почему, девочка моя?! Я ничего не понимаю …
— Мама, прости, мне очень жаль. Мне совсем не хотелось огорчать тебя, но ты должна постараться понять. Тебе будет достаточно взглянуть на Данте и ты сразу поймешь, почему я с первого взгляда полюбила его. Отец почему-то считает, что он просто соблазнил меня, но на самом деле это не так. Нет, совсем не так. Я полюбила его в первую же минуту, как только увидела. Он ни разу в жизни не обидел меня. И, если хотите знать, если бы он не настоял, чтобы я вернулась на корабль, то, скорее всего, меня бы просто не было в живых. Его слуга ухаживал за мной, как за ребенком, я выжила чудом.
— То, что ты вышла замуж за подобного подлеца, дочь моя, плохо уже само по себе. Скоро ты убедишься, что он обычный искатель приключений, жадный и беспринципный. Ну что ж, скоро он будет очень разочарован, когда узнает, что не получит от нас ни пенса! — торжественно поклялась герцогиня.
— Мама, он долго не верил, когда я говорила, что мои родители — герцог и герцогиня Камаре. И, поверь мне, Данте не охотник за богатым приданым. Он очень богат. Ему не нужны ваши деньги, и, если честно, я совершенно уверена, что он и не возьмет их у вас, — гордо заявила Рея.
— Что мне абсолютно ясно, так это то, что этот человек каким-то возмутительным способом завладел нашей дочерью! Ты видел его, Люсьен? Так почему же он ещё жив? — спросила она и пришла в ярость, когда муж молча кивнул. Единственное, чего было не занимать Сабрине Доминик, так это бешеного темперамента, и встреться она сейчас лицом к лицу с этим Данте Лейтоном, тому бы не поздоровилось.
— Да, я познакомился с этим самым Лейтоном и с большинством из его матросов тоже. Если ты опасаешься, что он не принадлежит к нашему кругу, то можешь не волноваться на этот счет. Как ни странно, но полное имя этого человека — Данте Лейтон, маркиз Джейкоби. Нет никакого сомнения, что это произвело впечатление на судей во время разбирательства его дела. Как ни странно, я был хорошо знаком с его дедом.
— В самом деле?! Знаешь, я ведь тоже хорошо знала твою бабку, и тем не менее, не могу сказать, что мне есть, за что любить твою кузину Кэт! Впрочем, мало что может сделать её привлекательной в моих глазах, — напомнила мужу герцогиня, щеки её от гнева пошли багровыми пятнами.
— Ах, прости, пожалуйста, я совершенно забыл, — с тонко обдуманным намерением перебил её герцог, — Там, на Морском Драконе, был один шотландец, он просил передать тебе привет.
По лицу герцогини было понятно, что она поражена, — Мне?!
— Да. Похоже, этот старикашка дрался бок о бок с твоим дедом при Каллодине и очень хорошо помнит и тебя, и Мэри. Он был так рад услышать о тебе, — сказал герцог, не в силах отказать себе в удовольствии слегка подразнить жену столь странным совпадением, — Он просил передать, что считал священным долгом оберегать одного из МакДанавелов.
Герцогиня просто онемела от изумления и герцог немедленно воспользовался этим, — — Честно говоря, я встретил немало довольно-таки интересных личностей в команде Морского Дракона. И, знаешь, похоже, наша дочь произвела на них впечатление!
— Да, и на их капитана тоже, я полагаю! Не ослышалась ли я? Неужели этот человек действительно через несколько дней осмелится приехать к нам в замок?! И, конечно, предполагается, что я встречу его с распростертыми объятиями?! — раздраженно прошипела она, бросив сердитый взгляд на две молчаливые фигуры. — До сих пор не могу поверить, что ты так легко смирился с этим, Люсьен! Наверное, есть ещё кое-что, о чем мне пока не известно, не так ли?
— Дорогая моя, я, так же, как и ты, до сих пор не могу смириться с известием о браке нашей Реи, но пока я просто не в состоянии что либо изменить. Рея утверждает, что она любит этого человека, а он, в свою очередь, дал мне понять, что моя дочь возненавидит меня, если я сделаю попытку причинить ему вред — по-видимому, он уверен, что я способен на это, — проворчал Доминик, до сих пор переживая обиду, вызванную столь явной враждебностью этого человека. — Он был так любезен напомнить, что пощадил меня, не вызвав на дуэль, только по одной-единственной причине — потому, что я отец Реи. Кстати, одна из характерных его особенностей — дьявольская надменность.
Сабрина Доминик прикрыла глаза. — Боже мой, какое нахальство! Не понимаю, как ты мог стерпеть это, Люсьен. Уж я бы смогла указать этому молодому человеку подобающее ему место, будь уверен.
— Ну, а я вот не смог. Не смог сделать собственную дочь вдовой, — признал Доминик, — Это единственная причина, почему я не убил его, хотя и очень хотел. Не мог причинить горе нашей Рее. Она и так достаточно страдала.
Бросив исподлобья ещё один взгляд на этих двоих, герцогиня поняла, что не ошиблась и есть ещё кое-что, что ей предстоит узнать. Она терпеливо ждала.
— Мама, — мягко сказала Рея, — У меня будет ребенок.
Герцогиня с беспомощным видом взглянула на дочь и смертельно побледнела. В её глазах стояли слезы.
— Мама, тебе хуже? — бросилась к ней Рея, испугавшись, что всего пережитого вполне достаточно, чтобы свести мать в могилу.
Но Сабрина лишь молча покачала головой. Встретив испуганный взгляд дочери, она всхлипнула и прижала её к груди. — Ах, девочка моя, я так счастлива, что ты наконец дома, даже не знаю, что мне хочется больше: смеяться или плакать. Ты должна дать мне какое-то время, чтобы я смогла лучше понять все то, что случилось с тобой, взмолилась она.
— Я знаю, мама, — её голос предательски дрогнул и она спрятала заплаканное лицо в пышных прядях распущенных волос матери. — Мне даже было немного страшно возвращаться в Камаре. Я боялась, что вы не узнаете меня, так я изменилась. Боялась, что вы окажетесь не в силах принять того, что со мной произошло. Что вы, может быть, разлюбите меня, когда все узнаете …
— Ах, родная, ну как ты только могла подумать, что мы отвернемся от тебя. Никогда, никогда этого не случится, чтобы не произошло. Мы всегда будем с тобой! — воскликнула герцогиня, вспоминаю, как в детстве она носила маленькую дочку на руках и пела ей песенки.
Люсьен и Сабрина обменялись взглядами поверх склоненной головы Реи. Если они хотят, чтобы все вновь было, как прежде, чтобы они стали одной семьей, они со многим должны будут смириться. И если потребуется принять такого человека, как Данте Лейтон, чтобы их дочь была счастлива, что ж, так тому и быть.
Глава 7
Чем больше, тем веселее.В первый раз с того самого ужасного дня в прошлом году веселый смех и радостный гомон наполнили маленькую гостиную в южном крыле замка. В огромном камине ярким пламенем пылали дубовые поленья, потом туда же полетели остатки старой яблони, пламя весело полыхало, принося тепло и уют. В это время года день быстро догорал, быстро наступала ночь, холодно и неуютно в этот час бывало на западном побережье.
Джон Хейвуд
Резкий и пронизывающий ветер швырял пригоршни мелких брызг в высокие окна, барабаня по стеклу, а заходящее солнце бросало последние пурпурные отблески на унылые, невысокие холмы. Скоро опустятся тяжелые, бархатные шторы, они скроют мрачную ночь за окном, в высоких канделябрах весело загорятся бесчисленные свечи и в комнате вновь станет светло и радостно.
Дрожащие отблески пламени камина отражались в блестящем серебре старинного чайного сервиза, чинно стоявшего на маленьком столике перед двумя дамами, которые уютно устроились возле камина на изящном диванчике, покрытым розовым шелком.
Наполнив чашку душистым, темным чаем, Рея Клер бросила взгляд на мать и, встретив её ласковую, любящую улыбку, протянула герцогине изящную, как чайная роза, чашечку из драгоценного китайского фарфора.
— Как приятно хоть ненадолго избавиться от Особого Лекарства миссис Тэйлор! — насмешливо улыбнулась герцогиня, — Знаешь, дорогая, я подозреваю, что старушка Роули добавляла мне его потихоньку, когда я болела, причем не раз, и не два. Если честно, то я уже иногда жалею, что она приехала за нами в Веррик Хаус и свела знакомство с этой ужасной миссис Тэйлор.
— Тебе на самом деле лучше, мама? — спросила Рея, встревоженно вглядываясь любящим взглядом во все ещё бледное лицо матери. Жара, похоже, у неё не было и вот уже прошел почти целый час, а мать ни разу не кашлянула.
— Знаешь, я уже целый год не чувствовала себя так хорошо, как сейчас, — успокоила её герцогиня. Сделав глоток, она оглянулась на сидящих вокруг. Все это была её семья и она была уверена, что в это мгновение нет на свете женщины счастливее её.
Рея вслед за матерью перевела взгляд на две золотисто-белокурые головки. Ее младшие сестренка и братишка весело играли на мягком, затканном цветами ковре как раз под столиком, на котором был сервирован чай. За то время, что её не было, Эндрю, похоже, ещё больше подрос, походка его стала намного увереннее, чем была. Сейчас он ковылял к сестре и его детский лепет ясно подсказывал, что так привлекло внимание малыша — поднос с ячменными лепешками, сдобными булочками и ароматными пирожными.
Арден, чья пухлая мордашка был густо перемазана шоколадным кремом из торта, который она крепко сжимала в кулачке, никогда в жизни не позволила бы братишке схватить то, что она ещё не успела попробовать. Ни минуты не колеблясь, она встала на ноги и заковыляла за ним. Но, не удержавшись на ногах, девочка крепко вцепилась в брата с такой силой, что его коротенькие ножки подкосились и он хлопнулся на ковер. Удивленный вопль немедленно сменился криком ярости, когда он догадался, что произошло, тем более что поднос с вожделенными сладостями за это время успели убрать подальше.
Но к нему со словами утешения уже спешил старший брат Робин. Взяв с подноса яблочное пирожное, он разломил его на две аккуратные половинки и протянул свою долю сладкого каждому из расстроенных близнецов. — Может быть, хотя бы это поможет им помолчать пару минут, — он с нежной улыбкой взглянул на мигом затихший дуэт.
— Боюсь, они разошлись не на шутку. К сожалению, нам не удалось сегодня уложить их днем, ведь была такая суматоха, а потом мне так не хотелось, чтобы они чувствовали себя лишними, — извиняющимся тоном сказала герцогиня, оглядывая притихших близнецов, её рука нерешительно коснулась колокольчика. Если малыши расшумятся, придется послать за няней О Кэйси.
— Похоже, Робину удалось их утихомирить, — улыбнулась Рея, окинув восхищенным взглядом брата, который, похоже, вырос на целый фут с тех пор, когда они виделись в последний раз. Ей показалось, что он похудел, но густые, темные волосы все такими же непокорными кудрями падали ему на лоб, в голубых, как фиалки, глазах по-прежнему плясал шаловливый бесенок, и Рея подавила смешок, пытаясь догадаться, что за новую проказу задумал её неугомонный братец.
— Весь этот год, что тебя похитили, он был сам на себя не похож, — тихо прошептала герцогиня, читая в душе у дочери, словно в открытой книге, — Все время ходил мрачный, угрюмый, да и неудивительно, мне ведь всегда было понятно, что ты была ему ближе, чем другие. Сердце его было разбито, и я уже стала бояться, что мы никогда не увидим нашего прежнего веселого Робина.
— Сейчас он, кажется, успокоился, даже выглядит растроганным, но сколько раз, я помню, видела у него в глазах это выражение и всегда за этим следовала какая-нибудь каверза, — кивнула Рея. Слишком часто она сама в прежнее время служила мишенью проказ и розыгрышей для своего озорного брата, чтобы сейчас не догадаться, что он что-то замышляет.
— Мне почему-то кажется, что за прошлый год больше всех изменился Френсис, — Рея незаметно взглянула на другого брата, первенца и наследника замка Камаре и древнего герцогского майората. — Никогда раньше не замечала, что он так сильно похож на отца, просто одно лицо. Глаза, правда, у него другие, но фигура, походка, манера держаться, нет, просто удивительно!
— Да, — согласилась герцогиня, подумав, что Френсис сильно возмужал за этот год и превратился в привлекательного и достойного молодого человека, — Твой отец и я очень гордимся такими сыновьями, как Фрэнсис и наш милый Робин. Если бы они оба не вмешались в тот ужасный день, тогда … — герцогиня зажмурилась, перед глазами у неё опять встало ужасное видение прошлого — бледного, как смерть, Люсьена вносят в замок, а кровь заливает его сюртук и тяжелыми каплями стекает на пол.
— Не думай об этом, мама, — всполошилась Рея, — Ты уже успела послать кого-нибудь за дядей Робином и Сарой?
Герцогиня кивнула, благодарная дочери за то, что та, как всегда чуткая, умело перевела разговор на другое. — Конечно, отец немедленно послал им сказать, что ты вернулась. А Баттерик лично выбрал самого быстрого коня из нашей конюшни. Мы послали Томаса. Конечно, он всего только мальчик, но верхом ездит чуть ли не с пеленок. Если кто и успеет добраться до Шотландии за неделю, так только он.
— Я была так счастлива, узнав, что у дяди Робина и Сары теперь есть дочь. Леди Дон[ 13] Ина Веррик — прелестное имя! — сказала Рея, но думала она в эту минуту о своем будущем ребенке, гадая, кто это будет — мальчик или девочка, и какое имя придумают они с Данте.
От любящего взгляда Сабрины не укрылось рассеянное, немного мечтательное выражение лица дочери. Она до сих пор не могла поверить до конца, что очень скоро её маленькая Рея сама станет матерью, подарив ей первого внука. Сабрина бросила неуверенный взгляд на мужа, который в это время о чем-то болтал с Френсисом. Казалось, только вчера они встретились, полюбили друг друга, затем поженились и назвали Реей свою крошечную дочку. Все ещё не веря тому, как быстро летит время, герцогиня покачала головой. Да, годы мчатся, но Люсьен совсем не изменился. В её глазах он по-прежнему был все тем же красивым молодым человеком, которого она полюбила с первого взгляда. Несмотря на то, что его холодное лицо неизменно имело надменное, аристократическое выражение, которое многие считали признаком высокомерия, тем не менее уж ей-то было хорошо известно, насколько мягче и добрее он стал, разительно отличаясь от того человека, которого она встретила в молодости. Их брак и совместная жизнь в Камаре были счастьем для неё и, хотя прошлый год стал для супругов настоящей трагедией, все уже позади. Семья их уцелела и так будет всегда, пока новые поколения их внуков и правнуков будут сменять друг друга. И герцогине Камаре совсем не нужен был пророческий дар, такой же, каким обладала её сестра Мэри, чтобы знать это.
Сабрина взглянула на дочь, от всей души надеясь, что та будет так же неизменно счастлива со своим мужем, как она сама с Люсьеном. Она могла только искренне надеяться, что этот непонятный и загадочный Данте Лейтон окажется хотя бы вполовину таким же благородным, как её Люсьен и даст счастье их дочери.
— Надо бы ещё написать и Теренсу с Мэри, — машинально пробормотала герцогиня и, пожав плечами, добавила, — хотя, впрочем, не обязательно. Если не ошибаюсь, Мэри и без меня давно известно, что ты вернулась. Скорее всего, она уже несколько часов, как выехала сюда и, вполне возможно, встретится с нашим посланным на полпути к замку. Я уже даже приказала приготовить им комнаты в северном крыле. Похоже, юная Бетси решила, что у меня что-то не в порядке с головой, когда я велела ей затопить камин в комнатах, где никто не живет. Ну, ничего, скоро она сама убедится, что если речь идет о Мэри, то нужно спокойно воспринимать даже самые необыкновенные вещи.
Словно в подтверждение её словам за плотно закрытыми двустворчатыми дверями послышался какой-то шум. Вдруг они распахнулись и в гостиную ввалилась целая толпа. Вновь приехавшие вошли в гостиную со счастливой уверенностью людей, которые ни минуты сомневаются, что им будут рады. Это и была сама леди Мэри с мужем, генералом сэром Теренсом Флетчером и семеро их детей: Эван, Джордж, Джеймс, Анна, Стюарт, Маргарет и Джон.
Радостные возгласы «Рея, Рея!» оглушили всех сидящих, а любящие родственники, прибывшие из своего поместья в южной части Уилтшира, окружили девушку, по-прежнему сидевшую возле камина с матерью.
— Мне всегда неплохо удавалась рассчитать, когда лучше появиться, — объявила леди Мэри со смущенной, ласковой улыбкой, разглядывая блестящий серебряный чайный сервиз, красующийся на маленьком столике перед сестрой и племянницей и стараясь скрыть радостное волнение.
— Ну, теперь мне и в голову не придет поинтересоваться, откуда тебе известно, что Рея вернулась домой, — отозвалась герцогиня, с приветливой улыбкой оглядывая сестру и все её шумное семейство. Впрочем, на самом деле было бесполезно скрывать, насколько она заинтригована.
— Мы встретили вашего гонца на полпути между Грин Виллоус и Камаре, — объяснила леди Мэри, крепко прижимая к себе Рею, — Ах, моя дорогая, что за радость видеть снова твое милое личико! Я всегда знала, что этот миг настанет, но бывали дни, когда я не сомневалась, что ты на волосок от смерти. Я чувствовала себя такой беспомощной, но ведь действительно, чем я могла помочь тебе?! — с извиняющейся улыбкой тетушка развела руками. Даже теперь, после стольких лет, когда никто уже не брал под сомнение её талант предвидеть будущее, она до сих пор мучилась сомнениями, не зная, проклятие это или счастливый дар, — Странно, но я как будто бы видела какой-то корабль, он бросил якорь в лондонских доках, а потом я почему-то увидела кошку, только незнакомую, — добавила она со смехом, — Чудеса да и только, ведь это Сабрина без ума от кошек, а я их терпеть не могу, однако потом … — и она, выдержав эффектную паузу, обвела всех торжествующим взглядом, — Потом я увидела очень знакомую фигуру в бледно-желтом платье, а потом — и сам Камаре, и я поняла, что ты вернулась домой! — объяснила леди Мэри. Удобно устроившись на диване, она последовала совету сестры и протянула к огню озябшие руки и ноги. — Кажется, что дорога от Грин Виллоус до замка стала длиннее, а дороги — ещё ужаснее. А уж погода каждый раз становится все хуже, по крайней мере, так мне кажется. Впрочем, может быть, это просто ноют старые кости.