МакКенна Джульет Энн. Клятва воина (Хроники Эйнарина - 2)

   Пока жены болтали, я рассматривал вошедшую. Это была высокая и, даже с учетом беременности, крупная женщина. В отличие от Ляо с ее длинными черными локонами, ниспадавшими по спине, волосы у этой дамы были короткие и росли странными тугими кудряшками, которые усеивали ее голову как зернышки перца. Ее кожа была самой темной из всех виденных мною доселе - нервирующее напоминание о том, какими разными бывают алдабрешцы. К моему облегчению, ее большие темно-карие глаза над широкими скулами светились добродушием, а в уголках глаз прятались морщинки смеха.
   Рассмешив чем-то свою гостью, Ляо встала, ее лицо тоже озарялось улыбкой.
   - Я побуду с Мали, - заявила она. - Прибери здесь, затем ступай и найди Сезарра. Мы договорим позже.
   Шелестя надушенным шелком, Ляо покинула каюту, и я встал, потирая колени. Меня вовсе не радовала перспектива целыми днями ползать по полу, разве что на суше у алдабрешцев будет больше мебели. Я посмотрел на беспорядок, видимо, привычный для Ляо, и вспомнил мою мать, грозившую приучить Китрию к аккуратности ивовым прутом. Похоже, кое в чем все юные дамы одинаковы.
   Я потянулся за скользким шелковым платьем и прикинул, куда бы его убрать. Но внезапно во мне что-то взбунтовалось. Мгновенно раскалившись от ярости, я был на грани искушения порвать эту непрочную вещицу в клочья и посмотреть, как это понравится моему властному цветику. Мои пальцы стиснули нежную ткань, и вдруг я понял, что смеюсь над столь не свойственным мне неразумным гневом. В данный момент я определенно плыл по течению без всякой надежды на ветер, но я должен сохранять спокойствие, если хочу выгрести отсюда. "От присягнувшего - к служанке! Ну, Райшед, ты и преуспел!"
   Ляо может сколько угодно называть меня рабом, но никто не заставит меня думать о себе как о рабе. Однако я вполне могу играть эту роль, так же как полсезона изображал придурка, у которого ума не больше, чем у его навозных вил, чтобы распутать мошенничество в сараях для стрижки овец мессира. Я собрал брошенные платья, нашел отведенный для них сундук и, быстро наведя порядок в каюте, отправился на поиски человека, сопровождавшего меня к кораблю. Сезарр - так, кажется, его зовут.
   Я отыскал его на палубе. Он совещался о чем-то с бритоголовым и черноглазым богатырем. Оба были раздеты до пояса и лоснились от пота, и в каждой руке они держали по притупленному клинку. Кивнув друг другу, они продолжали бой, и я торопливо попятился с дороги. Все прочие рассказы, что я слышал об Архипелаге, могут оказаться ложными, но слава воинов, пожалуй, даже преуменьшена. Их мечи были на пядь короче тех, к которым я привык, но, используя их парами вместо кинжала или щита для другой руки, любой алдабрешец компенсирует ранениями все, чего ему не хватает в досягаемости. Я беззвучно присвистнул, когда эти двое пошли друг на друга со шквалом ударов, звоном и лязганьем клинков, и прекратилось все это лишь в ту минуту, когда Сезарр получил мощный удар по плечу.
   Увидев, как багровая полоска мгновенно потемнела до синяка, я невольно поморщился. Сезарр поймал мой взгляд и с грустной усмешкой потер плечо. Второй мужчина что-то сказал и, собрав учебные клинки, засунул их в парусиновый мешок. Должно быть, это и есть Гривал.
   - Мы моемся, - сообщил Сезарр на ломаном тормалинском.
   Я кивнул и последовал за ним к борту, где Гривал уже поднимал ведра морской воды. Оба раба разделись донага, равнодушные к посторонним взглядам, но матросы, занятые своими делами, не обращали на них никакого внимания. Я тоже разделся, с радостью сбрасывая вместе с лохмотьями все воспоминания о релшазской тюрьме. Я наслаждался пощипыванием чистой прозрачной воды и слегка вздрогнул, когда Гривал принялся тереть мочалкой мою спину, что напомнило о том, как мы с Айтеном оказывали друг другу такую услугу. Я закрыл глаза от внезапно нахлынувшего горя, еще более мучительного в моей нынешней неопределенности.
   - На. - Сезарр вручил мне чашку разбавленного жидкого мыла, и я жадно оттер себя дочиста.
   Гривал что-то произнес и, порывшись в мешке, протянул мне горшочек мази. Я стал подозревать, что он вообще не говорит по-тормалински.
   - Для кожи. - Взяв горшочек, Сезарр зачерпнул пальцем мазь и потер свой синяк.
   Я начал долгую процедуру смазывания всех своих царапин и шишек. Мазь жгла, но пахла довольно приятно, и простое осознание того, что я снова чистый и лечу свои раны, сотворило чудо с моим настроением.
   Гривал что-то шепнул Сезарру, и оба засмеялись, глядя на меня. Проглотив возмущение, я улыбнулся. Мне нужны союзники, а значит, пора становиться своим для этих парней.
   - Он говорит, ты похож на пса, который был у него когда-то, весь в коричневых и белых пятнах, - с широкой улыбкой объяснил Сезарр.
   Я посмотрел на свои загорелые руки, бледные бедра и грудь. Выдавил улыбку, показывая, что понял шутку, и вдруг сообразил, что я самый светлокожий человек на корабле. Гривал был с головы до пят цвета старой кожи, и хотя руки Сезарра имели тот же оттенок, что и мои, это был их натуральный цвет, а не прикосновение солнца. Казалось странным выделяться таким образом: разъезжая по северу для мессира, я привык к тому, что люди чаще делают замечания насчет темноты моих волос и кожи. Под ногами качнулась палуба, напоминая мне о моем шатком положении.
   Я изобразил скобление лезвием своих щек.
   - Бритва?
   Сезарр наморщил лоб и обратился к Гривалу. Тот испуганно вытаращил глаза.
   - Нет. - Сезарр категорично покачал головой. - Теперь ты островитянин.
   Я оглядел корабль - и правда, нигде не видно ни одного гладкого подбородка. Мысленно вздохнув, я улыбнулся и кивнул Сезарру. Мне не раз приходилось отращивать бороду, чтобы изменить внешность, и если вы спросите меня, то я вам честно скажу: сбривание этой проклятой штуки доставляет мало удовольствия. К сожалению, я не мог представить себе, чтобы моя так называемая госпожа позволила мне игнорировать здешнюю моду на волосатые лица.
   Гривал дал мне чистую, хоть и поношенную рубаху, а Сезарр отыскал лишнюю пару штанов - и то, и другое из мягкого небеленого хлопка. Щупая незнакомую ткань, я не сдержал улыбку: там, дома, это была дорогая штука. Я огляделся в поисках какой-нибудь обувки.
   - Сапоги? - с надеждой спросил я.
   Сезарр покачал головой.
   - Не на островах. Ноги сопреют.
   Вот вам и объяснение загадки изысканных дам с огрубелыми ступнями.
   Не глядя на меня, Гривал что-то пробормотал Сезарру.
   - Он говорит, ты не урожденный раб, - перевел тот; нерешительность в его голосе боролась с любопытством.
   - Нет. - Я дружески улыбнулся.
   Возможно, один из этих мужчин располагает той решающей информацией, которая вытащит меня отсюда. И самая убедительная причина для дружбы с ними - это язык, который мне необходимо выучить.
   - А что ты делал раньше?
   Глаза Сезарра были вопрошающими, и я не винил его. Я бы тоже остерегался, если бы кто-то вдруг навязал преступника в мой караул.
   - Я был присягнувшим великому господину, его воином.
   Я был далеко не просто воином, но вряд ли сейчас уместно объяснять этим людям понятия клятвы и долга.
   - Теперь ты служишь жене Шек Кула, нашего Великого Господина. - Сезарр расплылся в улыбке, явно ожидая, что я разделю его восторг.
   Я кивнул и вспомнил алдабрешскую резьбу, которую видел в салоне госпожи Чаннис. Смотришь на нее с одной стороны - это дерево, посмотришь с другой - это лицо. Почему бы и мне не смотреть пока на рабство как на некую разновидность службы? Сделанного не воротишь, значит, надо думать о будущем.
   Развить эту мысль мне не удалось. С громким восклицанием хлопнув себя по лбу, Гривал заспешил по палубе к куче свертков и бросил мне что-то длинное. Я машинально поймал, недоумевая, что бы это могло быть.
   Я увидел свой меч и тупо уставился на блестящую зеленую кожу ножен.
   - Хороший клинок, - с одобрением заметил Сезарр и выжидательно протянул руку.
   Итак, покупатели на релшазских невольничьих рынках получают свой скот вместе с упряжью, с сарказмом подумал я. Ну-ну, до чего цивилизованно! Я отдал меч и, глядя, как Сезарр крутит над головой сверкающую сталь, молча порадовался, что не стал испытывать против него свою удачу.
   Но все же хорошо, что этот клинок будет со мной как постоянное напоминание о моем истинном господине, о моем добровольном служении, о клятвах чести, означавших, что мессир тоже будет делать все возможное, дабы отыскать меня, лишь бы те проклятые чародеи дали ему знать, куда меня продали. Я бы предпочел сам выбраться из этой передряги, но утешало то, что и мои друзья не будут сидеть сложа руки.
   Зазвенел колокол. Сезарр и Гривал торопливо убрали снаряжение, и я пошел за ними к камбузу. Оказалось, мы должны подавать дамам обед. Оба раба, а следом за ними и я нагружали подносы тарелками горячей бледно-желтой каши и всякими мисками с мелко нарезанной снедью, политой разнообразными соусами. Судя по тому количеству, что взял с камбуза Гривал, женщина Мали ела по меньшей мере за шестерых. А Сезарр, казалось, думает, что у Гар слишком тощие ноги.
   Вскоре я обнаружил свою ошибку, когда понял, что личный раб питается объедками со стола своей госпожи. О чем болтали женщины, я не ведал, но по их тону и выражению лиц можно было подумать, что все они - самые близкие подруги. Мрачно наблюдая за Ляо, я обнаружил, что ее округлости происходят от здорового аппетита, и мой желудок протестующе заворчал. Мы подали еще слабого вина и фруктов, и, наконец, Мали удалилась отдохнуть, Гар вернулась к своему вышиванию, и я с удивлением увидел, что Ляо уютно устроилась на подушках с письменным ларцом и грудой корреспонденции, убористо написанной на тонкой папирусной бумаге.
   - Мы едим. - Сезарр кивнул на дверь, и я последовал за ним и Гривалом на палубу, к нашему, по-видимому, привычному месту.
   Беззлобно смеясь, Гривал передал мне пару мисок со своего почти нетронутого подноса. Я благодарно улыбнулся и с опаской посмотрел на их содержимое. В одной лежало что-то подозрительно похожее на мелкие внутренности, а в другой - кучка увядших зеленых листьев. Я ткнул в них пальцем.
   - Это турил, - пояснил Сезарр и протянул мне странного вида ложку, более плоскую, чем наши, и с двумя зубцами на конце ручки, напоминающими крошечные вилы. Глядя, как он изображает зачерпывание и накалывание еды, я понял, почему все порезано на такие маленькие кусочки.
   - Никаких рук, очень плохо. - Он решительно покачал головой. - Не чисто, дурные привычки жителей материка.
   Я вздохнул и подцепил ложкой горсть листьев. В какой-то ужасный миг я решил, что проглотил осу; при том, что я видел цветы в некоторых блюдах, это было единственное, чем я мог объяснить опаляющую боль во рту.
   - Горная трава. - Сезарр подал мне фруктовый сок. - Очень жгучая.
   Со слезящимися глазами я запил ее соком и торопливо набил рот теплой кашей. Она была слегка зернистая, мелкие крупинки так и норовили прилипнуть к зубам и небу, но, несмотря на необычно кислый вкус, она была вполне съедобной.
   Гривал предложил мне тарелочку с кусочками темного мяса в темно-красном соусе.
   - Очень вкусно, - одобрительно кивнул Сезарр. Выдавив слабую улыбку, я боязливо попробовал соус. Как ни странно, он оказался сладким, почти медовым, с легким привкусом ароматных пряностей. По крайней мере голод мне здесь не грозит, подумал я, жадно опустошая тарелку.
   - А что стало с прежним рабом моей госпожи?
   Сезарр со смиренным видом пожал плечами.
   - Костная лихорадка, очень плохо.
   Я посмотрел на тарелку. Голод мне, возможно, не грозит, но сколько других смертельных опасностей поджидает меня в Архипелаге?
   Узкий пролив между двумя лесистыми островами в самом сердце далекого
   океана
   Темар проснулся, не понимая, где он и что с ним, плотная чернота душила его со всех сторон. Судорожным рывком юноша сдернул с головы одеяло, заморгал, и мир вернулся к нему: качающийся огонек - фонарь часового, неспешно обходящего лагерь, вокруг - мирное посапывание спящих. Темар сел, опершись руками на холодную траву, и глубоко вдохнул. Ощущение, что он все еще на борту корабля, постепенно исчезало. Эсквайр посмотрел на незнакомые звезды: скоро ли наступит рассвет?
   "Боюсь, как бы не слишком скоро", - мысленно улыбнулся он и свернулся калачиком, чтобы успеть отдохнуть перед еще одним днем, наполненным делами и заботами. Да, это точно не увеселительная прогулка, подумал он, незаметно погружаясь в сон.
   В следующий раз его разбудили стук котелков и все более громкий шепот. Солнце поднималось над частым лесом, темневшим на длинной косе у дальнего конца пролива, и в лагере готовили завтрак. Тут и там на травянистой полосе, отделяющей воду от зарослей кустарника, горели костры и шипели сковородки. Темар потянул носом, вдыхая аппетитный аромат жарящихся лепешек, смешанный с сочными, зелеными запахами бухты.
   - Доброе утро. - Вахил высунул голову из клубка одеял, его жесткие волосы торчали во все стороны, а на красной щеке отпечаталась толстая складка.
   Д'Алсеннен зевнул и потянулся за сапогами. Проверил, не заполз ли в них кто за ночь, и только потом надел, морщась от зябкого прикосновения влажной кожи.
   - Я пошел умываться, - сообщил он и направился к ручью, который вился в траве к галечному пляжу.
   Холодная вода изгнала остатки сна, и юноша начал различать детали окружающего пейзажа. Он остановил взгляд на Гуиналь. Она сидела возле шатра, заплетая косы, с розовым от омовения лицом; плечи ее прикрывала толстая шаль, наброшенная поверх накрахмаленной льняной рубахи.
   - Ну, как себя чувствуешь после ночи на берегу? Лучше? - Стоя рядом, Темар закалывал волосы серебряной отцовской заколкой, потускневшей от соли.
   Девушка слегка улыбнулась.
   - Да, спасибо. Признаться, я не думала, что мне понадобится так много времени, чтобы сладить с морской болезнью.
   - Ты не знаешь, мы долго простоим здесь?
   - Нам нужно запастись водой, любой свежей пищей, какую удастся найти, сделать небольшой ремонт. - Гуиналь состроила гримасу. - Я бы сказала, мы пробудем здесь ровно столько, чтобы я снова успела привыкнуть к суше, и еще горсть дней я проведу над тазом, когда мы снова поплывем, даруй Ларазион мне силы.
   Темар улыбнулся, думая о том, насколько она привлекательнее, когда забывает о своем завидном самообладании.
   - Завтракать идешь?
   - Чуть погодя. - Девушка театрально содрогнулась и покачала головой. Перебросив косу через плечо, она потянулась за платьем, лежавшим на табурете. - Ты не мог бы зашнуровать меня? Эльсир еще не встала, а служанки заняты.
   Тщательно скрывая удовольствие, эсквайр смотрел, как Гуиналь надела через голову скромное коричневое платье и оправила его на бедрах, прежде чем повернуться к нему спиной. Вдохнув запах мяты от ее белья, юноша туго стянул края шнуровки.
   - Ты не знаешь, где мессир Ден Феллэмион? - Гуиналь преисполнилась деловитости, надев достоинство вместе с платьем.
   - Сейчас поглядим. - Темар обвел глазами лагерь. - Там, возле бочек для воды.
   Девушка встала на цыпочки и неуверенно сощурилась.
   - Ах да, вижу.
   С легким сожалением проводив ее взглядом, эсквайр пошел на поиски пищи. Он отмахнулся от арендатора, который направлялся в его сторону с недовольной миной и зажатыми в руке мехами для воды.
   Увы, завтрак кончился слишком скоро, и, выскребая из миски остатки каши, Темар уселся за грубо сколоченный стол на козлах, где корабельный эконом ждал его со стопой гроссбухов и восковых дощечек. Когда эсквайр запечатлел наконец новейший перечень оставшихся припасов, требуемой воды и всяких мелких повреждений на пяти кораблях, которые везли арендаторов Д'Алсеннена к их новому дому, солнце уже стояло высоко над зеркальными водами пролива, выжигая из леса Утренние туманы.
   - Ты подготовил мне список?
   Подняв голову, Темар увидел мессира Ден Феллэмиона, пододвигавшего табурет. На худых щеках командующего прогладывал румянец, глаза оживленно блестели. Грубая одежда моряка шла ему гораздо больше, нежели элегантное платье, которое он носил в Зьютесселе.
   - Через час закончу. - Юноша одним махом сгреб в кучу нацарапанные записи и потянулся за чернильницей.
   - Прекрасно. - Ден Феллэмион непринужденно кивнул. - После этого, если у тебя нет других дел, ты мог бы сходить пострелять дичи на ужин. И возьми с собой молодого Ден Ренниона.
   Темар не смог сдержать удивленную улыбку, и мессир засмеялся.
   - Думаю, вы оба заслужили небольшой отдых, и поскольку мы пробудем здесь еще горсть дней, все были бы рады свежему мясу.
   - А сколько продлится вторая половина перехода?
   - С попутными ветрами еще дней двадцать. - Ден Феллэмион встал. Худшее позади.
   Юноша кивнул, вспоминая отвратную погоду, которой пришлось довольствоваться их кораблям.
   - Эти острова - истинное благословение Дастеннина, мессир, нерешительно заметил он. - Но я не помню, чтобы вы упоминали о них до отплытия.
   Ден Феллэмион усмехнулся.
   - Нет, не упоминал. Предпочитаю, чтобы другие исследователи и дальше мою способность пересечь океан приписывали моему непревзойденному искусству мореплавания и особому расположению Дастеннина. Когда колония упрочится, мы устроим здесь постоянное поселение. Тогда уже можно будет открыть этот секрет.
   - Мои комплименты вашей мудрости, мессир. - Темар изобразил церемонный поклон, и командующий захихикал.
   - Благодарю за понимание, эсквайр, - ответил он таким же притворно церемонным тоном и пошел совещаться с капитаном одного из судов.
   Д'Алсеннен с удвоенным рвением склонился над записями и закончил отчет быстрее, чем ожидал. Он посыпал документ песком и, убедившись, что чернила высохли, аккуратно сложил его, затем сунул за пазуху камзола и отправился на поиски Ден Феллэмиона. Командир вновь стоял у бочек, беседуя с Гуиналь и двумя капитанами.
   - Спасибо, Темар. - Мессир взял протянутый пергамент. - Думаю, это все, что нам нужно. Гуиналь, почему бы тебе не отдохнуть до вечера? Ведь ты была так занята в последнее время. Воспользуйся этой остановкой, прежде чем мы снова сядем на корабль.
   - Спасибо, дядя. - Гуиналь выглядела немного удивленной. - Я только позабочусь о той молочной корове.
   - Тебе помочь? - поспешил осведомиться Темар.
   - Помоги, если хочешь. - Девушка пошла к прочному загону в другом конце лагеря, где был надежно заперт драгоценный домашний скот экспедиции.
   - Вот и вы, моя госпожа, - засуетился пастух, на его грубоватом лице проступило явное облегчение. - У нас уже все готово.
   С нескрываемым любопытством Темар последовал за Гуиналь к загородкам из плетней, установленным поодаль от других животных. Там, внутри лежала пестрая корова с белой полосой вдоль спины: глаза остекленели, челюсть отвисла, бока тяжело вздымались. Одна ее передняя нога покоилась в грубом лубке из парусины и сломанной реи.
   - Берись за веревки, парень. - Очевидно, пастух не узнал Темара и подтолкнул его к группе мужиков, ждущих с другой стороны крепкой рамы, связанной из свежих бревен.
   - Готовы? - Слегка наморщив лоб, Гуиналь повернулась к корове и начала тихое заклинание, от которого волосы на затылке у Темара встали дыбом.
   Корова закатила глаза, в горле у нее захрипело.
   - Живей!
   Помощники потянули за веревки, поднимая животное на раму, а пастух быстро перерезал вены по обеим сторонам шеи. Густая кровь хлынула в подставленный котел с уже насыпанным толокном, травами и сухим жиром.
   Гуиналь вздохнула и отвернулась, как только мужчины с длинными ножами вошли в загон, чтобы разделать тушу, - ничто не должно было пропасть даром.
   - Все хорошо? - с беспокойством спросил Темар, увидев грустное лицо девушки.
   - О да. - Гуиналь потерла глаза. - Просто я могла бы вылечить ей ногу, но не имела для этого времени. Надо было постоянно следить за курсом, течениями и ветрами. И не скажу, что мне нравилось удерживать это бедное животное без сознания, пока ее нельзя будет здесь зарезать.
   - О-о!
   Темар совершенно не знал, что тут следует говорить, но девушка, кажется, ничего не заметила. Эсквайр старался не выдать инстинктивное удовольствие при мысли о кровяной колбасе, к которой успел пристраститься, хоть это и крестьянская пища.
   - Беда в том, что у нас просто не хватает людей, обученных Высшему Искусству, по крайней мере чуть больше самого элементарного уровня. Гуиналь решительно покачала головой. - Это будет первое, что я исправлю, когда мы высадимся.
   - Хорошо, - кивнул Темар.
   Девушка прищурилась, искра юмора промелькнула на ее лице.
   - Я рада, что мой план находит у вас одобрение, эсквайр.
   Д'Алсеннен отвесил пышный поклон.
   - Ваша мудрость, барышня, уступает только вашей красоте.
   Гуиналь засмеялась. Немного веселее, чем хотелось бы Темару, но, во всяком случае, печаль исчезла из ее глаз.
   - Чем думаешь заняться сегодня? - добродушно спросил он.
   Девушка презрительно скривила губы.
   - Вероятно, буду слушать жалобы Эльсир насчет действия морской воды на ее волосы и стенания по поводу того, как мало места для ее гардероба.
   Темар прыснул.
   - Это на нее похоже.
   Гуиналь оценивающе посмотрела на него.
   - Ты мог бы сводить ее на один из твоих кораблей, чтобы показать, как большинство людей проводят свое время в этом плавании?
   - Зачем?
   - Кажется, она возомнила себя ужасно храброй и страдающей дворянкой, которая вынуждена делить со мной каюту и прислугу. С мессиром и ее матерью на борту, а также их личными слугами нам живется куда лучше, чем вам. Но я никак не могу заставить Эльсир понять, что на других кораблях все теснятся как сельди в бочке, что многие в любую погоду остаются на палубе и что ей невероятно повезло: у нее есть место хотя бы для пары смен белья.
   - Ладно. - Темар всегда питал слабость к Эльсир. - Меня ее манерность не обманет, я помню Эльсир с тех пор, когда она была еще беззубой приставалой в рваных нижних юбках и грязных башмачках.
   Кроме того, наедине с Эльсир он всегда сможет украсть вкус меда с ее мягких, как лепестки, губ. Эта девушка знала каждое па в любовных танцах.
   - Темар! - Радостный крик Вахила эхом отразился от крутых высот по обеим сторонам бухты.
   Эсквайр подавил легкое раздражение, увидев, как его друг вприпрыжку бежит по траве с луком в руке и охотничьей сумкой через плечо.
   - Ден Феллэмион сказал, чтобы мы сходили посмотреть, какая дичь прячется в этих лесах. - Вахил хлопнул Темара по спине. - Такой приказ я всегда готов исполнить. Бери лук, человече, и пошли. Надо улизнуть отсюда, пока никто не придумал нам настоящую работу.
   Д'Алсеннен стоял в нерешительности. Охота манила, но не хотелось упускать возможности побыть с Гуиналь.
   - Можно мне с вами?
   Вопрос девушки застал его врасплох.
   - Прости?
   - Мне хочется увидеть больше этих островов, и я неплохо стреляю из лука. - В ее глазах была мольба.
   - Конечно, - решительно кивнул Темар. - Мы будем только рады.
   - Я переоденусь. - Гуиналь побежала к своему шатру. Вахил застонал.
   - Я допускаю, что она - прелестный цветок, Темар, но ее еще рано срывать, не так ли? Теперь мы будем слоняться тут целый час, пока она решает, какое платье будет лучше выглядеть в зарослях.
   - Это тебе не Эльсир, - покачал головой Д'Алсеннен. - Ставлю полмарки, что она вернется сюда раньше меня.
   Не то чтобы Темар нарочно медлил, ища свой короткий лук и колчан, но юноша решил сменить сапоги, хоть они были довольно крепкие даже для таких косогоров. Во всяком случае, он был рад видеть Гуиналь, направлявшуюся к ждущему Вахилу почти в то же время, когда он заканчивал шнуровать отвороты своих охотничьих сапог. Девушка надела узкую, с разрезами юбку тускло-зеленого цвета и рыжевато-коричневую куртку. Ее сапоги с плоскими каблуками выглядели изрядно поношенными, на поясе висел длинный нож, а короткий лук она несла с привычной небрежностью.
   - Здесь должна быть звериная тропа, что спускается к водопою, - сказал Вахил, шагая к чаще; к нему снова вернулось его обычное добродушие.
   Темар и Гуиналь следовали за ним. Звуки лагеря скоро замерли вдали; охотников окружила плотная зелень влажного леса, где облака цеплялись за верхушки деревьев. Темар остановился и протянул девушке руку, когда они очутились на скользких от теплого тумана камнях.
   - Ну разве это не здорово - уйти от всех дел! - с удовольствием заметил он. - Никто не просит тебя разобрать десятую ссору из-за места для багажа и не ждет, что у тебя есть ответы на все вопросы - от тоски по дому до колик у младенцев.
   - Вот чем ты занимаешься, да? - Вахилу было явно смешно.
   - Ага, и утешаю кухарку, которая задумывала что-то с яйцами, но куры перестали нестись, и убеждаю людей, что им хватит водного пайка, если не тратить его на стирку, и разбираю по горсти мелких споров в день.
   Они с Гуиналь многозначительно переглянулись.
   - А я оставил эти дела своему отцу, - засмеялся Вахил. - Моя главная беда - скука.
   В глазах девушки мелькнуло слабое раздражение. Темару было приятно это видеть, но он счел своим долгом поддержать друга.
   - Я жду не дождусь, когда мы наконец высадимся и начнем устраивать колонию. Тогда у тебя будет полно работы, Вахил.
   - Это точно, - застонал Ден Реннион от притворного страха. - Глядите, вот и тропа через тот откос. Будем надеяться, что шум лагеря не распугал там все зверье.
   - Тебе лучше идти в середке, - заметил Темар, пропуская Гуиналь вперед. - Вряд ли на таких островах водятся крупные хищники, но осторожность не повредит.
   - Спасибо, эсквайр, - серьезно поблагодарила девушка, протискиваясь сквозь кусты за Вахилом, который показывал, как бесшумно он умеет двигаться, когда захочет.