Страница:
– Кери, – смеюсь я, – в этом плане он меня не интересует. У меня Коннор есть, ты еще не забыла?
– Знаю-знаю, только на данный момент вы вместе чисто условно. Может, это твой единственный шанс попробовать новенькое. Проверь, а не качнет ли твою лодчонку кто-нибудь другой, перед тем как пускаться в пожизненное плавание со своим единственным и неповторимым. Кто знает, вдруг не пожалеешь?
Поразительно, с какой легкостью Кери предлагает попробовать «новенькое», а именно – обмануть человека, который предложил мне стать его женой, – точно речь идет о шампуне.
– Скажем, Коннор приедет в марте, тогда и дашь ему согласие, – не унимается Кери. – Только как ты поймешь, что не прогадала, если даже не осмотрелась вокруг? Ты же не покупаешь первую попавшуюся помаду! Начинаешь с пробников, смотришь, что тебе больше к лицу, и платишь за наиболее оптимальный вариант. Зачем кидаться на усохший «Риммел» прошлогодней свежести, когда можно купить самый модный цвет от «Ревлон»?
– Что? Что ты такое несешь, Кери? Сравнить Коннора со старой помадой – бред какой-то.
– А откуда ты знаешь, если толком не посмотрела, что лежит на прилавках?
Почесываю нос в полной растерянности. Как вообще зашел этот разговор о помаде? Мы вроде бы нацеливались на карьерный рост.
– Я не собираюсь задерживаться в отделе косметики, спасибо. Я вполне счастлива со своим молодым человеком, и лучшего не надо.
Подруга не уступает:
– Да, Энджел, может, он тебе и подходит прекрасно, но ты же совсем неопытна. Тебе даже сравнить не с чем.
Беспокойно ерзаю на стуле, и, пока заняты мои мысли, глаза обращаются к карапузу, у которого на голове теперь парик из соли и пряных крошек. Этот вопрос действительно занимал мой смущенный ум незадолго до того, как я пообещала своему ненаглядному подумать над его предложением. Я, конечно, не собираюсь ложиться под все, что движется, однако и слова Кери оставлять без внимания было бы верхом глупости. В принципе мне пожаловаться не на что – в постели Коннор хорош, а если его порой и требуется направить, так тем грешат девяносто девять процентов мужского населения. Но вот делать вид, будто у меня в жизни бывало всякое, я не могу. Коннор действительно единственный мужчина, с которым я ступила на прежде неизведанную территорию. Черт возьми, у Кери здорово получается будить сомнения: она вливает нужные ингредиенты и при постоянном помешивании, как опытная кухарка, доводит их до нужной кондиции. Я глубоко вздыхаю, подруга усмехается: сразу видно, отлично поработала.
– Видишь ли, Энджел, ты все-таки сомневаешься.
– Прекрати, вовсе я не сомневаюсь. И вообще, все это существует исключительно в теории, мы гипотетически строим какие-то планы насчет роскошной европейской мега-звезды, которая не разговаривает с прессой и неприкосновенна, как королевские реликвии и драгоценности. Я – обычная ведущая на шотландской радиостанции, застрявшей в Юрском периоде, и не то, что Дидье Лафита – Шерил Бейкер к себе на передачу заманить не могу. Не думаю, что он бросится мне в ноги и, срывая с меня зубами трусики, будет молить о приглашении.
– Не надо утрировать.
Ясно, она судит по собственному, совсем недавнему опыту. Кери не из тех, кто станет делать проблему из того, что накопились гормоны и надо их выплеснуть. Едва ее либидо оправится после очередной работы, она готова с полной отдачей опять взяться за дело. Совсем как в беге на длинные дистанции, за тем малым исключением, что Кери замечательно обходится без кроссовок. А вот ваша покорная слуга, напротив, остается невостребованной с тех самых пор, как ее единственный и неповторимый отбыл в солнечную Калифорнию. Одергиваю себя на мысли, что сижу и пялюсь в пустоту, пытаясь вспомнить, каков он, настоящий оргазм с мужчиной. Я уже напоминаю себе подростка в пору полового созревания, разве что не кокетничаю с плакатом над кроватью и не тискаю во сне подушку. Впрочем, несколько раз я спала, прижав к себе футболку Коннора, сохранившую его запах, – так было легче заснуть.
– Конечно, это пока только гипотеза, – нарушает мою задумчивость Кери. – И все же давай на время забудем, что мы взрослые и кое-кто готовится выйти замуж. Просто представь: если бы Дидье Лафит захотел провести с тобой ночь и никто на свете об этом не узнал бы? – Ее глаза сверкнули. – Ты бы согласилась?
Смеюсь, размышляя над ее вопросом.
– Ага! – кричит Кери, указывая на меня длинным тонким пальцем. – Твое молчание говорит о многом, моя дорогая.
– Перестань молоть чушь, – хихикаю, – я просто тебя поддразниваю. Разумеется, я бы не согласилась. Не могу предать Коннора, так не поступают.
– Очень даже поступают. К тому же кто сказал, что хорошо, а что плохо? Ты вообще не знала, как протянешь целых шесть месяцев без своего дражайшего, а теперь – только посмотрите: все в норме, так и брызжешь энергией.
– Приходится держать себя в руках. Нельзя же на целых полгода прятаться в собственной раковине и день изо дня по нему сохнуть.
– Вот именно. И ни за что не поверю, что тебе не по душе независимость.
Пожимаю плечами.
– И на работе ты теперь здорово развернулась, все силы отдаешь делу – потому что никто не отвлекает.
Допиваю чай и звучно опускаю на стол большую тяжелую кружку.
– Не лучше ли вернуться к тому, с чего начали? Давай оставим мою личную жизнь в покое, – огрызаюсь я.
– Как угодно. – Подруга обиженно надувает губки. – Я затеяла весь этот разговор ради тебя, моя милая. Хотела, чтобы ты выговорилась.
Вздыхаю, совесть кольнула: Кери делает мне огромное одолжение, поделившись информацией, а я на нее рявкаю. Нехорошо.
– Да, ты права, спасибо. Давай вернемся все-таки к приезду нашей звезды: какие у нас планы? В профессиональном смысле, конечно. Ты говоришь, великий Дидье Лафит через неделю будет подписывать диски в магазине Мег?
Кери кивает.
– Слушай, а Мег ни словом не обмолвилась, хоть и помощница директора. Она в курсе?
– Ни сном, ни духом. Наша малютка носом не поведет, если весь магазин уволокут на другую планету. Ну, разве что, когда соберется уходить и не найдет вход в метро.
– Зря ты так, – хмурюсь я.
– Короче, я не знаю, что им там сообщили, а что нет, все пока держится в тайне.
Очень скоро в Глазго будет одним секретом меньше, раз уж за дело взялась главная сирена города, – она всем раструбит. Дидье Лафит с таким же успехом мог бы выслать детальный отчет о готовящемся визите сразу на Би-би-си: до его прибытия все и так будут в курсе каждого его шага.
– И еще. Ты, наверное, уже слышала, что звезда недолюбливает репортеров?
– Недолюбливает?! – фыркаю я. – На дух не переносит!
– Вот именно, а значит, он либо высокомерный, самодовольный мерзавец, либо его охрана слишком разборчива в допусках. Думаю, у нас с тобой хватит талантов, чтобы расколоть его на парочку пустяковых интервью.
– Талантов?
– Помножь мою внешность и обаяние на твое умение parlez frangais, [47]и он от нас не ускользнет.
– Хм, спасибо.
«Мастерица расточать комплименты».
– Дело за Мег. Когда ее просветят обо всех передвижениях звезды, она раздобудет нам пару VIP-пропусков – так сказать, поднимет над массами. Подберемся поближе и вуаси…
– Вуаля, – поправляю ее.
– Вуаля, и под гром рукоплесканий нас возносят на Парнас. Все просто.
– Просто, – вторю я, почему-то сильно сомневаясь.
И, тем не менее, Кери надо отдать должное: это единственный, пожалуй, способ заполучить гостя поинтереснее хора перезрелых школьниц.
Неделя. Семь дней на подготовку операции; я исполнена решимости обстряпать это дельце. Кажется, представилась та самая, долгожданная возможность изменить репутацию «Энерджи-FM» к лучшему. Месяц, отпущенный на выполнение задачи, на исходе, и только теперь у меня появилась цель.
Глава 12
– Знаю-знаю, только на данный момент вы вместе чисто условно. Может, это твой единственный шанс попробовать новенькое. Проверь, а не качнет ли твою лодчонку кто-нибудь другой, перед тем как пускаться в пожизненное плавание со своим единственным и неповторимым. Кто знает, вдруг не пожалеешь?
Поразительно, с какой легкостью Кери предлагает попробовать «новенькое», а именно – обмануть человека, который предложил мне стать его женой, – точно речь идет о шампуне.
– Скажем, Коннор приедет в марте, тогда и дашь ему согласие, – не унимается Кери. – Только как ты поймешь, что не прогадала, если даже не осмотрелась вокруг? Ты же не покупаешь первую попавшуюся помаду! Начинаешь с пробников, смотришь, что тебе больше к лицу, и платишь за наиболее оптимальный вариант. Зачем кидаться на усохший «Риммел» прошлогодней свежести, когда можно купить самый модный цвет от «Ревлон»?
– Что? Что ты такое несешь, Кери? Сравнить Коннора со старой помадой – бред какой-то.
– А откуда ты знаешь, если толком не посмотрела, что лежит на прилавках?
Почесываю нос в полной растерянности. Как вообще зашел этот разговор о помаде? Мы вроде бы нацеливались на карьерный рост.
– Я не собираюсь задерживаться в отделе косметики, спасибо. Я вполне счастлива со своим молодым человеком, и лучшего не надо.
Подруга не уступает:
– Да, Энджел, может, он тебе и подходит прекрасно, но ты же совсем неопытна. Тебе даже сравнить не с чем.
Беспокойно ерзаю на стуле, и, пока заняты мои мысли, глаза обращаются к карапузу, у которого на голове теперь парик из соли и пряных крошек. Этот вопрос действительно занимал мой смущенный ум незадолго до того, как я пообещала своему ненаглядному подумать над его предложением. Я, конечно, не собираюсь ложиться под все, что движется, однако и слова Кери оставлять без внимания было бы верхом глупости. В принципе мне пожаловаться не на что – в постели Коннор хорош, а если его порой и требуется направить, так тем грешат девяносто девять процентов мужского населения. Но вот делать вид, будто у меня в жизни бывало всякое, я не могу. Коннор действительно единственный мужчина, с которым я ступила на прежде неизведанную территорию. Черт возьми, у Кери здорово получается будить сомнения: она вливает нужные ингредиенты и при постоянном помешивании, как опытная кухарка, доводит их до нужной кондиции. Я глубоко вздыхаю, подруга усмехается: сразу видно, отлично поработала.
– Видишь ли, Энджел, ты все-таки сомневаешься.
– Прекрати, вовсе я не сомневаюсь. И вообще, все это существует исключительно в теории, мы гипотетически строим какие-то планы насчет роскошной европейской мега-звезды, которая не разговаривает с прессой и неприкосновенна, как королевские реликвии и драгоценности. Я – обычная ведущая на шотландской радиостанции, застрявшей в Юрском периоде, и не то, что Дидье Лафита – Шерил Бейкер к себе на передачу заманить не могу. Не думаю, что он бросится мне в ноги и, срывая с меня зубами трусики, будет молить о приглашении.
– Не надо утрировать.
Ясно, она судит по собственному, совсем недавнему опыту. Кери не из тех, кто станет делать проблему из того, что накопились гормоны и надо их выплеснуть. Едва ее либидо оправится после очередной работы, она готова с полной отдачей опять взяться за дело. Совсем как в беге на длинные дистанции, за тем малым исключением, что Кери замечательно обходится без кроссовок. А вот ваша покорная слуга, напротив, остается невостребованной с тех самых пор, как ее единственный и неповторимый отбыл в солнечную Калифорнию. Одергиваю себя на мысли, что сижу и пялюсь в пустоту, пытаясь вспомнить, каков он, настоящий оргазм с мужчиной. Я уже напоминаю себе подростка в пору полового созревания, разве что не кокетничаю с плакатом над кроватью и не тискаю во сне подушку. Впрочем, несколько раз я спала, прижав к себе футболку Коннора, сохранившую его запах, – так было легче заснуть.
– Конечно, это пока только гипотеза, – нарушает мою задумчивость Кери. – И все же давай на время забудем, что мы взрослые и кое-кто готовится выйти замуж. Просто представь: если бы Дидье Лафит захотел провести с тобой ночь и никто на свете об этом не узнал бы? – Ее глаза сверкнули. – Ты бы согласилась?
Смеюсь, размышляя над ее вопросом.
– Ага! – кричит Кери, указывая на меня длинным тонким пальцем. – Твое молчание говорит о многом, моя дорогая.
– Перестань молоть чушь, – хихикаю, – я просто тебя поддразниваю. Разумеется, я бы не согласилась. Не могу предать Коннора, так не поступают.
– Очень даже поступают. К тому же кто сказал, что хорошо, а что плохо? Ты вообще не знала, как протянешь целых шесть месяцев без своего дражайшего, а теперь – только посмотрите: все в норме, так и брызжешь энергией.
– Приходится держать себя в руках. Нельзя же на целых полгода прятаться в собственной раковине и день изо дня по нему сохнуть.
– Вот именно. И ни за что не поверю, что тебе не по душе независимость.
Пожимаю плечами.
– И на работе ты теперь здорово развернулась, все силы отдаешь делу – потому что никто не отвлекает.
Допиваю чай и звучно опускаю на стол большую тяжелую кружку.
– Не лучше ли вернуться к тому, с чего начали? Давай оставим мою личную жизнь в покое, – огрызаюсь я.
– Как угодно. – Подруга обиженно надувает губки. – Я затеяла весь этот разговор ради тебя, моя милая. Хотела, чтобы ты выговорилась.
Вздыхаю, совесть кольнула: Кери делает мне огромное одолжение, поделившись информацией, а я на нее рявкаю. Нехорошо.
– Да, ты права, спасибо. Давай вернемся все-таки к приезду нашей звезды: какие у нас планы? В профессиональном смысле, конечно. Ты говоришь, великий Дидье Лафит через неделю будет подписывать диски в магазине Мег?
Кери кивает.
– Слушай, а Мег ни словом не обмолвилась, хоть и помощница директора. Она в курсе?
– Ни сном, ни духом. Наша малютка носом не поведет, если весь магазин уволокут на другую планету. Ну, разве что, когда соберется уходить и не найдет вход в метро.
– Зря ты так, – хмурюсь я.
– Короче, я не знаю, что им там сообщили, а что нет, все пока держится в тайне.
Очень скоро в Глазго будет одним секретом меньше, раз уж за дело взялась главная сирена города, – она всем раструбит. Дидье Лафит с таким же успехом мог бы выслать детальный отчет о готовящемся визите сразу на Би-би-си: до его прибытия все и так будут в курсе каждого его шага.
– И еще. Ты, наверное, уже слышала, что звезда недолюбливает репортеров?
– Недолюбливает?! – фыркаю я. – На дух не переносит!
– Вот именно, а значит, он либо высокомерный, самодовольный мерзавец, либо его охрана слишком разборчива в допусках. Думаю, у нас с тобой хватит талантов, чтобы расколоть его на парочку пустяковых интервью.
– Талантов?
– Помножь мою внешность и обаяние на твое умение parlez frangais, [47]и он от нас не ускользнет.
– Хм, спасибо.
«Мастерица расточать комплименты».
– Дело за Мег. Когда ее просветят обо всех передвижениях звезды, она раздобудет нам пару VIP-пропусков – так сказать, поднимет над массами. Подберемся поближе и вуаси…
– Вуаля, – поправляю ее.
– Вуаля, и под гром рукоплесканий нас возносят на Парнас. Все просто.
– Просто, – вторю я, почему-то сильно сомневаясь.
И, тем не менее, Кери надо отдать должное: это единственный, пожалуй, способ заполучить гостя поинтереснее хора перезрелых школьниц.
Неделя. Семь дней на подготовку операции; я исполнена решимости обстряпать это дельце. Кажется, представилась та самая, долгожданная возможность изменить репутацию «Энерджи-FM» к лучшему. Месяц, отпущенный на выполнение задачи, на исходе, и только теперь у меня появилась цель.
Глава 12
ЗДРАВСТВУЙ И ПРОЩАЙ
[48]
Теперь у меня новое амплуа: я трудоголик высокого полета (с некоторыми оговорками), ни на минуту не отвлекаюсь от своей основной задачи: готовлюсь к атаке на Дидье Лафита. Кери дождаться не может дня презентации, когда мы с ней наметили заполучить красавчика на интервью. Она всецело полагается на неотразимость своих потрясающих волос, сияющей улыбки и всего, что к ним прилагается, – не менее шикарного. Мне бы такие достоинства – всю неделю сидела бы, поплевывая в кулачок, да любовалась на себя в зеркало. Однако вашей покорной слуге, не наделенной вышеперечисленными прелестями, перед ответственной встречей приходится пахать. В плане наведения красоты мне с подругой не сравниться, зато я, как она тонко подметила, действительно владею французским.
Итак, во-первых, я скупила все альбомы Дидье, включая новинку под названием «Загадочная». Изучаю песни, заучиваю тексты и, кружась по прихожей, пою их в шариковый дезодорант. Совсем как в клипе Алана Стивелла «Слава», только без обалденных танцев. Хочу проникнуться душевным состоянием исследуемого объекта. Я поделилась планом со своим звукорежиссером, и Дэн, с безумными криками нарезая по студии кругаля и размахивая руками, решает, что в день приезда Дидье он непременно станет голубым. Видите, послушать меня – так может сложиться ощущение, будто визит на студию знаменитой поп-звезды – дело решенное. В этом состоит неотъемлемая часть подготовки: поверить в реальность задуманного. Хотя, как выяснилось, монсеньора Лафита не так-то просто отловить. У него, как и полагается звезде мегамасштаба, имеется целый штат «своих людей», которыми, если сильно попотеть, можно было бы заполонить небольшую страну. После тщетных усилий связаться с его представителем в Великобритании выясняю название и адрес французской студии звукозаписи, где был сделан последний альбом. Ежедневно обзванивая все известные телефоны, заключаю, что в музыкальной индустрии работают слишком занятые люди, чтобы опуститься до таких банальных вещей, как селекторная связь. Видимо, их можно застать либо по прямой связи, либо никак. Оставляю на автоответчике целую эпопею размером с аудиокнигу «Война и мир», и в ответ мне перезванивает – кто бы вы думали? – большой жирный кукиш.
Между тем часики отстукивают свое – и вдруг я с ужасом понимаю, что долгожданное событие состоится уже завтра. Мы частенько топчемся на одном месте, не предпринимая решительных шагов, а время-то не останавливается. Впрочем, я не из тех, кто с легкостью признает поражение. Итак, помолившись верховному святому всех диджеев, Дэйву Ли Тревису, [49]приободрившись тремя чашками эспрессо и умяв две шоколадки на удачу, переключаюсь на французский язык и набираю номер.
– Monsieur Lafitte ne donnera aucun interview en anglais, [50]– отвечает секретарша, до неприличия откровенно зевнув.
Ну хорошо, пусть на английском он говорить не желает, но неужели обязательно зевать так, будто вас режут? Да будет вам известно, что, с таким удовольствием отказывая мне в контакте с этим человеком, вы лишаете меня шанса кардинально изменить свою жизнь к лучшему. Никому не известный диджей на Богом забытой радиостанции мог бы стать специалистом высочайшего класса, которого мечтали бы заполучить все радиостанции и кого выслеживали бы с фотоаппаратами в супермаркетах, потому что любой дорогой журнал не поскупится на расходы, лишь бы поместить на своих страницах его скромную мордашку. Мне всего-то надо позаимствовать вашу звезду для собственных целей; что в этом плохого, скажите на милость? Не говоря уж о том, что человек этот способен привнести радость в унылые будни радиослушателей…
После подчеркнутого вздоха на другом конце провода, ясно свидетельствующего о том, что наши «переговоры» подходят к завершению, перехожу к последнему тактическому маневру в попытке подобраться к Дидье Лафиту. Чувствуя себя двадцатилетней поклонницей, обрывающей телефоны фан-клуба, прошу фотографию с автографом – надо же хоть с чего-нибудь начать.
– Non, je n'en ai plus, [51]– пренебрежительно фыркает собеседница и кладет трубку.
– Что значит, больше не осталось? – огрызаюсь я. – Можно подумать, у вас полно звезд, а не он один; да я бы на вашем месте весь офис его физиономиями обклеила. Ну, спасибо огромное, вы были чрезвычайно бесполезны. Погоди у меня, курица никчемная, вот стану знаменитым диджеем, позабочусь о тебе – считай, ты здесь уже не работаешь.
Я, конечно, просто выпендриваюсь – как уже было сказано, эта беспардонная девица успела повесить трубку. Зато на душе полегчало. Не умею грубить людям по телефону. (Только мамуля, если сильно постарается, вполне способна вывести меня из равновесия.) Бросаю трубку и плетусь к морозилке: не помешает подкрепиться мороженым. Конечно, лучше перед обедом аппетит не перебивать – да, наверное, существенной трапезы и не предвидится: лень для себя готовить, и к тому же с кофе перебор вышел. Теперь все из рук валится, совсем невнимательная стала – так и квартиру недолго спалить. Кстати говоря, мороженое – богатый источник кальция… и вязкая нуга чрезвычайно полезна для здоровья, и шоколадный крем, и орех пекан…
– Не нужна мне твоя уродская фотография, подумаешь, – ворчу, захлопывая плечом дверцу морозилки и заметив слащавое личико Дидье Лафита на ноябрьской странице подаренного Мег календаря. – И нечего ухмыляться, – ворчу я, шлепая звезду ложкой по голове, – от тебя одни неприятности. Если я срочно не перекинусь с тобой парой словечек, всех подведу: Дэна, слушателей, З. Г. и главное – себя. Что ж, тогда придется тормошить какого-нибудь доисторического монстра и брать интервью у него.
Ну вот, опять пожадничала и хватанула лишнего – глаза на лоб лезут, скулы свело от холода.
– Неужели так трудно ответить на пару пустячных вопросов? – недовольно выговариваю взирающему на меня с глянцевой бумаги безупречному красавцу. – Не можешь двух слов связать, или мы такие недоступные и горделивые?
Лишь страстный взгляд черных глаз служит мне ответом – даже мурашки по спине побежали.
– Ну что ж, поживем – увидим, – говорю я, быстро взяв себя в руки. – Скоро увидимся, месье Лафит. Так что лучше бы вам поостеречься: я выхожу на тропу войны.
Никогда еще не видела, чтобы посреди бела дня в приличном на первый взгляд городе собиралось столько полуголых лоботрясов. На улице холодрыга, дождь льет как из ведра, небо заволокло свинцовыми тучами – настроение ужасное. Столбик термометра не поднимается выше пяти градусов по Цельсию, добавьте к этому милый штришок в виде северного ветра, принесшего с собой всю прелесть Арктики: собаку на улицу не выгонишь. Однако очутись вы в магазинчике Мег, наверняка решили бы, что студеной зимой вас занесло в эпицентр оттепели. Парни и девушки сотнями стекаются поглазеть на Лафита, все девчонки (и некоторые представители мужского пола) так оголены, что с каждого впору взыскивать штраф за появление в обществе в непристойном виде. Есть такие оригиналы, которые не сочли за дерзость прийти в коротеньких пляжных шортиках, хотя, поверьте мне, до Кайли Миноуг им еще потеть и потеть. Творится нечто уму непостижимое, и виновник всего этого безобразия – Дидье Лафит, который должен подъехать через десять минут, человек, способный одним своим появлением вызвать в молодых и не очень организмах немыслимое гормональное перенапряжение. Пусти этот ток по проводам – по всей стране пробки вышибет.
Я избрала обычный скромный наряд: свои любимые джинсы с блестящими звездочками по краю штанины, накрахмаленную белую сорочку и туфли на высоком каблуке – это моя счастливая пара: я еще ни разу в них не свалилась. И вот сижу, беспокойно ерзая, на столике кассира, к которому, как выяснилось, к глубочайшему отвращению Кери, и сводится вся VIP-зона. Благодаря Мег в число особо важных гостей, помимо одиннадцатилетней дочурки директора, включили и нас с Кери, которая пришла в черном кожаном платье с разрезами по самые подмышки. Даже не верится, что мы действительно здесь. Я решила держаться поближе к Мег – тогда будет больше шансов подобраться к его величеству звезде: наша подруга – представитель пригласившей его фирмы и кое-какой официальный статус все-таки имеет. А как же? Все-таки помощница директора. На ней красная с желтым форменная одежда и значок с надписью занимаемой должности – я сильно уповаю на то, что Мег удастся разрулить народ и провести меня в самое начало очереди. Помимо всего прочего, надо бы не забыть про Кери и покрепче держать ее под локоток – она моя основная приманка, поскольку мужчина, не заметивший ее божественного тела, шелковых локонов и дизайнерских губок, либо нуждается в срочной помощи окулиста, либо мертв. Я же надеюсь, что благодаря ее присутствию обратят внимание и на меня: тогда-то я и выжму максимум из своего французского и вклинюсь с заманчивым предложением. Должна признаться, уже на самом раннем этапе нашего плана в крови закипает адреналин. Умоляю свой дезодорант: не подведи, старина.
– Он идет! – верещит Мег, направляясь к нам и размахивая переговорным устройством.
По залу проносится всплеск возбужденных охов и ахов, и, я уверена, каждая пара буферов раздувается как минимум на два размера – так глубоко дышат их владелицы.
– Ну, спасибо тебе, Меган, за скрытность, – фыркает Кери. – Приятно сознавать, что нам выпала честь узнать новости раньше остальных жителей Глазго. Может, тебе стоит в следующий раз кричать погромче, чтобы и его бабушка во Франции узнала: внучок благополучно добрался.
– Ну, прости, я от радости. Ой, девчонки, сейчас описаюсь: Дидье Лафит приехал к нам в магазин! Просто потрясающе, глазам своим не верю.
Кери вынимает из сумочки крохотную серебристую пудреницу и, заглядывая в зеркальце, проверяет, хорошо ли лежит помада.
– Хм-м, ну, надеюсь, этот французик действительно того стоит. Из-за него я перенесла встречу с Техасом.
– Со страной или группой? – хихикнула Мег.
– Техас – не страна, бестолочь, а штат, – обиженно фыркает наша красотка, с презрением глядя на фирменную водолазку подруги. – Почти с тебя размером.
Ничто не может поколебать отличного настроения Мег; в переговорном устройстве защелкало очередное сообщение – достаточно, чтобы привести толстушку в еще больший восторг, не говоря уж о неизбежном прибытии роскошного и всеми обожаемого поп-идола.
– Подтверждаю, Резиновый Утенок! – радостно выкрикивает она в трубку, потом поворачивается к нам и с сияющим лицом провозглашает: – Ну, держитесь, девчонки, секс-машина в здании.
Потрясающий мужчина! Высокий смуглый красавчик, подтянутая фигура, обольстительный загар, соблазнителен и загадочен – одним словом, поражает воображение. Он затмевает даже Кери – а это говорит о многом. По правде говоря, встретить двух настолько эффектных людей в одном здании столь же маловероятно, как выиграть в лотерею или попасть под удар молнии десять раз подряд. У меня сейчас именно такое чувство: стою как громом пораженная. Этот мужчина распространяет вокруг такие флюиды, что дух захватывает.
«Возьми себя в руки, подружка», – думаю с укоризной, прыгая с ножки на ножку от нетерпения: очередь длинная.
Максимум, что смогла сделать для своих особых гостей Меган, – это провести нас в середину длинной змеящейся по залу очереди поклонников, ожидающих, когда же Дидье Лафит собственной рукой поставит автограф на их копии альбома «Загадочная». Разумеется, дочурку директора препроводили в самую голову очереди – мне силой пришлось удерживать Кери, которая от зависти готова была вцепиться в волосы малютки. Как бы там ни было, прошел час терпеливого ожидания – и вот уже каких-то несколько человек отделяют меня от столика звезды. «Приманка» стоит рядом, и ее приглушенные рыки и вздохи покрывают восторженный визг фанатов.
– Мог бы и быстрее рукой водить, – шипит Кери, высовываясь из очереди и пытаясь рассмотреть, что происходит впереди. – Не удивлюсь, если он даже не знает, как пишется его имя.
– Ну, теперь уже недолго осталось, – радостно отвечаю я. – Смотри, мы почти у столика.
Улыбаюсь до ушей девчонке, которая буквально плывет по воздуху, бережно неся в руках подписанный диск.
– Не скорее скорого, – ворчит Кери. – И я не из тех, кто стоит в очередях. Все-таки какая низость…
– Крепись, это во имя дела, – улыбаюсь я. – Зато сколько ты почерпнешь информации из первоисточника, когда он согласится с тобой поговорить!
Кери пожимает плечами:
– Я и без него обойдусь. Ничего особенного; подумаешь – патлатый кривляка из караоке-бара.
– Да, разумеется, божественная мисс Дивайн. Видимо, потому, едва он вошел, вы забрались на столик кассира и заверещали: «Сюда, Дидье, лапочка! Я здесь!» Или вы просто хотели наглядно ему продемонстрировать, что он всего лишь патлатый бесталанный французский выскочка?
Кери вскидывает бровь и закладывает за ухо прядь волос.
– Не глупи, Энджел. Для тебя же старалась: хотела, чтобы он нас заметил.
– Как трогательно, – ухмыляюсь я, – и главное, получилось.
Моя подруга в дурном расположении духа: звезда до сих пор не обратил на ее умопомрачительную персону не малейшего внимания. Мне уже интересно посмотреть, что произойдет, когда мы, наконец, доберемся до серебристого столика и того, кто за ним сидит. До сих пор не видела звезд так близко, это для меня нечто новое. Мы приблизились к цели еще на шаг, и меня одолел нервный смех.
– Как думаешь, Кери, он согласится? Если я очень-очень постараюсь, он придет на мою передачу?
– Знаешь, Энджел, я понятия не имею, но если мы так долго стоим здесь ради какой-то закорючки, то я ему все выскажу, будь уверена!
– Ой-ой, бедняжечка. Готова поспорить, ему еще никто не высказывал свое «фи».
– Этому выскочке не помешает поучиться уму-разуму у знающих людей, – ворчит Кери. – Может, хоть рукой водить быстрее научится.
Делаю шажок в сторону и смотрю, что происходит за кучкой девчонок прямо перед нами. Хорошо, еще четыре группы фанатов – и мы. Отлично. Провожу по волосам рукой – удостовериться, что челка по-прежнему беспорядочно-колючая (знаете ли, на создание художественного беспорядка уходит порядочное количество гелей, муссов и лаков). И когда я готова снова занять свое место в очереди, Лафит прекращает писать и поднимает на меня глаза. Я точно к месту примерзла, когда наши взгляды встретились: Дидье Лафит смотрит на меня! О, эти глаза с поволокой, мужественный подбородок, смуглая кожа! И я вдруг невольно произношу:
– Привет.
Но тут его черный локон падает на лицо и закрывает левый глаз – и наша незримая связь сразу прерывается: он моргнул. Опомнившись, заскакиваю в очередь к Кери, и, хватая ртом воздух, пытаюсь прийти в себя. Подруга смотрит так, будто у меня только что выросли рога.
– Что стряслось, астматичка? Решила разыграть обморок, чтобы тебя пропустили в начало очереди?
– Э-э… нет, – отвечаю с запинкой, отчаянно пытаясь успокоиться.
Нагибаюсь, чтобы собрать вещи из сумочки, которые непостижимым образом высыпались на пол. Торопливо засовываю все обратно, встаю и цепляюсь за руку Кери – это все равно, что ухватиться за длинный французский батон с твердой корочкой, обтянутый черной кожей.
– Он на меня посмотрел, – громко шепчу я. – Боже, какой красавец!
– Ну-ну, – лукаво усмехается подруга, поворачиваясь ко мне и глядя на мое раскрасневшееся лицо, – святая простота наконец-то встретила единственного на свете человека, который лучше ее дорогого Коннора. Не думала, что когда-нибудь доживу до этого дня.
– Прекрати паясничать, – обижаюсь я, – это другое. Он не человек, а звезда.
– Да, очень реальная и вполне осязаемая звезда, к которой ведет эта очередь, моя милая; и, между прочим, мы следующие.
У меня дух перехватило: девчонки перед нами уже подходят к столику. На мое счастье, они так столпились, что полностью загораживают объект, и я могу собраться с мыслями и вспомнить заготовленную речь. Кстати, сосредоточиться было бы гораздо легче, если бы недоумок, у которого трезвонит мобильник, догадался ответить. И как противно-то вызванивает… Тут Кери хлопает меня по плечу, и я недовольно оборачиваюсь к подруге.
– Ответь на звонок, Энджел, будь добра. И подбери себе какую-нибудь другую мелодию, эта страшно действует на нервы.
Залившись густым румянцем, яростно копаюсь в сумке в поисках телефона. Где мои мозги? Башка раздулась, как огромная медуза. А я все никак не могу отыскать треклятую трубку – но вот звонки смолкли. С облегчением вздыхаю. Однако обрадовалась я рано: телефон снова затрезвонил. Уткнувшись носом в сумку, опять пытаюсь нашарить злодейский аппарат – а тот звонит как заведенный. И тут я замечаю две пары огромных ботинок, которые приближаются ко мне на порядочной скорости.
– Нашла! – пронзительно взвизгнув, выуживаю телефон из сумки и сую негодный предмет под нос двум молодчикам из «людей» Дидье.
У них большие головы, мощные мускулы и страшно угрюмые лица, которые становятся еще угрюмее, когда мой телефон опять начинает верещать – видно, стараясь перекричать самого себя – прямо в их рассерженные физиономии.
– Никаких телефонов! – рявкает один.
– Выключить немедленно! – рычит другой.
Пытаюсь нашарить нужную кнопку, но пальцы не подчиняются: они словно превратились в длинные гибкие сосиски.
Итак, во-первых, я скупила все альбомы Дидье, включая новинку под названием «Загадочная». Изучаю песни, заучиваю тексты и, кружась по прихожей, пою их в шариковый дезодорант. Совсем как в клипе Алана Стивелла «Слава», только без обалденных танцев. Хочу проникнуться душевным состоянием исследуемого объекта. Я поделилась планом со своим звукорежиссером, и Дэн, с безумными криками нарезая по студии кругаля и размахивая руками, решает, что в день приезда Дидье он непременно станет голубым. Видите, послушать меня – так может сложиться ощущение, будто визит на студию знаменитой поп-звезды – дело решенное. В этом состоит неотъемлемая часть подготовки: поверить в реальность задуманного. Хотя, как выяснилось, монсеньора Лафита не так-то просто отловить. У него, как и полагается звезде мегамасштаба, имеется целый штат «своих людей», которыми, если сильно попотеть, можно было бы заполонить небольшую страну. После тщетных усилий связаться с его представителем в Великобритании выясняю название и адрес французской студии звукозаписи, где был сделан последний альбом. Ежедневно обзванивая все известные телефоны, заключаю, что в музыкальной индустрии работают слишком занятые люди, чтобы опуститься до таких банальных вещей, как селекторная связь. Видимо, их можно застать либо по прямой связи, либо никак. Оставляю на автоответчике целую эпопею размером с аудиокнигу «Война и мир», и в ответ мне перезванивает – кто бы вы думали? – большой жирный кукиш.
Между тем часики отстукивают свое – и вдруг я с ужасом понимаю, что долгожданное событие состоится уже завтра. Мы частенько топчемся на одном месте, не предпринимая решительных шагов, а время-то не останавливается. Впрочем, я не из тех, кто с легкостью признает поражение. Итак, помолившись верховному святому всех диджеев, Дэйву Ли Тревису, [49]приободрившись тремя чашками эспрессо и умяв две шоколадки на удачу, переключаюсь на французский язык и набираю номер.
– Monsieur Lafitte ne donnera aucun interview en anglais, [50]– отвечает секретарша, до неприличия откровенно зевнув.
Ну хорошо, пусть на английском он говорить не желает, но неужели обязательно зевать так, будто вас режут? Да будет вам известно, что, с таким удовольствием отказывая мне в контакте с этим человеком, вы лишаете меня шанса кардинально изменить свою жизнь к лучшему. Никому не известный диджей на Богом забытой радиостанции мог бы стать специалистом высочайшего класса, которого мечтали бы заполучить все радиостанции и кого выслеживали бы с фотоаппаратами в супермаркетах, потому что любой дорогой журнал не поскупится на расходы, лишь бы поместить на своих страницах его скромную мордашку. Мне всего-то надо позаимствовать вашу звезду для собственных целей; что в этом плохого, скажите на милость? Не говоря уж о том, что человек этот способен привнести радость в унылые будни радиослушателей…
После подчеркнутого вздоха на другом конце провода, ясно свидетельствующего о том, что наши «переговоры» подходят к завершению, перехожу к последнему тактическому маневру в попытке подобраться к Дидье Лафиту. Чувствуя себя двадцатилетней поклонницей, обрывающей телефоны фан-клуба, прошу фотографию с автографом – надо же хоть с чего-нибудь начать.
– Non, je n'en ai plus, [51]– пренебрежительно фыркает собеседница и кладет трубку.
– Что значит, больше не осталось? – огрызаюсь я. – Можно подумать, у вас полно звезд, а не он один; да я бы на вашем месте весь офис его физиономиями обклеила. Ну, спасибо огромное, вы были чрезвычайно бесполезны. Погоди у меня, курица никчемная, вот стану знаменитым диджеем, позабочусь о тебе – считай, ты здесь уже не работаешь.
Я, конечно, просто выпендриваюсь – как уже было сказано, эта беспардонная девица успела повесить трубку. Зато на душе полегчало. Не умею грубить людям по телефону. (Только мамуля, если сильно постарается, вполне способна вывести меня из равновесия.) Бросаю трубку и плетусь к морозилке: не помешает подкрепиться мороженым. Конечно, лучше перед обедом аппетит не перебивать – да, наверное, существенной трапезы и не предвидится: лень для себя готовить, и к тому же с кофе перебор вышел. Теперь все из рук валится, совсем невнимательная стала – так и квартиру недолго спалить. Кстати говоря, мороженое – богатый источник кальция… и вязкая нуга чрезвычайно полезна для здоровья, и шоколадный крем, и орех пекан…
– Не нужна мне твоя уродская фотография, подумаешь, – ворчу, захлопывая плечом дверцу морозилки и заметив слащавое личико Дидье Лафита на ноябрьской странице подаренного Мег календаря. – И нечего ухмыляться, – ворчу я, шлепая звезду ложкой по голове, – от тебя одни неприятности. Если я срочно не перекинусь с тобой парой словечек, всех подведу: Дэна, слушателей, З. Г. и главное – себя. Что ж, тогда придется тормошить какого-нибудь доисторического монстра и брать интервью у него.
Ну вот, опять пожадничала и хватанула лишнего – глаза на лоб лезут, скулы свело от холода.
– Неужели так трудно ответить на пару пустячных вопросов? – недовольно выговариваю взирающему на меня с глянцевой бумаги безупречному красавцу. – Не можешь двух слов связать, или мы такие недоступные и горделивые?
Лишь страстный взгляд черных глаз служит мне ответом – даже мурашки по спине побежали.
– Ну что ж, поживем – увидим, – говорю я, быстро взяв себя в руки. – Скоро увидимся, месье Лафит. Так что лучше бы вам поостеречься: я выхожу на тропу войны.
Никогда еще не видела, чтобы посреди бела дня в приличном на первый взгляд городе собиралось столько полуголых лоботрясов. На улице холодрыга, дождь льет как из ведра, небо заволокло свинцовыми тучами – настроение ужасное. Столбик термометра не поднимается выше пяти градусов по Цельсию, добавьте к этому милый штришок в виде северного ветра, принесшего с собой всю прелесть Арктики: собаку на улицу не выгонишь. Однако очутись вы в магазинчике Мег, наверняка решили бы, что студеной зимой вас занесло в эпицентр оттепели. Парни и девушки сотнями стекаются поглазеть на Лафита, все девчонки (и некоторые представители мужского пола) так оголены, что с каждого впору взыскивать штраф за появление в обществе в непристойном виде. Есть такие оригиналы, которые не сочли за дерзость прийти в коротеньких пляжных шортиках, хотя, поверьте мне, до Кайли Миноуг им еще потеть и потеть. Творится нечто уму непостижимое, и виновник всего этого безобразия – Дидье Лафит, который должен подъехать через десять минут, человек, способный одним своим появлением вызвать в молодых и не очень организмах немыслимое гормональное перенапряжение. Пусти этот ток по проводам – по всей стране пробки вышибет.
Я избрала обычный скромный наряд: свои любимые джинсы с блестящими звездочками по краю штанины, накрахмаленную белую сорочку и туфли на высоком каблуке – это моя счастливая пара: я еще ни разу в них не свалилась. И вот сижу, беспокойно ерзая, на столике кассира, к которому, как выяснилось, к глубочайшему отвращению Кери, и сводится вся VIP-зона. Благодаря Мег в число особо важных гостей, помимо одиннадцатилетней дочурки директора, включили и нас с Кери, которая пришла в черном кожаном платье с разрезами по самые подмышки. Даже не верится, что мы действительно здесь. Я решила держаться поближе к Мег – тогда будет больше шансов подобраться к его величеству звезде: наша подруга – представитель пригласившей его фирмы и кое-какой официальный статус все-таки имеет. А как же? Все-таки помощница директора. На ней красная с желтым форменная одежда и значок с надписью занимаемой должности – я сильно уповаю на то, что Мег удастся разрулить народ и провести меня в самое начало очереди. Помимо всего прочего, надо бы не забыть про Кери и покрепче держать ее под локоток – она моя основная приманка, поскольку мужчина, не заметивший ее божественного тела, шелковых локонов и дизайнерских губок, либо нуждается в срочной помощи окулиста, либо мертв. Я же надеюсь, что благодаря ее присутствию обратят внимание и на меня: тогда-то я и выжму максимум из своего французского и вклинюсь с заманчивым предложением. Должна признаться, уже на самом раннем этапе нашего плана в крови закипает адреналин. Умоляю свой дезодорант: не подведи, старина.
– Он идет! – верещит Мег, направляясь к нам и размахивая переговорным устройством.
По залу проносится всплеск возбужденных охов и ахов, и, я уверена, каждая пара буферов раздувается как минимум на два размера – так глубоко дышат их владелицы.
– Ну, спасибо тебе, Меган, за скрытность, – фыркает Кери. – Приятно сознавать, что нам выпала честь узнать новости раньше остальных жителей Глазго. Может, тебе стоит в следующий раз кричать погромче, чтобы и его бабушка во Франции узнала: внучок благополучно добрался.
– Ну, прости, я от радости. Ой, девчонки, сейчас описаюсь: Дидье Лафит приехал к нам в магазин! Просто потрясающе, глазам своим не верю.
Кери вынимает из сумочки крохотную серебристую пудреницу и, заглядывая в зеркальце, проверяет, хорошо ли лежит помада.
– Хм-м, ну, надеюсь, этот французик действительно того стоит. Из-за него я перенесла встречу с Техасом.
– Со страной или группой? – хихикнула Мег.
– Техас – не страна, бестолочь, а штат, – обиженно фыркает наша красотка, с презрением глядя на фирменную водолазку подруги. – Почти с тебя размером.
Ничто не может поколебать отличного настроения Мег; в переговорном устройстве защелкало очередное сообщение – достаточно, чтобы привести толстушку в еще больший восторг, не говоря уж о неизбежном прибытии роскошного и всеми обожаемого поп-идола.
– Подтверждаю, Резиновый Утенок! – радостно выкрикивает она в трубку, потом поворачивается к нам и с сияющим лицом провозглашает: – Ну, держитесь, девчонки, секс-машина в здании.
Потрясающий мужчина! Высокий смуглый красавчик, подтянутая фигура, обольстительный загар, соблазнителен и загадочен – одним словом, поражает воображение. Он затмевает даже Кери – а это говорит о многом. По правде говоря, встретить двух настолько эффектных людей в одном здании столь же маловероятно, как выиграть в лотерею или попасть под удар молнии десять раз подряд. У меня сейчас именно такое чувство: стою как громом пораженная. Этот мужчина распространяет вокруг такие флюиды, что дух захватывает.
«Возьми себя в руки, подружка», – думаю с укоризной, прыгая с ножки на ножку от нетерпения: очередь длинная.
Максимум, что смогла сделать для своих особых гостей Меган, – это провести нас в середину длинной змеящейся по залу очереди поклонников, ожидающих, когда же Дидье Лафит собственной рукой поставит автограф на их копии альбома «Загадочная». Разумеется, дочурку директора препроводили в самую голову очереди – мне силой пришлось удерживать Кери, которая от зависти готова была вцепиться в волосы малютки. Как бы там ни было, прошел час терпеливого ожидания – и вот уже каких-то несколько человек отделяют меня от столика звезды. «Приманка» стоит рядом, и ее приглушенные рыки и вздохи покрывают восторженный визг фанатов.
– Мог бы и быстрее рукой водить, – шипит Кери, высовываясь из очереди и пытаясь рассмотреть, что происходит впереди. – Не удивлюсь, если он даже не знает, как пишется его имя.
– Ну, теперь уже недолго осталось, – радостно отвечаю я. – Смотри, мы почти у столика.
Улыбаюсь до ушей девчонке, которая буквально плывет по воздуху, бережно неся в руках подписанный диск.
– Не скорее скорого, – ворчит Кери. – И я не из тех, кто стоит в очередях. Все-таки какая низость…
– Крепись, это во имя дела, – улыбаюсь я. – Зато сколько ты почерпнешь информации из первоисточника, когда он согласится с тобой поговорить!
Кери пожимает плечами:
– Я и без него обойдусь. Ничего особенного; подумаешь – патлатый кривляка из караоке-бара.
– Да, разумеется, божественная мисс Дивайн. Видимо, потому, едва он вошел, вы забрались на столик кассира и заверещали: «Сюда, Дидье, лапочка! Я здесь!» Или вы просто хотели наглядно ему продемонстрировать, что он всего лишь патлатый бесталанный французский выскочка?
Кери вскидывает бровь и закладывает за ухо прядь волос.
– Не глупи, Энджел. Для тебя же старалась: хотела, чтобы он нас заметил.
– Как трогательно, – ухмыляюсь я, – и главное, получилось.
Моя подруга в дурном расположении духа: звезда до сих пор не обратил на ее умопомрачительную персону не малейшего внимания. Мне уже интересно посмотреть, что произойдет, когда мы, наконец, доберемся до серебристого столика и того, кто за ним сидит. До сих пор не видела звезд так близко, это для меня нечто новое. Мы приблизились к цели еще на шаг, и меня одолел нервный смех.
– Как думаешь, Кери, он согласится? Если я очень-очень постараюсь, он придет на мою передачу?
– Знаешь, Энджел, я понятия не имею, но если мы так долго стоим здесь ради какой-то закорючки, то я ему все выскажу, будь уверена!
– Ой-ой, бедняжечка. Готова поспорить, ему еще никто не высказывал свое «фи».
– Этому выскочке не помешает поучиться уму-разуму у знающих людей, – ворчит Кери. – Может, хоть рукой водить быстрее научится.
Делаю шажок в сторону и смотрю, что происходит за кучкой девчонок прямо перед нами. Хорошо, еще четыре группы фанатов – и мы. Отлично. Провожу по волосам рукой – удостовериться, что челка по-прежнему беспорядочно-колючая (знаете ли, на создание художественного беспорядка уходит порядочное количество гелей, муссов и лаков). И когда я готова снова занять свое место в очереди, Лафит прекращает писать и поднимает на меня глаза. Я точно к месту примерзла, когда наши взгляды встретились: Дидье Лафит смотрит на меня! О, эти глаза с поволокой, мужественный подбородок, смуглая кожа! И я вдруг невольно произношу:
– Привет.
Но тут его черный локон падает на лицо и закрывает левый глаз – и наша незримая связь сразу прерывается: он моргнул. Опомнившись, заскакиваю в очередь к Кери, и, хватая ртом воздух, пытаюсь прийти в себя. Подруга смотрит так, будто у меня только что выросли рога.
– Что стряслось, астматичка? Решила разыграть обморок, чтобы тебя пропустили в начало очереди?
– Э-э… нет, – отвечаю с запинкой, отчаянно пытаясь успокоиться.
Нагибаюсь, чтобы собрать вещи из сумочки, которые непостижимым образом высыпались на пол. Торопливо засовываю все обратно, встаю и цепляюсь за руку Кери – это все равно, что ухватиться за длинный французский батон с твердой корочкой, обтянутый черной кожей.
– Он на меня посмотрел, – громко шепчу я. – Боже, какой красавец!
– Ну-ну, – лукаво усмехается подруга, поворачиваясь ко мне и глядя на мое раскрасневшееся лицо, – святая простота наконец-то встретила единственного на свете человека, который лучше ее дорогого Коннора. Не думала, что когда-нибудь доживу до этого дня.
– Прекрати паясничать, – обижаюсь я, – это другое. Он не человек, а звезда.
– Да, очень реальная и вполне осязаемая звезда, к которой ведет эта очередь, моя милая; и, между прочим, мы следующие.
У меня дух перехватило: девчонки перед нами уже подходят к столику. На мое счастье, они так столпились, что полностью загораживают объект, и я могу собраться с мыслями и вспомнить заготовленную речь. Кстати, сосредоточиться было бы гораздо легче, если бы недоумок, у которого трезвонит мобильник, догадался ответить. И как противно-то вызванивает… Тут Кери хлопает меня по плечу, и я недовольно оборачиваюсь к подруге.
– Ответь на звонок, Энджел, будь добра. И подбери себе какую-нибудь другую мелодию, эта страшно действует на нервы.
Залившись густым румянцем, яростно копаюсь в сумке в поисках телефона. Где мои мозги? Башка раздулась, как огромная медуза. А я все никак не могу отыскать треклятую трубку – но вот звонки смолкли. С облегчением вздыхаю. Однако обрадовалась я рано: телефон снова затрезвонил. Уткнувшись носом в сумку, опять пытаюсь нашарить злодейский аппарат – а тот звонит как заведенный. И тут я замечаю две пары огромных ботинок, которые приближаются ко мне на порядочной скорости.
– Нашла! – пронзительно взвизгнув, выуживаю телефон из сумки и сую негодный предмет под нос двум молодчикам из «людей» Дидье.
У них большие головы, мощные мускулы и страшно угрюмые лица, которые становятся еще угрюмее, когда мой телефон опять начинает верещать – видно, стараясь перекричать самого себя – прямо в их рассерженные физиономии.
– Никаких телефонов! – рявкает один.
– Выключить немедленно! – рычит другой.
Пытаюсь нашарить нужную кнопку, но пальцы не подчиняются: они словно превратились в длинные гибкие сосиски.