Макмертри Ларри. Ласковые имена

   – Ага. Ну так и что?
   Некоторое время Эф. Ви. молча подергивал себя за ус. Прошла минута, но, казалось, он не мог заставить себя говорить.
   – Эф. Ви., я больше не могу выносить неизвестности. Что там случилось на этих танцах?
   – Хочешь пойти? – выдавил из себя Эф. Ви.
   Рози воззрилась на него как на сумасшедшего. Вообще-то ей казалось, что весь мир сошел с ума. Ройс скрылся в неизвестном направлении, а Генерал – в доме Авроры. А теперь еще Эф. Ви. д'Арк назначает ей свидание.
   – Тебе бы побольше гулять, – промямлил Эф. Ви., уставившись на свои шнурки.
   – Да, так небось и есть. Мне надо больше гулять. Маленький Бустер сводит меня с ума.
   Эф. Ви. окончательно замолчал, ожидая, как Рози распорядится его приглашением.
   – А ладно, какая разница. Если Ройсу это не нравится, придется согласиться.
   Эф. Ви. сделал вывод, что она согласна, но все же не был полностью уверен.
   Рози вновь посмотрела на дом Авроры.
   – Если он ее не убил, то значит они вовлечены. – Слово «вовлечены» Рози заимствовала из хозяйкиных мыльных опер. – Это разобьет бедняге Вернону сердце.
   – Так поедем все же на танцы? – спросил Эф. Ви. Факт вовлеченности его босса с миссис Гринуэй померк перед почти несомненной перспективой свидания с Рози.
   Не успела Рози слова вымолвить, как на улицу вывернул белый «линкольн» Вернона.
   – О Боже, – простонала Рози и бросилась, чтобы остановить его.
   Увидев ее, Вернон затормозил. Он провел ночь без сна, расхаживая по своему гаражу взад и вперед, и наконец решил пренебречь своей отставкой и вернуться к завтраку.
   – Остановитесь, – драматично вскричала Рози. Вернон обратил на нее вопрошающий взгляд, но в этот момент Рози обнаружила, что от растерянности у нее нет слов. Обернувшись, она взглянула на Эф. Ви., не осенит ли его вдохновение. Эф. Ви. поднялся и стал осторожно балансировать на ребре бордюра, словно изображал из себя высокое здание. Через пару секунд эйфория в нем вновь уступила место осознанию бедствия. Ему было нечего сказать.
   К счастью, в этот момент в машине Вернона зазвонил один из телефонов. У Рози появилась возможность собраться с мыслями, пока он будет разговаривать.
   – Отвезу-ка я его к Эмме. Может быть, она мне поможет сказать ему новость.
   – Так как насчет танцев? – спросил Эф. Ви. Рози это очень рассердило. Совершенно в духе жителя Боссьер-сити – пытаться ее подцепить как раз в тот момент, когда у нее каждые две минуты изменяется мнение.
   – Милый, я тебе потом позвоню. А сейчас, я просто не знаю, за что браться.
   Эф. Ви. так помрачнел, что она слегка сжала ему руку. В конце концов, они провели столько счастливых часов, когда вместе ковырялись в генеральском «па-карде». Потом она быстро залезла в «линкольн».
   – Поворачивайте, – сказала она, как только Вернон повесил трубку. Приказ запоздал: Вернон смотрел в конец улицы. Рози посмотрела туда же. Генерал Гектор Скотт в одном из купальных халатов Авроры стремительно шел через ее лужайку. Взяв газету, он повернул к дому и захлопнул за собой дверь.
   Вернон отпустил педаль тормоза и сдал назад. Большая белая машина медленно тронулась. Они проехали мимо Эф. Ви., который в своей неизменной майке и серых штанах все еще балансировал на бордюрном камне. Он им не помахал.
   – Не знаю, что это на нее нашло, – пробормотала Рози.
   Вернон продолжал ехать задним ходом до самого поворота – пока дом Авроры не скрылся из виду. Лишь через какое-то время он заметил, что Рози сидит у него в машине.
   – Я тебя увожу, а тебе надо в другое место.
   – Я еще не завтракала, – сказала Рози, – хочете, поедем к Эмме?
   Вернон почувствовал, что у него затекли руки. Ехать задним ходом было гораздо легче, чем поворачивать. Он охотно и дальше ехал бы так по какой-нибудь улице или по местности, где нет других машин, и больше не рвался бы вперед. Но они находились в Хьюстоне, где другие машины просто так бы не сдались. Это не устроило бы и тонкую как шнурок, жилистую женщину, сидевшую рядом с ним.
   Через несколько минут Эмма, услышав стук в дверь, с удивлением встречала их у себя на веранде.
   – Доброе утро, – сказала она. – Вы что, сбежали вдвоем? – Она проснулась совсем недавно, и ей в голову не пришло другого объяснения тому, что они появились перед ее дверью.
   – Да нет, скорее каждый сам по себе, – ответила Рози. – Мы пригласили себя на завтрак.
   Рози сразу же бросилась готовить, словно ей предстояло накормить целую армию. На самом же деле, завтрак предназначался всего трем растерянным людям, причем ни одному из них не хотелось есть.
   Вернон смиренно сидел, наблюдая за происходящим. По глупости он встал на пути высших сил, и теперь ему казалось, что он лишен собственной воли.
   – Генерал Скотт только что выбил Вернона из седла, – просто сказала Рози. – Сколько вам яиц, Вернон? Надо смотреть правде в глаза.
   – Два, – ответил Вернон.
   – Генерал Скотт? – переспросила Эмма. – Генерал Скотт получил отставку. С кем – с кем она связалась бы, но только не с ним.
   Вернон и Рози молчали. Рози невозмутимо била яйца.
   – Не понимаю, что заставило ее передумать, – позднее заметила Эмма. В этот момент в кухне появился Флэп в пижаме. Вернон встал, чтобы поздороваться с ним за руку.
   – Я, должно быть, здорово перепил, – сказал Флэп. – Вчерашняя вечеринка переместилась к нам?
   – Нет, мы просто держим совет, – ответила Эмма. – Наверху прошел слух, что мама связалась с генералом Скоттом.
   – Великолепно, – отозвался Флэп, усаживаясь. Эмма рассердилась.
   – Ничего великолепного. Зачем ты сюда пришел, чтобы делать бестактные замечания?
   Флэп тут же встал.
   – О'кей, пойду еще посплю. Тогда не надо будет бояться моих бестактных замечаний.
   – Спасибо, – сказала Эмма.
   – Я и для него яйца на сковородку вылила. Лучше пускай останется.
   – Ты же слышала, меня отсюда выживают. Можешь разлить яйца обратно по скорлупкам.
   Он вышел с оскорбленным видом. Эмма не обратила внимания.
   – Может быть, ты что-то не так истолковала, – предположила она. – Может быть, они с Генералом выясняют отношения. Ты же знаешь, как она это любит.
   – Вообще-то, это, должно быть, не наше дело, – сказал Вернон.
   Обе женщины быстро повернулись к нему. Рози разорвала оболочку желтка и покачала головой, недовольная как своей небрежностью, так и непоследовательностью всего мира.
   – Ну, если вам до этого нет дела, то не понимаю, зачем надо было тащить меня сюда, – возмутилась она. – Я бы уже пол на кухне вымыла.
   Вернон молчал. Он все яснее видел, что разговаривает на одном языке, а все женщины – на другом. Слова, может быть, и те же, но значения у них – другие. Их язык настолько отличался, что он стал бояться произносить самые простые вещи, например, попросить воды. Он молча ел свою яичницу под недоброжелательным взглядом Рози.
   Пока он ел, она мысленно вернулась к собственной проблеме, как быть с Эф. Ви. и танцами. – Вернон, у меня есть отличное решение, – вдруг заявила она, оживившись. – Может сердце у вас и не разбилось, но вы не можете не хандрить, я знаю. Я с таким любителем похандрить прожила двадцать семь лет, и что мне это дало?
   – Большую семью, – вставила Эмма. – Как там маленький Бустер?
   – Разбил себе губу, – равнодушно ответила Рози. Мысли ее были далеко.
   – Танцы всегда хандру развеивают, – сказала она, делая пару па.
   – Танцевать не умею, – сказал Вернон.
   – Тогда пора научиться. Мы с Эф. Ви. договорились сегодня вечером пойти на танцы, и я знаю, он будет рад, если вы тоже придете. Мы бы поехали на вашей машине, и вас бы это здорово развлекло.
   Вернон так не думал. Он считал, что ему будет куда лучше сидеть у себя на крыше, наблюдая за приземлением ночных рейсов самолетов, но он этого не сказал. Он взглянул на Эмму, а та ласково улыбалась ему, словно все понимала.
   – Вы попали из огня да в полымя, – сказала она. – От вас так ничего не останется.
   Вскоре они уехали, а Эмма вернулась в спальню. Флэп сидел на кровати и читал газету. Он бросил на нее зловещий взгляд.
   – Нам с тобой надо разобраться.
   – Тебе придется подождать. Я не буду с тобой драться, пока не позвоню маме. Я хочу знать, что происходит.
   – Ты сегодня держалась ужасно высокомерно.
   – А ты очень задевал чувства Вернона. По-моему, мы квиты.
   – Я сказал только пару слов, и то очень неопределенно. Это был сарказм. Зачем ты оскорбила меня перед всей компанией?
   – Ладно, прошу прощения, – сказала Эмма. – Я просто нервничала.
   Флэп ничего не ответил. Он внимательно изучал газету.
   – Брось злиться, черт тебя побери. Я же извинилась. Ничего особенно страшного не произошло.
   – Да, но это мне напомнило о массе других случаев, когда ты делала то, что мне очень не нравилось.
   Эмма взялась за объявления о приеме на работу. В последнее время они ее стали особенно занимать. Флэп вдруг стал вырывать у нее газету. Он пытался развернуть очередной блицкриг, но Эмма держалась за объявления мертвой хваткой. Началось интенсивное шуршание страниц. Флэп пытался повалить ее, но она прочно держалась и не давала себя поцеловать, используя газету в качестве щита, которым прикрывала жизненно важные места.
   – Перестань. Я хочу позвонить маме.
   – Наша сексуальная жизнь должна быть на первом месте.
   – Отстань от меня, я серьезно говорю.
   Поняв, что она не шутит, он начал рвать страницу объявлений «Требуются». Эмма сдалась и молча наблюдала, как он раздирает ее на десятки клочков, которые рассыпаются по полу.
   – Вот тебе. Пусть мне не удастся тебя трахнуть, но хоть я не буду видеть, как ты три часа читаешь чертовы объявления.
   Эмма рассердилась на себя прежде всего за то, что вообще вошла в спальню.
   – Я, наверное, никогда не поумнею, – сказала она. Флэп не отрывался, и она, резко повернувшись, пошла на кухню, чтобы позвонить матери.
   – Да, – сразу же ответила Аврора.
   – Как у тебя дела? – спросила Эмма, обескураженная тем, что мать так быстро сняла трубку.
   – А что?
   – Ты меня напугала.
   – Какая ты странная девочка, – заметила Аврора. – Ты, должно быть, пытаешься что-то скрыть, иначе ты бы мне не позвонила. Должно быть, вернулся твой молодой писатель.
   – Ты говоришь, как мой муж. Вы оба притворяетесь. Ты же наверняка знаешь, что твои горничная и экс-бойфренд приезжали ко мне завтракать.
   На другом конце провода молчали.
   – Какой мой экс-бойфренд? – уточнила Аврора довольно рассеянно.
   – Ну, конечно, Вернон. Говорят, ты связалась с Генералом.
   – Ну, ты же меня знаешь. У меня нет привычки таить зло. Оно на меня и так сыпется со всех сторон, и лучше его в себе не держать. Мы с Гектором скромно возобновляем наши дружеские отношения. Вообще, мы собирались поехать сегодня на пляж, если ты когда-нибудь кончишь болтать.
   – Извини. Я не знала, что он у тебя.
   – Его нет. Он отправился умилостивить своих мерзких псов. С ними я, наверное, не смирюсь.
   Снова последовало молчание.
   – И это все, что ты хочешь мне сказать? – спросила Эмма.
   – Знаешь, Вернон нам сказал, что нас это не касается, – добавила она, когда мать ничего ей не ответила.
   – Да, Вернон рыцарь. Жаль, что при этом он еще и чурбан. Ну хорошо, дорогая, очень мило, что ты мне позвонила, пусть и для того, чтобы разнюхать сплетни. Но сейчас мне надо поискать купальник. Он пропал как раз, когда наконец понадобился. Вероятно, мы поговорим вечером.
   Повесив трубку, Аврора поторопилась вниз, чтобы прижать Рози, которая, прибыв, ей не доложилась. Теперь она чистила пылесосом гостиную.
   – Отвезти его к Эмме было блестящим ходом. Спасибо. Как он? В порядке?
   – Трудно сказать. Во всяком случае, не в себе. А что Генерал?
   – Ах, – сказала Аврора. – Во всяком случае, значительно лучше, чем ничего.
   – Хм. А у меня сегодня свидание с Эф. Ви. Вернон, может, тоже придет. Ему надо расслабиться, – добавила она.
   – Всем надо расслабиться, – согласилась Аврора. – Я желаю Вернону только добра, но честно говоря, не уверена, что опекая вас с Эф. Ви., он сможет развеяться. Такие отношения больше подходят для мыльных опер. Мы с Гектором сейчас едем на пляж.
   – Тогда почему вы еще в халате?
   – Ах, нет смысла собираться, пока не приедет Гектор. Пусть не надеется, что ему удастся изменить мои привычки.
   Раздался звонок. Вошел генерал Гектор в безупречно белых парусиновых брюках. Его машина стояла у обочины.
   – Гектор, какой ты элегантный. Заходи, почему бы тебе не выпить чая?
   – Черт побери, у меня нет выбора, – сказал Генерал. Он жестом раздраженно указал на Эф. Ви., который заглушил мотор «паккарда». – Наверное, он уже не заведется.
   Рози не могла сдержать хихиканье. Генерал строго взглянул на нее, но это не помогло.
   – Если армии будут опаздывать, войну не выиграешь, – назидательно произнес Генерал.
   Аврора зевнула.
   – Я, кажется, целую ночь не спала, – сказала она. – Почему бы тебе не присесть и не выпить чай, пока я переодеваюсь?
   – Нет, – возразил Генерал. – Я подожду в машине. Придешь ты или нет, но по крайней мере я буду в своей машине.
   Он повернулся к выходу, потом остановился и оглянулся.
   – Ты перестал щелкать каблуками, Гектор. Мне казалось, что это очень сексуально. Безусловно, не каждый мужчина может так.
   Аврора лениво глядела в окно, любуясь своими цветами, но на момент у генерала Скотта возникла иллюзия, что она в его власти. Он отдал честь и щелкнул каблуками. Потом он повторил это еще дважды. Ему показалось, что на третий раз это у него отлично получилось.
   – Ну как? – спросил он.
   Оценивая щелканье, Аврора склонила голову сначала на одну сторону, потом – на другую.
   – Тебе как-то недостает прежнего высокомерия, – заявила она и вдруг, разведя руки, запела. Заливалась она довольно громко. Это была ария из какой-то оперы. Генерал не знал, из какой точно, но то, что она вот так сидит и заливается, ужасно разозлило его. Он всегда раздражался, когда Аврора пела, так как это означало, что она абсолютно счастлива, а, следовательно, совершенно не думает о нем. Нет эффективных способов управления женщиной, которая может сидеть прямо перед тобой и петь. При виде Авроры, которая весело чирикала что-то по-итальянски, он вспомнил, как благодарил судьбу за то, что у его жены не было музыкального слуха. К сожалению, при этом она и говорила очень невнятно, так что Генералу всегда приходилось раза по три переспрашивать, что она сказала. Сейчас, задним числом, эта особенность показалась ему очаровательной.
   – Жаль, Гектор, что тебе не хватает музыкальности, – сказала Аврора, закончив арию. – Как было бы чудесно, если бы мы могли петь дуэты. Мне кажется, ты не захочешь брать уроки пения, правда?
   – Уроки пения? – переспросил Генерал. Он строго посмотрел на свои часы. Мысль об уроках пения вывела его из себя.
   – Бога ради, Аврора, – воскликнул он. – Я думал, мы собираемся на пляж. Я буду выглядеть последним дураком, если стану в моем-то возрасте брать уроки пения.
   Аврора подошла к лестнице, но подниматься не стала. Она остановилась на нижней ступеньке: вид у нее был довольный и немного задумчивый. Генерал боялся, что она собирается снова запеть, – этого же опасалась и Рози, поспешившая выйти. От Генерала не ускользнуло, что Аврора выглядела изумительно. Волосы ее искрились. Она соединяла в себе все, что ему хотелось видеть в женщине, и в порыве восхищения, а, может быть, даже и любви, он подошел к ней сзади и обнял ее.
   – Никак не думала, что ты будешь таким грубияном и откажешь мне в первой моей просьбе. Единственное, чего я хочу, это петь с кем-нибудь дуэтом.
   – Ну, хорошо, может быть, я и буду петь, – согласился Генерал. Осмелев, он попытался ее поцеловать, но она поднялась на несколько ступенек.
   – На твоем месте я бы пошла завести эту ненадежную машину. Я буду готова через пять минут и хочу отправиться немедленно.
   Аврора побежала наверх, а Генерал повернулся к двери, но Рози преградила ему путь. В ее взгляде читалась угроза.
   – Передайте Эф. Ви., чтобы остерегался укусов медуз. Мы с ним собрались сегодня вечером подрыгать ногами.
   – Подрыгать ногами? Для чего? Вы здесь обе сумасшедшие. Зачем вам с Эф. Ви. это делать?
   – Танцевать, – пояснила Рози. – Мы идем на танцы.
   – А в этом смысле подрыгать ногами? А что Эф. Ви. умеет танцевать? – Открыв дверь, он помахал Эф. Ви., чтобы тот начинал заводить машину.
   – Наверное умеет, раз меня приглашал, – сказала Рози. – Лучше пойдите, скажите Эф. Ви., чтобы он не нажимал на подсос. А то вашему «паккарду» в неделю не просохнуть.
   – Эф. Ви., оставь подсос, – прорычал Генерал, выглядывая за дверь.
   Эф. Ви. смотрел прямо перед собой, притворяясь, что не слышит команды. Он чувствовал, что мотор вот-вот заведется и не хотел останавливаться в самый ответственный момент.
   – Нет, вы посмотрите, какой упрямый, – возмутилась Рози. – Я же вижу, что делает по-своему, раз так глядит прямо перед собой. У Эф. Ви. в голове одностороннее движение.
   – Эф. Ви., оставь подсос, – вновь заорал Генерал.
   – Если вы доедете до пляжа, а машина сдохнет, когда у Авроры появится свежий загар, вам захочется лучше вновь оказаться на войне, – мрачно предсказала Рози.
   Генерал думал о том же.
   – Может быть, мне лучше купить новую машину.
   – Ага, – кивнула Рози. – Плохо, что вы не успеете за ней сбегать, пока Аврора одевается. Вам бы это много нервов сэкономило. Одному Богу известно, чем это все кончится, – сурово добавила она, поворачиваясь, чтобы идти на кухню, – конечно, есть вещи, которые вовсе не кончаются, но если этому все-таки придет конец, еще неясно, где я тогда буду.
   – Черт возьми, ты права, это трудно сказать, – согласился Генерал.

ГЛАВА XIII

1

   Ройс Данлап валялся на кровати, стараясь удержать на животе банку холодного пива. Зазвонил телефон. Ройс протянул руку и снял трубку, не сдвинув банку. Живот у него был большой, и сохранять равновесие жестянки было несложно, но, поскольку она была поставлена точно на пупок, чтобы не уронить ее во время разговора, требовались некоторые навыки.
   С тех пор, как Ройс оставил Рози и более или менее строил жизнь со своей подружкой Ширли Сойер, он приобрел много новых привычек. Во-первых, он научился заниматься сексом лежа на спине, чего никогда не пробовал за все годы своих консервативных супружеских отношений с Рози. Прежде никто не пытался учить его чему-нибудь подобному, и вначале учеником он был весьма робким, но вскоре Ширли удалось его переломить. В процессе его продвижения к перелому, Ширли заговорила с ним о предмете, который называла «фантазией», это понятие она почерпнула в колледже города Винкельбурга, штат Аризона, в котором она проучилась целый год. Фантазия, как объяснила Ширли, это когда думаешь о том, что на самом деле не можешь сделать: и ее любимая фантазия – вообразить, как она занимается сексом с фонтаном. В особенности Ширли привлекал новый хьюстонский фонтан Меком, освещенный оранжевыми огнями, и она утверждала, что не может придумать ничего лучше себя, сидящей на мощной оранжевой струе прямо напротив отеля «Ворвик».
   Это было, конечно, невозможно, и ей приходилось обходиться заменой, что выражалось в том, что она каждую ночь или через ночь устраивалась у Ройса на, как она смело выражалась, «старом пне». От Ройса требовалось только, чтобы он лежал спокойно, в то время, как Ширли резвилась, заставляя его имитировать звук струи, на которой, как ей представлялось, она сидела. Правда Ройс опасался, что однажды Ширли потеряет равновесие и упадет назад, отчего его «старый пень», несомненно, пострадает, но пока такого не случилось, а Ройс был не из тех, кто заглядывает далеко в будущее.
   Его собственная любимая фантазия была скромнее и сводилась к тому, чтобы у него на пупке держалась банка с пивом. Ройс любил воображать, что в донышке банки есть маленькая дырочка, а в его пупке секретное отверстие, и когда он ставит жестянку себе на живот, приятный поток охлажденного пива устремляется прямо вниз безо всяких усилий с его стороны. Таким образом две самых приятных вещи в жизни: секс и пиво могли быть доступны, и ему для этого даже не нужно было пошевелить пальцем.
   Ширли, судя по всему, так нравилось сидеть на его «старом пне», что она стала содержать Ройса, чтобы он всегда был у нее под рукой. Поэтому у него появилась масса свободного времени. Остротой памяти он никогда не отличался, и ему хватило трех недель, чтобы почти совсем забыть и Рози и своих семерых детей. Правда, иногда он начинал скучать по своему малышу Бустеру, но не слишком сильно, так как приходила Ширли, ставила ему на пупок холодную банку с пивом, и воспоминания отступали. Ширли жила в трехкомнатном доме в Харрисбурге, по соседству со складом старых автомобильных шин, и большую часть дня Ройс с удовольствием созерцал гору из двадцати тысяч отработавших свое шин. Для моциона он мог пройти два квартала в магазинчик «севен илевен», чтобы прикупить пива, а если испытывал особый прилив энергии, то проходил еще один квартал, чтобы провести послеобеденные часы за картами в баре «Усталый лентяй», который был основным местом гнездования его старинного дружка Мича Макдональда.
   Мич был оставшимся не у дел рабочим, лишившимся руки в какой-то очень давней аварии на нефтяных промыслах. Собственно говоря, он и познакомил Ройса с Ширли. Она была подружкой Мича много лет, но потом они разошлись (как Ширли рассказала Ройсу); это произошло из-за того, что стал отказывать «старый пень» Мича, выпадая из Ширли в самый неподходящий момент. Тем не менее, они решили остаться друзьями, и когда их отношения заглохли, Мич передал свою подружку с рук на руки другу Ройсу. Сам он в душе считал Ройса слишком неотесанным для Ширли, и расстроился, когда у них закрутилась любовь. Но поскольку это было делом его рук, он помалкивал, держа свои переживания при себе, и рассказал о них только Хаббарду Младшему, маленькому и суетливому хозяину «Усталого лентяя». В разговорах с ним Мич часто отмечал, что Ройс с Ширли долго вместе не протянут, и Хаббард Младший, очень опрятный мужчина, которому не посчастливилось иметь бар всего в двух кварталах от склада автомобильных шин, неизменно ему поддакивал, как он это всегда делал, что бы ему ни рассказывали.
   Но с виду Ройс и Мич оставались корешами, и Ройс не сильно удивился, что приятель позвонил ему по телефону.
   – Что с тобой, старина? – спросил Мич, когда Ройс снял трубку.
   – Отдыхаю, у меня тут пиво.
   – Когда услышишь, что я тебе скажу, одним пивом не обойдешься, – пообещал Мич. – Я тут в Джей-Бар Корал.
   – Ну и чего? – поинтересовался Ройс, довольно равнодушно.
   – Он тут на Ист-Текс Хоудаун, – продолжал Мич. – У них тут танцы по пятницам, для леди без сопровождения – бесплатно. Тут такие милашки ходят, с ума сойдешь.
   – Ну и чего? – повторил Ройс.
   – Угадай, кто сюда пришел.
   – Джон Кеннеди, – в шутку предположил Ройс. – Или, может, Мерилин Монро?
   – Не-а. Попробуй еще раз!!
   Ройс раскинул мозгами. Он не мог вычислить никого из общих знакомых, кто мог бы оказаться в Ист-Текс Хоудаун. По правде говоря, он вообще сейчас не мог припомнить каких-либо их общих знакомых.
   – Я так устал, что не могу угадывать.
   – Ладно, я тебе подскажу, – не сдавался Мич. – Ее имя начинается на букву «р».
   Мич думал, что этот роковой инициал взорвет сознание Ройса как бомба, но он опять просчитался.
   – Не знаю никого, чтобы имя начиналось с этой буквы, – сказал Ройс. – Разве что у меня, но я еще сегодня и с постели не поднимался.
   – Рози, дурень ты этакий, – повысил голос Мич, рассерженный тупостью приятеля. – Рози, Рози, Рози.
   – Какая Рози, – машинально переспросил Ройс, так как мысль о жене давно не приходила ему в голову.
   – Рози Данлап! – заорал Мич. – Твоя жена Рози, ты о ней слышал?
   – Ах, Рози. Слушай, спроси у нее, как там поживает маленький Бустер, ладно?
   Но тут бомба все-таки, наконец, разорвалась. – Ройс резко сел, пролив на пупок пиво. Он не заметил, даже когда ледяная жидкость стала подтекать под него. Потом, поскольку живот скрыл от него пивную банку, он подумал, что под действием внезапного шока обмочился.
   – Рози? – воскликнул он. – Ты хочешь сказать Рози?
   – Рози, – спокойно повторил Мич, смакуя момент.
   – Пойди и скажи ей, чтоб шла домой, – сказал Ройс. – Что она там делает на танцах среди всяких шлюх?
   – Ей туда нельзя ходить одной, – добавил он.
   – А она не одна, – сообщил Мич. Наступил другой упоительный момент.
   Ройс опустил палец в лужу, на которой сидел, а потом обнюхал его. Он пах скорее пивом, чем мочой, так что хоть это беспокойство было напрасным. В его памяти стали возникать туманные образы его прошлой супружеской жизни, но они были очень неопределенными, а когда Мич сбросил вторую бомбу, у Ройса совсем отшибло память.
   – Что? – закричал он.
   Перейдя на ровный, сугубо информативный тон, Мич сообщил, что Рози прибыла в бар с двумя мужиками маленького роста, один из них – усатый, а другой – на белом «линкольне», известный бизнесмен-нефтяник.
   Наступило молчание: для переваривания новых данных Ройсу потребовалась пауза.
   – Сволочь, – резюмировал Ройс, почесывая в голове.
   – Да, вот так-то. Не зря люди говорят: «кот ушел – мышам раздолье».
   – Что она себе думает, оставляет детей, а сама шляется с мужиками. – Ройс почувствовал негодование.
   – Она замужняя баба, – добавил он для большей убедительности.