Малков Семен. Золотая клетка (Две судьбы - 4)

   Не теряя времени Сальников взял служебную машину, заехал домой за дорожным чемоданчиком (всегда наготове) и отправился прямо в аэропорт, менять билет на ближайший рейс. Через несколько часов мощный авиалайнер уже уносил его в столицу Алтайского края.
   Стоянку, где они с Фомичом оставляли лошадь, Петр нашел без труда. Сбросив тяжелые пояса, умылся в ручейке; набрал воды, развел костерок и прилег отдохнуть. Голод мучил, но собирать грибы или ягоды не хотелось слишком устал.
   До чего же жаль пистолета! Угораздило сунуть его в рюкзак...
   Патроны лежали в кармане, а пистолет улетел вместе с рюкзаком в пропасть. Об этой потере не давал забыть не только голод, - всякое зверье выскакивало буквально из-под ног Отдохнув минут сорок, все же поднялся и побродил вокруг, собирая прямо в рот ягоды, и высматривая обратную дорогу к лагерю.
   В ясный день это, наверно, удалось бы - можно сориентироваться по солнцу. Однако оно скрыто за плотными облаками, и Петр не находил той просеки, что сделали они, когда шли сюда от лагеря. Сильная буря и здесь навалила так много деревьев, что ошибиться легко. Как ни старался, не обнаружил четкой линии среди хаотического нагромождения бурелома.
   Не оставалось ничего другого, как определить направление, ориентируясь по коре деревьев, - расположение мха примерно указывало на стороны света. Сидеть и ждать улучшения погоды не позволял голод; не слишком уверенно выбрав маршрут, он нагрузился золотом и, тяжело вздохнув, двинулся в путь, мысленно себя подбадривая: как только выглянет солнышко, он уточнит направление. Слава богу, хоть часы ходят!
   Идти было неимоверно тяжело, - вскоре Петр выбился из сил. Топор пропал вместе с рюкзаком, расчищать дорогу нечем. Есть только охотничий нож, а им даже толстый сук не срубишь... Приходилось перелезать через упавшие деревья, что и налегке непросто, а с тяжелой нагрузкой и вовсе. Давал себя знать и голод.
   Чувствуя, что слабеет, Петр через каждые полчаса делал привалы, чтобы как-то восстановить силы. Один раз у него даже хватило духу собрать грибов и сварить нечто вроде похлебки. Но дальше дорога превратилась в подлинную каторгу, и сил для таких вылазок уже не оставалось.
   Надрываясь под тяжестью поясов с золотой добычей, он все чаще задумывался: стоит ли она того, чтобы гробить здоровье и рисковать жизнью? Не бросить ли все это и выбираться к людям, пока осталось хоть немного силенок? Но душа его протестовала: хорош же он будет, когда выберется, если потеряет все... Кто ему поверит, - сочтут полным неудачником...
   Нет, это было неприемлемо для его гордой натуры. Он не жаден и знает, что, оставшись в живых, сумеет вернуться и добыть золота много больше того, что потеряет. Но какое унижение испытает, когда, потеряв все и снаряжение, и добычу, - вдобавок не представит никаких доказательств, что они с Фомичом открыли золотое месторождение... Это для него страшнее смерти.
   Можно, правда, избавиться хотя бы от одного пояса. Но и тут перед ним возникла неразрешимая проблема: какой из них оставить в тайге? Проще всего бросить здесь то, что добыл Фомич; но как после этого смотреть в глаза его родственникам и, главное, поладить с о своей совестью? И он упорно тащил на себе оба пояса через бесконечные препятствия. А лишиться собственного перед своими выступить в роли неудачника...
   Вспомнил он, как мечтал вернуться домой с богатой добычей, удивив всех невиданными самородками... Это неожиданно прибавило ему мужества. Собрав в кулак всю свою волю, напрягая последние силы, он продолжал путь. Вот лес стал редеть, - ему удалось преодолеть первую горку на пути к лагерю! Тогда он двинулся немного быстрее.
   Каково же было отчаяние Петра, когда впереди, в просвете между деревьями, блеснула гладь горного озера - он идет в неверном направлении!.. Там, где шли раньше, между первыми двумя горками никакого озера не видели, он значительно отклонился в сторону от лагеря геологов: их озерцо находится за другой невысокой горкой...
   Сбросив опостылевший груз, Петр обессиленно растянулся на травянистой лужайке, ощущая и физическую слабость, и полный упадок духа. Ни о чем не мог думать, даже о еде; слышал только, как громко пульсирует кровь в висках. Начинает темнеть, с гор опускается туман, становится прохладнее; это привело его в чувство. Что ж, придется поискать правильный путь через второй пригорок. Золото он спрячет здесь, иначе сил не хватит. Приняв решение, нашел под развесистым деревом, на берегу озера, подходящее для ночлега место, и, устроив себе мягкое ложе, улегся спать.
   В то время как Петра, изможденного и голодного, на берегу озера одолел тяжелый сон, на перевалочной площадке у подножия горы, неподалеку от пропасти, Клава и Глеб развели костер. За день им пришлось немало потрудиться, усталость буквально валила с ног.
   Из лагеря вышли ранним утром, сразу как только, связавшись по рации со спасателями, Сергей Иванович объявил, что вертолет не прилетит из-за погодных условий. Еще накануне Костя нанес на карту подробный маршрут и дал все необходимые ориентиры. Потому их путь через две небольшие горки прошел без затруднений, если не считать бурелома.
   Когда достигли площадки на краю ущелья, Глеб сразу же обнаружил обрывок троса и висящий на дереве рюкзак Юсупова. Узнав знакомую ей вещь, Клава не удержалась от крика:
   - Ой, матушка родная! Это же Петин рюкзак! Как же жаль парня!
   Не выдержав ужасного зрелища, она присела на корточки, прикрыла лицо и залилась горючими слезами. Минуту Глеб наблюдал за ней с сочувствием; но видывал он и похлеще трагедии. Одернул ее строго:
   - А ну подбери сопли! Некогда нюни разводить, дело делать надо! Тронул он ее за плечо. - Может, он живой еще, - парень-то очень здоровый был...
   Услышав это "был", Клава заревела еще пуще, но встала, утерлась рукавом и, всхлипывая, спросила:
   - А как ты... туда... доберешься?..
   - Для этого снаряжение имеется. - Глеб скинул с плеч рюкзак. - У меня с собой есть все необходимое. Я хоть и не такой мастер, как Костя, но лазать по скалам умею.
   Говоря все это, он вытаскивал альпинистское снаряжение и тщательно проверял каждую деталь. Закончив, сказал наблюдавшей за ним Клаве:
   - Значит, сделаем так. Спустимся с тобой пониже - к тому месту, где они переправлялись. Там... - Глеб сделал паузу, проверяя, внимательно ли она его слушает, - я закреплю свой трос, а ты будешь меня подстраховывать.
   Он подумал, критически оглядывая небольшую, но крепкую фигурку Клавы.
   - Вот только сумеешь ли помочь мне вытащить наверх кого-нибудь из них, если найду?
   - Ты сначала найди! А там посмотрим, - сердито откликнулась Клава. Тоже философствует, когда спасать надо!
   - В таких делах нельзя горячку пороть. Все нужно хорошенько обмозговать и подготовить. Да и силенок набраться!
   Снисходительно на нее взглянув, предложил:
   - Давай-ка, перед тем как начну спускаться, мы с тобой отдохнем и перекусим. Работа предстоит долгая и тяжелая. - В голосе его проскользнула усмешка. - Сваргань чего-нибудь повкуснее.
   Клава молча развела огонь и нажарила целую сковороду картошки на сале. Поели, выпили по кружке чая с большим куском пирога, который она испекла еще в лагере, и начали спускаться к тому месту, где Петр перешел через пропасть.
   Глеб подыскал подходящую выемку в скале с удобной площадкой, надежно закрепил конец троса, поручив контролировать его Клаве, и стал ловко скользить вниз по крутому склону горы, забивая везде страховочные крюки.
   Так он постепенно добрался до дерева, на котором застрял рюкзак Петра, и прицепил его к поясу. Затем, опершись о дерево, долго осматривал в бинокль все, что попадало в поле зрения, пока не подал сигнал к подъему. Подтягиваясь вверх, он использовал заранее вбитые приспособления, но все же Клаве пришлось попотеть, помогая ему выбраться из пропасти.
   - Ничего не могу понять! - отдуваясь и успокаивая дыхание, недоуменно сообщил Глеб, когда вылез на площадку. - Никаких следов от падения тел! Куда они могли подеваться?.. - И вопрошающе взглянул на Клаву.
   - Может, все-таки выбрались? - произнесла она с робкой надеждой. - Коли их там нет...
   - Это после такого падения? - с сомнением пожал плечами Глеб. - Тут и в броне живым не остаться. - Помолчал, размышляя. - Есть у меня, Клава, одно предположение. Там немного левее скат в глубокую лощину. Если был сильный ветер, при падении могло их туда отбросить.
   - Ну и что ты предлагаешь?
   - Как "что"? Спущусь туда, поищу в складках местности. Все равно достать надо, хоть и неживых... похоронить по христианскому обычаю.
   Спустились немного левее того места, где вначале вели поиски; Глеб еще более двух часов обыскивал местность, пытаясь найти следы пропавших старателей; лишь вполне убедившись, что их нет, дал отбой. Поднялся на этот раз более веселым, несмотря на усталость.
   - Похоже, выбрались они каким-то чудом! - изумленно заключил он, снимая и складывая снаряжение. - Куда подевались - это вопрос! - Расправил плечи, разминаясь, и бодро добавил: - Попробуем, Клавушка, поискать их на обратном пути, - может, занемогли по дороге. А мы не найдем - вертолет отыщет!
   Выпив за ужином полкружки разбавленного спирта, Глеб и вовсе расхрабрился, попытался даже склонить Клаву к близости.
   - Выпьем за здравие рабов Божьих Терентия и Петра! - предложил он, крепко обняв ее за плечи одной рукой и наливая в кружку другой. - Чую, подружка, - все у них будет в порядке!
   Но Клавдия не откликнулась на его страстный порыв, а решительно скинув его руку рассердилась:
   - Ну вот, этого еще недоставало! Тут рядом наши, может, погибают, а ты, Глеб, за свое! Совсем совесть, что ли, потерял? Да и знаешь ведь - у меня жених есть!
   Эта отповедь отрезвила геолога. В молчании доели ужин, погасили костер и легли спать.
   Петр проснулся с восходом солнца, с удивлением ощущая, что силы к нему частично вернулись. Выспался хорошо; спортивная закалка, молодой, сильный организм - это за него. А тут еще небо прояснилось, и вновь появилась надежда на спасение.
   Первым делом, раздевшись, он с наслаждением искупался в озере; долго нырял и плавал в холодной воде. Оделся, набрал на поляне ягод, немного утолил голод. Запив этот легкий завтрак ключевой водой, достал карту и стал по солнцу определять координаты места, где находился, и расположение лагеря геологов.
   Наметив направление через непроходимую чащу второй горки, за которой пряталось озеро геологов, стал думать, как поступить с золотом. Проделав с ним такой долгий и тяжелый путь, трудно решиться здесь его оставить! Да и чувствовал он себя много лучше, чем накануне.
   Самое трудное - добраться с ним до вершины и перевалить на ту сторону горы. А когда станет спускаться и увидит озеро - сил наверняка прибавится, под горку ноги сами пойдут...
   Переоценив свои силы, Петр готовился уже вновь водрузить на себя оба пояса, но вовремя одумался. Еще раз прикинул расстояние, которое предстоит пройти, преодолевая сплошной бурелом, - нет, придется оставить один пояс, припрятав на месте ночевки.
   Расстаться с золотом, добытым собственными руками, не смог; выкопал ножом ямку под деревом, аккуратно свернул и уложил в нее пояс Фомича, замаскировал сверху дерном. "Я за ним обязательно вернусь! - мысленно поклялся он, закончив эту работу. - Только немного отдохну у геологов".
   Почти половину дня заняло восхождение по сплошь поросшему густым хвойным лесом пологому склону невысокой горы, преграждавшей путь к лагерю геологов. Очень скоро он убедился, что утренний прилив сил - самообман. Непривычное голодание совсем его ослабило, и уже через час с небольшим он еле тащил ноги, с огромным трудом преодолевая небольшие препятствия.
   Именно из-за слабости с ним произошла неприятность, которая могла иметь роковые последствия. Уже недалеко от перевала, перелезая через большую сосну, перегородившую проход по каменистой расщелине, зацепился за ветку носком ботинка и, потеряв равновесие, полетел вниз.
   Падал с небольшой высоты, но из-за тяжелого пояса и слабости не сумел сгруппироваться и неуклюже грохнулся на землю, сильно ударившись головой и боком о камни. Боли в шоке не почувствовал, но потерял сознание, в себя пришел не раньше чем через полчаса. Еще плохо соображая, что с ним произошло, отполз к ближайшему дереву и, приподнявшись, прислонился к толстому стволу.
   В таком положении полегчало, перестала болеть голова, осознал наконец, в чем дело. Первым делом надо проверить, все ли цело, и не поддаваться панике. Вроде бы жив.
   Пошевелил руками и ногами, покачал корпусом - переломов нет, ребра как будто целы. Болит спина и поясница, - по всей вероятности от ушибов. Что ж, и на том судьбе спасибо, могло быть и хуже. Надо немного отдохнуть и двигаться дальше; не ночевать же гут.
   Он уже хотел попробовать подняться, но замер на месте: кусты напротив зашевелились, и из них выскочила собака, похожая на овчарку.
   Откуда здесь собаки, неужели из лагеря, поразился Петр - и тут же содрогнулся от страшной догадки: да это же волк!
   Инстинкт самосохранения сработал быстрее мысли. Выхватив охотничий нож, он сделал им угрожающее движение, надеясь испугать зверя, и, ожидая нападения, втянул голову в плечи, решив отбиваться ножом.
   Немного задержавшись, волк повернулся и спокойно потрусил прочь.
   В этот миг до слуха Петра отчетливо донесся шум винтов пролетающего вертолета - он там, вверху, над деревьями... Значит, геологи видели ракеты! Неужели их ищут? - Он невольно обрадовался, встрепенулся, но тут же поник. Ищут, а как найдут? Ему нечем подать сигнал...
   Отчаяние с новой силой завладело Петром, лишая последних сил и воли к спасению. Сделал отчаянную попытку встать на ноги - и опустился: слабость, головокружение... Неужели сотрясение мозга?
   "Это конец, если не смогу идти... - подумал он, теряя надежду. - Никто меня не найдет в такой чащобе!" Превозмогая слабость и боль, он сумел отстегнуть тяжелый пояс с золотом; ползая на коленях, собрал валявшийся вокруг хворост, расчистил место для костра... Но успел лишь зажечь огонь и немного отползти в сторону - как вновь потерял сознание.
   В это время Клавдия и Глеб, возвращаясь в лагерь, подходили к перевалу последней горки, неподалеку от того места, где находился Петр. Двигались медленно - оба безмерно устали и физически и морально; столько затрачено сил и энергии, но их самоотверженность не дала никакого результата.
   Поиски продолжили с раннего утра, как только встали и позавтракали. По настоянию Клавы геолог еще раз, пользуясь ярким солнечным светом погожего дня, спустился в пропасть, но опять никого не нашел.
   Но зато им удалось обнаружить следы ночевки Петра. Больше часа бродили по заросшему лесом горному склону, но снова не встретили никаких следов.
   - Пора возвращаться! - заявил Глеб, когда устроили привал. Только-только успеем прийти в лагерь засветло. - И видя, что его спутница совсем приуныла, решил ее подбодрить: - Не горюй, Клавушка! Чую - все обойдется! Раз мы не нашли их тел - уже хороший признак. Значит, есть шанс, что живы!
   - Тогда где же они? Почему не дают о себе знать? Фомич - старый таежник, не заплутает.
   - Не скажи! И на старуху бывает проруха, - не согласился геолог. Погода-то какая была? А они все могли потерять, когда переправлялись через ущелье. Вот в нем, - указал он на рюкзак Петра, - остались и сигнальные ракеты, и пистолет.
   - У Фомича было ружье.
   - Мог и его потерять или патроны. - Глеб встал и решительно скомандовал: - Все, Клавдия, выступаем! Мы с тобой не обыщем всю тайгу, а вертолет сможет. Спасатели их найдут!
   Как бы в подтверждение этих слов в небе послышался стрекот вертолета вскоре он показался из-за горного склона. Глеб схватился за ракетницу, подать сигнал, но передумал.
   - Не стоит нам их путать! Пусть не теряя времени осматривают тайгу. И для нас задержка ни к чему.
   Быстро собравшись, двинулись в обратный путь; по дороге не раз еще слышали, как вертолет упорно кружит над тайгой, разыскивая пропавших старателей. Это придавало надежды, помогало преодолевать усталость. Когда подошли к последнему перевалу, Глеб остановился, повел носом.
   - Что-то дымом запахло... Неужели тайга горит? Не похоже, однако, зверье спокойно себя ведет...
   - Может, это уже из лагеря ветром доносит? Не так уж далеко... предположила Клава.
   - Быть не может! Лагерь за горой, да и ветра нет. Кто-то костер неподалеку развел... Сюда забредают охотники. - И хотел двинуться дальше.
   Клавдия с внезапно вспыхнувшей надеждой его остановила:
   - Погоди, Глебушка... А вдруг это наши?..
   - Ты в своем уме, Клавдия? Зачем им костер жечь у самого лагеря? Уж если сюда добрались - дошли бы еще немного!
   - Мало ли что бывает... - Клавой руководил уже не разум, а какая-то неведомая сила. - Ты как хочешь, а я пойду!
   - Погоди, - сдался Глеб. - Проверим, что это за дымок. Ловко забрался на дерево, осмотрелся; крикнул сверху:
   - Костерок дыми-ит... неподалеку совсе-ем! Ла-адно, прогуля-яемся!
   Оставив на тропе тяжелые рюкзаки, поспешили туда, откуда тянуло дымом. Глеб прокладывал путь, то и дело бросая недовольные взгляды на Клаву, но она не обращала на это внимания - так сильно билось у нее сердце.
   Она первой обнаружила Петра - он лежал навзничь рядом с догорающим костром. На лицо его страшно было смотреть: кровоизлияние от сильного ушиба головы уже опустилось на переносицу, и у глаз образовались черные круги. Но дышал он глубоко и ровно - жив!..
   Глава 26. Самозащита
   Виктор Степанович Сальников спешил на аэродром. В воскресенье наконец установилась хорошая погода, и вертолет со спасателями мог отправиться на поиски пропавших старателей. А о том, что в тайге потерпели бедствие двое из поселка Добрыниха, он узнал в управлении внутренних дел сразу, как прибыл в Барнаул. Нет никаких сомнений, что это Полторанин и Петр, - они отправились из лагеря геологов как раз в ту сторону, откуда был получен сигнал бедствия.
   Как ни уговаривал Сальников местные власти - ссылался даже на связи в столичных верхах - немедленно вылететь на помощь, - ничего у него не вышло; всюду один ответ: "Лететь в такую погоду бесполезно. Низкая облачность, в горах туман, видимости никакой. Только вертолет и людей угробим!"
   Лишь в субботу получили благоприятный прогноз на воскресенье и на утро назначили вылет. С большим трудом Виктор Степанович добился, чтобы и его взяли на поиски, - сказался родственником Юсупова. Помогло и то, что он инвалид-афганец, воевал в горах.
   В сообщении геологов указывался район, куда направлялись старатели из Добрынихи, и место, откуда запустили сигнальную ракету: небольшое горное плато, огражденное обрывистыми скалами, - с них низвергались вниз многочисленные водопады. Плато окружали горы пониже и дикая, непроходимая тайга.
   Часами кружили над районом предполагаемого бедствия, но следов потерпевших не обнаружили. Совершили две посадки: первый раз - на горном плато, откуда подан сигнал ракетой, и еще один раз, когда заметили в тайге костер. Ни та ни другая ничего не дали.
   В распадке, где приземлились, с трудом найдя небольшую площадку среди сплошного камнепада, спасатели нашли следы пребывания людей, но никого не обнаружили. Вновь поднявшись в воздух, медленно облетели ущелья - тоже безрезультатно.
   Во второй раз, увидев сверху у костра двух человек, сели неподалеку на лесной поляне; оказалось, это таежные охотники, промышлявшие пушного зверя. Промысловики сообщили, что на днях слышали выстрелы с южной стороны ущелья, делящего соседнюю гору пополам, но в тайге никого не встречали.
   Вертолет повернул к высокой горе, пролетел на малой высоте над пропастью и, заметив следы переправы, спустил на землю двух поисковиков. Однако и здесь старателей обнаружить не удалось. Командир, повернувшись к Сальникову, не скрывал досады:
   - Амба, возвращаемся не солоно хлебавши! Зря только горючку пожгли!
   Может, залетим к геологам, посоветуемся - где искать? - предложил Виктор Степанович, как бы предчувствуя, что в это время к лагерю подходят Глеб и Клава, ведущие под руки Петра Юсупова. Командир экипажа не согласился:
   - Я связывался по рации с начальником геологической партии. Ничего нового сказать они нам не могут. - И дал команду возвращаться.
   Сразу по прилете на аэродром, не зная, что делать дальше, Сальников скрепя сердце дал телеграмму на адрес агентства:
   "Дорогой Миша! Ничем обрадовать не могу. Летал разведку вместе спасателями. Не нашли. Надо послать тайгу поисковую группу. Лучше сделать это тебе самому. Срочно прилетай! Свету зря не волнуй, пока есть шансы. Виктор".
   Петр пришел в сознание сразу, как только над ним склонилась Клава. Увидев ее и Глеба, часто заморгал, не веря глазам.
   - Откуда... вы... взялись... черти? - наконец с трудом вымолвил он, убедившись, что ему это не чудится.
   Встрепенулся сделал попытку подняться, но помешали слабость и головокружение.
   - Помогите мне снять пояс, иначе не встану, - попросил он. Совсем ослаб без еды, а он тяжелый очень.
   - Понятное дело. Потом все расскажешь. - Глеб отстегнул ремни пояса. Молодец, что догадался разжечь костерок. По нему и нашли.
   Взвесил в руках снятый пояс, и изумился:
   - Как же ты его дотащил? В нем же кило тридцать, не меньше! Не мог бросить. Доказательство, что Фомич погиб не зря! - помрачнев, объяснил Петр. - Мы открыли богатую золотую жилу. Радостное выражение на веснушчатом личике Клавы сразу померкло, глаза наполнились слезами.
   - Не может быть! Значит, дядя Терентий умер? Как же это вышло? - горько всхлипнула она, но сразу спохватилась: - Ладно, Петя, расскажешь потом Ты и сам-то очень плохо выглядишь. Что у тебя с лицом?
   - А что с ним? - не понял Петр. - Мне же не видно.
   - Кровоподтек, ответил за нее бывалый Глеб. - Ты голову ушиб, что ли?
   - Ага! Даже сознание потерял, - признался Петр. - И боком ударился сильно, но ребра как будто целы.
   - Ладно, врачи разберутся. Главное - живой остался! - весело заявил Глеб. - Благодари за это Клаву: это она настояла твой костерок проверить.
   Нацепил на себя пояс, с помощью Клавы поставил Петра на ноги; поддерживая с двух сторон, повели его на тропинку, где сбросили вещи. Взяли с собой самое необходимое, рассчитывая за остальным еще вернуться, и двинулись по направлению к лагерю.
   Очевидно, в последний день Петру помогала одна лишь воля к жизни, теперь пришла помощь и силы вовсе его оставили, и он еле переставлял ноги. Шли медленно и тяжело; когда спустились с горки на дорогу, ведущую к озеру, совсем стемнело. Клава и Глеб тоже сильно вымотались, к тому же Глеб тащил тяжелый пояс с золотом.
   - Знаешь что, Петя? Придется тебя оставить пока здесь, - принял решение Глеб во время очередного привала. - До лагеря рукой подать, но у нас с Клавой уже нет сил тебя тащить.
   - Ты хочешь оставить его здесь ночевать? - несогласно покачала она головой. - Я против!
   - А что, ему лучше было ночевать одному там, в тайге? - насмешливо бросил ей Глеб и добавил: - Успокойся! Хоть время и позднее, я вернусь за ним верхом на лошади. Так лучше.
   Устроив Петра в сторонке под елкой, разожгли костер, напоили его горячим чаем с галетами. Основательно накормить пока не решились. Затем налегке отправились в лагерь; прошло не больше часа, как раздался конский топот и из темноты появились два всадника - Костя и Глеб.
   Загасили костер; Глеб усадил впереди себя Петра и забрал пояс; Костя захватил все остальное. Вскоре уже были в лагере, где их встретили Сергей Иванович и Клава. Петра сразу уложили в палатку к Клаве, и она осталась за ним ухаживать. Геологи, собравшись у начальника партии, с восхищением рассматривали золотые самородки.
   - А ведь покойный старик с этим молокососом и впрямь открыли богатое месторождение, - задумчиво произнес Сергей Иванович, не скрывая жгучей зависти. - Интересно, у него карта сохранилась, ты не видел, Глеб?
   - Не знаю, - отозвался тот, тоже горящими глазами разглядывая крупные самородки. - Мы с ним толком ни о чем не говорили. У него наверняка сотрясение мозга - не лицо, а сплошной кровоподтек.
   - Может, он и не помнит ничего? - произнес Константин, алчно глядя на золото. - Снова ведь этот салага там ничего не найдет! Туда и не всякий альпинист доберется.
   - Вертолет зато долетит, - усмехнулся Сергей Иванович. - Как это я оплошал? Ведь сколько раз пролетал над этой горой! Ничем не приметный распадок... Не лучше многих, более доступных.
   - Ну так что: может, заберем у пацана эти желтяки и сами откроем тамошнее золото? А его отправим, - шепотом предложил Костя, сделав выразительный жест рукой у горла, - вслед за стариком?
   Начальник лагеря резко отодвинул от себя самородки и с осуждением посмотрел на Константина.
   - Не пора ли тебе оставить свои уголовные замашки? Неужели соскучился по зоне? Никакое богатство не стоит свободы!
   Подумал немного, и глаза его зажглись мрачным огнем - появилась конструктивная идея.
   - Но и отдавать такое богатство в руки сопляку тоже глупо... - Сергей Иванович, как бы еще размышлял. - Мы столько лет ни с чем здесь ковыряемся, а он, видите ли, пришел, увидел, победил. Тем более не Петр, а покойный старик открыл эту жилу.
   - Ну так что ты предлагаешь? - нетерпеливо спросил Константин.
   - Поступим хитрее, - сощурив глаза, посмотрел на геологов начальник. Устроим так, чтобы он потерял это золото, припрячем его до поры до времени. Я хочу обойтись без мокрухи!
   - А потом что? - вырвалось одновременно у Кости и Глеба.
   - Потом пускай они с Клавой на своей лошадке возвращаются восвояси, а мы слетаем туда на разведку.