Малков Семен. Золотая клетка (Две судьбы - 4)

   Между тем у спешившего им на помощь Глеба созрела конструктивная идея: выбраться на скользкие камни не смогут, на отвесные скалы берега - тоже; остается одно - наклонить в воду дерево, чтобы за него зацепились...
   Он привязал коня и, изо всех сил работая топором, стал расчищать себе путь поближе к водопаду - там, он знал, берег пониже, растут большие деревья... Лишь бы успеть, успеть... Не спешите, ребята, на тот свет! мысленно взывал он к ним. - Цепляйтесь за что только можно!
   Выскочив на берег метрах в ста от ревущего водопада, Глеб не задумываясь стал валить огромную сосну, и это спасло Петра от гибели. Несмотря на все усилия, ему не удалось выкарабкаться из воды - его уже вынесло в широкую протоку перед водопадом - течение здесь не такое бурное, как на порогах, но и сил не хватало выгрести к берегу.
   Ужас овладел им - вот сейчас он полетит, в потоке низвергающейся водной стихии, навстречу своей гибели... И в этот самый миг, словно по велению небес, в нескольких метрах впереди в воду рухнуло дерево... Это было так неожиданно, что Петр растерялся и пошел ко дну. Но сразу пришел в себя и с новыми силами, с возродившейся надеждой на спасение вынырнул и, сумев преодолеть течение, уцепился за ветки...
   С берега все это видел Глеб и чуть не закричал "ура!". Однако поваленную сосну удерживала лишь небольшая перемычка на стволе - течение может переломить ее в любую минуту. Он стал кричать и махать руками...
   Но очевидно, Петр и сам сообразил, что делать: передохнув, стал быстро, хватаясь за ветки, передвигаться в сторону берега. Вскоре он заметил Глеба тот размахивал веревкой, готовый бросить ее в воду. Течение у берега намного спокойнее - Петр сумел ухватиться за веревку. Это его спасло. Поток оторвал сосну от ствола и неудержимо потащил к водопаду.
   - Что с Клавой? - Первое, о чем спросил Глеб, когда вытащил Петра на берег. Тот лежал тяжело дыша и ответил.
   - Выбралась... на утес... выше... по течению... - прерывисто дыша, выдавил Петр. - Сама... до берега не доберется...
   - И то хорошо! - коротко заключил Глеб и деловито добавил: - Ты полежи отдохни, а там подумай, как ее вызволить. Я тебе оставлю топор и веревки. А мне нужно срочно двигать!
   - Выручать Костю? Да он вроде... удержался за обрывок троса... - почти угадал Петр. - Ты ведь к нам вернешься?
   - Само собой! - ободряюще взглянув, заверил его Глеб. - Мы же с тобой компаньоны теперь.
   Далеко уйти Константину не удалось. Мертвой хваткой он уцепился за обрывок троса и, подтягиваясь по нему, поднялся по отвесной скале к тому месту, откуда начали переход, - недюжинная физическая сила выручила. Однако синяков и ссадин нажил немало - бурный поток все швырял его на камни, и Константин вымотался так, что около часа отлеживался, приходя в себя и набираясь сил.
   Вернуть с той стороны лошадей - об этом не приходилось и думать; бросив на произвол судьбы животных - не говоря уже о погубленных им спутниках - он достал спрятанные пояса с золотом и сгибаясь под их тяжестью пустился в обратный путь к лагерю. Мощный парень, он оказался намного слабее Петра под этой нагрузкой быстро выдыхался, делал частые остановки для отдыха.
   Глебу, когда он нашел свою лошадь, двигаясь по расчищенной просеке, не потребовалось много времени, чтобы догнать его. Завидев огонек костра, он спешился и привязал коня.
   Его бывший товарищ уже поднялся и пристегивал на себе пояса.
   - Ну, чего тебе здесь надо? - Хмуро посмотрел на Глеба, язвительно усмехнулся. Ты что, и вправду решил прийти на выручку этому фраеру? Тогда поторопись, не то опоздаешь!
   - Хочешь сказать, что с ними разделался? - Глеб решил пока не раскрывать карт - Вижу, ты их уже обокрал, - указал он глазами на пояса с золотом.
   - А хотя бы и так! злобно сузил глаза Костя, в голосе его послышалась угроза. - Вот, значит, как ты заговорил, кореш? Поперек нашей дороги становишься? Глеб не испугался.
   - Понимай как хочешь, но присвоить чужое я вам с Сергеем не дам! решительно заявил он. - Тебя, смотрю, опять в тюрягу тянет, а мне там делать нечего - Сдернул с плеча карабин и потребовал: - Снимай-ка с себя ворованное и топай отсюда, пока я добрый! Амнистирую только в счет того, что вместе щи хлебали.
   "Не может того быть, чтоб он в меня выстрелил. Хотя как знать... лихорадочно думал Константин. - Придется рискнуть. Надо его мочить..." Медленно двинулся навстречу наставленному на него дулу.
   - Да что с тобой, дружбан? Чего ты об них печешься? Неужто мы с тобой по-хорошему не договоримся? Ты ведь не заложишь нас с Серегой?
   Поверив его миролюбивому тону, Глеб опустил книзу ствол - мгновенно ружье было выбито из его рук. Коротко взмахнув тяжелым кулаком, Константин собирался нанести сокрушительный удар по голове, но Глеб, уклонившись, подсек ему ноги. Противник рухнул лицом вниз на землю, придавленный поясами с золотом.
   Глеб уселся на него верхом и стал заламывать назад руки, намереваясь связать снятым с него же ремнем. Но это оказалось ему не по силам. Константин выдернул правую руку и, пока Глеб, навалившись всем телом, удерживал левую, выхватил из-за голенища финку и не глядя вонзил в него по рукоятку...
   Направленный ему в бок нож рассек брезентовую куртку и наискосок порезал лишь мягкие ткани тела. Однако боль и хлынувшая из раны кровь вызвали шок, Глеб со стоном упал в сторону. Воспользовавшись этим, Костя попытался встать, чтобы с ним покончить, но быстро подняться ему не удалось - мешали тяжелые пояса с золотом.
   Осознав смертельную опасность, раненый сумел доползти до своего карабина. Когда враг его все же поднялся и бросился к нему, чтобы добить, Глеб неожиданно вскинул ружье и не целясь выстрелил. Он потерял много крови и, уже в полубессознательном состоянии, продолжал стрелять, пока в магазине не кончились патроны...
   Выстрелы услышала поисковая группа, двигавшаяся к лагерю геологов всего на расстоянии нескольких сот метров. Спасатели нашли обоих без сознания и оказали первую помощь. Глебу наложили повязку на порезанный бок, а Косте шину на перебитую ногу. Посовещавшись, решили сделать привал и вызвать по рации вертолет.
   Глава 27. Обретение партнера
   Глеб очнулся от боли в боку, открыл глаза, что это, бредит он, что ли?.. Над ним склонился Петр... только он почему-то поседел и постарел лет на двадцать... Вдобавок Петр, глядя на него знакомыми карими глазами, обратился к нему совершенно другим голосом - более густым и низким. Да нет, не бредит он, все это происходит наяву...
   - Потерпи немного, скоро прилетит вертолет и доставит тебя в больницу, - успокаивающе произнес Михаил Юрьевич. - Что здесь произошло? Вижу, ты можешь говорить.
   - Он хотел меня убить. - Глеб указал глазами на Костю. Тот сидел в стороне и постанывал, нога его была перебинтована.
   - Пришлось выстрелить в него - второй раз на меня набросился.
   - А Башун говорит, ты хотел его ограбить, ранил, чтобы отнять золото, а он, отбиваясь, ударил тебя ножом, - пристально глядя ему в глаза, сообщил Юсупов.
   - Костя Башун врет, потому что думает, будто нет свидетелей и ему поверят! - Глеб повысил голос, чтобы тот его услышал. - Не учел одного: есть кому подтвердить, что говорю правду!
   "Ну вот, бредит парень, - с досадой подумал Михаил Юрьевич. - Какие еще свидетели?" Но сказал строго:
   - И кто же твои свидетели? Мы связались с начальником лагеря, он подтвердил, что послал Башуна с золотом в райцентр. Дело очень серьезное, Сытин. Советую говорить правду!
   - Он, конечно, не сообщил, что золото везли Петр и Клава, а сопровождал их Костя Башун... Вот у них-то и украл пояса этот подонок.
   При этих словах Михаила Юрьевича словно током ударило: "Неужели?.. Не может быть!"
   - Какие Петр и Клава? Это не те, что из поселка Добрыниха? - И подался к раненому всем телом. - Где они теперь?
   - Слава богу, оба живы. Не удалось Косте от них избавиться. А начальник лагеря... он с ним заодно.
   - Это как же понимать? - разволновался Юсупов. - Покушались на их жизнь и они ранены? Из-за найденного золота? А где старик Полторанин?
   - Старик погиб, а Петра и Клаву этот подлец, - Глеб повел глазами в сторону Башуна, - пытался угробить на Медвежьих камнях, да ничего не вышло. Петя спас Клаву, а я - его. - И улыбнулся, превозмогая боль. - Даже не ранены.
   Услышав его слова, к ним подошли и остальные.
   - Неужели это правда, Глеб? Мы же здесь специально для того, чтобы их найти! - Михаил Юрьевич все еще не верил в удачу. Я - отец Пети, а это, показал он на бородача и однорукого, - родные Клавы.
   Перевел дыхание, немного успокоился.
   - Как прилетит вертолет, отправим тебя вместе с этим, - бросил мрачный взгляд на преступника, - в больницу; поскорее поправишься. - А сейчас расскажи нам, где находятся Петя и Клава! Родные ее здешние места хорошо знают.
   Глеб стал объяснять Егору Анисимовичу, Ивану и Севе, где оставил Петра и свою лошадь. Не успел договорить, как раздался шум винтов вертолета. С земли подали сигнал, и вскоре, отыскав неподалеку подходящую поляну, вертолет сделал посадку.
   Через час, погрузив раненых и взяв троих спасателей для их охраны и сопровождения, вертолет улетел. Оставшись вчетвером, старший Юсупов, Егор Анисимович, Иван и Сева, не мешкая, собрали пожитки и отправились выручать своих близких.
   Когда ушел Глеб, оставив ему снаряжение и немного еды, Петр решил подкрепиться; но кусок не лез в горло. Думал об отчаянном положении Клавы: одна на голом утесе, среди бурного потока, без еды и питья, но главное - без надежды на спасение...
   Наспех дожевав, решил не дожидаться возвращения Глеба, идти к ней на выручку. Перекинул через плечо моток веревки и, расчищая топором путь, отправился искать место, где ее оставил. Одежда его еще не просохла, но погода теплая - обойдется.
   Только в третий раз выйдя на берег речки, увидел тот утес: на вершине, в безнадежной позе, уронив голову на грудь, сидит Клава... Не прошло и получаса, как Петр уже стоял там, где утес ближе всего подходил к берегу. Протока очень узкая и берег невысокий, но добраться до утеса вплавь нечего и мечтать - так стремительно несся между скал водный поток...
   Клава подняла голову - и не поверила своим глазам. Первое время она еще надеялась, что ее отыщет Костя, - не сомневалась, что сумеет выбраться на берег по обрывку троса. А Петра унес поток - его она уже оплакала...
   И вдруг - о чудо! - вот он, живой и невредимый! Машет рукой, пытается перекричать грохочущий поток... Нет, понять ничего нельзя... Петр между тем схватился за топор и начал яростно валить молодые сосенки, приняв единственно верное решение перегородить узкую протоку. Свалив десяток стволов, принялся сбрасывать их в воду, рассчитывая, что зацепятся за камни. Так и случилось: первый же ствол развернуло поперек потока, и он застрял между утесом и берегом; так же и остальные; вскоре узкий речной рукав оказался перегорожен запрудой - можно попытаться пройти.
   Не теряя времени Петр привязал конец веревки к дереву, спустился на эту переправу и, карабкаясь по стволам, вскоре добрался до утеса.
   - Лови веревку! Закрепи за выступ скалы! Держи крепче! - снизу крикнул он Клаве. - Сейчас к тебе поднимусь!
   Клава проворно выполнила, что от нее требовалось, Петр без особого труда подтянулся и вылез на площадку. С радостными слезами она бросилась к нему на грудь, и посреди бурлящей, ревущей водной стихии они заключили друг друга в объятия.
   - Радоваться еще рановато, Клавочка! - Петр первым справился с эмоциями, снял ее руки со своей шеи. - Давай-ка займемся делом!
   Проверил прочность крепления веревки, привязал Клаву за талию и осторожно спустил девушку с утеса на запруду. Потом спустился сам, перерезал веревку и стал вслед за Клавой медленно переступать по скользким стволам, раздвигая мешающие ветки. "Только бы бревна под нами не разъехались! - молил он. - Пронеси, Боженька!"
   Запруда выдержала - напор ослаб: встретив препятствие, вода устремилась в свободное русло. Обвязав Клаву концом веревки, он сначала сам ловко вскарабкался на берег, а потом поднял наверх и ее.
   Вот теперь можно порадоваться спасению, отдохнуть и обсушиться, переходя через поток по шаткой запруде, промокли до нитки. Петр сразу развел огонь, достал остатки съестного, оставленного Глебом.
   На, поешь, - это мне досталось от Глеба и все остальное тоже. Он скоро придет за нами.
   Смертельная опасность, которой подвергались вместе и которую сумели совместно одолеть, сблизила и сроднила их - они ничуть не стеснялись друг друга. Когда огонь разгорелся и Петр сбросил мокрую одежду, оставшись в трусах, Клава с улыбкой сказала:
   - Снимай все, Петя, отогрейся! Смотреть не стану. Обещай мне то же и ты! Отвернись, пожалуйста!
   Совсем рядом, за кустиком, сняла насквозь промокшие платье и белье, немного замялась, но потом смело подошла к костру и развесила одежду сушиться. По ее примеру и Петр снял трусы и вместе с остальным повесил поближе к огню. Разумеется, оба не удержались и украдкой бросили взгляд друг на друга - молодые, прекрасно сложенные, изголодавшиеся по любви и ласке. Огонь костра согревал их сильные тела, кровь все горячее распаляла воображение, превращая взаимную симпатию в безудержную страсть...
   Их разделял лишь редкий кустик... Петр встал и потянулся за трусами уже подсохли; Клава не выдержала, порывисто бросилась к нему, прижалась всем горячим телом.
   - Петенька, милый!.. Ты меня спас!.. Мы же оба могли погибнуть... сгинуть!.. - Со слезами на глазах, она жарко поцеловала его в губы. - Пусть же нам будет хорошо!
   Все его существо пылало ответной страстью, но он сделал над собой нечеловеческое усилие и мягко отстранил ее от себя.
   - И мне этого хочется, Клавочка... но нельзя... Нехорошо!
   - Но почему, Петенька? - с затуманенным страстью взором Клава вновь попыталась прильнуть к нему.
   - У тебя жених... на флоте служит... не могу я... этим пользоваться... - Он, волнуясь, боролся с искушением. - Это все равно как... ножом в спину... Подлость...
   - Жених не муж еще... - Глаза ее уже трезвели, чувственный угар проходил. - Ты уж больно... интеллигент, Петя. Не как наши мужики. А жалко мне...
   Не делая больше попыток, она взяла просохшее белье и не стесняясь быстро оделась; облачился и Петр. Между ними впервые возникла неловкость; трудно представить, как дальше развивались бы их отношения... Но тут кусты поблизости затрещали, раздался громкий, ликующий возглас:
   - Вот они где, наши соколики! У костра греются!
   Вскочив на ноги, они увидели: к ним приближается целая группа людей... Обомлевший от неожиданности Петр узнал среди них отца...
   Слушая рассказ сына о необычайных его приключениях, об открытии вместе со старым Полтораниным богатого золотого месторождения, Михаил Юрьевич с радостным изумлением отметил - перед ним совсем не мальчик, которого он так хорошо знал, а мужественный, взрослый человек.
   - А какое золото мы там нашли, папа! Видел бы ты эти самородки! Жаль, не могу показать! На том берегу остались, куда мы лошадей переправили.
   - Да видел я ваше золото! - рассмеялся Михаил Юрьевич. Оно в том мешке, что приторочен к седлу лошади Глеба. Его ведь и ранил этот негодяй, отбивая ваше золото, - тот его украл, а лошадей переправил с остальным грузом. Помолчал, размышляя. - Вот что: мы лошадок этих не бросим. Кто-то должен перебраться на ту сторону Медвежьих камней. Ну как, есть желающие? обратился он к местным жителям; добавил смущенно: - Тебя, Ваня, это не касается.
   Перебраться через Медвежьи камни и привести в поселок лошадей вызвался морской пехотинец Всеволод. Нежной встречи между женихом и невестой не произошло: Клава, поплакав на груди у отца и расцеловавшись с братом, лишь удивленно округлила глаза при виде его.
   - И ты, Сева, здесь? Какими судьбами?
   - Да вот дембель пораньше вышел, за участие в Чечне, - простодушно объяснил он. - Я писал, да ты, видно, не получила.
   Настроение у него испортилось с самого начала: невеста его наедине с чужим парнем у костра... Хорошо еще, что не застал их в объятиях друг друга. Всеволод даже обрадовался поручению - хоть никто не догадается, что у него на душе.
   Все пообедали, выпили по чарке разбавленного спирта за счастливую встречу. Всеволод отправился к Медвежьим камням; двинулись и остальные в обратный путь - к дому.
   По дороге Михаил Юрьевич решил провести частное расследование покушения на жизнь сына и Клавы. Мотивы преступления, совершенного геологом Башуном, ему ясны; но участие его начальника - об этом Глеб говорил - нужно еще установить и, главное, доказать. Разговор с ним по рации ничего не дал, Сергей Иванович все отрицал.
   - Меня неправильно поняли, будто я поручил Косте отвезти золото, уверял он Юсупова. - Имелось в виду лишь поручение ему сопровождать Петра и Клаву, как более опытному таежнику. Ну а что сотворил, - многозначительно хмыкнул он, - на то он бывший уголовник! Горбатого могила исправит.
   - А почему вы не сообщили, что нашелся Петр Юсупов? - задал Михаил Юрьевич самый "убойный" вопрос. - Ничего ни о нем, ни об открытии нового золотого месторождения?
   Но и тут хитрец сумел извернуться.
   - Помилуйте, вы ко мне несправедливы! - Он разыграл обиженного - А кто первым сообщил о сигнале бедствия старателей? Кто два раза посылал людей на поиски? Разве не я оказал им помощь и по дороге туда, и на обратном пути? Сергей Иванович сделал паузу, и с театральным надрывом заключил - Вот и делай после этого добро людям! Стоило у меня сломаться рации - и сразу такие обвинения! Все, не желаю больше разговаривать!
   "Ничего не смогут доказать! - прервав связь, с удовлетворением думал он. - Костя меня не выдаст, он тертый калач - знает, что за групповой сговор дадут больше".
   Однако хитрые увертки начальника лагеря не ввели в заблуждение опытного следователя. Поразмыслив над известными ему фактами и убедившись, что начальника геологов концы с концами не сходятся, он на последнем привале высказал Петру свое мнение:
   - Юлит Сергей Иванович, и вывести его на чистую воду не так уж трудно! Достаточно специалистам проверить рацию и расколоть Башуна. Проблема в другом.
   - Разве не должен он ответить за свою подлость? - непонимающе взглянул на него сын. - Если был заодно с Костей, а может, и задумал эту авантюру?
   - Он и так будет наказан! Один подчиненный его винит, другой преступник. Это крест на карьере! - И Михаил Юрьевич с досадой добавил: - Но стараться засадить в тюрьму его самого не стоит.
   - Почему же, папа?
   - Потому что связи у него большие, - угрюмо объяснил отец. - Узнал от спасателей. Его друзья повредить тебе могут! Ты ведь никак здешним предпринимателем стать собираешься? - И серьезно, со значением взглянул на Петра.
   Сын резонно возразил:
   - А они мне и так навредить постараются. Даже наверняка!
   - Не скажи! - убежденно произнес Михаил Юрьевич. - Вот как раз теперь, когда ему тюрьма светит, и не посмеют стать тебе поперек дороги! - И видя, что сын по неопытности его не понимает, объяснил: - Когда вернемся, доведу расследование до конца и мы с ним полюбовно договоримся Теперь понял?
   - Вроде дошло, - поморщился Петр, словно проглотил что-то кислое. Делай как знаешь, папа. Ты в таких вопросах лучше разбираешься.
   На следующий день после возвращения в поселок Михаила Юрьевича и Петра провожали в Барнаул - через час за ними прибудет вертолет. Собралась вся большая семья Егора Анисимовича, Сева и еще много любопытствующих соседей.
   Накануне в избе покойного Фомича, в узком семейном кругу, отпраздновали окончание похода. В память о погибшем хозяине не чокались. Все говорили о нем добрые слова, с сожалением вспоминая: мало кто верил, будто он владеет тайной золотой жилы. В поселке считали - сочинил старик эту историю для пущей важности.
   Хозяйничала в избе по привычке Клавдия - теперь ее законная владелица согласно воле покойного. С ней и с Егором Анисимовичем Петр рассчитался сполна. От письменного соглашения о получении своей доли после законной реализации золота Егор Анисимович категорически отказался, предпочел расчет натурой.
   - Государство и так нас всю жисть грабит! - помотал он головой. - Ты поступай как хошь, Петя, а мне отдай мое золотишко! Сам его расторгую.
   - Но это же, дядя Егор, нарушение закона! - укоризненно взглянул на него Петр. - Не боишься, что тебя с ним прихватить могут?
   - Волков бояться - в лес не ходить, - усмехнулся в бороду тот. Начальство сплошь и рядом законы нарушает, чего же нам, грешным, остается? Ты, Петя, за нас не беспокойся! Всю жизнь в тайге живем.
   Петр с сомнением посмотрел на отца и, получив молчаливое согласие, передал положенную ему долю добытого золота, не расспрашивая о подпольных каналах сбыта, что используют местные жители. Расстались в добром согласии, договорившись, что Егор Анисимович и его близкие примут участие в новой экспедиции Юсупова.
   Прилетел вертолет, приземлился прямо на широкой, заросшей травой улице поселка. Отец и сын Юсуповы со всеми тепло попрощались, а Клава даже всплакнула, глядя на Петра затуманенным взором, но большего себе не позволила. Судя по тому, что она и Сева стояли рядом, контакт между женихом и невестой наладился.
   Весь полет до Барнаула Петр обсуждал с отцом непростые вопросы - как создать и законно оформить золотой прииск на открытом месторождении. У покойного Терентия Фомича, по его словам, нет прямых наследников, никто из родственников не проявлял к нему внимания и не имел морального права на открытие, сделанное исключительно благодаря Петру.
   - Дело не только в том, что у нас с тобой нет ни своих средств, ни финансовой поддержки, чтобы открыть собственное предприятие, - рассудительно объяснял сыну Михаил Юрьевич. - Партнер тебе необходим, чтобы договориться с местными властями, - не захотят они отдать свои богатства чужаку. Он надолго задумался.
   - Вот ты намереваешься взять кредит в Горном банке. Но если у Слепнева нет надежных связей здесь, на Алтае, это ничему не поможет.
   - Ну, положим, я его имел в виду на крайний случай, папа. - Понимаешь ведь, после предательства Кирилла мне с его папашей дело иметь неохота.
   - В этом ты не прав, сын! Так дела не ведут. При чем здесь Кирилл? В бизнесе, как и в политике, главенствуют не эмоции, а интересы!
   Откинувшись в кресле, он поразмыслил немного.
   - Филиала его банка, как я выяснил, на Алтае нет, но вполне могут быть связи в местных финансовых кругах. Пренебрегать личным знакомством со Слепневым из-за того, что раздружился с его сынком - недопустимо!
   - И все же я предпочел бы, чтобы у Яневича, директора рудника, оказалось достаточно собственных финансовых средств и связей. - В голосе Петра звучала надежда. - Он здесь свой, занимает видное положение и, я уверен, знает все ходы и выходы.
   Немного волнуясь, Петр вопросительно взглянул на отца:
   - Интересно, как Лев Ефимович отнесется к моему предложению? Мы с тобой все подробно изложили в телеграмме? Если он согласен - обязательно нас встретит!
   Получив неожиданную и пространную телеграмму из таежного поселка, Лев Ефимович Яневич крепко задумался. Сообщение о том, что молодой парень, с которым он познакомился в поезде, действительно что-то там нашел, его заинтересовало, но ему и в голову не приходило, сколь мощной может оказаться эта золотая жила. Предлагаемое партнерство представлялось сомнительным.
   Знаем мы этих молодых старателей! Намоют немного золотишка, найдут парочку самородков и на радостях звонят о своих успехах. Нужно ведь снова в поход сходить, а не на что. Вот и преувеличивают, чтобы ссудили денег.
   Человек деловой, Яневич ценил свое время, но Петр Юсупов, хоть и молод, произвел на него положительное впечатление, - надо, пожалуй, проверить свою интуицию и наблюдательность. Решил съездить, посмотреть на самородки - это ни к чему не обязывает. А вдруг и правда перспективное дело, чем черт не шутит... И Лев Ефимович отдал распоряжение секретарю:
   Вызовите машину, у меня деловая встреча на аэродроме. Сегодня уже не вернусь. И еще, - подумав, добавил он, - предупредите жену: возможно, приеду обедать с молодым человеком.
   Взглянул на часы, не спеша убрал в папку деловые бумаги, взял из стенного шкафа плащ и шляпу. Небольшой кабинет, оборудованный самой современной оргтехникой, богато отделанный, обставленный дорогой мебелью; новенькая иномарка - все свидетельствовало, что дела на его руднике идут успешно.
   Подъехал он как раз вовремя - вертолет только что сел, лопасти еще вращались. Высокого Петра он узнал издали и был немало удивлен: вместе с ним идет к нему такой же рослый, но более солидный мужчина.
   - Знакомьтесь, это мой папа, Михаил Юрьевич, - представил Петр. Руководитель известного в Москве детективного агентства. По-моему, я об этом говорил в поезде.
   - Очень рад познакомиться! - с уважением окинув взглядом внушительную фигуру детектива, Яневич пожал ему руку. - Прошу в мою машину!
   Потом оглядел их небольшой багаж и предложил:
   - Может, сразу поедем ко мне? Пообедаем в семейной обстановке и поговорим о делах. Соглашайтесь, - улыбнулся он, - если договоримся, у меня и остановитесь. А нет - доставлю, куда скажете.
   - Спасибо, вы очень добры, - с достоинством поблагодарил Михаил Юрьевич. Мы принимаем предложение вместе пообедать, но потом просим доставить в гостиницу - у меня забронирован "люкс", а рано утром лечу в Москву.
   Погрузив вещи в багажник, сели в комфортабельную машину Яневича и поехали к нему домой. В пути Юсуповы больше молчали, обдумывая предстоящий деловой разговор.