Мастертон Грэхэм. Пария

   "Больные" дети продолжали обвинения. Восьмидесятидвухлетний Джордж Якобс, благородной внешности, седой как лунь старец, следующими словами ответил на обвинения в колдовстве: "Вы обвиняете меня в том, что я колдун. Вы с таким же успехом вы можете ставить мне в вину то, что я ловлю мышей. Я не сделал за свою жизнь ничего плохого". Джордж Якобс тоже был признан виновным и брошен в подвал.
   Расправа началась и длилась все лето 1692 года в атмосфере нарастающего напряжения и истерии. Вся деревушка Салем была, казалась, охваченной горячкой "охоты на ведьм". В следующие годы поселяне часто вспоминали этот период как "злой сон" или "кошмар", от которого они не могли очнуться.
   Тринадцать женщин и шестеро мужчин были повешены на Виселичном Холме - первой жертвой была Бриджит Вишоп, казненная десятого июня, последней Мари Паркер, казненная двадцать второго сентября. Точнее говоря, 22 сентября было повешено восемь ведьм и колдунов. Когда их тела заболтались в воздухе, преподобный Нойс заметил: "Что же, это грустное зрелище, восемь висельников, танцующих на виселице".
   Однако два дня спустя произошла казнь такая жестокая, что потрясенные жители Салема начали пробуждаться от своего "Великого безумия". Старый Жюль Кори из Салем-фарм не признал достаточными показания "больных" детей. Его вызвали на суд, но он не хотел ничего говорить. Трижды его вызывали перед лицом судьи, и трижды Кори отказывался давать показания. Его отвели на пустырь между секторами кладбища, раздели догола, заставили лечь на спину, после чего на его тело начали устанавливать тяжести. По мере того, как тяжесть увеличивалась, язык Кори высовывался изо рта, а шериф своей тростью вталкивал его назад. Кори был первым гражданином Новой Англии, к которому применили староанглийскую казнь раздавливания до смерти.
   Судья Салтонстол писал: "Кажется, будто буря наконец утихла, а люди пробудились от сна. Никогда до сих пор в истории я не видел такой быстрой, неожиданной и полной смены чувств". Казней больше не было, а в мае следующего года все обвиняемые, ожидавшие суда, были освобождены.
   Но отчет судьи Салтонстола не заканчивался на этом. Он писал дальше: "Меня мучило любопытство, как же это Безумие началось и почему оно ушло так неожиданно. Действительно ли дети болели или злобно подшутили над нами? И стал я доискиваться правды об этих злосчастных случаях, и со значительной помощью Майки Бэрроуза, который был секретарем у Эйсы Хаскета, собрал я вести столь же необычные, сколь и страшные, но за истинность и достоверность которых готов своим словом ручаться".
   Дуглас Эвелит позвонил в маленький серебряный колокольчик, и появился индеец-слуга Квамус. Квамус смерил нас взглядом, впрочем, равнодушным, однако Эвелит еще раньше дал нам понять, что индейцу не составило бы труда сбросить нас с лестницы или поломать нам кости.
   - Квамус, - заговорил Эвелит, - эти джентльмены останутся на ленч. Достаточно холодного паштета. Принеси, пожалуйста, и бутылку "Пуильи Фьюм", нет, две бутылки, и поставь их в ведерко со льдом.
   - Да, сэр.
   - Квамус...
   - Да, сэр?
   - Эти джентльмены приехали поговорить о "Дэвиде Дарке". Их визит может иметь для нас очень большое значение.
   - Да, сэр. Понимаю, сэр.
   Квамус вышел, а старый Эвелит придвинул к себе одно из высоких кресел и уселся в него.
   - Прошу вас, садитесь, - поощрил он нас. - Последняя часть дневника Салтонстола крайне интересна, но не совсем упорядочена, и лучше я сам расскажу вам об этих событиях. Если хотите, можете сделать копию этих страниц, особенно тех, которые вас заинтересуют; но если бы вы сами попытались расшифровать записки судьи Салтонстола, боюсь, это заняло бы у вас очень много времени, так же, как и у меня.
   Мы все придвинули кресла, а Дуглас Эвелит поставил локти на разделявший нас стол и, поглядывая на нас по очереди, начал рассказ. Я никогда не забуду этот час в библиотеке Эвелита, когда я слушал таинственную историю "Дэвида Дарка". Мне казалось, я был вырван из современного мира и перенесен в семнадцатый век, когда люди верили в дьяволов, ведьм и оборотней. Дождь снаружи постепенно стихал, через витражные стекла в комнату заглянули бледные лучи солнца и озарили нас светом, который казался таким же старым, как и услышанный рассказ.
   - События, имевшие место в Салеме летом 1692 года, начались не с мистера Перриса, как утверждают работы современных историков, а значительно раньше, с Дэвида Иттэя Дарка, пламенного проповедника, жившего вначале в Нью-Данвиче, а потом в Милл-Понд, неподалеку от деревни Салем.
   Согласно описаниям свидетелей, видевших его, Дэвид Дарк был высоким мрачным мужчиной с длинными, черными, сальными волосами, спадающими до плеч. Он глубоко верил, что только добродетельная, праведная жизнь дает право печься о месте на небе, и потому его прихожанам следовало быть готовыми к тому, что почти наверняка они попадут на целую вечность в ад. В марте 1682 года Дэвид Дарк заявил своей пастве, что на поле за Динс-Корнерс он встретился с самим Сатаной, и что Сатана дал ему пергамент, на котором были выжжены имена всех крестьян из Салема, приговоренных к вечным мукам. Конечно же, это произвело огромное впечатление на поведение упомянутых лиц. Судья Салтонстол отметил, что годы 1682 и 1683 были "крайне моральными годами" в Салеме и окрестных поселениях.
   - Вы думаете, он на самом деле видел Сатану или что-то в этом роде? спросил Эвелита Эдвард.
   - Судья Салтонстол проводил следствие по этому делу, - ответил Дуглас Эвелит. - Он узнал только, что Дэвид Дарк в предшествующем упомянутому событию году подружился с несколькими индейцами из племени наррагансет, а особенно с одним из них, который в своем племени считался могущественнейшим чудотворцем и шаманом из живущих. Судья не был склонен делать поспешные выводы; он предпочитал представлять полный и точный перечень фактов. Однако он все же осторожно выразил мнение, что, возможно, Дэвид Дарк и индейский шаман вызвали духа, и что одно из древних и злых индейских божеств Дарк мог принять за Сатану или кого-то из помощников Сатаны.
   Темноволосая девушка по имени Энид снова вошла в библиотеку, неся серебряный поднос с хрустальным графином, и спросила, нет ли у нас желания выпить еще по одному бокалу шерри. Я лично мечтал о тройной порции виски, но и шерри принял с большой благодарностью.
   - В 1683-1689 годы о Дэвиде Дарке было слышно очень мало, - продолжал Дуглас Эвелит. - Видимо, он на какое-то время отказался от обязанностей пастыря и посвятил себя учебе. Ни у кого не было ни малейшего представления, что именно изучал Дэвид Дарк, но судья Салтонстол отметил, что по ночам над его домом был виден свет на небе, а окрестные жители не приближались к лесу, окружающему его усадьбу, поскольку оттуда доносился вой неизвестных бестий.
   Однако в 1689 году Дэвид Дарк появился снова и начал произносить проповеди, нередко в церкви в центре Салема. После одной особенно пламенной проповеди к нему подошел купец Эйса Хаскет, на которого речи Дарка произвели большое впечатление. Хаскет, который сам был своего рода религиозным фанатиком, заявил Дарку, что они оба должны начать кампанию за исправление морали и мыслей жителей Салема.
   В этом месте в записи включено признание Майки Бэрроуза. Майка Бэрроуз работал у Эйсы Хаскета пятнадцать лет и относился к его самым доверенным помощникам. Потому он и присутствовал при разговоре, во время которого Дэвид Дарк предложил Хаскету послать в Мексику корабль для очень особенной цели.
   - В Мексику? - повторил Эдвард. - Но что все это имеет общего с Мексикой?
   - Мексика - центральный и ключевой пункт во всей истории "Дэвида Дарка", - ответил Дуглас Эвелит. - Потому что все духи и демоны, которых Дэвид Дарк заклинал в своей усадьбе Милл-Понд, служили грозному демону, когда-то властвовавшему на всем американском континенте. Я говорю о живом скелете, которому воздавали почести ацтеки на острове Теночтитлан, впоследствии - Мехико-сити. Как Дэвид Дарк узнал об этом демоне, судья Салтонстол не объясняет, но очень правдоподобно, что ему сказал о нем шаман-наррагансет. Во всяком случае, Дэвид Дарк убедил Эйсу Хаскета, что необходимо послать в Мехико-сити экспедицию, найти останки демона и привезти их в Салем, чтобы напугать и принудить к послушанию местное население. Именно так использовали этого демона сами ацтеки - чтобы склонить религиозных отступников поклоняться Тецкатлипоке и Кетцалькоатлю.
   - Но в те времена в Мехико-сити наверняка правили испанцы, - вмешался Форрест. - Когда Кортес покорил ацтеков? В 1520 году, так?
   - В 1519, - поправил его Дуглас Эвелит. Но вы должны помнить, что ацтеки были великолепно организованным народом. Еще задолго до того, как Кортес добрался до острова Теночтитлан, живой скелет был вывезен из города по дороге, соединяющей остров с сушей, и скрыт на склонах вулкана Икстакивуатль. Снова судья Салтонстол не смог объяснить, как Дэвид Дарк узнал об этом, но Дарк в этот период, с 1683 по 1689 годы, выезжал из Салема несколько раз, значит, очень возможно, что он ездил в Мексику. Он мог встретиться с кем-нибудь из потомков ацтекских жрецов, которые из поколения в поколение охраняли демона от испанских захватчиков, и заключить с ним договор о тайной перевозке демона из Мексики в Массачусетс. С другой стороны, он мог просто приказать убить их вместо того, чтобы убеждать их в своем проекте. Так считает судья Салтонстол.
   - Значит, Эйса Хаскет все же выслал корабль, чтобы привезти демона в Салем? - уверился Эдвард.
   - Именно так и было. Корабль назывался "Арабелла" и всеми считался одним из лучших кораблей, заплывающих в Салем. Командовал этим рейсом Дэвид Дарк, а капитаном был Чарльз Фиск, старший брат Томаса Фиска, исполнявшего позже обязанности судьи в процессах ведьм.
   "Арабелла" исчезла почти на год, а когда, наконец, вернулась, экипаж не хотел ничего говорить об этом рейсе, и даже Дэвид Дарк выглядел пришибленным. Все сильно постарели, что отметил судья Салтонстол, а в течение следующего года из экипажа в семьдесят человек тридцать умерло от болезней, несчастных случаев или горячки. Таинственный груз "Арабеллы" выносило шесть человек, которые были для этой цели привезены из Бостона и получили за работу тройное вознаграждение. Затем груз фургоном перевезли в дом Дэвида Дарка в Милл-Понд.
   Вначале ничего не происходило. Дэвид Дарк несколько раз посещал Эйсу Хаскета в его кабинете и утверждал, что демон кажется погруженным в летаргию или просто мертвым. Может, ацтекские жрецы соврали ему, может, это вообще был не демон, а только скелет какого-то чрезвычайно высокого человека. Хаскет, который вначале загорелся этой идеей, да так, что переименовал "Арабеллу" в "Дэвида Дарка", начал сомневаться в успехе мероприятия и жалеть о деньгах, которые потерял, выслав "Арабеллу" и ее экипаж на целый год в Мексику. Прежде всего он заподозрил, что Дэвид Дарк просто сумасшедший. Майка Бэрроуз подслушал разговор Эйсы Хаскета с доктором Григгсом, в котором тот высказал подозрение, что Дарк "безумен или свихнулся".
   Однако весной 1691 года в окрестностях Салема начали твориться удивительные вещи. Несколько человек твердило, что они видели своих умерших родных гуляющими по улицам деревни посреди ночи, или слышали их голоса. Один мужчина проснулся ночью и увидел рядом с постелью свою покойную мать. Он был так перепуган, что выскочил через дымоход в потолке, скатился по крутой крыше на землю и сломал ногу, но, к счастью, не получил никаких других повреждений.
   Я подался вперед.
   - Как описывали вид этих умерших? Напоминали ли они духов или мерцающие огни?
   Дуглас Эвелит нашел соответствующий абзац в книжке и повернул ее так, чтобы я сам мог прочесть, что там было написано.
   "Утром 2 апреля 1691 лета Господнего Уильям Сойер посетил преподобного Бойеса и поведал ему, какого великого страха натерпелся он, узрев средь бала дня на улице Святого Петра брата своего умершего Генри, который преградил ему дорогу и стал молить, чтобы Сойер пошел за ним, иначе, якобы, Генри и после смерти не будет ведом покой. Уильям Сойер убежал со всех ног, великим страхом охваченный, и признался преподобному Нойсу, что брат явился пред ним в телесном облике, аки живой".
   Я подсунул книгу Эдварду.
   - Видишь, насколько сильно было тогда влияние? Умершие могли появляться при дневном свете и выглядеть так же естественно, как живые люди.
   - Это еще не все, - продолжал Дуглас Эвелит. - Мертвые начали охотиться на живых. Хотя официальные исторические источники сообщают, что летом 1691 года в Салеме разразилась эпидемия дифтерита, в действительности крестьян похищали из домов духи их умерших родственников и убивали самыми различными, необычными, ритуальными способами. Труп главы семьи Патнем, выпотрошенный, как свиная туша, был найден на крыше его дома, распятый на гребне крыши, подальше от окон и лестниц. Джон Исти был наколот на мачту, поставленную на деревенском рынке, хотя для этого жертву нужно было поднять на высоту в семьдесят футов. Конечно же, крестьяне впали в панику, хотя Дэвид Дарк выступил перед ними со своей самой драматической проповедью и возвестил, что они оскорбили Бога и за это несут кару.
   Эйса же Хаскет пришел к выводу, что это уже чересчур. Ночью он увидел дух своей умершей сестры Одри и перепугался, что и его ждет такая же кошмарная участь. Он приказал Дарку уничтожить демона, угрожая, что иначе откроет всю правду, а тогда разъяренные жители Салема, несомненно, разорвут Дарка на кусочки.
   Дарк, однако, уже не мог справиться с мощью, которую доставил сюда из Теночтитлана. Когда он пытался зарубить демона топором, то был тут же убит. Согласно показаниям свидетеля, неграмотного слуги, Дарк взорвался тучей крови и внутренностей.
   После смерти Дарка на какое-то время в Салеме наступил хаос. Судья Салтонстол отметил, что "в полдень наступили сумерки", а многих умерших хоронили в море, опасаясь, что они будут вставать из гробов и убивать своих живых друзей и родственников. Однако осенью 1691 года замешательство прекратилось так же неожиданно, как и началось, и до конца года в деревне Салем было спокойно.
   В это время, как позже выяснил судья Салтонстол, в усадьбе Дэвида Дарка появился индейский шаман из племени наррагансет, тот самый, который научил Дэвида Дарка заклинать злых духов. Шаман наткнулся на демона из Мексики и, хотя не смог его уничтожить, связал его чарами, достаточно сильными, чтобы сковать его волю. Видимо, индеец хотел использовать демона чтобы усилить своей власть над племенем и увеличить влияние на других шаманов. Он даже не отдавал себе отчета в том, какое опустошение творил демон среди крестьян Салема.
   Но ничто не вечно. Еще до прихода весны демон, видимо, нашел способ развеять чары, наведенные на него шаманом. Видимо, между ними произошел бой, который частично ослабил демона, но в ходе этого боя шаман был жестоко искалечен. Демон попытался затем обрести власть над обитателями Салема и потому приманил в свое убежище трех маленьких девочек, которые выбрались на прогулку в окрестности Милл-Понд: Эни Патнем, Мерси Льюис и Мэри Уолкотт.
   Демон наверняка убил их, хотя судья Салтонстол так и не выяснил, как это случилось. Позже их кости нашли в неглубокой могилке в лесах неподалеку от дома Дэвида Дарка. Но духи этих девочек, если можно так сказать, вернулись в Салем и начали закатывать истерики, кричать и визжать как сумасшедшие. Из-за этого девятнадцать честных людей было обвинено в колдовстве и повешено, а Виль Кори был покаран раздавливанием до смерти. Двадцать душ стало добычей демона в течение пары недель: великолепный пир!
   - Но тогда почему эта история так внезапно прекратилась? - захотел узнать Эдвард.
   Дуглас Эвелит допил шерри и стал вращать бокал в пальцах, как будто не в силах решить, не налить ли себе очередную порцию.
   - Эйса Хаскет увидел, как две из этих девочек, Мерси Льюис и Мэри Уолкотт, бродили по Салему очень рано утром. Хаскет не спал почти всю ночь, поскольку следил за разгрузкой ценного транспорта с индиго. Увидев девочек, он остановился и спросил их, что они делают в такое раннее время. Они же, по словам судьи Салтонстола, только "посмотрели глазами, пылающими голубым, и заворчали, точно волчицы, чем отпугнули его от себя". Хаскет тогда заподозрил, что демон Дэвида Дарка снова стал активным, так что он решил посетить заброшенную усадьбу вместе со своим другом-пастором и проверить, что там творится.
   Увидев, что творится в доме Дарка, они безгранично перепугались. Сейчас я прочту вам этот отрывок из дневника Салтонстола:
   "Едва ли несколько минут миновало с того времени, как пробило три часа, и потому-то все было покрыто тьмой, когда благородный Эйса Хаскет и преподобный Роджер Корнуолл приблизились к дому достопамятного Дэвида Дарка. По словам Майки Бэрроуза, которому позже благородный Хаскет все описал, преподобный Корнуолл, выказывая крайнюю слабость, остановился у изгороди, что окружала владения Дарка, и не хотел ни шагу дальше ступить, но все же благородный Хаскет склонил его идти дальше, и два смельчака, наконец, предстали перед домом. Какой-то туман прикрывал окна, когда благородный Хаскет замыслил выломать двери, что и сделал при помощи топора. Что узрели внутри глаза его, о том благородный Хаскет не соглашался рассказывать иначе, как только намеками, но все же Майка Бэрроуз уяснил, что ужасная вонь гнили наполняла жилище, отчего как благородный Хаскет, так и преподобный Корнуолл чуть было чувств не лишились, а придя все же в себя, узрели в темноте огромный и страшный Скелет. "Белый как кость, - сказал благородный Хаскет, - и весь в натуральных пропорциях, лишь в несколько раз больше человека и живой". На ребрах же Скелета как охотничьи трофеи висели жабы, куры и козьи кишки, а на суставы пальцев Скелета насажены были звериные черепа. Но все же хуже всего была медная миска, что стояла пред ним на земле, через край наполненная какими-то темными и кровавыми жилами. Благородный Хаскет и преподобный Корнуолл взирали на это ужасное зрелище с отвращением и тревогой, Скелет же погрузил руку в миску и, подняв кровавый кусок, показал им; тут благородный Хаскет понял, что смотрит на миску с сердцами человеческими, которые Скелет забрал у мужей и жен, повешенных в дни "Великого безумия"..."
   Дуглас Эвелит перевернул последние страницы черной книги.
   - Эйса Хаскет в полной мере понял, какие беды он накликал на Салем. Он был достаточно умен, чтобы понять, что процессы ведьм - это только начало. Демон, видимо, черпал силы из тел убитых зверей и человеческих сердец, а к тому же использовал мертвых, у которых уже забрал сердца, чтобы те приводили к нему новые жертвы. Истерия "Великого безумия" нарастала, и Хаскет предвидел, что придет день, когда весь мир погрузится в темноту, а умершие будут охотится на живых.
   - Потому-то и кладбище на берегу у Грейнитхед и называли раньше "Блуждающим кладбищем"? - вмешался я.
   - Точно, - признал Дуглас Эвелит. - Но проклятие пало на Грейнитхед лишь позднее, когда Эйса Хаскет решил раз и навсегда избавить Салем от демона.
   - А как? - заинтересовался Эдвард. - Ведь демон, наверняка, был слишком могуч, чтобы не опасаться экзорсистов?
   Хаскет нашел шамана из племени наррагансет и подкупил его. Он обещал шаману большую сумму денег, если шаман обезвредит демона настолько, чтобы его можно было загрузить на корабль и увезти как можно дальше от Салема. Поначалу индеец и слышать об этом не хотел, поскольку во время последней схватки с демоном получил тяжелые раны. Хаскет, однако, повысил цену до почти тысячи фунтов золотом, и шаман не смог противится соблазну. Он знал по крайней мере одно: демон чувствителен к холоду. Он владыка Страны Мертвых, бог огня, главный специалист по адским мукам. По сути дела, тело после смерти так быстро теряет тепло именно потому, что этот демон высасывает из трупа энергию и питается ей. Поэтому также умерших, восставших из гробов, можно узнать по тому, что в них нет ни капли тепла. Из их тел высосали остатки энергии, чтобы поддерживать силы ужасающего владыки Страны Мертвых.
   Индейский шаман предложил Хаскету заморозить демона в доме Дэвида Дарка с помощью двадцати или тридцати фургонов со льдом, которые следует затолкнуть внутрь через двери и окна. Затем его надо запереть в большом плотном ящике, также выложенном льдом, загрузить на судно и перевезти как можно быстрее на север, в Море Баффина, а там бросить ящик в море. Хаскет согласился, поскольку иного выхода не было. Этот план был реализован в конце октября, когда "Дэвид Дарк" был поспешно приспособлен к перевозу такого опасного груза. Хоть перед домом Дэвида Дарка были раздавлены две лошади и трое мужчин ослепло, шаман при помощи заклятий смог удерживать демона достаточно долго, чтобы люди успели топорами и ломами выбить окна и двери и забросить лед в помещение, где пребывал демон. Темной ночью гигантский скелет был вынесен из дома и помещен в сделанный специально для этой цели медный ящик. В ящик вложили еще больше льда, после чего ящик закрыли и залудили медным покрытием. Через специальное стекло можно было видеть, нужно ли еще добавлять льда. Майка Бэрроуз лично принимал в этом участие, так же как и каждый, кто пользовался доверием Хаскета.
   Поимка демона стоила жизни трем десяткам человек и многих сотен фунтов. В течение часа медный ящик был тайно загружен на борт "Дэвида Дарка", и капитан корабля объявил, что корабль готов отправиться в плавание. Но когда корабль на веслах отошел от пристани, налетел сильный встречный ветер, и даже в заливе море начало бурлить. Капитан сообщил, что предпочел бы вернуться и переждать шторм, но Хаскет боялся, как бы демон, оставленный на целую ночь на палубе, не вырвался на свободу, и потому приказал, чтобы "Дэвид Дарк" плыл дальше любой ценой.
   Ну что же, остальное вы знаете. "Дэвид Дарк" был выведен на веслах из пролива Грейнитхед. Он собирался уплыть как можно дальше на северо-восток в надежде, что когда буря утихнет, то можно будет обогнуть с севера Новую Шотландию и взять курс на Новую Финляндию и Лабрадор. Но из-за сильного ветра или благодаря демону судно отнесло назад, в Салемский залив, и оно затонуло где-то у западного берега полуострова Грейнитхед.
   - Были ли какие-нибудь свидетели происшествия? - спросил я. - Видел ли кто-то это с берега?
   - Нет, - ответил Дуглас Эвелит. Он захлопнул книгу и положил на нее обе руки хищным жестом, как кот, удерживающий дохлую мышь. - Но кто-то из экипажа все же мог спастись. И именно тот единственный человек, кто все это пережил, дал мне указания касательно места, где примерно затонул "Дэвид Дарк".
   - Разве кто-то пережил это кораблекрушение? - недоверчиво спросил Эдвард.
   Дуглас Эвелит многозначительно поднял палец.
   - Я сказал только, что существует такая возможность. Но три или четыре года тому назад, читая дневник семьи Эмери из Грейнитхед, - как вы знаете, эта семья занималась навигационными справочниками и таблицами - я наткнулся на удивительное упоминание, касающееся "мужчины с дикими глазами", которого прадед Рэндольфа Эмери нашел на побережье Грейнитхед, "полуутопленного", осенью 1691 года. Этот дневник, дневник семьи Эмери, писался в 1881-1885 годы, так что трудно сказать, в какой степени эта история правдива. Но прадед Рэндольфа Эмери частенько рассказывал о "мужчине с дикими глазами", наставляя своих потомков, как устанавливать свое положение на море по ближайшим ориентирам, видимым на суше, поскольку "мужчина с дикими глазами" твердил, что его корабль затонул не далее четверти мили от берега, спасавшийся же, ухватившись за сломанную балку, очутился во власти обезумевших волн, однако сумел определить свое положение на основании ориентиров, которые заметил сквозь туман. Слева с северной стороны он видел морской маяк на восточном краю острова Винтер, находящийся на одной линии с морским маяком на восточном берегу Джунипер-Пойнт. Подхваченный приливом и сносимый в сторону побережья, он видел перед собой высокое дерево, которое моряки прозвали Несчастной Девицей, поскольку искривленный ствол напоминал стиснутые женские бедра, а распростертые ветки казались протянутыми руками. Спасшийся видел верхушку этого дерева, находящуюся на одном уровне с вершиной Холма Квакеров. Конечно же, "Несчастной Девицы" уже давно нет, но можно достаточно точно установить, где это дерево росло, по гравюрам и картинам Салемского залива и побережья Грейнитхед, написанным в те времена. Значит... достаточно знать основы тригонометрии, чтобы установить, где затонул "Дэвид Дарк".
   - Но если вы все это знали, то почему же до сих пор ничего не сделали? - спросил Эдвард.
   - Уважаемый, разве вы считаете меня таким глупцом? - ответил Дуглас Эвелит. - У меня не было ни денег, ни нужного оборудования, а к тому же я уже слишком стар, чтобы лично пускаться на поиски корабля, который, вероятнее всего, уже давно сгнил. Но несмотря на все это, я не хотел бы обнародовать мое открытие ввиду отсутствия законодательства, регулирующего право собственности на легендарные корабли. Если бы я объявил о положении "Дэвида Дарка", тут же объявилась бы свора свихнувшихся любителей нырять, искателей памятников, вандалов и обычных уголовников. Если там на дне есть что-то ценное, я не собираюсь допустить, чтобы оно попало в лапы невежд и преступников.