Мастертон Грэхэм. Пария

   - Нет ли здесь места, где можно было бы спокойно поговорить?
   Сержант немного помялся в нерешительности и наконец сказал:
   - Лады, на другой стороне коридора есть комната для допросов. Но, сами понимаете, я должен буду оставить дверь открытой.
   - Это не мешает, - уверил его мистер Бедфорд. - Проведите нас туда.
   Сержант впустил нас в комнату с бледно-зелеными стенами, с обшарпанным столом и двумя складными стульями. На столе стояла переполненная пепельница, а вся комната просмердела старым табачным дымом.
   - Нельзя ли открыть окно? - обратился мистер Бедфорд к сержанту, но полицейский только улыбнулся и покачал головой.
   Мы сели друг против друга. Мистер Бедфорд открыл папку, вынул желтую стопку бумаги и снял колпачок с дорогой перьевой авторучки. Вверху он отметил дату, подчеркнул ее, затем написал "Дж. Трентон. Убийство". За дверями полицейский громко высморкался.
   - Ты можешь мне сказать, что ты делал в доме этой женщины? - спросил мистер Бедфорд.
   - Зашел повидаться. Хотел с ней поговорить.
   - Согласно заявлению полиции, ты вошел в дом через окошко в подвал. Ты всегда именно так наносишь визиты?
   - Я звонил в дверь, но никто не открывал.
   - Если никто не открывает на звонок, то это обычно значит, что никого нет дома. Почему же ты не ушел?
   - Я хотел уйти, но увидел чье-то лицо в окне на втором этаже. Лицо мужчины.
   Уолтер Бедфорд записал: "лицо мужчины". Потом приступил к дальнейшим расспросам:
   - Был ли этот кто-то тем, кого ты знал?
   - Это был кто-то, о ком я только слышал.
   - Не понимаю.
   - Все очень просто, - объяснил я, - раньше этим же вечером миссис Саймонс подвезла меня из лавки в Грейнитхед и рассказала мне о нем.
   - Она его описала?
   - Нет.
   - Тогда откуда ты знаешь, что это был тот самый мужчина - тот, которого ты видел в окне?
   - Но ведь это должен был быть он. Ведь он же не был обычным человеком.
   - Что это значит: "не был обычным человеком"? А кем же он был?
   Я поднял руки вверх.
   - Уолтер, - сказал я. - Ты допрашиваешь меня таким образом, что мне на самом деле очень трудно объяснить все, что произошло.
   - Джон, - ответил мистер Бедфорд. - Я допрашиваю тебя так, как тебя будет допрашивать окружной прокурор. Если ты не можешь объяснить, что произошло, когда я задаю тебе простые вопросы, то, предупреждаю заранее, на допросе у прокурора у тебя будут очень даже серьезные хлопоты.
   - Понимаю, Уолтер. Но сейчас я нуждаюсь в твоей помощи, а если я не расскажу тебе все по порядку, ты не сможешь мне помочь. Ты спрашиваешь меня только о фактах, но одних фактов здесь недостаточно.
   Мистер Бедфорд скривился, но потом пожал плечами и отложил ручку.
   - Ну хорошо, - уступил он. - Расскажи мне все по порядку. Только помни, что мы должны будем подогнать твои показания к общепринятым методам допроса в суде, иначе ты проиграешь, независимо от того, виновен ты или нет. Такие вот дела.
   - Считаешь, я виноват?
   По губам мистера Бедфорда пробежала легкая, но заметная судорога.
   - Тебя нашли одного в неосвещенном доме с убитой женщиной. Раньше в этот же вечер несколько человек видело тебя с ней в автомобиле, а у полиции еще есть свидетели, которые утверждают, что ты был очень взволнован, прежде чем пошел к ней. Один из них сказал, что ты был "беспокоен и расстроен, будто что-то тебя мучило".
   - Честнейший старина Кейт Рид, - с горечью проворчал я.
   - Таковы факты, Джон. Неоспоримые факты. Нужно смотреть правде в глаза. Естественно, уж раз ты утверждаешь, что невиновен, я верю тебе, но, может лучше было бы признаться, чтобы избавить себя от нескольких лишних лет в тюрьме. Роджер Адамс человек рассудительный, с ним можно всегда поторговаться. Или ты даже можешь свалить все на невменяемость.
   - Уолтер, я невиновен и я вменяем. Я не убивал миссис Саймонс, и это все.
   - Ты хочешь сказать, что это сделал тот, другой? Тот мужчина, который не был, по твоим словам, обычным человеком?
   Я оттолкнул кресло и встал.
   - Уолтер, ты должен выслушать меня. Мне трудно об этом говорить, а тебе еще труднее будет в это поверить. Но ты должен помнить только одно: это - правда.
   Мистер Бедфорд вздохнул.
   - Ну, хорошо. Говори.
   Я прошел через комнату и остановился у окрашенной в зеленое стены, повернувшись спиной к Уолтеру. Мне почему-то легче было говорить, стоя лицом к стене. Сержант сунул голову в двери, чтобы проверить, не выскочил ли я в окно, а потом спокойно вернулся к чтению газеты.
   - Что-то удивительное творится в Грейнитхед этот весной, хотя я и не знаю, почему так происходит. Жители Грейнитхед видят удивительные вещи. Духов, если хочешь знать точно и если это все должно объяснить. Во всяком случае, призраки, мигающие и светящиеся призраки тех людей, которые жили в Грейнитхед и недавно умерли.
   Мистер Бедфорд не ответил ни слова. Я мог себе представить, что он думает. Типичный случай убийства в состоянии временной невменяемости.
   - Миссис Саймонс говорила мне в машине, - продолжал я, - что она видела и слышала своего умершего мужа, Эдгара. Она слышала, как он ходит по дому, она видела его в саду. Она говорила мне, что Чарли Манци, хозяин лавки в Грейнитхед, также видит своего погибшего сына, Нийла.
   - Говори дальше, - сказал мистер Бедфорд голосом, холодным, как остывший пепел.
   - Вчера под утро и я пережил что-то подобное. Я слышал, как кто-то качается на старых садовых качелях. Потом, когда вчера вечером я вернулся домой, я снова слышал скрип качелей, поэтому я вышел в сад.
   - Естественно, - вмешался мистер Бедфорд. - Ну и что же это было?
   - Не "что", Уолтер, только "кто".
   - Ну, хорошо, будь по-твоему. Так кто же это был?
   Я повернулся. Я должен был сказать ему это, глядя ему в глаза.
   - Твоя дочь, Уолтер. Это была Джейн. Она сидела на качелях и смотрела на меня. Я стоял от нее на расстоянии не большем, чем сейчас от меня до тебя.
   Сам не знаю, какой я ожидал реакции от мистера Бедфорда. Наверно, я ожидал, что он взорвется гневом, назовет меня мерзавцем или святотатцем и откажется заниматься моим делом. Ведь трудно ожидать от человека, чтобы он поверил в духов, пусть даже и при самых благоприятных обстоятельствах. Сама идея, что дух может укокошить старушку в доме у автострады, казалась исключительно мрачной шуткой.
   Я сел, уперся руками в колени и выжидательно посмотрел на мистера Бедфорда. Его лицо покраснело и дрожало. Но я не мог прочесть выражения его глаз. Его взгляд был обращен внутрь, лицо не выражало ничего.
   - Если хочешь, чтобы я поставил вопрос открыто, - продолжил я, - то я не убивал миссис Саймонс. Это сделал дух ее умершего мужа. Знаю, что этого ты не можешь сказать в суде...
   - Ты видел Джейн? - неожиданно прервал меня мистер Бедфорд жестким голосом.
   Я поддакнул, удивленный.
   - Наверно, да. Собственно, я в этом даже уверен. Старина Кейт Рид пытался меня убедить, что это были огни святого Эльма или что-то в этом роде, но я же видел ее лицо, Уолтер, видел так ясно, как если бы...
   - Ты не выдумал это? Ты не пытаешься меня надуть? Это не какая-то злобная шутка, чтобы отыграться на мне?
   Я очень медленно покачал головой.
   - У меня нет причин отыгрываться на тебе, Уолтер. Может, ты и обвинял меня в смерти Джейн, но ты никогда не делал мне ничего дурного.
   - Когда ты ее видел, - начал мистер Бедфорд, с трудом выдавливая слова. - Когда ты ее видел, то как... как она выглядела?
   - Несколько странно. Как будто похудела. Но это была все та же Джейн.
   Мистер Бедфорд поднес руку ко рту, и я с удивлением увидел, что в его глазах блестели слезы.
   - Она... что-нибудь говорила? - спросила он, проглатывая слюну. - Она что-нибудь сказала? Хоть одно слово?
   - Нет. Но мне казалось, что я слышал ее пение. И я несколько раз слышал, как она шепчет мое имя. Вчера утром у тебя в кабинете, помнишь?
   Мистер Бедфорд кивнул. Его охватило такое волнение, что он не мог говорить.
   - Я слышал о таком. Конечно же, никто не хочет признаваться. Но ведь я улаживаю все формальности, касающиеся браков, рождения и смертей, поэтому и я сумел заметить - что что-то творится, так?
   - Теперь я не понимаю, - признался я. - Так что же творится?
   Мистер Бедфорд потянул носом, откашлялся и начал искать платок в кармане.
   - Я мало что об этом знаю. Только то, что слышал от некоторых клиентов. Но многие люди считают, что Грейнитхед вовсе не обычный городок. Многие считают, что если кто-то живет в Грейнитхед, то он сможет еще раз увидеть своих покойных близких. Может, знаешь, что городок когда-то назывался "Восстание Из Мертвых", пока губернатор штата Массачусетс не приказал изменить название на Грейнитхед? А назывался он так потому, что именно здесь умершие посещали живых, пока не соединялись с ними уже после их смерти.
   - Значит, ты веришь мне, - потрясенно ответил я.
   - А ты думал, что не поверю?
   - Конечно. Я убил старушку и выдумал себе алиби - духа.
   Мистер Бедфорд опять сложил платок.
   - Ты на самом деле видел Джейн, - проговорил он. - Боже мой, как жаль, что меня там не было. Я отдал бы год жизни, только бы снова хоть раз ее увидеть.
   - Ты не должен так говорить, - предупредил я его. - Эти призраки, кем бы они ни были, могут оказаться очень опасными и злобными, судя по поведению духа Эдгара Саймонса.
   Мистер Бедфорд улыбнулся и покачал головой.
   - А ты и в самом деле можешь подумать, не представить, что Джейн была бы способна поступить злобно или жестоко?
   - Не та Джейн, которую я знал, но...
   - Джейн никогда не обидела бы никого, при жизни или после смерти. Она была ангел, ты сам знаешь, Джон. Она была ангелом при жизни и такой же и осталась. Я должен рассказать об этом жене.
   - Уолтер, мне неприятно возвращаться к этой теме, - сказал я. - Но я все еще не понимаю, как ты собираешься очистить меня от подозрений, если мое единственное алиби - это духи?
   Мистер Бедфорд долго молчал. Потом он поднял на меня покрасневшие глаза.
   - Миссис Саймонс была убита очень необычным способом, не так ли?
   - Не только необычным, но и просто невозможным. По крайней мере, я этого сделать не смог бы. И ни один человек тоже.
   - Вот именно, - подтвердил мистер Бедфорд. - Наверно, я поговорю с окружным прокурором. Наверняка мы о чем-нибудь договоримся. Он мой старый знакомый. Мы члены одного и того же гольф-клуба.
   - Ты действительно думаешь, что сможешь что-то сделать?
   - Во всяком случае, попробую.
   Он встал и отложил бумагу. Он не мог сдержать улыбки.
   - Я не могу дождаться, чтобы рассказать это Констанс, - заявил он. Она будет прямо-таки восхищена.
   - Никак не пойму, чем здесь можно восхищаться.
   - Джонни, дорогой, ведь это же великолепная новость, во всех отношениях. Почти во всех отношениях. Как только тебя выпустят и ты вернешься домой, мы сможем посетить тебя, ведь так? И тоже увидим доченьку, Джейн.
   Я не знал, что ему можно еще сказать. Я неуверенно подал ему руку, а потом плюхнулся на складной стул так, будто кто-то приложил меня по голове увесистой палкой. Мистер Бедфорд вышел. Я слышал, как скрипят резиновые подошвы его ботинок по натертому полу коридора.
   Сержант снова сунул голову в дверной проем.
   - Чего ждешь? - бросил он. - Пора возвращаться за решетку.
   11
   Меня освободили ближе к вечеру под залог в семьдесят пять тысяч долларов. Залог внесла строительная фирма округа Эссекс, главным пайщиком которой была миссис Констанс Бедфорд. На дворе было светло, ветрено и сухо. Том Уоткинс, один из клерков Уолтера Бедфорда, ожидал меня и отвез домой.
   Том Уоткинс был молод, носил небольшие встопорщенные усики и очень легко краснел. Он еще никогда не имел дела со случаем убийства, и я наверняка пробуждал в нем страх.
   - Я читал полицейский рапорт о смерти миссис Саймонс, - сказал он мне по пути. - Ужасающая смерть.
   Я поддакнул. Я не был в состоянии рассказать кому бы то ни было, как глубоко меня потрясли события прошедшей ночи. Я все еще чувствовал себя выведенным из равновесия, и при одних только воспоминаниях меня начинало тошнить. И все еще видел перед глазами эту цепь, пробившую внутренности миссис Саймонс, холодную и безжалостную, которую не могла убрать никакая человеческая сила. А хуже всего было, так это то, что я все еще был перепуган. Если духу мертвого мужа миссис Саймонс хватило сил и жестокости, чтобы пробить свою жену цепью, то что Нийл может сделать с Чарли Манци? А что может сделать Джейн? Из слов Уолтера Бедфорда было ясно, что Чарли, миссис Саймонс и я не были единственными людьми в Грейнитхед, которых посещали мигающие призраки умерших родственников.
   По непонятным причинам казалось, что в этом году такие явления происходят активнее, чем обычно, хотя я жил в Грейнитхед не достаточно долго, чтобы знать, что значит "обычно". Миссис Саймонс упоминала, что эти явления сильно зависят от времени года, что летом они случаются чаще и более сильны, чем зимой. Один Бог знает, почему: может, летом воздух более пропитан электричеством, которое естественным образом усиливает призраки?
   - Мистер Бедфорд вытащит вас из этого болота, - заговорил Том Уоткинс. - Надо только немного подождать. Он уже разговаривал с окружным прокурором, а завтра у него встреча с начальником полиции. По сути дела, полиция тоже не верит в вашу виновность. Они понятия не имеет, как миссис Саймонс была надета на эту цепь, и вообще не считают, что на эту цепь ее засадили вы. Вас же арестовали по формальным причинам, ну и просто чтобы успокоить прессу.
   - Значит, об этом пишут? Я еще не читал сегодняшних газет.
   Том Уоткинс кивнул в сторону заднего сиденья.
   - Там лежат местные ежедневные газеты. Смотрите сами.
   Я потянулся и взял "Грейнитхедские ведомости". Заголовок гласил:
   "Ужасное убийство в Грейнитхед. Вдова пробита цепью. Арестован местный торговец антиквариатом".
   Ниже была траурная фотография миссис Саймонс десятилетней давности и моя фотография, сделанная перед лавкой "Морские сувениры" в день открытия.
   - Неплохая реклама, - заявил я. Я сложил газету и бросил ее обратно на заднее сиденье.
   Том Уоткинс въехал на Аллею Квакеров, свернул к моему дому и остановил машину.
   - Мистер Бедфорд сказал, что позвонит вам позже вечером. Он должен договориться о визите.
   - Да, - подтвердил я.
   - Вам нужно что-нибудь еще? Мистер Бедфорд сказал, чтобы я доставил вам все, что вы пожелаете.
   - Нет, это, наверное, все, большое спасибо. Сейчас мне, пожалуй, больше всего нужно выпить.
   - Ну, с этим, думаю, вы справитесь сами.
   - Конечно. Благодарю, что подвезли. И прошу поблагодарить мистера Бедфорда.
   Том Уоткинс уехал, и я снова стоял перед домом один, руки в карманах, не имея понятия, что ожидает меня в нем, какие удивительные явления, источника которых я не знал и о которых мог только догадываться, будут меня беспокоить. Откуда появляются эти призраки? С неба или из ада? Или, может быть, из какой-то неизвестной области возмущений, из запутанного мира психической энергии, где души умерших мерцают и плавно то исчезают, то появляются, как искаженные радиосигналы, которые иногда можно перехватить ночью?
   Дом наблюдал за мной равнодушными, прикрытыми глазами. Я пересек садовую тропинку, вынул ключи и открыл входную дверь.
   Все выглядело точно так же, как и вчера вечером. По крайней мере, у меня хватило ума выключить плиту, прежде чем я вылетел из дома. Наполовину приготовленная лазанья лежала на средней полке. Я вошел в гостиную. Огонь погас, пробравшийся через каминную вытяжку ветер выдул пепел на ковер. Мои книги лежали разбросанные по полу, а изображение "Дэвида Дарка" стояло, горделиво опираясь о ножку кресла.
   Я прошел через комнату и выглянул через квадратные стекла окна в сад. Отсюда я видел часть спинки кресла качелей и кусок сада справа от тропинки. Вдали, над заливом, клубились серебристо-серые тучи. Чайки, размахивая крыльями, кружили над водой, как обрывки газет, несомые ветром. Я прижался лбом к холодному стеклу. Впервые в жизни я чувствовал себя побежденным.
   Может, мне следует навсегда уехать из Салема? Продать дело и переехать в Сент-Луис? Может, у меня еще есть шанс получить прежнее место в "Мидвестерн Кемикал Билдинг"? Действительно, я потерял два года и должен был бы затратить много усилий, чтобы вернуть квалификацию, но что это значит в сравнении с теми ужасами, какие творятся в Грейнитхед? Особенно меня беспокоил энтузиазм Уолтера Бедфорда, с которым он реагировал на сообщение, что я видел Джейн, какое-то нездоровое, опасное возбуждение.
   Я как раз собирался налить себе выпить, когда от парадных дверей донесся звонок. Не Джордж ли Маркхем? Может, Кейт Рид? Лучше, чтобы это был не Кейт Рид. Вот уж я надеру ему уши за то, что он наболтал полиции, будто я был "беспокоен и взволнован".
   - Уже иду, - закричал я и поспешил к двери.
   За дверью, дрожа на вечернем ветру, стоял Эдвард Уордвелл, одетый в плащ в шотландскую клетку и вельветовую шляпу с козырьком.
   - Извиняюсь за набег, - сказал он. - Но я слышал, что случилось, и просто обязан был с вами поговорить.
   Честно говоря, его вид принес мне удивительное облегчение. В этом свихнувшемся доме любое общество было лучше, чем одиночество. К тому же я хотел поговорить с ним об изображении "Дэвида Дарка".
   - Прошу, - пригласил я его. - Я еще не разжег камин. Я только что появился дома. Меня недавно выпустили.
   - Вы думаете, ваш адвокат вытянет вас из этого? - спросил Эдвард Уордвелл, снимая шляпу и входя в холл.
   - Надеюсь. Это мой тесть. Собственно, мой бывший тесть, раз моей жены уже нет. Уолтер Бедфорд из фирмы "Бедфорд и Виббер". У него широкие знакомства. Даже очень. Он играет в карты с судьей и в гольф с прокурором округа.
   - Я знаю его, - ответил Эдвард Уордвелл. - Вы, наверное, забыли, что я знал вашу жену. Мы ходили вместе с ней на занятия по истории морских путешествий. Это было в Рокпорте, три или четыре года тому назад. Ваша жена была очень красива. Все ребята хотели гулять с ней. Красивая и способная девушка. Меня очень огорчило известие о ее смерти.
   - Что ж, благодарю и за это, - ответил я. - Что-нибудь выпьете?
   - Лично я предпочитаю пиво.
   - В холодильнике есть "Хейнекен".
   Эдвард Уордвелл вошел за мной в кухню. Я открыл бутылку, а он внимательно присматривался ко мне, когда я наливал пиво.
   - Вы же не убивали эту бабулю, не так ли? - спросил он.
   Я поднял на него взгляд. Потом медленно покачал головой.
   - Откуда вы знаете? - спросил я.
   - У меня есть некоторое представление о том, что здесь творится. Знаете ли, я не напрасно работаю у Пибоди. Никто лучше меня не знает морской истории Салема и Грейнитхед, может, за исключением семьи Эвелитов... Но ведь у меня нет доступа в их библиотеку.
   - Вы знаете, что здесь творится?
   - Ну конечно, - ответил он, взяв бокал из моей руки. Он сделал небольшой глоток, на его губах осела пена. - Грейнитхед известен духами, так же как Салем известен ведьмами. Хотя отцы города сделали все, чтобы это затушевать. По-моему, нет сомнений, что Грейнитхед - звено цепи, соединяющей мир духов, если можно так выразиться, и материальный мир. Это единственное такое место во всех Соединенных Штатах, может даже на всей планете.
   - Значит, по-вашему... по-вашему, я совсем не отвечаю за то, что случилось с миссис Саймонс?
   - Это возможно, но, по-моему, крайне маловероятно. Вы не знаете, конечно, что в течение последних десяти лет в Грейнитхед имели место шесть или семь смертельных случаев среди людей, которые недавно потеряли кого-то близкого. Что характерно, каждый раз смерть наступала при удивительных и необъяснимых обстоятельствах. Одного мужчину нашли утонувшим, с головой, засунутой в сливное отверстие ванны. Газеты твердили, что этот тип сунул голову в отверстие, чтобы увидеть, что мешает сливу, но полицейский рапорт говорит о чем-то другом. Отверстие в ванне было настолько мало, что в нем еле умещалась шея человека, так что этот тип никак не мог всадить голову в отверстие. Врачам пришлось отрезать ему голову, а потом выдавить ее из канализации сильным потоком воды.
   Я скривился, а Эдвард Уордвелл пожал плечами.
   - Смерть миссис Саймонс была такой же, - заявил он. - Физическая невозможность. Это значит, что если бы вы захотели убить ее таким образом, то как, по-вашему, вы смогли бы это сделать?
   - Никак. Все это напоминало какой-то кошмарный цирковой трюк.
   - Вот именно, полиция тоже так считает. Они обязаны доказать в суде, что вы убили миссис Саймонс, но если вы неопровержимо докажете, что ни один человек не смог бы пробить ее цепью висящей люстры, то получите свободу.
   - Пройдемте в холл, - предложил я. - Я хотел бы разжечь камин, пока не превратился в сосульку.
   Мы вошли в холл. Я встал на колени перед камином, чтобы вычистить пепел. К счастью, возле камина были сложены сухие щепки и газеты для розжига, поэтому мне не нужно было выходить. Эдвард Уордвелл отставил бокал и поднял акварель с видом грейнитхедского берега. Он небрежно присматривался к картине, а когда я отвернулся, разыскивая спички и за газетами, то краем глаза увидел, что он жадно уставился на корабль.
   - Во всех шести или семи случаях, - продолжал он, - только двух человек обвинили в убийстве и обоих освободили после первого же дня суда. Всякий раз окружной прокурор приходил к выводу, что улик недостаточно. То же самое будет и с вами.
   Я чиркнул первой спичкой и поджег ей край свернутой газеты.
   - Откуда же вы так подробно все это знаете? - спросил я.
   - Морская история Грейнитхед неразрывно связана со спиритической историей Грейнитхед. Это магическое место, мистер Трентон, как вы, наверное, сами убедились. Более того, эта магия реальна и опасна. Это не Дом Психов в Диснейленде.
   Дерево начало разгораться. Я встал и отряхнул брюки.
   - Я начинаю понимать, мистер Орвелл.
   - Уордвелл. Но можешь звать меня просто Эдвард.
   - Хорошо. Меня зовут Джон. - Впервые мы пожали друг другу руки.
   Я кивнул в сторону акварели.
   - Теперь я знаю, почему ты так жаждал получить эту картину. Вчера вечером я провел небольшое следствие и выяснил, что за корабль нарисован на заднем плане картины.
   - Корабль? - повторил Эдвард.
   - Не притворяйся, Эдвард, не прикидывайся простачком. Этот корабль "Дэвид Дарк", наверняка единственное изображение, которое сохранилось до нашего времени. Ничего удивительного, что картина стоит много больше пятидесяти долларов. Я теперь не отдам ее меньше чем за тысячу.
   Эдвард дернул себя за бороду и начал яростно накручивать ее на пальцы. Он посмотрел на меня водянистыми глазами из-за круглых очков, наконец испустил длинный протяжный вздох. Снова до меня долетел запах конфет: анисовых и лакрицы.
   - Я надеялся, что ты этого не обнаружишь, - признался он. - Боюсь, я сам вчера выставил себя идиотом. Нечего было гоняться за тобой. Следовало разыграть всю сцену спокойно.
   - Ты заинтересовал. А теперь разбудил и надежду заработать.
   - Я не могу заплатить больше трехсот долларов.
   - Почему?
   - Просто потому, что у меня нет больше.
   - Но ты же говорил, что покупаешь для музея, - напомнил я ему. - Не пытайся меня убедить, что у музея есть только триста долларов.
   Эдвард сел, не выпуская из рук картины.
   - Правда такова, - начал он, - что музей вообще не знает об этой картине. На самом деле у Пибоди и понятия не имеют, что я сам, по своей воле, исследовал историю "Дэвида Дарка". В Салеме, особенно у Пибоди, люди вообще не хотят разговаривать об этом корабле. Ты говоришь: "Дэвид Дарк", а они отвечают: "Никогда о подобном не слышал!" и чертовски ясно дают понять, что не хотят и слышать о нем.
   Я налил себе виски и сел напротив него.
   - Но почему? - спросил я. - Ведь этот Дэвид Дарк, по слухам, лично разговаривал с дьяволом или чем-то в этом роде, разве нет? Но я нигде не вычитал, почему название корабля убрали из всех реестров и почему люди не хотят о нем говорить?
   - Ну, в этом я и сам не вполне разобрался, - заявил Эдвард Уордвелл. Он допил пиво и отставил бокал. - Впервые я натолкнулся на имя Дэвида Дарка, когда закончил учиться и начал работать у Пибоди. Мне приказали приготовить небольшую витрину, такую специальную экспозицию, представляющую историю морской спасательной службы в окрестностях Салема и Грейнитхед на протяжении последних трехсот лет. Честно говоря, это было ужасно скучное занятие, если не считать истории одного или двух кораблей, перевернувшихся кверху брюхом. Но меня заинтересовал один из самых старых документов, которые я нашел. Это был палубный дневник спасательного корабля "Мимоза" из Грейнитхед. Видимо, капитан "Мимозы" был одним из лучших спецом восемнадцатого века по вытаскиванию кораблей. Ему удалось спасти один из китайских кораблей Элиаса Дерби, который, подгоняемый штормом, заплыл в устье реки Данверс и затонул на глубине в шесть саженей поблизости от мыса Туска. Этого капитана звали Пирсон Тарнер, и он очень скрупулезно вел дневник целых пять лет, с 1701 по 1706 год.
   - Ну, рассказывай дальше, - буркнул я и пошевелил кочергой поленья, чтобы они лучше горели.
   - Теперь уже рассказывать почти нечего, - продолжил Эдвард. - В какой-то из годов, летом, вода в Салемском заливе упала исключительно низко, и многие даже небольшие корабли завязли в иле. Это было или в 1704, или в 1705 году. В некоторых других дневниках и мемуарах также есть упоминания о низком уровне воды, так что это звучит правдоподобно. Именно тогда один из товарищей Пирсона Тарнера заметил ему, что в гуще ила к западу от пролива Грейнитхед торчит что-то, чертовски напоминающее носовой кубрик затонувшего корабля, наполовину погребенного в иле. Пирсон лично отправился смотреть корабль, надев высокие сапоги, хотя он так и не смог подойти близко, поскольку слишком глубоко проваливался в иле. Однако прилив вынес на берег кусок фигурно вылитого железа, а Эйса Хаскет, хозяин "Дэвида Дарка", признался, что этот обломок мог бы происходить с его исчезнувшего судна.