Мастертон Грэхэм. Пария

   Эдвард подошел и стал рядом со мной, когда дрейфующий якорь спускали на дно.
   - Как прошел разговор с тестем? - спросил он.
   - Я после уик-энда еще не разговаривал с ним, - ответил я.
   - Нам будут срочно нужны деньги, как только мы локализуем этот корабль.
   - Разве нельзя достать только этот медный ящик? - спросил я. Наверняка это будет не очень дорого стоить.
   - Медный ящик - это еще не все, - ответил Эдвард. - Ты отдаешь себе отчет в том, что находится на дне? Корабль конца семнадцатого века, почти целехонький, судя по "Мэри Роуз". Нас интересует не только медный ящик, но и весь корабль, все его снаряжение. Там на дне могут быть различные предметы, которые подскажут нам, как люди собирались избавиться от демона, кто был в экипаже и почему демон не смог выбраться из заточения. Если мы достанем только медный ящик и ничего больше, то узнаем лишь фрагмент истории; к тому же я опасаюсь, что когда местонахождение корабля станет всем известно, то возникнет большой риск, что налезут орды любителей сувениров и полностью растащат его. Но Микцанцикатли мы, конечно же, вытащим из моря как можно скорее.
   Относительно любителей сувениров он был прав. Хотя мы пока не делали ничего особенного, а только вежливо плавали туда-сюда, две или три лодки уже подплыли к нам и любопытствовали, что мы здесь делаем. "Есть там какие-нибудь сокровища?" - проорал тип с одной из лодок и, судя по тону, он не шутил. Ныряльщики-любители готовы рискнуть жизнью, лишь бы выловить кусок борта затонувшего катера, проржавевшее ружье или несколько примитивно отчеканенных монет. Дан Басс ответил, что мы ищем моторку нашего друга, которая случайно утонула. Лодки какое-то время вертелись возле нас, но вскоре их хозяева пришли к выводу, что не увидят ничего интересного, и уплыли под рев двигателей.
   Мы, сидя на палубе на свежем воздухе, съели ленч: цыплят с отрой приправой, запив их парой бутылок калифорнийского вина. Потом заново принялись за поиски. Мы двигались отрезками по сто футов, до линии, обозначенной буями, и назад. Ветер постепенно усиливался, и "Диоген" начал слегка покачиваться на волнах, а ленч в моем желудке явно следовал его примеру. Джилли заявила:
   - Это может тянуться целыми днями. Дно здесь такое же плоское, как череп Юла Бриннера.
   - И есть у нас лишь информация давностью в двести девяносто лет, полученная от полусвихнувшегося матроса, - вмешался Форрест. - Может, он в чем-то ошибся, может, он вообще не видел маяков, только свет в домах на берегу или костры. Я уже начинаю думать, что этого чертова корабля здесь нет.
   - Подожди, - заговорил Джимми, сидевший за выводным устройством. Он указал на размазанную линию сдвоенного сканера, которая неожиданно обрела "животик". - Там что-то есть, какое-то нарушение в естественном прохождении волн. - Он посмотрел на листинг с эхозонда и, конечно же, и там была видна заметная нерегулярность в слоях под морским дном.
   - Господа, наверняка у нас что-то есть, - объявил. Он подождал, пока рулон не переместится еще на пару дюймов, потом оторвал кусок бумаги и положил на стол с картами. - Видите? Там решительно что-то есть под илом. И посмотрите запись со сдвоенного сканера.
   - Если это не след затонувшего корабля, то я - китаец, - заявил Эдвард.
   - Что вполне возможно ввиду дикого количества съеденных тобой китайских блюд, - съязвила Джилли.
   - Джилли, это может быть величайшее открытие современной морской археологии, - начал читать ей мораль Эдвард. - Понимаешь, что это значит? Эта нерегулярность на дне может быть только кораблем, погребенным в иле, и к тому же довольно большим кораблем. Как ты думаешь, Дан? Водоизмещением тонн на сто?
   - Трудно сказать, - ответил Дан Басс. - До тех пор не скажу, корабль ли это, пока не увижу его своими глазами.
   Весь следующий час мы проход за проходом сканировали дно океана точно над местом, где была обнаружена нерегулярность. Каждый листинг, казалось, подтверждал наши подозрения, что мы наконец нашли "Дэвида Дарка". Постепенно нас охватывало все большее волнение. Я предпочел не думать о том, что случится, когда мы достанем корабль и найдем в нем медный ящик, поэтому я заставил себя забыть все опасения и присоединился к всеобщей кутерьме, рукопожатиям и поздравлениям.
   Только Джилли заметила, что мой энтузиазм деланный. Неожиданно она посмотрела на меня и спросила:
   - Что с тобой, Джон? Ты хорошо себя чувствуешь?
   - Конечно. Я только немного измотан.
   - Вижу, тебя что-то мучит.
   - Ты уже так хорошо меня знаешь?
   - Ни один из них не знает тебя так хорошо, как я. - Она подошла ближе, взяла меня за руку и внимательно посмотрела на меня. - Ты обеспокоен, - сказала она. - Я всегда вижу, когда кто-то огорчен.
   - Даже так?
   - Ты беспокоишься из-за этого корабля? Ты на самом деле думаешь, что мы найдем там демона? Настоящего демона?
   - Там, внизу, что-то есть, - ответил я. - Пожалуйста, поверь мне.
   - Не бойся, я тебя защищу, - заявила она.
   Я поцеловал ее в щеку.
   - Если бы ты только могла...
   Приближался прилив, и Дан Басс рассудил, что у нас есть еще минут десять, поэтому мы еще успеем нырнуть в том месте, где обнаружили нерегулярности. Мы бросили якорь и подняли флаг о спуске под воду, после чего Дан и Эдвард переоделись в белые комбинезоны. Остальные стояли вокруг на все более пронизывающем ветру и растирали руки для разогрева. Дан и Эдвард молча прыгнули за борт. Мы перегнулись через релинг и смотрели, как две призрачные белые фигуры погружались все глубже в мрачную бездну.
   - Ты еще будешь когда-нибудь нырять? - спросила Джилли.
   - Если это действительно корпус "Дэвида Дарка", то да. Но сначала попрошу Дана дать мне пару уроков в бассейне в Форрест-Ривер Парк. Там вода соленая, так что если человек начнет захлебываться, то почувствует подлинный вкус океана.
   Мы почти пятнадцать минут ждали появления Эдварда и Дана. У каждого из них воздуха было на двадцать минут, поэтому мы не слишком беспокоились об их безопасности, но прилив все усиливался, волны вздымались все выше, так что если бы ныряльщики выбились из сил, то им было бы очень трудно доплыть до лодки.
   Джимми взъерошил пятерней волосы.
   - Надеюсь, они не нашли там что-нибудь ужасное, - сказал он, выражая общие опасения. Он посмотрел на часы. - Если они не вернутся через пять минут, я спущусь за ними. Форрест, помоги мне надеть комбинезон, хорошо?
   - Я пойду с тобой, - заявил Форрест.
   Но Джимми успел только снять рубашку, когда два ярко-оранжевых шлема выскочили на поверхность в пятидесяти или шестидесяти футах от лодки. Эдвард и Дан не спеша подплыли к канатам для ныряльщиков, повсюду опоясывающим "Диогена". Прежде чем мы успели вытащить Эдварда на палубу, он показал нам сигнал сент-луисских таксистов, означающий, что все в порядке.
   Эдвард стянул маску, выжал воду из бороды и окинул нас взглядом императора, находящегося в триумфальном походе.
   - Он там, - заявил он. - Могу спорить на что угодно. Мы нашли углубление длиной около ста тридцати футов, которое выглядит как след от погребенного корабля. Завтра мы спустимся вниз с воздуходувками и попробуем убрать часть заносов.
   Дан Басс был менее уверен в находке, но признал, что до сих пор мы еще не нападали на лучший след.
   - Внизу видимость преотвратительная, человек еле может разглядеть собственные руки. Но там что-то должно быть, так как на дне явно образовался солидный холм. Стоит взглянуть на это.
   Мы точно обозначили это место с помощью навигационных точек на карте. Мы решили на всякий случай не оставлять сигнальных буев, чтобы любители совать нос куда не надо не решили, что стоит спуститься под воду и осмотреть нашу находку.
   Эдвард подошел ко мне, одетый только в свитер поло и шаровары, и сказал:
   - Может, еще раз попробуешь поговорить с тестем? Уговори его дать немного денег. Если это на самом деле "Дэвид Дарк", то нам понадобится соответствующий корабле для погружения, оборудование и какие-то устройства, чтобы вытянуть корабль на поверхность, когда мы его откопаем. Нам будут нужны также дополнительные аквалангисты, профессионалы.
   - Попробую, - неохотно обещал я. - Когда я с ним разговаривал в последний раз, то он не пылал особым желанием помочь нам.
   - У тебя действительно красивая задница, Эдвард, - заметил Джимми, проходя мимо. - Джилли, правда, у Эдварда красивая жопа?
   - Увы, я смотрю в другую сторону, - ответила Джилли.
   - Ну, Джон, уговори его, - настаивал Эдвард. - Попробуй еще раз, хорошо? Попроси. Ведь в худшем случае он просто откажет.
   - Ну хорошо, - ответил я. - Я возьму с собой эти листинги с сонара. Может, хоть так я смогу его убедить.
   Мы вернулись в Салем, когда небо уже начало темнеть. На улицах зажглись первые фонари, а ветер сильно пах солью.
   - Знаете, Салем назвали так от слова "шалом", что значит "покой" задумчиво сказал Эдвард.
   - И я надеюсь, что мы принесем покой этому городу, - ответил я, а Джилли за моей спиной добавила:
   - Аминь.
   27
   Джилли и я рано пообедали в "Ле шато", очень элегантном бело-розовом ресторане, недавно открытом на Франт-стрит. Джилли переоделась в одно из собственных произведений из салона "Лен и кружева", простое платье без рукавов с кружевным лифом и атласными проймами. Мы заказали французские блюда. На столиках мигали свечи, и если бы "Дэвид Дарк" вместе со всеми духами не нависал над нами, мы успешно провели бы тихий счастливый вечер и закончили бы его в постели Джилли.
   Но в этой ситуации у нас не хватило храбрости. Практичная и земная Джилли понимала, что меня все еще мучит воспоминание о недавно умершей жене и что каждое сближение между нами станет катализатором грозных психокинетических сил. Хотя Джилли считала, что источник этих сил находится у меня в мозгу, что мое чувство вины достаточно сильно, чтобы вызывать призраки и выбивать окна. Джилли попросту не верила в духов, невзирая на то, что мы ей говорили. И хотя эти силы успокоились, она не хотела рисковать, опасаясь повторения того, что случилось в "Корчме любимых девушек". Ведь в следующий раз кто-то из нас мог оказаться серьезно ранен или убит.
   - Как ты думаешь, ты женишься еще раз? - спросила она за бокалом бренди.
   - Трудно сказать, - ответил я. - Поэтому я не могу себе этого вообразить.
   - Ты не чувствуешь себя одиноко?
   - Сейчас - нет.
   Джилли потянулась через стол и провела кончиком пальца по косточкам моей левой руки.
   - Тебе не кажется иногда, что ты становишься сверхчеловеком, способным заставить течь время вспять, чтобы спасти свою жену за секунду до несчастного случая?
   - Не смею и мечтать о невозможном, - сказал я. Но одновременно я хитро подумал: ведь именно это ты и сделал, Джон, ты это уже выполнил, и когда "Дэвид Дарк" будет поднят со дна океана, ты вернешь себе жену, Джейн, такую же, как до катастрофы. Улыбающуюся, теплую и желанную, носящую в чреве нашего первенца. Только Энн Патнем знала, что я сделал, какой договор заключил, чтобы вывести мою семью из Страны Мертвых и защитить саму Энн от гнева Микцанцикатли. А когда вчера вечером я отвозил ее в клину доктора Розена, то она торжественно поклялась мне, что никому ни слова не скажет о моем разговоре с Не Имеющим Плоти, что обещание, данное мною демону, навсегда останется для всех тайной. Ведь в конце концов от этого зависела и ее жизнь, не только жизнь Джейн.
   Конечно, я чувствовал себя виноватым. Я чувствовал, что предаю Эдварда и Форреста, в определенном смысле даже Джилли. Но ведь есть в жизни такие минуты, когда человек должен принять решение, не оглядываясь на остальных. Я верил, что та минута и была для меня именно такой. По крайней мере, я смог убедить в этом себя. К тому же жизнь Энн была под угрозой, так что я и не мог поступить иначе.
   Человек всегда сможет найти сотни оправданий своему эгоизму и трусости, тогда как храбрость не нуждается ни в каком оправдании.
   После обеда я отвез Джилли домой, на Витч-хилл-роуд, поцеловал ее и обещал, что заскочу утром в "Лен и кружева". Потом по трассам 128 и 2 я поехал на юг, в направлении к Бостону и Дедхэму. Я опасался, что очередной разговор с Уолтером как всегда окажется пустой тратой времени, но Эдвард так настаивал, что у меня не хватило бестактности отказаться. Я включил кассетник, поставил Грига и старался успокоиться, а за окнами мелькали огни Мелроуза и Сомервиля.
   Когда я подъехал к дому Бедфордов, в окнах было темно. Не горели даже фонари у главных дверей. Черт, подумал я, зря проехал двадцать миль. Мне не пришло в голову, что Уолтер мог выйти. Он же всегда возвращался домой, каждый вечер, по крайней мере пока Констанс была жива. Надо было сначала позвонить ему. Возможно, он переселился на пару дней к соседям, чтобы прийти в себя после потрясения.
   Несмотря на это, я подошел к входным дверям и позвонил. В холле прозвучал звонок. С минуту я стоял под дверьми, притопывая и потирая от холода руки. Траурный вопль козодоя раздался среди высоких деревьев позади дома, потом еще раз. Я припомнил романы ужасов Лавкрафта, в которых приход первобытных древних сил, таких, как Йог-Согот, всегда предвосхищал дружный хор тысяч козодоев.
   Я уже хотел обойти дом сзади, чтобы проверить, не сидит ли Уолтер в комнате перед телевизором, когда двери распахнулись и в них появился Уолтер, поглядывая на меня.
   - Уолтер? - произнес я. Я подошел ближе и увидел, что Уолтер выглядит неестественно бледно, а его глаза распухли и покраснели так, будто он не спал месяц. Он был в голубой пижаме и спортивном плаще в "елочку" с поднятым воротником.
   - Уолтер, что случилось? - спросил я. - Ты выглядишь ужасно.
   - Джон? - он произнес мое имя с трудом, как будто держал во рту сухой камешек.
   - Что случилось, Уолтер? Ты был в бюро? Ты, наверно, вообще не спал со времени нашей последней встречи.
   - Нет, - ответил он. - Я не спал. Может, тебе будет лучше войти.
   Я вошел за ним в дом. Там было темно и холодно. Проходя мимо настенного термостата, я заметил, что Уолтер полностью отключил отопление. Я включил его, и еще до того, как мы вошли в гостиную, услышал треск нагревающихся калориферов. Уолтер с удивительно ошеломленным выражением лица смотрел, как я обходил комнату, включая лампы и задергивая занавески.
   - Ну вот, - начал я. - Может, выпьем?
   Он кивнул. Потом довольно неожиданно сел.
   - Да, - сказал он. - Пожалуй, я выпью.
   Я налил две двойные порции виски и подал ему бокал.
   - Как долго ты сидишь здесь в темноте? - спросил я.
   - Не знаю. С тех пор...
   Я сел рядом с ним. Он выглядел еще хуже, чем на первый взгляд. Он не брился наверно весь уик-энд, и жесткая седая щетина покрывала его подбородок. Кожа его была липкой и жирной. Когда он подносил бокал ко рту, он не мог сдержать дрожи руки. Наверно, голод и усталость так же отрицательно влияли на него, как и переживания.
   - Послушай, - обратился я к нему. - Пойди умойся, а потом я заберу тебя на пиццу в один кабачок. Это, конечно, не ресторан "Четыре времени года", но что-то теплое в желудке тебе наверняка нужно.
   Уолтер проглотил виски, закашлялся и беспокойно огляделся.
   - Ее сейчас уже нет, верно? - спросил он. Его глаза были вытаращены и налиты кровью.
   - В чем же дело?
   - Я видел ее, - заявил он, схватив меня за кисть руки. Вблизи от него несло застарелым потом и мочой, изо рта воняло. Мне едва верилось, что это тот самый лощеный Уолтер, кривившийся на меня, когда задники моих туфель не были вычищены.
   - После твоего ухода она явилась и говорила со мной. Я думал, что сплю. Потом я подумал, что, может, вообще ничего не было, что она не умирала, что это был только сон. Но она была здесь, в этой комнате, и говорила со мной.
   - Кто тут был? О чем ты говоришь?
   - Констанс, - настаивал он. - Констанс была тут. Я сидел у камина, а она говорила со мной. Она стояла вон там, за этим креслом. Она улыбалась мне.
   Я почувствовал холодный укол страха. Уже не было сомнений, что мощь Микцанцикатли растет и распространяется все дальше. Если демон мог выслать дух Констанс в Дедхэм, то он скоро подчинит своей власти половину штата Массачусетс, а ведь он все еще находится на дне моря в медном ящике.
   - Уолтер, - сказал я, стараясь сохранять утешающий тон. - Уолтер, у тебя нет никаких причин для беспокойства.
   - Но она говорила, что хочет быть со мной. Она говорила, что я должен к ней прийти. Она молила, чтобы я убил себя, потому что тогда мы снова будем вместе. Она молила меня, Джон. Перережь себе горло, Уолтер, просила она. В кухне есть острый нож, ты даже не почувствуешь этого, говорила она. Смело перережь себе горло и присоединись ко мне, говорила она.
   Уолтер дрожал так сильно, что я должен был придерживать его за плечи, чтобы он успокоился.
   - Уолтер, - уговаривал я. - Это не Констанс говорила с тобой. Это была не настоящая Констанс, так же, как и Джейн, которая ее убила, не была настоящей Джейн. Ты видел что-то, что выглядело как Констанс, но это дух, заключенный в "Дэвиде Дарке", управлял этим призраком и говорил ее ртом. Этот дух питается человеческими жизнями и человеческими сердцами, Уолтер. Он уже забрал жизнь Джейн и Констанс; теперь он хочет забрать и твою.
   Уолтер, казалось, не понимал. Он бестолково смотрел на меня, тревожно косясь по сторонам.
   - Не Констанс? Что это значит? У нее было лицо Констанс, вид, голос... Как может быть, чтобы она была не Констанс?
   - Это было только ее изображение, как в кино. Ведь когда ты видишь в кино Фэй Данауэй, то у ее изображения лицо Фэй Данауэй, ее голос и так далее, но ты хорошо знаешь, что видишь совсем не настоящую Фэй Данауэй.
   - Фэй Данауэй? - повторил сбитый с толку Уолтер. Он явно был выведен из равновесия. Сейчас он нуждался прежде всего в покое, еде и отдыхе, а не в длинных дискуссиях о сверхъестественных явлениях.
   - Идем, - сказал я. - Пойдем перекурим. Но сначала переоденься и прими душ. Как думаешь, справишься сам? Тебе станет лучше.
   Вверху, в большой бело-голубой спальне Уолтера, я вытащил для него чистое белье, штаны, теплый свитер и твидовый плащ. Уолтер выглядел очень хрупким и бледным, когда вышел из ванной, но по крайней мере он до некоторой степени успокоился, а душ и бритье его даже немного освежили.
   - Честно говоря, не люблю пиццу, - признался он. - Здесь неподалеку, на Милтон-роуд, есть небольшой ресторанчик, где подают великолепную мясную запеканку с устрицами. Ресторанчик называется "Диккенс". Напоминает английское кафе.
   - Ну, раз у тебя появилось желание съесть мясную запеканку с устрицами, это значит, что тебе уже лучше, - заявил я. Уолтер поддакнул, вытирая волосы полотенцем.
   Ресторанчик "Диккенс" отлично подходил для обеда вдвоем в спокойной обстановке. В нем были небольшие отгороженные кабины и полированные сосновые столы, а освещение имитировало газовые фонари. Мы заказали суп из зеленого горошка "Слава Лондона", запеканку с устрицами "Тауэр Бридж" и пиво "Гиннесс" промочить горло. Уолтер почти десять минут ел молча. Наконец он отложил ложку и облегченно посмотрел на меня.
   - Не могу выразить, как я рад, что ты пришел, - сказал он. Собственно, ты спас мне жизнь.
   - Между прочим, приехал я как роз по этой причине, - ответил я. - Я как раз и хотел поговорить с тобой о спасении жизни.
   Уолтер отломил кусочек пшеничного хлеба и намазал его маслом.
   - Все еще пробуешь собрать деньги на ваше спасательное предприятие?
   - Да.
   - Не сердись, Джон, но я все обдумал и не вижу возможности вытащить столько денег у людей, которые доверили мне свои капиталы под твердое обеспечение. Эти люди не ищут большой прибыли, это осторожные, подозрительные отцы семейств, вкладывающие деньги в долгосрочные проекты.
   - Послушай меня внимательно, Уолтер, - сказал я. - Два дня назад Джейн снова пришла ко мне ночью. На этот раз она совсем не походила на призрак. Она была реальна и материальна, совсем как живая. Она сказала, что сила, заключенная на этом корабле, демон или что-то еще, может возвращать жизнь людям, которые недавно умерли и все еще блуждают по Стране Мертвых, как она ее называла. Это наверно что-то вроде чистилища.
   - О чем это ты говоришь? - спросил Уолтер.
   - Очень просто: этот демон предложил мне три жизни в обмен на свою свободу. Если я помогу освободить его со дна океана и прослежу, чтобы он не попал ни в руки мистера Эвелита, ни кого-либо из Музея Пибоди, то я верну Джейн, нашего сына и Констанс.
   - Констанс? Ты серьезно?
   - Ты думаешь, я шучу? Успокойся, Уолтер, ты же меня уже знаешь. Этот демон обещал, что отдаст мне Джейн, нашего ребенка и Констанс, вернет их к жизни целыми и невредимыми, как будто ничего не случилось.
   - Я просто не могу в такое поверить, - заявил Уолтер.
   - Во что ты не веришь, ко всем чертям? Ты же видел, как Джейн кувыркалась в воздухе. Ты же видел, как твоя собственная жена ослепла от холода в моем саду. Ты же верил мне до этого, когда я рассказал тебе о Джейн. Почему же ты теперь не можешь мне поверить?
   Уолтер отложил кусок хлеба и с несчастной миной пережевывал откушенный кусок.
   - Потому что это слишком красиво, чтобы быть правдой, - признался он. - Чудес просто не бывает. По крайней мере, мне не следует на это надеяться.
   - Хотя бы подумай, - настаивал я. - Тебе не обязательно сегодня принимать решения. Освобождение демона может быть довольно рискованным предприятием, судя по тому, как он вел себя в семнадцатом веке. Но, с другой стороны, люди сейчас далеко не так суеверны, как раньше, поэтому я не думаю, что этот демон будет в состоянии влиять на нас так же сильно, как в 1690 году. Если верить мистеру Эвелиту, демон тогда ухитрился сделать так, что небо потемнело и на много дней наступила непрерывная ночь. Я не могу себе представить что-то подобное сейчас.
   Уолтер медленно принялся за суп. Потом он сказал:
   - Он действительно обещал, что отдаст мне Констанс? Не слепую? Целую и невредимую?
   - Да, - ответил я.
   - Если бы я ее вернул... - выдавил он, медленно крутя головой. - То тогда было бы так, будто этот кошмар вообще не случился.
   - Вот именно.
   - Но как он это сделает? Каким чудом?
   Я пожал плечами.
   - Насколько мне известно, Микцанцикатли - верховный владыка мертвых, по крайней мере, в обеих Америках. На других континентах он появляется, вероятно, в ином виде.
   - Тогда что было с мертвыми все это время, пока он был заключен на дне моря?
   - Откуда же мне знать? Наверно, они сразу отправлялись в окончательное место предназначения. Им не нужно было опасаться, что Микцанцикатли использует их, чтобы получить больше крови, больше сердец, больше проклятых душ. Старый Эвелит твердит, что все другие сверхъестественные существа, добрые или злые, избегают Микцанцикатли. Он абсолютный пария, злобный и испорченный до мозга костей, плюющий на все законы неба и ада. Но он, однако, оказался не настолько могуществен, чтобы избежать заточения в медном ящике и утопления в заливе Салем.
   - И он на самом деле может воскресить Джейн и Констанс?
   - Так он говорит. А по тому, что он уже сделал, у меня нет никаких оснований в этом сомневаться. Ты представляешь себе, сколько психической энергии требует одно только перенесение изображения Констанс в твой дом? Никто на свете не сможет сделать такое, вернее, ни один человек.
   Уолтер надолго задумался. Потом, наконец, он спросил:
   - А что об этом говорят твои дружки из Музея Пибоди? Наверняка они не в большом восторге.
   - Они об этом ничегошеньки не знают. Я ничего им не сказал.
   - Считаешь, это разумно?
   - Не очень. Но речь идет не о здравомыслии, Уолтер. Дело в том, что мы с тобой оба желаем вернуть наших умерших жен. Не задаром, конечно же. И не исключено, что мы подвергнем других людей опасности, хотя я сомневаюсь, уменьшит ли ее то, что вместо освобождения демона мы оставим его взаперти. Мы оба должны посмотреть правде в глаза: мы имеем дело с древней и непонятной мощью, которая руководит самим процессом смерти. Владыка Страны Мертвых, как его называют. Он и так собирается вновь принять правление, хотим мы этого или нет. Если мы оставим его на дне, то медный ящик в конце концов разъестся морской водой до такой степени, что демон сможет освободиться без чьей бы то ни было помощи. Если же мы вытащим его и оставим в музее или отошлем старому Эвелиту, то кто знает, как долго те будут в состоянии удерживать его. Даже Дэвид Дарк не смог этого сделать, а ведь именно он ввез демона в Салем. Так вот, с любой точки зрения положение безвыходное... Поэтому я и считаю, что мы оба должны хотя бы попытаться вернуть себе Джейн и Констанс.
   Я был весьма доволен тем, что никто иной, кроме Уолтера, не слышал этой подленькой аргументации. В ней не хватало логики, в ней не хватало фактов, а прежде всего не хватало нравственности. Я не имел понятия, сможет ли справиться с демоном старый Эвелит. По словам Энн, он уже разработал какой-то план, в осуществлении которого должны были участвовать Квамус, Энид и другие ведьмы Салема. Я не знал также, действительно ли подвергся коррозии медный ящик. И, что самое худшее, я не знал, какое ужасное влияние может оказать Микцанцикатли на живых и мертвых, когда мы с Уолтером выпустим его на свободу.
   Я подумал о самом Дэвиде Дарке, который буквально взорвался в своем доме. Я подумал о Чарли Манци, раздавленном скрежещущими надгробиями. Я подумал о помощи. Я подумал о миссис Саймонс, напрасно взывающей о помощи. Я подумал и о Джейн, улыбающейся, пышнобедрой и дьявольски сексапильной, о своей такой реальной, и все же нереальной покойной жене, которая восстала из гроба. Все эти видения перепутались в моей голове, вызывая страх, недоверие, угнетенность, апатию и ужас. Но у меня оставалась единственная надежда, за которую я с безрассудным упорством уцепился изо всех сил. Единственная надежда, благодаря которой я мог победить в себе голый страх перед трупами, оживленными Микцанцикатли, детьми проклятого демона, и ужасной опасностью, которая нависнет над нашим миром, когда древнее зло будет освобождено. Это была надежда на то, что я снова увижу Джейн, что, наперекор судьбе, наперекор всякой логике, снова буду держать в объятиях ее роскошное тело. Это была надежда, от которой я ни при каких условиях не мог отказаться, невзирая ни на какие последствия. И Микцанцикатли хорошо знал это, поскольку был демоном.