---------------------------------------------------------------------
Медведев В.В. 1978
М.: Дет. лит., 1978. Фантазии Баранкина
(Баранкин, будь человеком! Сверхприключения сверхкосмонавта)
OCR & SpellCheck: RSI (rsi@sw.uz.gov.ua), 23 апреля 2003 года
---------------------------------------------------------------------
Двадцать воспоминаний Юрия Баранкина о себе самом, написаные им самим.
Вместо предисловия
Была весна. Я закончил работу над романом для взрослых. У меня было
распрекрасное настроение. Я оделся и вышел на улицу. В марте бывают такие
дни, когда власть переходит то в руки весны, то зима перейдет в наступление,
запуржит, но в этот день зима как раз отступила в тень заборов и зданий, в
Тимирязевском парке среди деревьев попряталась.
Я направился к парку, напевая себе под нос, и, остановившись возле
сугроба, осевшего от солнца, стал думать о том, какую книгу буду писать. Но
я думал об этом совсем недолго, меня заинтересовал сугроб, вернее, не сам
сугроб, а то, что из него торчало, а торчало из сугроба что-то похожее на
школьный портфель. Согласитесь, что не так уж часто в жизни из сугробов
торчат школьные портфели, да еще не совсем старые, а вернее, совсем не
старые.
Я подошел поближе, разгреб снег и, ухватившись за ручку портфеля,
вытащил его из снега и потряс, как бутылку, будто бы ждал, что внутри
портфеля что-то забулькает. Содержимое портфеля молчало, но я чувствовал по
весу, что в нем что-то есть. "Может быть, - думал я, вспоминая поговорку:
"Случай редок, но щедр", -может быть, это и есть тот самый щедрый случай,
который так редко выпадает на долю писателя".
Присев на лавочку, я долго возился с заржавленным замочком портфеля.
Наконец открыв застежку, заглянул внутрь и,увидев целую стопку школьных
тетрадок, извлек их на свет. Сначала я подумал, что это обыкновенные
ученические тетради по русскому, алгебре, геометрии, заброшенные в сугроб
вместе с отслужившим свой срок портфелем, но, перелистав странички, я даже
присвистнул от любопытства. Все тетради были исписаны буквами на каком-то
непонятном мне языке, хотя буквы в словах были все русские. От долгого
лежания под снегом строчки расплылись, буквы потеряли свое очертание, было
трудно разобрать, то ли это "г", то ли "ч", то ли "ш", то ли "щ". Судя по
нумерации, многие страницы были вырваны или потеряны.
Первая страница выглядела так:
Эсчщшя эмг энчсгря юкшчл мкгчмлэпэяль ечтпэууплпнпскогнз
юсюкшчлопнкерпмяспгланкршрпчяшярфг фауяу кэфшфлг млярк пшфр фхвл фз опэыз
фхнчеф муяхяррпфсрпб щшглп упщшя лпочнчшучслпопопэпшх ечщплп шпнпщфчлпэянфгф
оплпсуфркфупрчерп мпэнчссрр.- фуф азясшптцчрмряеятп пюьмрфль опескаоч-нэфф
рякчстч егшпхчсономфоф мэ нум нчдфт ряофмяль п мчюч эпмомсфрярфа шчтп элпс
елп а хя мэмбцфхрь очнчефлят нерь српщп урфщпцфхрфхясчеялчтьрызтбшчф ляу
српб онпефлярп ряонфсчн...
От одного вида страницы сердце мое застучало учащенно, вероятно как у
археолога, обнаружившего впервые египетские настенные надписи, или
клинопись, или загадочные письмена племен майя. Что таилось за всем этим,
уже расшифрованным, люди знали, а что таилось за таким набором таинственных
даже не словосочетаний, а буквосочетаний?.. Что скрывалось вот, например, за
таким перепутанным алфавитом: эмчщшяэпэмч, энчсуря, юкшкл?
Загадочно сочетающиеся буквы: "эмчщшяэь..." - покорили мое воображение.
"ЭМЧ! ЩШ! ЯЭП! ЯЭП!" -проговорил я, бережно опуская тетради в портфель и с
усилием замыкая проржавевшие замочки. "Сейчас направлюсь к дому, сейчас сяду
за стол, расшифрую тетради,- легкомысленно подумал я,- и... и что... И
то!.." Что станет мне ясно?.. Я не знал, что станет мне ясно, я шел и думал:
вот кто-то, какой-то мальчишка, ну, конечно, мальчишка, не девчонка же.
Будет девчонка зашифровывать десять или сколько там тетрадей. Итак, какой-то
мальчишка зашифровал. Что мог он зашифровать?.. Первую мечту?.. Первое
чувство?.. Первое! Я еще не знал, что первое... Но, конечно, это было что-то
первое, что-то, наверное, важное и, конечно, секретное. А может, это
дневник, который откроет мне после расшифровки какую-нибудь интересную и
яркую личность. И с этими мыслями я поднялся к себе в квартиру...
Моя надежда, что я сразу же разберусь в этих загадочных "ЭМЧ-ах" и
"ЯЭП-ах", рухнула примерно через полчаса. Не помогло и зеркало, которое я
приставлял к тетради, думая, что текст зашифрован так, как были когда-то
зашифрованы дневники Леонардо да Винчи - он записывал свои мысли таким
способом, что их можно было прочитать лишь при зеркальном отражении. Может,
автор загадочных тетрадей приставлял к слогам знакомых слов какие-нибудь
буквы для искажения смысла или даже несколько букв, но эта догадка мне тоже
не помогла. На другой день после бесплодно проведенной ночи я уже втянул в
разгадку тетради всех своих знакомых, показывая им переписанные мной
отрывки, но, увы, тетради молчали, никто не мог ухватиться хоть бы за
ниточку расшифровки.
- Да розыгрыш все это,- сказал мне один приятель,- это композитор
Суесловский тебя разыгрывает, нарочно написал как придется, какими хочешь
буквами и подбросил тебе, а ты голову ломаешь.
Неправда, буквы жили, дышали. За буквами шло чье-то существование, я
это ощущал, чувствовал. Помощь пришла неожиданно: другой мой приятель
показал зашифрованный текст одному полковнику в отставке, он служил в
Отечественную войну шифровальщиком, и тот тоже не сразу, но нашел разгадку
этого, как он выразился, "кроссворда". Вся трудность оказалась в простоте
шифровки.
- А парень голова,- сказал мне полковник по телефону,- молодец. Я
такого простого и загадочного шифра еще в жизни не встречал. Прямо школа
Леонардо да Винчи.
После телефонного разговора ключ шифра был у меня в руках. Он
действительно до великого прост: нужно было взять алфавит и написать
столбиком все буквы от "А" до "Я", а потом взять этот алфавит и еще раз его
написать от "Я" до "А", только теперь начиная с буквы "Я". Таким образом,
все буквы первого алфавита в словах заменены буквами второго алфавита.
Вместо букв "А" везде будет буква "Я", вместо букв "Б"-буква "Ю" и т. д. и
т. п. Исписав двумя столбцами алфавита бумагу, я достал из письменного стола
стопку таинственных тетрадей и углубился в их расшифровку...
Как пишут в книгах: прошло несколько месяцев... И когда последнее слово
было расшифровано, то на столе передо мной лежали... что бы вы думали?
Дневники? Нет, не дневники!
Описания первого чувства? Нет. Передо мной лежали воспоминания. Да-да,
воспоминания! И не старичка пенсионера, или пожилого человека, или даже
просто взрослого. Это были воспоминания мальчишки - Юрия Иванова.
Воспоминания о себе самом и написанные им самим. Нет, не обмануло меня мое
чутье, и рукопись, найденная в школьном портфеле, оказалась очень интересным
материалом.
Конечно, кроме расшифровки мне пришлось крепко ею позаниматься, как
говорится, дать ей литературную обработку, но и только. За автора я ничего
не дописывал. Там, где были вырваны страницы или безнадежно зачеркнуты целые
куски текста, я их не дописывал и не додумывал за автора. Мне кажется, что
Юрий Иванов, по тому как он сам вспоминает о себе и мыслит о своем будущем,
представляет большой интерес.
Кстати, я долго размышлял, как назвать всю эту историю, и очень
пожалел, что на экранах наших кинотеатров уже шла кинокартина, которая
называлась "Воспоминание о будущем". Пожалел, потому что все, что описано в
тетради Юрия Иванова, в самый раз было бы назвать "Воспоминания о будущем
Юрия Иванова" или "Сверхприключения сверхкосмонавта" тоже неплохо, потому
что "сверх" - это любимое слово автора зашифрованных тетрадей.
Итак, на этом я заканчиваю свою речь и передаю слово Юрию Иванову и его
повести, которую смело можно назвать: "СВЕРХПРИКЛЮЧЕНИЯ СВЕРХКОСМОНАВТА".
Воспоминания о воспоминаниях
Всегда, во все времена будет существовать человек, которому будет
поручено самое трудное задание, и я, как увидите, стану одним из этих
первых! (Из речи, сказанной мною где-то, когда-то, перед кем-то, по поводу
чего-то.)
Дорогие товарищи потомки, ну и, конечно, современники! Я вам должен
сначала объяснить, почему я, первый на земле чедоземпр, псип и сверке, решил
написать о себе воспоминания: дело в том, что я за свою жизнь перечитал
очень много книг о жизни замечательных людей. Мною прочитана, например, вся
литературная серия, которая так и называется: "Жизнь замечательных людей".
Кроме этих книг, я прочитал еще сиксильен всяких воспоминаний. Среди них
больше всего люблю книгу про Александра Александровича Любищева. Там
рассказывается про его жизнь. А в его жизни очень много общего с моею. Он
тоже был один против всех. Он нападал. Я тоже. В общем, есть что вспомнить и
ему, и мне... Только я прошу меня понять правильно, я пишу о себе, о Юрии
Иванове, воспоминания не из какого-нибудь там тщеславия или чего-нибудь в
этом роде. Я пишу, желая облегчить в будущем работу историков, которые
начнут собирать материалы о моей жизни: где был, что говорил, просим всех,
знавших Юрия Иванова, прислать в Центральный архив управления
"Чедоземпр-псип-один" все, связанное с жизнью знаменитого чедоземпра,
известного псипа и единственного в мире сверкса.
К мысли написать о себе воспоминания я пришел простым путем. Дело в
том, что я вообще не люблю художественную литературу, я люблю только
учебники, научное и всякое "вспоминательное" чтение, или, как говорят
взрослые, мемуары. Кроме трудов по космонавтике, я люблю читать Большую
советскую энциклопедию. Я ее знаю наизусть, у меня вообще-то удивительная и,
может быть, даже уникальная память. Мне достаточно один раз прочесть
страницу, чтобы запомнить на всю жизнь, только я это от всех скрываю, правда
иногда, чтобы всех озадачить, устраиваю, например, такой цирк. Подходит ко
мне, скажем, Маслов и говорит:
- Ну, Угрюм-башка (он мне такое прозвище дал), скажи мне, кто такой
Рыльке?
- Какой Рыльке? - начинаю я строить из себя дурачка.- Который из
девятого класса?
- Не из девятого,- поправляет меня Маслов,-а из Большой советской
энциклопедии.
- А! Из Большой. Так бы и говорил, что из Большой... Рыльке... Это,-
говорю я, как бы вспоминая,- Рыльке -
это Станислав Данилович, родился в 1843 году, умер в 1899 году; русский
геодезист и астроном. Генерал-майор. Известен работами по вопросам земной
рефракции и нивелирования. В 1898 году предложил оригинальную теорию земной
рефракции, учитывавшую возмущающее тепловое воздействие почвы.
После моей справки все разевают рты, естественно, и кто-нибудь тихим от
удивления голосом спрашивает:
- А "все или ничего" - закон? Я отвечаю:
- "Все или ничего" - закон в физиологии - ложное положение, согласно
которому возбудимая ткань (нервная и мышечная) в ответ на действие
раздражителей якобы или совсем не отвечают реакцией, если величина
раздражения недостаточна (ниже порога), или отвечает максимальной реакцией,
если раздражение достигает пороговой величины; с дальнейшим увеличением силы
раздражения как величина ответной реакции, так и длительность ее протекания
якобы не меняются...- и пошел я, и пошел.
В энциклопедии объяснение довольно большое, поэтому я решил его
договорить все до конца, а Кашин заткнул уши и заорал:
- Не надо "все"! С меня хватит и "ничего"!..
Но это я отвлекся, о чем я вспоминал?.. Ах, да, я вспоминал о том, что
я люблю воспоминания великих людей. Но вот какую странность я заметил: в
этих воспоминаниях чаще всего пишут о себе не сами великие люди, а те, кто
их знал или о них слышал, иногда пишут и сами великие люди, но обычно в
старости. Вообще я убежден, что о таких людях, как я, надо писать мемуары
как можно раньше (с первого дня рождения желательно). И не только писать, но
и почаще фотографировать, а воспоминания, я повторяю, должен писать сам,- я
настаиваю на этом,- сам воспоминаемый. А то попросите других, вот, например,
моих соучеников, что они стали бы обо мне писать для Истории? Вы знаете,
сколько у меня врагов?.. Я подсчитал: сто семнадцать человек, нет, сто
шестнадцать, мама у меня друг, а папа - враг.
Одним словом, кто меня знал, тот меня и ненавидел, повторяю, кроме моей
мамы. Только доверься моим врагам, в том числе и моему папе! И вообще, я бы
не всем разрешал писать воспоминания обо мне, даже моему папе. Возьмем
наш класс, всех его учеников. Предложите им написать обо мне. Я
убежден, что эти воспоминания начались бы так:
"...Нам даже и вспоминать не хочется этого типа Иванова, но уж если
Истории хочется, чтобы мы вспомнили, то пожалуйста. Ну, во-первых, какая у
него была внешность?..
Здесь посыплются реплики:
- А бог его знает...
- Он такие гримасы строил, что его лицо и разглядеть-то нельзя было!.."
Кстати, в тот исторический день, с которого я окончательно решил начать
писать о себе воспоминания, я сидел в пустом классе и думал: неужели же я не
доживу до той поры, когда люди будут судить о других не по поступкам, а по
мотивам поступков, потому что если обо мне судить только по поступкам, не
думая о том, какие мотивы толкнули меня на это, то получится, быть может,
совсем другое впечатление. Сами посудите, у нас с начала учебного года
заболела Алла Астахова, староста нашего класса. На ее должность временно
назначили ученика нашего класса с двойной фамилией. У нас есть такой ученик
Кириллов-Шамшурин. Вообще-то он всегда рвался быть старостой нашего класса,
но его почему-то не выбирали раньше. А тут Алла заболела, и ему, конечно,
поручили быть временно старостой. При Алле Астаховой наш класс был вполне
приличным классом. А когда ее заменил Кириллов-Шамшурин, то он, вероятно,
решил из нашего класса сделать что-то образцово-показательное. При Астаховой
у нас было так: ребята потихоньку разговаривали на уроках или даже писали
друг другу записки. А Кириллов-Шамшурин решил, чтобы ребята не разговаривали
и записки тоже не писали. Поэтому он однажды подошел ко мне и сказал:
- Слушай, Иванов, ты все можешь... Как мне сделать так, чтобы ребята на
уроках не переговаривались и не писали друг другу записки?
Я, даже не думая, сказал, что это очень просто.
- Научи меня,- попросил Кириллов-Шамшурин.
- Пусть все ребята учат азбуку Морзе. И если кому-нибудь надо будет
что-нибудь передать в классе во время урока, то пусть он поморгает тому,
кому нужно, по системе Морзе. Примитивно и бесшумно.
- Ты гений! - сказал мне Кириллов-Шамшурин и пошел
к ребятам делиться моим изобретением, выдав его, кстати, за свое.
Ну разве я думал, что советую Кириллову-Шамшурину плохое? Разве я знал,
что ребята воспользуются этим в своих интересах и самым невероятным
способом?!
Вскоре в классе действительно наступила мертвая тишина, такая мертвая,
какой не было при Алле Астаховой. Зато какие бесшумные разговоры начались!
Каждый передавал азбукой Морзе другому все, что ему в голову взбредет. И
кончилось тем, что стали просто подсказывать друг другу на уроках.
Успеваемость поднялась, все стали четверки и пятерки получать.
Кириллов-Шамшурин был произведен в герои. Если бы не наша биологичка Анна
Петровна, то я вообще не знаю, чем бы все это кончилось. Но Анна Петровна,
оказалось, была когда-то на фронте радисткой и очень быстро разобралась в
обстановке. Очень быстренько разоблачила всю эту историю. Тут
Кириллова-Шамшурина взяли, конечно, за жабры и, конечно, спросили, как он
только додумался до этого? И тут, конечно, Кириллов-Шамшурин все свалил на
меня. Дня три тому назад в школе был скандал по этому поводу. Меня вызывали
к директору, и всю эту историю записали в дневник... в мой.
Я всегда задумывался, почему у людей бывает двойная фамилия? Не знаю,
как в других случаях, но в этом случае с Кирилловым-Шамшуриным была двойная
фамилия, наверное, потому, что в нем жили два человека: Кириллов и Шамшурин.
Я, товарищи потомки, вообще-то не уделил бы этой истории своего
драгоценного времени ни секунды, тем более на запись в дневнике. Но к
Кириллову-Шамшурину я все-таки подошел и сказал:
- Ну, признавайтесь, Кириллов-Шамшурин,- сказал я,- признавайтесь, кто
из вас двоих меня предал? Кириллов или Шамшурин?..
И еще я ему передал привет от змеи.
Он очень удивился и спросил:
- От какой еще змеи?
- Информирую,- сказал я.- На мясной рынок одного Бирманского города,
что стоит у одного из притоков дельты реки Иравади, охотники доставили
редкостный экземпляр выловленного в джунглях питона длиной более пяти
метров. Один горожанин, сжалившись над судьбой такого красавца,
которому предстояло быть проданным на мясо, выложил запрошенную цену и
отправился на окраину города, чтобы выпустить змею на свободу. Но не успел
он открыть крышку корзины, как хозяин джунглей мощными кольцами обвил шею и
плечи незадачливого натуралиста. С трудом спасли его вовремя подоспевшие
прохожие... Знаешь, в чем у тебя сходство со змеей? - спросил я
Кириллова-Шамшурина.
Но он вместо ответа быстро побежал по коридору и скатился вниз по
лестнице. А я побрел к себе в класс и сел за парту.
Вообще-то этот прием передачи мыслей на расстоянии с помощью
радиоазбуки Морзе я готовил для себя, вернее, для инопланетных путешествий:
я думал, что во время разговора с инопланетянами, если мне нужно будет
что-то незаметно сказать своим, то я и поморгаю им свою мысль. Не все же
можно будет говорить инопланетянам. И потом, может, не все инопланетяне
будут к нам хорошо относиться, может быть, среди инопланетян тоже есть
такие, вроде Кириллова-Шамшурина. Вот видите, товарищи потомку ак все
получается: мотивы у меня были самые хорошие, когда я давал совет
Кириллову-Шамшурину, а поступок получился совсем не таким, каким был мотив
этого поступка.
А вчера я сорвал урок пения. Сначала я несколько раз сбегал с урока, а
когда сбежать не смог, то сорвал, чтобы меня учительница больше не
заставляла даром терять время. Ну зачем, скажите, пожалуйста, заниматься мне
тем, чем я никогда не буду заниматься? Обо мне петь будут, а я никогда...
Это раз! Во-вторых, я, например, могу попасть в милицию за то, что торгую
цветами, то есть я сам не торгую, а помогаю одной старушке торговать за
небольшое денежное вознаграждение. Моя подготовка под кодовым названием
"Чедоземпр-псип-сверкс" требует больших тайных денежных расходов, и я трачу
на нее все карманные деньги, которые мне дают мои родители. Если я буду
просить дополнительную сумму, то начнутся расспросы: да зачем тебе, да к
чему, да деньги портят человека. Мы тебе и так много даем! Поэтому я
вынужден зарабатывать деньги своими силами, но я же в милиции тоже не смогу
рассказать, по каким мотивам я, вместо того чтобы заниматься чем-нибудь
полезным, занимаюсь цветами. (Это я-то вместо того чтобы заниматься
чем-нибудь полезным...)
Вот так, значит, я сидел и думал о сорванном мною уроке
пения и о своей торговле цветами. В это время в соседнем классе
раздался шум и знакомые мне голоса продолжали, по-видимому, давно начатый
разговор. Уж не обо мне ли идет речь? Прислушался и тут же убедился, что
речь шла как раз обо мне. И о том, что со мной в последнее время
происходит!..
Что такое ПСИП-1?
Интересно, интересно, что же это со мной в последнее время происходит?
Я подошел ближе к стене, разделяющей классы. Спорили долго, но все споры
можно было свести к четырем версиям. Борис Кутырев - есть у нас такой тип в
классе, тип с сатирическим уклоном, писателем хочет стать, сатириком, вроде
Гоголя или Салтыкова-Щедрина,-так вот он, этот Гоголь-Моголь, заявил, что я,
по его мнению, попал в дурную компанию. Этому Кутыреву везде дурные компании
мерещатся. Вера Данилова после долгих меканий сказала, что, по ее мнению, я
влюбился и поэтому выкидываю всякие такие фокусы, какие выкидывают все
влюбленные. Лев Кир-кинский (с натуралистическим уклоном) заявил, что просто
меня какая-то муха укусила и он постарается выяснить, какая это муха меня
укусила. А Маслов, этот будущий космонавт! Будущий космо-ха-ха-ха-навт
изрек, что я просто с отклонением. Ну, ну, доверьте этим, с позволения
сказать, землянам воспоминания обо мне!
Маслов хотел, очевидно, подробнее объяснить, почему он меня считает с
отклонением, но его оборвал Колесников (тот самый Колесников, что увлекается
антологиями всевозможных .таинственных случаев). Колесников оборвал его и
сказал:
- Вы со своими детскими лекциями меня просто поражаете: попал в
компанию, влюбился, муха какая-то укусила или что Иванов с отклонением.
Глупости вы все говорите. Дело, по-моему, гораздо серьезнее, чем вы думаете.
- Ты, Колесников, свидетель минувших эпох,- сказала Алла Астахова,
староста нашего класса. Алла у нас с газетным уклоном, поэтому очень любит
выражаться какими-то заголовками.- Ты, Колесников, себя сразу расшифровывай,
а не тяни.
- Пожалуйста, я могу не тянуть, я могу вам прямо сказать: Юрий Иванов -
это не Юрий Иванов, то есть это не тот Юрий Иванов, за которого мы его
принимаем.
За стеной поднялся какой-то невероятный шум, и ни одного слова больше
нельзя было разобрать. Потом снова наступила тишина, и Колесников продолжал:
- Мне кажется, что вместо нашего Юрия Иванова кто-то подсунул другого
Иванова.
- Кто это нам подсунул другого Иванова? - спросили за стеной.
- Ну кто нам может подсунуть другого Иванова? - переспросил сам себя
Колесников.- Другого Иванова нам могут подсунуть только инопланетяне. Я
убежден, что однажды темной ночью они на неопознанном летающем предмете
приблизились к нашей Земле, спустились на нее, похитили Юрия Иванова, а
вместо него оставили нам на Земле его двойника. Поэтому и удивляться ничему
не приходится...
За стеной снова забушевал шум, пока его не оборвал голос Сергея
Жарикова. Он у нас самый рассудительный парень, с физико-математическим
уклоном. Жариков сказал:
- Ну, знаете, вы, вообще, знаете, договорились до бог знает чего: от
полета мухи до полета неопознанного летающего предмета!
- Да, пришелец он! П ришел ец! - крикнул Колесников.- Пришелец с
летающей тарелки!
- "Пришелец"! - передразнил Колесникова Жариков.- На днях в Америке
вышла книга, автор которой совершенно математически доказал, что никаких
неопознанных летающих предметов около нашей Земли не появлялось - это раз, а
два - не такой человек Юрий Иванов, чтобы его можно было увезти в летающей
тарелке. Если бы на Землю прилетел даже целый летающий сервиз, то и он бы не
справился с Юрием Ивановым.
- Так в чем же дело? - спросила Алла Астахова.- Что будет на следующей
станции?
- На следующей станции? - заговорил Жариков.- Вы, конечно, знаете, что
я вундеркинд. Объясняю: вундеркинд - это такой молодой человек, который
опережает своих сверстников в развитии умственно на года три-четыре. Так
вот... Если я вундеркинд, то кто же такой Юрий Иванов, ведь он же меня в
своем развитии опережает года на 33!.. Вот в чем загадка! Как ему удается
опережать нас всех на 33 года? Что это такое? Трюк? Феноменальные
способности? За счет чего он опережает и где он берет время опережать всех
нас? И клянусь вам, что я эту загадку разгадаю, где он берет время.
- Ладно, Жариков,- сказала Астахова,- у нас у каждого своя версия.
Предлагаю каждому, кто остановился на своей версии, проверить ее, а ты,
Жариков, проверяй свою.
Даже представить нельзя, товарищи потомки, что могли обо мне
навспоминать эти жалкие ченеземпры. Дочитайте мои мемуары - поймете. А
позавчера я обнаружил в кармане курточки сложенный вчетверо листок бумаги.
Когда я его развернул, то увидел, что весь листок исписан... чем бы вы
думали? Тем, что я ненавижу больше всего на свете... Да-да, стихами...
Сти-ха!-ха!-ха-ми! Вот полюбуйтесь, что я обнаружил в своем кармане:
Давным-давно когда-то,
Закованные в латы,
Съезжались рыцари на бой.
Но вдруг один сказал:"Постой!
Хочу смотреть в глаза людей,
В глаза избранницы моей,
Хочу в глаза смотреть судьбе,
Тебе, мой враг, в глаза тебе!"
Идешь на бой,
Лицо открой! -
Вот смелости начало,
Своей рукой
Над головой
Я подниму забрало!
Прошло веков немало
С эпохи феодалов.
Забыты латы и мечи,
Но повторяют смельчаки:
"Хочу смотреть в глаза людей,
В глаза избранницы моей,
Хочу смотреть в глаза судьбе,
Тебе, мой враг, в глаза тебе!"
Идешь на бой,
Лицо открой! -
Вот смелости начало,
Своей рукой
Над головой
Я подниму забрало!
Прислали человеку, у которого из-за его сильной программы самообучения
весь день занят и расписан до секунды- смотрите мой бортжурнал (Между
прочим, никакого бортжурнала в портфеле, к сожалению, я не обнаружил!
Примеч. авт.).,- прислали мне стихи. И главное, я их был вынужден прочитать
и даже записать первый раз в жизни и первый раз в бортжурнал. "12.30 - 12.35
- читал стихи. 12.35 -12.40 - думал о том, зачем и кто их мог мне прислать!"
Нет, стихи - это явная провокация. Явная провокация, только зарифмованная. И
она может быть истолкована вами, потомками, совершенно неправильно, как
неправильно-это я потом напишу. Пока скажу так: конечно, лучше, чтобы
ченеземпры меня и не вспоминали, но не вспоминать обо мне совсем нельзя.
Ведь мои младенческие годы и так остались незаписанными; что я говорил в три
годика, о чем думал, о чем мечтал - не помню. Ни папа, ни мама не
догадывались записать хоть что-нибудь. Вот вам и результат, значит, уже
Медведев В.В. 1978
М.: Дет. лит., 1978. Фантазии Баранкина
(Баранкин, будь человеком! Сверхприключения сверхкосмонавта)
OCR & SpellCheck: RSI (rsi@sw.uz.gov.ua), 23 апреля 2003 года
---------------------------------------------------------------------
Двадцать воспоминаний Юрия Баранкина о себе самом, написаные им самим.
Вместо предисловия
Была весна. Я закончил работу над романом для взрослых. У меня было
распрекрасное настроение. Я оделся и вышел на улицу. В марте бывают такие
дни, когда власть переходит то в руки весны, то зима перейдет в наступление,
запуржит, но в этот день зима как раз отступила в тень заборов и зданий, в
Тимирязевском парке среди деревьев попряталась.
Я направился к парку, напевая себе под нос, и, остановившись возле
сугроба, осевшего от солнца, стал думать о том, какую книгу буду писать. Но
я думал об этом совсем недолго, меня заинтересовал сугроб, вернее, не сам
сугроб, а то, что из него торчало, а торчало из сугроба что-то похожее на
школьный портфель. Согласитесь, что не так уж часто в жизни из сугробов
торчат школьные портфели, да еще не совсем старые, а вернее, совсем не
старые.
Я подошел поближе, разгреб снег и, ухватившись за ручку портфеля,
вытащил его из снега и потряс, как бутылку, будто бы ждал, что внутри
портфеля что-то забулькает. Содержимое портфеля молчало, но я чувствовал по
весу, что в нем что-то есть. "Может быть, - думал я, вспоминая поговорку:
"Случай редок, но щедр", -может быть, это и есть тот самый щедрый случай,
который так редко выпадает на долю писателя".
Присев на лавочку, я долго возился с заржавленным замочком портфеля.
Наконец открыв застежку, заглянул внутрь и,увидев целую стопку школьных
тетрадок, извлек их на свет. Сначала я подумал, что это обыкновенные
ученические тетради по русскому, алгебре, геометрии, заброшенные в сугроб
вместе с отслужившим свой срок портфелем, но, перелистав странички, я даже
присвистнул от любопытства. Все тетради были исписаны буквами на каком-то
непонятном мне языке, хотя буквы в словах были все русские. От долгого
лежания под снегом строчки расплылись, буквы потеряли свое очертание, было
трудно разобрать, то ли это "г", то ли "ч", то ли "ш", то ли "щ". Судя по
нумерации, многие страницы были вырваны или потеряны.
Первая страница выглядела так:
Эсчщшя эмг энчсгря юкшчл мкгчмлэпэяль ечтпэууплпнпскогнз
юсюкшчлопнкерпмяспгланкршрпчяшярфг фауяу кэфшфлг млярк пшфр фхвл фз опэыз
фхнчеф муяхяррпфсрпб щшглп упщшя лпочнчшучслпопопэпшх ечщплп шпнпщфчлпэянфгф
оплпсуфркфупрчерп мпэнчссрр.- фуф азясшптцчрмряеятп пюьмрфль опескаоч-нэфф
рякчстч егшпхчсономфоф мэ нум нчдфт ряофмяль п мчюч эпмомсфрярфа шчтп элпс
елп а хя мэмбцфхрь очнчефлят нерь српщп урфщпцфхрфхясчеялчтьрызтбшчф ляу
српб онпефлярп ряонфсчн...
От одного вида страницы сердце мое застучало учащенно, вероятно как у
археолога, обнаружившего впервые египетские настенные надписи, или
клинопись, или загадочные письмена племен майя. Что таилось за всем этим,
уже расшифрованным, люди знали, а что таилось за таким набором таинственных
даже не словосочетаний, а буквосочетаний?.. Что скрывалось вот, например, за
таким перепутанным алфавитом: эмчщшяэпэмч, энчсуря, юкшкл?
Загадочно сочетающиеся буквы: "эмчщшяэь..." - покорили мое воображение.
"ЭМЧ! ЩШ! ЯЭП! ЯЭП!" -проговорил я, бережно опуская тетради в портфель и с
усилием замыкая проржавевшие замочки. "Сейчас направлюсь к дому, сейчас сяду
за стол, расшифрую тетради,- легкомысленно подумал я,- и... и что... И
то!.." Что станет мне ясно?.. Я не знал, что станет мне ясно, я шел и думал:
вот кто-то, какой-то мальчишка, ну, конечно, мальчишка, не девчонка же.
Будет девчонка зашифровывать десять или сколько там тетрадей. Итак, какой-то
мальчишка зашифровал. Что мог он зашифровать?.. Первую мечту?.. Первое
чувство?.. Первое! Я еще не знал, что первое... Но, конечно, это было что-то
первое, что-то, наверное, важное и, конечно, секретное. А может, это
дневник, который откроет мне после расшифровки какую-нибудь интересную и
яркую личность. И с этими мыслями я поднялся к себе в квартиру...
Моя надежда, что я сразу же разберусь в этих загадочных "ЭМЧ-ах" и
"ЯЭП-ах", рухнула примерно через полчаса. Не помогло и зеркало, которое я
приставлял к тетради, думая, что текст зашифрован так, как были когда-то
зашифрованы дневники Леонардо да Винчи - он записывал свои мысли таким
способом, что их можно было прочитать лишь при зеркальном отражении. Может,
автор загадочных тетрадей приставлял к слогам знакомых слов какие-нибудь
буквы для искажения смысла или даже несколько букв, но эта догадка мне тоже
не помогла. На другой день после бесплодно проведенной ночи я уже втянул в
разгадку тетради всех своих знакомых, показывая им переписанные мной
отрывки, но, увы, тетради молчали, никто не мог ухватиться хоть бы за
ниточку расшифровки.
- Да розыгрыш все это,- сказал мне один приятель,- это композитор
Суесловский тебя разыгрывает, нарочно написал как придется, какими хочешь
буквами и подбросил тебе, а ты голову ломаешь.
Неправда, буквы жили, дышали. За буквами шло чье-то существование, я
это ощущал, чувствовал. Помощь пришла неожиданно: другой мой приятель
показал зашифрованный текст одному полковнику в отставке, он служил в
Отечественную войну шифровальщиком, и тот тоже не сразу, но нашел разгадку
этого, как он выразился, "кроссворда". Вся трудность оказалась в простоте
шифровки.
- А парень голова,- сказал мне полковник по телефону,- молодец. Я
такого простого и загадочного шифра еще в жизни не встречал. Прямо школа
Леонардо да Винчи.
После телефонного разговора ключ шифра был у меня в руках. Он
действительно до великого прост: нужно было взять алфавит и написать
столбиком все буквы от "А" до "Я", а потом взять этот алфавит и еще раз его
написать от "Я" до "А", только теперь начиная с буквы "Я". Таким образом,
все буквы первого алфавита в словах заменены буквами второго алфавита.
Вместо букв "А" везде будет буква "Я", вместо букв "Б"-буква "Ю" и т. д. и
т. п. Исписав двумя столбцами алфавита бумагу, я достал из письменного стола
стопку таинственных тетрадей и углубился в их расшифровку...
Как пишут в книгах: прошло несколько месяцев... И когда последнее слово
было расшифровано, то на столе передо мной лежали... что бы вы думали?
Дневники? Нет, не дневники!
Описания первого чувства? Нет. Передо мной лежали воспоминания. Да-да,
воспоминания! И не старичка пенсионера, или пожилого человека, или даже
просто взрослого. Это были воспоминания мальчишки - Юрия Иванова.
Воспоминания о себе самом и написанные им самим. Нет, не обмануло меня мое
чутье, и рукопись, найденная в школьном портфеле, оказалась очень интересным
материалом.
Конечно, кроме расшифровки мне пришлось крепко ею позаниматься, как
говорится, дать ей литературную обработку, но и только. За автора я ничего
не дописывал. Там, где были вырваны страницы или безнадежно зачеркнуты целые
куски текста, я их не дописывал и не додумывал за автора. Мне кажется, что
Юрий Иванов, по тому как он сам вспоминает о себе и мыслит о своем будущем,
представляет большой интерес.
Кстати, я долго размышлял, как назвать всю эту историю, и очень
пожалел, что на экранах наших кинотеатров уже шла кинокартина, которая
называлась "Воспоминание о будущем". Пожалел, потому что все, что описано в
тетради Юрия Иванова, в самый раз было бы назвать "Воспоминания о будущем
Юрия Иванова" или "Сверхприключения сверхкосмонавта" тоже неплохо, потому
что "сверх" - это любимое слово автора зашифрованных тетрадей.
Итак, на этом я заканчиваю свою речь и передаю слово Юрию Иванову и его
повести, которую смело можно назвать: "СВЕРХПРИКЛЮЧЕНИЯ СВЕРХКОСМОНАВТА".
Воспоминания о воспоминаниях
Всегда, во все времена будет существовать человек, которому будет
поручено самое трудное задание, и я, как увидите, стану одним из этих
первых! (Из речи, сказанной мною где-то, когда-то, перед кем-то, по поводу
чего-то.)
Дорогие товарищи потомки, ну и, конечно, современники! Я вам должен
сначала объяснить, почему я, первый на земле чедоземпр, псип и сверке, решил
написать о себе воспоминания: дело в том, что я за свою жизнь перечитал
очень много книг о жизни замечательных людей. Мною прочитана, например, вся
литературная серия, которая так и называется: "Жизнь замечательных людей".
Кроме этих книг, я прочитал еще сиксильен всяких воспоминаний. Среди них
больше всего люблю книгу про Александра Александровича Любищева. Там
рассказывается про его жизнь. А в его жизни очень много общего с моею. Он
тоже был один против всех. Он нападал. Я тоже. В общем, есть что вспомнить и
ему, и мне... Только я прошу меня понять правильно, я пишу о себе, о Юрии
Иванове, воспоминания не из какого-нибудь там тщеславия или чего-нибудь в
этом роде. Я пишу, желая облегчить в будущем работу историков, которые
начнут собирать материалы о моей жизни: где был, что говорил, просим всех,
знавших Юрия Иванова, прислать в Центральный архив управления
"Чедоземпр-псип-один" все, связанное с жизнью знаменитого чедоземпра,
известного псипа и единственного в мире сверкса.
К мысли написать о себе воспоминания я пришел простым путем. Дело в
том, что я вообще не люблю художественную литературу, я люблю только
учебники, научное и всякое "вспоминательное" чтение, или, как говорят
взрослые, мемуары. Кроме трудов по космонавтике, я люблю читать Большую
советскую энциклопедию. Я ее знаю наизусть, у меня вообще-то удивительная и,
может быть, даже уникальная память. Мне достаточно один раз прочесть
страницу, чтобы запомнить на всю жизнь, только я это от всех скрываю, правда
иногда, чтобы всех озадачить, устраиваю, например, такой цирк. Подходит ко
мне, скажем, Маслов и говорит:
- Ну, Угрюм-башка (он мне такое прозвище дал), скажи мне, кто такой
Рыльке?
- Какой Рыльке? - начинаю я строить из себя дурачка.- Который из
девятого класса?
- Не из девятого,- поправляет меня Маслов,-а из Большой советской
энциклопедии.
- А! Из Большой. Так бы и говорил, что из Большой... Рыльке... Это,-
говорю я, как бы вспоминая,- Рыльке -
это Станислав Данилович, родился в 1843 году, умер в 1899 году; русский
геодезист и астроном. Генерал-майор. Известен работами по вопросам земной
рефракции и нивелирования. В 1898 году предложил оригинальную теорию земной
рефракции, учитывавшую возмущающее тепловое воздействие почвы.
После моей справки все разевают рты, естественно, и кто-нибудь тихим от
удивления голосом спрашивает:
- А "все или ничего" - закон? Я отвечаю:
- "Все или ничего" - закон в физиологии - ложное положение, согласно
которому возбудимая ткань (нервная и мышечная) в ответ на действие
раздражителей якобы или совсем не отвечают реакцией, если величина
раздражения недостаточна (ниже порога), или отвечает максимальной реакцией,
если раздражение достигает пороговой величины; с дальнейшим увеличением силы
раздражения как величина ответной реакции, так и длительность ее протекания
якобы не меняются...- и пошел я, и пошел.
В энциклопедии объяснение довольно большое, поэтому я решил его
договорить все до конца, а Кашин заткнул уши и заорал:
- Не надо "все"! С меня хватит и "ничего"!..
Но это я отвлекся, о чем я вспоминал?.. Ах, да, я вспоминал о том, что
я люблю воспоминания великих людей. Но вот какую странность я заметил: в
этих воспоминаниях чаще всего пишут о себе не сами великие люди, а те, кто
их знал или о них слышал, иногда пишут и сами великие люди, но обычно в
старости. Вообще я убежден, что о таких людях, как я, надо писать мемуары
как можно раньше (с первого дня рождения желательно). И не только писать, но
и почаще фотографировать, а воспоминания, я повторяю, должен писать сам,- я
настаиваю на этом,- сам воспоминаемый. А то попросите других, вот, например,
моих соучеников, что они стали бы обо мне писать для Истории? Вы знаете,
сколько у меня врагов?.. Я подсчитал: сто семнадцать человек, нет, сто
шестнадцать, мама у меня друг, а папа - враг.
Одним словом, кто меня знал, тот меня и ненавидел, повторяю, кроме моей
мамы. Только доверься моим врагам, в том числе и моему папе! И вообще, я бы
не всем разрешал писать воспоминания обо мне, даже моему папе. Возьмем
наш класс, всех его учеников. Предложите им написать обо мне. Я
убежден, что эти воспоминания начались бы так:
"...Нам даже и вспоминать не хочется этого типа Иванова, но уж если
Истории хочется, чтобы мы вспомнили, то пожалуйста. Ну, во-первых, какая у
него была внешность?..
Здесь посыплются реплики:
- А бог его знает...
- Он такие гримасы строил, что его лицо и разглядеть-то нельзя было!.."
Кстати, в тот исторический день, с которого я окончательно решил начать
писать о себе воспоминания, я сидел в пустом классе и думал: неужели же я не
доживу до той поры, когда люди будут судить о других не по поступкам, а по
мотивам поступков, потому что если обо мне судить только по поступкам, не
думая о том, какие мотивы толкнули меня на это, то получится, быть может,
совсем другое впечатление. Сами посудите, у нас с начала учебного года
заболела Алла Астахова, староста нашего класса. На ее должность временно
назначили ученика нашего класса с двойной фамилией. У нас есть такой ученик
Кириллов-Шамшурин. Вообще-то он всегда рвался быть старостой нашего класса,
но его почему-то не выбирали раньше. А тут Алла заболела, и ему, конечно,
поручили быть временно старостой. При Алле Астаховой наш класс был вполне
приличным классом. А когда ее заменил Кириллов-Шамшурин, то он, вероятно,
решил из нашего класса сделать что-то образцово-показательное. При Астаховой
у нас было так: ребята потихоньку разговаривали на уроках или даже писали
друг другу записки. А Кириллов-Шамшурин решил, чтобы ребята не разговаривали
и записки тоже не писали. Поэтому он однажды подошел ко мне и сказал:
- Слушай, Иванов, ты все можешь... Как мне сделать так, чтобы ребята на
уроках не переговаривались и не писали друг другу записки?
Я, даже не думая, сказал, что это очень просто.
- Научи меня,- попросил Кириллов-Шамшурин.
- Пусть все ребята учат азбуку Морзе. И если кому-нибудь надо будет
что-нибудь передать в классе во время урока, то пусть он поморгает тому,
кому нужно, по системе Морзе. Примитивно и бесшумно.
- Ты гений! - сказал мне Кириллов-Шамшурин и пошел
к ребятам делиться моим изобретением, выдав его, кстати, за свое.
Ну разве я думал, что советую Кириллову-Шамшурину плохое? Разве я знал,
что ребята воспользуются этим в своих интересах и самым невероятным
способом?!
Вскоре в классе действительно наступила мертвая тишина, такая мертвая,
какой не было при Алле Астаховой. Зато какие бесшумные разговоры начались!
Каждый передавал азбукой Морзе другому все, что ему в голову взбредет. И
кончилось тем, что стали просто подсказывать друг другу на уроках.
Успеваемость поднялась, все стали четверки и пятерки получать.
Кириллов-Шамшурин был произведен в герои. Если бы не наша биологичка Анна
Петровна, то я вообще не знаю, чем бы все это кончилось. Но Анна Петровна,
оказалось, была когда-то на фронте радисткой и очень быстро разобралась в
обстановке. Очень быстренько разоблачила всю эту историю. Тут
Кириллова-Шамшурина взяли, конечно, за жабры и, конечно, спросили, как он
только додумался до этого? И тут, конечно, Кириллов-Шамшурин все свалил на
меня. Дня три тому назад в школе был скандал по этому поводу. Меня вызывали
к директору, и всю эту историю записали в дневник... в мой.
Я всегда задумывался, почему у людей бывает двойная фамилия? Не знаю,
как в других случаях, но в этом случае с Кирилловым-Шамшуриным была двойная
фамилия, наверное, потому, что в нем жили два человека: Кириллов и Шамшурин.
Я, товарищи потомки, вообще-то не уделил бы этой истории своего
драгоценного времени ни секунды, тем более на запись в дневнике. Но к
Кириллову-Шамшурину я все-таки подошел и сказал:
- Ну, признавайтесь, Кириллов-Шамшурин,- сказал я,- признавайтесь, кто
из вас двоих меня предал? Кириллов или Шамшурин?..
И еще я ему передал привет от змеи.
Он очень удивился и спросил:
- От какой еще змеи?
- Информирую,- сказал я.- На мясной рынок одного Бирманского города,
что стоит у одного из притоков дельты реки Иравади, охотники доставили
редкостный экземпляр выловленного в джунглях питона длиной более пяти
метров. Один горожанин, сжалившись над судьбой такого красавца,
которому предстояло быть проданным на мясо, выложил запрошенную цену и
отправился на окраину города, чтобы выпустить змею на свободу. Но не успел
он открыть крышку корзины, как хозяин джунглей мощными кольцами обвил шею и
плечи незадачливого натуралиста. С трудом спасли его вовремя подоспевшие
прохожие... Знаешь, в чем у тебя сходство со змеей? - спросил я
Кириллова-Шамшурина.
Но он вместо ответа быстро побежал по коридору и скатился вниз по
лестнице. А я побрел к себе в класс и сел за парту.
Вообще-то этот прием передачи мыслей на расстоянии с помощью
радиоазбуки Морзе я готовил для себя, вернее, для инопланетных путешествий:
я думал, что во время разговора с инопланетянами, если мне нужно будет
что-то незаметно сказать своим, то я и поморгаю им свою мысль. Не все же
можно будет говорить инопланетянам. И потом, может, не все инопланетяне
будут к нам хорошо относиться, может быть, среди инопланетян тоже есть
такие, вроде Кириллова-Шамшурина. Вот видите, товарищи потомку ак все
получается: мотивы у меня были самые хорошие, когда я давал совет
Кириллову-Шамшурину, а поступок получился совсем не таким, каким был мотив
этого поступка.
А вчера я сорвал урок пения. Сначала я несколько раз сбегал с урока, а
когда сбежать не смог, то сорвал, чтобы меня учительница больше не
заставляла даром терять время. Ну зачем, скажите, пожалуйста, заниматься мне
тем, чем я никогда не буду заниматься? Обо мне петь будут, а я никогда...
Это раз! Во-вторых, я, например, могу попасть в милицию за то, что торгую
цветами, то есть я сам не торгую, а помогаю одной старушке торговать за
небольшое денежное вознаграждение. Моя подготовка под кодовым названием
"Чедоземпр-псип-сверкс" требует больших тайных денежных расходов, и я трачу
на нее все карманные деньги, которые мне дают мои родители. Если я буду
просить дополнительную сумму, то начнутся расспросы: да зачем тебе, да к
чему, да деньги портят человека. Мы тебе и так много даем! Поэтому я
вынужден зарабатывать деньги своими силами, но я же в милиции тоже не смогу
рассказать, по каким мотивам я, вместо того чтобы заниматься чем-нибудь
полезным, занимаюсь цветами. (Это я-то вместо того чтобы заниматься
чем-нибудь полезным...)
Вот так, значит, я сидел и думал о сорванном мною уроке
пения и о своей торговле цветами. В это время в соседнем классе
раздался шум и знакомые мне голоса продолжали, по-видимому, давно начатый
разговор. Уж не обо мне ли идет речь? Прислушался и тут же убедился, что
речь шла как раз обо мне. И о том, что со мной в последнее время
происходит!..
Что такое ПСИП-1?
Интересно, интересно, что же это со мной в последнее время происходит?
Я подошел ближе к стене, разделяющей классы. Спорили долго, но все споры
можно было свести к четырем версиям. Борис Кутырев - есть у нас такой тип в
классе, тип с сатирическим уклоном, писателем хочет стать, сатириком, вроде
Гоголя или Салтыкова-Щедрина,-так вот он, этот Гоголь-Моголь, заявил, что я,
по его мнению, попал в дурную компанию. Этому Кутыреву везде дурные компании
мерещатся. Вера Данилова после долгих меканий сказала, что, по ее мнению, я
влюбился и поэтому выкидываю всякие такие фокусы, какие выкидывают все
влюбленные. Лев Кир-кинский (с натуралистическим уклоном) заявил, что просто
меня какая-то муха укусила и он постарается выяснить, какая это муха меня
укусила. А Маслов, этот будущий космонавт! Будущий космо-ха-ха-ха-навт
изрек, что я просто с отклонением. Ну, ну, доверьте этим, с позволения
сказать, землянам воспоминания обо мне!
Маслов хотел, очевидно, подробнее объяснить, почему он меня считает с
отклонением, но его оборвал Колесников (тот самый Колесников, что увлекается
антологиями всевозможных .таинственных случаев). Колесников оборвал его и
сказал:
- Вы со своими детскими лекциями меня просто поражаете: попал в
компанию, влюбился, муха какая-то укусила или что Иванов с отклонением.
Глупости вы все говорите. Дело, по-моему, гораздо серьезнее, чем вы думаете.
- Ты, Колесников, свидетель минувших эпох,- сказала Алла Астахова,
староста нашего класса. Алла у нас с газетным уклоном, поэтому очень любит
выражаться какими-то заголовками.- Ты, Колесников, себя сразу расшифровывай,
а не тяни.
- Пожалуйста, я могу не тянуть, я могу вам прямо сказать: Юрий Иванов -
это не Юрий Иванов, то есть это не тот Юрий Иванов, за которого мы его
принимаем.
За стеной поднялся какой-то невероятный шум, и ни одного слова больше
нельзя было разобрать. Потом снова наступила тишина, и Колесников продолжал:
- Мне кажется, что вместо нашего Юрия Иванова кто-то подсунул другого
Иванова.
- Кто это нам подсунул другого Иванова? - спросили за стеной.
- Ну кто нам может подсунуть другого Иванова? - переспросил сам себя
Колесников.- Другого Иванова нам могут подсунуть только инопланетяне. Я
убежден, что однажды темной ночью они на неопознанном летающем предмете
приблизились к нашей Земле, спустились на нее, похитили Юрия Иванова, а
вместо него оставили нам на Земле его двойника. Поэтому и удивляться ничему
не приходится...
За стеной снова забушевал шум, пока его не оборвал голос Сергея
Жарикова. Он у нас самый рассудительный парень, с физико-математическим
уклоном. Жариков сказал:
- Ну, знаете, вы, вообще, знаете, договорились до бог знает чего: от
полета мухи до полета неопознанного летающего предмета!
- Да, пришелец он! П ришел ец! - крикнул Колесников.- Пришелец с
летающей тарелки!
- "Пришелец"! - передразнил Колесникова Жариков.- На днях в Америке
вышла книга, автор которой совершенно математически доказал, что никаких
неопознанных летающих предметов около нашей Земли не появлялось - это раз, а
два - не такой человек Юрий Иванов, чтобы его можно было увезти в летающей
тарелке. Если бы на Землю прилетел даже целый летающий сервиз, то и он бы не
справился с Юрием Ивановым.
- Так в чем же дело? - спросила Алла Астахова.- Что будет на следующей
станции?
- На следующей станции? - заговорил Жариков.- Вы, конечно, знаете, что
я вундеркинд. Объясняю: вундеркинд - это такой молодой человек, который
опережает своих сверстников в развитии умственно на года три-четыре. Так
вот... Если я вундеркинд, то кто же такой Юрий Иванов, ведь он же меня в
своем развитии опережает года на 33!.. Вот в чем загадка! Как ему удается
опережать нас всех на 33 года? Что это такое? Трюк? Феноменальные
способности? За счет чего он опережает и где он берет время опережать всех
нас? И клянусь вам, что я эту загадку разгадаю, где он берет время.
- Ладно, Жариков,- сказала Астахова,- у нас у каждого своя версия.
Предлагаю каждому, кто остановился на своей версии, проверить ее, а ты,
Жариков, проверяй свою.
Даже представить нельзя, товарищи потомки, что могли обо мне
навспоминать эти жалкие ченеземпры. Дочитайте мои мемуары - поймете. А
позавчера я обнаружил в кармане курточки сложенный вчетверо листок бумаги.
Когда я его развернул, то увидел, что весь листок исписан... чем бы вы
думали? Тем, что я ненавижу больше всего на свете... Да-да, стихами...
Сти-ха!-ха!-ха-ми! Вот полюбуйтесь, что я обнаружил в своем кармане:
Давным-давно когда-то,
Закованные в латы,
Съезжались рыцари на бой.
Но вдруг один сказал:"Постой!
Хочу смотреть в глаза людей,
В глаза избранницы моей,
Хочу в глаза смотреть судьбе,
Тебе, мой враг, в глаза тебе!"
Идешь на бой,
Лицо открой! -
Вот смелости начало,
Своей рукой
Над головой
Я подниму забрало!
Прошло веков немало
С эпохи феодалов.
Забыты латы и мечи,
Но повторяют смельчаки:
"Хочу смотреть в глаза людей,
В глаза избранницы моей,
Хочу смотреть в глаза судьбе,
Тебе, мой враг, в глаза тебе!"
Идешь на бой,
Лицо открой! -
Вот смелости начало,
Своей рукой
Над головой
Я подниму забрало!
Прислали человеку, у которого из-за его сильной программы самообучения
весь день занят и расписан до секунды- смотрите мой бортжурнал (Между
прочим, никакого бортжурнала в портфеле, к сожалению, я не обнаружил!
Примеч. авт.).,- прислали мне стихи. И главное, я их был вынужден прочитать
и даже записать первый раз в жизни и первый раз в бортжурнал. "12.30 - 12.35
- читал стихи. 12.35 -12.40 - думал о том, зачем и кто их мог мне прислать!"
Нет, стихи - это явная провокация. Явная провокация, только зарифмованная. И
она может быть истолкована вами, потомками, совершенно неправильно, как
неправильно-это я потом напишу. Пока скажу так: конечно, лучше, чтобы
ченеземпры меня и не вспоминали, но не вспоминать обо мне совсем нельзя.
Ведь мои младенческие годы и так остались незаписанными; что я говорил в три
годика, о чем думал, о чем мечтал - не помню. Ни папа, ни мама не
догадывались записать хоть что-нибудь. Вот вам и результат, значит, уже