Мерфи Уоррен. Объединяй и завоевывай

   — Или вы объясните все прямо сейчас, или я вовсе не стану платить.
   Лофисье вздохнул:
   — Что ж, как вам будет угодно. Этот Блейз Фьюри и в самом деле вымышленный, поскольку он плод писательского воображения.
   — Только не пытайтесь меня уверить, что меня преследует призрачное детище какого-то там писаки! По мне, так Фьюри очень даже существует.
   — Судя по тому, что по миру «гуляет» более двухсот романов серии «Блейз Фьюри», за вами гоняется вымышленный персонаж.
   — Романов, подумать только! Что, пресловутый Фьюри еще и романист?!
   — Да нет же! Демонический Фьюри — лицо вымышленное. Тот, кто о нем писал, ничуть на него не похож. Теперь понимаете?
   — Только то, что ваше агентство пытается играть со мной в детские игры! — вспылил Анин. — Вы зачем-то посылаете мне досье на человека, которого не существует. Огнетушитель, который меня преследует, живет себе и здравствует — уж будьте покойны! Он и карточки мне свои оставлял, и пластмассовые сувениры, и, кроме того — не хотелось бы вас, конечно, огорчать, — вынужден сообщить, что он пристрелил вашего посланца.
   — Жана-Соля?
   — Его самого. Нагло расстрелял в упор.
   — Что ж, в таком случае вы — следующий, месье.
   — Отнюдь, если в вашем досье содержится хотя бы толика правды! — отрезал Анин и в сердцах швырнул трубку.
   Отослав досье по тому же адресу, куда предварительно был препровожден счет, Магут Ферозе Анин сердито вскочил.
   — Меня обманули! — заявил он. — Придется вам выметаться отсюда.
   Вооруженные головорезы и не подумали сдвинуться с места. На их лицах появилось загадочное выражение, какое обыкновенно бывает у поджидающих добычу грифонов. Двое на всякий случай даже взвели курки полуавтоматических пистолетов.
   — Разумеется, когда вы сочтете нужным, — закончил фразу вождь. — Кстати, не вызвать ли мне прислугу и не заказать ли что-нибудь в номер?
   На мрачных лицах сидевших затеплились одобрительные улыбки, и Анин решил больше не рыпаться. По крайней мере до завтрашнего утра.
   Ночью Великий вождь никак не мог заснуть. И вовсе не потому, что рядом на полу храпели охранники. И не потому, что из ванной явственно тянуло металлическим запахом крови. Нет, просто его обуревало сильнейшее подозрение, что жизнь складывается совсем не так, как следовало бы.
   Ну с какой, спрашивается, стати его преследует человек, избравший в качестве прозвища имя литературного героя?
   Или это все-таки не литературный герой?
   Яркий лунный свет, пробиваясь сквозь штору, бил Анину прямо в глаза. Несмотря на отдельные неудобства, здесь, в гостинице, вождь чувствовал себя в относительной безопасности.
   Неожиданно луну закрыла тень, и Магут Ферозе возблагодарил естественную ширму, поскольку ему вовсе не хотелось вставать и задергивать драпировку — в его отсутствие ложе мог захватить любой из спящих рядом негодяев.
   Приоткрытые же окна находились слишком высоко над землей, чтобы какой-либо злоумышленник проник в номер с улицы.
   И вдруг в темноте раздался чей-то тихий голос:
   — Вы — огонь.
   Анин широко распахнул глаза и шевельнулся. Тень между тем надвигалась. Она снова заговорила. На сей раз на плохом французском:
   — Же сви летанье. Я есть огонь тушитель.
   Человек был высок ростом и облачен в тонкий черный свитер и черные же брюки со множеством карманов. На голову он надел черную шапочку или башлык с прорезями для глаз. И глаза эти смотрели безжалостно, вернее, сверкали словно куски голубоватого прозрачного льда.
   — Стреляйте в него! — завопил Анин. — Стреляйте!
   В кромешном мраке ночи приказ его интерпретировался чрезвычайно вольно.
   Те, у кого были стволы, пригляделись и принялись палить в тех, кто имел пушки, тускло сверкавшие в лунном свете. Через мгновение в комнате началась беспорядочная стрельба. Один из раненых головорезов в смятении забегал по комнате и наткнулся на высокую фигуру в черном.
   «Гость» тотчас небрежным жестом извлек из голенища клинок и, не моргнув глазом, перерезал паникеру горло. Слегка придержал труп, чтобы вытереть нож о его черные курчавые волосы, а затем отпустил. Тело с грохотом рухнуло на пол.
   Это молниеносное действо не укрылось от уже привыкших к темноте глаз головорезов, все еще остававшихся в комнате.
   Они разом вздохнули. Человек же в черном сказал:
   — Такая судьба ждет каждого, кто станет противиться воле Огнетушителя.
   Казалось, телохранители Анина только этого и ждали. Они тотчас бросились вон из спальни, предоставив бывшего Верховного главнокомандующего его хромой судьбе.
   — Я не тот, кто вам нужен, — быстро проговорил Анин.
   Мягко, словно кот, человек в черном приблизился к нему.
   — Вы — огонь...
   — Прошу вас, не называйте меня так...
   — Я — Огнетушитель...
   — Ну зачем меня убивать? Лично вам я ничего не сделал.
   — Вы погубили слишком многих из вашего племени. Морили людей голодом, продавали в рабство исключительно для того, чтобы набить свои поганые карманы! Вы что, думали, никто ничего не узнает? Считали, что всем на свете наплевать?
   — Международное сообщество успокоилось аж три года назад. Вы-то почему так озабочены?
   — Озабочен — и все тут, — отрезал человек в черном. — Огнетушитель — защитник всех униженных и оскорбленных. Он слышит их призывы и спешит на помощь. Когда же выясняется, что помогать некому, их стенания всплывают в памяти как сигнал к отмщению. И вот мститель перед вами. Я — борец с несправедливостью. Победитель зла. Огнетушитель.
   — У меня есть деньги. Много денег!..
   — У вас нет и минуты в запасе, — хмыкнул в ответ «призрак».
   — Мне говорили, что вас не существует вовсе.
   — Когда будете в аду, — произнес Огнетушитель, — спросите у тех, кто по моей милости попал туда раньше, существует ли Блейз Фьюри. Они-то уж знают наверняка...
   Перед носом Анина тотчас возник жутких размеров пистолет с глушителем и прочими усовершенствованиями.
   Он почему-то здорово смахивал на автомат: над дулом даже красовался огромный магазин в форме диска. Прозрачный, он был до отказа наполнен злобными тупорылыми пульками. Все их рыльца, окрашенные в белое, смотрели только в одну сторону — на Анина. И каждая из них, казалось, хотела сказать только одно: «Вот и конец тебе пришел, Анин». Сотня злобных крохотных глазок с насмешкой следила за каждым движением бывшего Верховного главнокомандующего.
   Анин осторожно сунул руку под подушку. Там хранилась его полая внутри трость с набалдашником, призванная поражать противников вождя крохотными отравленными стрелами. Выбросив руку вперед, Магут Ферозе нацелил трость на пришельца.
   Увы, он опоздал — и намного.
   Из пистолета, словно крохотный язычок адского пламени, вырвалась яркая вспышка.
   Заверещав во все горло, генерал Анин успел только заметить, что крохотные пульки в круглом магазине пришли в движение, а затем почувствовал, будто десятки указующих и обвиняющих перстов впились ему в грудь.
   Большой палец Анина, правда, нажал на спусковую скобу в рукоятке трости. Механизм сработал, и ядовитая стрела с хрустом врезалась в потолок. Врезалась и повисла оперением вниз, словно скорбное напоминание о бренности человеческой жизни.
   Магут Ферозе лежал и смотрел вверх расширенными от ужаса глазами. Затем он ощутил какое-то движение — ноги в тяжелых ботинках удалялись от его кровати назад к окну Вызванное этим колебание тотчас сказалось на едва державшемся куске потолочной штукатурки. Он отвалился, одновременно освободив засевшую в нем стрелу. Она полетела вниз, переворачиваясь в соответствии с действием силы тяжести, и ударила Анина прямо в незащищенный лоб.
   Больше он уже ничего не видел и не слышал.

Глава 2

   Его звали Римо, и в настоящий момент он пытался связать все ниточки воедино. Первая такая ниточка привела его в Гарлем.
   — Мне нужно пять, нет, пожалуй, шесть крепких металлических контейнеров для мусора.
   Продавец скобяных товаров глубокомысленно наморщил лоб.
   — Крепких или очень крепких?
   Теперь уже задумался Римо. На его взгляд, все контейнеры выглядели одинаково.
   — Мне нравятся во-о-он те — с дырочками для воздуха.
   Продавец фыркнул, словно застоявшийся жеребец.
   — Эти отверстия вовсе не для воздуха. Не дай вам Бог ляпнуть такое кому-нибудь еще!
   — Для чего же они в таком случае?
   — Ага, я вижу, вы уловили мой намек. Они для вентиляции.
   — Ну и какая разница? — доброжелательно справился Римо.
   — Отверстия для воздуха позволяют человеку дышать. Вентиляция же служит для проветривания. Чтобы выпускать дурной воздух наружу.
   — Сейчас я расплачусь, — проговорил Римо, вынимая кредитную карточку, — и, надеюсь, получу возможность именовать эти чертовы дырки, как мне заблагорассудится?
   — Несомненно. С моей стороны возражений нет.
   Как только сделка состоялась, Римо приблизился к тяжеленным железным ящикам. Сюда он приехал на метро, а до станции добирался автобусом. Именно автобус он избрал средством передвижения, когда вылез из бостонского аэробуса в аэропорту Ньюарка. Разумеется, можно было бы арендовать машину или вообще сесть в такси, но ему не хотелось светиться. На автомобилях обычно висят номера, а протекторы оставляют следы — что-то сродни отпечаткам пальцев. Дабы остаться незамеченным, лучше всего затеряться в толпе метро. Даже если на вас белая футболка, из-под которой выпирают весьма внушительные бицепсы.
   Попытка забрать с собой шесть контейнеров для мусора — да еще и с крышками — поставила бы в тупик кого угодно, только не Римо. Он обладал врожденной способностью сохранять равновесие и в прямом, и в переносном смысле.
   Сняв крышки, Римо вставил контейнеры один в другой, так что получились две пирамиды по три контейнера каждая. Потом он опустился на корточки и, подхватив пирамиды, поднялся. Над ним тут же выросли две стальные громады: три контейнера в левой руке, три контейнера в правой. Во время этой операции ни один из железных ящиков даже не шелохнулся. Не шелохнулись и стальные крышки, которые Римо утвердил на макушке своей коротко остриженной головы.
   Сие оригинальное сооружение привлекло усиленное внимание зевак, когда после полудня Римо вышагивал по бульвару Мальколма. Загляделся на него и зачуханный коп на углу — конечно, попробуй такое не заметить! Впрочем, все глаза были устремлены именно на контейнеры, что впоследствии, когда эти железные ящики предъявили несколькими часами позже свое ужасное содержимое, сыграло немаловажную роль. Все заметили человека с пирамидами контейнеров в руках и с крышками на голове, но никто не удосужился обратить внимание на лицо Римо.
   Он с редкостной ловкостью балансировал и контейнерами, и крышками, так что людей привлекало исполнение самого трюка, но отнюдь не артист.
   Зияя черными провалами выбитых стекол, перед Римо выросло здание «Экс-Эл СисКорп». Некоторые стекла, правда, были со всем тщанием удалены из гнезд и проданы в утиль. Пустоты же местами заколотили фанерой, так что здание теперь напоминало поставленную на ребро шахматную доску, где роль черных шашечек исполняли пустые глазницы окон.
   Просто Нью-Йоркский департамент здравоохранения перестал поставлять в здание фанеру — да и вообще забыл о нем. Санитарная инспекция списала его со счетов. Полиция тоже сдалась, а федеральное правительство не слишком интересовалось этим районом, оставляя заботу о нем городским властям. Пресса, в течение долгого времени кормившаяся сплетнями из жизни дома — притона наркоманов, переключилась на более актуальные темы. В частности, занялась описанием последней прически Первой леди государства.
   По мере того как Римо приближался к зданию, он все отчетливее вспоминал те неприятные события, которые имели здесь место год назад.
   Первоначально здание возводилось как некий центр, приютивший в своих недрах искусственный интеллект. Дом напоминал гигантскую раму, служившую по большому счету оправой для одного-единственного чрезвычайно сложного чипа, вокруг которого все и завертелось. Именовался чип «Другом» и служил целям максимального извлечения прибыли. Как только деятельность организации, на которую работал Римо, стала несовместима с генеральной линией чипа, он настойчиво начал проявлять инициативу, подрывая работу конторы.
   Удар «Друга» был рассчитан с нечеловеческой прозорливостью.
   Прежде всего он надул работодателя Римо — заставил его отправить Римо в погоню за неким преступником. Приказание было исполнено, и Римо убрал человека, но позже выяснилось, что компьютер вел свою собственную игру и пострадал ни в чем не повинный человек.
   Узнав об этом, Римо едва не порвал с организацией.
   Впрочем, все это было уже в далеком прошлом. Римо наконец осознал, что он всего-навсего инструмент КЮРЕ, и если его использовали не по назначению, то это прежде всего ошибка руководства.
   Приказы Римо отдавал некто Харолд В. Смит. Он, и никто другой — правда, не без помощи Римо, — сокрушил неправедный компьютер.
   Не так давно Смит снова посетил здание «Экс-Эл СисКорп», чтобы попытаться восстановить прямую телефонную связь с Овальным кабинетом, разорванную мятежным компьютером. Как известно, Смит работал на Президента, а Римо — на Смита. Римо, однако, своим начальником Президента отнюдь не считал.
   Так вот, когда Смит объявился в здании «Экс-Эл СисКорп», дельцы наркобизнеса, что завладели пустующим зданием вопреки всем писаным и неписаным законам, выставили его оттуда.
   Поскольку Харолд В. Смит спал дурно даже в том случае, если у него из кармана вываливалась мелочь и закатывалась туда, откуда ее было не достать, он, разумеется, затаил обиду.
   Потому-то глава КЮРЕ и попросил Римо разобраться: сделать так, чтобы «Друг» исчез с лица земли. А вместе с ним — и всякая возможность прослушивать телефонную линию КЮРЕ — Овальный кабинет.
   У главного входа в здание Римо остановился и чуть наклонился. Стальные пирамиды, не изменяя своего строго вертикального положения, перекочевали с его рук на ровную бетонную площадку. Римо расставил контейнеры на пятачке, а затем, по одной снимая крышки с головы, точными движениями набросил их на железные ящики.
   Звяканье металла обеспокоило некую персону, скрывавшуюся за дверьми. В щелочку высунулась физиономия какого-то негра, который подозрительно оглядел гостя.
   — Ты кто? — спросила физиономия, едва выглядывая из ворота свитера.
   — Всего-навсего я, — осторожно заметил Римо.
   — Я? Кто "я"?
   — Сказал же тебе — "я".
   — В таком случае мне надо узнать, какой такой "я"? — проговорил негр из-за двери. — Мне лично ты не знаком.
   — Я приехал забрать мусор.
   — Что за мусор?
   — Тот, что внутри здания. А ты что думал?
   Ряшка чернокожего раскололась в ухмылке.
   — Ежели ты намереваешься выгрести всю ту дрянь, которая накопилась внутри, тебе потребуется куда больше контейнеров.
   — Все зависит от того, что понимать под словом «мусор», — отозвался Римо.
   — Почему бы тебе не свалить отсюда, пока ты не нажил неприятностей на свою задницу? В здание проход закрыт.
   — Ничего не поделаешь. Войти мне все-таки придется. Дела, знаешь ли.
   — Дела? Ты продаешь или покупаешь?
   — Как сказать. А ты — покупаешь или продаешь?
   — Продаю. Ты хочешь покурить или уколоться?
   — С курением я покончил много лет назад.
   Человек махнул рукой.
   — Ладно, заползай. Только быстро.
   — А куда спешить? Все знают, что здесь притон. Даже губернатор.
   — Точно. Но полицейские боятся заходить внутрь. Так что здесь можно укрыться. Я-то веду свои дела на улице и все время опасаюсь обыска и ареста. Давай, заползай. Хочешь уколоться — поторопись.
   — Идет, — кивнул Римо и взял за ручку один из новеньких сияющих контейнеров.
   — Зачем тащить с собой эту железяку?
   — Надо же собрать мусор.
   — От твоих слов так и разит мусорной кучей — это точно! Но все равно заходи, тупица.
   Дверь за Римо захлопнулась, и он оказался в просторном помещении — в недавнем прошлом роскошном мраморном фойе. В углах и в самом деле валялись кучи мусора, на стенках — надписи краской-аэрозолью. Судя по всему, по ночам здесь настоящее крысиное царство.
   — Мило, — произнес Римо. — Вряд ли кому удастся расправиться с мусором раньше двухтысячного года.
   — Никому и в голову не придет чистить такой свинарник! Ладно, хватит болтать. Пойдем дело делать.
   Римо пожал плечами и последовал за своим проводником. Он, впрочем, не выпускал из рук контейнера и беззаботно насвистывал. Свист его вызвал самое настойчивое любопытство со стороны проводника.
   — Ты что, уже торчишь — или как?
   — Каждый глоток воздуха здесь заставляет меня отлетать все выше и выше.
   Чернокожий помрачнел, помотал головой и двинулся дальше. Вот и лестница. На Римо вдруг нахлынул запах крэка. Он невольно задержал дыхание, чтобы не втягивать в себя отраву.
   — Здесь всегда так воняет? — осведомился он.
   — Знаешь, как бывает? Многие начинают балдеть уже на лестнице. Только не думай, что будешь дышать этим дымом бесплатно. Если хочешь покурить крэк, то кури тот, что я тебе продам. Эй, ты слышишь?
   — Отчетливо, — отозвался Римо, мгновенно сообразив, что таскаться с пустым контейнером бессмысленно.
   Он с грохотом установил его на бетонный пол прямо перед собой.
   Черный едва не подпрыгнул от неожиданности.
   — Что это так гремит?
   — Мой пустой контейнер.
   — Ясно, что пустой. Таким ты его и принес.
   — Да, но мне-то нужно его наполнить. Такие инструкции я получил.
   — Инструкции? И кто же тебе их дал?
   — Потом скажу. — Римо поднял крышку и принялся что-то разглядывать на дне мусорного ящика. Причем с таким тщанием, что невольно привлек внимание торговца наркотиками. Тот приблизился и тоже заглянул внутрь.
   — Что видишь? — небрежно поинтересовался Римо.
   — Днище пустой гулкой железяки.
   — Нет, присмотрись получше. Что еще?
   — Черт, мое собственное отражение.
   — Точно, — произнес Римо. Сграбастав торговца крэком, он молниеносно пихнул его в контейнер. Ноги парня, правда, остались снаружи, и он дрыгал ими, как лягушонок. Римо хорошенько стукнул негра по спине, и тот торопливо втянул конечности внутрь. Римо тотчас водрузил на контейнер крышку. — Дышать можешь? — спросил он.
   — Выпусти меня, придурок! Сейчас же выпусти!
   — Я спрашиваю, ты дышать в состоянии?
   — Да. В состоянии.
   — Понял теперь, почему эти дырочки называются отверстиями для воздуха?
   — Что?
   — Это я так, про себя, — отозвался Римо, подхватывая контейнер. Он поднимался вверх по лестнице, когда вновь потянуло крэком. Запахи смешивались — застарелый и совсем свежий.
   Задержав дыхание, Римо, как ищейка, последовал за тонкой струйкой дыма. Запах привел его на третий этаж. Там среди обломков офисной мебели расположилась веселая компания. Парни передавали друг другу сплющенную и особым образом изогнутую жестянку из-под кока-колы, откуда вился едва заметный дымок.
   Курильщики по очереди втягивали в себя отраву, всякий раз припадая для этого к искореженному горлышку жестянки.
   — Мусорщик пришел, — пропел Римо.
   — Пшел вон, — коротко бросил один из наркоманов. Прочие даже глаз не подняли. Все были ужасно худы от недоедания, и им явно недоставало сил двигаться.
   — Я пришел за мусором, — повторил Римо. — Давайте начнем вот с этой жестянки из-под кока-колы.
   В компании все мгновенно встрепенулись. Неожиданно на Божий свет появился ТЕК-22, и его ствол уперся в человека, который держал жестянку.
   — Не вздумай отдать! — заявил владелец пистолета. — А то я тебя пристрелю.
   — Складывается впечатление, что ты направил ствол не в ту сторону, — задушевно произнес Римо. — По-моему, следовало бы наставить оружие на меня.
   — Ну-ка отдай банку! — взревел обладатель ствола.
   — Ты же только что сказал, чтобы я ее держал, — удивился курильщик.
   — А я передумал. — Потом этот тип, видно, снова что-то там у себя в голове переменил, поскольку неожиданно для всех нажал на курок.
   Владелец банки из-под кока-колы поник простреленной головой и пролился красным соком.
   К упавшей жестянке мигом потянулись три пары рук. Как будто в банке заключался последний на свете глоток кислорода!
   Началась потасовка, и Римо стал собирать свою жатву. С каждым хлопком крышки в контейнере исчезал какой-нибудь наркоман. Вот крышка отзвонила в последний раз — все дырки в ящике оказались забиты, через них виднелись куски темной или розоватой плоти. К одному из отверстий на мгновение приникла весьма чувственная темная ноздря, припудренная белым. Она несколько раз расширилась, втягивая загрязненный воздух помещения, а потом пропала из виду.
   — Ну, как там у нас дела? Нормально? — спросил Римо.
   Из контейнера донесся негодующий рев, и Римо решил, что все устроились довольно сносно. Он оттащил ящик к заколоченному фанерой окну и принялся отдирать фанерный лист от алюминиевой рамы. Гвозди с визгом подались и вышли из отверстий.
   Римо выглянул в окно. Внизу, похожий на кузов автомобиля, стоял большой мусорный контейнер с поднятой крышкой. Римо подтащил свой к окну, хорошенько примерился и вытолкнул ящик на улицу. Тот приземлился в самой середине большого контейнера и сложился от удара, как телескоп.
   Громкое «бэнг!» привлекло внимание субъекта несколькими этажами выше.
   — Что, черт возьми, происходит?
   — Мусор выбрасываю из дома на улицу.
   — А ты кто такой?
   — Я из санитарного управления.
   — Неужели городские власти решили разгрести здешнюю мусорную свалку?
   — Нет, не власти. Это инициатива налогоплательщиков.
   Субъект осклабился.
   — Отлично. Продолжай в том же духе. Здесь и в самом деле скопилось много всякого дерьма. Давай сюда, на девятый этаж.
   — Уже в пути, — отозвался Римо.
   Спустившись вниз и прихватив еще два контейнера из тех, что оставались у входа, Римо устремился на зов.
   На девятом этаже звучал рэп, да так, будто по стенам били резиновыми кувалдами. Каждое третье слово песни было непечатным.
   А пелось о том, как здорово оказаться изнасилованной. Певица ежесекундно выкрикивала в микрофон непристойности, имитируя вопли обесчещенной.
   Римо решил прежде всего разделаться с музыкой.
   — Сюда, сюда, — позвал его кто-то.
   Другой подхватил:
   — Слушай, а ведь мы тоже налогоплательщики. Ты только глянь — нам решили помочь избавиться от всякой дряни!
   Римо вошел в комнату. Настоящая клоака! Когда-то здесь работал кафетерий. Теперь комната выглядела так, будто ее накрыл тайфун «Алиса». Обугленные останки стульев в углу свидетельствовали о том, что в настоящее время с готовкой и отоплением у обитателей хреново.
   Высокий мрачный негр, взглянув на Римо, скомандовал:
   — Эй, принимайся-ка за работу!
   — Слушаюсь, сэр. — Римо двинулся к уцелевшему столу, на котором криками и барабанной дробью исходил магнитофон, и, не оглядываясь, швырнул его через плечо. Магнитофон с печальным звоном погрузился в железный ящик у входа и навеки замолчал.
   Смех в комнате, как по команде, оборвался. Лица присутствующих окаменели.
   — Эй ты, это совсем не мусор!
   — Кому как, — отозвался Римо, не повышая голоса.
   — Ладно, парень. Видишь бумажки? Собирай-ка их и проваливай подобру-поздорову.
   — Прямо сейчас и уйду, — сказал Римо и нагнулся, чтобы подобрать обертки из-под гамбургеров, всякие коробки, грязные использованные шприцы с ржавыми иглами и прочую дрянь.
   — Нет, ты только посмотри, — начал тем временем высокий негр, обращаясь к приятелю. — Мы внесли такой значительный вклад в местную экономическую жизнь, что нам прислали мусорщика!
   — А почему бы и нет? — осведомился его приятель. — Мы ведь тоже налогоплательщики.
   — Как же! Я однажды заплатил налоги. В жизни не вкладывал деньги хуже!
   И оба весело загоготали.
   Смех, правда, прекратился, когда Римо, набрав полные пригоршни всякой дряни, засунул мусор в глотку сначала одному типу, потом другому.
   Пока они откашливались, Римо занялся делом.
   Прежде всего перехватил нож. Встретил клинок молниеносным блоком левой. Проколоть ладонь Римо не удалось. Оружие сломалось, как пластмассовый десертный ножик, какой обыкновенно берут в поход или на пикник.
   Нападавший смотрел на Римо, открыв рот.
   — А мне казалось, этот нож предназначен совсем для другого, — пробормотал он.
   — Скажи, ты можешь произнести быстро-быстро слова «множественные переломы»? — перебив его, осведомился Римо.
   — Что произнести?
   Римо повторять не стал, а ударил его по лицу. Издав характерный звук, тяжелая рука соприкоснулась с физиономией наркомана. Лицо парня превратилось в сплошное багровое месиво.
   — Множественные переломы, множественные переломы, — торопливо залепетал другой и поднял руки вверх. — Видишь? Я отлично выговариваю эту белиберду.
   — Выговаривать-то ты можешь, но знаешь ли, что это такое?
   — Знаю. Это когда много переломов.
   Римо присвистнул, как рефери на поле.
   — Ошибка. Большей частью это переломы лицевых костей. Например, когда твоя морда соприкасается с ветровым стеклом автомобиля, который шпарит под девяносто.
   Человек испуганно попятился.
   — Большое спасибо, не надо. Что-то не хочется.
   — Слишком поздно, — произнес Римо и сотворил вторую отбивную.