заставить полицию поступать так, как угодно ему. Это всего лишь вопрос
денег. И он привык во всем диктаторствовать. Малейший его каприз - закон.
Он покупает все, что захочет. Это относится и к женщинам. Он привык к
тому, что его считают господином положения; женщины ищут его
благосклонности. Если бы вы были согласны пойти на это, то могли бы
рассчитывать на дворец стоимостью в миллион долларов на берегу реки Драйв
или же коттедж с пристанью, тоже не менее, чем за миллион в Ньюпорте. Вы
получили бы неограниченный кредит во всех магазинах, любые поездки на
пароходах и всех железных дорогах в отдельном вагоне. Многие женщины
только за это и бьются, и он просто не понимает, чего вам еще нужно.
- И на это он тратит свои деньги?
- Он покупает все, что ему взбредет в голову. Говорят, Уотерман
ежедневно расходует пять тысяч долларов. В клубах рассказывают, что
однажды он влюбился в жену врача и дал миллион долларов на строительство
больницы при условии, что этот врач уедет на три года ознакомиться с
больницами в Европе.
Люси задумалась.
- Аллан! - вдруг сказала она, - как вы думаете, что он имел в виду,
сказав, что будет меня преследовать? Что он может мне сделать?
- Не знаю, - ответил Аллан, - надо об этом хорошенько подумать.
- Однажды он выразил мысль, которая сразу показалась мне очень
странной. Припоминаю, как он сказал: "У вас нет денег. Вы не сможете жить
в Нью-Йорке. То, что у вас есть - здесь просто ничто". Не думаете ли вы,
Аллан, что ему известно положение моих дел?
Монтегю пристально посмотрел на нее, пораженный странной мыслью.
- Люси! - воскликнул он.
- Что?
- Да нет, ничего! - спохватился Аллан и подумал про себя: "Глупости.
Этого не может быть!" Мысль, что сыщика мог подослать к нему Дан Уотерман,
показалась ему слишком нелепой. - Он, вероятно, сказал это сгоряча. Но вы
должны быть осторожны. Уотерман - опасный человек.
- И я бессильна его покарать, - помолчав, прошептала Люси.
- Мне кажется, - сказал Монтегю, - что вы еще дешево отделались. Впредь
будьте осмотрительнее, что же касается кары, то, полагаю, об этом
позаботится природа, ведь он стареет и, говорят, ведет замкнутый и
отвратительный образ жизни!
- Однако, Аллан, я невольно все время думаю о том, что было бы со мной,
если бы вы не оказались на яхте! Я не могу не думать и о других женщинах,
попадавших в такую же западню. Тогда я была бы такой же беззащитной, как
они, независимо от того, что бы он ни сделал!
- Боюсь, что это так, - серьезно сказал Аллан. - Наверное, многие
женщины это узнали на собственном опыте. Я понимаю ваши чувства, но что вы
можете тут сделать? Не в ваших силах карать людей, подобных Уотерману.
Например, узурпируя власть в какой-нибудь отрасли - а это неизбежность
жизни, - они обрекли тысячи людей на голодную смерть или учиняли насилие
над беззащитными женщинами. В этом городе есть богачи, которые забавляются
тем, что публикуют объявления о найме и завлекают девушек. Одна
стенографистка из моей конторы рассказывала, что за год она двадцать раз
меняла место работы, потому что ее работодатели добивались, чтобы она
стала их любовницей.
- Видите ли, - сказал он после паузы, - мне кое-что известно о подобных
вещах. Вы думали, я говорил просто так, а я знал, что вам угрожает. Вы
здесь чужая: у вас нет ни друзей, ни влияния, и вы всегда будете
страдающей стороной. И далеко не только в случае, подобном этому, когда в
дело могла вмешаться полиция и газеты, но и в случае широкой огласки в
обществе. Это вопрос вашей репутации, оценки ваших поступков теми, у кого
богатство, все привилегии. И они умеют их защищать! Они охотно пригласят
приезжую провести время, если она хороша собой, остроумна и может их
развлечь. Но стоит вам покуситься на их права или угрожать их власти, и вы
убедитесь, как они вас возненавидят, как безжалостно очернят и погубят.
Злоключения Люси настолько поглотили все их внимание, что они позабыли
о других делах. Наконец, Монтегю упомянул об акциях и Люси выразила свое
возмущение тем, что ей предложили низкую цену.
- Я выиграю всего десять центов за доллар! Вряд ли вы посоветуете мне
уступить акции по такой цене!
- Конечно, нет, - ответил Аллан. - Я бы отверг это предложение. Но,
пожалуй, следовало назначить свою цену.
Они снова обсудили этот вопрос и сошлись на ста восьмидесяти тысячах
долларов.
- По-моему, лучше всего дать им понять, что эта цифра окончательная, -
сказал Монтегю. - Наверное, они захотят поторговаться, но я на это не
большой мастер. Я предпочитаю, назвав цену, придерживаться ее.
- Прекрасно! - сказала Люси. - Делайте так, как считаете нужным.
Оба замолчали. Посмотрев на взволнованное лицо Люси, Монтегю поднялся.
- Лучше, если вы не будете придавать такого значения сегодняшнему
неприятному происшествию, - сказал он. - Начнем все сначала и больше не
будем совершать ошибок. Сегодня я еду к друзьям, которые давно уже просили
меня привести вас к ним. Поедем вместе.
- Кто они такие? - спросила Люси.
- Генерал Прентис и его жена. Вы слышали о них?
- Мистер Райдер упоминал о банкире Прентисе. Это он?
- Да, - сказал Монтегю, - президент Федерального банка. Он был давним
другом моего отца, и Прентисы - первые, с кем я познакомился в Нью-Йорке.
С тех пор мы подружились. Я пообещал им привезти вас как-нибудь на обед и
позвоню им, если вы согласны. Не думаю, что вам следует оставаться в
одиночестве и думать о Дане Уотермане.
- Я не прочь сейчас побыть одна, - сказала Люси. - Но если вам хочется,
я поеду.
Они отправились к Прентисам. Тут были генерал собственной персоной, его
жена и две дочери - одна из них училась в колледже, а вторая оказалась
одаренной скрипачкой. Генералу Прентису уже перевалило за семьдесят, и его
борода была бела, как снег, но он сохранил осанку и представительность
военного. С миссис Прентис Монтегю впервые встретился в опере, получив
приглашение в их ложу. Генеральша, сверкающая бриллиантами, произвела на
него неприятное впечатление: она все время рассказывала разные сплетни, в
то время как ему хотелось слушать музыку. Но, как потом сформулировала
Люси, она была "матерью всем, кто оказывался у нее под каблуком". Она
любила приглашать Монтегю к себе, знакомить его с людьми, которые, по ее
мнению, могли быть ему полезны.
В тот вечер в гостях у Прентисов был также молодой Гарри Куртис,
племянник генерала. Монтегю еще не был с ним знаком, но знал, что он
младший партнер юридической конторы Уильяма Е.Давенанта - адвоката,
выступавшего против него по тяжбе со Страховой компанией. Гарри Куртис
оказался красивым парнем с открытым лицом и обворожительными манерами.
Неделю назад он встречался с Алисой Монтегю по поводу какого-то дела и
просил передать, что придет ее навестить.
После обеда они сидели, курили и беседовали о положении на рынке. В это
время на Уолл-стрите царило большое волнение. Все цены на акции
катастрофически падали, и, казалось, дела шли все хуже и хуже.
- Говорят, Уайман попался, - сказал Куртис. - Я вчера беседовал с одним
из его маклеров.
- Уаймана не так легко поймать, - возразил генерал. - Маклерам зачастую
меньше всего известно подлинное положение его дел. Есть основание
полагать, что кто-то из крупных вкладчиков вышел из дела, так как, знаете
ли, акционеры сейчас очень обеспокоены. Но при той обстановке, которая
создалась на Уолл-стрите, это лишь предположение. Крупные заправилы так
все прибрали к своим рукам, что стали практически всемогущими.
- Вы хотите сказать, что начавшийся деловой спад, возможно, результат
чьих-то махинаций? - удивился Монтегю.
- А почему бы и нет? - в свою очередь, спросил генерал.
- Похоже, тут замешана целая группа лиц. Один человек не в состоянии
произвести такой переворот.
- Нет, конечно, - ответил генерал. - Заметьте, я не утверждаю этого, я
бы не взял на себя смелость утверждать это даже, если знал бы точно; но
кое-что я видел, а кое-что подозреваю. И вы должны согласиться, что
какие-то шесть человек в настоящее время заправляют в банках Нью-Йорка
девяноста процентами всех дел.
- Но, пожалуй, раньше, чем дела улучшатся, станет еще хуже, - заметил
Куртис.
- Надо что-то предпринимать, - продолжал генерал. - В данный момент
положение с банками в нашей стране просто невыносимо. Биржевой делец
практически вытеснил банкира. Ему приходится либо плясать под его дудку,
либо вытеснят его самого. Чтобы основать сейчас банк, надо иметь средства
и воздвигнуть здание с мраморными колоннами и бронзовыми воротами. Могу
вам назвать имя джентльмена, владеющего сейчас восемью банками, а три года
назад, когда он начинал, не думаю, чтобы у него был и миллион долларов.
- Но как он это сумел? - спросил Монтегю.
- Очень просто, - ответил генерал. - Вы покупаете участок с самой
большой закладной, вкладываете в строительство здания миллион долларов и
закладываете его. Затем создаете новый банк и выпускаете многообещающие
проспекты, сулите большие проценты на капитал, и вкладчики потекли к вам.
Тогда вы закладываете ваш капитал в банке под номером один, а директора
вашего банка ссужают вас деньгами, и вы приобретаете второй банк. Они
называют это "возводить пирамиду". Наверняка вы слышали такое выражение.
Игра в банки - очень увлекательна, так как, чем больше вы их приобретете,
тем больше вас расписывают газеты и тем больше доверия вам окажут
вкладчики.
И генерал рассказал несколько известных ему подобных случаев. Например,
некий Стюарт, молодой человек с Запада, пытался купить Федеральный банк.
Дело было давнее, поэтому генерал знал Стюарта и его методы. Поначалу он
надавил на один трест в Монтане и вынудил его к прекращению всех операций.
Трест подкупил законодательную палату и все городское управление, но
Стюарт воздействовал на широкую публику. Предприняв сенсационные
разоблачения, он привлек ее на свою сторону, и в конце концов тресту
пришлось от него откупиться. А теперь он явился в Нью-Йорк сыграть в эту
новую, азартную игру в банки, которая дает прибыль скорее, нежели
постройка домов. Или, некий Холт, пустой и пошлый человек, с его именем
связывали все низкое и подлое в городе. Он тоже вложил свои миллионы в
банки. Или же Каммингс, король холодильников, многие годы финансировавший
городское управление и захвативший в свои руки все судоверфи, прижав к
стене своих конкурентов. Он сумел сосредоточить в руках каботажное
судоходство страны и стал скупать одно пароходство за другим по
"пирамидальной" системе. А теперь он решил, что должен нажить еще больше
денег и выкупить дела у своих конкурентов. Он уже приобрел и основал с
дюжину трестов и банков.
- Каждый должен понимать, что так не может продолжаться до
бесконечности, - сказал генерал. - Я знаю, крупные дельцы это понимают.
Вчера я присутствовал на собрании директоров и слышал, как Уотерман
сказал, что этому надо положить конец. Всякий, кто знает Уотермана, не
станет ждать второго предупреждения.
- А что он может сделать? - спросил Монтегю.
- Уотерман! - воскликнул молодой Куртис.
- Уж он-то найдет способ, - просто сказал генерал. - Лично я вижу
единственный выход из положения - власть такого консервативного человека,
как он.
- Значит, вы ему доверяете? - спросил Монтегю.
- Да, - ответил генерал. - Я ему доверяю. Ведь надо же кому-нибудь
доверять.
- Я слышал любопытную историю, - вставил свое слово Гарри Куртис. - Мой
дядя вчера обедал, в доме старика и спросил его, что он думает о положении
на рынке. "Впервые в жизни я ни в чем не уверен", - последовал, ответ.
Генерал удивленно воскликнул:
- Он так и сказал? Ну, теперь жди перемен!
- Тогда можно понять, почему положение на рынке оставляет желать
лучшего, - добавил, смеясь, Куртис.
В этот момент в дверях появилась миссис Прентис.
- Неужели же вы, мужчины, собираетесь весь вечер говорить о делах? -
спросила она. - Если так, то переходите в гостиную и говорите о них с
дамами.
Мужчины поднялись и последовали за хозяйкой дома. Монтегю сел на диван
рядом с миссис Прентис и молодым Куртисом.
- Что это вы говорили о Дане Уотермане? - спросила Куртиса миссис
Прентис.
- О, это длинная история, - ответил тот, - ведь всех вас мало
интересует Уотерман.
Монтегю искоса наблюдал за Люси и не смог скрыть улыбки.
- Что это за удивительный человек! - сказала миссис Прентис. - Я
восхищаюсь им больше, чем кем-либо из многих знакомых на Уолл-стрите.
Тут она повернулась к Монтегю:
- Вы с ним знакомы?
- Да, - ответил он и прибавил с озорной усмешкой, - я видел его
сегодня.
- А я - на прошлой неделе, в воскресенье вечером, - продолжала
простодушная миссис Прентис. - В церкви Святой Богородицы, когда он
обносил всех тарелкой, собирая пожертвования. Разве не восхитительно, что
такой занятой человек, как мистер Уотерман, все же находит время для
церковных дел?
Тут Монтегю снова взглянул на Люси и увидел, что она кусает губы.
Прошла неделя, прежде чем Монтегю снова увидел Люси. Она пришла на обед
к Алисе в тот день, когда он случайно вернулся домой раньше обычного.
- Вчера я ужинала у миссис Фрэнк Лэндис, - сказала она ему. - И
представьте, с кем там встретилась: с вашим другом, миссис Уинни Дюваль.
- Неужели?
- Мы с ней долго болтали. Она мне очень нравится.
- Она всем нравится... О чем же вы говорили?
- Обо всем на свете, но, в сущности, об одном, - игриво ответила Люси.
- А именно?
- Какой же вы недогадливый. Миссис Уинни знает, что я ваш друг, и я
почувствовала, что все ее слова, в сущности, адресованы вам.
- Ну, и что же она говорила мне? - улыбаясь, спросил он.
- Она хотела дать вам понять, что живет превесело и нисколько по вас не
тоскует, - последовал ответ. - Она рассказала мне обо всем, чем сейчас
интересуется.
- Не рассказывала ли она вам о бабубанане?
- О чем? - изумилась Люси.
- Видите ли, в последнее время, когда я ее видел, она все больше
увлекалась индуизмом и только говорила, что о каких-то там свамис, гнанис
и тому подобном.
- Нет, ни о чем таком она не упоминала.
- Значит, это увлечение у нее прошло, - сказал он. - Какое же
следующее?
- Антививисекция.
- Антививисекция?
- Разве вы не читали в газетах, что ее избрали почетным
вице-президентом какого-то общества, которому она пожертвовала несколько
тысяч долларов?
- По газетам не так легко уследить за миссис Уинни! - ответил Монтегю.
- Она слышала ужасные истории о том, как хирурги мучают бедных кошек и
собак, и непременно хотела обо всем мне рассказать. Более неподобающей
темы для разговора за столом трудно себе вообразить. Она бесспорно
великолепно выглядит. Я не удивляюсь, что мужчины без ума от нее. А волосы
она поднимает со лба. По-моему, это делает ее похожей на египетскую
принцессу.
- Она выступает во многих ролях, - заметил Монтегю.
- А правда, что ома уплатила пятьдесят тысяч долларов за ванну?
- Так утверждает она и газеты тоже. Так что, наверное, правда. Дюваль
сам говорил мне, что она обходится ему в миллион долларов в год, но,
возможно, он сказал это в раздражении.
- Неужели он такой богатый? - спросила Люси.
- Не знаю точно; но он один из самых могущественных людей в Нью-Йорке.
Его называют "банкир по системе".
- Я слышала, как мистер Райдер отзывался о нем.
- Полагаю, что не особенно благожелательно, - улыбаясь, сказал Аллан.
- Да, не особенно. Кажется, они поссорились. Не знаете из-за чего?
- Я об этом ничего не знаю, но Райдер - свободомыслящий человек, а
Дюваль ведет дела с крупными дельцами, которые не любят подобных людей.
Люси замолчала, о чем-то задумавшись.
- А правда, что положение мистера Райдера так непрочно? Я думала, что
Готтамский трест - один из крупнейших в стране. В его проспектах мелькают
крупные цифры - семьдесят - восемьдесят миллионов.
- Что-то вроде этого.
- И эти цифры дутые?
- Я полагаю, что нет. Я не в курсе его дел, знаете ли. До меня только
доходили слухи, например, о том, что он ведет слишком смелую игру. Примите
совет и держите свои деньги в другом месте. Вам следует быть вдвойне
осторожной, поскольку у вас есть враги.
- Враги? - в замешательстве переспросила Люси.
- Разве вы забыли, что говорил вам Уотерман?
- Вы хотите сказать, что Уотерман вступит в борьбу с Райдером из-за
меня?
- Это звучит невероятно, но подобные вещи уже случались. Если бы
кто-нибудь знал подоплеку битв, сотрясавших Уолл-стрит, он бы обнаружил,
что многие из них имели аналогичное начало.
Монтегю сказал это между прочим, не имея в виду ничего конкретного. Он
не следил за выражением лица Люси и не заметил, какое впечатление
произвели на нее эти слова. Аллан перевел разговор на другую тему и на
следующий день совершенно забыл о нем, как вдруг Люси позвонила ему по
телефону.
Прошла неделя, как он написал адвокатам Смиту и Хансону по поводу
продажи ее акций.
- Аллан! - спросила она. - Вы не получили еще ответа от этих людей?
- Нет.
- Я сегодня утром говорила с одним своим другом, и он подсказал мне
шаг, который кажется важным. Не думаете ли вы, что было бы неплохо узнать,
кого представляют эти адвокаты?
- Что это даст? - спросил Монтегю.
- Это помогло бы нам сориентироваться. Полагаю, им известно, кто хочет
продать акции, а для нас важно знать, кто собирается их купить. А что если
им написать, что вы не желаете вести переговоры через посредников?
- Но так же дела не делаются: я назначил цену, а они не ответили.
Написав вторично, мы Только испортим дело. Лучше уж постараться
заинтересовать кого-нибудь другого.
- Но мне очень хотелось бы узнать, от кого исходит предложение. До меня
дошли слухи по поводу этих акций. Право, я хотела бы узнать.
Люси повторила последнюю фразу несколько раз и, казалось, по-настоящему
заинтересовалась всем этим. Монтегю недоумевал, кто мог с ней говорить и
что она слышала по поводу акций. Но после предупреждений майора не стал
расспрашивать ее по телефону.
- Я полагаю, что вы совершаете ошибку, но будь по-вашему.
Он сел и написал господам Смиту и Хансону, что желал бы поговорить с
одним из владельцев их конторы, и отослал письмо с нарочным. Примерно
через час явился к нему жилистый человечек с морщинистым лицом и острым
взглядом и представился:
- Хансон.
- Я говорил с моей клиенткой относительно акций Северной миссисипской -
компании, - сказал Аллан. - Возможно, вам известно, что эта дорога
строилась при довольно необычных обстоятельствах: большая часть акционеров
были личными друзьями нашей семьи. Вот почему моя клиентка предпочла бы не
иметь дела с посредниками, если только это возможно. Я хотел выяснить, не
согласится ли ваш клиент договориться непосредственно с владелицей акций.
Монтегю заметил, что, пока он говорил, Хансон смотрел на него с явным
удивлением. Не успел он закончить фразу, как это удивление сменилось
презрительной усмешкой.
- Какую шутку вы собираетесь сыграть со мной? - спросил Хансон.
Монтегю был слишком поражен, чтобы рассердиться, и только пристально
посмотрел на Хансона.
- Не понимаю вас, - сказал он.
- Не понимаете? - ответил его собеседник, смеясь ему прямо в лицо. -
Похоже, я знаю больше, чем вы думаете.
- Что вы хотите этим сказать?
- А то, что у вашей клиентки уже нет акций, о которых вы говорите.
У Монтегю перехватило дыхание.
- Нет акций?
- Конечно, нет, - сказал Хансон. - Она продала их три дня назад.
И, будучи не в силах отказать себе в удовольствии, добавил:
- Она продала их Стенли Райдеру. И, если хотите знать об этом больше,
продала за сто шестьдесят тысяч долларов. А он выдал ей вексель на сто
сорок тысяч сроком на полгода.
Монтегю был крайне поражен и никак не мог прийти в себя.
Мистер Хансон понял, что волнение Аллана неподдельно, и саркастически
улыбался.
- По-видимому, мистер Монтегю, - сказал он, - вы позволили своей
клиентке вас обойти.
Овладев собой, Монтегю вежливо поклонился.
- Я должен перед вами извиниться, мистер Хансон, - сказал он тихо. -
Могу вас только заверить, что я тут совершенно ни при чем.
Он встал, дав понять, что визит окончен.
Когда дверь его конторы закрылась за Хансоном, Аллан ухватился за
спинку кресла, чтобы не упасть, и стоял, устремив взгляд прямо перед
собой.
- Стенли Райдеру, - прошептал он.
Монтегю повернулся к телефону и набрал номер Люси.
- Люси, это правда, что вы продали свои акции?
Она не могла выговорить и слова от изумления.
- Отвечайте! - закричал он.
- Аллан, - начала она, - вы на меня рассердитесь...
- Пожалуйста, отвечайте, - снова закричал он. - Вы их продали?
- Да, Аллан, продала, но я не думала...
- Я не желаю обсуждать это по телефону, - сказал он. - Я заеду к вам
сегодня по дороге домой. Пожалуйста, не уходите - это очень важно. - И он
повесил трубку.
Монтегю явился в назначенное время. Люси ждала его. Она выглядела
бледной и сильно расстроенной, даже не встала к нему навстречу и не
сказала ни слова, только пристально смотрела Аллану в лицо.
Оно было мрачным.
- Эта история причинила мне много огорчений, - начал Монтегю, - и я не
хочу затягивать ее без необходимости. Я все обдумал и пришел к решению,
так что это обсуждению не подлежит. Я отказываюсь вести ваши дела в
дальнейшем.
- О, Аллан! - едва смогла произнести Люси.
Монтегю в руках держал портфель со всеми ее бумагами.
- Я привел все в полный порядок, - сказал он. - Здесь счета и письма.
Теперь разобраться в них сумеет кто угодно.
- Аллан, - сказала она, - право, это жестоко!
- Мне очень жаль, - возразил он, - но я больше ничего не могу для вас
сделать.
- Но разве я не имела права продать эти акции Стенли Райдеру?
- Вы имели полное право продавать их кому пожелаете, - ответил Монтегю,
- но вы не имели права поручать мне вести свои дела и при этом скрывать от
меня свои действия.
- Но, Аллан, - запротестовала она, - я продала их всего три дня назад.
- Я это прекрасно знаю, - сказал он, - но в тот момент, когда вы решили
их продать, вы должны были сообщить об этом мне. И дело даже не в том. Вы
пытались моими руками таскать каштаны из огня для Стенли Райдера.
Он заметил, как при этих словах она вздрогнула.
- Разве это неправда? - спросил он. - Разве не он просил вас получить
через меня эту информацию?
- Да, Аллан, это действительно он, - сказала Люси, - но войдите в мое
положение: я не деловая женщина и не понимала...
- Вы прекрасно понимали, что подло поступаете со мной, нечестно. В этом
вся беда, вот почему я и не желаю впредь заниматься вашими делами. Стенли
Райдер купил ваши акции, пусть Стенли Райдер отныне будет и вашим
советчиком.
Он не намерен был пререкаться с ней дальше, но увидел, что эти слова
сильно ее задели; узы старой дружбы все еще удерживали его.
- Понимаете ли вы, Люси, какой удар мне нанесен? - воскликнул он. -
Представьте себе мое положение, когда я разговаривал с мистером Хансоном,
ничего не зная, тогда как он знал все. Он знал, сколько вы заплатили, и
даже то, что вы приняли вексель.
Люси смотрела на Монтегю широко раскрытыми глазами:
- Аллан! - воскликнула она.
- Теперь вы поняли, что это значит. Я говорил вам, что вы не сможете
сохранять свои действия в тайне. Вопрос лишь о том, как скоро все, кому
это станет известно, начнут шептаться, что вы убедили Стенли Райдера
сделать это для вас.
Последовала долгая пауза. Люси сидела, устремив глаза в одну точку.
Вдруг она повернулась к Монтегю:
- Аллан! Но вы же должны понять! Я имела право продать эти акции!
Райдер нуждался в них. Он намерен организовать синдикат. Это была чисто
деловая сделка.
- Я в этом и не сомневаюсь, Люси, - тихим голосом ответил Монтегю, - но
как вы сумеете убедить в этом всех? Я уже говорил вам, что произойдет,
если вы сблизитесь с таким человеком, как Стенли Райдер. Вы узнаете это,
когда будет слишком поздно. Случай с Уотерманом должен был открыть вам
глаза на то, что говорят люди.
Люси вскочила и посмотрела на него с ужасом.
- Аллан! - вскричала она.
- Что? - спросил он.
- Вы хотите сказать, что Уотерман позволил себе так поступить со мной,
потому что Стенли Райдер мой друг?
- Именно это я и хочу сказать. Уотерман услышал сплетни на ваш счет и
подумал, что если Райдер богат, то он в десять раз богаче.
Краска залила ее шею и лицо. Она стояла, нервно ломая руки:
- О, Аллан! Это чудовищно!
- Я тут ни при чем. Так устроен мир. Я это понял и старался, чтобы это
поняли и вы.
- Но это ужасно! - сказала она. - Я не хочу этому верить, не хочу и
допускать подобной мысли! Но я не могу из-за этого подло предать друга!
- Мне знакомо это чувство, - сказал Монтегю. - И я бы не оставил вас,
если бы это был другой человек, а не Стенли Райдер. Но я его знаю лучше
вас, поверьте.
- Вы не знаете его, Аллан, вы не можете его знать! - возразила она. -
Поверьте мне, он хороший человек! Это человек, которого никто не
понимает...
Монтегю пожал плечами.
- Возможно, - сказал он. - Я и раньше слышал нечто подобное. Многие
люди не так плохи, как их дела, по крайней мере они очень стараются себя
уверить в этом. Но вы не имеете права портить себе жизнь из жалости к
Райдеру. Он сам создал себе репутацию и если бы действительно относился к
вам хорошо, то не потребовал бы, чтобы вы жертвовали собой ради него.
- Он и не требовал, - ответила Люси. - То, что я сделала, я сделала по
доброй воле. Я верю ему и не хочу верить рассказам о нем.
- Хорошо, - сказал Монтегю. - Тогда вам остается одно - идти своей
дорогой.
Аллан говорил спокойно, хотя на сердце у него было тяжело. Он точно
знал, какого рода речи Стенли Райдера склонили Люси к ее решению. Он смог
бы развеять то ложное представление, которое Райдер сумел внушить Люси о
себе, но что-то удерживало его. Возможно, инстинкт подсказывал Аллану, что
денег. И он привык во всем диктаторствовать. Малейший его каприз - закон.
Он покупает все, что захочет. Это относится и к женщинам. Он привык к
тому, что его считают господином положения; женщины ищут его
благосклонности. Если бы вы были согласны пойти на это, то могли бы
рассчитывать на дворец стоимостью в миллион долларов на берегу реки Драйв
или же коттедж с пристанью, тоже не менее, чем за миллион в Ньюпорте. Вы
получили бы неограниченный кредит во всех магазинах, любые поездки на
пароходах и всех железных дорогах в отдельном вагоне. Многие женщины
только за это и бьются, и он просто не понимает, чего вам еще нужно.
- И на это он тратит свои деньги?
- Он покупает все, что ему взбредет в голову. Говорят, Уотерман
ежедневно расходует пять тысяч долларов. В клубах рассказывают, что
однажды он влюбился в жену врача и дал миллион долларов на строительство
больницы при условии, что этот врач уедет на три года ознакомиться с
больницами в Европе.
Люси задумалась.
- Аллан! - вдруг сказала она, - как вы думаете, что он имел в виду,
сказав, что будет меня преследовать? Что он может мне сделать?
- Не знаю, - ответил Аллан, - надо об этом хорошенько подумать.
- Однажды он выразил мысль, которая сразу показалась мне очень
странной. Припоминаю, как он сказал: "У вас нет денег. Вы не сможете жить
в Нью-Йорке. То, что у вас есть - здесь просто ничто". Не думаете ли вы,
Аллан, что ему известно положение моих дел?
Монтегю пристально посмотрел на нее, пораженный странной мыслью.
- Люси! - воскликнул он.
- Что?
- Да нет, ничего! - спохватился Аллан и подумал про себя: "Глупости.
Этого не может быть!" Мысль, что сыщика мог подослать к нему Дан Уотерман,
показалась ему слишком нелепой. - Он, вероятно, сказал это сгоряча. Но вы
должны быть осторожны. Уотерман - опасный человек.
- И я бессильна его покарать, - помолчав, прошептала Люси.
- Мне кажется, - сказал Монтегю, - что вы еще дешево отделались. Впредь
будьте осмотрительнее, что же касается кары, то, полагаю, об этом
позаботится природа, ведь он стареет и, говорят, ведет замкнутый и
отвратительный образ жизни!
- Однако, Аллан, я невольно все время думаю о том, что было бы со мной,
если бы вы не оказались на яхте! Я не могу не думать и о других женщинах,
попадавших в такую же западню. Тогда я была бы такой же беззащитной, как
они, независимо от того, что бы он ни сделал!
- Боюсь, что это так, - серьезно сказал Аллан. - Наверное, многие
женщины это узнали на собственном опыте. Я понимаю ваши чувства, но что вы
можете тут сделать? Не в ваших силах карать людей, подобных Уотерману.
Например, узурпируя власть в какой-нибудь отрасли - а это неизбежность
жизни, - они обрекли тысячи людей на голодную смерть или учиняли насилие
над беззащитными женщинами. В этом городе есть богачи, которые забавляются
тем, что публикуют объявления о найме и завлекают девушек. Одна
стенографистка из моей конторы рассказывала, что за год она двадцать раз
меняла место работы, потому что ее работодатели добивались, чтобы она
стала их любовницей.
- Видите ли, - сказал он после паузы, - мне кое-что известно о подобных
вещах. Вы думали, я говорил просто так, а я знал, что вам угрожает. Вы
здесь чужая: у вас нет ни друзей, ни влияния, и вы всегда будете
страдающей стороной. И далеко не только в случае, подобном этому, когда в
дело могла вмешаться полиция и газеты, но и в случае широкой огласки в
обществе. Это вопрос вашей репутации, оценки ваших поступков теми, у кого
богатство, все привилегии. И они умеют их защищать! Они охотно пригласят
приезжую провести время, если она хороша собой, остроумна и может их
развлечь. Но стоит вам покуситься на их права или угрожать их власти, и вы
убедитесь, как они вас возненавидят, как безжалостно очернят и погубят.
Злоключения Люси настолько поглотили все их внимание, что они позабыли
о других делах. Наконец, Монтегю упомянул об акциях и Люси выразила свое
возмущение тем, что ей предложили низкую цену.
- Я выиграю всего десять центов за доллар! Вряд ли вы посоветуете мне
уступить акции по такой цене!
- Конечно, нет, - ответил Аллан. - Я бы отверг это предложение. Но,
пожалуй, следовало назначить свою цену.
Они снова обсудили этот вопрос и сошлись на ста восьмидесяти тысячах
долларов.
- По-моему, лучше всего дать им понять, что эта цифра окончательная, -
сказал Монтегю. - Наверное, они захотят поторговаться, но я на это не
большой мастер. Я предпочитаю, назвав цену, придерживаться ее.
- Прекрасно! - сказала Люси. - Делайте так, как считаете нужным.
Оба замолчали. Посмотрев на взволнованное лицо Люси, Монтегю поднялся.
- Лучше, если вы не будете придавать такого значения сегодняшнему
неприятному происшествию, - сказал он. - Начнем все сначала и больше не
будем совершать ошибок. Сегодня я еду к друзьям, которые давно уже просили
меня привести вас к ним. Поедем вместе.
- Кто они такие? - спросила Люси.
- Генерал Прентис и его жена. Вы слышали о них?
- Мистер Райдер упоминал о банкире Прентисе. Это он?
- Да, - сказал Монтегю, - президент Федерального банка. Он был давним
другом моего отца, и Прентисы - первые, с кем я познакомился в Нью-Йорке.
С тех пор мы подружились. Я пообещал им привезти вас как-нибудь на обед и
позвоню им, если вы согласны. Не думаю, что вам следует оставаться в
одиночестве и думать о Дане Уотермане.
- Я не прочь сейчас побыть одна, - сказала Люси. - Но если вам хочется,
я поеду.
Они отправились к Прентисам. Тут были генерал собственной персоной, его
жена и две дочери - одна из них училась в колледже, а вторая оказалась
одаренной скрипачкой. Генералу Прентису уже перевалило за семьдесят, и его
борода была бела, как снег, но он сохранил осанку и представительность
военного. С миссис Прентис Монтегю впервые встретился в опере, получив
приглашение в их ложу. Генеральша, сверкающая бриллиантами, произвела на
него неприятное впечатление: она все время рассказывала разные сплетни, в
то время как ему хотелось слушать музыку. Но, как потом сформулировала
Люси, она была "матерью всем, кто оказывался у нее под каблуком". Она
любила приглашать Монтегю к себе, знакомить его с людьми, которые, по ее
мнению, могли быть ему полезны.
В тот вечер в гостях у Прентисов был также молодой Гарри Куртис,
племянник генерала. Монтегю еще не был с ним знаком, но знал, что он
младший партнер юридической конторы Уильяма Е.Давенанта - адвоката,
выступавшего против него по тяжбе со Страховой компанией. Гарри Куртис
оказался красивым парнем с открытым лицом и обворожительными манерами.
Неделю назад он встречался с Алисой Монтегю по поводу какого-то дела и
просил передать, что придет ее навестить.
После обеда они сидели, курили и беседовали о положении на рынке. В это
время на Уолл-стрите царило большое волнение. Все цены на акции
катастрофически падали, и, казалось, дела шли все хуже и хуже.
- Говорят, Уайман попался, - сказал Куртис. - Я вчера беседовал с одним
из его маклеров.
- Уаймана не так легко поймать, - возразил генерал. - Маклерам зачастую
меньше всего известно подлинное положение его дел. Есть основание
полагать, что кто-то из крупных вкладчиков вышел из дела, так как, знаете
ли, акционеры сейчас очень обеспокоены. Но при той обстановке, которая
создалась на Уолл-стрите, это лишь предположение. Крупные заправилы так
все прибрали к своим рукам, что стали практически всемогущими.
- Вы хотите сказать, что начавшийся деловой спад, возможно, результат
чьих-то махинаций? - удивился Монтегю.
- А почему бы и нет? - в свою очередь, спросил генерал.
- Похоже, тут замешана целая группа лиц. Один человек не в состоянии
произвести такой переворот.
- Нет, конечно, - ответил генерал. - Заметьте, я не утверждаю этого, я
бы не взял на себя смелость утверждать это даже, если знал бы точно; но
кое-что я видел, а кое-что подозреваю. И вы должны согласиться, что
какие-то шесть человек в настоящее время заправляют в банках Нью-Йорка
девяноста процентами всех дел.
- Но, пожалуй, раньше, чем дела улучшатся, станет еще хуже, - заметил
Куртис.
- Надо что-то предпринимать, - продолжал генерал. - В данный момент
положение с банками в нашей стране просто невыносимо. Биржевой делец
практически вытеснил банкира. Ему приходится либо плясать под его дудку,
либо вытеснят его самого. Чтобы основать сейчас банк, надо иметь средства
и воздвигнуть здание с мраморными колоннами и бронзовыми воротами. Могу
вам назвать имя джентльмена, владеющего сейчас восемью банками, а три года
назад, когда он начинал, не думаю, чтобы у него был и миллион долларов.
- Но как он это сумел? - спросил Монтегю.
- Очень просто, - ответил генерал. - Вы покупаете участок с самой
большой закладной, вкладываете в строительство здания миллион долларов и
закладываете его. Затем создаете новый банк и выпускаете многообещающие
проспекты, сулите большие проценты на капитал, и вкладчики потекли к вам.
Тогда вы закладываете ваш капитал в банке под номером один, а директора
вашего банка ссужают вас деньгами, и вы приобретаете второй банк. Они
называют это "возводить пирамиду". Наверняка вы слышали такое выражение.
Игра в банки - очень увлекательна, так как, чем больше вы их приобретете,
тем больше вас расписывают газеты и тем больше доверия вам окажут
вкладчики.
И генерал рассказал несколько известных ему подобных случаев. Например,
некий Стюарт, молодой человек с Запада, пытался купить Федеральный банк.
Дело было давнее, поэтому генерал знал Стюарта и его методы. Поначалу он
надавил на один трест в Монтане и вынудил его к прекращению всех операций.
Трест подкупил законодательную палату и все городское управление, но
Стюарт воздействовал на широкую публику. Предприняв сенсационные
разоблачения, он привлек ее на свою сторону, и в конце концов тресту
пришлось от него откупиться. А теперь он явился в Нью-Йорк сыграть в эту
новую, азартную игру в банки, которая дает прибыль скорее, нежели
постройка домов. Или, некий Холт, пустой и пошлый человек, с его именем
связывали все низкое и подлое в городе. Он тоже вложил свои миллионы в
банки. Или же Каммингс, король холодильников, многие годы финансировавший
городское управление и захвативший в свои руки все судоверфи, прижав к
стене своих конкурентов. Он сумел сосредоточить в руках каботажное
судоходство страны и стал скупать одно пароходство за другим по
"пирамидальной" системе. А теперь он решил, что должен нажить еще больше
денег и выкупить дела у своих конкурентов. Он уже приобрел и основал с
дюжину трестов и банков.
- Каждый должен понимать, что так не может продолжаться до
бесконечности, - сказал генерал. - Я знаю, крупные дельцы это понимают.
Вчера я присутствовал на собрании директоров и слышал, как Уотерман
сказал, что этому надо положить конец. Всякий, кто знает Уотермана, не
станет ждать второго предупреждения.
- А что он может сделать? - спросил Монтегю.
- Уотерман! - воскликнул молодой Куртис.
- Уж он-то найдет способ, - просто сказал генерал. - Лично я вижу
единственный выход из положения - власть такого консервативного человека,
как он.
- Значит, вы ему доверяете? - спросил Монтегю.
- Да, - ответил генерал. - Я ему доверяю. Ведь надо же кому-нибудь
доверять.
- Я слышал любопытную историю, - вставил свое слово Гарри Куртис. - Мой
дядя вчера обедал, в доме старика и спросил его, что он думает о положении
на рынке. "Впервые в жизни я ни в чем не уверен", - последовал, ответ.
Генерал удивленно воскликнул:
- Он так и сказал? Ну, теперь жди перемен!
- Тогда можно понять, почему положение на рынке оставляет желать
лучшего, - добавил, смеясь, Куртис.
В этот момент в дверях появилась миссис Прентис.
- Неужели же вы, мужчины, собираетесь весь вечер говорить о делах? -
спросила она. - Если так, то переходите в гостиную и говорите о них с
дамами.
Мужчины поднялись и последовали за хозяйкой дома. Монтегю сел на диван
рядом с миссис Прентис и молодым Куртисом.
- Что это вы говорили о Дане Уотермане? - спросила Куртиса миссис
Прентис.
- О, это длинная история, - ответил тот, - ведь всех вас мало
интересует Уотерман.
Монтегю искоса наблюдал за Люси и не смог скрыть улыбки.
- Что это за удивительный человек! - сказала миссис Прентис. - Я
восхищаюсь им больше, чем кем-либо из многих знакомых на Уолл-стрите.
Тут она повернулась к Монтегю:
- Вы с ним знакомы?
- Да, - ответил он и прибавил с озорной усмешкой, - я видел его
сегодня.
- А я - на прошлой неделе, в воскресенье вечером, - продолжала
простодушная миссис Прентис. - В церкви Святой Богородицы, когда он
обносил всех тарелкой, собирая пожертвования. Разве не восхитительно, что
такой занятой человек, как мистер Уотерман, все же находит время для
церковных дел?
Тут Монтегю снова взглянул на Люси и увидел, что она кусает губы.
Прошла неделя, прежде чем Монтегю снова увидел Люси. Она пришла на обед
к Алисе в тот день, когда он случайно вернулся домой раньше обычного.
- Вчера я ужинала у миссис Фрэнк Лэндис, - сказала она ему. - И
представьте, с кем там встретилась: с вашим другом, миссис Уинни Дюваль.
- Неужели?
- Мы с ней долго болтали. Она мне очень нравится.
- Она всем нравится... О чем же вы говорили?
- Обо всем на свете, но, в сущности, об одном, - игриво ответила Люси.
- А именно?
- Какой же вы недогадливый. Миссис Уинни знает, что я ваш друг, и я
почувствовала, что все ее слова, в сущности, адресованы вам.
- Ну, и что же она говорила мне? - улыбаясь, спросил он.
- Она хотела дать вам понять, что живет превесело и нисколько по вас не
тоскует, - последовал ответ. - Она рассказала мне обо всем, чем сейчас
интересуется.
- Не рассказывала ли она вам о бабубанане?
- О чем? - изумилась Люси.
- Видите ли, в последнее время, когда я ее видел, она все больше
увлекалась индуизмом и только говорила, что о каких-то там свамис, гнанис
и тому подобном.
- Нет, ни о чем таком она не упоминала.
- Значит, это увлечение у нее прошло, - сказал он. - Какое же
следующее?
- Антививисекция.
- Антививисекция?
- Разве вы не читали в газетах, что ее избрали почетным
вице-президентом какого-то общества, которому она пожертвовала несколько
тысяч долларов?
- По газетам не так легко уследить за миссис Уинни! - ответил Монтегю.
- Она слышала ужасные истории о том, как хирурги мучают бедных кошек и
собак, и непременно хотела обо всем мне рассказать. Более неподобающей
темы для разговора за столом трудно себе вообразить. Она бесспорно
великолепно выглядит. Я не удивляюсь, что мужчины без ума от нее. А волосы
она поднимает со лба. По-моему, это делает ее похожей на египетскую
принцессу.
- Она выступает во многих ролях, - заметил Монтегю.
- А правда, что ома уплатила пятьдесят тысяч долларов за ванну?
- Так утверждает она и газеты тоже. Так что, наверное, правда. Дюваль
сам говорил мне, что она обходится ему в миллион долларов в год, но,
возможно, он сказал это в раздражении.
- Неужели он такой богатый? - спросила Люси.
- Не знаю точно; но он один из самых могущественных людей в Нью-Йорке.
Его называют "банкир по системе".
- Я слышала, как мистер Райдер отзывался о нем.
- Полагаю, что не особенно благожелательно, - улыбаясь, сказал Аллан.
- Да, не особенно. Кажется, они поссорились. Не знаете из-за чего?
- Я об этом ничего не знаю, но Райдер - свободомыслящий человек, а
Дюваль ведет дела с крупными дельцами, которые не любят подобных людей.
Люси замолчала, о чем-то задумавшись.
- А правда, что положение мистера Райдера так непрочно? Я думала, что
Готтамский трест - один из крупнейших в стране. В его проспектах мелькают
крупные цифры - семьдесят - восемьдесят миллионов.
- Что-то вроде этого.
- И эти цифры дутые?
- Я полагаю, что нет. Я не в курсе его дел, знаете ли. До меня только
доходили слухи, например, о том, что он ведет слишком смелую игру. Примите
совет и держите свои деньги в другом месте. Вам следует быть вдвойне
осторожной, поскольку у вас есть враги.
- Враги? - в замешательстве переспросила Люси.
- Разве вы забыли, что говорил вам Уотерман?
- Вы хотите сказать, что Уотерман вступит в борьбу с Райдером из-за
меня?
- Это звучит невероятно, но подобные вещи уже случались. Если бы
кто-нибудь знал подоплеку битв, сотрясавших Уолл-стрит, он бы обнаружил,
что многие из них имели аналогичное начало.
Монтегю сказал это между прочим, не имея в виду ничего конкретного. Он
не следил за выражением лица Люси и не заметил, какое впечатление
произвели на нее эти слова. Аллан перевел разговор на другую тему и на
следующий день совершенно забыл о нем, как вдруг Люси позвонила ему по
телефону.
Прошла неделя, как он написал адвокатам Смиту и Хансону по поводу
продажи ее акций.
- Аллан! - спросила она. - Вы не получили еще ответа от этих людей?
- Нет.
- Я сегодня утром говорила с одним своим другом, и он подсказал мне
шаг, который кажется важным. Не думаете ли вы, что было бы неплохо узнать,
кого представляют эти адвокаты?
- Что это даст? - спросил Монтегю.
- Это помогло бы нам сориентироваться. Полагаю, им известно, кто хочет
продать акции, а для нас важно знать, кто собирается их купить. А что если
им написать, что вы не желаете вести переговоры через посредников?
- Но так же дела не делаются: я назначил цену, а они не ответили.
Написав вторично, мы Только испортим дело. Лучше уж постараться
заинтересовать кого-нибудь другого.
- Но мне очень хотелось бы узнать, от кого исходит предложение. До меня
дошли слухи по поводу этих акций. Право, я хотела бы узнать.
Люси повторила последнюю фразу несколько раз и, казалось, по-настоящему
заинтересовалась всем этим. Монтегю недоумевал, кто мог с ней говорить и
что она слышала по поводу акций. Но после предупреждений майора не стал
расспрашивать ее по телефону.
- Я полагаю, что вы совершаете ошибку, но будь по-вашему.
Он сел и написал господам Смиту и Хансону, что желал бы поговорить с
одним из владельцев их конторы, и отослал письмо с нарочным. Примерно
через час явился к нему жилистый человечек с морщинистым лицом и острым
взглядом и представился:
- Хансон.
- Я говорил с моей клиенткой относительно акций Северной миссисипской -
компании, - сказал Аллан. - Возможно, вам известно, что эта дорога
строилась при довольно необычных обстоятельствах: большая часть акционеров
были личными друзьями нашей семьи. Вот почему моя клиентка предпочла бы не
иметь дела с посредниками, если только это возможно. Я хотел выяснить, не
согласится ли ваш клиент договориться непосредственно с владелицей акций.
Монтегю заметил, что, пока он говорил, Хансон смотрел на него с явным
удивлением. Не успел он закончить фразу, как это удивление сменилось
презрительной усмешкой.
- Какую шутку вы собираетесь сыграть со мной? - спросил Хансон.
Монтегю был слишком поражен, чтобы рассердиться, и только пристально
посмотрел на Хансона.
- Не понимаю вас, - сказал он.
- Не понимаете? - ответил его собеседник, смеясь ему прямо в лицо. -
Похоже, я знаю больше, чем вы думаете.
- Что вы хотите этим сказать?
- А то, что у вашей клиентки уже нет акций, о которых вы говорите.
У Монтегю перехватило дыхание.
- Нет акций?
- Конечно, нет, - сказал Хансон. - Она продала их три дня назад.
И, будучи не в силах отказать себе в удовольствии, добавил:
- Она продала их Стенли Райдеру. И, если хотите знать об этом больше,
продала за сто шестьдесят тысяч долларов. А он выдал ей вексель на сто
сорок тысяч сроком на полгода.
Монтегю был крайне поражен и никак не мог прийти в себя.
Мистер Хансон понял, что волнение Аллана неподдельно, и саркастически
улыбался.
- По-видимому, мистер Монтегю, - сказал он, - вы позволили своей
клиентке вас обойти.
Овладев собой, Монтегю вежливо поклонился.
- Я должен перед вами извиниться, мистер Хансон, - сказал он тихо. -
Могу вас только заверить, что я тут совершенно ни при чем.
Он встал, дав понять, что визит окончен.
Когда дверь его конторы закрылась за Хансоном, Аллан ухватился за
спинку кресла, чтобы не упасть, и стоял, устремив взгляд прямо перед
собой.
- Стенли Райдеру, - прошептал он.
Монтегю повернулся к телефону и набрал номер Люси.
- Люси, это правда, что вы продали свои акции?
Она не могла выговорить и слова от изумления.
- Отвечайте! - закричал он.
- Аллан, - начала она, - вы на меня рассердитесь...
- Пожалуйста, отвечайте, - снова закричал он. - Вы их продали?
- Да, Аллан, продала, но я не думала...
- Я не желаю обсуждать это по телефону, - сказал он. - Я заеду к вам
сегодня по дороге домой. Пожалуйста, не уходите - это очень важно. - И он
повесил трубку.
Монтегю явился в назначенное время. Люси ждала его. Она выглядела
бледной и сильно расстроенной, даже не встала к нему навстречу и не
сказала ни слова, только пристально смотрела Аллану в лицо.
Оно было мрачным.
- Эта история причинила мне много огорчений, - начал Монтегю, - и я не
хочу затягивать ее без необходимости. Я все обдумал и пришел к решению,
так что это обсуждению не подлежит. Я отказываюсь вести ваши дела в
дальнейшем.
- О, Аллан! - едва смогла произнести Люси.
Монтегю в руках держал портфель со всеми ее бумагами.
- Я привел все в полный порядок, - сказал он. - Здесь счета и письма.
Теперь разобраться в них сумеет кто угодно.
- Аллан, - сказала она, - право, это жестоко!
- Мне очень жаль, - возразил он, - но я больше ничего не могу для вас
сделать.
- Но разве я не имела права продать эти акции Стенли Райдеру?
- Вы имели полное право продавать их кому пожелаете, - ответил Монтегю,
- но вы не имели права поручать мне вести свои дела и при этом скрывать от
меня свои действия.
- Но, Аллан, - запротестовала она, - я продала их всего три дня назад.
- Я это прекрасно знаю, - сказал он, - но в тот момент, когда вы решили
их продать, вы должны были сообщить об этом мне. И дело даже не в том. Вы
пытались моими руками таскать каштаны из огня для Стенли Райдера.
Он заметил, как при этих словах она вздрогнула.
- Разве это неправда? - спросил он. - Разве не он просил вас получить
через меня эту информацию?
- Да, Аллан, это действительно он, - сказала Люси, - но войдите в мое
положение: я не деловая женщина и не понимала...
- Вы прекрасно понимали, что подло поступаете со мной, нечестно. В этом
вся беда, вот почему я и не желаю впредь заниматься вашими делами. Стенли
Райдер купил ваши акции, пусть Стенли Райдер отныне будет и вашим
советчиком.
Он не намерен был пререкаться с ней дальше, но увидел, что эти слова
сильно ее задели; узы старой дружбы все еще удерживали его.
- Понимаете ли вы, Люси, какой удар мне нанесен? - воскликнул он. -
Представьте себе мое положение, когда я разговаривал с мистером Хансоном,
ничего не зная, тогда как он знал все. Он знал, сколько вы заплатили, и
даже то, что вы приняли вексель.
Люси смотрела на Монтегю широко раскрытыми глазами:
- Аллан! - воскликнула она.
- Теперь вы поняли, что это значит. Я говорил вам, что вы не сможете
сохранять свои действия в тайне. Вопрос лишь о том, как скоро все, кому
это станет известно, начнут шептаться, что вы убедили Стенли Райдера
сделать это для вас.
Последовала долгая пауза. Люси сидела, устремив глаза в одну точку.
Вдруг она повернулась к Монтегю:
- Аллан! Но вы же должны понять! Я имела право продать эти акции!
Райдер нуждался в них. Он намерен организовать синдикат. Это была чисто
деловая сделка.
- Я в этом и не сомневаюсь, Люси, - тихим голосом ответил Монтегю, - но
как вы сумеете убедить в этом всех? Я уже говорил вам, что произойдет,
если вы сблизитесь с таким человеком, как Стенли Райдер. Вы узнаете это,
когда будет слишком поздно. Случай с Уотерманом должен был открыть вам
глаза на то, что говорят люди.
Люси вскочила и посмотрела на него с ужасом.
- Аллан! - вскричала она.
- Что? - спросил он.
- Вы хотите сказать, что Уотерман позволил себе так поступить со мной,
потому что Стенли Райдер мой друг?
- Именно это я и хочу сказать. Уотерман услышал сплетни на ваш счет и
подумал, что если Райдер богат, то он в десять раз богаче.
Краска залила ее шею и лицо. Она стояла, нервно ломая руки:
- О, Аллан! Это чудовищно!
- Я тут ни при чем. Так устроен мир. Я это понял и старался, чтобы это
поняли и вы.
- Но это ужасно! - сказала она. - Я не хочу этому верить, не хочу и
допускать подобной мысли! Но я не могу из-за этого подло предать друга!
- Мне знакомо это чувство, - сказал Монтегю. - И я бы не оставил вас,
если бы это был другой человек, а не Стенли Райдер. Но я его знаю лучше
вас, поверьте.
- Вы не знаете его, Аллан, вы не можете его знать! - возразила она. -
Поверьте мне, он хороший человек! Это человек, которого никто не
понимает...
Монтегю пожал плечами.
- Возможно, - сказал он. - Я и раньше слышал нечто подобное. Многие
люди не так плохи, как их дела, по крайней мере они очень стараются себя
уверить в этом. Но вы не имеете права портить себе жизнь из жалости к
Райдеру. Он сам создал себе репутацию и если бы действительно относился к
вам хорошо, то не потребовал бы, чтобы вы жертвовали собой ради него.
- Он и не требовал, - ответила Люси. - То, что я сделала, я сделала по
доброй воле. Я верю ему и не хочу верить рассказам о нем.
- Хорошо, - сказал Монтегю. - Тогда вам остается одно - идти своей
дорогой.
Аллан говорил спокойно, хотя на сердце у него было тяжело. Он точно
знал, какого рода речи Стенли Райдера склонили Люси к ее решению. Он смог
бы развеять то ложное представление, которое Райдер сумел внушить Люси о
себе, но что-то удерживало его. Возможно, инстинкт подсказывал Аллану, что