Люси любит этого человека и никакие факты ее не образумят.
- Вы убедитесь во всем сами, - вот единственное, что он мог ей сказать.
И, не глядя на расстроенное лицо Люси, повернулся и вышел, даже не
прикоснувшись к ее руке.
Наступил май, и большая часть знакомых Монтегю разъехалась по виллам, а
те, кто с утра был прикован к своим письменным столам, имели автомобили,
яхты или экипажи и ежедневно после обеда уезжали в город. Монтегю был
приглашен провести пару недель у Элдриджа Девона, где Алиса гостила уже
целую неделю, но он никак не мог выбрать время. Наконец, в субботу после
обеда Монтегю отправился по заливу Гудзона на "Тритоне" - новой яхте
Девона.
Один недоброжелательный человек сказал как-то про Девона, что он -
олицетворение человеческой скуки. Но сегодня Аллан убедился, что Элдридж
живо интересуется жизнью. Девон вдруг вообразил, что только что созданная
новая модель еще не разрекламированного автомобиля намного лучше любой из
семнадцати машин, имеющихся у него, и купил три таких автомобиля. Поэтому
Монтегю, сидя на верхней палубе "Тритона" и любуясь живописными берегами
реки, вынужден был слушать монотонный голос Девона, рассуждавшего на тему
о клапанах и цилиндрах.
Один из новых автомобилей ожидал их у собственной пристани Девона и
быстро помчал по холмам к особняку. Ни разу еще место, где находился
особняк Девона, не казалось Аллану таким чудесным, как теперь, когда
фруктовые деревья стояли в цвету и весна придавала очарование всему
вокруг. На много миль склоны холмов представляли собой одну сплошную
великолепную лужайку. Но - увы! - для Элдриджа Девона эти холмы были
интересны только с точки зрения игры в гольф. Никогда в жизни Монтегю так
остро не ощущал убогость людей, среди которых вращался. Стоя под портиком,
таким огромным, что он мог составлять принадлежность какого-нибудь
сказочного замка, и любуясь видом, открывавшимся на Гудзон, от которого у
него замирало сердце, он даже не обратил внимания на миссис Билли Олден и
еще нескольких ее друзей, играющих в бридж внизу на лужайке.
После завтрака Монтегю отправился на прогулку с Алисой, и она
рассказала ему, как проводила время.
- Сюда приезжал на несколько дней молодой Куртис, - сообщила она.
- Племянник генерала Прентиса?
- Да. Он говорил, что познакомился с тобой. Что ты о нем думаешь?
- Он показался мне смышленым малым.
- Куртис мне очень нравится, - сказала Алиса. - Мне кажется, мы
подружимся. Он интересный собеседник; знаешь, Гарри участвовал в войне,
был ковбоем и вообще пережил много волнующих приключений. Мы с ним гуляли
утром, и он мне рассказывал о них. Говорят, он преуспевающий юрист.
- По крайней мере входит в коллегию юристов, пользующихся успехом, -
сказал Монтегю, - и ему едва ли удалось туда попасть, если бы он не был
таким способным.
- Куртис приятель Лауры Хиган, - сказала Алиса. - Она приезжала сюда на
один день. Лаура очень придирчива, и дружба с ней говорит в его пользу.
Монтегю рассказал о том, как он посетил Лауру в одной из соседних вилл.
- Я разговаривала с ней тоже, - сказала Алиса. - Она пригласила меня на
завтрак и уговорила покататься. Лаура понравилась мне больше, чем я
ожидала. А тебе она нравится, Аллан?
- Я мало с ней знаком. Наверное, она понравилась бы мне. Но, увы, я-то
ей не нравлюсь.
- Как это может быть? - спросила девушка.
Монтегю улыбнулся.
- Вкусы бывают разные, - сказал он.
- Нет, верно, есть какая-нибудь причина, - возразила Алиса.
- Она на многое смотрит так же, как ты. Мне кажется, ей было бы
интересно с тобой поговорить, и я сказала ей об этом.
- И что она ответила?
- Ничего, - произнесла Алиса и, неожиданно повернувшись к нему,
добавила: - Я уверена, ты знаешь причину. Мне бы хотелось услышать от
тебя, в чем здесь дело.
- Не знаю ничего определенного, - сказал Монтегю, - но мне кажется, это
имеет какое-то отношение к миссис Уинни.
- К миссис Уинни! - удивленно воскликнула Алиса.
- Вероятно, она слышала какие-нибудь сплетни и поверила им, - прибавил
он.
- Но это бессмысленно! Почему ты не сказал ей правду?
- Что бы я сказал ей? - засмеялся Монтегю. - Не вижу причины говорить
ей об этом. Ее нисколько не интересует моя персона.
Он помолчал.
- Раз или два я подумывал, не открыть ли ей глаза, уж очень мне было
сначала досадно. И я представлял себе, как подойду к ней и скажу: "То, что
вы обо мне думаете, - ложь!" Затем мне приходило в голову написать ей. Но,
конечно, это было бы просто глупо: она никогда не призналась бы, что
поверила сплетням, и составила бы обо мне самое превратное мнение.
- А я думаю, ничего подобного не случилось бы, - возразила Алиса, -
особенно, если она действительно думала то, что мне говорила. Она
рассказывала о людях, которых встречает в обществе, о том, какие они
скучные и кичливые. "Никто не говорит вам правду и не относится к вам
искренне, - сказала она, - мужчины занимаются тем, что отпускают
комплименты, воображая, что это нужно каждой женщине. Чем больше я их
узнаю, тем менее они меня интересуют".
- Это верно, - сказал Монтегю. - Чувствуешь себя неловко с девушкой в
ее положении. Отец Лауры - могущественный человек, и когда-нибудь она сама
станет очень богата. Конечно, люди, окружающие Лауру, стараются ее
использовать. Я серьезно заинтересовался ею, когда впервые встретил, но,
узнав поближе среду, в которой она вращается, стал стесняться даже
говорить с ней.
- Но это не очень справедливо по отношению к Лауре, - сказала Алиса. -
Представь себе только, что будет, если так поступят все порядочные люди? А
между тем душа у нее открытая. Она рассказала мне о некоторых
благотворительных делах, которыми увлекается. Лаура ходит по трущобам
Ист-Сайда и, обучает детей бедноты. Мне представляется это настоящим
подвигом. Но она рассмеялась, когда я так сказала. Лаура говорит, что это
такие же люди, как и все мы, и, когда ближе их узнаешь и привыкнешь к ним,
они уже не кажутся такими ужасными и далекими.
- Наверное, так оно и есть, - улыбнувшись, сказал Монтегю.
- Отец Лауры приезжал сюда за ней, - добавила Алиса. - Она мне сказала,
что в первый раз за полгода он уехал из города. Не странно ли, что он так
много работает при его деньгах! Что еще ему надо в жизни, как по-твоему?
- Во всяком случае, не денег, - ответил он. - Скорее власти. Когда
имеешь такие огромные деньги, приходится много работать, чтобы другие их
не отняли у тебя.
- Глядя на него, понимаешь, что он должен уметь постоять за себя, -
сказала девушка. - У него такое мрачное и отталкивающее лицо. Трудно
поверить, что он умеет улыбаться.
- Хиган очень приятный человек в обществе, разумеется, с близкими
знакомыми.
- Кстати, он помнит тебя и расспрашивал о тебе. Не Хиган ли собирался
купить акции Люси Дюпрэ?
- Я говорил с ним об этом деле, но ничего не вышло.
Они помолчали с минуту, а затем Алиса вдруг спросила:
- Аллан, что значат эти слухи о Люси?
- Какие слухи?
- О ней и о мистере Райдере. Я слышала, что вчера говорила миссис
Лендис. Это возмутительно!
Монтегю не знал, что и сказать.
- Я ничем не могу здесь помочь? - спросил он.
- Не знаю, но мне кажется, что Виктория Лендис - ужасная женщина. Сама
она позволяет себе все, что ей нравится, но о других рассказывает
отвратительные вещи.
Монтегю промолчал.
- Скажи, - спросила Алиса, - поскольку ты отказался вести дела Люси, не
следует ли нам прекратить с ней всякое общение?
- Не знаю, - ответил он. - Не думаю, чтобы она теперь захотела меня
видеть. Я сказал ей об ошибке, которую она совершает, но Люси предпочла
действовать по-своему. Что же я могу сделать еще?
Вечером того же дня Монтегю оказался рядом с миссис Билли Олден, и та
спросила его:
- Что за слухи ходят о вашем друге - миссис Тэйлор?
- Не знаю, - сухо ответил он.
- Похоже, эта очаровательная вдова губит сама себя.
- Почему вы так думаете?
- Мне сказала это Вивьен Паттон, а она, знаете ли, старая симпатия
Стенли Райдера. Так что, я полагаю, это исходит от него самого.
Монтегю лишился дара речи, он даже не нашел, что сказать.
- Все это весьма прискорбно, - продолжала миссис Билли. - Она и в самом
деле прелестное создание. Эти слухи плохо скажутся на ней. Ведь миссис
Тэйлор приезжая, и к тому же все это произошло слишком быстро. Неужели так
поступают на Миссисипи?
Аллан заставил себя ответить:
- Миссис Тэйлор сама себе хозяйка.
Однако его нежелание вести этот разговор ничего не дало, так как миссис
Билли отпарировала:
- Но Вивьен сказала, что Люси любовница Стенли Райдера.
Монтегю отвернулся от миссис Олден. Он больше не хотел ее слушать.
- Я понимаю ваши чувства, - упорно продолжала великосветская леди после
паузы. - Теперь все будут об этом говорить. Ваш друг Реджи Манн слышал
разговоры Вивьен, а уж он постарается, чтобы эти слухи пошли дальше.
- Реджи Манн не принадлежит к числу моих друзей, - сухо заметил
Монтегю.
Они замолчали.
- И как только вы переносите этого человека? - спросил Аллан, чтобы
переменить тему разговора.
- О, Реджи вполне на своем месте, - ответила миссис Билли и окинула
взором зал. - Вы видите всех этих женщин? - продолжала она. - Возьмите-ка
с полдюжины их утром и поместите в одной комнате; все они смертельно
ненавидят друг друга, и, если вблизи нет мужчин и им абсолютно нечего
делать, они переругаются между собой. Сумели бы вы удержать их от этого?
- Значит, в этом и заключается роль Реджи? - спросил Монтегю.
- Вот именно. Когда он заметит, что ссора назрела, он бросается вперед,
чтобы выкинуть какой-нибудь номер. Неважно, какой именно (я слышала, как
он кричал петухом и спотыкался о собственные ноги), лишь бы вызвать смех.
- А вы не боитесь, что наш разговор дойдет до вашей жертвы? - улыбаясь,
спросил Монтегю.
- Для этого он и предназначен, - последовал ответ. - У вас, наверное,
мало врагов, - продолжала миссис Билли.
- Не думаю, чтобы кто-либо меня всерьез ненавидел.
- Вот вам и следует их завести. Враги придают жизни остроту. Я это
вполне серьезно, - добавила она, видя, как он улыбается.
- Мне никогда не приходила в голову такая мысль.
- Разве вы никогда не испытывали, какие ощущения приносит горячая
схватка с врагом? Видите ли, вы человек приличий и не любите признаваться
в этом, но что нас больше всего возбуждает, как не добрая сильная
ненависть? Когда-нибудь вы в этом убедитесь. Лучшее наслаждение в жизни -
это выследить того, кто ненавидит тебя, опрокинуть его и смотреть, как он
будет барахтаться.
- А если он сам опрокинет вас?
- Ах! - сказала она. - Этого-то вы и не должны допускать! В этом и
состоит борьба. Подстерегите врага и бросьтесь на него первым.
- Ну, это же просто варварство!
- Наоборот, - ответила великосветская дама, - это высшее достижение
цивилизации. В настоящее время общество овладевает искусством ненависти.
Это как бы отголосок борьбы за существование. Вы изучаете свою жертву, ее
слабости и больные места и с точностью определяете, куда воткнуть свое
жало. Вы узнаете ее желания и стремитесь воспрепятствовать их
удовлетворению. Вы старательно подыскиваете себе союзников, окружаете свою
жертву и поражаете ее насмерть, а покончив с одной, устремляетесь за
другой.
И миссис Билли сверкнула глазами, оглядывая избранное общество в
гостиной миссис Девон, обставленной в стиле Людовика XVI.
- Как вы полагаете, эти люди решили тут заночевать? - спросила она.
Прошла неделя или две, и Оливер позвонил брату по телефону:
- Свободны ли вы с Алисой сегодня вечером? Я хочу привести к обеду
знакомого.
- Кого именно? - спросил Монтегю.
- Вы о нем никогда не слыхали, но мне хотелось бы вас с ним
познакомить. Правда, он покажется вам странным. Потом я все объясню.
Передай Алисе мою просьбу.
Монтегю выполнил поручение, и в семь часов они сошли вниз. В холле их
ждал Оливер со своим знакомым, и Монтегю едва удержался, чтобы не выдать
своего удивления.
Оливер представил мистера Гембла. Это был человечек едва ли выше пяти
футов ростом и такой полный, что было удивительно, как он может
передвигаться без посторонней помощи; его подбородок и шея образовывали
целый ряд жирных складок. Лицо круглое, как луна в полнолунье, и на нем
едва различались маленькие свиные глазки. Только внимательно
присмотревшись, можно было обнаружить, что эти глазки хитро щурились.
Мистер Гембл был человеком самой вульгарной внешности, какого
когда-либо встречала Алиса Монтегю. Он протянул ей жирную маленькую руку,
она осторожно к ней притронулась и беспомощно посмотрела на Оливера и
Аллана.
- Добрый вечер, добрый вечер! - скороговоркой начал он. - Я в восторге
от знакомства с вами, мистер Монтегю. Я много слышал о вас от вашего
брата, и мне кажется, что мы уже старые друзья.
Последовала небольшая пауза.
- Не пройти ли нам в ресторан? - спросил Монтегю.
Ему была не очень приятна перспектива выдерживать изумленные взгляды,
которые со всех сторон устремятся на них, стоит им появиться, но другого
выхода он не видел. Они вошли в зал и уселись за столиком. Монтегю
исподтишка наблюдал, достают ли до стола коротенькие руки мистера Гембла,
сидевшего против него.
- Какой теплый вечер! - сказал тот, слегка отдуваясь. - Я весь день
провел в поезде.
- Мистер Гембл приехал из Питтсбурга, - пояснил Оливер.
- В самом деле? - вставил Монтегю, стараясь поддержать разговор. - У
вас там свое дело?
- Нет, я разделался с делами, - ответил мистер Гембл с усмешкой, - так
сказать, сложил оружие и ушел. Хочу посмотреть свет до наступления
старости.
Официант подошел принять заказ. В это время Монтегю сердито посмотрел
на брата, на лице которого расплывалась широкая улыбка. Затем Аллан
перехватил взгляд Алисы и уловил ее шепот:
- Ради бога, ну о чем мне с ним говорить?
Но оказалось, что беседовать с джентльменом из Питтсбурга совсем не
трудно. Он, по-видимому, был в курсе всех сплетен Нью-Йорка и охотно
поставлял темы для разговора. Гембл побывал за зиму и в Пальм-Биче, и в
Хот-Спрингсе и рассказал, что он там видел. Он собирался нынешним летом в
Ньюпорт и распространялся о своих планах на будущее. Если Гембл и мог
догадаться, что все это не особенно интересует Монтегю и его кузину, то он
никак этого не обнаруживал.
Покончив с изысканным обедом, заказанным Оливером, мистер Гембл
предложил отправиться в театр. У него была на этот вечер ложа, и Оливер
принял предложение прежде, чем Монтегю успел вставить слово. Извинившись,
он отказался, сославшись на важную работу.
Он поднялся наверх и, стряхнув с себя ощущение скуки, погрузился в
работу. Закончив ее уже после полуночи, Аллан вышел подышать свежим
воздухом и, по возвращении, застал Оливера с его знакомым в вестибюле
отеля.
- Как поживаете, мистер Монтегю? Очень рад видеть вас снова, - сказал
мистер Гембл.
- Алиса только что ушла наверх, - заметил Оливер. - А мы решили
посидеть в кафе. Не пойдешь ли с нами?
- Очень прошу вас, - радушно пригласил его мистер Гембл.
Монтегю пошел с ними, потому что хотел поговорить с Оливером до того,
как он ляжет спать.
- Знаете ли вы Дика Ингама? - спросил мистер Гембл, когда они уселись
за столик.
- Из Стального треста? - спросил Монтегю. - Я слышал о нем, но никогда
не встречал.
- Мы о нем только что говорили, - продолжал мистер Гембл. - Бедный
малый! Ему не повезло, знаете. И это была не его вина. Слышали ли вы, что
произошло с ним в действительности?
- Нет, - ответил Монтегю.
Он знал, на что намекает Гембл. Ингам состоял в "стальной шайке", как
прозвали трест, и даже был его президентом прежде, чем был вынужден
покинуть этот пост из-за разразившегося скандала.
- Он мой старый друг, - сказал Гембл, - и все мне рассказал. Это
началось в Париже. Некая сотрудница газеты попыталась его шантажировать, и
он засадил ее в тюрьму на три месяца. Но когда она вышла оттуда,
американские газеты стали публиковать скандальные истории о бедном Ингаме.
Публика возмутилась, и ему пришлось подать в отставку - представьте!
При этом он так сильно раскудахтался, что у него от хохота начался
приступ кашля, и пришлось попросить официанта принести стакан воды.
- Теперь у них разразился новый скандал, - сказал Оливер.
- Они веселые ребята, эта "стальная шайка", - засмеялся Гембл, - они
добиваются, чтобы Давидсон тоже ушел в отставку, но он с ними еще
поборется. Он слишком много знает. Наверное, вы слышали и его историю?
- Кажется, это не очень симпатичная история, - ответил Монтегю, чтобы
хоть что-нибудь сказать.
- Плохая история, очень плохая, - серьезно сказал Гембл. - Я его
предостерегал, но это не помогло, Помню, как однажды ночью Давидсон сказал
мне: "Джим, когда добудешь кучу денег и начнешь покупать все, что тебе
захочется, в конце концов покупаешь женщину, и отсюда начало всех бед.
Когда приобретаешь картины, то этой забаве когда-нибудь наступает конец:
раньше или позже все твои стены будут увешаны ими. Но женщину никогда не
удовлетворишь". - И мистер Гембл покачал головой:
- Плохая история, очень плохая, - повторил он.
- Вы тоже занимались сталью? - вежливо спросил Монтегю.
- Нет, нет, мой товар нефть. Я боролся с Трестом, но не выдержал
конкуренции, в прошлом году они купили мое дело. И вот теперь я разъезжаю
по белу свету.
Мистер Гембл вновь погрузился в размышления.
- Но я не Давидсон, и со мной никогда ничего подобного не приключалось,
- сказал он задумчиво, - я женатый человек, и с меня довольно одной
женщины.
- Ваша семья в Нью-Йорке? - спросил Монтегю, стремясь переменить тему
разговора.
- Нет, нет, она живет в Питтсбурге, - последовал ответ. - У меня четыре
дочери - все учатся в колледже. Удивительные девицы, скажу я вам, мне
хотелось бы, чтобы вы их увидели, мистер Монтегю.
- Был бы очень рад! - сказал Аллан, злясь на себя.
К его великому облегчению спустя несколько минут мистер Гембл встал и
пожелал ему доброй ночи.
Монтегю посмотрел, как он с трудом влезает в свой автомобиль, и
повернулся к брату.
- Оливер, - сказал он, - что это, черт возьми, значит?
- То есть? - невинным тоном спросил Оливер.
- Что это за тип? - воскликнул Аллан.
- Я думал, тебе приятно будет с ним познакомиться, - сказал Оливер. -
Он интересный малый.
- Я не расположен к шуткам, - сердито ответил Аллан. - Ты просто
скомпрометировал Алису, познакомив ее с таким господином!
- Не говори глупостей! - воскликнул Оливер. - Он принят в лучшем
обществе.
- Где ты его нашел? - спросил Монтегю.
- Нас познакомила миссис Лэндис. А она, в свою очередь, познакомилась с
ним через своего кузена, морского офицера. Мистер Гембл этой зимой жил в
Бруклине и знает всех моряков.
- Но с какой же целью ты меня с ним познакомил? - нетерпеливо спросил
Монтегю. - Тут кроется какое-нибудь дело, в котором ты заинтересован?
- Нет, нет, - ответил Оливер, весело улыбаясь, - знаешь, он хочет,
чтобы его знакомили со всеми.
- Уж не собираешься ли ты ввести его в высшее общество? - саркастически
улыбнулся Монтегю.
- Что ты кипятишься, как ребенок? - рассмеялся Оливер.
Аллан глядел на него во все глаза.
- Этого человека в высшее общество? Оливер, ты это серьезно?
- Конечно, раз он этого хочет. Почему бы и нет?
- Только не его жену и дочерей! - воскликнул Аллан.
- О, этого не будет. Его семья живет в Питтсбурге. Пока что только его
самого. Тем не менее, - добавил Оливер, - готов биться об заклад, что если
бы ты встретился с четырьмя прелестными дочерьми Джима Гембла, ты не был
бы столь категоричен. Они учились в лучшем пансионе и получили такое
образование, какое только можно было купить им за деньги. Но, боже, я
устал слушать об их совершенствах!
- Ты хочешь мне внушить, - возразил Монтегю, - что твои друзья станут
терпеть такого человека?
- Некоторые из них да. У него куча денег, знаешь, он прекрасно
разбирается в ситуации и не станет совершать ошибки.
- Но какого черта ему это нужно?
- Вот уж это предоставь знать самому Гемблу.
- А ты, - спросил Монтегю, - ты на этом заработаешь что-либо?
Оливер как-то загадочно улыбнулся.
- Уж не воображаешь ли ты, что я в него влюблен? Я думал, знакомство с
ним тебя позабавит.
- Даже если это так, - сказал Монтегю, - ты не имел права навязывать
такого типа Алисе.
- Вот ты о чем! Но ведь она будет повсюду встречать его в Ньюпорте этим
летом. Поэтому я прежде всего должен был познакомить его с вами тут. Гембл
ничего плохого не сделал Алисе. Он ей доставил удовольствие сегодня
вечером, и держу пари, что успеет понравиться до своего отъезда. Он
по-настоящему очень славный малый. Беда только в том, что пускается в
откровения.
Монтегю молчал, и Оливер переменил тему разговора.
- Похоже, у Люси дела обстоят неважно. Можем ли мы тут что-либо
поделать?
- Ничего, - ответил Аллан.
- Она просто губит себя, - сказал Оливер, - я попробовал было склонить
Реджи Манна, чтобы он ввел ее в круг знакомых миссис Девон, но тот
ответил, что не решится пойти на такой риск.
- Да, конечно, - сказал Монтегю.
- Какой позор! Миссис Билли Олден собиралась пригласить ее в Ньюпорт
этим летом, но теперь, мне кажется, она не захочет иметь с ней дела. Люси
окажется в обществе одного Стенли Райдера и его приятелей. Она оттолкнула
всех от себя.
Монтегю пожал плечами.
- Она сама себе хозяйка, - сказал он.
- Я полагаю, Люси будет хорошо проводить время, - прибавил Оливер, -
ведь Райдер щедрый человек.
- Надеюсь, - сухо произнес Монтегю.
- Говорят, что он гребет деньги лопатой, - сказал Оливер и прибавил
нетерпеливо. - Хотел бы и я возглавить трест.
- Почему именно трест?
- Это самая спокойная работа, - ответил Оливер. - Тресты умудряются
обходить банковские законы, и деньги так и плывут к ним. Я полагаю, ты
следишь за их объявлениями?
- Более или менее.
- Я слышал, будто трест Райдера получает иногда доход более миллиона в
месяц.
- Это звучит привлекательно, - заметил Монтегю и сухо добавил: -
Наверное, Райдер считает трест своей полной собственностью.
- Похоже на то, что так оно и есть. Если бы я решил делать деньги на
Уолл-стрите, то предпочел бы контролировать пятьдесят миллионов, нежели
иметь десять своих собственных. - Помолчав, Оливер добавил: - Кстати,
Прентисы пригласили Алису к ним в Ньюпорт. Алиса, кажется, увлечена этим
молодым Куртисом.
- Он работяга, - сказал Монтегю, - и, по-видимому, приличный малый.
- Без сомнения, - ответил Оливер, - но у него недостаточно денег, чтобы
позаботиться о такой девушке, как Алиса.
- Не знаю, этот вопрос должна решать сама Алиса.
Однажды, примерно месяц спустя, Монтегю к своему великому удивлению,
получил письмо от Стенли Райдера. "Не будете ли вы столь любезны заглянуть
ко мне в контору сегодня после обеда, - прочитал он, - мне надо обсудить с
вами деловое предложение, которое, я уверен, вы сочтете очень выгодным для
себя".
"Вероятно, он хочет купить мои акции Северной миссисипской железной
дороги", - сказал сам себе Монтегю, позвонил Райдеру и условился с ним
насчет встречи.
Аллан впервые посетил Готтамский трест и был потрясен его великолепием:
массивные бронзовые ворота и стены из отличного белого мрамора. Личный
кабинет Райдера был изысканно и роскошно отделан, а сам он являл собой
образец аристократического изящества.
Он сердечно приветствовал Монтегю. Несколько минут речь шла о состоянии
рынка и положении дел. Райдер вертел в руке карандаш и в то же время
внимательно наблюдал за гостем. Наконец, он приступил к делу.
- Мистер Монтегю, в течение некоторого времени я работаю над проектом,
который, мне кажется, представляет для вас интерес.
- Буду очень рад послушать о нем.
- Вам, конечно, известно, - сказал Райдер, - что я купил у миссис
Тэйлор ее акции Северной миссисипской железной дороги. Я купил их, считая,
что это дело стоящее, и надеялся убедить кого-нибудь взяться за него. Я
нашел, кажется, подходящих людей, и теперь план продолжения этой дороги
можно будет провести в жизнь.
- В самом деле? - заметил Монтегю с интересом.
- Его суть состоит в том, мистер Монтегю, чтобы удлинить дорогу в
соответствии с планом, который вам хорошо известен. Прежде чем приступить
к его осуществлению, мы снеслись со всеми акционерами. С большинством из
них, я полагаю, вы знакомы. Через наших агентов мы предложили им продать
свои акции по цене, по нашему мнению, приемлемой, и уже приобрели
дополнительно пять тысяч акций по цене, гораздо выше той, которую мы
рассчитываем платить впредь, если учесть предполагаемые затраты на
переоборудование. Теперь мы хотим сделать новое предложение этим пайщикам.
В будущем месяце состоится ежегодное собрание акционеров. На нем будет
представлен проект дополнительного выпуска двадцати тысяч акций с тем,
чтобы те его акции, которые не возьмут нынешние пайщики, остались за нами.
Не исключено, что лишь немногие из акционеров захотят сохранить свою часть
акций. Это позволит нам взять контроль над дорогой в свои руки. Но вы
понимаете, конечно, что наш синдикат не возьмется за это дело, пока не
получит контрольного пакета акций.
Монтегю утвердительно кивнул.
- На этом собрании, - продолжал Райдер, - мы предложим свой список
членов нового правления. Поскольку наше предложение в интересах каждого
пайщика, мы надеемся, что оно пройдет. По нашему мнению, Северная
миссисипская дорога нуждается в новых методах работы и обновлении
административного аппарата. Если большинство акционеров примет нашу точку
зрения, мы возьмем на себя контроль над дорогой и проведем нового
президента.
Райдер умолк, как бы желая дать Аллану возможность осмыслить его
сообщение, и, пристально глядя на него, продолжал:
- Вы убедитесь во всем сами, - вот единственное, что он мог ей сказать.
И, не глядя на расстроенное лицо Люси, повернулся и вышел, даже не
прикоснувшись к ее руке.
Наступил май, и большая часть знакомых Монтегю разъехалась по виллам, а
те, кто с утра был прикован к своим письменным столам, имели автомобили,
яхты или экипажи и ежедневно после обеда уезжали в город. Монтегю был
приглашен провести пару недель у Элдриджа Девона, где Алиса гостила уже
целую неделю, но он никак не мог выбрать время. Наконец, в субботу после
обеда Монтегю отправился по заливу Гудзона на "Тритоне" - новой яхте
Девона.
Один недоброжелательный человек сказал как-то про Девона, что он -
олицетворение человеческой скуки. Но сегодня Аллан убедился, что Элдридж
живо интересуется жизнью. Девон вдруг вообразил, что только что созданная
новая модель еще не разрекламированного автомобиля намного лучше любой из
семнадцати машин, имеющихся у него, и купил три таких автомобиля. Поэтому
Монтегю, сидя на верхней палубе "Тритона" и любуясь живописными берегами
реки, вынужден был слушать монотонный голос Девона, рассуждавшего на тему
о клапанах и цилиндрах.
Один из новых автомобилей ожидал их у собственной пристани Девона и
быстро помчал по холмам к особняку. Ни разу еще место, где находился
особняк Девона, не казалось Аллану таким чудесным, как теперь, когда
фруктовые деревья стояли в цвету и весна придавала очарование всему
вокруг. На много миль склоны холмов представляли собой одну сплошную
великолепную лужайку. Но - увы! - для Элдриджа Девона эти холмы были
интересны только с точки зрения игры в гольф. Никогда в жизни Монтегю так
остро не ощущал убогость людей, среди которых вращался. Стоя под портиком,
таким огромным, что он мог составлять принадлежность какого-нибудь
сказочного замка, и любуясь видом, открывавшимся на Гудзон, от которого у
него замирало сердце, он даже не обратил внимания на миссис Билли Олден и
еще нескольких ее друзей, играющих в бридж внизу на лужайке.
После завтрака Монтегю отправился на прогулку с Алисой, и она
рассказала ему, как проводила время.
- Сюда приезжал на несколько дней молодой Куртис, - сообщила она.
- Племянник генерала Прентиса?
- Да. Он говорил, что познакомился с тобой. Что ты о нем думаешь?
- Он показался мне смышленым малым.
- Куртис мне очень нравится, - сказала Алиса. - Мне кажется, мы
подружимся. Он интересный собеседник; знаешь, Гарри участвовал в войне,
был ковбоем и вообще пережил много волнующих приключений. Мы с ним гуляли
утром, и он мне рассказывал о них. Говорят, он преуспевающий юрист.
- По крайней мере входит в коллегию юристов, пользующихся успехом, -
сказал Монтегю, - и ему едва ли удалось туда попасть, если бы он не был
таким способным.
- Куртис приятель Лауры Хиган, - сказала Алиса. - Она приезжала сюда на
один день. Лаура очень придирчива, и дружба с ней говорит в его пользу.
Монтегю рассказал о том, как он посетил Лауру в одной из соседних вилл.
- Я разговаривала с ней тоже, - сказала Алиса. - Она пригласила меня на
завтрак и уговорила покататься. Лаура понравилась мне больше, чем я
ожидала. А тебе она нравится, Аллан?
- Я мало с ней знаком. Наверное, она понравилась бы мне. Но, увы, я-то
ей не нравлюсь.
- Как это может быть? - спросила девушка.
Монтегю улыбнулся.
- Вкусы бывают разные, - сказал он.
- Нет, верно, есть какая-нибудь причина, - возразила Алиса.
- Она на многое смотрит так же, как ты. Мне кажется, ей было бы
интересно с тобой поговорить, и я сказала ей об этом.
- И что она ответила?
- Ничего, - произнесла Алиса и, неожиданно повернувшись к нему,
добавила: - Я уверена, ты знаешь причину. Мне бы хотелось услышать от
тебя, в чем здесь дело.
- Не знаю ничего определенного, - сказал Монтегю, - но мне кажется, это
имеет какое-то отношение к миссис Уинни.
- К миссис Уинни! - удивленно воскликнула Алиса.
- Вероятно, она слышала какие-нибудь сплетни и поверила им, - прибавил
он.
- Но это бессмысленно! Почему ты не сказал ей правду?
- Что бы я сказал ей? - засмеялся Монтегю. - Не вижу причины говорить
ей об этом. Ее нисколько не интересует моя персона.
Он помолчал.
- Раз или два я подумывал, не открыть ли ей глаза, уж очень мне было
сначала досадно. И я представлял себе, как подойду к ней и скажу: "То, что
вы обо мне думаете, - ложь!" Затем мне приходило в голову написать ей. Но,
конечно, это было бы просто глупо: она никогда не призналась бы, что
поверила сплетням, и составила бы обо мне самое превратное мнение.
- А я думаю, ничего подобного не случилось бы, - возразила Алиса, -
особенно, если она действительно думала то, что мне говорила. Она
рассказывала о людях, которых встречает в обществе, о том, какие они
скучные и кичливые. "Никто не говорит вам правду и не относится к вам
искренне, - сказала она, - мужчины занимаются тем, что отпускают
комплименты, воображая, что это нужно каждой женщине. Чем больше я их
узнаю, тем менее они меня интересуют".
- Это верно, - сказал Монтегю. - Чувствуешь себя неловко с девушкой в
ее положении. Отец Лауры - могущественный человек, и когда-нибудь она сама
станет очень богата. Конечно, люди, окружающие Лауру, стараются ее
использовать. Я серьезно заинтересовался ею, когда впервые встретил, но,
узнав поближе среду, в которой она вращается, стал стесняться даже
говорить с ней.
- Но это не очень справедливо по отношению к Лауре, - сказала Алиса. -
Представь себе только, что будет, если так поступят все порядочные люди? А
между тем душа у нее открытая. Она рассказала мне о некоторых
благотворительных делах, которыми увлекается. Лаура ходит по трущобам
Ист-Сайда и, обучает детей бедноты. Мне представляется это настоящим
подвигом. Но она рассмеялась, когда я так сказала. Лаура говорит, что это
такие же люди, как и все мы, и, когда ближе их узнаешь и привыкнешь к ним,
они уже не кажутся такими ужасными и далекими.
- Наверное, так оно и есть, - улыбнувшись, сказал Монтегю.
- Отец Лауры приезжал сюда за ней, - добавила Алиса. - Она мне сказала,
что в первый раз за полгода он уехал из города. Не странно ли, что он так
много работает при его деньгах! Что еще ему надо в жизни, как по-твоему?
- Во всяком случае, не денег, - ответил он. - Скорее власти. Когда
имеешь такие огромные деньги, приходится много работать, чтобы другие их
не отняли у тебя.
- Глядя на него, понимаешь, что он должен уметь постоять за себя, -
сказала девушка. - У него такое мрачное и отталкивающее лицо. Трудно
поверить, что он умеет улыбаться.
- Хиган очень приятный человек в обществе, разумеется, с близкими
знакомыми.
- Кстати, он помнит тебя и расспрашивал о тебе. Не Хиган ли собирался
купить акции Люси Дюпрэ?
- Я говорил с ним об этом деле, но ничего не вышло.
Они помолчали с минуту, а затем Алиса вдруг спросила:
- Аллан, что значат эти слухи о Люси?
- Какие слухи?
- О ней и о мистере Райдере. Я слышала, что вчера говорила миссис
Лендис. Это возмутительно!
Монтегю не знал, что и сказать.
- Я ничем не могу здесь помочь? - спросил он.
- Не знаю, но мне кажется, что Виктория Лендис - ужасная женщина. Сама
она позволяет себе все, что ей нравится, но о других рассказывает
отвратительные вещи.
Монтегю промолчал.
- Скажи, - спросила Алиса, - поскольку ты отказался вести дела Люси, не
следует ли нам прекратить с ней всякое общение?
- Не знаю, - ответил он. - Не думаю, чтобы она теперь захотела меня
видеть. Я сказал ей об ошибке, которую она совершает, но Люси предпочла
действовать по-своему. Что же я могу сделать еще?
Вечером того же дня Монтегю оказался рядом с миссис Билли Олден, и та
спросила его:
- Что за слухи ходят о вашем друге - миссис Тэйлор?
- Не знаю, - сухо ответил он.
- Похоже, эта очаровательная вдова губит сама себя.
- Почему вы так думаете?
- Мне сказала это Вивьен Паттон, а она, знаете ли, старая симпатия
Стенли Райдера. Так что, я полагаю, это исходит от него самого.
Монтегю лишился дара речи, он даже не нашел, что сказать.
- Все это весьма прискорбно, - продолжала миссис Билли. - Она и в самом
деле прелестное создание. Эти слухи плохо скажутся на ней. Ведь миссис
Тэйлор приезжая, и к тому же все это произошло слишком быстро. Неужели так
поступают на Миссисипи?
Аллан заставил себя ответить:
- Миссис Тэйлор сама себе хозяйка.
Однако его нежелание вести этот разговор ничего не дало, так как миссис
Билли отпарировала:
- Но Вивьен сказала, что Люси любовница Стенли Райдера.
Монтегю отвернулся от миссис Олден. Он больше не хотел ее слушать.
- Я понимаю ваши чувства, - упорно продолжала великосветская леди после
паузы. - Теперь все будут об этом говорить. Ваш друг Реджи Манн слышал
разговоры Вивьен, а уж он постарается, чтобы эти слухи пошли дальше.
- Реджи Манн не принадлежит к числу моих друзей, - сухо заметил
Монтегю.
Они замолчали.
- И как только вы переносите этого человека? - спросил Аллан, чтобы
переменить тему разговора.
- О, Реджи вполне на своем месте, - ответила миссис Билли и окинула
взором зал. - Вы видите всех этих женщин? - продолжала она. - Возьмите-ка
с полдюжины их утром и поместите в одной комнате; все они смертельно
ненавидят друг друга, и, если вблизи нет мужчин и им абсолютно нечего
делать, они переругаются между собой. Сумели бы вы удержать их от этого?
- Значит, в этом и заключается роль Реджи? - спросил Монтегю.
- Вот именно. Когда он заметит, что ссора назрела, он бросается вперед,
чтобы выкинуть какой-нибудь номер. Неважно, какой именно (я слышала, как
он кричал петухом и спотыкался о собственные ноги), лишь бы вызвать смех.
- А вы не боитесь, что наш разговор дойдет до вашей жертвы? - улыбаясь,
спросил Монтегю.
- Для этого он и предназначен, - последовал ответ. - У вас, наверное,
мало врагов, - продолжала миссис Билли.
- Не думаю, чтобы кто-либо меня всерьез ненавидел.
- Вот вам и следует их завести. Враги придают жизни остроту. Я это
вполне серьезно, - добавила она, видя, как он улыбается.
- Мне никогда не приходила в голову такая мысль.
- Разве вы никогда не испытывали, какие ощущения приносит горячая
схватка с врагом? Видите ли, вы человек приличий и не любите признаваться
в этом, но что нас больше всего возбуждает, как не добрая сильная
ненависть? Когда-нибудь вы в этом убедитесь. Лучшее наслаждение в жизни -
это выследить того, кто ненавидит тебя, опрокинуть его и смотреть, как он
будет барахтаться.
- А если он сам опрокинет вас?
- Ах! - сказала она. - Этого-то вы и не должны допускать! В этом и
состоит борьба. Подстерегите врага и бросьтесь на него первым.
- Ну, это же просто варварство!
- Наоборот, - ответила великосветская дама, - это высшее достижение
цивилизации. В настоящее время общество овладевает искусством ненависти.
Это как бы отголосок борьбы за существование. Вы изучаете свою жертву, ее
слабости и больные места и с точностью определяете, куда воткнуть свое
жало. Вы узнаете ее желания и стремитесь воспрепятствовать их
удовлетворению. Вы старательно подыскиваете себе союзников, окружаете свою
жертву и поражаете ее насмерть, а покончив с одной, устремляетесь за
другой.
И миссис Билли сверкнула глазами, оглядывая избранное общество в
гостиной миссис Девон, обставленной в стиле Людовика XVI.
- Как вы полагаете, эти люди решили тут заночевать? - спросила она.
Прошла неделя или две, и Оливер позвонил брату по телефону:
- Свободны ли вы с Алисой сегодня вечером? Я хочу привести к обеду
знакомого.
- Кого именно? - спросил Монтегю.
- Вы о нем никогда не слыхали, но мне хотелось бы вас с ним
познакомить. Правда, он покажется вам странным. Потом я все объясню.
Передай Алисе мою просьбу.
Монтегю выполнил поручение, и в семь часов они сошли вниз. В холле их
ждал Оливер со своим знакомым, и Монтегю едва удержался, чтобы не выдать
своего удивления.
Оливер представил мистера Гембла. Это был человечек едва ли выше пяти
футов ростом и такой полный, что было удивительно, как он может
передвигаться без посторонней помощи; его подбородок и шея образовывали
целый ряд жирных складок. Лицо круглое, как луна в полнолунье, и на нем
едва различались маленькие свиные глазки. Только внимательно
присмотревшись, можно было обнаружить, что эти глазки хитро щурились.
Мистер Гембл был человеком самой вульгарной внешности, какого
когда-либо встречала Алиса Монтегю. Он протянул ей жирную маленькую руку,
она осторожно к ней притронулась и беспомощно посмотрела на Оливера и
Аллана.
- Добрый вечер, добрый вечер! - скороговоркой начал он. - Я в восторге
от знакомства с вами, мистер Монтегю. Я много слышал о вас от вашего
брата, и мне кажется, что мы уже старые друзья.
Последовала небольшая пауза.
- Не пройти ли нам в ресторан? - спросил Монтегю.
Ему была не очень приятна перспектива выдерживать изумленные взгляды,
которые со всех сторон устремятся на них, стоит им появиться, но другого
выхода он не видел. Они вошли в зал и уселись за столиком. Монтегю
исподтишка наблюдал, достают ли до стола коротенькие руки мистера Гембла,
сидевшего против него.
- Какой теплый вечер! - сказал тот, слегка отдуваясь. - Я весь день
провел в поезде.
- Мистер Гембл приехал из Питтсбурга, - пояснил Оливер.
- В самом деле? - вставил Монтегю, стараясь поддержать разговор. - У
вас там свое дело?
- Нет, я разделался с делами, - ответил мистер Гембл с усмешкой, - так
сказать, сложил оружие и ушел. Хочу посмотреть свет до наступления
старости.
Официант подошел принять заказ. В это время Монтегю сердито посмотрел
на брата, на лице которого расплывалась широкая улыбка. Затем Аллан
перехватил взгляд Алисы и уловил ее шепот:
- Ради бога, ну о чем мне с ним говорить?
Но оказалось, что беседовать с джентльменом из Питтсбурга совсем не
трудно. Он, по-видимому, был в курсе всех сплетен Нью-Йорка и охотно
поставлял темы для разговора. Гембл побывал за зиму и в Пальм-Биче, и в
Хот-Спрингсе и рассказал, что он там видел. Он собирался нынешним летом в
Ньюпорт и распространялся о своих планах на будущее. Если Гембл и мог
догадаться, что все это не особенно интересует Монтегю и его кузину, то он
никак этого не обнаруживал.
Покончив с изысканным обедом, заказанным Оливером, мистер Гембл
предложил отправиться в театр. У него была на этот вечер ложа, и Оливер
принял предложение прежде, чем Монтегю успел вставить слово. Извинившись,
он отказался, сославшись на важную работу.
Он поднялся наверх и, стряхнув с себя ощущение скуки, погрузился в
работу. Закончив ее уже после полуночи, Аллан вышел подышать свежим
воздухом и, по возвращении, застал Оливера с его знакомым в вестибюле
отеля.
- Как поживаете, мистер Монтегю? Очень рад видеть вас снова, - сказал
мистер Гембл.
- Алиса только что ушла наверх, - заметил Оливер. - А мы решили
посидеть в кафе. Не пойдешь ли с нами?
- Очень прошу вас, - радушно пригласил его мистер Гембл.
Монтегю пошел с ними, потому что хотел поговорить с Оливером до того,
как он ляжет спать.
- Знаете ли вы Дика Ингама? - спросил мистер Гембл, когда они уселись
за столик.
- Из Стального треста? - спросил Монтегю. - Я слышал о нем, но никогда
не встречал.
- Мы о нем только что говорили, - продолжал мистер Гембл. - Бедный
малый! Ему не повезло, знаете. И это была не его вина. Слышали ли вы, что
произошло с ним в действительности?
- Нет, - ответил Монтегю.
Он знал, на что намекает Гембл. Ингам состоял в "стальной шайке", как
прозвали трест, и даже был его президентом прежде, чем был вынужден
покинуть этот пост из-за разразившегося скандала.
- Он мой старый друг, - сказал Гембл, - и все мне рассказал. Это
началось в Париже. Некая сотрудница газеты попыталась его шантажировать, и
он засадил ее в тюрьму на три месяца. Но когда она вышла оттуда,
американские газеты стали публиковать скандальные истории о бедном Ингаме.
Публика возмутилась, и ему пришлось подать в отставку - представьте!
При этом он так сильно раскудахтался, что у него от хохота начался
приступ кашля, и пришлось попросить официанта принести стакан воды.
- Теперь у них разразился новый скандал, - сказал Оливер.
- Они веселые ребята, эта "стальная шайка", - засмеялся Гембл, - они
добиваются, чтобы Давидсон тоже ушел в отставку, но он с ними еще
поборется. Он слишком много знает. Наверное, вы слышали и его историю?
- Кажется, это не очень симпатичная история, - ответил Монтегю, чтобы
хоть что-нибудь сказать.
- Плохая история, очень плохая, - серьезно сказал Гембл. - Я его
предостерегал, но это не помогло, Помню, как однажды ночью Давидсон сказал
мне: "Джим, когда добудешь кучу денег и начнешь покупать все, что тебе
захочется, в конце концов покупаешь женщину, и отсюда начало всех бед.
Когда приобретаешь картины, то этой забаве когда-нибудь наступает конец:
раньше или позже все твои стены будут увешаны ими. Но женщину никогда не
удовлетворишь". - И мистер Гембл покачал головой:
- Плохая история, очень плохая, - повторил он.
- Вы тоже занимались сталью? - вежливо спросил Монтегю.
- Нет, нет, мой товар нефть. Я боролся с Трестом, но не выдержал
конкуренции, в прошлом году они купили мое дело. И вот теперь я разъезжаю
по белу свету.
Мистер Гембл вновь погрузился в размышления.
- Но я не Давидсон, и со мной никогда ничего подобного не приключалось,
- сказал он задумчиво, - я женатый человек, и с меня довольно одной
женщины.
- Ваша семья в Нью-Йорке? - спросил Монтегю, стремясь переменить тему
разговора.
- Нет, нет, она живет в Питтсбурге, - последовал ответ. - У меня четыре
дочери - все учатся в колледже. Удивительные девицы, скажу я вам, мне
хотелось бы, чтобы вы их увидели, мистер Монтегю.
- Был бы очень рад! - сказал Аллан, злясь на себя.
К его великому облегчению спустя несколько минут мистер Гембл встал и
пожелал ему доброй ночи.
Монтегю посмотрел, как он с трудом влезает в свой автомобиль, и
повернулся к брату.
- Оливер, - сказал он, - что это, черт возьми, значит?
- То есть? - невинным тоном спросил Оливер.
- Что это за тип? - воскликнул Аллан.
- Я думал, тебе приятно будет с ним познакомиться, - сказал Оливер. -
Он интересный малый.
- Я не расположен к шуткам, - сердито ответил Аллан. - Ты просто
скомпрометировал Алису, познакомив ее с таким господином!
- Не говори глупостей! - воскликнул Оливер. - Он принят в лучшем
обществе.
- Где ты его нашел? - спросил Монтегю.
- Нас познакомила миссис Лэндис. А она, в свою очередь, познакомилась с
ним через своего кузена, морского офицера. Мистер Гембл этой зимой жил в
Бруклине и знает всех моряков.
- Но с какой же целью ты меня с ним познакомил? - нетерпеливо спросил
Монтегю. - Тут кроется какое-нибудь дело, в котором ты заинтересован?
- Нет, нет, - ответил Оливер, весело улыбаясь, - знаешь, он хочет,
чтобы его знакомили со всеми.
- Уж не собираешься ли ты ввести его в высшее общество? - саркастически
улыбнулся Монтегю.
- Что ты кипятишься, как ребенок? - рассмеялся Оливер.
Аллан глядел на него во все глаза.
- Этого человека в высшее общество? Оливер, ты это серьезно?
- Конечно, раз он этого хочет. Почему бы и нет?
- Только не его жену и дочерей! - воскликнул Аллан.
- О, этого не будет. Его семья живет в Питтсбурге. Пока что только его
самого. Тем не менее, - добавил Оливер, - готов биться об заклад, что если
бы ты встретился с четырьмя прелестными дочерьми Джима Гембла, ты не был
бы столь категоричен. Они учились в лучшем пансионе и получили такое
образование, какое только можно было купить им за деньги. Но, боже, я
устал слушать об их совершенствах!
- Ты хочешь мне внушить, - возразил Монтегю, - что твои друзья станут
терпеть такого человека?
- Некоторые из них да. У него куча денег, знаешь, он прекрасно
разбирается в ситуации и не станет совершать ошибки.
- Но какого черта ему это нужно?
- Вот уж это предоставь знать самому Гемблу.
- А ты, - спросил Монтегю, - ты на этом заработаешь что-либо?
Оливер как-то загадочно улыбнулся.
- Уж не воображаешь ли ты, что я в него влюблен? Я думал, знакомство с
ним тебя позабавит.
- Даже если это так, - сказал Монтегю, - ты не имел права навязывать
такого типа Алисе.
- Вот ты о чем! Но ведь она будет повсюду встречать его в Ньюпорте этим
летом. Поэтому я прежде всего должен был познакомить его с вами тут. Гембл
ничего плохого не сделал Алисе. Он ей доставил удовольствие сегодня
вечером, и держу пари, что успеет понравиться до своего отъезда. Он
по-настоящему очень славный малый. Беда только в том, что пускается в
откровения.
Монтегю молчал, и Оливер переменил тему разговора.
- Похоже, у Люси дела обстоят неважно. Можем ли мы тут что-либо
поделать?
- Ничего, - ответил Аллан.
- Она просто губит себя, - сказал Оливер, - я попробовал было склонить
Реджи Манна, чтобы он ввел ее в круг знакомых миссис Девон, но тот
ответил, что не решится пойти на такой риск.
- Да, конечно, - сказал Монтегю.
- Какой позор! Миссис Билли Олден собиралась пригласить ее в Ньюпорт
этим летом, но теперь, мне кажется, она не захочет иметь с ней дела. Люси
окажется в обществе одного Стенли Райдера и его приятелей. Она оттолкнула
всех от себя.
Монтегю пожал плечами.
- Она сама себе хозяйка, - сказал он.
- Я полагаю, Люси будет хорошо проводить время, - прибавил Оливер, -
ведь Райдер щедрый человек.
- Надеюсь, - сухо произнес Монтегю.
- Говорят, что он гребет деньги лопатой, - сказал Оливер и прибавил
нетерпеливо. - Хотел бы и я возглавить трест.
- Почему именно трест?
- Это самая спокойная работа, - ответил Оливер. - Тресты умудряются
обходить банковские законы, и деньги так и плывут к ним. Я полагаю, ты
следишь за их объявлениями?
- Более или менее.
- Я слышал, будто трест Райдера получает иногда доход более миллиона в
месяц.
- Это звучит привлекательно, - заметил Монтегю и сухо добавил: -
Наверное, Райдер считает трест своей полной собственностью.
- Похоже на то, что так оно и есть. Если бы я решил делать деньги на
Уолл-стрите, то предпочел бы контролировать пятьдесят миллионов, нежели
иметь десять своих собственных. - Помолчав, Оливер добавил: - Кстати,
Прентисы пригласили Алису к ним в Ньюпорт. Алиса, кажется, увлечена этим
молодым Куртисом.
- Он работяга, - сказал Монтегю, - и, по-видимому, приличный малый.
- Без сомнения, - ответил Оливер, - но у него недостаточно денег, чтобы
позаботиться о такой девушке, как Алиса.
- Не знаю, этот вопрос должна решать сама Алиса.
Однажды, примерно месяц спустя, Монтегю к своему великому удивлению,
получил письмо от Стенли Райдера. "Не будете ли вы столь любезны заглянуть
ко мне в контору сегодня после обеда, - прочитал он, - мне надо обсудить с
вами деловое предложение, которое, я уверен, вы сочтете очень выгодным для
себя".
"Вероятно, он хочет купить мои акции Северной миссисипской железной
дороги", - сказал сам себе Монтегю, позвонил Райдеру и условился с ним
насчет встречи.
Аллан впервые посетил Готтамский трест и был потрясен его великолепием:
массивные бронзовые ворота и стены из отличного белого мрамора. Личный
кабинет Райдера был изысканно и роскошно отделан, а сам он являл собой
образец аристократического изящества.
Он сердечно приветствовал Монтегю. Несколько минут речь шла о состоянии
рынка и положении дел. Райдер вертел в руке карандаш и в то же время
внимательно наблюдал за гостем. Наконец, он приступил к делу.
- Мистер Монтегю, в течение некоторого времени я работаю над проектом,
который, мне кажется, представляет для вас интерес.
- Буду очень рад послушать о нем.
- Вам, конечно, известно, - сказал Райдер, - что я купил у миссис
Тэйлор ее акции Северной миссисипской железной дороги. Я купил их, считая,
что это дело стоящее, и надеялся убедить кого-нибудь взяться за него. Я
нашел, кажется, подходящих людей, и теперь план продолжения этой дороги
можно будет провести в жизнь.
- В самом деле? - заметил Монтегю с интересом.
- Его суть состоит в том, мистер Монтегю, чтобы удлинить дорогу в
соответствии с планом, который вам хорошо известен. Прежде чем приступить
к его осуществлению, мы снеслись со всеми акционерами. С большинством из
них, я полагаю, вы знакомы. Через наших агентов мы предложили им продать
свои акции по цене, по нашему мнению, приемлемой, и уже приобрели
дополнительно пять тысяч акций по цене, гораздо выше той, которую мы
рассчитываем платить впредь, если учесть предполагаемые затраты на
переоборудование. Теперь мы хотим сделать новое предложение этим пайщикам.
В будущем месяце состоится ежегодное собрание акционеров. На нем будет
представлен проект дополнительного выпуска двадцати тысяч акций с тем,
чтобы те его акции, которые не возьмут нынешние пайщики, остались за нами.
Не исключено, что лишь немногие из акционеров захотят сохранить свою часть
акций. Это позволит нам взять контроль над дорогой в свои руки. Но вы
понимаете, конечно, что наш синдикат не возьмется за это дело, пока не
получит контрольного пакета акций.
Монтегю утвердительно кивнул.
- На этом собрании, - продолжал Райдер, - мы предложим свой список
членов нового правления. Поскольку наше предложение в интересах каждого
пайщика, мы надеемся, что оно пройдет. По нашему мнению, Северная
миссисипская дорога нуждается в новых методах работы и обновлении
административного аппарата. Если большинство акционеров примет нашу точку
зрения, мы возьмем на себя контроль над дорогой и проведем нового
президента.
Райдер умолк, как бы желая дать Аллану возможность осмыслить его
сообщение, и, пристально глядя на него, продолжал: