Михановский Владимир Наумович. Шаги в бесконечности

   Зима – кладовая Памира, истощенная за лето, снова пополняется с помощью регулярно вызываемых снегопадов…
   Машина шла быстро. Вскоре в туманной дали Ван заметил строения Зеленого городка.
   Вану, несмотря на молодость, много пришлось поездить, и он знал, что панораму Зеленого городка не спутаешь ни с какой другой в мире. Знаменитая башня безмолвия, разноцветные купола камер синтеза белка, наконец, растительность, собранная сюда со всех концов Земли и других планет, – все вместе создало пейзаж, которого не встретишь ни в каком другом уголке Солнечной системы. Местная флора была предметом особой гордости жителей Зеленого городка. Представитель местной растительности сибирский кедрач соседствовал здесь с мексиканским кактусом и калифорнийской секвойей, самшит уживался с маслиной, эвкалипт – с венерианским трабо. Это стало возможно после больших работ, которые привели к коренному изменению климата Сибири.
   Башня безмолвия располагалась на центральной площади. От нее брали начало радиально расходящиеся улицы.
   Зеленый городок был известен повсюду. Роботы, выходящие из его ворот, расходились по всему свету.
   Ван Каро мечтал стать воспитателем белковых, как Ливен Брок. Он изучал белковых и уже неплохо в них разбирался.
   Роботы, которых готовили для выполнения особо сложных заданий, сразу по выходе из камеры синтеза попадали под опеку человека-воспитателя. В воспитатели координационный совет города назначал наиболее видных ученых. Во время многолетнего обучения воспитатель как бы «проецировал» на своего подопечного самого себя: свои познания, свою личность, характер. Таким путем достигалось чрезвычайно высокое совершенство белковых систем.
   От тонких анализаторов робота не могла укрыться никакая, даже самая потаенная черта характера человека-воспитателя независимо от того, хотел воспитатель привить ее роботу или нет.
   Ван вспомнил виденные в музее первые машины, игравшие в шахматы. Эти агрегаты, огромные, как мастодонты, были лишены творческой самостоятельности. Они могли лишь старательно усвоить готовую шахматную программу. Программа содержала основные тактические идеи игры, сравнительную оценку фигур и прочие премудрости, без которых немыслим шахматист. Только усвоив программу, машины могли сражаться и с живыми мастерами, и друг с другом. В те времена сражение двух машин за доской было по сути дела борьбой конструкторов – создателей различных программ.
   С белковыми роботами дело обстояло иначе. В шахматах, как и во всем прочем, роботы не нуждались в предварительной программе. Игру, например, они постигали примерно так же, как человек, – методом проб и ошибок, извлекая драгоценные крупицы истины из собственной практики.
   «Впрочем, шахматы – больше по части Володи Карбенко», – подумал Ван, равнодушный к этой игре.
   Забавно, что если воспитатель любил шахматы, то его ученик рано или поздно начинал испытывать непреодолимую тягу к древней игре, даже если он никогда не видел шахматной доски с расставленными на ней фигурами. Слоняясь возле шахматистов, такой робот быстро постигал правила игры, и вскоре наступал момент, когда он садился за шахматный столик против человека или такого же, как он, белкового. Первые партии новичок, как правило, проигрывал, однако от игры к игре быстро набирал опыт и уверенность. Если воспитатель тяготел к жертвенной, комбинационной игре, то и его воспитанник начинал с первой партии жертвовать фигуры направо и налево. Если воспитатель предпочитал позиционную борьбу, его подшефный тоже возводил на доске крепость, штурмовать которую противнику с каждой партией становилось все труднее.
   Да что там шахматы!
   Со второго года обучения белковый начинал копировать даже походку своего воспитателя, черты его лица. Биологи Зеленого городка нашли объяснение удивительному явлению, которое назвали биорезонансом белковых клеток, хранящих зашифрованную информацию.
   Автопилот погасил скорость, и орнитоптер пошел на снижение. Может быть, Лин вернулась с Луны?
   Орнитоптер сделал круг перед посадкой. Зеленый с желтизной массив внизу быстро распадался на отдельные деревья и кусты.
   Ван выпрыгнул из машины и пошел к дому. Входная дверь была приотворена, Ван толкнул ее и вошел в дом.
   – Доброе утро, учитель, – громко сказал он, Никто не ответил.
   Удивленный Ван обошел комнаты, обежал сад, спустился в подвал, где Ливен Брок оборудовал небольшую биолабораторию, – хозяина нигде не было.
   «Неужели так рано ушел в институт?» – подумал Ван. Он подошел к письменному столу и надавил клавишу с надписью «биоцентр».
   – Мне, пожалуйста, профессора Ливена Брока, – попросил Ван.
   – Профессор просил сообщить, что его в институте сегодня не будет, – ответил автомат.
   – А что с ним?
   – Нездоровится.
   – Где же он может быть? – пробормотал Ван.
   – Ливен Брок вам срочно нужен? – осведомился автомат после паузы.
   – Срочно!
   – Могу сообщить его координаты.
   – Пожалуйста, – сказал обрадованный Ван и придвинул блокнот.
   – Профессор Ливен Брок сегодня дома, – изрек автомат. – Его адрес: улица…
   Не дослушав, Ван отключил связь. Он снова обежал дом и сад. Может быть, Ливен Брок срочно уехал куда-нибудь? Но в таком случае он оставил бы записку
   – Брок человек аккуратный. Обзвонив все, что только можно, Ван убедился, что Ливен Брок исчез. Исчез без следа, не оставив даже записки.
   Что могло случиться?
   Усталый Ван спустился в лабораторию. На столе лежал раскрытый лабораторный дневник, последняя запись в нем, датированная вчерашним днем, была оборвана на полуслове.
   Этот дневник Ван хорошо знал. Он и сам иногда оставлял в нем записи с ведома Ливена Брока. Ливен Брок любил повторять, что лабораторный журнал – зеркало опытов, потому вести его следует тщательно и полно.
   Может быть, в последних записях он найдет что-нибудь?.. Ван внимательно перечитал последние страницы. Однако все они относились к ходу обучения Энквена и не проливали света на исчезновение Ливена Брока. В другое время Ван уделил бы больше внимания записи под интригующим заголовком «Энквен-действие поцелуя». Но сейчас нужно было действовать. Мало ли что могло случиться со старым профессором?
   Прежде всего надо связаться с координационным советом и сообщить о странном исчезновении Ливена Брока.

Глава 3
ПОИСК

 
Мир един, и в нем неразделимы
Ярость гор и ласковость долин,
Тропики – и северные зимы,
Ненависть – с любовью…
Мир един!
 

   Миновали сутки – обнаружить пропавшего Ливена Брока не удалось.
   В поисках человека и робота обшарили Зеленый городок и его окрестности. Прочесали тайгу. Добровольцы взмыли ввысь на летательных аппаратах и прощупали ее вдоль и поперек – не мелькнет ли сквозь ветви заблудившаяся фигура, не покажется ли дымок костра. По тайге разбрелись поисковые группы. Но никаких следов Ливена Брока и Энквена обнаружить не удалось.
   На следующий день после водных испытаний ветер улегся, тучи рассеялись, и снова установилась хорошая погода. Но Карбенко и Волга уже не нуждались в ней. Все белковые роботы группы «Пиона» научились плавать, все, за исключением исчезнувшего Энквена.
   Куда могли деваться Энквен и его воспитатель? На земле они не оставили следов. Оставались воздух и вода.
   Кропотливая проверка показала: все летательные аппараты Зеленого городка на месте. Значит, ни Ливен Брок, ни Энквен улететь из города не могли.
   Вода? На много километров вверх и вниз по течению проверили Обь и ее берега. Но и спокойная река, залитая солнцем, не дала ответа на волновавший всех вопрос.
   Поиски продолжались.
   Кто-то вспомнил, что Ливен Брок собирался однажды на прогулку в район пещер, расположенных в двадцати километрах юго-западнее Зеленого городка. Чем черт не шутит?! Решено было обследовать пещеры. Выбор пал на Алексея Волгу. Все знали, что он увлекается спелеологией. В помощники к Волге напросился Карбенко, еще не бывавший в пещерах.
   – Кого же дать вам еще? – озабоченно сказал председатель совета. – Все в расходе…
   – А нам никого больше не надо! – сказал Волга. – Я пещеры знаю как свои пять пальцев. С Володей мы быстро справимся.
   – Пусть так, – сказал председатель. – Ступайте в пещеры. Со мной связывайтесь в любое время суток.
   До пещер Волга и Карбенко добрались быстро.
   – Главное – ничего не пропустить, – озабоченно сказал Алексей, когда они остановились перед несколькими входами, зиявшими в ноздреватой с прозеленью скале.
   – На этот случай я прихватил схему пещер, – сказал Владимир, во всем любивший основательность, и похлопал себя по карману.
   – Где это ты умудрился?
   – В краеведческий слетал. Пока ты с председателем совета разговаривал, – улыбнулся Карбенко.
   …На поверхность Карбенко и Волга выбрались совершенно измученными. Над тайгой стояла ночь. Равнодушные звезды мерцали в прохладной синеве. Летательный аппарат, четко вырезанный на фоне едва тлеющей зари, терпеливо дожидался хозяев.
   Волга вытащил блок связи, включил его.
   – Докладывайте, – сказал председатель координационного совета. – Нашли что-нибудь в пещерах?
   – Никаких следов, – негромко сказал Волга.
   – Ваша группа последняя, – произнес председатель. – Ни Ливена Брока, ни Энквена обнаружить не удалось. Что ж, вы свободны. Можете лететь отдыхать.
   Карбенко слушал разговор, прислонившись к машине.
   – Товарищ председатель, позвольте нам осмотреть коттедж Ливена Брока, – неожиданно попросил Алексей.
   – Нет смысла. Дом осмотрел Ван Каро, потом там еще перебывало с десяток людей, даже электронным щупом пользовались… И никаких следов.
   – Разрешите нам, – настаивал Алексей.
   – Что ж, попробуйте, – сказал председатель без всякого энтузиазма.
   Алексей подошел к машине.
   – Летим к дому Ливена Брока, – сказал он.
   – Что ты надумал? – спросил Владимир.
   – Ничего конкретного. Я знаю только одно: разгадку нужно искать в доме Ливена Брока.
   Карбенко пожал плечами.
   – В шахматах бывают безнадежные позиции, – сказал он. – Защищать их нет смысла.
   – Лети домой.
   – Я полечу с тобой, – сказал Карбенко.
   Машина легко оторвалась от земли и легла на курс к Зеленому городку. Они шли низко.
   Показался Зеленый городок. Он напоминал сверху растревоженное море огней.
   – Никогда Зеленый в эту пору так не сверкает, – сказал Карбенко. – Уже за полночь.
   – Никто не ложится спать, – произнес Волга. Он всматривался вперед.
   Миновали башню безмолвия.
   – Причалим здесь, – сказал Алексей.
   – Зачем?
   – До коттеджа Ливена Брока нужно добраться без лишнего шума, – пояснил Волга.
   Карбенко хотел что-то возразить, но ограничился тем, что пожал плечами и повел машину на снижение.
   Бесшумная лента тротуара помчала их к дому Ливена Брока. В лицо бил ветер. Карбенко поежился от осеннего холодка. Волга, кажется, не замечал ни ветра, ни холода. Рука его лежала на перилах, глаза, не отрываясь, смотрели вперед.
   – Гляди! – еле слышно прошептал Алексей и толкнул в бок Владимира.
   Вдали показался дом Ливена Брока. Дом стоял в глубине, окруженный фруктовым садом. Одно окно в доме светилось…
   – Что за комната? – шепнул Карбенко.
   – Кабинет.
   Лента продолжала мчать ночных пассажиров. Теперь в окне ясно можно было различить темный силуэт. Похоже, кто-то сидел за письменным столом.
   – Разувайся! – велел Волга и первым подал пример, сбросив ботинки.
   Они сошли с ленты и крадучись подошли к садовой калитке. Остановились, шепотом совещаясь.
   – Похоже, не такая уж безнадежная позиция, а? – сказал Волга.
   – Ты думаешь, это Ливен Брок?
   – А кто же еще?
   – Как же это он вернулся незамеченным? – пожал плечами Карбенко. – В Зеленом переполох, весь город на ногах, а Ливен Брок дома как ни в чем не бывало? Согласись, это неправдоподобно.
   – Факт налицо.
   – Но почему же он сразу не радировал в совет? – кивнул Карбенко в сторону освещенного окна.
   – Вернулся поздно, человек деликатный. Решил позвонить утром, – предположил Волга.
   – Да может, Ливен Брок и не знает, что за время его отсутствия учинилась такая суматоха, – добавил Карбенко. Волга кивнул.
   – Сейчас мы исправим его ошибку, – сказал Карбенко. – Давай-ка блок связи! – и он потянулся к карману Волги.
   – Погоди, – остановил его шепотом Волга.
   – А чего мы шепчемся, как заговорщики? – громко сказал Карбенко.
   – Тихо! – прошипел Волга. – А вдруг это не Ливен Брок? Что, если это Энквен?
   – Действительно, по силуэту их не различишь, – почесал затылок Карбенко. Он присмотрелся к освещенному окну и произнес: – Похоже, это Энквен.
   – Почему ты так решил?
   – Видишь? Фигура неподвижна, как камень.
   Силуэт на оконной занавеске не шевелился.
   – Энквен или не Энквен – все равно нужно радировать, – сказал Карбенко.
   – Нельзя, – отрезал Волга. – Мы не знаем, какая метаморфоза произошла с Энквеном. Не забывай, что он лишен всяких ограничителей. Кто знает, что он мог сделать с Броком? Сила двуглавой мышцы белкового робота…
   – Надо вызвать подмогу, – торопливо перебил Карбенко.
   – Роботы умеют перехватывать радиоволны, – сказал Волга. – Так что, если это Энквен, справляться придется нам самим.
   Лицо Карбенко вытянулось.
   – Ты спрячешься под окном, а я войду в дверь, – скорее угадал по движению губ, чем услышал он быстрый шепот Волги.
   – Почему ты в дверь? Все-таки я чемпион Зеленого по вольной борьбе… – возразил Карбенко.
   – В борьбе с Энквеном твои шансы равны нулю. Взять его можно только хитростью, – сказал Волга.
   – Что ты задумал?
   – У Энквена только одна уязвимая точка – антенна, – прошептал Волга. – Если он набросится, нужно ударом вывести ее из строя, тогда он потеряет координацию движений. Это наш единственный шанс. Ясно?
   – Ясно.
   – Ты будешь в засаде – на случай, если Энквен ринется в окно, – сказал Волга.
   Волга, неслышно ступая, подкрался к крыльцу. Дом Ливена Брока он знал как свои пять пальцев. Старик любит порядок. Так и есть! Тяжелые садовые ножницы и лопата с коротким черенком лежали на месте.
   – Возьми. Мне ножницы, тебе лопата, – сказал Волга, протягивая товарищу «холодное оружие». – Лопата потяжелее.
   Карбенко взялся за влажное от ночной сырости древко.
   – Только бей плашмя, – предупредил Волга. – Нужно его оглушить.
   Карбенко, взяв лопату наизготовку, словно штык, двинулся на боевую позицию под окном.
   Волга осторожно поднялся на крыльцо. Входная дверь отворилась, не скрипнув. Сжимая ножницы, он подошел к двери, ведущей в кабинет Ливена Брока. Ворсистый пластик поглощал звук шагов. Таким же пластиком Ливен Брок обклеил и стены: он любил тишину. И все-таки странно, что робот его не слышит. Занят чтением? Отключился? Или его чуткие анализаторы притупились?
   Алексей приник к двери. Прислушался – тихо. Сталь ножниц холодила ладонь. Честно говоря, он слабо представлял себе, как справится с Энквеном. На данной стадии обучения единственная уязвимая точка белкового робота – основание крохотной параболической антенны, расположенной на макушке. Попасть туда в единоборстве с гибким и сильным Энквеном – все равно что с лету прострелить подброшенное кольцо.
   Но выбора не было.
   Приподняв над головой ножницы, Алексей рывком открыл дверь…
   После пинг-понга Федор отправился в свою комнату. Нужно было разложить вещи и, кроме того, почитать на сон грядущий.
   К лифту вел широкий, как проспект, коридор. Многоэтажный улей жилого корпуса постепенно замирал. Но еще хлопали двери, курсанты бегали друг к другу в гости, осваивались на новом месте, которое на много месяцев должно стать их домом. Завтра с утра начнутся трудовые будни.
   Федор шел не спеша, поглядывая по сторонам. Двое курсантов вывешивали на стене просторный лист «Молнии». «И когда успели?» – подумал Федор. В другое время он остановился бы просмотреть стенную газету, но теперь только скользнул взглядом по пестро изукрашенному листу: интересная книга влекла его, как магнит.
   – Федя, перекинемся в пинг-понг? – окликнул Икарова долговязый курсант, шедший навстречу, и подбросил на ладони целлулоидный мячик.
   – Я только что с поля боя, – улыбнулся Федор, замедляя шаг.
   – Со щитом или на щите?
   – Увы!
   – Победить Икарова может только Май. Угадал?
   Федор развел руками.
   – Ладно, до завтра на полигоне.
   – До завтра, – кивнул Федор.
   Пригладив влажные после душа волосы, Федор открыл дверь в свою комнату. В первый момент курсанту показалось, что он ошибся дверью: в полутьме вечерних сумерек в глубине комнаты перед ним маячила какая-то фигура.
   – Простите… – произнес Федор и сделал шаг назад.
   – Входите, молодой человек. Вы не ошиблись дверью, – будто угадав мысли Федора, произнес незнакомец. Голос у него был низкий, чуть надтреснутый – голос пожилого человека.
   Глаза Федора немного привыкли к полутьме комнаты, и он успел рассмотреть, что гость был в плаще, под которым угадывалась сильная фигура. Руки он держал в карманах.
   – Разрешите включить свет?
   – Прошу, – сказал незнакомец.
   Люминесцентные панели ярко вспыхнули, залив комнату светом.
   – Профессор Ливен Брок? – воскликнул Федор.
   – Гм, Ливен Брок… разве вы знаете Ливена Брока, юноша? – осведомился гость.
   – Не лично, конечно… У меня есть ваше фото… – сбивчиво пояснил Федор.
   Гость нахмурился, что-то соображая.
   – Фото? Любопытно посмотреть, – сказал он наконец.
   Слегка ошарашенный всем происшедшим, Федор вынул из кармана немного помятую фотографию и протянул ее неожиданному гостю. Тот бросил на нее быстрый взгляд, не вынимая рук из карманов.
   – Точно, это Ливен Брок, – засвидетельствовал поздний гость.
   – Это вас на Оби сфотографировали?
   – Обь… верно… ну конечно, это Обь… быстрая вода… – пробормотал гость. – А вы умеете плавать, молодой человек? – вдруг спросил он.
   – Плавать? – переспросил Федор.
   – Плавать и нырять, как дельфины, – невозмутимо подтвердил гость.
   – Умею, хотя и не как дельфин.
   – А я вот плавать не умею, – вздохнул гость. – Может, научите меня?
   – Вы, наверно, шутите, профессор?
   Глаза гостя блеснули.
   – Нисколько.
   – Что ж, научу… Но вы, наверно, не за этим здесь? – произнес Федор. Только тут он спохватился, что в продолжение всего этого странного разговора гость стоит. – Садитесь, пожалуйста, – пригласил он.
   – Благодарю.
   Гость поклонился и сел, так и не вынув рук из карманов.
   Федор остался стоять.
   – Вас, наверно, удивило мое позднее появление? – ровным голосом начал гость. – Поясню. Я живу и работаю в Зеленом городке. Знаете Зеленый городок?
   Федор кивнул.
   – Вы, насколько я понимаю, курсант Звездной академии? – спросил гость.
   Федор снова кивнул.
   – Мы, зеленогорцы, должны дружить с будущими астронавтами, – продолжал гость. – Наши ученые создают белковых роботов. Видели вы когда-нибудь белкового?
   – Не приходилось.
   – Скоро увидите, – пообещал гость. – В настоящее время мы готовим экипаж для фотонного звездолета «Пион». Корабль собирают на Лунных стапелях…
   – Знаю, – сказал Федор.
   – Как вас зовут, юноша?
   – Федор Икаров.
   Гость испытующе посмотрел на собеседника.
   – Вы знаете, Федор, что такое биологическая связь? – спросил он.
   – Знаю. Но только в теории… – неуверенно ответил Федор.
   Гость кивнул.
   – Я провожу важный опыт по передаче мысли на расстояние, – сказал он.
   – Для чистоты опыта необходимо, чтобы о нем никто не знал. Сообразите-ка: если о моем опыте будут знать люди, находящиеся недалеко от меня, они, естественно, смогут размышлять о моем эксперименте. Тем самым чистота опыта нарушится. Излучаемые ими биоволны смогут повлиять на те, которые будет испускать биопередатчик.
   – У вас есть биопередатчик? – спросил Федор с заблестевшими глазами и скользнул взглядом по месту, где плащ гостя оттопырился.
   Волнение Федора нетрудно было понять: наука о передаче мыслей на расстояние, о создании которой мечтал еще великий Циолковский, родилась сравнительно недавно. Биопередатчики были очень громоздки и несовершенны, действовали на коротком расстоянии, и количество их на Земле исчислялось единицами.
   – Сам собрал, – с гордостью ответил гость.
   Федор прошелся по комнате. Гость наблюдал за ним.
   – Простите, профессор, – внезапно сказал Федор, остановившись перед гостем. – Ваш опыт может сорваться.
   – Почему? – быстро спросил гость.
   – Я-то ведь знаю о нем. И не смогу не думать, – пояснил Федор.
   По лицу гостя пробежало облачко. Он размышлял над словами курсанта.
   – Вы правы, Федор… – пробормотал он. – Я не подумал об этом. Странно…
   – А когда вы хотели приступить к опыту?
   – Сразу же. Немедленно!
   – И работать всю ночь?
   – Я в отдыхе не нуждаюсь, – впервые улыбнулся Ливен Брок. В улыбке его Федору почудилось что-то искусственное.
   – На ночь меня можно заэкранировать, – сказал Федор. – А рано утром я уйду на занятия, и вы останетесь один.
   – Это идея, – оживился гость. – Вы хорошо соображаете, курсант.
   – Разрешите несколько вопросов, – кашлянув, сказал Федор.
   – Пожалуйста.
   – Почему вы выбрали для опыта именно мою комнату?
   – По двум причинам. Во-первых, она угловая, что дает больший сектор передачи мыслеграммы. Во-вторых, комната находится на последнем этаже. А мне для опыта нужна наиболее высокая точка. Это связано со свойством распространения биоволн, – пояснил охотно гость.
   – И еще одно… Кому вы, профессор, хотите передать мыслеграмму? – спросил Федор.
   – Одному человеку… – гость запнулся. – Близкому мне человеку.
   – Он остался в Зеленом городке?
   – Да.
   – А если не секрет… Какая именно мыслеграмма?
   – Секрет, молодой человек. Пока я этого сказать не могу, – строго сказал гость.
   – Простите, – смешался Федор.
   – Ничего. Я знаю, что человек любопытен. Это хорошее качество.
   Федор хлопнул себя по лбу.
   – Как мне сразу не пришло в голову? – воскликнул он. – Я ведь могу переночевать у приятеля. – Тогда не нужно будет возиться с экранировкой, и вам никто не станет мешать…
   Федор повернулся к двери, но гость вскочил и с неожиданной живостью схватил его за руку. Федору показалось, что кисть его обхватили железные клещи.
   – Простите, – сказал гость, отпуская Федора. – Прошу вас, останьтесь. Вы мне нисколько не помешаете.
   Проговорив это, гость опять сунул руки в карманы.
   – Хорошо, я останусь, – произнес Федор.
   – Конечно, конечно. А экранировкой я сейчас займусь, – сказал гость, придвигая стул поближе к столу. – Ее сделать просто: нужно из металлического листа соорудить подобие колпака и надеть на голову. Лист я прихватил с собой.
   Гость присел к столу, вытащил лист и принялся за дело. Федор отошел к окну. Нужно было собраться с мыслями, как того требовала неожиданная ситуация. Стояла глубокая ночь. Учебный полигон спал. Спала и облитая лунным сиянием тайга, окружающая со всех сторон строения полигона. Федор облокотился о подоконник. В глаза ему бросились два влажных следа на оконной доске. Похоже на следы ног. Кто мог их оставить? Профессор Ливен Брок? Что же он, на подоконник становился? Федор вспомнил, что, уходя играть в пинг-понг, оставил окно открытым. Что же, быть может, Ливен Брок впрыгнул в окно? Федор Икаров усмехнулся абсурдности этой мысли. Он выглянул в окно. Глубоко внизу мерцал огонек велосипедной фары – кто-то возвращался с запоздалой прогулки.
   Федор посмотрел на плащ гостя, мокрый от дождя или ночной росы. К плащу прилипли травинки и желтый кленовый лист.
   Между тем гость закончил мастерить металлический конус. Он отодвинул его в сторону, любуясь делом своих рук.
   – Прошу вас, Федор, на ночь надеть этот колпак, – проговорил Ливен Брок. – Он обеспечит, надеюсь, достаточную экранировку.
   Федор подошел к столу, и профессор снова сунул руки в карманы.
   Суматошный день и длительный перелет давали себя знать. Только теперь Федор почувствовал, как устал.
   – Спите, молодой человек. А я займусь делом, – услышал он уже в полусне.
   Вытянувшись под одеялом, засыпая, он услышал, как Ливен Брок настойчиво, с повторами произносит странные слова: «Только большой мозг сумеет познать Вселенную… Только большой мозг разрешит все загадки земли и неба… Ливен Брок, тебя ждет башня безмолвия…»
   Профессор сидел лицом к окну, низко склонившись над передатчиком, установленным на столе. Федор смотрел на его широкую ссутуленную спину и думал: «Зачем он повторяет свое имя? К себе обращается, что ли?»
   «Утром спрошу у профессора», – подумал Федор и повернулся на другой бок.
   Последнее, что он услышал, был шепот, обволакивающий, как шум осеннего дождя: «Ливен Брок, Ливен Брок… Цель человечества – вырастить большой мозг… Только мозг, равный по величине башне безмолвия, сумеет познать Вселенную…»
   …А может, это уже сон?
   Ван Каро пришел в коттедж Ливена Брока вечером, когда все поисковые группы уже вернулись после безуспешных поисков пропавших. Только Алексей Волга с Володей Карбенко еще не возвратились из пещер, но шансы на то, что они обнаружат какие-то следы, были ничтожны. Ван понимал это. Он пришел в дом Брока, влекомый неясным чувством. Долго рылся в книгах, перебирал записи Ливена Брока. Но что новое мог он найти после тех, кто перебывал здесь сегодня?