Страница:
На прозрачном пластике кабины, словно пот, показались снаружи капельки влаги.
Облаку, казалось, не будет конца. Федор знал, что именно облака, эти бесформенные, податливые образования, определяют погоду над планетой.
Много веков глядели люди на облака. Глядя на зорьке в небо, задумывались: что будет завтра? Холод или жара? Ураган или тишь? Ливень или сушь?
Погода в значительной мере определяется характером облачности.
Нелегко уследить за облаками, разгадать их тайны. Непросто предсказывать погоду, но во сто крат сложней управлять ею. Постепенно люди пришли к мысли, что погода в различных точках их планеты взаимосвязана. Друг от друга зависят, определяют друг друга штиль на экваторе и буря на Оби, мороз на полюсе и жара в Патагонии, дождь в Зеленом городке и засуха в Эфиопии.
Отсюда оставался один шаг до того, чтобы все метеорологические явления изучать в их взаимосвязи. Но шаг этот был необычайно труден. Сделать его наука смогла лишь после того, как люди проникли в космос. Служба погоды получила на вооружение искусственные спутники Земли.
Федор припомнил, как он еще мальчишкой в школе поразился, когда учитель на его вопрос: «Что изучает наука о погоде?» – лаконично ответил: «Облака…»
Облака – пульс погоды.
Пульс может быть спокойным и лихорадочным, четким и аритмичным. Опытному врачу пульс говорит очень много о состоянии пациента. Точно так же хороший синоптик по состоянию облаков может «прощупать» характер погоды над планетой.
Уметь точно предсказывать погоду крайне важно.
Поэтому едва человек шагнул в небо, как десятки и сотни трудолюбивых спутников ринулись ввысь, со всех сторон пронизывая воздушный океан: они собирали информацию, передавая ее на землю.
Облака, облака над Кавказом!..
Федор включил инфравизор.
Тяжелые тучи – показал экран – застыли над горными отрогами. Только над озером Отдыха, в самом сердце Кавказа, небо чистое. Синоптики для изучения облаков придумали даже специальный термин. Федор наморщил лоб. Как бишь его?.. Нефо… Да, нефоанализ. Но, конечно, облаками наука о погоде не исчерпывается. Климат планеты – хитрая штука. Он определяется балансом лучистой энергии, которой небесное тело обменивается с окружающим пространством…
Но долой мысли о метеорологии! Сегодня – отдых, отдых, отдых!
Федор задумался, нахлынули воспоминания.
Врезалось в память: отец, высокий, седой, держится очень прямо. Они вдвоем спускаются к реке. Небольшая пристань, летнее солнце дробится и пляшет на воде, глазам больно.
У причала покачивается прогулочный катер.
– Пассажиров просят пройти на палубу, – приглашает рупор.
Федя виснет на руке отца:
– Покатаемся, папа!
– Нет, – качает головой отец.
– Почему?
– Скучно быть пассажиром, сынок, – загадочно отвечает отец.
Они выбирают весельную лодку канареечного цвета. Федя садится на корму, горячую от солнца. Отец опускает весла на воду.
– Когда-то все люди нашей планеты были пассажирами, – сказал отец, когда они отплыли немного. – Пассажирами корабля под названием Земля. Они не могли ни покинуть Землю, ни приостановить или изменить ее бег.
– Но потом люди перестали быть пассажирами, – произнес Федя.
– Верно, сынок. Но не все.
Отец греб размеренно, широко, и след за кормой оставался прямой.
Федя опустил пальцы в воду.
– Я не пассажир! – сказал он.
– Это нужно доказать, – улыбнулся отец.
Они плыли долго по прихотливым речным изгибам. Пристань давно скрылась из виду. О многом они переговорили, много песен спели.
За бортом проплыл длинный низкий остров, поросший ивняком.
Отец посмотрел на часы.
– Пора поворачивать, – сказал он и слегка притабанил, переводя дыхание.
– Ты обгорел, – произнес Федя.
Отец тронул пальцем кожу на плече.
– Похоже, – согласился он. – Отвык за четыре года от земного солнца.
– А кварц?
– Не то, – махнул рукой отец.
Неугомонным запомнил его Федор. В первый же день после возвращения на Землю он взвалил на себя кучу дел. Были тут и лекции, и рассказы по видео, и в перспективе даже океанографическая экспедиция в Индийский океан.
Прошло всего несколько месяцев после возвращения, и отец снова затосковал по звездам. «Тот, кто однажды побывал в дальнем космосе, вечно будет стремиться туда» – так говорили отец и старые космические волки, его друзья. Ну, а когда находишься на корабле, то, по их же словам, нет ничего желаннее и дороже Земли…
Федя любил вспоминать ту далекую речную прогулку с отцом.
Повернув лодку, отец бросил весла и сидел, скрестив руки на груди.
– Пусти меня на весла, – попросил Федя. – Не хочу быть пассажиром.
– Хорошо, – согласился отец.
Они поменялись местами.
– Устанешь – скажешь, – произнес отец и растянулся на корме, закрыв глаза.
Весла, которые в руках отца выглядели такими послушными, неожиданно оказались строптивыми. Они вели себя, как живые существа: вырывались из рук, норовили то нырнуть поглубже, то выскочить из воды. Лодка вертелась. Отец, казалось, не замечал ничего. Прикусив губу, Федя разом изо всех сил бросил весла на воду. Радужные брызги захлестнули лодку.
– Спокойнее, сынок, – сказал отец, не поднимая век. – Не торопись. Следи, чтобы весла не погружались глубоко. И дыхание береги…
К Феде пришло спокойствие, и лодка подчинилась ему. Линия берега медленно двинулась назад, за кормой установился тающий след.
Но неприятности Феди на этом не кончились.
Вскоре начала саднить спина. Едкий пот заливал глаза. Весла вновь стали непослушными и тяжелыми, как гири. Но Федя продолжал грести.
– Поменяемся? – предложил отец.
– Нет, – мотнул головой Федя.
– Долго ты намерен грести?
– До пристани.
Солнце палило нещадно. Федя подумал, что время застыло, как застывает оно в быстро летящей ракете. Ладони горели. Когда, обернувшись, Федя увидел, что вдали показалась пристань, у него уже не было сил закричать от радости, да и горло пересохло.
– Ты упрямый парень, – сказал отец. – А главное – ты уже не пассажир!
Миновал еще год, и отец улетел, для Феди – навсегда: если его ионолет и вернется, на Земле пролетит не одно столетие…
И до сих пор, покоряя межзвездные пространства, люди не научились обуздывать течение времени. Это станет возможным только тогда, когда человечество постигнет природу тяготения.
«Я не пассажир», – подумал Федор и включил обзорный экран.
Позади остались Зеленый городок, трудные переводные экзамены, капризные белковые, которые никак не желают слушаться команд юного астронавигатора, бессонные ночи, бдение над книгами и блоками памяти, когда голова пухнет от бесконечных параллаксов, моментов инерции, дефектов массы и прочих вещей, важных для будущего капитана.
Впереди – отдых. Недаром же именно так назвали озеро, куда лежит теперь его путь.
Вглубь провалилась массивная цепь Уральского горного хребта. По экрану проносились тени облаков.
Где-то сейчас отец? Земля давно уже перестала получать радиосигналы с его корабля. При субсветовых скоростях, которых научились достигать люди, связь с астронавтами стала самым больным местом: как могли сигналы достичь Земли, если скорость их едва превышала скорость корабля, бегущего прочь от материнской планеты?
Отдавшись течению мыслей, Федор не заметил, как пролетело время. Светящаяся точка на карте почти слилась с голубым озерным пятнышком.
Можно заходить на посадку.
Он глянул вниз. Безмятежная сталь озера Отдыха тускло поблескивала под осенним солнцем. Вокруг теснились горы, увенчанные снеговыми шапками.
Федор сделал два круга, чтобы осмотреться – он был здесь впервые. Озерную гладь бороздили яхты. Они скользили, накренившись так, что мачты едва не касались воды, и Федору сразу же захотелось сбросить куртку, встать на борт и вцепиться в трос, подставив грудь ветру.
Машина причалила к розовой ноздреватой скале.
По еле заметной тропинке, цепляясь за узловатые ветки боярышника, Федор спустился к воде. Только тут он понял, что отыскать Ливена Брока будет не так-то просто.
Погоду на сегодня заказали жаркую, и едва ли не весь Зеленый городок прилетел сюда, к огромному водному зеркалу, брошенному среди гор.
Полоса пляжа казалась узкой только сверху. Обрывки песен, смех, восклицания волейболистов – все смешалось в веселой симфонии отдыха.
Стараясь ни на кого не наступить, Федя брел по теплому песку и жмурился от солнца. Дорогу ему пересекла девушка, которая несла на плече прозрачную байдарку, сверкавшую так, что глазам было больно. Узкое тело байдарки плыло в воздухе, слегка покачиваясь.
– Можно вам помочь? – неожиданно для себя произнес Федор.
Девушка подняла на него глаза и улыбнулась. Федор, не дожидаясь ответа, подставил плечо под ее ношу.
– Спасибо, – сказала девушка, когда байдарка заколыхалась на воде.
Откинув за спину тяжелую косу, она шагнула к воде. Вот сейчас сядет в байдарку, взмахнет веслом, и они расстанутся, так и не успев познакомиться.
Федор переступил с ноги на ногу. «Думай, думай, капитан. У тебя ровно две секунды. Ты в открытом космосе, корабль попал в беду. Не решишь задачу – погибнешь. Задача – завязать знакомство. Итак… на вид ей лет семнадцать. Взгляд серьезный. Возможно, учит детей в интернате. Примем за рабочую гипотезу. Вывод: нужно стать объектом, нуждающимся в обучении. Кстати, байдарка двухместная…»
– Разрешите прокатиться с вами на байдарке? – сказал Федор.
– Вы хотите грести или править? – сощурилась девушка.
– Я хочу научиться править байдаркой, – сказал Федор. Девушка улыбнулась.
– В другой раз. Оттолкните байдарку, когда я сяду, – сказала она. – Хорошо?
Но у Федора был такой несчастный вид, что она смягчилась.
– Сядете за руль, – решила она. – Вот ножной рычаг, видите?
Оба наклонились так, что золотистые волосы коснулись Фединой щеки…
– Старайтесь, чтобы за кормой оставалась прямая линия. А кроме того, ни на кого не налетайте.
Девушка откинула крышку со второго места.
– Садитесь! Главное – удерживать равновесие… И слушать мои команды.
Смутное чувство вины шевельнулось в душе Федора. Нужно отыскать профессора и Энквена, они же договорились…
– Вода в озере холодная, – сказала девушка, неверно истолковавшая колебания своего добровольного помощника, который помог ей справиться с байдаркой.
«Разыщу их попозже, только покатаюсь немного», – решил Федор, отталкиваясь от берега.
Теперь задача – правильно сыграть роль ученика, впервые севшего в байдарку, чтобы его учительница не догадалась об обмане. Неуверенные движения, робость в обращении с рулем и вопросы, побольше вопросов!
Умница! Она делает вид, что не замечает напряженного состояния новичка, впервые севшего в байдарку.
Девушка гребла, что-то напевая. Будущий капитан прислушался – песня была незнакомой.
Снова пришла Белая мгла, По-над Донцом пролетела, Лето, налив Белый налив, Сделало черное дело…
Может быть, эта песня из глубокого прошлого? Много таких песен привез с собой когда-то отец, вернувшийся из звездной экспедиции. Федя заставлял его тогда все время петь их, пока не выучил наизусть. Он знал немало старых песен, но эту слышал впервые.
Федор резко надавил ногой на рычаг, и легкое суденышко послушно вильнуло в сторону. Бронзовый купальщик, едва не проткнутый острым носом байдарки, остался справа по борту. Он поднял руку и крикнул что-то Федору.
– Вы делаете успехи, – улыбнулась девушка.
– Учусь.
– Способный ученик!
– Еще я хотел бы научиться песне, которую вы пели, – сказал Федор.
– Нравится?
– Нравится.
– Я сама ее придумала, – сказала девушка. – Когда живешь на Луне, очень по Земле тоскуешь.
Разговор иссяк.
Мимо, совсем близко, промчалась яхта, обдав их тучей брызг.
Федор старательно изображал роль неуклюжего новичка, впервые севшего за руль байдарки. Но в какой-то момент он переиграл. Земля и небо поменялись местами, перед глазами мелькнуло испуганное лицо девушки, и Федор почувствовал как холодная вода обожгла тело.
Дело довершила его учительница. Когда они кое-как выбрались на берег, она сказала:
– Спасибо за купание! – и провела ладонями по мокрому платью, прилипшему к телу.
На берегу стояли Ливен Брок и очень похожий на него Энквен. Девушка подбежала к Ливену Броку, который обнял ее.
– Здравствуйте! Я прилетел… – сказал подошедший Федор, за ним по песку тянулась мокрая дорожка.
– Оно и видно, – усмехнулся Ливен Брок. – Переоденься, Лин.
– Мне не во что, дедушка!
– Что же ты будешь делать?
– Сброшу платье и буду загорать, – решила Лин и побежала к павильону для переодевания. Ливен Брок подмигнул Федору.
– Парень ты не промах, – заметил он. – Моя внучка первый день на Земле, а ты уже успел познакомиться с нею.
– Первый день? – удивился Федор.
– После годичного отсутствия, – уточнил Энквен. Он стоял, расставив ноги, несокрушимый, как скала. Голову украшал ежик седых волос, которые представляли собой антенны.
– Верно, Энквен. Я только сегодня утром, как говорится, с Луны свалилась, – улыбнулась Лин, запыхавшаяся от бега.
– Ты изменилась, Лин, – заметил робот.
– Ты тоже, Энквен! – воскликнула девушка. – Я ведь помню тебя, когда ты совсем…
– Первый выход в открытое пространство, – пророкотал Энквен.
– Да, – кивнула Лин, – и потом еще задача, которую ты – помнишь? – решил без программирования…
– Я ничего не забываю, – сказал Энквен.
Ливен Брок тронул Лин за косу.
– Как первый день? – спросил он.
– Отвыкла я от Земли, – пожаловалась Лин. – Быстро устаю с непривычки.
– И все тяжелым кажется? – добавил Ливен Брок. – Ничего не поделаешь, разная сила тяжести. Но это скоро пройдет.
– Еле байдарку подняла, – сказала Лин. – Спасибо рыцарь нашелся, помог.
Федор смущенно отвел взгляд.
– Пойдемте в тень, – предложил Ливен Брок и, взяв Лин за руку, двинулся первым.
Под тентом собрались те, кому надоело не по-осеннему щедрое солнце.
Перед Ливеном Броком расступались, давая дорогу. За столиком сражались шахматисты. Белыми играл приятель Федора Володя Карбенко. Его партнером – Федор определил это с первого взгляда – был белковый. Федор уже не путал, как раньше, людей и роботов.
В первые дни пребывания в Зеленом городке Федор не мог отличить человека от белкового, что несколько раз ставило юного курсанта в смешное положение. Долго помнили друзья и происшествие с беглецом Энквеном, которого Федор принял за профессора Ливена Брока. Федор знал, конечно, что белковые роботы имеют шестипалые конечности, но где там считать пальцы, особенно на расстоянии? Однако со временем пришел опыт.
– Вечные партнеры, – пробормотал Ливен Брок, оценивая позицию.
Володя потер переносицу. Его партнер в раздумье переводил взгляд с фигуры на фигуру, размышляя. Он то поднимал, то вновь опускал на колени массивную руку.
Энквен, стоявший рядом с Федором, замер, анализируя шансы сторон. Партнер Володи Карбенко склонился над доской, будто пловец, готовящийся нырнуть.
– Присядем, – предложил Ливен Брок. Что-то в его голосе заставило Энквена насторожиться.
– Что с тобой, воспитатель?
– Устал, – ответил Ливен Брок.
Люди сели в шезлонги, Энквен сделал несколько шагов и остановился на границе солнца и тени.
Вдали, за озером, вздымались горы. К одной из синих круч, подобно ласточкину гнезду прилепилось селение. Аккуратные белые соты зданий казались невесомыми.
– Что там? – спросил Федор.
– Служба погоды, – ответил всезнающий Энквен, не оборачиваясь.
– Ходят на лыжах, – сказала Лин.
– Охотятся, – добавил Федор.
– Хорошо там, в горах, – вздохнул Ливен Брок. – Дышится легко.
Лин тряхнула косой.
– Давайте пойдем в горы, – предложила она.
Ливен Брок покачал головой.
– Нет уж, горы не для меня. Вот ему они по плечу, – кивнул он на Федора.
– Почему не видно Вана? – спросил Карбенко. – Он собирался лететь на озеро.
– У Вана срочная командировка, – ответил Ливен Брок.
– На Марс, – уточнил Энквен, повернувшись к сидящим людям. – Ван Каро повез туда новую партию роботов-строителей.
Карбенко поднялся.
– Пойду сыграю еще партию, – сказал он.
– Желаю удачи, Володя, – махнула ему рукой Лин.
Энквен наблюдал за яхтой, вырисовывающей на озерной глади замысловатую фигуру. Его аналитический ум бился над формулой математической кривой, по которой движется судно. Построив формулу, Энквен тут же придумал, как проверить ее: нужно посчитать, в какой точке очутится яхта, допустим, через тридцать секунд. Получилось – возле того покачивающегося буйка с флажком.
Через полминуты яхта пронеслась мимо буйка, едва не коснувшись его. Робот издал звук удовлетворения.
– Денек-то какой, – сказал Ливен Брок. – Даже Энквен доволен. Постаралась служба погоды, хорошо выполнила наш заказ…
Федор глянул на лицо Ливена Брока. Возраст старого профессора выдавали только две глубокие складки у губ. Кожу покрывал ровный загар. Ливен Брок был одет по-пляжному, и Федор едва сдержал искушение – вытащить из кармана фотографию, которую после памятного эпизода, случившегося в первый день его пребывания на учебной базе, всегда носил с собой. Ему захотелось сравнить фотографию с оригиналом, но Федор ограничился тем, что похлопал себя по карману.
Яхта, за которой наблюдал Энквен, пристала к берегу. Из нее выпрыгнул на песок человек. Он улыбнулся Ливену Броку и помахал ему рукой.
– Энквен! – позвал Ливен Брок.
Сделав огромный прыжок, робот очутился рядом с воспитателем.
Ливен Брок задумался. Энквен терпеливо ждал.
Кучка шахматистов, стоящая поодаль, оживленно загудела.
– Посмотрю, как дела у Володи, – сказал Федор, поднимаясь с шезлонга.
– И я! – произнесла Лин.
Ливен Брок посмотрел на две удаляющиеся фигуры, затем перевел взгляд на своего воспитанника.
– Видишь человека, который причаливает яхту? – спросил Ливен Брок, нарушив паузу.
Энквен кивнул.
– Это мой старый приятель. У него золотые руки, – сказал Ливен Брок.
– Инженер?
– Хирург. Сейчас ты пойдешь к нему. Он тебя знает.
– Знает?
– Да, я говорил ему о тебе, Энквен. И пригласил его сюда, на озеро, чтобы он дал тебе несколько уроков хирургии.
– Хорошо, – сказал Энквен. – Можно идти?
Ливен Брок кивнул.
Оставшись один, Ливен Брок задремал. Когда подошли Федор и Лин, он открыл глаза.
– Как там Володя? – спросил Ливен Брок. – Не выиграл?
Федор только рукой махнул.
– Так я и знал, – сказал Ливен Брок.
– Он ничего не мог поделать, дедушка, – произнесла Лин.
– А где же Энквен? – спросил Федор, оглянувшись.
– Держу пари, ты успел дать ему какое-нибудь задание, – улыбнулась Лин Ливену Броку. Тот кивнул.
– Ну, а я сама себе даю задание! – сказала Лин.
– Загорать на песочке? – зевнул Ливен Брок.
Лин покачала головой.
– Пойду в горы, – сказала она, – поброжу по склонам.
– Тебе будет тяжело. Ты отвыкла от земной тяжести, – заметил Ливен Брок.
Лин улыбнулась.
– Так я быстрее привыкну к ней, – сказала она. – Заодно и с растительностью кавказской поближе познакомлюсь.
Ливен Брок вздохнул.
– Тебя не переубедишь. Только будь осторожной, в горах обвалы…
Лин беспечно махнула рукой.
– И пораньше возвращайся, непоседа, – попросил Ливен Брок. – Я еще не рассмотрел тебя как следует.
– Хорошо, дедушка.
«Решай, решай, капитан. У тебя считанные секунды». Федор шагнул к Лин.
– Лин, можно с вами в горы?
Лин погладила косу.
– Вы знакомы с техникой альпинизма? – спросила она, прищурившись.
– Немножко…
– Учтите, это не совсем то же самое, что управлять байдаркой, – сказала она. – Энквен с нами, дедушка? – повернулась Лин к Ливену Броку.
Ливен Брок покачал головой.
– Энквен не пойдет. Занят, – произнес он негромко.
– В таком случае анализатор понесете вы, – обратилась Лин к Федору.
Федор поспешно согласился, хотя понятия не имел, о чем идет речь.
Глава 6
Но сегодня на озере и в его окрестностях жарко. Нагретый скалами воздух дрожит и переливается, искажая синюю перспективу.
Лин шла впереди, размахивая геологическим молотком. За ней, чуть приотстав, шагал Федор. За плечами его топорщился рюкзак, руку оттягивал анализатор.
Время от времени она останавливалась. Если она нагибалась к цветку или растению, Федор осторожно опускал на землю анализатор, включал его и направлял на увядший цветок узкий пучок голубого света, еле заметного днем. Через несколько мгновений на экране анализатора появлялась информация: род, вид и семейство, к которому относится растение, продолжительность жизни, основные свойства, приспособляемость… Последнее качество интересовало Лин больше всего.
Они подошли к кустику ярко-желтой эрцеллы, стреловидные листья которой были нацелены в небо, источавшее зной. Эрцелла любит жару. Гостье Земли кавказские горы пришлись по нраву.
– Вернусь на Луну и займусь эрцеллой, – сказала Лин, всматриваясь в цифры и символы, проплывающие по кофейной поверхности экрана.
– Хотите приспособить эрцеллу к лунным условиям? – спросил Федор.
– Нет, к марсианским. Мне кажется, она должна прижиться в марсианских песчаных пустынях. Кончу учиться – и полечу озеленять Марс, – мечтательно произнесла Лин.
– А я-то решил, что вы будущая учительница! – признался Федор.
Лин пожала плечами.
– Я с детства мечтала о профессии озеленителя планет, – сказала она. – Увлекалась астроботаникой. Дедушка мне не препятствовал, это его принцип, как вы, наверно, заметили.
– Особенно в применении к Энквену, – улыбнулся Федор. Лин срезала образчик эрцеллы, и они снова двинулись в путь.
Федор поправил лямку рюкзака.
– Первый раз вижу эрцеллу, – признался он. – Раньше только читал о ней.
– Эрцеллу вывели всего несколько лет назад, на Оранжерейном спутнике, – сказала Лин. – Это полезное, но на Земле еще редкое растение. Вчера, спеша с Луны на Землю, я пролетала мимо Оранжерейного спутника. Представьте себе ярко-желтое переливающееся озерцо, а вокруг – черная космическая ночь!
Глубоко внизу осталось озеро Отдыха. Дорога становилась все труднее. Колючий кустарник, сквозь который приходилось продираться, цеплялся за одежду. То и дело надо было обходить в беспорядке разбросанные каменные глыбы.
Лин по-прежнему шла легко. Похоже, она не ведала, что такое усталость. А ведь здесь она была в шесть раз тяжелее, чем на Луне. Хотя, правда, теперь пассажиры на новых кораблях Луна – Земля проходят частичную акклиматизацию во время полета.
Лин успевала еще орудовать геологическим молотком. Заметив интересующий ее минерал, она отбивала образчик и совала его в рюкзак Федора.
Федор облизнул пересохшие губы.
– Хорошо бы найти родник или горный ручей, – сказал он.
– Найдем, – откликнулась Лин. – Горы-то ведь не лунные, а земные. Вот у нас, на Луне, если в походе иссякнет запас воды – дело плохо.
Неожиданно Лин остановилась, опустилась на колени, разглядывая какой-то минерал. Федор, не снимая рюкзак, прислонился спиной к сосне, перевел дух. Лин ловко взмахнула геологическим молотком и отбила от скального выступа очередной образчик.
– Похожий минерал есть у нас, на Луне, – сказала она, вертя в руках обломок.
– Он у вас ценится?
– Очень.
Лин поднялась с колен и спрятала образчик в разбухший рюкзак.
– Из этого минерала добывают драгоценные металлы? – поинтересовался Федор.
Лин улыбнулась.
– Воду, обыкновенную воду, – сказала она. – Вода у нас встречается только в связанном состоянии.
Федор кивнул.
– Знаю. Я читал, что, когда на Луне появились первые поселенцы, вода стала одной из главных проблем. Доставлять ее с Земли было бессмысленно.
– Вот и стали ее добывать из лунных минералов, – докончила Лин.
Перед мысленным взором Федора промелькнули тысячи раз зубренные страницы учебников селенологии и селенографии. Старый преподаватель, читавший в Звездной академии курс луноведения, отличался суровостью на экзаменах и умел заставить курсантов относиться с уважением к своему предмету, несмотря на то что помыслы их были устремлены к звездам.
Путь Лин и Федора преградил огромный ствол поверженного дуба. Излом уже потемнел, но ветви все еще боролись за жизнь. Федор скинул рюкзак, прыгнул на ствол и, протянув руку, помог Лин перебраться через него.
В горах вечереет рано, особенно осенью.
День уходил. На каменные скулы обветренных скал неслышно наползали тени. Казалось, они появлялись из ущелий, множились, заполняя собою мир.
– Неужели вы умеете на глаз определять, какой минерал содержит воду в связанном виде? – спросил Федор, нарушив долгое молчание.
Облаку, казалось, не будет конца. Федор знал, что именно облака, эти бесформенные, податливые образования, определяют погоду над планетой.
Много веков глядели люди на облака. Глядя на зорьке в небо, задумывались: что будет завтра? Холод или жара? Ураган или тишь? Ливень или сушь?
Погода в значительной мере определяется характером облачности.
Нелегко уследить за облаками, разгадать их тайны. Непросто предсказывать погоду, но во сто крат сложней управлять ею. Постепенно люди пришли к мысли, что погода в различных точках их планеты взаимосвязана. Друг от друга зависят, определяют друг друга штиль на экваторе и буря на Оби, мороз на полюсе и жара в Патагонии, дождь в Зеленом городке и засуха в Эфиопии.
Отсюда оставался один шаг до того, чтобы все метеорологические явления изучать в их взаимосвязи. Но шаг этот был необычайно труден. Сделать его наука смогла лишь после того, как люди проникли в космос. Служба погоды получила на вооружение искусственные спутники Земли.
Федор припомнил, как он еще мальчишкой в школе поразился, когда учитель на его вопрос: «Что изучает наука о погоде?» – лаконично ответил: «Облака…»
Облака – пульс погоды.
Пульс может быть спокойным и лихорадочным, четким и аритмичным. Опытному врачу пульс говорит очень много о состоянии пациента. Точно так же хороший синоптик по состоянию облаков может «прощупать» характер погоды над планетой.
Уметь точно предсказывать погоду крайне важно.
Поэтому едва человек шагнул в небо, как десятки и сотни трудолюбивых спутников ринулись ввысь, со всех сторон пронизывая воздушный океан: они собирали информацию, передавая ее на землю.
Облака, облака над Кавказом!..
Федор включил инфравизор.
Тяжелые тучи – показал экран – застыли над горными отрогами. Только над озером Отдыха, в самом сердце Кавказа, небо чистое. Синоптики для изучения облаков придумали даже специальный термин. Федор наморщил лоб. Как бишь его?.. Нефо… Да, нефоанализ. Но, конечно, облаками наука о погоде не исчерпывается. Климат планеты – хитрая штука. Он определяется балансом лучистой энергии, которой небесное тело обменивается с окружающим пространством…
Но долой мысли о метеорологии! Сегодня – отдых, отдых, отдых!
Федор задумался, нахлынули воспоминания.
Врезалось в память: отец, высокий, седой, держится очень прямо. Они вдвоем спускаются к реке. Небольшая пристань, летнее солнце дробится и пляшет на воде, глазам больно.
У причала покачивается прогулочный катер.
– Пассажиров просят пройти на палубу, – приглашает рупор.
Федя виснет на руке отца:
– Покатаемся, папа!
– Нет, – качает головой отец.
– Почему?
– Скучно быть пассажиром, сынок, – загадочно отвечает отец.
Они выбирают весельную лодку канареечного цвета. Федя садится на корму, горячую от солнца. Отец опускает весла на воду.
– Когда-то все люди нашей планеты были пассажирами, – сказал отец, когда они отплыли немного. – Пассажирами корабля под названием Земля. Они не могли ни покинуть Землю, ни приостановить или изменить ее бег.
– Но потом люди перестали быть пассажирами, – произнес Федя.
– Верно, сынок. Но не все.
Отец греб размеренно, широко, и след за кормой оставался прямой.
Федя опустил пальцы в воду.
– Я не пассажир! – сказал он.
– Это нужно доказать, – улыбнулся отец.
Они плыли долго по прихотливым речным изгибам. Пристань давно скрылась из виду. О многом они переговорили, много песен спели.
За бортом проплыл длинный низкий остров, поросший ивняком.
Отец посмотрел на часы.
– Пора поворачивать, – сказал он и слегка притабанил, переводя дыхание.
– Ты обгорел, – произнес Федя.
Отец тронул пальцем кожу на плече.
– Похоже, – согласился он. – Отвык за четыре года от земного солнца.
– А кварц?
– Не то, – махнул рукой отец.
Неугомонным запомнил его Федор. В первый же день после возвращения на Землю он взвалил на себя кучу дел. Были тут и лекции, и рассказы по видео, и в перспективе даже океанографическая экспедиция в Индийский океан.
Прошло всего несколько месяцев после возвращения, и отец снова затосковал по звездам. «Тот, кто однажды побывал в дальнем космосе, вечно будет стремиться туда» – так говорили отец и старые космические волки, его друзья. Ну, а когда находишься на корабле, то, по их же словам, нет ничего желаннее и дороже Земли…
Федя любил вспоминать ту далекую речную прогулку с отцом.
Повернув лодку, отец бросил весла и сидел, скрестив руки на груди.
– Пусти меня на весла, – попросил Федя. – Не хочу быть пассажиром.
– Хорошо, – согласился отец.
Они поменялись местами.
– Устанешь – скажешь, – произнес отец и растянулся на корме, закрыв глаза.
Весла, которые в руках отца выглядели такими послушными, неожиданно оказались строптивыми. Они вели себя, как живые существа: вырывались из рук, норовили то нырнуть поглубже, то выскочить из воды. Лодка вертелась. Отец, казалось, не замечал ничего. Прикусив губу, Федя разом изо всех сил бросил весла на воду. Радужные брызги захлестнули лодку.
– Спокойнее, сынок, – сказал отец, не поднимая век. – Не торопись. Следи, чтобы весла не погружались глубоко. И дыхание береги…
К Феде пришло спокойствие, и лодка подчинилась ему. Линия берега медленно двинулась назад, за кормой установился тающий след.
Но неприятности Феди на этом не кончились.
Вскоре начала саднить спина. Едкий пот заливал глаза. Весла вновь стали непослушными и тяжелыми, как гири. Но Федя продолжал грести.
– Поменяемся? – предложил отец.
– Нет, – мотнул головой Федя.
– Долго ты намерен грести?
– До пристани.
Солнце палило нещадно. Федя подумал, что время застыло, как застывает оно в быстро летящей ракете. Ладони горели. Когда, обернувшись, Федя увидел, что вдали показалась пристань, у него уже не было сил закричать от радости, да и горло пересохло.
– Ты упрямый парень, – сказал отец. – А главное – ты уже не пассажир!
Миновал еще год, и отец улетел, для Феди – навсегда: если его ионолет и вернется, на Земле пролетит не одно столетие…
И до сих пор, покоряя межзвездные пространства, люди не научились обуздывать течение времени. Это станет возможным только тогда, когда человечество постигнет природу тяготения.
«Я не пассажир», – подумал Федор и включил обзорный экран.
Позади остались Зеленый городок, трудные переводные экзамены, капризные белковые, которые никак не желают слушаться команд юного астронавигатора, бессонные ночи, бдение над книгами и блоками памяти, когда голова пухнет от бесконечных параллаксов, моментов инерции, дефектов массы и прочих вещей, важных для будущего капитана.
Впереди – отдых. Недаром же именно так назвали озеро, куда лежит теперь его путь.
Вглубь провалилась массивная цепь Уральского горного хребта. По экрану проносились тени облаков.
Где-то сейчас отец? Земля давно уже перестала получать радиосигналы с его корабля. При субсветовых скоростях, которых научились достигать люди, связь с астронавтами стала самым больным местом: как могли сигналы достичь Земли, если скорость их едва превышала скорость корабля, бегущего прочь от материнской планеты?
Отдавшись течению мыслей, Федор не заметил, как пролетело время. Светящаяся точка на карте почти слилась с голубым озерным пятнышком.
Можно заходить на посадку.
Он глянул вниз. Безмятежная сталь озера Отдыха тускло поблескивала под осенним солнцем. Вокруг теснились горы, увенчанные снеговыми шапками.
Федор сделал два круга, чтобы осмотреться – он был здесь впервые. Озерную гладь бороздили яхты. Они скользили, накренившись так, что мачты едва не касались воды, и Федору сразу же захотелось сбросить куртку, встать на борт и вцепиться в трос, подставив грудь ветру.
Машина причалила к розовой ноздреватой скале.
По еле заметной тропинке, цепляясь за узловатые ветки боярышника, Федор спустился к воде. Только тут он понял, что отыскать Ливена Брока будет не так-то просто.
Погоду на сегодня заказали жаркую, и едва ли не весь Зеленый городок прилетел сюда, к огромному водному зеркалу, брошенному среди гор.
Полоса пляжа казалась узкой только сверху. Обрывки песен, смех, восклицания волейболистов – все смешалось в веселой симфонии отдыха.
Стараясь ни на кого не наступить, Федя брел по теплому песку и жмурился от солнца. Дорогу ему пересекла девушка, которая несла на плече прозрачную байдарку, сверкавшую так, что глазам было больно. Узкое тело байдарки плыло в воздухе, слегка покачиваясь.
– Можно вам помочь? – неожиданно для себя произнес Федор.
Девушка подняла на него глаза и улыбнулась. Федор, не дожидаясь ответа, подставил плечо под ее ношу.
– Спасибо, – сказала девушка, когда байдарка заколыхалась на воде.
Откинув за спину тяжелую косу, она шагнула к воде. Вот сейчас сядет в байдарку, взмахнет веслом, и они расстанутся, так и не успев познакомиться.
Федор переступил с ноги на ногу. «Думай, думай, капитан. У тебя ровно две секунды. Ты в открытом космосе, корабль попал в беду. Не решишь задачу – погибнешь. Задача – завязать знакомство. Итак… на вид ей лет семнадцать. Взгляд серьезный. Возможно, учит детей в интернате. Примем за рабочую гипотезу. Вывод: нужно стать объектом, нуждающимся в обучении. Кстати, байдарка двухместная…»
– Разрешите прокатиться с вами на байдарке? – сказал Федор.
– Вы хотите грести или править? – сощурилась девушка.
– Я хочу научиться править байдаркой, – сказал Федор. Девушка улыбнулась.
– В другой раз. Оттолкните байдарку, когда я сяду, – сказала она. – Хорошо?
Но у Федора был такой несчастный вид, что она смягчилась.
– Сядете за руль, – решила она. – Вот ножной рычаг, видите?
Оба наклонились так, что золотистые волосы коснулись Фединой щеки…
– Старайтесь, чтобы за кормой оставалась прямая линия. А кроме того, ни на кого не налетайте.
Девушка откинула крышку со второго места.
– Садитесь! Главное – удерживать равновесие… И слушать мои команды.
Смутное чувство вины шевельнулось в душе Федора. Нужно отыскать профессора и Энквена, они же договорились…
– Вода в озере холодная, – сказала девушка, неверно истолковавшая колебания своего добровольного помощника, который помог ей справиться с байдаркой.
«Разыщу их попозже, только покатаюсь немного», – решил Федор, отталкиваясь от берега.
Теперь задача – правильно сыграть роль ученика, впервые севшего в байдарку, чтобы его учительница не догадалась об обмане. Неуверенные движения, робость в обращении с рулем и вопросы, побольше вопросов!
Умница! Она делает вид, что не замечает напряженного состояния новичка, впервые севшего в байдарку.
Девушка гребла, что-то напевая. Будущий капитан прислушался – песня была незнакомой.
Снова пришла Белая мгла, По-над Донцом пролетела, Лето, налив Белый налив, Сделало черное дело…
Может быть, эта песня из глубокого прошлого? Много таких песен привез с собой когда-то отец, вернувшийся из звездной экспедиции. Федя заставлял его тогда все время петь их, пока не выучил наизусть. Он знал немало старых песен, но эту слышал впервые.
Федор резко надавил ногой на рычаг, и легкое суденышко послушно вильнуло в сторону. Бронзовый купальщик, едва не проткнутый острым носом байдарки, остался справа по борту. Он поднял руку и крикнул что-то Федору.
– Вы делаете успехи, – улыбнулась девушка.
– Учусь.
– Способный ученик!
– Еще я хотел бы научиться песне, которую вы пели, – сказал Федор.
– Нравится?
– Нравится.
– Я сама ее придумала, – сказала девушка. – Когда живешь на Луне, очень по Земле тоскуешь.
Разговор иссяк.
Мимо, совсем близко, промчалась яхта, обдав их тучей брызг.
Федор старательно изображал роль неуклюжего новичка, впервые севшего за руль байдарки. Но в какой-то момент он переиграл. Земля и небо поменялись местами, перед глазами мелькнуло испуганное лицо девушки, и Федор почувствовал как холодная вода обожгла тело.
Дело довершила его учительница. Когда они кое-как выбрались на берег, она сказала:
– Спасибо за купание! – и провела ладонями по мокрому платью, прилипшему к телу.
На берегу стояли Ливен Брок и очень похожий на него Энквен. Девушка подбежала к Ливену Броку, который обнял ее.
– Здравствуйте! Я прилетел… – сказал подошедший Федор, за ним по песку тянулась мокрая дорожка.
– Оно и видно, – усмехнулся Ливен Брок. – Переоденься, Лин.
– Мне не во что, дедушка!
– Что же ты будешь делать?
– Сброшу платье и буду загорать, – решила Лин и побежала к павильону для переодевания. Ливен Брок подмигнул Федору.
– Парень ты не промах, – заметил он. – Моя внучка первый день на Земле, а ты уже успел познакомиться с нею.
– Первый день? – удивился Федор.
– После годичного отсутствия, – уточнил Энквен. Он стоял, расставив ноги, несокрушимый, как скала. Голову украшал ежик седых волос, которые представляли собой антенны.
– Верно, Энквен. Я только сегодня утром, как говорится, с Луны свалилась, – улыбнулась Лин, запыхавшаяся от бега.
– Ты изменилась, Лин, – заметил робот.
– Ты тоже, Энквен! – воскликнула девушка. – Я ведь помню тебя, когда ты совсем…
– Первый выход в открытое пространство, – пророкотал Энквен.
– Да, – кивнула Лин, – и потом еще задача, которую ты – помнишь? – решил без программирования…
– Я ничего не забываю, – сказал Энквен.
Ливен Брок тронул Лин за косу.
– Как первый день? – спросил он.
– Отвыкла я от Земли, – пожаловалась Лин. – Быстро устаю с непривычки.
– И все тяжелым кажется? – добавил Ливен Брок. – Ничего не поделаешь, разная сила тяжести. Но это скоро пройдет.
– Еле байдарку подняла, – сказала Лин. – Спасибо рыцарь нашелся, помог.
Федор смущенно отвел взгляд.
– Пойдемте в тень, – предложил Ливен Брок и, взяв Лин за руку, двинулся первым.
Под тентом собрались те, кому надоело не по-осеннему щедрое солнце.
Перед Ливеном Броком расступались, давая дорогу. За столиком сражались шахматисты. Белыми играл приятель Федора Володя Карбенко. Его партнером – Федор определил это с первого взгляда – был белковый. Федор уже не путал, как раньше, людей и роботов.
В первые дни пребывания в Зеленом городке Федор не мог отличить человека от белкового, что несколько раз ставило юного курсанта в смешное положение. Долго помнили друзья и происшествие с беглецом Энквеном, которого Федор принял за профессора Ливена Брока. Федор знал, конечно, что белковые роботы имеют шестипалые конечности, но где там считать пальцы, особенно на расстоянии? Однако со временем пришел опыт.
– Вечные партнеры, – пробормотал Ливен Брок, оценивая позицию.
Володя потер переносицу. Его партнер в раздумье переводил взгляд с фигуры на фигуру, размышляя. Он то поднимал, то вновь опускал на колени массивную руку.
Энквен, стоявший рядом с Федором, замер, анализируя шансы сторон. Партнер Володи Карбенко склонился над доской, будто пловец, готовящийся нырнуть.
– Присядем, – предложил Ливен Брок. Что-то в его голосе заставило Энквена насторожиться.
– Что с тобой, воспитатель?
– Устал, – ответил Ливен Брок.
Люди сели в шезлонги, Энквен сделал несколько шагов и остановился на границе солнца и тени.
Вдали, за озером, вздымались горы. К одной из синих круч, подобно ласточкину гнезду прилепилось селение. Аккуратные белые соты зданий казались невесомыми.
– Что там? – спросил Федор.
– Служба погоды, – ответил всезнающий Энквен, не оборачиваясь.
– Ходят на лыжах, – сказала Лин.
– Охотятся, – добавил Федор.
– Хорошо там, в горах, – вздохнул Ливен Брок. – Дышится легко.
Лин тряхнула косой.
– Давайте пойдем в горы, – предложила она.
Ливен Брок покачал головой.
– Нет уж, горы не для меня. Вот ему они по плечу, – кивнул он на Федора.
– Почему не видно Вана? – спросил Карбенко. – Он собирался лететь на озеро.
– У Вана срочная командировка, – ответил Ливен Брок.
– На Марс, – уточнил Энквен, повернувшись к сидящим людям. – Ван Каро повез туда новую партию роботов-строителей.
Карбенко поднялся.
– Пойду сыграю еще партию, – сказал он.
– Желаю удачи, Володя, – махнула ему рукой Лин.
Энквен наблюдал за яхтой, вырисовывающей на озерной глади замысловатую фигуру. Его аналитический ум бился над формулой математической кривой, по которой движется судно. Построив формулу, Энквен тут же придумал, как проверить ее: нужно посчитать, в какой точке очутится яхта, допустим, через тридцать секунд. Получилось – возле того покачивающегося буйка с флажком.
Через полминуты яхта пронеслась мимо буйка, едва не коснувшись его. Робот издал звук удовлетворения.
– Денек-то какой, – сказал Ливен Брок. – Даже Энквен доволен. Постаралась служба погоды, хорошо выполнила наш заказ…
Федор глянул на лицо Ливена Брока. Возраст старого профессора выдавали только две глубокие складки у губ. Кожу покрывал ровный загар. Ливен Брок был одет по-пляжному, и Федор едва сдержал искушение – вытащить из кармана фотографию, которую после памятного эпизода, случившегося в первый день его пребывания на учебной базе, всегда носил с собой. Ему захотелось сравнить фотографию с оригиналом, но Федор ограничился тем, что похлопал себя по карману.
Яхта, за которой наблюдал Энквен, пристала к берегу. Из нее выпрыгнул на песок человек. Он улыбнулся Ливену Броку и помахал ему рукой.
– Энквен! – позвал Ливен Брок.
Сделав огромный прыжок, робот очутился рядом с воспитателем.
Ливен Брок задумался. Энквен терпеливо ждал.
Кучка шахматистов, стоящая поодаль, оживленно загудела.
– Посмотрю, как дела у Володи, – сказал Федор, поднимаясь с шезлонга.
– И я! – произнесла Лин.
Ливен Брок посмотрел на две удаляющиеся фигуры, затем перевел взгляд на своего воспитанника.
– Видишь человека, который причаливает яхту? – спросил Ливен Брок, нарушив паузу.
Энквен кивнул.
– Это мой старый приятель. У него золотые руки, – сказал Ливен Брок.
– Инженер?
– Хирург. Сейчас ты пойдешь к нему. Он тебя знает.
– Знает?
– Да, я говорил ему о тебе, Энквен. И пригласил его сюда, на озеро, чтобы он дал тебе несколько уроков хирургии.
– Хорошо, – сказал Энквен. – Можно идти?
Ливен Брок кивнул.
Оставшись один, Ливен Брок задремал. Когда подошли Федор и Лин, он открыл глаза.
– Как там Володя? – спросил Ливен Брок. – Не выиграл?
Федор только рукой махнул.
– Так я и знал, – сказал Ливен Брок.
– Он ничего не мог поделать, дедушка, – произнесла Лин.
– А где же Энквен? – спросил Федор, оглянувшись.
– Держу пари, ты успел дать ему какое-нибудь задание, – улыбнулась Лин Ливену Броку. Тот кивнул.
– Ну, а я сама себе даю задание! – сказала Лин.
– Загорать на песочке? – зевнул Ливен Брок.
Лин покачала головой.
– Пойду в горы, – сказала она, – поброжу по склонам.
– Тебе будет тяжело. Ты отвыкла от земной тяжести, – заметил Ливен Брок.
Лин улыбнулась.
– Так я быстрее привыкну к ней, – сказала она. – Заодно и с растительностью кавказской поближе познакомлюсь.
Ливен Брок вздохнул.
– Тебя не переубедишь. Только будь осторожной, в горах обвалы…
Лин беспечно махнула рукой.
– И пораньше возвращайся, непоседа, – попросил Ливен Брок. – Я еще не рассмотрел тебя как следует.
– Хорошо, дедушка.
«Решай, решай, капитан. У тебя считанные секунды». Федор шагнул к Лин.
– Лин, можно с вами в горы?
Лин погладила косу.
– Вы знакомы с техникой альпинизма? – спросила она, прищурившись.
– Немножко…
– Учтите, это не совсем то же самое, что управлять байдаркой, – сказала она. – Энквен с нами, дедушка? – повернулась Лин к Ливену Броку.
Ливен Брок покачал головой.
– Энквен не пойдет. Занят, – произнес он негромко.
– В таком случае анализатор понесете вы, – обратилась Лин к Федору.
Федор поспешно согласился, хотя понятия не имел, о чем идет речь.
Глава 6
МОЙ ВЗОР ОНА МАНИТ ВСЕГДА…
Завтра погода переменится. Завтра, заранее запрограммированные, одновременно сработают тысячи реле блуждающих аэростатов, отключая метеорологический кордон, и массы холодного воздуха со всех сторон хлынут к озеру Отдыха, неся с собой туманы и дожди – извечные атрибуты осени.
Звезду распирает лава идей,
Как мысли, теснятся вихри огня,
Как будто немыслимый Фарадей
Здесь опыты ставит, подручных браня.
Но сегодня на озере и в его окрестностях жарко. Нагретый скалами воздух дрожит и переливается, искажая синюю перспективу.
Лин шла впереди, размахивая геологическим молотком. За ней, чуть приотстав, шагал Федор. За плечами его топорщился рюкзак, руку оттягивал анализатор.
Время от времени она останавливалась. Если она нагибалась к цветку или растению, Федор осторожно опускал на землю анализатор, включал его и направлял на увядший цветок узкий пучок голубого света, еле заметного днем. Через несколько мгновений на экране анализатора появлялась информация: род, вид и семейство, к которому относится растение, продолжительность жизни, основные свойства, приспособляемость… Последнее качество интересовало Лин больше всего.
Они подошли к кустику ярко-желтой эрцеллы, стреловидные листья которой были нацелены в небо, источавшее зной. Эрцелла любит жару. Гостье Земли кавказские горы пришлись по нраву.
– Вернусь на Луну и займусь эрцеллой, – сказала Лин, всматриваясь в цифры и символы, проплывающие по кофейной поверхности экрана.
– Хотите приспособить эрцеллу к лунным условиям? – спросил Федор.
– Нет, к марсианским. Мне кажется, она должна прижиться в марсианских песчаных пустынях. Кончу учиться – и полечу озеленять Марс, – мечтательно произнесла Лин.
– А я-то решил, что вы будущая учительница! – признался Федор.
Лин пожала плечами.
– Я с детства мечтала о профессии озеленителя планет, – сказала она. – Увлекалась астроботаникой. Дедушка мне не препятствовал, это его принцип, как вы, наверно, заметили.
– Особенно в применении к Энквену, – улыбнулся Федор. Лин срезала образчик эрцеллы, и они снова двинулись в путь.
Федор поправил лямку рюкзака.
– Первый раз вижу эрцеллу, – признался он. – Раньше только читал о ней.
– Эрцеллу вывели всего несколько лет назад, на Оранжерейном спутнике, – сказала Лин. – Это полезное, но на Земле еще редкое растение. Вчера, спеша с Луны на Землю, я пролетала мимо Оранжерейного спутника. Представьте себе ярко-желтое переливающееся озерцо, а вокруг – черная космическая ночь!
Глубоко внизу осталось озеро Отдыха. Дорога становилась все труднее. Колючий кустарник, сквозь который приходилось продираться, цеплялся за одежду. То и дело надо было обходить в беспорядке разбросанные каменные глыбы.
Лин по-прежнему шла легко. Похоже, она не ведала, что такое усталость. А ведь здесь она была в шесть раз тяжелее, чем на Луне. Хотя, правда, теперь пассажиры на новых кораблях Луна – Земля проходят частичную акклиматизацию во время полета.
Лин успевала еще орудовать геологическим молотком. Заметив интересующий ее минерал, она отбивала образчик и совала его в рюкзак Федора.
Федор облизнул пересохшие губы.
– Хорошо бы найти родник или горный ручей, – сказал он.
– Найдем, – откликнулась Лин. – Горы-то ведь не лунные, а земные. Вот у нас, на Луне, если в походе иссякнет запас воды – дело плохо.
Неожиданно Лин остановилась, опустилась на колени, разглядывая какой-то минерал. Федор, не снимая рюкзак, прислонился спиной к сосне, перевел дух. Лин ловко взмахнула геологическим молотком и отбила от скального выступа очередной образчик.
– Похожий минерал есть у нас, на Луне, – сказала она, вертя в руках обломок.
– Он у вас ценится?
– Очень.
Лин поднялась с колен и спрятала образчик в разбухший рюкзак.
– Из этого минерала добывают драгоценные металлы? – поинтересовался Федор.
Лин улыбнулась.
– Воду, обыкновенную воду, – сказала она. – Вода у нас встречается только в связанном состоянии.
Федор кивнул.
– Знаю. Я читал, что, когда на Луне появились первые поселенцы, вода стала одной из главных проблем. Доставлять ее с Земли было бессмысленно.
– Вот и стали ее добывать из лунных минералов, – докончила Лин.
Перед мысленным взором Федора промелькнули тысячи раз зубренные страницы учебников селенологии и селенографии. Старый преподаватель, читавший в Звездной академии курс луноведения, отличался суровостью на экзаменах и умел заставить курсантов относиться с уважением к своему предмету, несмотря на то что помыслы их были устремлены к звездам.
Путь Лин и Федора преградил огромный ствол поверженного дуба. Излом уже потемнел, но ветви все еще боролись за жизнь. Федор скинул рюкзак, прыгнул на ствол и, протянув руку, помог Лин перебраться через него.
В горах вечереет рано, особенно осенью.
День уходил. На каменные скулы обветренных скал неслышно наползали тени. Казалось, они появлялись из ущелий, множились, заполняя собою мир.
– Неужели вы умеете на глаз определять, какой минерал содержит воду в связанном виде? – спросил Федор, нарушив долгое молчание.