Михайлов Владимир Дмитриевич. Наследники Ассарта (Капитан Ульдемир - 4)

   Вслед за нею он вошел в комнату - просторную, он бы даже сказал обширную, меблированную старомодно и богато - так, как донку было привычно. В камине горели дрова. Повинуясь жесту хозяйки, Советник опустился в глубокое кресло. Подумал, что и в его доме такое не помешало бы, и напрасно он не заказал подобной обстановки, когда возвратился сюда из столицы, как думалось, навсегда.
   Хозяйка уселась напротив, и кресло, как он и ожидал, слегка подалось под ней. Советник не сомневался, что это было сделано специально для него - чтобы он чувствовал себя как можно более естественно. Чтобы относился к ней, как к любой другой женщине.
   Хотя на самом деле она (он понял уже, такой опыт у него был, благодаря Ордену Незримых) к обычным людям не принадлежала.
   Но это его не пугало.
   - Итак, донк, - сказала она на хорошем ассартском, на столичном его диалекте, - вы поступили совершенно правильно, решив принять мое предложение именно сейчас - когда Властелин едет к вам.
   - Вы каким-то образом узнали об этом? Да, он должен приехать.
   - Я стараюсь быть в курсе событий.
   Он понял. Но все равно ему это было неприятно. Хотя к таким вещам за время своей долгой придворной карьеры он привык.
   - В таком случае мне не нужно ничего вам пересказывать, э-э...
   Женщина поняла его затруднение:
   - Зовите меня просто - Эла.
   И, улыбаясь, добавила:
   - Это мое настоящее имя.
   Привстав, он поклонился.
   - Да, - продолжила она сразу же, - пересказывать ничего не нужно. Однако следует кое-что объяснить.
   - Я готов, - молвил он, испытывая некоторое напряжение.
   - Вы представляете, почему Властелину именно сейчас захотелось - или понадобилось навестить вас?
   Советник позволил себе улыбнуться.
   - Догадаться нетрудно. Как сообщают мне старые друзья, в столицу съезжаются владетельные донки. Можно легко понять, чего они захотят: того, чего он отдать не захочет. Нужно плести дипломатические кружева. Он этого не умеет. И никто рядом с ним - тоже.
   - И вы были готовы ему помочь.
   - Речь идет о сохранении династии, я всю жизнь служил именно ей. И я не стал бы дожидаться приезда Властелина: устремился бы к нему сам. Но вы убедили меня не делать этого. - Старый донк развел руками. - Даже не знаю, как это вам удалось.
   - Вы просто почувствовали, что мои доводы более весомы.
   - Почувствовал - возможно; но судить об этом не могу, поскольку я их так и не услышал.
   - Вы их услышите, донк. Но не сразу. Прежде скажите: вас навестили сегодня гонцы Ордена Незримых. Чего они хотели?
   - Известили, что в ближайшее время я не должен обращаться к ним с просьбами.
   - Ага. Вероятно, вы хотели использовать Орден Незримых для того, чтобы помочь вашему Властелину в розысках его Наследника? Он просил вас об этом?
   Советник медленно покачал головой:
   - Нет. Но я уверен, что попросит. Вернее, прикажет: Властелину не пристало просить своего подданного.
   - И вы хотели опередить его?
   Советник вздохнул.
   - Желал бы. Но они более не в силах помочь - ни ему, ни мне, и вообще ни единому человеку. Орден проигрывает в борьбе с... Не знаю, имеете ли вы представление о таких существах - это энергетические шары...
   - Мы называем их энобами. Концентрированная энергия и информация. Для нас - таких, как я или рыцари вашего ордена, - они очень опасны, потому что способны просто рассеять нас, превратить в хаотическое излучение. К сожалению, ваши рыцари правы.
   - Скажите... Эла, - старик на миг запнулся, - но ведь они не являются самостоятельным, разумным племенем? Они действуют, я полагаю, осуществляя чью-то волю. Может быть, можно как-то встретиться и договориться с их ну, скажем, хозяевами?
   Говоря это, Советник следил за выражением лица собеседницы. Оно не изменилось. Ах да, вспомнил он. Это же на самом деле одна только видимость. Как и они...
   - Думаю, - ответила она, - что это - слишком высокий уровень. И никто из нас не будет признан достойным переговоров.
   - Даже Властелин?
   - Он, пожалуй, еще меньше, чем кто-либо другой во Власти.
   - Почему?
   - Потому, что с ними можно договариваться, лишь идя на уступки. Что-то отдавая. Любой другой - я имею в виду людей, стремящихся к Верховной Власти тут у вас, на Ассарте, - с большей или меньшей легкостью поступится частью этой власти - чтобы получить остальное. Властелин же может только отдавать: у них нет ничего такого, чем он мог бы прельститься.
   - Отчего же? Если они помогут ему найти Наследника...
   - Наследника, которому он сможет оставить гораздо меньше, чем получил от своего отца сам? На такие условия он не пойдет. Но, вступив в переговоры с ними, даст им понять, что он сейчас слабее, чем они предполагают. И они постараются использовать это.
   Советник помолчал.
   - Но, может быть, - осторожно сказал он затем, - вы и появились здесь, чтобы вступить в переговоры с ними? Лицо, так сказать, незаинтересованное... Напрасно: я уже убедился в том, что они вообще не хотят вести переговоры с людьми. Я надеялся лишь, что для Властелина может быть сделано исключение.
   - Но вы ведь знаете, что я не человек - в обычном понимании.
   Советник медленно усмехнулся.
   - Не сочтите за комплимент - глядя на вас и беседуя с вами, я забываю об этом.
   - Приятно слышать. Итак - вы убедились. Значит, пытались общаться с ними? Такой способ есть? Что это: действие? Слово?
   - М-да... да. И то и другое. Нужно оказаться в определенном месте и совершить моление Богу Глубины. Это наш старинный обряд, но они почему-то решили использовать именно его в качестве как бы пароля. Просто я должен в общепринятый текст добавить несколько даже не слов, но звуков. Вскоре они вступают в связь - через этих самых - как вы их назвали? - да, энобов.
   - Скажите, донк... Определенное место - это каменная дверь в Лабиринте, за которой начинается Глубина?
   - Значит, вы там были, - проговорил Советник, нахмурясь.
   - Да.
   Советник покачал головой:
   - Больше никогда не делайте этого - если хотите уцелеть. Поверьте мне: для обычных людей это менее опасно, чем для... таких, как вы. Хорошо, что на сей раз обошлось благополучно. Побывали - и выбрались... Значит, вы знаете, что находится за дверью?
   - Я видела и это. Но только видела. Я не могла углубиться в то, что мне открылось: там слишком много энобов, и вам уже известно, насколько они опасны для таких, как я.
   - Знаете, - повторил он. - В таком случае вам известно больше, чем мне. К чему тогда этот разговор? К чему вам я вообще? Хотел бы услышать ваш ответ.
   - Да, - сказала она. - Я знаю действительно больше, чем вы, - хотя и не намного. Но способ общения с теми, кто находится за дверью, пока неизвестен ни мне, ни моим друзьям. И вам придется открыть его мне.
   - Я не имею права передавать людям...
   - Вы снова забываете, что я не человек.
   - Да, простите. Это и есть то, ради чего вы захотели говорить со мной?
   - Нет. Вам предстоит еще сделать кое-что для блага, для спасения Ассарта. Но об этом я смогу рассказать вам несколько позже.
   - А пока?..
   - Пока могу лишь объяснить, в каком положении вы оказались - помимо вашего желания, наверное. Вы внимательно следили за развитием войны начиная с ассартских десантов на планеты и кончая сражениями здесь, в вашем мире, когда на головы ассаритов был сброшен ответный десант?
   - Я не принимал в этом непосредственного участия. Не получал специальной информации: я был ведь уже в отставке. Следил - пока действовали СМИ, и знаю в общем столько же, сколько любой гражданин, не имеющий доступа к секретам.
   - Допускаю. Но умение анализировать и делать выводы даже из скудных фактов свойственно вам в значительно большей степени, чем обывателю. Не может быть, чтобы вы не задумывались...
   - Я пытался хоть что-то понять, разумеется.
   - Что же вы поняли?
   - Я видел доску и фигуры. Но не видел игроков. Хотя многое указывало на то, что они сидят по обе стороны доски.
   - Вы правы: игроки были. Они есть и сегодня. А это значит, что игра продолжается.
   - Пешечный эндшпиль? Слишком много фигур, я полагаю, потеряно с обеих сторон.
   - Да. Но пешки обоих цветов стремительно продвигаются к последним горизонталям, чтобы превратиться в ферзей. А поскольку фигур мало перехватить их практически некому. Но самое главное - не в этом. Главное то, что играют не двое. Играет на самом деле один. По обе стороны доски.
   - Я... не понимаю. Что это значит?
   - То, что играющему безразлично, кто именно выиграет. Какой цвет.
   - Тогда зачем же...
   - Это безразлично ему. Но не фигурам на доске - поскольку они наделены жизнью и разумом. И фигурам не все равно, кто пройдет на последнюю горизонталь.
   - Ну а я? - на этот раз Советник спросил прямо. - Если я правильно понимаю, то хочу предупредить: в ферзи я не пройду. Мне не пробежать этой дистанции.
   - Да, вы не пройдете. Но ваша задача - не в этом. Ваше дело - защита короля.
   - Вы подразумеваете Властелина Изара? Но...
   - Король в данном случае - не обязательно Изар. Советник, в этой игре ставка - весь Мир. Не Ассарт, большой мир. Вселенная целиком. И игра эта ведется не по классическим правилам. Разница - в том, что место выбывших пешек - и даже, быть может, фигур - занимают другие. И одной из задач является - выставлять новые фигуры и пешки на поля. Вы будете одним из главных исполнителей этой задачи.
   - На чьей стороне?
   - Естественно, на стороне тех, кто защищает этот Мир.
   - Это все - иносказания. Метафоры. Может быть, вы назовете вещи их именами - чтобы я мог понять, о чем идет речь в действительности?
   Эла, казалось, поколебалась. Но недолго.
   - Хорошо. Расскажу вам то, что знаю сама. Но...
   - Если бы я был болтуном, - сказал Советник, - меня давно не было бы среди живых.
   - Это не самое страшное из всего, что может быть, - проговорила она, мимолетно улыбнувшись. - Но я вам верю. Итак...
   - Если это действительно так, как вы говорите, - пробормотал Советник, - то все обстоит воистину ужасно. И сила оружия, вы сказали, неприменима?
   - Она лишь усилит их - никак не нас. Если бы применение оружия могло помочь - мы обратились бы не к вам.
   - Но я? Что я, по-вашему, еще способен сделать?
   - То, что вы умеете лучше всего и лучше всех. Вести переговоры.
   - С кем?
   - Со всеми, с кем может понадобиться. С Властелином. С донками. С претендентами - они наверняка существуют и готовятся к решительным действиям. Но с ними будут разговаривать и другие: те, кто уже оказал Ассарту немалую помощь в войне. А вот с главами других миров, с президентами фирм на иных планетах, с капитанами космических кораблей, которые неизбежно понадобятся, - кроме вас, не сможет вести переговоры никто.
   Советник кивнул. И несколько секунд сосредоточенно молчал, приспустив веки. Несмотря на возраст, он не утратил еще способности думать ясно и четко. Потом поднял глаза на Элу:
   - Я согласен. Но... что я скажу Властелину? Он может приехать в любую минуту. Он попросит меня о помощи. И я вынужден буду отказать нынешнему главе той династии, которой служил всю жизнь?
   - Постарайтесь объяснить ему главное: сейчас любая серьезная схватка может привести к гибели мира. Нужны уступки, если без них обойтись нельзя. Поймите: планета должна отдохнуть - тогда угроза всеобщего уничтожения во всяком случае отодвинется. В дальнейшем вообще всякая политика должна будет исходить из главной предпосылки: сохранения планеты. Пришла пора заключить соглашение с нею, а не с донками или соседними мирами. Иначе...
   - Если бы я мог объяснить Властелину... Но он не поймет. Люди высшей Власти думают не так, как мы. Их взгляд пронзителен, но кругозор узок. Как луч лазера. Нет, не поймет. Да я и не должен, наверное?
   - Ни в коем случае. Только то, что я уже сказала: ни при каких условиях не обнажать оружия.
   Советник только вздохнул. И поднялся с кресла.
   - Итак, вы готовы? - спросила Эла, хотя прозвучало это скорее как утверждение. - Сидите, Советник. И внимательно, очень внимательно слушайте все, что я буду говорить, слово за словом. Усваивайте. Спрашивайте, если возникнут вопросы...
   - Я готов, - ответил Советник Властелинов.
   7
   Когда Миграт добрался наконец до отдаленного домика (все-таки не маленьким городом был Сомонт), уже светало. Окна были темны. Ничего удивительного, Леза давно уже должна была уснуть. Плохо только, что уснула она в гневе на него, позволившего себе не вернуться домой вовремя впервые после возвращения на Ассарт. Магистр был уверен, что Леза считает это место своим домом - точно так же, как считал он, за свою жизнь сменивший, вольно и невольно, не одну крышу над головой. Но, видимо, если она и сердилась, то не очень: гневаясь - наверняка заперлась бы изнутри на засов и заставила бы его стучать и объясняться через дверь; так, по мнению Миграта, поступила бы любая нормальная женщина. Однако входная дверь оказалась незапертой, и это означало...
   Что именно это означало, он понял уже через минуту-другую - как только оказался на кухне и зажег свечу. Вместо заботливо накрытого стола он увидел грязные тарелки, опустошенную кастрюлю, поваленные табуретки явные следы чьего-то нежеланного посещения. Прикрывая ладонью огонек, бесшумно прошел в спальню Лезы, заранее боясь картины, какую мог увидеть там. Все было еще хуже. Постель оказалась измятой, одеяло сброшено на пол; кроватью явно пользовались - и вовсе не для спокойного сна... Он стиснул кулаки. Пол был истоптан - между дверью и кроватью виднелись грязные отпечатки солдатских башмаков, такие следы были ему хорошо знакомы. В большой комнате, где жил он сам, подушки лежали на ложе - проваленном диване - так же, как он их оставил, уходя. Но самое страшное все же случилось: нигде не было ни Лезы, ни ребенка.
   Со всем на свете Миграт, пожалуй, смирился бы, гори оно синим огнем: даже если бы ему сейчас сказали, что никогда он не получит власти, не добьется успеха. На дом он плевать хотел: в любом случае, это пристанище являлось кратковременным, настоящую жизнь Миграт намеревался создать для себя - и не только для себя - совсем в другом месте. Но надругательство над Лезой - а в том, что оно произошло, нельзя было сомневаться, - и самое главное - исчезновение Лезы и ребенка сразу отодвинуло все остальное на задний план. И не только потому, что его расчеты строились на этих двух людях. В эти мгновения он не был властолюбивым политиком, он был просто мужчиной, защитником и добытчиком, у которого неправедно отняли тех, кого он защищал и ради кого рисковал собою. Сам он не сознавал этого и очень удивился бы, если бы кто-то попытался рассказать ему об этой перемене. Но на деле в эти несколько секунд Миграт перестал чувствовать себя политиком; он превратился в того, кем был большую часть своей жизни: в уверенного в себе, ни от кого не зависящего бойца, знающего, что его правота - в его силе.
   Он не стал долго раздумывать над предстоящими действиями. Оценка положения возникла сразу: дела были плохи, но не безнадежны. Лезу и Наследника похитили. Но, совершив насилие, не убили. А значит, за них можно и нужно было бороться.
   Кто был исполнителем и кто - зачинщиком? Случайностью ли явилось происшедшее, или результатом целенаправленной охоты? Если охоты - то за кем: за бывшей женщиной Властелина, за Наследником - или за самим Мигратом? И в любом случае - кто был в этом заинтересован?
   Миграт размышлял недолго. Охотиться за самой Лезой как за женщиной мог только один человек: историк Хен Гот. Его отношение к ней никогда не было для Магистра секретом. О попытке историка овладеть ею Леза рассказала Миграту еще там, на Инаре; как и многие женщины, она не могла долго таить такое про себя. Магистр тогда только сплюнул: Хен Гот, по его мнению, был как мужчина, способный настоять на своем, просто пустым местом. Выходит, Миграт ошибался? Но если историк даже ухитрился каким-то способом добраться до Ассарта и достаточно быстро разыскать Лезу, то, пусть он даже вновь отважился пойти на насилие (Миграт знал, что вожделение порой может довести человека до самых сумасшедших поступков), силой умыкнуть женщину с ребенком он уж никак не сумел бы. Ему помогали? Где он мог бы найти таких дураков? Кстати, отпечатки на полу никак не могли принадлежать историку: в таких бутсах он просто утонул бы.
   Что касается Наследника, то организовать его похищение могли двое: Изар и Ястра. С разными целями, конечно. Ястра - Миграт в этом не сомневался без колебаний уничтожила бы ребенка, который мог претендовать на Власть, а заодно с ним и мать. Миграт отлично знал, хотя бы по самому себе, как стремление к Власти и еще более - уверенность в своем праве на нее быстро приучает претендента к мысли о дозволенности всего возможного. Цель Изара должна была быть противоположной: вернуть себе женщину, которая была предана ему, и сохранить ребенка, который хотя бы не был заинтересован в его, Изара, скорейшем устранении. Однако, у обоих предположений были свои слабые места. Для Ястры было бы куда проще - уничтожить Лезу здесь же, на месте: все можно было свалить на бродячих солдат или местных бандитов, она бы осталась в стороне, и никому не доказать было ее причастности. Тем более что нанимала бы людей она не сама, а через третьих лиц, обычно в подобных случаях вскоре бесследно исчезающих. Что же касается Изара, то прежде всего - тут не могло быть и речи о насилии над нею. И кроме того, вряд ли он, получив сведения о Лезе и Наследнике и приказав похитить их, сразу после этого сел в машину и укатил неизвестно куда. Если только... если он не направился туда, куда велел ее доставить: подальше от Жилища Власти. Но машина его с сопровождавшими уехала не в сторону этой окраины, а в противоположную; вряд ли Властелин стал бы поступать так: он постарался бы как можно скорее забрать Лезу в свою машину, чтобы обезопасить ее от всяких случайностей. Так или иначе, машина с Изаром сейчас была далеко, и все, связанное с нею, приходилось отложить до других времен.
   Значит, вероятнее всего - Ястра.
   Да, здесь наверняка побывала ее гвардия: Горные Тарменары. Люди дикие и не отягощенные совестью.
   Однако то были лишь умозаключения. И чтобы подтвердить их или опровергнуть, оставалось только одно: идти по свежим следам - пока они еще сохранялись.
   Миграт так и поступил в самом прямом смысле.
   Отпечатки грязных солдатских башмаков остались не только в Лезиной комнате, но и на кухонном полу, всегда содержавшемся Лезой в чистоте, а еще ярче отпечатались на войлочной дорожке, лежавшей между входной дверью и кухней. Без затруднений удалось установить, что за Лезой приходило двое: размер башмаков свидетельствовал, что люди были рослыми и достаточно тяжелыми. Они вполне могли быть профессиональными солдатами.
   Но еще одну важную деталь открыли следы: рисунок подошв на них не соответствовал принятому в ассартских войсках. И уж никак не был похож на шипастые отпечатки ботинок Горных Тарменаров. Судя по узору, обувь принадлежала солдатам с другой планеты. С какой именно? Просто так, по памяти, Миграт не мог ответить точно, хотя о частях Десанта Пятнадцати знал достаточно много. Напрягшись, он стал вспоминать - и в конце концов решил, что солдаты эти могли принадлежать к армиям Нельты, Вигула или Цизона.
   Он думал об этом, вовсе не стоя на месте, но медленно идя туда, куда уводили следы. И уже на первых шагах обнаружил новые отпечатки - то были следы маленьких ножек в туфлях почти без каблука; этот низенький каблучок впечатался в мягкую землю - там, где она сохранилась свободной от мусора, - и это лишний раз доказывало, что именно Леза проходила тут. Шаги были ровными, не указывали на то, что она спешила - к чему-то или от чего-то. Куда же собралась она?
   Следы привели к огороду. Здесь Миграт без труда разобрался в происшедшем. Ясно читалось: подкрались (отпечатки тупых носков вместо полного следа), схватили, топтались на месте, пошли к дому. В дом Миграт возвращаться не стал: все, что можно было там увидеть, он нашел и запомнил. Он дошел лишь до крыльца и, поискав немного, в ясном утреннем свете без труда определил, куда они двинулись отсюда. Дальше следить было не так удобно, порой отпечатки терялись, когда люди шагали по обломкам; но там, где он их снова обнаруживал, следы отпечатывались достаточно глубоко, женских же более не было; это могло означать, во-первых, то, что Лезу им пришлось нести на руках, и во-вторых - что место, куда они тащили ее, находилось неподалеку: далеко тащить не стали бы, не такое уж сокровище для них - женщина, от которой они уже получили то, что было нужно им самим. Поэтому он и сам пошел осторожнее, готовый к неожиданностям.
   Их не приключилось: он первым услышал чужие голоса. И сразу определил: говорили по-вигульски, на приморском диалекте. Миграт мысленно возблагодарил Рыбу за то, что в детстве получил все-таки неплохое образование.
   Привычка вести разведку и наблюдение помогла Миграту выбрать среди окружающих развалин удобное местечко совсем недалеко от руин, из которых и доносились голоса. Судя по ним, там, внутри, собралось немало народу: вероятно, тут было убежище бродячих солдат Вигула. Интересно, кто руководит ими? Гор Ас? Уган Темер? А может быть, и сам Ги Ор? Проследим, прежде чем предпринимать какие-то действия...
   Бинокль пригодился ему, и место он выбрал такое, что солнце оказалось за спиной, так что не надо было опасаться бликов в линзах. Прежде всего Магистр установил, что солдаты здесь не просто собрались вместе, но несли службу: в том месте, где они входили в развалины, стоял часовой, через несколько минут его сменили, при этом разводящим оказался капрал; значит, была дисциплина, а в таких условиях это предполагало наличие твердой руки.
   Прошло более получаса, и он увидел наконец не только эту самую руку, но и человека, которому она принадлежала. И даже слегка присвистнул от неожиданности.
   То был не Гор Ас, не Уган Темер и вообще никто из десантировавшихся на Ассарт генералов. Пришедший из города, перед которым сразу же вытянулись все, находившиеся снаружи, оказался человеком, которого Миграт мысленно успел уже похоронить. Охранитель. Живой и, похоже, здоровый, а кроме того - по-прежнему признанный руководитель уцелевших тут сил!
   Это совершенно меняло - или могло изменить те планы, которые Миграт успел уже обдумать и для реализации которых собирал информацию и готовил своих людей. Охранитель в роли нового претендента на Власть на Ассарте это было по меньшей мере странно. Если только...
   Нет, сразу утверждать нельзя было ничего. И Миграт, в первое мгновение едва не кинувшийся к хорошо известному человеку с радостным возгласом, вовремя удержался и остался там, где лежал.
   Да, с Охранителем пока не все ясно. И лучше сначала...
   Его мысли прервались: кто-то сзади невежливо ткнул его носком тяжелого башмака.
   Историк не добрался ни до первого, ни до второго пристанища, на какие рассчитывал, выскользнув из горевшего корабля на поверхность Ассарта.
   Хен Гот, разумеется, вовсе не для того бежал от Миграта на Инаре, чтобы в конце концов оказаться в Сомонте не в безопасности, но в подвале, где полным-полно было дурно пахнущих и весьма грубо разговаривавших солдат, которыми повелевал очень странный человек; но в человеке этом чувствовалась сила, а силе Хен Гот привык подчиняться, хотя именно по этой причине всегда старался от всякой силы укрыться. Исключением явился разве что тот небольшой срок, когда он сам стал немалой величиной, когда показалось возможным выполнить то, о чем он раньше думал разве что как о сказке. Лишь потом, на чужой планете, он понял, что в сказке главное вовремя поставить точку, потому что за концом любой побасенки события продолжаются вовсе не так, как хотелось бы: намного хуже. Сказка - всего лишь короткий мостик между двумя былями, но жить на мосту неудобно. Его сказка в конце концов повернула в другую сторону. И надо было собраться с духом и закончить ее.
   Дело было так: на четвертый день после его возвращения на Ассарт, на рассвете, уже в столице, близ Спортивной площади, в двух шагах от старого жилья, его схватили солдаты. Их было трое - в чужой форме. Похоже было, что тут война все еще продолжалась...
   Историк пытался деликатно сопротивляться и уверял, что у него с собой имеются жизненно важные для Ассарта документы, которые он просто обязан как можно скорее доставить в Жилище Власти.
   Солдаты потащили его с собой, лишь ухмыляясь и невежливо подталкивая.
   Таким образом он оказался в подвале, на базе Охранителя. Теперь уже главной из нескольких баз.
   Его отвели в тот угол, где за кое-как сколоченным из старых половиц барьером стояло, сидело и лежало прямо на полу десятка полтора задержанных горожан; пространство это было разграничено такими же досками пополам, и в правой половине находились мужчины. В левой же части отгороженного угла женщины.
   И первой, кого он увидел среди них, была Леза.
   Владетельные донки, великие и малые, передвигаясь с великой осторожностью, собрались вместе с сопровождавшими их людьми в городе Плонт, столице Великого донкалата Плонтского. Отсюда они намеревались двинуться в Сомонт единым караваном: по слухам, на дорогах донкалата Мармик было беспокойно.
   Не было только одного: донка Яширы, владетельствующего в донкалате Самор.
   - Ждать не будем, - решил Намир, Великий донк Плонтский. - Он наверняка заблудился у себя дома, в непроходимом лесу.
   - Или среди нефтяных вышек, - добавил Великий донк Тамирский, тоже промышлявший нефть - до войны.
   Длинный караван тронулся. И не успела последняя машина пересечь границу Мармика, как принятые предосторожности начали оправдываться: караван обстреляли и пытались остановить - скорее всего какие-то разбойники.