Михайлов Владимир Дмитриевич. Наследники Ассарта (Капитан Ульдемир - 4)

   - Вы предлагаете мне свое гостеприимство, не так ли?
   - И не только потому, что это мой долг. Так нужно Ассарту. В моей фамильной резиденции в Плонте вы сможете находиться до той поры, когда сможете занять свое место в Жилище Власти - и во всем мире.
   Леза не стала жеманиться. Соображала она на этот раз с небывалой быстротой.
   - Но насколько я могу полагаться на вашу преданность, Великий донк? Я ведь ничего не смогу дать вам сверх того, чем вы уже обладаете. Или, может быть, я ошибаюсь?
   Мгновенный взгляд его показал ей, что - ошибается. И Плонт не замедлил подтвердить это:
   - Я не гонюсь за благами: и в самом деле, обладаю ими в немалом количестве. Но есть иное на свете...
   Она испугалась продолжения. Странно: после всего, через что прошла, она могла бы и не бояться слов. И все же попросила:
   - Не нужно, донк Плонт. Я вас понимаю.
   Он медленно кивнул:
   - В таком случае мне остается спросить лишь: принимаете ли вы мои услуги? Вернее, даже так: принимает ли мои услуги наш будущий Властелин? Вы должны ответить от его имени.
   Ей не осталось ничего другого, как сказать:
   - Мы принимаем их.
   Плонт поклонился:
   - Не могу выразить вам мою благодарность.
   И тут же перешел на деловой тон:
   - Как я полагаю, сборы в дорогу не отнимут у вас много времени.
   - Мне нечего собирать.
   Он поклонился снова:
   - Примерно через двадцать минут мы с моими людьми уйдем отсюда, чтобы возвратиться в Жилище Власти. Ваш... телохранитель, безусловно, знает, какой путь ведет туда. Сейчас уже совсем темно. Но вам не придется проникать через охраняемый выход. Здесь есть и другой - о котором эти люди, насколько могу судить, не знают. Я покажу его. Вы окажетесь на заднем дворе. А уж оттуда пусть ваш проводник выведет вас за оцепление. Я оставлю тут трех человек, они будут охранять вас. А с остальными буду ждать вас за оцеплением, где нас никто уже не сможет остановить.
   Леза нахмурилась:
   - Мне идти в Жилище Власти? Жаль, донк, что вы не сказали этого сразу: я не собираюсь лезть прямо в пасть этой... этой...
   - Я и не собираюсь вести вас туда, Леза.
   Впервые он осмелился назвать ее просто по имени.
   - В таком случае?..
   Плонт поспешил объяснить:
   - Мы лишь приблизимся к стенам. Мои люди выведут наши машины. И мы поедем прямо в Плонт. У меня достаточно надежные люди. И их немало. А дорога будет открыта: мой отъезд входит в нашу с Предводителем договоренность.
   - Но если вы просто так уедете, она...
   Плонт откинул голову:
   - Она поймет это правильно. Но меня это не волнует.
   - Еще одно. Мне приходится быть предусмотрительной, донк, - я ведь рискую жизнью Властелина... Предводитель Армад собирался послать с вами своих людей. Они не помешают?
   - Помешают, только если мы захотим тащить их трупы с собой.
   Она не испугалась, услышав о вероломстве, о предстоящем убийстве. Лишь слегка улыбнулась. И это убедило его окончательно.
   - В таком случае, - проговорила она, - до встречи, донк.
   И протянула руку естественным жестом - словно всю жизнь только этим и занималась. Плонт поцеловал руку.
   - Буду ждать вас, Великая Мать.
   Разглядывая сокровища, останавливаясь подле каждой витрины - где на несколько секунд, а где и на целые минуты, - генерал Ги Ор только прищелкивал языком и порой бурчал себе под нос: "М-да...". Так что под конец доверенный Великого донка не выдержал и негромко проговорил (может быть, чтобы предотвратить какой-то неосторожный поступок со стороны высокопоставленного заложника):
   - Это все копии, Ваша Победность. Хотя, конечно, мастерски сделанные.
   - Меня и восхищает работа, - откликнулся генерал. - Камушки я видывал и получше. Но вот чеканка... Странно, что никто, кроме нас, не любуется таким мастерством. Хотя приезжих сейчас, как мне говорили, здесь полно. Похоже, на Ассарте не очень-то ценят высокое искусство, а?
   Если он ожидал, что доверенный на это замечание обидится, то не ошибся:
   - Боюсь, что это не так, Ваша Победность. Просто сейчас у всех слишком много срочных дел. Хотя... видите, вот и другие посетители. Находят все-таки минутку и для любования вершинами ассартского мастерства...
   - Всего-то один человек, - ответил генерал. - Это скорее исключение из правила, согласны?
   Приближался к ним - с противоположной стороны хранилища - и в самом деле всего лишь один ценитель. Впрочем, ценителем ли искусства он был? Во всяком случае, глаза его сейчас были обращены не к сиявшим броневыми стеклами витринам, а только и исключительно к генералу Ги Ору.
   Агурский военачальник же ограничился одним быстрым взглядом в сторону приближавшегося. Потом повернулся к доверенному и проговорил негромко, но с таким выражением, с каким поднимают войска в атаку:
   - Всем. Спать. До команды. Уснули!
   Доверенный, раскрывший было рот, чтобы согласиться - а может быть, напротив, совершенно не согласиться с генералом, отключился от действительности, так и не сомкнув губ. Охрана уснула одновременно с ним. Но никто не изменил позы, не опустился на пол, не захрапел - спали стоя, в тех позах, в каких застала их неожиданная и ничем вроде бы не объяснимая команда. Спали, даже не закрыв глаз - просто взгляды их более ничего не выражали; так смотрят посмертные маски. Дышали медленно и беззвучно. Со стороны любому показалось бы, что люди по-прежнему исправно несут службу.
   Новый посетитель даже не посмотрел в их сторону. Он приблизился к генералу Ги Ору и остановился на расстоянии шага от него.
   - Решение? - спросил он.
   - На девяносто процентов - быстрый приступ.
   - Плонт?
   - Вероятно, договорятся. Что нам советуют?
   - Мне - внимательно оглядеться внизу. И если там действительно зашевелились сверх нормального - гасить костер. Способ - по усмотрению. Твое мнение?
   - Тут много внезапных ситуаций. Есть неясности. Но все же - комбинация "Здравствуй, мама!". Самое надежное.
   Пришедший кивнул:
   - Я решил так же. Команда: посольству со старцем - выехать. На борту: полная готовность. Взять с собой оригиналы.
   - Обоих?
   - Нет, всех троих. Третьим заняться немедленно. Тебе: остаться в стороне.
   - Кто же возьмет третьего?
   - Любовник и пилот. Он уже на исходной. Получил средства для уплаты был тут, и я ему выдал все, что еще уцелело от... - он с усмешкой покосился на витрины, - оригиналов.
   - А ты сам?
   - Остаюсь на месте. Придется только сходить вниз. До упора.
   - Страшновато, а?
   - Не без того. Но иначе нельзя. Как только вернусь - запущу все команды.
   - Я - тоже на месте?
   - Ты тоже. Запускаешь слух о выходе Яширы - дальше все по раскладке.
   - Сложно, но осуществимо. Будешь докладывать - привет.
   - Непременно.
   - Слушай... А если не вернешься? Кто запустит команды?
   - Как всегда - ты. Но я вернусь.
   Сказав это, одинокий посетитель повернулся и через несколько секунд скрылся за той же дверью, из которой и появился в Сокровищнице.
   Генерал же, когда дверь еще не успела затвориться за вышедшим, скомандовал:
   - Все - проснулись.
   Глаза охранников ожили.
   - Отчего же, - сказал доверенный. - Это никак не исключение. Напротив...
   Но генерал утратил, казалось, всякий интерес к разговору.
   - Насмотрелся вдоволь, - сообщил он доверенному. - Возвращаемся. Обычно в этот час я готовлюсь к ужину. Надеюсь, вы не рассчитываете, что я стану ломать свой распорядок?
   - Для вашего ужина все готово, Ваша Победность, - ответил доверенный.
   Он очень обрадовался тому, что прогулка закончилась так быстро и, главное, без происшествий. Взглянул на часы. Странно: обычно он прекрасно ориентировался во времени, но на этот раз ошибся чуть ли не на пять минут.
   Впрочем, пять минут, конечно, не играли никакой роли.
   16
   Исчезновение Лезы вместе с Наследником рассердило Охранителя даже больше, чем можно было бы ожидать. Не только потому, что происшествие это ставило под угрозу его политическую комбинацию; почему-то гораздо сильнее оказалась обида: он, Охранитель, отнесся к опустившейся, по сути дела, на самое дно женщине, к солдатской шлюхе - вот как ее следовало бы по справедливости назвать, - по-человечески, можно сказать, как отец родной. И вместо благодарности получил в ответ предательство.
   Они просто растворились в пространстве - и женщина, и ребенок, и даже старший капрал Ур Сют, приставленный к ним. И никто не мог сказать - как давно. Самое малое - уже несколько часов, как их никто не видел. Хотя все оставалось на местах: новые туалеты Лезы - в ее комнате, солдатские пожитки Ур Сюта - в его каморке. Недосчитались разве что мелочей, в основном - того, что требовалось для ухода за ребенком.
   - Искать! Везде! - скрипнув зубами, распорядился Охранитель.
   Но найти - почти сразу - удалось лишь Ур Сюта: он, оглушенный, валялся без сознания совсем недалеко от резиденции Охранителя. И, придя в себя, рассказал, что Мать Наследника вдруг, ни с того ни с сего схватила ребенка и его вещички и бросилась к ближайшему выходу - не к тому, которым пользовались обычно, а к скрытому, о котором никто и не ведал, - а она, как оказалось, знала. Старший капрал, по его словам, кинулся за нею, чтобы удержать, - и более ничего не помнит.
   Выслушав эти сбивчивые речи, Предводитель Армад смог лишь пожать плечами. Ни одно слово старшего капрала не проясняло причины ее побега.
   Охранитель не мог понять - почему, чего ради? Ведь только он, и никто другой, мог и всерьез намеревался вознести на вершину Власти ее практически бесправного сына; только он - не потому, что ни единому человеку здесь это было бы не под силу, теоретически ее исчезновение мог бы организовать и кто-то иной; но потому, что вряд ли кому-то это могло прийти в голову. Ни одному из тех, у кого сейчас была хоть насколько-то реальная мощь. Великому донку Плонтскому? Чего ради? Она ведь и так была ему по сути обещана. Кроме того, было известно (за ним, разумеется, наблюдали), что он, выполняя условия соглашения, вместе со своими людьми покинул Жилище Власти и Сомонт вскоре после того, как вернулся от Охранителя, и дал возможность Ги Ору вновь присоединиться к Предводителю Армад. Остальных же, кто мог построить такой план, сейчас либо не было в живых, как Миграта, либо сам-то он еще существовал, но был лишен всяких серьезных возможностей; именно таков был Изар. Потому он и сбежал из Сомонта.
   Охранитель, однако же, был достаточно опытным политиком, чтобы знать: даже то, что кажется непреложной истиной, нуждается в систематической проверке и перепроверке. Изар бессилен и скрывается? Но где? Почему он еще не схвачен? Сил для его розыска выделено более чем достаточно - они контролируют все основные дороги и многие второстепенные. Но пока безрезультатно.
   Искать. И найти. Потому что все же он остается одним из тех, кому Леза с ее ребенком могли еще всерьез понадобиться не только для постельных утех.
   Ну а Миграт?
   Он убит. Предположим. Но кто видел тело?
   Историк - человек слабый: мог и совершенно искренне выдать желаемое за действительное.
   Хен Гот, однако же, знает, где это тело должно находиться. До сих пор просто не возникало надобности убедиться в том, что труп не ожил; а теперь вот такая потребность есть.
   Историк не глуп, но простодушен и труслив. Миграт же ловок, хитер и обладает крепким характером. Если вдуматься - покажется не слишком-то вероятным, что такой человек мог позволить так просто убить себя. Да еще кому позволить!
   А нужна ли Миграту Леза - в случае, если он все-таки жив?
   Без сомнения - да. Иначе он не утащил бы ее на Инару, где, по словам того же Хен Гота, относился к ней, а потом и к ребенку, наилучшим образом.
   Да, Миграт...
   Нахмурившись, Предводитель вызвал генерала Ги Ора.
   - Еще раз благодарю вас, генерал, за содержательный доклад о положении вещей в Жилище Власти.
   - Рад служить, - кратко ответил генерал.
   - Вам уже, вероятно, доложили, что наша первая дама - я имею в виду Мать Наследника, которой вы были представлены, - исчезла?
   - Мне доложили.
   - Что вы думаете по этому поводу?
   - Полагаю, это не делает ей чести - если она скрылась по доброй воле.
   - Вы допускаете и другие возможности?
   Генерал сдержанно улыбнулся:
   - Совсем недавно я и сам находился в роли заложника.
   - Да... - задумчиво протянул Охранитель. - Не исключен и такой поворот событий. Что, по-вашему, мы должны сейчас делать?
   - Ждать. Если она - заложница, она или ее сын, то мы, вероятно, в скором будущем получим условия, на которых похитители согласятся вернуть их нам.
   - Вы полагаете - какая-нибудь банда?
   - Личный состав наших войск достаточно пестр.
   - Этот капрал, думаете, мог быть соучастником?
   - Не считаю так. Его честность достаточно проверена.
   Охранитель помолчал.
   - Генерал, вам знакомо такое имя - Миграт?
   Ги Ор нахмурился:
   - Кажется, слышал...
   - Я вкратце расскажу вам о нем. А пока в двух словах: он был - а может быть, и сейчас является - моим и вашим соперником.
   - В каком смысле?
   - Моим - в борьбе за Ассарт. Вашим - в обладании Матерью Наследника и всеми связанными с этим благами. Это сильный человек, генерал. И опасный. В дни войны мы были союзниками...
   - Я вспоминаю, Предводитель. Да, я, кажется, даже встречался с ним. Прикажете доложить - где и как?
   - Охотно выслушаю. Но прежде чем рассказать, сделайте вот что: пошлите одну стрелу солдат вместе с нашим историком; задача такова: пусть он покажет, где был убит этот самый Миграт, хорошо известный также и ему, и если тело находится там - пусть опознает. Останки пусть доставят сюда. Я сам хочу их видеть.
   - Вы предполагаете, что тела там не окажется?
   - Я был бы очень обрадован ошибкой.
   - Думаю, вы правы. У нас хватает противников.
   - И еще: мне нужны последние новости о розысках низложенного Властелина Изара.
   Такое приказание Охранитель мог бы отдать и дежурному офицеру. Однако генерал не выказал ни удивления, ни неудовольствия.
   - Слушаюсь.
   Генерал четко повернулся и вышел.
   Уже через минуту он вернулся, чтобы доложить:
   - Пока ничего нового. Поиск продолжается. Но я хотел бы уточнить с вами план атаки: там есть сомнительные моменты. Не могли бы вы пройти со мной к карте?
   Охранитель хмуро кивнул:
   - Хорошо, я посмотрю. Пойдемте.
   В штабном помещении он склонился над схемой. Удивленно поднял брови. И не слышал, как сзади к нему приблизился старший капрал Ур Сют.
   Удар был увесистым. И Предводитель Армад перестал соображать что-либо.
   Этого визита Советник ожидал, хотя прибывший и не был ему знаком. Им достаточно оказалось обменяться несколькими фразами.
   - Все те, кто летит, уже на борту, - сказал он на несколько стесненном ассартском. - Остановка за вами.
   Советник кивнул.
   - Велик ли экипаж? - из вежливости поинтересовался он. И поднял брови, услышав:
   - Еще трое. Но лишь один из них будет участвовать в наших переговорах. Второй - лишь обслуживать первого.
   - А третий? - Спрашивать, так уж до конца.
   Георгий улыбнулся:
   - Третий ни в чем участвовать не будет.
   - Зачем же он летит?
   - Чтобы не оставаться здесь.
   Советник не понял. Но решил не требовать пояснений.
   Прощаясь с родным домом неведомо на сколько, Советник вернулся в гостиную, попутно велев после его отъезда наглухо закрыть ставни и наложить засовы на входную дверь. Предупредил, что ложится спать и просит без серьезных поводов его не беспокоить. Старый Советник любил повторять своим домашним, что в его возрасте спокойный сон является едва ли не главной жизненной ценностью.
   Вышел и сел в машину, где уже ждал его приехавший за ним человек.
   Прошло пять нелегких для Советника часов - все-таки отвык он от поездок на такие расстояния без должного комфорта. Он узнавал места, в которых они оказались: окрестности издавна знакомой Летней Обители. Остановились. Потом Советнику осталось лишь покачать головой, удивляясь. Только что они стояли на обширной поляне, совершенно пустой. И вдруг из ничего возник перед ними корабль - по классу, насколько Советник смог определить, принадлежавший к легким крейсерам, но, судя по очертаниям, не входивший в состав ни одного из космофлотов скопления Нагор. Впрочем, Советник уже не изумился. Ему очень хотелось спать.
   Люк открылся, выдвинулся трап. Человек сделал приглашающий жест.
   - Входите. Или, может быть, нужен подъемник?
   - Ну, - сказал Советник, - я еще не такая развалина, как, может быть, кажется. Хотя, правду говоря, от мягкой постели не откажусь.
   И без особых усилий поднялся по ступенькам. Трап вполз в корабль, люк закрылся.
   Однако, противореча самому себе, Советник, войдя в каюту и закрыв за собою дверь, спать не лег. Глянув на широкую, приготовленную ко сну кровать, усмехнулся уголком рта. Сел в удобное кресло и стал с любопытством разглядывать мониторы камер, расположенных во всех помещениях корабля. Потом встал. Медленно, словно сомневаясь, подошел к шкафу, где лежали пижамы и висели халаты. Постоял, внимательно изучая дверцу; могло показаться, что он видит такую впервые. Медленно поднял и опустил плечи. Наконец, как будто решившись, отпер и отворил дверцу. Почему-то закрыл глаза. Так, вслепую, пошарил под верхней полкой, нащупал и повернул выключатель. Он ожидал эффекта, но все же невольно вздрогнул, когда полки и вешалки вместе со всем, что помещалось на них, с задней и боковыми стенками шкафа, бесшумно поехали куда-то вверх. Позади, в пружинных зажимах, стояли, тускло отблескивая вороненым металлом и лаком прикладов, ружья, винтовки, автоматы - подлиннее и покороче, полевые и десантные, и совсем маленькие - для разведчиков, с рамочными прицелами, с оптическими, инфракрасными, лазерными. Изделия прекрасных ассартских мастеров и техников. Коробки с патронами лежали внизу, в выдвижных ящичках. Уже куда более уверенным движением Советник вынул длинную, с металлическим откидным прикладом, винтовку, линзы ее прицела блеснули голубым. Он вскинул оружие к плечу, приложился, опустил, улыбнулся - была в неожиданном движении губ ностальгическая печаль. "Да нет, - пробормотал Советник сам себе, - не понадобится, надеюсь, Рыба - нет!.." Рядом стояло реактивное оружие кажется, на любой вкус: против человека, броневой машины, летательного аппарата, с компьютерным прицелом, устанавливавшим и расстояние, и необходимое упреждение. "Было бы такое у ассартского десанта", - мельком подумал он и невольно вздохнул. Он не любил оружие и кровопролития, а еще менее любил и не умел доверять кому-то бесповоротно, отдавать себя в чье-то распоряжение, потому и сделал карьеру и уцелел, несмотря на происки многих врагов и в Жилище Власти, и на всем Ассарте. Но теперь, похоже, иного выхода не оставалось: речь, как ему объяснили, да и сам он знал, шла даже не о судьбе Ассарта, но о вещах, куда более важных.
   Сон, однако же, стал не на шутку одолевать. И не в кровать нужно было ложиться. Что поделаешь - приходилось мириться со столь непривычным и в чем-то даже унизительным положением.
   Он едва успел поудобнее устроиться в коконе, как крышка затворилась, слилась с округлым бортиком, а еще через несколько минут корабль бесшумно стартовал, быстро набирая скорость, разгоняясь для сопространственного прыжка.
   То, что генерал Ги Ор доложил Предводителю Армад, целиком соответствовало истине в ту минуту, когда поисковая группа, контролировавшая три автомобильных и несколько проселочных дорог в северо-восточной части донкалата Мармик, отправляла это донесение. Но ко времени, когда генерал доложил "Ничего нового", обстановка на магистрали Сомонт - Порт-Калон, иными словами - на дороге, соединявшей столицу Ассарта с главным городом донкалата Калюск, успела измениться.
   Главной переменой было то, что на дороге этой появился караван машин, соответствовавший, как донесли наблюдатели, по количеству и классу боемобилей, тому, который группе и было приказано обнаружить и при возможности - задержать. Начальнику группы, состоявшей из целого Большого копья, соответствующим образом вооруженного и оснащенного, было разъяснено, что по возможности дело следует решить мирно: лишив караван способности к дальнейшему движению, предложить им добром выдать Властелина Изара, пообещав при этом сохранить всем жизнь, а Властелину и соответствующее его высочайшему сану обращение. В случае, если предложение будет отвергнуто - применить силу, приняв, однако, все меры для того, чтобы Властелин остался в живых. Если же будет установлено, что Изару сопутствуют значительно большие силы, чем тот конвой, что сопровождал его при выезде из Сомонта, и, следовательно, вооруженное столкновение не сулит группе гарантированного успеха, себя не обнаруживать, но следовать скрытно по пятам, немедленно сообщив о положении дел командованию, и далее постоянно информировать о маршруте каравана - чтобы можно было заблаговременно приготовиться к его встрече там, где это окажется удобным для высланных на перехват сил Охранителя.
   Караван был замечен наблюдателями еще на территории донкалата Калюск, и двигался он по направлению к месту, где магистраль Сомонт - Порт-Калон, столица Калюска, пересекалась с другой важной дорогой, а именно: Плонт Шират (так назывался главный город другого, более отдаленного донкалата Самор). Две этих дороги образовывали несколько скошенный крест. К этой точке пересечения приближалось и Большое копье - но со стороны Плонта, то есть с запада. Невозможно было, конечно, угадать со стопроцентной вероятностью - куда именно направится замеченный караван, достигнув развязки. Представлялось, однако, ясным, что он не свернет к Самору: для этой цели Властелин наверняка воспользовался бы кратчайшим - то есть побережным - путем. Следовательно, оставались две возможности: караван свернет к Плонту - или продолжит движение по прежней магистрали и, миновав перекресток, помчится дальше - но куда? Дальше этот путь, примерно в часе езды от развязки, обрывался: в пору десантирования тяжелый крейсер мира Шорк атаковал с орбиты ракетами танковую колонну Охраны Поверхности - и магистраль перестала существовать вместе со всем, что на ней в тот миг находилось. Это означало, что так или иначе караван Властелина вынужден будет повернуть либо на восток, в Самор, либо на запад - к Плонту, то есть - навстречу Большому копью. Острию очень хотелось, чтобы именно так и получилось. Будь у него более быстрая связь, чем служба гонцов, он непременно доложил бы начальству и ему осталось бы только выполнять команды. Но связи не было по-прежнему на всей планете (так считали в лагере Охранителя), а очередной гонец убыл в Сомонт полтора часа тому назад. Караван же, судя по скорости, должен был оказаться в районе возможного контакта минут через тридцать пять - сорок.
   Приняв решение, Острие немедленно приказал приготовиться к встрече боевых машин. Для этого в полотно дороги в двух местах, располагавшихся на расстоянии двух с лишним полетов стрелы одно от другого, были спешно заложены заряды - с таким расчетом, чтобы после взрыва дорога оказалась непригодной для проезда, так что каравану пришлось бы волей-неволей остановиться: шоссе в этом месте пролегало в выемке, и даже машины высокой проходимости не смогли бы свернуть с полотна на целину. Заряды следовало взорвать, когда машины каравана проедут первую мину, но еще не достигнут второй, и окажутся таким образом в ловушке.
   Большое копье было собрано из профессиональных воинов, и отданные Острием команды оказались выполненными уже через несколько минут: дорожное покрытие взломано, заряды заложены, запальные шнуры протянуты, обломки же покрытия аккуратно уложены на место. Сквозь узкие смотровые цели боемобилей издалека вряд ли можно было бы заметить, что монолитное покрытие дороги было в этих местах нарушено. Таким образом, Острием копья было предусмотрено и выполнено все, что в данном случае требовалось.
   Оказалось, однако же, что вся работа была сделана зря. Потому что караван, как уже через несколько минут выяснилось, достигнув развязки, вовсе не свернул к Плонту, как предполагал Острие копья, но сбавил скорость и левым поворотом по снижающейся петле развязки съехал на пересекающую дорогу и вновь ускорил движение, направляясь на восток, а не на запад. Иными словами - двинулся к границе лесистого и нефтеносного донкалата Самор, где людей Предводителя Армад не было.
   Надо отдать должное Острию копья: получив столь разочаровывающее донесение, он не растерялся и не опустил рук. Напротив, отдал единственно уместные в такой обстановке распоряжения: оставив на месте лишь четырех солдат, половине воинов - то есть стреле А, подхватить самое необходимое и быстрым маршем следовать - не вдогонку каравану, что было бы совершенно бесполезным, но замкнуть третью сторону возникшего треугольника по длинной гипотенузе и попытаться таким образом оседлать ведущее на восток шоссе еще до того, как намеченная точка будет достигнута караваном. Но и это, конечно, оказалось бы неосуществимым, не найдись у Острия никакой возможности задержать движение каравана. Он, однако же, такую возможность нашел. И приказал Острию стрелы Б: прежде чем начинать движение вслед за стрелой А, но, в отличие от первой, нагрузившись всем снаряжением, остававшимся тут, - прежде выпустить отсюда, с высотки, чей склон был частично срезан при прокладке дороги, три только и имевшихся в распоряжении группы ракеты - не по каравану, поскольку он отсюда никак не мог просматриваться (местность тут была пусть и не лесистой, но множество холмов, поросших кустарником и высокой травой, надежно закрывали от взглядов с этой стороны находившуюся примерно в десяти километрах часть поперечной дороги), но по самой дороге. Гарантировать точного попадания в полотно шоссе никто не смог бы, ракеты же не были самонаводящимися, можно было лишь более или менее точно рассчитать дистанцию, но на это Острие и не надеялся. Он, однако, не без основания полагал, что, если даже ракеты лягут не на шоссе, но разорвутся поблизости от него, это заставит караван намного снизить скорость, а может быть, и остановиться, чтобы выслать разведку: им ведь не будет ясно - откуда прилетели ракеты, можно будет предположить, что кто-то, выпустивший их, находится впереди, с наблюдательного пункта видит караван и таким способом предлагает ему то ли остановиться, то ли вообще повернуть назад. В такой обстановке только сумасшедший сорвиголова стал бы рваться вперед. Выяснение обстановки займет у каравана не так уж мало времени - и за это время Острие Большого копья и рассчитывал подойти к намеченному месту хотя бы с половиной сил и таким образом выполнить задание.