Монк Карин. Чужая вина

   — Не обижайся, девочка, — сказал Оливер. — Трудно вырасти дочерью виконта, чтобы этого не было заметно каждый раз, когда открываешь рот. Беда в том, что леди вроде тебя незачем шататься по Чертову Логову. Тебе лучше оставаться здесь и предоставить нам искать твоего парня.
   — Я и не подумаю оставаться дома, когда жизнь Хейдона в опасности, — твердо заявила Женевьева.
   Дорин вздохнула.
   — Если вы пойдете с нами, то вам придется держать рот на замке, — предупредила она.
   — Вот и отлично.
   Но Оливер все еще сомневался.
   — Хорошо бы еще что-нибудь сделать с ее чересчур белыми зубами и найти старую шляпу, чтобы спрятать эти прекрасные волосы.
   — Немного воска на передние зубы, и они сразу будут выглядеть пожелтевшими и неровными, — заверила его Аннабелл. — Так всегда поступают в театре.
   — А волосы можно натереть золой из печки, — сказала Юнис, разглядывая золотистую корону на голове Женевьевы. — Волосы сразу потускнеют, и она будет выглядеть старше.
   — А как насчет фигуры? — не унимался Оливер. — Тамошние парни начнут пялиться ей вслед. Долго ли до греха.
   — У меня есть старое платье, которое будет висеть на ней мешком, — предложила Дорин. — В нем она будет казаться голодной.
   — Можно испачкать лицо жженой пробкой, — подхватила Грейс. — Я пробовала проделать это с Аннабелл, и она сразу же превратилась в замарашку.
   — Ладно, — со вздохом уступил Оливер. — Поработайте над мисс Женевьевой так, чтобы никому не хотелось взглянуть на нее дважды, а потом и собой займитесь. Только быстро, — предупредил он. — Мы должны добраться до Чертова Логова и найти нашего парня прежде, чем эти мерзавцы решат, что пришло время докончить свою работу.

Глава 14

   Сгущались сумерки. Женевьева со своими помощниками пробиралась по зловонному лабиринту Чертова Логова. Снег вонзался им в лица тысячами острых игл, но его белизна не могла скрыть грязь на замусоренных улицах, пахнущих прокисшим элем. Повсюду валялось битое стекло — осколки бутылок из-под виски, которые здешние обитатели обоих полов, выпив последнюю каплю, в бессильной злобе разбивали о ближайшую стену. Женевьева с трудом сдерживала желание предупредить детей, следовавших за Джеком, чтобы они соблюдали осторожность и не поранили ноги. Она поклялась душой покойного отца, что не произнесет ни слова, и старалась не привлекать к себе внимания.
   Одетая в грязное бесформенное платье Дорин, с перепачканными сажей волосами и руками, Женевьева в точности походила на нищую и опустившуюся молодую мать. Впечатление усиливал тряпичный сверток, который она несла в руках. Оливер настоял на том, чтобы покрыть ее передние зубы желтым воском. В результате верхняя губа Женевьевы выглядела распухшей, как будто ее недавно ударили по лицу. Но Дорин уверяла, что женщин в Чертовом Логове постоянно бьют и хорошо бы еще на лице красовался изрядный синяк, но в общем и так неплохо.
   Из труб тянулись вверх струйки дыма, добавляя к ароматам улицы запахи пережаренного мяса и кислой капусты. От вони у Женевьевы кружилась голова, и временами ей казалось, что ее вот-вот вырвет. Она прижимала шарф к носу, вдыхая воздух крошечными порциями. Женевьева думала, что уже привыкла к запахам горя и отчаяния. Она ведь проводила много времени в тюрьме. Но заключенных заставляли каждый день убирать камеры и два раза в неделю мыться, а их ночные горшки хотя бы иногда опустошали и ополаскивали. Здесь же мусор и нечистоты накапливались годами, поэтому земля прогнила в буквальном смысле слова. Что касается мытья, то Женевьева сомневалась, чтобы обитатели Чертова Логова наслаждались этой роскошью, быть может, кроме маленьких детей, которых иногда окунали в корыта с водой сомнительной чистоты.
   — Здесь. — Джек кивнул в сторону ветхого здания в конце улицы.
   — Ты уверен? — спросил Оливер.
   — Они повели Хейдона в ту дверь. Я немного подождал, потом скользнул следом за ними. Думаю, они поднялись на второй или третий этаж. Я не смог узнать точнее. Они скрылись в одной из квартир. Непонятно, в какой именно, — здесь повсюду крики и шум.
   — Смотрите! — вскрикнул Джейми, указывая на шевелящуюся кучу гнилых объедков.
   — Не подходи, — предупредила Дорин, хватая его за плечи. — Это крыса. Здешние улицы кишат ими.
   Внезапно из склизкой кучи появилась рыжая кошачья голова.
   — Это кошка! — Джейми с интересом наблюдал за тем, как невообразимо грязное существо с рваным ухом пытается стряхнуть с себя луковичную шелуху.
   — Бедняжка выглядит совсем голодной. — Опершись на костыль, Шарлотта протянула руку. — Кис-кис!
   Кошка смотрела на Шарлотту, нюхая воздух и пытаясь определить, есть ли у нее в руке что-нибудь съедобное.
   — Не трогай это грязное животное! — зашипела Юнис. — Бог знает, какая гадость ползает в ее шерсти.
   Кошка подошла ближе. Шарлотта улыбнулась и погладила ее по голове.
   — Она, наверно, проголодалась.
   — Нас это не касается. — Юнис взяла Шарлотту за руку и потянула в сторону. — У нас достаточно забот и без этой вшивой твари.
   — Но если мы оставим ее здесь, она умрет.
   — Чепуха! — фыркнула Дорин. — Здесь столько крыс и объедков, что еды ей хватит на год.
   — Все помнят, что делать? — тихо спросил Оливер. Участники маленькой группы кивнули с серьезным видом.
   — Отлично. Держитесь вместе и помалкивайте. Говорить будем мы с Дорин. Пошли.
   Они двинулись по заснеженной улице. Все были одеты в лохмотья и грубые башмаки, неся старые сумки, за исключением Женевьевы, которая притворялась, будто держит в руках ребенка, и Шарлотты, опиравшейся на костыль, хотя обычно она старалась им не пользоваться. Они выглядели нищим семейством, подыскивающим жилье. Подобное зрелище было привычным для Чертова Логова, и никто не приставал к ним с вопросами. Напротив, прохожие ускоряли шаг и отворачивались, очевидно, боясь, что измученная семья начнет клянчить кусок хлеба или место, где можно отдохнуть и погреться.
   Тошнотворные запахи атаковали их с новой силой, когда они открыли дверь дома. Зловоние, исходящее, казалось, отовсюду, смешивалось с ароматами горелого мяса и несвежих овощей, но все это перекрывал удушающий запах годами немытых тел, которым пропитались матрацы, одежда и мебель. Джейми с отвращением наморщил нос, но остальные стойко притворялись, что это им нипочем. «Очевидно, — думала Женевьева, — здесь слишком привыкли к запахам нищеты и горя, чтобы обращать на них внимание».
   — Прошу прощения, сэр, — начал Оливер, обращаясь к молодому парню, быстро спускавшемуся по лестнице. — Я ищу моего сына…
   — Убирайся к дьяволу! — пройдя мимо них, парень распахнул дверь и выругался при виде рыжей кошки, проскользнувшей у него между ног. Он собрался пнуть ее башмаком, заставив Шарлотту испуганно вскрикнуть.
   — Оставь ее в покое! — рявкнул Джек, хватая кошку. Глаза парня превратились в щелочки.
   — Ты еще приказывать мне будешь?
   — Ну-ну, мы не хотим неприятностей, — быстро вмешался Оливер, становясь между Джеком и рассерженным обитателем дома. — Просто это его кошка. Она хоть и неказистая, но здорово ловит мышей.
   — Пусть эта костлявая тварь держится от меня подальше, — буркнул парень.
   — Конечно, — согласился Оливер, не будучи уверенным, кого он имеет в виду — кошку или Джека.
   Парень вышел из дома и захлопнул дверь.
   — Подержи ее, чтобы Шарлотта не волновалась. — Джек передал Аннабелл вырывающуюся кошку.
   Глаза Аннабелл испуганно расширились.
   — Она такая грязная!
   — Пожалуйста, Аннабелл! — взмолилась Шарлотта. — Я бы сама ее подержала, но мне мешает костыль.
   — У меня идея. — Саймон снял шарф и туго обмотал им кошку, ставшую похожей на маленькую мумию. — Теперь она не убежит.
   — Если вы наигрались с кошкой, то, может, займемся делом? — сердито осведомилась Дорин.
   Оливер окинул коридор быстрым взглядом, выбрав квартиру возле лестницы. Из-за двери доносились крики детей и женский голос, требующий, чтобы они «заткнули свои поганые глотки».
   — Сюда. — Оливер подал знак своим оборванным спутникам и постучал в дверь кулаком.
   — Не открывайте! — раздался женский голос, но было уже поздно. Дверь распахнулась, и на них уставились шесть грязных маленьких лиц.
   — Я же велела вам не открывать, чертовы паршивцы!
   Появилась беременная женщина с годовалым ребенком на руках. Быстро отогнав остальных детей, она уставилась на посетителей с нескрываемой враждебностью. У нее были маленькие, близко посаженные глазки, под одним из которых темнел безобразного вида синяк.
   — Что вам нужно? — резко спросила женщина.
   — Извините за беспокойство, миссис. — Оливер вежливо снял шапку. — Мы с женой ищем моего сына…
   Дверь захлопнулась.
   Нисколько не обескураженный, Оливер подвел своих спутников к соседней двери. На сей раз им открыла долговязая девица лет двадцати с густо нарумяненным лицом и тощей фигурой, так туго втиснутой в корсет, что маленькие груди топорщились, как тесто, готовое вывалиться из кадки. Жирные волосы были кое-как причесаны, а исходящий от нее аромат дешевых духов смешивался с застарелым запахом пота. При виде визитеров на ее лице отразилось удивление, и Женевьева поняла, что она ожидала кого-то другого.
   — Прошу прощения за беспокойство, мисс, — снова заговорил Оливер, — но моя жена и я ищем нашего сына. Мы узнали, что он проживал в этом доме. Может быть, вы его видели, — быстро добавил он, чувствуя, что девушка вот-вот захлопнет дверь. — Харри — крепкий парень, сложен, как бочонок эля, и нос у него сломан после очередной потасовки. Возможно, вы видели его дружков. У Джорджа брюхо, как у свиньи, а Юэн совсем тощий и с волосами цвета перезрелой репы.
   Судя по лицу девушки, она поняла, о ком идет речь.
   — Это жена и ребятишки Харри. — Оливер указал на Женевьеву и детей. — Бедный малыш ни разу не видел своего папочки. — Он кивнул в сторону тряпичного свертка, который держала Женевьева. — Харри ушел, не подозревая, что сделал еще одного мальца, а я слишком стар, чтобы обо всех заботиться. Пускай Харри вернется и сам занимается своей семьей.
   Дети печально смотрели на девушку, кроме Джека, чье угрюмое равнодушие вполне соответствовало брошенному отцом четырнадцатилетнему парню. Кошка жалобно мяукала, пытаясь вырваться из рук Аннабелл.
   Девушка колебалась, не зная, стоит ли откровенничать с незнакомыми людьми. Внезапно этажом выше хлопнула дверь, заставив ее вздрогнуть и бросить испуганный взгляд на лестницу.
   — Я ничего не знаю, — заявила она и закрыла дверь.
   — Она знает, где они! — Джек поднял кулак, собираясь постучать снова.
   — Конечно, знает, — послышался скрипучий голос. Обернувшись, они увидели дряхлую старушонку с редкими седыми волосами, задумчиво глядящую на них из двери напротив.
   — Эта шлюшка знает каждую пару штанов в Чертовом Логове. — Она засмеялась, продемонстрировав серые десны, кое-где усаженные желтыми зубами.
   — Просто стыд. — Покачав головой, Оливер подошел к ней. — Вот что случается с девушками, у которых нет семьи. Не знаю, что будет с этими ребятами, если я не разыщу их папаши. Наверняка окажутся на улице.
   — Обрюхатил и смылся, верно, дорогуша? — Слезящиеся глаза старухи внимательно изучали Женевьеву. — Бедняжка! У нынешних парней нет ни чести, ни совести. Залезут под юбку и удирают, не думая, что натворили. Если бы это был мой сын, я бы не пожалела розог. — Она сердито посмотрела на Дорин, как будто та отвечала за проделки предполагаемого сына.
   — Да уж достанется ему на орехи, вот только бы отыскать паршивца, — заверила ее Дорин. — Не знаю, в кого он такой. Его отец порядочный человек — он скорее сам останется голодным, чем позволит голодать детям. — Она бросила преданный взгляд на Оливера.
   — Добрые дела приносят радость, — одобрительно сказала старуха. — А что до вашего сына, то горбатого могила исправит, поэтому, даже если притащите его домой силой, не ждите, что он изменится. — Она задумчиво посмотрела на Оливера. — Думаете, он живет здесь?
   — С друзьями, — отозвался Оливер. — Может быть, вы их видели? Харри низкорослый, но сильный, как бык, — ему и нос расплющили, потому что он не может без драк. Джордж — толстяк с уже седеющими волосами, а Юэн — тощий, как жердь…
   — С рыжими волосами и веснушками. — Старуха кивнула. — Да, я их видела. Здесь не так уж много квартир, где живут три парня без девушек, которые согревали бы им постель. Но эти не мерзнут — чуть что, бегают к шлюшке, вот к этой самой. Ваш муженек не лучше и не хуже других, — заверила она Женевьеву. — Им всем только бы поспать, выпить и подраться. Они сегодня привели с собой еще одного — он так нализался, что идти не мог, а ведь было-то еще утро!
   Лицо Женевьевы побелело.
   — Где они? — спросил Джек, стиснув кулаки.
   — Сердишься на своего папашу? Неудивительно. — Старуха сдвинула седые брови и повернулась к Женевьеве. — Похоже, вы начали рожать еще девочкой.
   — Если не возражаете, миссис, я бы хотел отыскать моего сына и заставить его вернуться домой, — сказал Оливер, пресекая попытку вовлечь Женевьеву в разговор.
   — Конечно, — согласилась старуха. — Они наверху — последняя дверь слева. Должно быть, все там. Я не слышала, чтобы кто-нибудь из них уходил. Отсыпаются после пьянки.
   Оливер положил руку на плечо Джеку, опасаясь, что он побежит наверх и станет ломиться в дверь.
   — Большое спасибо, миссис. Уверен, что Харри будет рад увидеть свою семью.
   На лице старухи отразилось сомнение.
   — Ну, не знаю — столько голодных ртов. Но уж удивится он точно. — Она хрипло засмеялась, вновь показав желтые зубы.
   — Отлично, — тихо сказал Оливер и, стараясь не пропускать вперед Джека, повел маленькую группу вверх по скрипучей лестнице. — Самое главное — действовать быстро. Входим, забираем его светлость и уходим. Драться, если понадобится, будем я и Джек. Остальные пусть просто держат их на расстоянии, пока мы будем освобождать его светлость. Их всего трое, а нас десять. Если будем работать слаженно, то они станут молить о пощаде, прежде чем поймут, что произошло.
   — Помните, когда собаки дерутся, не всегда побеждают самые большие, — добавила Дорин.
   — Святые угодники! — пропыхтела Юнис, цепляясь за шаткие перила. — Сколько тут еще ступенек?
   Сердце Женевьевы бешено колотилось, когда группа двинулась по тускло освещенному коридору. Как и на первом этаже, отовсюду доносились крики бранящихся мужчин и женщин и детский плач. «Джек был прав, — подумала Женевьева. — Семьи, живущие здесь, слишком поглощены собственным жалким существованием, чтобы обращать внимание, если в соседней квартире кого-то бьют или даже убивают». Она судорожно прижала к груди сверток. Что бы ни случилось, они не могут рассчитывать на помощь других жильцов.
   Подав знак молчать, Оливер прижал ухо к двери и прислушался. Очевидно, удовлетворенный результатом, он поднял кулак и постучал им по обшарпанной панели.
   Все застыли в напряжении. Даже кошка перестала вырываться из рук Аннабелл. Изнутри послышался звук. Похоже, двигали стул. Кто-то грузно шагал в сторону двери. Потом снова наступила тишина.
   Оливер постучал еще раз.
   Наконец заскрипел засов, и дверь открылась. Они увидели тощую фигуру и веснушчатую физиономию Юэна, с недоумением взирающего на компанию оборванцев. Разумеется, он не узнал в этих нищих прилично одетое семейство, чей дом он и его сообщники посетили сегодня утром.
   — Прошу прощения, но мы пришли показать Харри его нового ребенка. — Оливер кивнул в сторону свертка, который держала Женевьева, и ловко протиснулся в дверной проем.
   Юэн тупо уставился на сверток.
   — Ребенка Харри?
   — Точь-в-точь отец, — бодро заверила его Юнис. — Даже нос такой же. Посмотрите сами.
   Женевьева протянула ему «младенца». Будучи не в силах сдержать любопытство, Юэн склонился вперед. С быстротой молнии Дорин выхватила из сумки тяжелый утюг и огрела им беднягу по голове. Долговязый парень застыл как вкопанный, потом закатил глаза и рухнул на пол.
   — Отличный удар, — одобрил Оливер. Сморщенные щеки Дорин покраснели.
   — Спасибо, Олли. — Смущаясь, как девушка, она поправила седую прядь, выбившуюся из-под шляпы.
   — Юэн, — послышался недовольный пьяный голос. — Что, черт возьми, там происходит?
   — Ну, киска, — прошептала Аннабелл, — иди искать толстую вкусную мышь! — Бросив кошку на пол у самой двери, она погналась за ней с громким криком: — Вернись, киска! Ловите ее, ловите!
   Остальные дети с шумом и воплями хлынули в комнату, преследуя перепуганное животное.
   — Что здесь творится? — осведомился Харри, ошарашенный неожиданным вторжением. Он отодвинул стул от стола, за которым ужинал вместе с Джорджем, и уставился на непрошеных гостей.
   — Моя кошка! — захныкала Аннабелл, бегая по комнате.
   — Кис-кис! — вопили дети, только сильнее пугая бедную кошку.
   — Куда это вы? — Изуродованное лицо Джорджа побагровело от ярости, когда Грейс и Джейми полезли под стол. — Немедленно вылезайте!
   Они вскочили с притворным послушанием и, конечно, опрокинули стол. На полу образовалась лужа из подливы и теплого эля.
   — Что вы натворили, безобразники? — сердито закричала Юнис, врываясь в комнату. Позади держались Оливер, Дорин и Женевьева. — Сейчас же убирайтесь отсюда!
   — Кошка у тебя под юбкой! — крикнул Саймон. — Наверно, она взбесилась!
   Юнис взвизгнула и начала быстро вращаться, шурша юбками, в притворной попытке прогнать кошку. Обхватив Джорджа за шею, она рухнула на стул с криком:
   — Спасите!
   — Я… не могу… дышать… — пыхтел Джордж, стараясь вырваться.
   — Нет, кошка там! — крикнул Оливер, указывая куда-то за спину Харри.
   В глазах Харри мелькнул панический ужас, когда толпа детей стремительно бросилась к нему, опрокинув его на пол.
   — Прочь отсюда, чертовы обезьяны! — ругался он, пытаясь увернуться от молотящих рук и ног.
   Воспользовавшись суматохой, Джек, Женевьева и Оливер ринулись к двери в маленькую спальню. Джек распахнул ее и увидел Хейдона, лежащего на полу. Он был привязан за руку и за ногу к перевернутому стулу; во рту торчала окровавленная тряпка. Очевидно, он пытался подобраться ближе к осколкам стекла, валявшимся в луже керосина, — остаткам лампы, которую ему удалось смахнуть со стола. При виде устремившегося к нему трио оборванцев в его глазах мелькнуло изумление.
   — Так вот где вас спрятали. — Оливер вынул из кармана две тонкие металлические полоски и склонился над ручными кандалами, стягивавшими запястья Хейдона за спиной.
   — В тюрьме вы выглядели похуже, — заверил Хейдона Джек. Достав из башмака острый кинжал, он разрезал веревки на его лодыжках.
   Сдерживая слезы, Женевьева вытащила изо рта Хейдона кляп. «Он жив, — повторяла она себе. — Избитый и окровавленный, но живой! Теперь нужно только забрать его отсюда».
   — Ради бога, Женевьева, — хрипло заговорил Хейдон, отбрасывая прочь обрывки веревок, — что вы здесь делаете?
   — Она твердо решила вас вызволить, а мы не могли отпустить ее одну, — весело объяснил Оливер. — А теперь пошли, покуда Харри и Джордж не опомнились…
   — Я убью вас! — рявкнул Джордж, загородив дверной проем своей массивной фигурой. Его лицо было искажено яростью. — Я прикончу вас всех! — Он бросился на них, размахивая ножом, но тут внезапно появившаяся Шарлотта подцепила его костылем. Джордж упал как подкошенный, а Джейми, мгновенно подлетев к нему, высыпал ему на голову муку из своей сумки. Громила обернулся, свирепо рыча; его глаза сверкали, как раскаленные угли, на фоне жуткой белой маски.
   — Тебе конец, паршивое отродье!
   Вошедшая в комнату Юнис огрела Джорджа скалкой по голове, положив конец его угрозам и ругани.
   Джордж ткнулся носом в пол, взметнув в воздух облако муки. Прыгнув ему на спину, Джек пригвоздил его коленом к полу и замкнул на его толстых руках те самые кандалы, которые сняли с Хейдона.
   — Осталось обезвредить еще одного, и можно идти домой. — Оливер потер узловатые руки, явно наслаждаясь происходящим.
   В соседней комнате Грейс и Саймон бегали вокруг Харри, который с большим успехом отразил бы их атаки, не употреби он такого огромного количество эля. Дорин держала наготове утюг, ожидая подходящего момента, чтобы ударить его по голове.
   — Получай, грязный мошенник! — крикнул Саймон, тыча в Харри кочергой, которую он использовал как шпагу.
   — Вот тебе! — добавляла Грейс, колотя его по заду медной сковородкой.
   Вышедший из себя Харри с диким ревом выхватил из детских рук орудия пыток.
   — Сейчас я дам вам урок, который вы не скоро забудете, маленькие ублюдки! — зарычал он, бросаясь на них.
   — Спасай своего ребенка, Харри! — Женевьева бросила ему тряпичный сверток.
   Лицо Харри выражало нечто среднее между изумлением и паникой. Бросив кочергу и сковородку, он подхватил сверток.
   — Я поймал его! — торжествующе крикнул Харри и с недоумением уставился на тряпки, в которых был замотан десятифунтовый мешок овсяной муки. — Что за черт…
   Кулак Хейдона угодил ему прямо в челюсть. Харри ошеломленно смотрел на него, все еще прижимая к себе мешок. После очередного удара он рухнул на спину, не выпуская из рук свертка.
   — Готово, — с удовлетворением кивнул Оливер. — Эти парни будут спать до утра.
   — Только ничего здесь не оставляйте, — предупредила детей Дорин, пряча в сумку утюг. — Зачем терять хорошую сковородку?
   — А где кошка? — спросила Шарлотта, окидывая взглядом захламленную комнату.
   Джейми указал на дверь. Смертельно перепуганное животное пыталось скрыться от шума и свалки.
   — Иди сюда, киска, — позвала Аннабелл, направляясь к ней.
   Кошка протестующе мяукнула и выскользнула в коридор.
   — Вернись! — закричала Аннабелл.
   Она распахнула дверь настежь и столкнулась лицом к лицу с Винсентом.
   Вид Юэна, лежащего без сознания в коридоре, подсказал графу Босуэллу, что все идет не по его плану. Поэтому он схватил Аннабелл и приставил к ее голове пистолет, здраво рассудив, что в данном случае ему не повредит заложник.
   — Пустите меня! — завизжала Аннабелл, изо всех сил стукнув его по ноге поношенным ботинком.
   — Не дергайся, — прошипел Винсент, сморщившись от боли, — или я проделаю дыру в твоей хорошенькой головке. — Заломив ей руку за спину, он окинул злобным взглядом ошеломленное его появлением семейство.
   — Добрый вечер, Хейдон, — холодным официальным тоном поздоровался Винсент, втолкнув Аннабелл в комнату и закрыв дверь. — Должен признаться, я не ожидал застать тебя в компании гостей. Я бы предпочел уладить наши дела без посторонних.
   Хейдон смотрел на Винсента, стараясь не выдать своего страха за Аннабелл и других находящихся в комнате. Если Винсент догадается о его чувствах, это только усилит извращенное удовольствие, которое он, несомненно, испытывает сейчас и подвергнет всех еще большей опасности. Хейдон уже видел этот злорадный взгляд в тот день, когда умолял Винсента отдать ему Эммалайн.
   Он ошибался, полагая, будто Винсент осуществил свою месть, доведя Эммалайн до самоубийства. Хейдону казалось, что Винсент должен был удовольствоваться ужасной смертью несчастной девочки. Тем самым он превратил жизнь Хейдона в сплошной кошмар, состоящий из боли, стыда и пьянства. Винсент знал, что Хейдон пускает на ветер свое состояние, а его репутация пьяницы и скандалиста сделалась легендарной. Но в этот жуткий момент стало ясно, что для человека, чью жену Хейдон столь легкомысленно сделал своей любовницей и наградил ребенком, все его страдания выглядели пустячными.
   Только смерть Хейдона могла бы отплатить за измену и унижение, которые пришлось терпеть Винсенту.
   — Привет, Винсент, — любезно отозвался Хейдон. — Не ожидал найти тебя шатающимся по трущобам. Как поживаешь?
   — Маркиз Рэдмонд, как всегда, безукоризненно вежлив, какой бы неприятной ни была ситуация. — В голосе Винсента слышались горечь и презрение. — Даже когда ты спал с моей женой под моим же кровом, ты как ни в чем не бывало болтал и шутил со мной на следующее утро за завтраком. Полагаю, это делало игру более забавной, не так ли?
   Хейдон ничего не сказал. Он не хотел вызвать еще более сильную ярость в Винсенте и к тому же не находил оправданий своему поведению.
   — Будьте любезны бросить на пол все имеющееся у вас оружие, — приказал Винсент, глядя на остальных.
   Скалка Юнис, утюг Дорин, кочерга Саймона и сковородка Грейс со стуком упали на пол. Поколебавшись, Оливер бросил туда же торчавший за поясом нож.
   Винсент выжидательно посмотрел на Хейдона и Джека.
   — Боюсь, у меня ничего нет. — Хейдон поднял пустые руки.
   Винсент уставился на Джека, успевшего спрятать кинжал в рукав.
   — У меня тоже. — Во взгляде Джека светилась нескрываемая ненависть.
   Глаза Винсента прищурились.
   — Лжешь!
   — Я не лгу.
   — Уверен, что лжешь. И если ты в течение пяти секунд не покажешь свое оружие, мне придется проделать дырку в твоей симпатичной маленькой подружке.
   Аннабелл испуганно всхлипнула. Джек бросил на пол кинжал.
   Уголки рта Винсента приподнялись в торжествующей улыбке.
   — Превосходно.
   — Отпусти ее, Винсент, — тихо сказал Хейдон. — Это дело касается только нас двоих.