Страница:
Песни о прославленной реке пели, подойдя к ней, и наши воины. Наиболее популярной была "Песня о Днепре" Е. Долматовского: "Ой, Днепре, Днепре, ты широк, могуч, мы в атаку шли под горой..."
Днепр! Сколько мыслей и чувств вызвал он во мне в тот памятный день, когда вместе с передовыми частями армии мы с генералом К. В. Крайнюковым вышли на берег реки и молча глядели на нее, не в силах высказать словами радость долгожданной встречи. Перед моим мысленным взором стояла картина нашего отхода от Днепра в тяжкие дни ранней осени 1941 г. Враг оказался тогда сильнее нас, и ни беспримерный героизм советских воинов, ни их ненависть к захватчикам, вторгшимся на советскую землю, не смогли отвратить тяжелого исхода тех боев. Но даже тогда, когда враг торжествовал, полагая, что он завладел Днепром "на тысячу лет", мы знали, верили: мы вернемся.
И вот сбылось, мы вновь здесь, на днепровском берегу, а гитлеровцы позорно бегут за реку. Они еще надеются удержаться на Правобережье, но этому не бывать. Мы придем и туда, чтобы освободить всю нашу Родину и, загнав врага в его собственное логово, нанести ему смертельный удар. И нас не остановит ни широкая гладь реки, ни сила, которой еще много у врага.
Да, его войска там, на правом берегу, ощетинились жерлами орудий и минометов, приготовили все виды смертоносного оружия. В небе неумолчно воют самолеты противника, получившие приказ уничтожить всякого, кто попытается перебраться через реку. Немецко-фашистское командование продолжало усиливать свои войска, подтягивая туда все новые дивизии с других участков фронта.
Следовательно, с каждым днем, с каждым часом усложнялась наша задача. А она и без того была нелегкой. Ведь передовые отряды наших армий не смогли опередить противника и захватить переправы. Отступавшему врагу удалось оторваться от наших войск и, переправившись через Днепр, уничтожить за собой все мосты и переправы.
И все же нам предстояло форсировать реку. Без промедления, используя фактор внезапности для дезорганизации вражеской обороны на правом берегу.
- Представляю, как лихорадочно подтаскивает противник на правый берег технику и войска, - словно угадывая мои мысли и не отрывая взгляда от Днепра, тихо сказал Константин Васильевич. И решительно повернулся ко мне: Командарм! Мы должны как можно быстрее начать форсирование. Иначе оно обойдется нам дорого...
- Да, да, конечно, - подтвердил я, думая в то же время, что действовать нужно не только стремительно, но и продуманно, с учетом особенностей участка форсирования.
Войскам 40-й и 3-й гвардейской танковой армий предстояло, как уже отмечалось, форсировать Днепр в районе букринской излучины. Обращенная в нашу сторону, она уже по этой причине была выгодна для нас в тактическом отношении: мы могли артиллерийским огнем с левого берега с трех сторон простреливать почти всю территорию излучины и таким образом несколько облегчить первоначальные действия по захвату плацдармов на правом берегу.
Трудности при форсировании предстояло преодолеть серьезные. Днепр на участке от Ржищева до Черкасс имеет пойму шириной от 1 до 15 км, изрезанную озерами, старицами. Русло извилистое, делится на рукава, образующие большое количество островов и песчаных мелей. Ширина зеркала реки - 600-800 м, глубина - 8-12 м. В целом местность против букринской излучины способствовала сосредоточению и укрытию наших войск.
Правый берег реки обрывистый, высотой 60-80 м, а у Григоровки - 150 м; он позволял противнику организовать сильную оборону и просматривать подходы советских войск к Днепру. Местность в излучине изобилует множеством высот, сильно пересечена оврагами глубиной 30-40 м и долинами с крутыми обрывами. Эту особенность обороняющиеся умело сочетали с искусственными заграждениями. Местность в излучине не позволяла применять массированно подвижные войска, особенно танки, и затрудняла наступление других родов войск. Наконец, противник располагал хорошей сетью дорог и имел свободу скрытого маневра силами и средствами, в то время как действия наших войск были скованы широкой водной преградой и находились в поле зрения врага.
Кроме перечисленных трудностей, существовало еще два важных обстоятельства, о которых нельзя не сказать.
Как мы уже видели, жизнь внесла существенные поправки в планы операций. Стремительное наступление главных сил Воронежского фронта привело к тому, что наши части начали выходить к Днепру на 10 суток раньше, чем было предусмотрено. При таких темпах одни тыловые части не успевали восстанавливать дороги и мосты, а другие - обеспечивать войска в полной мере боеприпасами, горючим и продовольствием, потребность в которых возросла в связи с необходимостью создать хотя бы минимальные запасы материальных средств перед форсированием такой мощной водной преграды.
Вторым фактором, определявшим дальнейшие действия наших войск, являлось отставание штатных и приданных переправочных средств. 22 сентября у Днепра имелось всего 16 переправочных понтонов. На следующий день дополнительно прибыло еще 32. Даже 24 сентября в районе предстоящего форсирования Днепра находилось крайне незначительное количество переправочных средств. Они продолжали прибывать вплоть до конца месяца. Немалую роль в их сосредоточении и бесперебойном снабжении войск всем необходимым сыграл А. А. Епишев, непосредственно руководивший этим. Будучи в свое время первым секретарем Харьковского обкома партии и заместителем народного комиссара среднего машиностроения, он приобрел огромный опыт не только партийной, но также государственной и хозяйственной деятельности и использовал его на новом поприще своей работы.
Передовые и разведывательные отряды начали форсирование Днепра на подручных средствах уже в ночь на 22 сентября. И правильно сделали, что не дождались штатных переправочных средств, ибо они не только прибыли с опозданием, но и вообще нам не достались, так как по приказу командующего фронтом были переданы 3-й гвардейской танковой армии.
Отдавая приказ о форсировании Днепра с помощью подручных средств, я предоставил командирам дивизий широкую инициативу в выборе наиболее выгодных для переправы участков, не считаясь с разграничительными линиями. Такое решение было продиктовано вышеперечисленными сложными условиями, в которых предстояло выполнить поставленную задачу.
Здесь мне приходится коснуться еще одного пробела в нашей военной историографии. Среди довольно подробных описаний операций по форсированию Днепра войсками ряда армий не найти достаточно полного изложения опыта 40-й армии. Между тем она, как увидит читатель, одной из первых среди армий Воронежского фронта форсировала Днепр и захватила плацдармы на его правом берегу, приковав крупные силы врага к своему участку, что облегчило выполнение той же задачи другим армиям.
Нижеследующие воспоминания, разумеется, далеко не исчерпывают этой темы. Однако я надеюсь, что опыт 40-й армии по форсированию Днепра привлечет внимание исследователей и они восполнят пробел.
Итак, перед соединениями и частями 40-й армии стояла невероятно трудная задача - с ходу преодолеть Днепр с весьма ограниченным количеством штатных переправочных средств, под огнем противника. И тот факт, что она оказалась по плечу нашим воинам, до сих пор наполняет сердце гордостью за советского солдата, не знающего преград в борьба с врагом.
Войска были окрылены успехами в боях за освобождение Левобережной Украины. Огромный подъем среди солдат и офицеров вызвал приказ Ставки Верховного Главнокомандования, гласивший, что те, кто первыми форсируют крупные реки, в том числе, разумеется, Днепр, представляются к присвоению звания Героя Советского Союза. Содержание этого приказа являлось в те дни основой всей политической работы в войсках. Политорганы, партийные и комсомольские организации оказали командованию армии и ее соединениям огромную помощь в подготовке и осуществлении броска через Днепр. Широко разъяснялось значение форсирования реки с ходу. Лозунгом дня стали слова: "Даешь Днепр!"
Особое внимание командиры и политработники уделяли ознакомлению личного состава со способами заготовки необходимых материалов для изготовления подручных переправочных средств и их использования, учили закреплять за собой плацдарм, который предстояло захватить на противоположном берегу.
Исключительно важную роль в мобилизации войск армии на форсирование Днепра сыграло обращение Военного совета фронта с призывом напрячь все силы для выполнения долга. В нем говорилось: "Славные бойцы, сержанты и офицеры! Перед вами - родной Днепр. Вы слышите плеск его седых волн. Там, на его западном берегу, древний Киев - столица Украины. Вы пришли сюда, на берег Днепра, через жаркие бои, под грохот орудий, сквозь пороховой дым. Вы прошли с боями сотни километров. Тяжел, но славен ваш путь... Вы с честью выполнили свой воинский долг перед Родиной. Слава вам, богатыри! Сегодня наш путь - через Днепр. Окиньте взглядом берег, что стоит перед вами. Там Киев, украинская земля, там дети и жены, отцы и матери, братья и сестры. Они ждут вас!"{78}
И воины армии ответили делом на этот призыв. Повсюду на левом берегу в укрытиях кипела работа. С необыкновенной быстротой и поразительной изобретательностью изготовлялись переправочные средства. В дело пошло все, что оказалось под рукой, - бревна, доски, бочки. Сколотив плоты, бойцы под огнем врага подтаскивали их к самому берегу, спускали на воду. Местные жители помогли рыбачьими лодками, строительным материалом.
Не могу не отметить самоотверженность, проявленную при этом местным населением. Когда мы обратились к жителям ближайших населенных пунктов, к нам на помощь для строительства моста пришло более 2 тыс. человек. Они работали под непрерывным огнем артиллерии и минометов противника. И хотя 150 человек из них были ранены, а некоторые убиты, никто не ушел, работы продолжались днем и ночью.
IV
Наступила незабываемая ночь на 23 сентября, когда началось массовое форсирование Днепра - эпопея массового героизма советских воинов. Первыми преодолевали реку штурмовые группы и отряды, имевшие в своем составе от взвода до батальона. Им была поставлена задача захватить плацдармы и обеспечить форсирование Днепра своим частям и соединениям. И они выполнили приказ, проявив подлинный героизм и беззаветную преданность Родине.
Вместе с К. В. Крайнюковым я провожал штурмовую группу 161-й стрелковой дивизии генерал-майора П. В. Тертышного. Действуя в составе стрелковой роты под командованием младшего лейтенанта М. Б. Ивенкова и подготовив два плота и три лодки, она одной из первых двинулась к правому берегу. Едва десант занял свои места, младший лейтенант приказал:
- Отчаливай!
Вот скрылась в темноте первая лодка. За ней пошел плот, на котором с группой бойцов находился парторг роты Мещеряков. За ними отчалили остальные. Двигались они столь бесшумно, что мы, хотя и вслушивались напряженно, не уловили ни малейшего звука.
Начало хорошее. Но главное впереди. Вряд ли удастся отряду Ивенкова преодолеть реку незаметно для противника. И тогда...
Так и есть. На правом берегу, занятом противником, взвилась в воздух серия ракет. На реке стало светло как днем. Весь десант был виден как на ладони. Как поступит горстка смельчаков? Нет, они не повернут назад! И действительно, лодки и плоты плыли вперед. Мы видели, как пригнулись на них люди, стремясь как бы слиться с водной гладью и продолжая грести изо всех сил.
А противник, лихорадочно освещая ночное небо ракетами, уже открыл сильный автоматно-пулеметный огонь. Трассирующие пули плотным веером сходились над десантом, падая в воду. Огонь с каждой минутой усиливался. Вскоре откуда-то из глубины вражеской обороны загремели орудийные залпы. Вокруг десанта поднялись столбы воды, послышались глухие разрывы. Одна из лодок взлетела на воздух, но остальные уже успели приблизиться к берегу. И когда опять вспыхнули ракеты, мы увидели силуэты чудом уцелевших людей, высаживающихся на берег, занятый противником. Автоматная стрельба усилилась. Раздались разрывы гранат. Потом внезапно все затихло.
В тревоге ждали мы сигнала с того берега. Но шли минуты, а отряд Ивенкова не давал о себе знать. С болью подумалось: неужто погибли? И вдруг над Днепром вспыхнул долгожданный сигнал - красная и зеленая ракеты. Рядом с нами гремело "ура". Огромное чувство радости охватило всех на левом берегу: наши живы, они уже закрепляются на клочке земли, отбитом у врага!
Попытки других подразделений дивизии переправиться на противоположный берег успеха не имели. Оставалось поддерживать десант огнем с левого берега.
Начался рассвет. Противник предпринимал отчаянные усилия, чтобы сбросить роту Ивенкова в реку. Но безуспешно. Поддерживаемая огнем артиллерии и минометов с левого берега, рота в течение дня отбила четыре атаки. Большую помощь отважным бойцам оказала авиация 2-й воздушной армии, дважды нанесшая бомбоштурмовые удары по атакующему противнику.
Только следующей ночью на участок роты переправилось несколько батальонов, которые расширили плацдарм на глубину до 1,5 км. Впоследствии туда переправилась вся дивизия.
Смело и решительно действовал в ту ночь и 569-й полк 161-й стрелковой дивизии. Второй стрелковый батальон на \131 - схема; 132\ подручных средствах, под сильным огнем противника переправился на западный берег. Стремительной атакой он выбил гитлеровцев из опорного пункта в Зарубенцах и тем самым обеспечил форсирование реки остальным силам полка и дивизии. Уже к исходу 23 сентября эта дивизия полностью, с артиллерией и приданными частями усиления, переправилась на западный берег, достигнув Трактомирова, Луковиц и расширив плацдарм на глубину от 3 до 4 км.
Такие небольшие плацдармы были захвачены также частями 309-й стрелковой дивизии генерал-майора Д. Ф. Дремина и 10-го танкового корпуса генерал-майора В. М. Алексеева в районе Балыки, Щучинки. 253-я стрелковая дивизия генерал-майора Е. В. Бедина овладела плацдармом в районе Ходорова.
Вслед за тем 309-я стрелковая дивизия заняла населенный пункт Монастырек и восточную часть Щучинки, 161-я генерал-майора П. В. Тертышного - Трактомиров, 337-я стрелковая дивизия генерал-майора Г. О. Ляскина - Зарубенцы, 38-я стрелковая дивизия полковника А. В. Богданова - Григоровку. При расширении плацдармов последние три дивизии, очистив от врага Вел. Букрин и Луковицу, соединили свои фланги.
Несмотря на большую усталость после длительных непрерывных боев, личный состав всех соединений армии действовал с большой энергией и поистине самоотверженно.
Смелости и мужеству, находчивости и солдатской смекалке не было предела.
26 сентября, как только для танков Т-34 были подготовлены паромы, на одном из них переправились и мы с командующим 3-й гвардейской танковой армией П. С. Рыбалко и членами военных советов обеих армий К. В. Крайнюковым и С. И. Мельниковым, а также небольшой группой офицеров оперативные и разведывательных отделов. На паром вместе с танком погрузили и наши виллисы, после чего мы двинулись к противоположному берегу, на букринский плацдарм, куда вышли наши передовые части. Но не успели мы пройти до середины реки, как над нами закружили четыре "мессершмита". Они поочередно пикировали и обстреливали паром, в сущности беззащитный, так как ни одной зенитной установки на нем не было. Но, к нашему счастью, ни разу не попали в паром, хотя, пока мы добрались до правого берега, они сделали четыре захода.
К тому времени войска 40-й армии имели на западном берегу четыре плацдарма. Самым большим из них, в районе букринской излучины, мы овладели совместно с войсками 3-й гвардейской танковой армии.
Так было положено начало созданию букринского плацдарма, который в последующем сыграл большую роль в освобождении Правобережной Украины.
За успешное форсирование Днепра, стойкость и мужество в бою по захвату и удержанию плацдармов Указами Президиума Верховного Совета СССР 47 генералам, 1123 офицерам, 1268 солдатам, ефрейторам, сержантам и старшинам было присвоено высокое звание Героя Советского Союза. Среди них было 136 воинов 40-й армии, в том числе генералы Е. В. Бедин, Д. Ф. Дремин, Г. П. Исаков, П. В. Тертышный, полковник А. П. Петров, подполковники Д. И. Буштрук, И. Е. Давыдов, В. Н. Федотов, майор П. И. Шурухин, младший. лейтенант М. Б. Ивенков, сержанты Г. Т. Ивин, И. М. Котов, рядовые С. И. Козлов, А. М. Куц, Б. Д. Ларионов, М. 3. Щербаченко и др. Только в 161-й стрелковой дивизии это высокое звание было присвоено 28 солдатам и офицерам. Звания Героя Советского Союза был удостоен и я. Более тысячи воинов армии были награждены боевыми орденами и медалями.
V
Борьба за плацдарм приняла ожесточенный и кровопролитный характер. Противник предпринимал все меры, чтобы не допустить форсирования Днепра, а те войска, которые уже захватили плацдармы, пытался отбросить за реку любой ценой. Он действовал все более крупными силами. Дело в том, что немецко-фашистское командование еще при подходе наших войск к Днепру срочно начало перебрасывать в букринскую излучину 10-ю моторизованную, 167-ю пехотную и 19-ю танковую дивизии. Передовые части этих соединений уже 21 сентября появились на рубеже Трактомиров, Григоровка. Теперь же здесь действовали уже основные силы этих, а также 112-й и 225-й пехотных дивизий врага.
Выше я отмечал помощь, оказанную 2-й воздушной армией отдельным нашим штурмовым группам. Теперь же вынужден высказать и упрек в ее адрес. Воздушная армия снизила свою активность в связи с нарушением плана перебазирования и снабжения горючим. Как показывает журнал боевых действий фронта, ее частями 19 сентября было произведено 98 самолето-вылетов, 20 сентября - 43, 21 сентября 16, 22 сентября - 24, в день массового форсирования Днепра, 23 сентября, - ни одного, а 24-го - 122 самолето-вылета{79}.
Вражеская же авиация в те дни непрерывно, группами по 15-30 и более самолетов, бомбила боевые порядки частей 40-й и 3-й гвардейской танковой армий, а также места переправ на обоих берегах Днепра. Истребители на низких высотах подвергали обстрелу все, что появлялось на поверхности воды. Так, в оперативной сводке 309-й стрелковой дивизии за 23 сентября указано, что в полосе дивизии зафиксировано 440 самолето-вылетов вражеских самолетов. 24 сентября 60 "Хеншель-126" и 23 "Ю-87" бомбили и штурмовали переправы северо-восточнее Щучинки{80}. 25 сентября в 40-й армии было зарегистрировано 1500 самолето-вылетов противника{81}.
Неудачно был выброшен и воздушный десант, предназначавшийся по решению командующего фронтом для облегчения действий войск по захвату и расширению плацдарма. Десанту ставилась задача не допустить подхода резервов противника к букринской излучине, что могло оказать положительное влияние на дальнейший ход борьбы на правом берегу. Однако в результате отсутствия у штаба фронта ясного представления о противнике, районы высадки десанта были определены неправильно. Поэтому выброшенные в ночь на 24 сентября в районы Пии, Потанцы, Грушево, Куриловка, Литвинец и Тростянец 3-я и часть сил 5-й воздушно-десантных бригад были сразу же атакованы танками и пехотой врага и своей задачи не выполнили.
24 сентября на всех захваченных нами плацдармах продолжались упорные бои с контратакующим противником. 3-я гвардейская танковая армия в эти дни почти не увеличила свои силы на правом берегу Днепра, так как противник все время авиацией и артиллерией разрушал переправы. 40-я же армия продолжала медленно, по-прежнему с помощью подручных средств, переправлять войска на плацдармы.
Там были уже два полка 237-й стрелковой дивизии, а третий завершал форсирование. Два полка переправила на западный берег и 68-я гвардейская стрелковая дивизия генерал-майора Г. П. Исакова. Там они завязали бой на северо-западной окраине Ржищева. 309-я стрелковая дивизия генерал-майора Д. Ф. Дремина, в полном составе форсировавшая Днепр, громила врага на юго-восточной окраине этого города, у высоты 165,3, в населенных пунктах Ульяники и Щучинка совместно с частью сил 10-го танкового корпуса. 253-я стрелковая дивизия генерала Е. В. Бедина одним полком вела бои за Ходоров, а остальными продолжала форсирование реки.
161-я стрелковая дивизия генерал-майора П. В. Тертышного с частями 3-й гвардейской танковой армии в тот день вела упорные бои на рубеже, проходившем от северо-западной окраины Мал. Букрина до высот 205,6 и 209,7 и далее к роще в 2 км южнее Григоровки. На северной окраине Григоровки сосредоточилась 38-я стрелковая дивизия полковника А. В. Богданова, переправившая сюда два полка. 337-я стрелковая дивизия генерал-майора Г. О. Ляскина также двумя полками форсировала Днепр и находилась в районе Зарубинцы. Туда же готовился переправиться 9 ночь на 25 сентября 8-й гвардейский танковый корпус, сосредоточившийся в лесу восточное Вьюнище.
25 сентября бои на плацдармах велись с еще большим упорством. Войска 40-й и 3-й гвардейской танковой армий отбивали яростные атаки врага и медленно продвигались вперед. 47-я армия в это время вышла главными силами к Днепру. Два ее стрелковых полка форсировали реку юго-восточнее Канева и мелкими группами вели разведку западного берега.
На следующий день мы в основном закончили переправу пехоты 40-й армии через Днепр. 3-я гвардейская танковая армия также переправила часть своих сил - три механизированные бригады и четыре мотострелковых батальона из состава нескольких танковых бригад.
Переправа танков и артиллерии по-прежнему шла очень медленно. К исходу 26 сентября 40-я армия имела на западном берегу 17 танков, 27 орудий 76-мм, 51 орудие 45-мм, 98 минометов 82 и 120-мм, 3-я гвардейская танковая армия - 14 танков и 18 минометов 120-мм. Основные силы последней переправились через Днепр 28 сентября.
Противник продолжал усиливать свои войска, действовавшие против нас. Так, захваченные в районе дер. Колесище пленные подтвердили вступление в бой частей 19-й танковой и 167-й пехотной дивизий в полосе 40-й армии. Кроме того, на участке 237-й стрелковой дивизии были взяты пленные из состава 43-й пехотной дивизии.
27-29 сентября ожесточенные бои на плацдармах шли днем и ночью. Обе стороны ставили перед собой активные задачи. Огнем и контратаками пехоты с танками враг стремился задержать продвижение наших войск на плацдармах. Его авиация не прекращала ударов по боевым порядкам наших войск и пунктам переправ.
Мы же прилагали все усилия, чтобы сломить сопротивление противника и выйти на рубеж Стайки, Шандра, Хмельная, с тем чтобы расширить плацдарм и создать условия для свободного наращивания сил. Однако нехватка переправочных средств не позволяла войскам фронта достаточно быстро наращивать свои силы на западном берегу. В результате к 29 сентября так и не удалось соединить все захваченные участки в один плацдарм.
Чтобы сломить упорное сопротивление противника, генерал армии Н. Ф. Ватутин принял решение ввести в сражение второй эшелон фронта - 27-ю армию, сосредоточившуюся в районе Переяслава. Он поставил ей задачу к утру 29 сентября переправиться на букринский плацдарм и на следующий день принять от 40-й армии часть ее полосы - участок Янивка, Шандра. В том случае, если 40, 47 и 3-я гвардейская танковая армии не выйдут к намеченному рубежу, 27-й армии было приказано вступить в бой ранее указанного срока.
Вследствие непрерывных атак вражеской авиации и артиллерийского обстрела переправ войска 27-й армии переправлялись медленно. Приходилось по нескольку раз в сутки восстанавливать мосты. Тяжелую материальную часть вообще не удавалось переправить. Стрелковые же части армии сразу по прибытии на правый берег вводились в бой на плацдарме, где с каждым часом нарастали ожесточенные бои.
Стянув в район букринского плацдарма значительные силы, гитлеровцы предприняли целый ряд контратак. 29 сентября силами 19-й, 7-й танковых и 20-й моторизованной дивизий они начали наступление с рубежа Мал. Букрин, Колосище, поддерживаемое большим количеством артиллерии. Авиация противника группами по 20-30 самолетов нанесла до 70 бомбо-штурмовых ударов по боевым порядкам 40-й, 47-й и 3-й гвардейской танковой армий.
В этот день мы особенно нуждались в помощи нашей авиации. И она была в полной мере оказана нам 2-й воздушной армией. Тем не менее в результате напряженного боя наши войска под натиском превосходящих сил противника вынуждены были оставить северные окраины Вел. Букрина и Григоровки, высоты 201,8 и 244,5.
VI
Напряженные бои на букринском плацдарме продолжались и 30 сентября. 40-я армия совместно с частями 3-й гвардейской танковой и 27-й армий в течение дня отразили шесть контратак противника. К исходу дня мы сами перешли в наступление и несколько улучшили положение своих войск, вернув потерянные накануне позиции и расширив плацдарм в районе букринской излучины до 11 км по фронту и до 6 км в глубину. Здесь и сосредоточились теперь части 3-й гвардейской танковой и 40-й армий.
Первая к тому времени переправила на правый берег Днепра орудий 45-мм 38, 76-мм - 44, минометов 120-мм - 39, 82-мм - 48, самоходных орудий - 5, танков - 42. Войска нашей 40-й армии к указанному дню имели почти столько же танков (40), но значительно больше другой техники. У нас было орудий 45-мм 179, 76-мм - 240, 122-мм - 40, минометов 82-мм - 234, 120-мм - 131, установок PC - 9. Но и этих сил оказалось недостаточно. В результате не только на букринском, но и на других плацдармах сломить сопротивление врага не удалось.
Повсюду немецко-фашистское командование не прекращало наращивать усилия, направленные на ликвидацию наших плацдармов. Севернее Ржищева 2 октября противник силами 34-й пехотной дивизии и танковой дивизии СС "Райх" после сильной авиационной и артиллерийской подготовки перешел в наступление против 237-й и 42-й гвардейской стрелковых дивизий. В течение двух суток здесь днем и ночью шли непрекращающиеся кровопролитные бои.
Днепр! Сколько мыслей и чувств вызвал он во мне в тот памятный день, когда вместе с передовыми частями армии мы с генералом К. В. Крайнюковым вышли на берег реки и молча глядели на нее, не в силах высказать словами радость долгожданной встречи. Перед моим мысленным взором стояла картина нашего отхода от Днепра в тяжкие дни ранней осени 1941 г. Враг оказался тогда сильнее нас, и ни беспримерный героизм советских воинов, ни их ненависть к захватчикам, вторгшимся на советскую землю, не смогли отвратить тяжелого исхода тех боев. Но даже тогда, когда враг торжествовал, полагая, что он завладел Днепром "на тысячу лет", мы знали, верили: мы вернемся.
И вот сбылось, мы вновь здесь, на днепровском берегу, а гитлеровцы позорно бегут за реку. Они еще надеются удержаться на Правобережье, но этому не бывать. Мы придем и туда, чтобы освободить всю нашу Родину и, загнав врага в его собственное логово, нанести ему смертельный удар. И нас не остановит ни широкая гладь реки, ни сила, которой еще много у врага.
Да, его войска там, на правом берегу, ощетинились жерлами орудий и минометов, приготовили все виды смертоносного оружия. В небе неумолчно воют самолеты противника, получившие приказ уничтожить всякого, кто попытается перебраться через реку. Немецко-фашистское командование продолжало усиливать свои войска, подтягивая туда все новые дивизии с других участков фронта.
Следовательно, с каждым днем, с каждым часом усложнялась наша задача. А она и без того была нелегкой. Ведь передовые отряды наших армий не смогли опередить противника и захватить переправы. Отступавшему врагу удалось оторваться от наших войск и, переправившись через Днепр, уничтожить за собой все мосты и переправы.
И все же нам предстояло форсировать реку. Без промедления, используя фактор внезапности для дезорганизации вражеской обороны на правом берегу.
- Представляю, как лихорадочно подтаскивает противник на правый берег технику и войска, - словно угадывая мои мысли и не отрывая взгляда от Днепра, тихо сказал Константин Васильевич. И решительно повернулся ко мне: Командарм! Мы должны как можно быстрее начать форсирование. Иначе оно обойдется нам дорого...
- Да, да, конечно, - подтвердил я, думая в то же время, что действовать нужно не только стремительно, но и продуманно, с учетом особенностей участка форсирования.
Войскам 40-й и 3-й гвардейской танковой армий предстояло, как уже отмечалось, форсировать Днепр в районе букринской излучины. Обращенная в нашу сторону, она уже по этой причине была выгодна для нас в тактическом отношении: мы могли артиллерийским огнем с левого берега с трех сторон простреливать почти всю территорию излучины и таким образом несколько облегчить первоначальные действия по захвату плацдармов на правом берегу.
Трудности при форсировании предстояло преодолеть серьезные. Днепр на участке от Ржищева до Черкасс имеет пойму шириной от 1 до 15 км, изрезанную озерами, старицами. Русло извилистое, делится на рукава, образующие большое количество островов и песчаных мелей. Ширина зеркала реки - 600-800 м, глубина - 8-12 м. В целом местность против букринской излучины способствовала сосредоточению и укрытию наших войск.
Правый берег реки обрывистый, высотой 60-80 м, а у Григоровки - 150 м; он позволял противнику организовать сильную оборону и просматривать подходы советских войск к Днепру. Местность в излучине изобилует множеством высот, сильно пересечена оврагами глубиной 30-40 м и долинами с крутыми обрывами. Эту особенность обороняющиеся умело сочетали с искусственными заграждениями. Местность в излучине не позволяла применять массированно подвижные войска, особенно танки, и затрудняла наступление других родов войск. Наконец, противник располагал хорошей сетью дорог и имел свободу скрытого маневра силами и средствами, в то время как действия наших войск были скованы широкой водной преградой и находились в поле зрения врага.
Кроме перечисленных трудностей, существовало еще два важных обстоятельства, о которых нельзя не сказать.
Как мы уже видели, жизнь внесла существенные поправки в планы операций. Стремительное наступление главных сил Воронежского фронта привело к тому, что наши части начали выходить к Днепру на 10 суток раньше, чем было предусмотрено. При таких темпах одни тыловые части не успевали восстанавливать дороги и мосты, а другие - обеспечивать войска в полной мере боеприпасами, горючим и продовольствием, потребность в которых возросла в связи с необходимостью создать хотя бы минимальные запасы материальных средств перед форсированием такой мощной водной преграды.
Вторым фактором, определявшим дальнейшие действия наших войск, являлось отставание штатных и приданных переправочных средств. 22 сентября у Днепра имелось всего 16 переправочных понтонов. На следующий день дополнительно прибыло еще 32. Даже 24 сентября в районе предстоящего форсирования Днепра находилось крайне незначительное количество переправочных средств. Они продолжали прибывать вплоть до конца месяца. Немалую роль в их сосредоточении и бесперебойном снабжении войск всем необходимым сыграл А. А. Епишев, непосредственно руководивший этим. Будучи в свое время первым секретарем Харьковского обкома партии и заместителем народного комиссара среднего машиностроения, он приобрел огромный опыт не только партийной, но также государственной и хозяйственной деятельности и использовал его на новом поприще своей работы.
Передовые и разведывательные отряды начали форсирование Днепра на подручных средствах уже в ночь на 22 сентября. И правильно сделали, что не дождались штатных переправочных средств, ибо они не только прибыли с опозданием, но и вообще нам не достались, так как по приказу командующего фронтом были переданы 3-й гвардейской танковой армии.
Отдавая приказ о форсировании Днепра с помощью подручных средств, я предоставил командирам дивизий широкую инициативу в выборе наиболее выгодных для переправы участков, не считаясь с разграничительными линиями. Такое решение было продиктовано вышеперечисленными сложными условиями, в которых предстояло выполнить поставленную задачу.
Здесь мне приходится коснуться еще одного пробела в нашей военной историографии. Среди довольно подробных описаний операций по форсированию Днепра войсками ряда армий не найти достаточно полного изложения опыта 40-й армии. Между тем она, как увидит читатель, одной из первых среди армий Воронежского фронта форсировала Днепр и захватила плацдармы на его правом берегу, приковав крупные силы врага к своему участку, что облегчило выполнение той же задачи другим армиям.
Нижеследующие воспоминания, разумеется, далеко не исчерпывают этой темы. Однако я надеюсь, что опыт 40-й армии по форсированию Днепра привлечет внимание исследователей и они восполнят пробел.
Итак, перед соединениями и частями 40-й армии стояла невероятно трудная задача - с ходу преодолеть Днепр с весьма ограниченным количеством штатных переправочных средств, под огнем противника. И тот факт, что она оказалась по плечу нашим воинам, до сих пор наполняет сердце гордостью за советского солдата, не знающего преград в борьба с врагом.
Войска были окрылены успехами в боях за освобождение Левобережной Украины. Огромный подъем среди солдат и офицеров вызвал приказ Ставки Верховного Главнокомандования, гласивший, что те, кто первыми форсируют крупные реки, в том числе, разумеется, Днепр, представляются к присвоению звания Героя Советского Союза. Содержание этого приказа являлось в те дни основой всей политической работы в войсках. Политорганы, партийные и комсомольские организации оказали командованию армии и ее соединениям огромную помощь в подготовке и осуществлении броска через Днепр. Широко разъяснялось значение форсирования реки с ходу. Лозунгом дня стали слова: "Даешь Днепр!"
Особое внимание командиры и политработники уделяли ознакомлению личного состава со способами заготовки необходимых материалов для изготовления подручных переправочных средств и их использования, учили закреплять за собой плацдарм, который предстояло захватить на противоположном берегу.
Исключительно важную роль в мобилизации войск армии на форсирование Днепра сыграло обращение Военного совета фронта с призывом напрячь все силы для выполнения долга. В нем говорилось: "Славные бойцы, сержанты и офицеры! Перед вами - родной Днепр. Вы слышите плеск его седых волн. Там, на его западном берегу, древний Киев - столица Украины. Вы пришли сюда, на берег Днепра, через жаркие бои, под грохот орудий, сквозь пороховой дым. Вы прошли с боями сотни километров. Тяжел, но славен ваш путь... Вы с честью выполнили свой воинский долг перед Родиной. Слава вам, богатыри! Сегодня наш путь - через Днепр. Окиньте взглядом берег, что стоит перед вами. Там Киев, украинская земля, там дети и жены, отцы и матери, братья и сестры. Они ждут вас!"{78}
И воины армии ответили делом на этот призыв. Повсюду на левом берегу в укрытиях кипела работа. С необыкновенной быстротой и поразительной изобретательностью изготовлялись переправочные средства. В дело пошло все, что оказалось под рукой, - бревна, доски, бочки. Сколотив плоты, бойцы под огнем врага подтаскивали их к самому берегу, спускали на воду. Местные жители помогли рыбачьими лодками, строительным материалом.
Не могу не отметить самоотверженность, проявленную при этом местным населением. Когда мы обратились к жителям ближайших населенных пунктов, к нам на помощь для строительства моста пришло более 2 тыс. человек. Они работали под непрерывным огнем артиллерии и минометов противника. И хотя 150 человек из них были ранены, а некоторые убиты, никто не ушел, работы продолжались днем и ночью.
IV
Наступила незабываемая ночь на 23 сентября, когда началось массовое форсирование Днепра - эпопея массового героизма советских воинов. Первыми преодолевали реку штурмовые группы и отряды, имевшие в своем составе от взвода до батальона. Им была поставлена задача захватить плацдармы и обеспечить форсирование Днепра своим частям и соединениям. И они выполнили приказ, проявив подлинный героизм и беззаветную преданность Родине.
Вместе с К. В. Крайнюковым я провожал штурмовую группу 161-й стрелковой дивизии генерал-майора П. В. Тертышного. Действуя в составе стрелковой роты под командованием младшего лейтенанта М. Б. Ивенкова и подготовив два плота и три лодки, она одной из первых двинулась к правому берегу. Едва десант занял свои места, младший лейтенант приказал:
- Отчаливай!
Вот скрылась в темноте первая лодка. За ней пошел плот, на котором с группой бойцов находился парторг роты Мещеряков. За ними отчалили остальные. Двигались они столь бесшумно, что мы, хотя и вслушивались напряженно, не уловили ни малейшего звука.
Начало хорошее. Но главное впереди. Вряд ли удастся отряду Ивенкова преодолеть реку незаметно для противника. И тогда...
Так и есть. На правом берегу, занятом противником, взвилась в воздух серия ракет. На реке стало светло как днем. Весь десант был виден как на ладони. Как поступит горстка смельчаков? Нет, они не повернут назад! И действительно, лодки и плоты плыли вперед. Мы видели, как пригнулись на них люди, стремясь как бы слиться с водной гладью и продолжая грести изо всех сил.
А противник, лихорадочно освещая ночное небо ракетами, уже открыл сильный автоматно-пулеметный огонь. Трассирующие пули плотным веером сходились над десантом, падая в воду. Огонь с каждой минутой усиливался. Вскоре откуда-то из глубины вражеской обороны загремели орудийные залпы. Вокруг десанта поднялись столбы воды, послышались глухие разрывы. Одна из лодок взлетела на воздух, но остальные уже успели приблизиться к берегу. И когда опять вспыхнули ракеты, мы увидели силуэты чудом уцелевших людей, высаживающихся на берег, занятый противником. Автоматная стрельба усилилась. Раздались разрывы гранат. Потом внезапно все затихло.
В тревоге ждали мы сигнала с того берега. Но шли минуты, а отряд Ивенкова не давал о себе знать. С болью подумалось: неужто погибли? И вдруг над Днепром вспыхнул долгожданный сигнал - красная и зеленая ракеты. Рядом с нами гремело "ура". Огромное чувство радости охватило всех на левом берегу: наши живы, они уже закрепляются на клочке земли, отбитом у врага!
Попытки других подразделений дивизии переправиться на противоположный берег успеха не имели. Оставалось поддерживать десант огнем с левого берега.
Начался рассвет. Противник предпринимал отчаянные усилия, чтобы сбросить роту Ивенкова в реку. Но безуспешно. Поддерживаемая огнем артиллерии и минометов с левого берега, рота в течение дня отбила четыре атаки. Большую помощь отважным бойцам оказала авиация 2-й воздушной армии, дважды нанесшая бомбоштурмовые удары по атакующему противнику.
Только следующей ночью на участок роты переправилось несколько батальонов, которые расширили плацдарм на глубину до 1,5 км. Впоследствии туда переправилась вся дивизия.
Смело и решительно действовал в ту ночь и 569-й полк 161-й стрелковой дивизии. Второй стрелковый батальон на \131 - схема; 132\ подручных средствах, под сильным огнем противника переправился на западный берег. Стремительной атакой он выбил гитлеровцев из опорного пункта в Зарубенцах и тем самым обеспечил форсирование реки остальным силам полка и дивизии. Уже к исходу 23 сентября эта дивизия полностью, с артиллерией и приданными частями усиления, переправилась на западный берег, достигнув Трактомирова, Луковиц и расширив плацдарм на глубину от 3 до 4 км.
Такие небольшие плацдармы были захвачены также частями 309-й стрелковой дивизии генерал-майора Д. Ф. Дремина и 10-го танкового корпуса генерал-майора В. М. Алексеева в районе Балыки, Щучинки. 253-я стрелковая дивизия генерал-майора Е. В. Бедина овладела плацдармом в районе Ходорова.
Вслед за тем 309-я стрелковая дивизия заняла населенный пункт Монастырек и восточную часть Щучинки, 161-я генерал-майора П. В. Тертышного - Трактомиров, 337-я стрелковая дивизия генерал-майора Г. О. Ляскина - Зарубенцы, 38-я стрелковая дивизия полковника А. В. Богданова - Григоровку. При расширении плацдармов последние три дивизии, очистив от врага Вел. Букрин и Луковицу, соединили свои фланги.
Несмотря на большую усталость после длительных непрерывных боев, личный состав всех соединений армии действовал с большой энергией и поистине самоотверженно.
Смелости и мужеству, находчивости и солдатской смекалке не было предела.
26 сентября, как только для танков Т-34 были подготовлены паромы, на одном из них переправились и мы с командующим 3-й гвардейской танковой армией П. С. Рыбалко и членами военных советов обеих армий К. В. Крайнюковым и С. И. Мельниковым, а также небольшой группой офицеров оперативные и разведывательных отделов. На паром вместе с танком погрузили и наши виллисы, после чего мы двинулись к противоположному берегу, на букринский плацдарм, куда вышли наши передовые части. Но не успели мы пройти до середины реки, как над нами закружили четыре "мессершмита". Они поочередно пикировали и обстреливали паром, в сущности беззащитный, так как ни одной зенитной установки на нем не было. Но, к нашему счастью, ни разу не попали в паром, хотя, пока мы добрались до правого берега, они сделали четыре захода.
К тому времени войска 40-й армии имели на западном берегу четыре плацдарма. Самым большим из них, в районе букринской излучины, мы овладели совместно с войсками 3-й гвардейской танковой армии.
Так было положено начало созданию букринского плацдарма, который в последующем сыграл большую роль в освобождении Правобережной Украины.
За успешное форсирование Днепра, стойкость и мужество в бою по захвату и удержанию плацдармов Указами Президиума Верховного Совета СССР 47 генералам, 1123 офицерам, 1268 солдатам, ефрейторам, сержантам и старшинам было присвоено высокое звание Героя Советского Союза. Среди них было 136 воинов 40-й армии, в том числе генералы Е. В. Бедин, Д. Ф. Дремин, Г. П. Исаков, П. В. Тертышный, полковник А. П. Петров, подполковники Д. И. Буштрук, И. Е. Давыдов, В. Н. Федотов, майор П. И. Шурухин, младший. лейтенант М. Б. Ивенков, сержанты Г. Т. Ивин, И. М. Котов, рядовые С. И. Козлов, А. М. Куц, Б. Д. Ларионов, М. 3. Щербаченко и др. Только в 161-й стрелковой дивизии это высокое звание было присвоено 28 солдатам и офицерам. Звания Героя Советского Союза был удостоен и я. Более тысячи воинов армии были награждены боевыми орденами и медалями.
V
Борьба за плацдарм приняла ожесточенный и кровопролитный характер. Противник предпринимал все меры, чтобы не допустить форсирования Днепра, а те войска, которые уже захватили плацдармы, пытался отбросить за реку любой ценой. Он действовал все более крупными силами. Дело в том, что немецко-фашистское командование еще при подходе наших войск к Днепру срочно начало перебрасывать в букринскую излучину 10-ю моторизованную, 167-ю пехотную и 19-ю танковую дивизии. Передовые части этих соединений уже 21 сентября появились на рубеже Трактомиров, Григоровка. Теперь же здесь действовали уже основные силы этих, а также 112-й и 225-й пехотных дивизий врага.
Выше я отмечал помощь, оказанную 2-й воздушной армией отдельным нашим штурмовым группам. Теперь же вынужден высказать и упрек в ее адрес. Воздушная армия снизила свою активность в связи с нарушением плана перебазирования и снабжения горючим. Как показывает журнал боевых действий фронта, ее частями 19 сентября было произведено 98 самолето-вылетов, 20 сентября - 43, 21 сентября 16, 22 сентября - 24, в день массового форсирования Днепра, 23 сентября, - ни одного, а 24-го - 122 самолето-вылета{79}.
Вражеская же авиация в те дни непрерывно, группами по 15-30 и более самолетов, бомбила боевые порядки частей 40-й и 3-й гвардейской танковой армий, а также места переправ на обоих берегах Днепра. Истребители на низких высотах подвергали обстрелу все, что появлялось на поверхности воды. Так, в оперативной сводке 309-й стрелковой дивизии за 23 сентября указано, что в полосе дивизии зафиксировано 440 самолето-вылетов вражеских самолетов. 24 сентября 60 "Хеншель-126" и 23 "Ю-87" бомбили и штурмовали переправы северо-восточнее Щучинки{80}. 25 сентября в 40-й армии было зарегистрировано 1500 самолето-вылетов противника{81}.
Неудачно был выброшен и воздушный десант, предназначавшийся по решению командующего фронтом для облегчения действий войск по захвату и расширению плацдарма. Десанту ставилась задача не допустить подхода резервов противника к букринской излучине, что могло оказать положительное влияние на дальнейший ход борьбы на правом берегу. Однако в результате отсутствия у штаба фронта ясного представления о противнике, районы высадки десанта были определены неправильно. Поэтому выброшенные в ночь на 24 сентября в районы Пии, Потанцы, Грушево, Куриловка, Литвинец и Тростянец 3-я и часть сил 5-й воздушно-десантных бригад были сразу же атакованы танками и пехотой врага и своей задачи не выполнили.
24 сентября на всех захваченных нами плацдармах продолжались упорные бои с контратакующим противником. 3-я гвардейская танковая армия в эти дни почти не увеличила свои силы на правом берегу Днепра, так как противник все время авиацией и артиллерией разрушал переправы. 40-я же армия продолжала медленно, по-прежнему с помощью подручных средств, переправлять войска на плацдармы.
Там были уже два полка 237-й стрелковой дивизии, а третий завершал форсирование. Два полка переправила на западный берег и 68-я гвардейская стрелковая дивизия генерал-майора Г. П. Исакова. Там они завязали бой на северо-западной окраине Ржищева. 309-я стрелковая дивизия генерал-майора Д. Ф. Дремина, в полном составе форсировавшая Днепр, громила врага на юго-восточной окраине этого города, у высоты 165,3, в населенных пунктах Ульяники и Щучинка совместно с частью сил 10-го танкового корпуса. 253-я стрелковая дивизия генерала Е. В. Бедина одним полком вела бои за Ходоров, а остальными продолжала форсирование реки.
161-я стрелковая дивизия генерал-майора П. В. Тертышного с частями 3-й гвардейской танковой армии в тот день вела упорные бои на рубеже, проходившем от северо-западной окраины Мал. Букрина до высот 205,6 и 209,7 и далее к роще в 2 км южнее Григоровки. На северной окраине Григоровки сосредоточилась 38-я стрелковая дивизия полковника А. В. Богданова, переправившая сюда два полка. 337-я стрелковая дивизия генерал-майора Г. О. Ляскина также двумя полками форсировала Днепр и находилась в районе Зарубинцы. Туда же готовился переправиться 9 ночь на 25 сентября 8-й гвардейский танковый корпус, сосредоточившийся в лесу восточное Вьюнище.
25 сентября бои на плацдармах велись с еще большим упорством. Войска 40-й и 3-й гвардейской танковой армий отбивали яростные атаки врага и медленно продвигались вперед. 47-я армия в это время вышла главными силами к Днепру. Два ее стрелковых полка форсировали реку юго-восточнее Канева и мелкими группами вели разведку западного берега.
На следующий день мы в основном закончили переправу пехоты 40-й армии через Днепр. 3-я гвардейская танковая армия также переправила часть своих сил - три механизированные бригады и четыре мотострелковых батальона из состава нескольких танковых бригад.
Переправа танков и артиллерии по-прежнему шла очень медленно. К исходу 26 сентября 40-я армия имела на западном берегу 17 танков, 27 орудий 76-мм, 51 орудие 45-мм, 98 минометов 82 и 120-мм, 3-я гвардейская танковая армия - 14 танков и 18 минометов 120-мм. Основные силы последней переправились через Днепр 28 сентября.
Противник продолжал усиливать свои войска, действовавшие против нас. Так, захваченные в районе дер. Колесище пленные подтвердили вступление в бой частей 19-й танковой и 167-й пехотной дивизий в полосе 40-й армии. Кроме того, на участке 237-й стрелковой дивизии были взяты пленные из состава 43-й пехотной дивизии.
27-29 сентября ожесточенные бои на плацдармах шли днем и ночью. Обе стороны ставили перед собой активные задачи. Огнем и контратаками пехоты с танками враг стремился задержать продвижение наших войск на плацдармах. Его авиация не прекращала ударов по боевым порядкам наших войск и пунктам переправ.
Мы же прилагали все усилия, чтобы сломить сопротивление противника и выйти на рубеж Стайки, Шандра, Хмельная, с тем чтобы расширить плацдарм и создать условия для свободного наращивания сил. Однако нехватка переправочных средств не позволяла войскам фронта достаточно быстро наращивать свои силы на западном берегу. В результате к 29 сентября так и не удалось соединить все захваченные участки в один плацдарм.
Чтобы сломить упорное сопротивление противника, генерал армии Н. Ф. Ватутин принял решение ввести в сражение второй эшелон фронта - 27-ю армию, сосредоточившуюся в районе Переяслава. Он поставил ей задачу к утру 29 сентября переправиться на букринский плацдарм и на следующий день принять от 40-й армии часть ее полосы - участок Янивка, Шандра. В том случае, если 40, 47 и 3-я гвардейская танковая армии не выйдут к намеченному рубежу, 27-й армии было приказано вступить в бой ранее указанного срока.
Вследствие непрерывных атак вражеской авиации и артиллерийского обстрела переправ войска 27-й армии переправлялись медленно. Приходилось по нескольку раз в сутки восстанавливать мосты. Тяжелую материальную часть вообще не удавалось переправить. Стрелковые же части армии сразу по прибытии на правый берег вводились в бой на плацдарме, где с каждым часом нарастали ожесточенные бои.
Стянув в район букринского плацдарма значительные силы, гитлеровцы предприняли целый ряд контратак. 29 сентября силами 19-й, 7-й танковых и 20-й моторизованной дивизий они начали наступление с рубежа Мал. Букрин, Колосище, поддерживаемое большим количеством артиллерии. Авиация противника группами по 20-30 самолетов нанесла до 70 бомбо-штурмовых ударов по боевым порядкам 40-й, 47-й и 3-й гвардейской танковой армий.
В этот день мы особенно нуждались в помощи нашей авиации. И она была в полной мере оказана нам 2-й воздушной армией. Тем не менее в результате напряженного боя наши войска под натиском превосходящих сил противника вынуждены были оставить северные окраины Вел. Букрина и Григоровки, высоты 201,8 и 244,5.
VI
Напряженные бои на букринском плацдарме продолжались и 30 сентября. 40-я армия совместно с частями 3-й гвардейской танковой и 27-й армий в течение дня отразили шесть контратак противника. К исходу дня мы сами перешли в наступление и несколько улучшили положение своих войск, вернув потерянные накануне позиции и расширив плацдарм в районе букринской излучины до 11 км по фронту и до 6 км в глубину. Здесь и сосредоточились теперь части 3-й гвардейской танковой и 40-й армий.
Первая к тому времени переправила на правый берег Днепра орудий 45-мм 38, 76-мм - 44, минометов 120-мм - 39, 82-мм - 48, самоходных орудий - 5, танков - 42. Войска нашей 40-й армии к указанному дню имели почти столько же танков (40), но значительно больше другой техники. У нас было орудий 45-мм 179, 76-мм - 240, 122-мм - 40, минометов 82-мм - 234, 120-мм - 131, установок PC - 9. Но и этих сил оказалось недостаточно. В результате не только на букринском, но и на других плацдармах сломить сопротивление врага не удалось.
Повсюду немецко-фашистское командование не прекращало наращивать усилия, направленные на ликвидацию наших плацдармов. Севернее Ржищева 2 октября противник силами 34-й пехотной дивизии и танковой дивизии СС "Райх" после сильной авиационной и артиллерийской подготовки перешел в наступление против 237-й и 42-й гвардейской стрелковых дивизий. В течение двух суток здесь днем и ночью шли непрекращающиеся кровопролитные бои.