Страница:
Марионеточное правительство, напуганное угрозой народного восстания, обратилось с просьбой в Берлин о немедленной помощи. Немецко-фашистское командование начало вводить полицейские войска, снятую с фронта 357-ю пехотную дивизию и ряд других частей. Узнав о движении оккупантов, партизаны спустились с гор и перешли в наступление. На их сторону переходили отдельные гарнизоны.
По призыву Национального совета в ответ на оккупацию страны 29 августа в Словакии поднялось вооруженное восстание, в котором инициатива принадлежала трудящимся массам. Боевые действия восставшего народа и партизан сразу же приняли широкий размах.
Восстание носило народный, национально-освободительный характер. Им руководила Коммунистическая партия Чехословакии. Выдающуюся роль в его организации играли видные деятели партии Г. Гусак, К. Шмидке, Я. Шверма, Л. Новомесский и другие. К вечеру 30 августа под контролем восставших и партизан оказались две трети территории Словакии. Город Баньска-Бистрица, расположенный в центральной части страны, стал организационным и политическим центром, в котором Словацкий национальный совет объявил о взятии законодательной и исполнительной власти.
Однако вскоре восставшие столкнулись с серьезными трудностями. Эмиссары находившегося в Лондоне эмигрантского буржуазного правительства Чехословакии хотели подчинить народное движение своим целям. Используя тот факт, что большая часть высшего командного состава охваченной разложением словацкой армии искала способов уйти от ответственности за сотрудничество с германским фашизмом, эмигрантское правительство намеревалось с помощью реакционного офицерства захватить ключевые позиции в стране до прихода Красной Армии.
Этот замысел требовал, чтобы восстание проводилось только войсками, без участия трудящихся и партизан. И потому офицеры, привлеченные к разработке плана военного восстания, отвергли его увязку с действиями народных масс и партизанских отрядов. В результате восстание не получило поддержки со стороны армии, хотя часть солдат и перешла на сторону партизан.
Повстанцы вынуждены были вести боевые действия на широких фронтах одним легким вооружением против врага, имевшего артиллерию, танки и авиацию. Теснимые со всех сторон, они могли надеяться только на помощь Красной Армии. И они обратились к Советскому правительству с просьбой о помощи.
Эмигрантское правительство Чехословакии в это время хладнокровно наблюдало за тем, как назревала кровавая расправа гитлеровских войск над восставшим народом. Оно имело свой план, который должен был привести к установлению прежних буржуазных порядков в стране после разгрома фашистской Германии. Согласно этому плану, восстание предполагалось начать захватом центральных районов Словакии. Одновременно две дивизии Восточно-Словацкого корпуса должны были перейти в наступление навстречу наступающей Красной Армии с задачей ударить с тыла по немецко-фашистским силам в Восточных Бескидах и открыть для советских войск Дуклинский и Лупковский перевалы,
План восстания был сообщен 31 августа Советскому Верховному Главнокомандованию в Москве. В тот же день на командный пункт 1-го Украинского фронта прилетел заместитель командира Восточно-Словацкого корпуса полковник Тальский. Он сообщил о предполагаемом наступлении двух дивизий.
Обо всем этом и рассказал мне в общих чертах командующий фронтом И. С. Конев. Он добавил, что Советское правительство, рассмотрев ситуацию, приняло решение, учитывающее. что в Словакии происходит не замкнутое военное выступление, а национально-освободительное восстание. Поэтому, руководствуясь высокими идеями поддержки прогрессивных движений народов в борьбе с фашизмом и следуя традициям международной солидарности трудящихся, наше правительство пошло навстречу просьбе повстанцев. Немедленно была усилена материальная помощь патриотам Словакии, а 2 сентября в Москве было принято решение подготовить и провести в помощь народному восстанию наступательную операцию частью сил 1-го Украинского фронта.
С волнением слушал я все, что говорил Иван Степанович. Решение нашего правительства, выражавшее искренние чувства дружбы советского народа к народам Чехословакии, ставшим жертвой немецко-фашистской агрессии, вызывало глубокое удовлетворение. Именно эти чувства продиктовали нанесение удара в Карпатах вопреки его оперативной нецелесообразности.
Как известно, к тому времени Ставкой были предприняты меры с целью использования благоприятно сложившейся в ходе июльско-августовского наступления 1-го Украинского фронта обстановки для удара в глубокий тыл группы армий "Южная Украина".
Первым таким мероприятием было создание нового фронта - 4-го Украинского. Оно было вызвано тем, что в ходе операции 1-го Украинского фронта в его полосе, кроме основного - западного, выделилось еще одно самостоятельное операционное направление - через перевалы Карпатского хребта на Венгерскую равнину. Командование и штаб нашего фронта не могли успешно руководить боевыми действиями на расходящихся направлениях одновременно. Поэтому задача продолжать наступление через Карпатский хребет, захватить и прочно удерживать перевалы в направлениях Гуменне, Ужгород, Мукачево с последующим выходом на Венгерскую равнину была возложена на вновь созданный 4-й Украинский фронт.
В его состав вошли две армии, переданные из 1-го Украинского фронта, - 1-я гвардейская под командованием генерал-полковника А. А. Гречко, 18-я (командующий генерал-лейтенант Е. П. Журавлев), а также 8-я воздушная армия (командующий генерал-лейтенант авиации В. Н. Жданов). Командующим фронтом был назначен генерал-полковник И. Е. Петров, членом Военного совета генерал-полковник Л. З. Мехлис, начальником штаба - генерал-лейтенант Ф. К. Корженевич. Выполняя директиву Ставки, войска 4-го Украинского фронта медленно продвигались вперед по покрытым лесами предгорьям Карпат. 6 августа 1-я гвардейская армия штурмом овладела последним по счету областным центром Украины - Дрогобычем. На следующий день был освобожден центр нефтедобычи - г. Борислав.
15 августа Ставка разрешила 4-му Украинскому фронту временно перейти к обороне с целью подтянуть тылы, пополнить войска, непрерывно наступавшие уже более месяца, и подготовить их к действиям в горно-лесистой местности. Новое наступление намечалось на 28 августа. Но за два дня до этого оно было отменено.
Дело в том, что в ходе наступления войска нашего фронта глубоко обошли фланг группы армий "Южная Украина", находившейся на территории Советской Молдавии и Румынии. В этом Ставка Верховного Главнокомандования, внимательно следившая за Львовско-Сандомирской наступательной операцией, увидела новые возможности для разгрома указанной вражеской группировки. 20 августа в наступление против группы армий "Южная Украина" перешли войска 2-го и 3-го Украинских фронтов. На пятый день операции они окружили, а затем и ликвидировали основную массу немецко-фашистских войск в районе Кишинева и Ясс. Это вновь резко изменило обстановку. Войска 2-го Украинского фронта получили возможность выйти на Венгерскую равнину с юго-востока и в дальнейшем действовать в обход Чехословакии с юга.
Таким образом, отпала необходимость нанесения фронтального удара значительными силами с целью преодоления Карпат. Выгоднее было наступать в западном направлении, обходя горный массив Карпат с севера, разгромить там немецко-фашистские войска и перенести боевые действия на территорию Германии, а против высокогорных районов Чехословакии выставить заслоны войск.
И все же Советское правительство, Ставка Верховного Главнокомандования приняли решение наступать через Карпаты, невыгодное в военном отношении, но необходимое политически. Верные ленинским принципам пролетарского интернационализма и своей высокой освободительной миссии, советский народ и его Красная Армия бескорыстно протягивали руку помощи народам Чехословакии. Так возник замысел Карпатско-Дуклинской наступательной операции наших войск первого шага в освободительной миссии Красной Армии в Чехословакии.
Вернемся к прерванному рассказу о беседе с И. С. Коневым. Ивана Степановича соединили с Москвой, и я слушал, как он докладывал Верховному Главнокомандующему о своем решении возложить проведение операции на ставшую левофланговой 38-ю армию.
- В ближайшие дни, - говорил он, - армия будет пополнена личным составом, вооружением и другими материальными ресурсами, усилена танковым и кавалерийским корпусами, а также артиллерийской дивизией прорыва и через восемь-десять дней подготовки будет готова к наступательной операции.
По характеру дальнейшего разговора я понял, что И. В. Сталин не был удовлетворен этим сроком и напомнил о необходимости оказать помощь восстанию как можно скорее. Верховный потребовал начать наступление через пять, максимум через шесть суток. Затем он одобрил предложение И. С. Конева о нанесении вспомогательного удара из района г. Санок силами одного из стрелковых корпусов 4-го Украинского фронта, и пообещал дать соответствующее распоряжение. Просьба передать нам 1-й Чехословацкий армейский корпус, находившийся тогда в составе 4-го Украинского фронта, также была удовлетворена.
Попрощавшись с Верховным, Иван Степанович подвел меня к карте и продолжил изложение цели операции. В заключение он поставил армии задачу, которая в целом состояла в том, чтобы выйти на словацкую территорию и соединиться со словацкими частями и партизанами, ведущими борьбу с немецкими захватчиками.
Возвратившись в тот же вечер к себе, я рассказал обо всем этом члену Военного совета Ф. И. Олейнику. Затем поставил задачи начальнику штаба В. Ф. Воробьеву, начальникам родов войск и служб. Так мы начали готовить наступательную операцию.
К тому времени 38-я армия по-прежнему имела в своем составе три стрелковых корпуса - 52, 101 и 67-й. Ими командовали генерал-майор С. М. Бушев, генерал-лейтенант А. Л. Бондарев и генерал-майор И. С. Шмыго. В составе первого из этих корпусов были три дивизии: 304-я полковника А. С. Гальцева, 305-я полковника А. Ф. Васильева и 340-я генерал-майора Ф. Н. Пархоменко. Корпус генерала Бондарева имел 70-ю гвардейскую, 183-ю и 211-ю стрелковые дивизии, которыми командовали генерал-майор И. А. Гусев, полковник Л. Д. Василевский и подполковник И. П. Елин. В корпус генерала Шмыго входили 140-я (командир генерал-майор А. Я. Киселев), 121-я (командир полковник П. М. Доценко) и 241-я (командир полковник Т. А. Андриенко) стрелковые дивизии.
Учитывая минимальный срок, предоставленный для подготовки к наступлению, мы стремились в первую очередь доукомплектовать войска. Одновременно с приемом пополнения ускоренно велось его обучение. Характер боевой подготовки личного состава определялся своеобразием и сложностью, а главное - новизной поставленной нам задачи.
Необычным в предстоящей операции был прежде всего горный театр. Он был незнаком и войскам нашей армии, и ее командованию. Все предшествующие три с лишним года войны мы сражались на равнинной местности. Привычными и понятными были степи и леса, где армия сначала умело оборонялась, а затем стремительно наступала и морозной зимой, и в летний зной, и в распутицу, форсируя многочисленные малые и большие реки. Всему этому мы научились. Теперь предстояло приобрести опыт действий в горах. И не на полигонах - для этого не оставалось времени, а в боях с противником.
Нас ожидало наступление на юг. А там высились хребты покрытых лесом гор. И чем дальше, тем выше были их вершины, окутанные дымкой облаков. Казалось, перед нами была невиданная стена толщиной в десятки и сотни километров. Ее не подорвешь, чтобы расчистить себе путь, и тем более не перепрыгнешь. Не могло быть и речи об обходе гор, их нужно было брать ударом в лоб. Ведь к этому и сводился вынужденный характер решений, принятых Ставкой и командующим фронтом. И надо было при любых условиях выполнить поставленную задачу, преодолев для этого и Карпаты и, несомненно, ожидавшее нас упорное сопротивление врага, чья оборона в условиях гор наверняка была особенно мощной.
II
Горная война! О ней писал еще Ф. Энгельс. Но он говорил о войнах прошлого. А их, разумеется, многое отличало от нашего времени, когда воюющие стороны оперировали миллионными армиями и сплошные линии фронтов пересекали целые континенты. В этих условиях наступательные боевые действия в горах являлись лишь отдельными эпизодами.
Опыта их ведения, в частности, в Карпатах, не дала нам первая мировая война. Тогда через эти горы прорвалась только дивизия генерала Корнилова, известного впоследствии в качестве злейшего врага молодого Советского государства. Но и она в районе Ужгорода была окружена и взята в плен противником. Вторая мировая война ничего не прибавила к этому "опыту" до сентября 1944 г., кроме борьбы на Кавказе, где мы вначале оборонялись, а потом перешли в наступление.
4 сентября я получил директиву фронта, в которой задачи, ставившиеся армии, были конкретизированы. Они состояли в следующем:
1. Наступать группировкой в составе шести стрелковых дивизий, 1-го чехословацкого, 1-го гвардейского кавалерийского и 25-го танкового корпусов, усиленной 17-й артиллерийской дивизией прорыва, двумя бригадами PC "M-31", двумя полками PC "M-13".
2. Прорвать оборону противника на участке Непля, Оджиконь, развить наступление в направлении Поток, Дукля, Тылява, Прешов, после чего соединиться с повстанцами на территории Словакии.
3. Для прорыва вражеской обороны иметь в первом эшелоне четыре стрелковые дивизии, а во втором эшелоне - две. Для развития прорыва в дальнейшем использовать кавалерийский, танковый и чехословацкий армейский корпуса.
4. В первый день операции выйти на рубеж Ясло, Осек, Кобыляны, Ивонич, Взянка, во второй - с рубежа Змигруд Новы, Дукля ввести перечисленные выше корпуса и, стремительно развивая наступление, на третий день достичь границы Словакии, на пятый - овладеть ст. Любовня, Сабиновом и Прешовом.
5. По мере развития наступления организовать прочную оборону справа по рубежу Шебне, Ясло, Осек, Смерековец, Тыляч тремя стрелковыми дивизиями. Охватывая Кросно с запада, свернуть оборону противника влево, в направлении Ясьлиска, и установить взаимодействие с частями 1-й гвардейской армии, которые будут наступать из района Санок на Команьча.
Далее командующий фронтом отводил для артиллерийской подготовки два часа, требуя провести ее по методу, который он указал мне лично. О нем я расскажу ниже.
Той же директивой было приказано командующему 2-й воздушной армией прикрыть наступающие войска истребительной авиацией и содействовать наступлению штурмовым авиационным корпусом.
Итак, нам предстояло наступать через ту часть Карпат, которая называется Восточными Бескидами. Это горная цепь высотой до 700 м, протянувшаяся с северо-запада на юго-восток. Наиболее доступным для движения войск был признан Дуклинский перевал на высоте 502 м, через который проходит шоссе Кросно-Прешов. Здесь много речек и ручьев, вливающихся в конечном итоге в Вислу на севере и Дунай на юге. Их каменистые русла лежат в узких долинах. Даже при незначительных осадках уровень воды в них быстро повышается. Обильные же осенние дожди превращают их в бурные горные потоки, несущие множество камней и начисто сносящие хрупкие мосты.
Самыми серьезными водными преградами могли стать для нас реки Вислок, Ясюлька и Ондава. Они не шире 100-150 м, но расположены в узких долинах и глубоких ущельях, увеличивающих трудности форсирования.
Картина будет неполной, если не учесть плохо развитую дорожную сеть. На северных склонах Карпат на 10-15 км фронта приходилась одна дорога, а в глубине гор - еще меньше. Шоссе при ширине не более 6 м и крутизне подъема в 10-15°, а местами до 20-30°, могло обеспечить весьма невысокие темпы передвижения войск. Грунтовые же дороги оказались малопригодными даже для гужевого транспорта. Во время дождей они быстро раскисали и превращались в сплошное месиво.
Условия театра боевых действий благоприятствовали обороняющемуся противнику. Тем более, что немецко-фашистское командование готовилось любой ценой удержать Восточные Бескиды. Их оперативное значение было чрезвычайно велико. Они прикрывали кратчайший путь из районов Западной Украины и Польши в Восточную Словакию и Венгрию. И нашего удара отсюда гитлеровцы страшились даже позднее, когда войска 2-го Украинского фронта вступили в Венгрию с востока и подошли к Будапешту.
Гитлеровское командование заблаговременно создавало прочную оборону в Восточных Бескидах. По его приказу две словацкие дивизии еще в мае 1944 г. начали здесь инженерные работы.
Наиболее сильная полоса создавалась вдоль Главного Карпатского хребта, но к августу она не была полностью готова. Поэтому отступавшие немецко-фашистские войска заняли другой рубеж - в предгорьях Карпат, на линии Гоголув, левый берег р. Вислок, Кросно, Беско, Санок.
Здесь и проходил теперь передний край главной полосы обороны противника, которую он продолжал усиленно укреплять. К началу нашего наступления она состояла из двух позиций. Первая включала систему опорных пунктов, оборудованных на выгодных в тактическом отношении высотах и в крупных населенных пунктах. Промежутки прикрывались на отдельных участках траншеями в две-три линии, соединенными ходами сообщения и проволочными заграждениями в один-два кола.
В сильный опорный пункт был превращен г. Кросно, являвшийся крупным узлом дорог. Враг опоясал его сплошной траншеей, подступы на важных направлениях заминировал, улицы перекрыл баррикадами. В подвалах каменных домов были установлены пулеметные гнезда, отдельные дома и перекрестки заминированы. Широко использовались "сюрпризы" из мин и фаустпатронов. Прочно укрепили гитлеровцы и район населенных пунктов Беско и Сенява, находившихся на левом фланге нашей армии. Они прикрывали горные проходы, ведущие во фланг и тыл кросненской группировки.
В 8-15 км от переднего края в конце августа начались работы по оборудованию второй полосы обороны. Она проходила по северным склонам горного хребта. Здесь, на высотах, и были оборудованы опорные пункты, состоявшие из отдельных окопов и траншей.
Наконец, был еще и промежуточный рубеж, для создания которого гитлеровцы согнали местное население. Он тянулся в 16-20 км от переднего края главной полосы обороны, по линии Ясло, Змигруд Новы, Лыса Гура, Дукля и далее на юго-восток. Все эти населенные пункты были превращены в сильные узлы обороны. Наиболее мощный из них находился в населенном пункте Дукля. Он-то и прикрывал шоссе, ведущее на одноименный перевал через Карпаты.
Устойчивость обороны в значительной степени усиливалась условиями горно-лесистой местности, о которых уже сказано. Шоссе и основные грунтовые дороги, вдоль которых должны были двигаться советские войска, противник заминировал, установил деревянные и каменные завалы, а мосты подготовил к взрыву.
Характер района предстоящих боевых действий снижал наступательные возможности наших войск. Если же учесть, что войска 38-й армии получили малообученное пополнение буквально накануне наступления, то легко представить возникшие трудности как при подготовке, так и особенно в процессе боевых действий. Уже в ходе операции приходилось учить войска извлекать даже из таких условий местности выгоды для уничтожения противника и решительного продвижения вперед.
Характер местности, усложнявший ведение боя и операции в целом, предъявлял также повышенные требования к организации взаимодействия и управления войсками. Если пехота с пулеметами и минометами могла наступать в любых направлениях и рассчитывать на поддержку и сопровождение полковой артиллерии на конной тяге, то артиллерия средних и крупных калибров на механической тяге требовала дорог с твердым покрытием и с небольшими подъемами. И то, что их не хватало, вело к сокращению возможности маневра, снижало эффективность огня. Даже ведение артиллерийской разведки и выбор огневых позиций превратились в трудные проблемы. О танках и говорить нечего: они могли двигаться только по дорогам и долинам, в основном в колонне.
Конечно, все эти трудности стали очевидны для нас в полном объеме уже в ходе операции. Однако основные из них были ясны и перед ее началом. Знали мы и о силах противостоявшего врага.
В первых числах сентября на кросно-дуклинском направлении, в полосе 38-й армии, оборонялись 545, 208, 68-я пехотные дивизии и несколько отдельных батальонов, в том числе один из состава 96-й пехотной дивизии, противостоявшей нашему левому соседу - соединениям 1-й гвардейской армии. Все войска противника находились в главной полосе обороны, имевшей глубину 6-7 км. Наиболее плотные группировки враг создал на флангах. Несколько слабее были его силы в центре, где оборонялась 208-я пехотная дивизия.
При всем том тактические резервы противника были не так уж сильны, а оперативные заняты подавлением народного восстания в Словакии. Впрочем, не исключалась переброска резервов с соседних участков, расположенных севернее Карпат, где наши войска везде перешли к обороне.
Анализ всех обстоятельств привел нас к выводу, что" несмотря на трудности, мы добьемся успеха при прорыве обороны и действиях в глубине. Этому должны были способствовать скрытная подготовка операции, внезапность удара, максимально возможные темпы наступления. В таком духе давал мне наставления командующий фронтом, так думало и командование армии.
Однако в действительности все оказалось гораздо сложнее. Но не будем забегать вперед.
Обдумывая предстоявшую операцию, я понимал, что выполнение задачи зависело от быстроты разгрома врага в предгорьях Карпат, стремительности удара подвижными соединениями - кавалерийским и танковым корпусами. Мы должны были упредить противника в занятии укреплений Дуклинского перевала, чтобы: своевременно выйти в районы, контролируемые восставшими словаками. Глубина операции равнялась 90 км, и мы должны были за 5 дней преодолеть это расстояние. Средний темп наступления стрелковых корпусов составлял 18 км, а танкового - до 25 км. В целом темпы были высокие, но реальные и вполне достижимые. Важным звеном плана, облегчавшим его выполнение, являлось предполагаемое встречное наступление 1-й и 2-й словацких дивизий к перевалам Карпатского хребта.
Принятое мною решение в соответствии с планом предусматривало двухэшелонное оперативное построение армии: в первом все три стрелковых корпуса, во втором - приданный нам 1-й Чехословацкий армейский корпус. 1-й гвардейский кавалерийский и 25-й танковый корпуса, также прибывавшие в состав армии, предназначались в качестве подвижной группы для расчленения вражеской группировки и стремительного наступления к перевалам через Карпаты. Они, как уже отмечено, должны были вводиться в прорыв на второй день операции.
Прорыв обороны противника должны были осуществить все три стрелковых корпуса. На 8-километровом участке фронта на дуклинском направлении сосредоточивалась ударная группировка в составе шести стрелковых дивизий: четыре в первом эшелоне и две - во втором. Там же, в центре оперативного построения армии, располагались штатная и приданная артиллерия и минометы. Их общая плотность должна была составить до 140 стволов на 1 км фронта.
После уточнения задачи войскам армии было приказано в первый день операции выйти на рубеж Секлювка-Гурна, Ясло, Ленжины, Ленки, ст. Рыманув, на третий достичь населенных пунктов Бартне, Радоцина, Кружлова, на пятый - ст. Любовня, Савинов, Прешов, Ганушовце.
52-му стрелковому корпусу генерал-майора С. М. Бушева предписывалось перейти в наступление своим левым флангом - 305-й стрелковой дивизией полковника А. Ф. Васильева в первом эшелоне и 340-й стрелковой дивизией генерал-майора Ф. Н. Пархоменко - во втором. Прорвав оборону противника на фронте иск. Хшонстувка, Байды, корпус должен был выполнить ближайшую задачу овладеть населенными пунктами Бжезувка, Тарновец.
Прикрыть действия этих войск было приказано силами двух стрелковых полков 304-й стрелковой дивизии полковника А. С. Гальцева на участке Опашенка, Непля. Третьим же овладеть Хшонстувкой и Шебне для обеспечения правого фланга 305-й стрелковой дивизии.
К исходу первого дня корпусу предстояло ударом с юговостока овладеть г. Яспо и выйти на рубеж Секлювка-Гурна, Ясло, Зажече, Ленжины. В дальнейшем он должен был наступать в общем направлении на Смерековец, Тылич, развертываясь по восточному берегу р. Вислок до Маркушки и далее до Бартне и Смерековца фронтом на запад и северо-запад для прикрытия справа главной группировки армии. При этом генералу С. М. Бушеву предписывалось 340-ю стрелковую дивизию ввести в бой из-за левого фланга 305-й стрелковой дивизии с рубежа Будзиш, Ящев в направлении Потакувки.
101-й стрелковый корпус генерал-лейтенанта А. Л. Бондарева получил приказ наступать также двумя эшелонами: в первом 70-я гвардейская стрелковая дивизия генерал-майора И. А. Гусева и 183-я стрелковая дивизия полковника Л. Д. Василевского, во втором - 211-я стрелковая дивизия подполковника И. П. Елина. Он должен был прорвать оборону на участке высота 276,0, Оджиконь. Ближайшая задача - овладеть рубежом Порембы, Свежова Польска. 211-я стрелковая дивизия вводилась из-за правого фланга корпуса в общем направлении Поток, Поляны.
К исходу первого дня войскам генерала Бондарева предписывалось выйти на фронт Токи, Рувне, второго - достичь Ростайни, Цехани, Гуты Поляньской, третьего - овладеть рубежом Здыня Бехеров, Смилно, Дубова.
По призыву Национального совета в ответ на оккупацию страны 29 августа в Словакии поднялось вооруженное восстание, в котором инициатива принадлежала трудящимся массам. Боевые действия восставшего народа и партизан сразу же приняли широкий размах.
Восстание носило народный, национально-освободительный характер. Им руководила Коммунистическая партия Чехословакии. Выдающуюся роль в его организации играли видные деятели партии Г. Гусак, К. Шмидке, Я. Шверма, Л. Новомесский и другие. К вечеру 30 августа под контролем восставших и партизан оказались две трети территории Словакии. Город Баньска-Бистрица, расположенный в центральной части страны, стал организационным и политическим центром, в котором Словацкий национальный совет объявил о взятии законодательной и исполнительной власти.
Однако вскоре восставшие столкнулись с серьезными трудностями. Эмиссары находившегося в Лондоне эмигрантского буржуазного правительства Чехословакии хотели подчинить народное движение своим целям. Используя тот факт, что большая часть высшего командного состава охваченной разложением словацкой армии искала способов уйти от ответственности за сотрудничество с германским фашизмом, эмигрантское правительство намеревалось с помощью реакционного офицерства захватить ключевые позиции в стране до прихода Красной Армии.
Этот замысел требовал, чтобы восстание проводилось только войсками, без участия трудящихся и партизан. И потому офицеры, привлеченные к разработке плана военного восстания, отвергли его увязку с действиями народных масс и партизанских отрядов. В результате восстание не получило поддержки со стороны армии, хотя часть солдат и перешла на сторону партизан.
Повстанцы вынуждены были вести боевые действия на широких фронтах одним легким вооружением против врага, имевшего артиллерию, танки и авиацию. Теснимые со всех сторон, они могли надеяться только на помощь Красной Армии. И они обратились к Советскому правительству с просьбой о помощи.
Эмигрантское правительство Чехословакии в это время хладнокровно наблюдало за тем, как назревала кровавая расправа гитлеровских войск над восставшим народом. Оно имело свой план, который должен был привести к установлению прежних буржуазных порядков в стране после разгрома фашистской Германии. Согласно этому плану, восстание предполагалось начать захватом центральных районов Словакии. Одновременно две дивизии Восточно-Словацкого корпуса должны были перейти в наступление навстречу наступающей Красной Армии с задачей ударить с тыла по немецко-фашистским силам в Восточных Бескидах и открыть для советских войск Дуклинский и Лупковский перевалы,
План восстания был сообщен 31 августа Советскому Верховному Главнокомандованию в Москве. В тот же день на командный пункт 1-го Украинского фронта прилетел заместитель командира Восточно-Словацкого корпуса полковник Тальский. Он сообщил о предполагаемом наступлении двух дивизий.
Обо всем этом и рассказал мне в общих чертах командующий фронтом И. С. Конев. Он добавил, что Советское правительство, рассмотрев ситуацию, приняло решение, учитывающее. что в Словакии происходит не замкнутое военное выступление, а национально-освободительное восстание. Поэтому, руководствуясь высокими идеями поддержки прогрессивных движений народов в борьбе с фашизмом и следуя традициям международной солидарности трудящихся, наше правительство пошло навстречу просьбе повстанцев. Немедленно была усилена материальная помощь патриотам Словакии, а 2 сентября в Москве было принято решение подготовить и провести в помощь народному восстанию наступательную операцию частью сил 1-го Украинского фронта.
С волнением слушал я все, что говорил Иван Степанович. Решение нашего правительства, выражавшее искренние чувства дружбы советского народа к народам Чехословакии, ставшим жертвой немецко-фашистской агрессии, вызывало глубокое удовлетворение. Именно эти чувства продиктовали нанесение удара в Карпатах вопреки его оперативной нецелесообразности.
Как известно, к тому времени Ставкой были предприняты меры с целью использования благоприятно сложившейся в ходе июльско-августовского наступления 1-го Украинского фронта обстановки для удара в глубокий тыл группы армий "Южная Украина".
Первым таким мероприятием было создание нового фронта - 4-го Украинского. Оно было вызвано тем, что в ходе операции 1-го Украинского фронта в его полосе, кроме основного - западного, выделилось еще одно самостоятельное операционное направление - через перевалы Карпатского хребта на Венгерскую равнину. Командование и штаб нашего фронта не могли успешно руководить боевыми действиями на расходящихся направлениях одновременно. Поэтому задача продолжать наступление через Карпатский хребет, захватить и прочно удерживать перевалы в направлениях Гуменне, Ужгород, Мукачево с последующим выходом на Венгерскую равнину была возложена на вновь созданный 4-й Украинский фронт.
В его состав вошли две армии, переданные из 1-го Украинского фронта, - 1-я гвардейская под командованием генерал-полковника А. А. Гречко, 18-я (командующий генерал-лейтенант Е. П. Журавлев), а также 8-я воздушная армия (командующий генерал-лейтенант авиации В. Н. Жданов). Командующим фронтом был назначен генерал-полковник И. Е. Петров, членом Военного совета генерал-полковник Л. З. Мехлис, начальником штаба - генерал-лейтенант Ф. К. Корженевич. Выполняя директиву Ставки, войска 4-го Украинского фронта медленно продвигались вперед по покрытым лесами предгорьям Карпат. 6 августа 1-я гвардейская армия штурмом овладела последним по счету областным центром Украины - Дрогобычем. На следующий день был освобожден центр нефтедобычи - г. Борислав.
15 августа Ставка разрешила 4-му Украинскому фронту временно перейти к обороне с целью подтянуть тылы, пополнить войска, непрерывно наступавшие уже более месяца, и подготовить их к действиям в горно-лесистой местности. Новое наступление намечалось на 28 августа. Но за два дня до этого оно было отменено.
Дело в том, что в ходе наступления войска нашего фронта глубоко обошли фланг группы армий "Южная Украина", находившейся на территории Советской Молдавии и Румынии. В этом Ставка Верховного Главнокомандования, внимательно следившая за Львовско-Сандомирской наступательной операцией, увидела новые возможности для разгрома указанной вражеской группировки. 20 августа в наступление против группы армий "Южная Украина" перешли войска 2-го и 3-го Украинских фронтов. На пятый день операции они окружили, а затем и ликвидировали основную массу немецко-фашистских войск в районе Кишинева и Ясс. Это вновь резко изменило обстановку. Войска 2-го Украинского фронта получили возможность выйти на Венгерскую равнину с юго-востока и в дальнейшем действовать в обход Чехословакии с юга.
Таким образом, отпала необходимость нанесения фронтального удара значительными силами с целью преодоления Карпат. Выгоднее было наступать в западном направлении, обходя горный массив Карпат с севера, разгромить там немецко-фашистские войска и перенести боевые действия на территорию Германии, а против высокогорных районов Чехословакии выставить заслоны войск.
И все же Советское правительство, Ставка Верховного Главнокомандования приняли решение наступать через Карпаты, невыгодное в военном отношении, но необходимое политически. Верные ленинским принципам пролетарского интернационализма и своей высокой освободительной миссии, советский народ и его Красная Армия бескорыстно протягивали руку помощи народам Чехословакии. Так возник замысел Карпатско-Дуклинской наступательной операции наших войск первого шага в освободительной миссии Красной Армии в Чехословакии.
Вернемся к прерванному рассказу о беседе с И. С. Коневым. Ивана Степановича соединили с Москвой, и я слушал, как он докладывал Верховному Главнокомандующему о своем решении возложить проведение операции на ставшую левофланговой 38-ю армию.
- В ближайшие дни, - говорил он, - армия будет пополнена личным составом, вооружением и другими материальными ресурсами, усилена танковым и кавалерийским корпусами, а также артиллерийской дивизией прорыва и через восемь-десять дней подготовки будет готова к наступательной операции.
По характеру дальнейшего разговора я понял, что И. В. Сталин не был удовлетворен этим сроком и напомнил о необходимости оказать помощь восстанию как можно скорее. Верховный потребовал начать наступление через пять, максимум через шесть суток. Затем он одобрил предложение И. С. Конева о нанесении вспомогательного удара из района г. Санок силами одного из стрелковых корпусов 4-го Украинского фронта, и пообещал дать соответствующее распоряжение. Просьба передать нам 1-й Чехословацкий армейский корпус, находившийся тогда в составе 4-го Украинского фронта, также была удовлетворена.
Попрощавшись с Верховным, Иван Степанович подвел меня к карте и продолжил изложение цели операции. В заключение он поставил армии задачу, которая в целом состояла в том, чтобы выйти на словацкую территорию и соединиться со словацкими частями и партизанами, ведущими борьбу с немецкими захватчиками.
Возвратившись в тот же вечер к себе, я рассказал обо всем этом члену Военного совета Ф. И. Олейнику. Затем поставил задачи начальнику штаба В. Ф. Воробьеву, начальникам родов войск и служб. Так мы начали готовить наступательную операцию.
К тому времени 38-я армия по-прежнему имела в своем составе три стрелковых корпуса - 52, 101 и 67-й. Ими командовали генерал-майор С. М. Бушев, генерал-лейтенант А. Л. Бондарев и генерал-майор И. С. Шмыго. В составе первого из этих корпусов были три дивизии: 304-я полковника А. С. Гальцева, 305-я полковника А. Ф. Васильева и 340-я генерал-майора Ф. Н. Пархоменко. Корпус генерала Бондарева имел 70-ю гвардейскую, 183-ю и 211-ю стрелковые дивизии, которыми командовали генерал-майор И. А. Гусев, полковник Л. Д. Василевский и подполковник И. П. Елин. В корпус генерала Шмыго входили 140-я (командир генерал-майор А. Я. Киселев), 121-я (командир полковник П. М. Доценко) и 241-я (командир полковник Т. А. Андриенко) стрелковые дивизии.
Учитывая минимальный срок, предоставленный для подготовки к наступлению, мы стремились в первую очередь доукомплектовать войска. Одновременно с приемом пополнения ускоренно велось его обучение. Характер боевой подготовки личного состава определялся своеобразием и сложностью, а главное - новизной поставленной нам задачи.
Необычным в предстоящей операции был прежде всего горный театр. Он был незнаком и войскам нашей армии, и ее командованию. Все предшествующие три с лишним года войны мы сражались на равнинной местности. Привычными и понятными были степи и леса, где армия сначала умело оборонялась, а затем стремительно наступала и морозной зимой, и в летний зной, и в распутицу, форсируя многочисленные малые и большие реки. Всему этому мы научились. Теперь предстояло приобрести опыт действий в горах. И не на полигонах - для этого не оставалось времени, а в боях с противником.
Нас ожидало наступление на юг. А там высились хребты покрытых лесом гор. И чем дальше, тем выше были их вершины, окутанные дымкой облаков. Казалось, перед нами была невиданная стена толщиной в десятки и сотни километров. Ее не подорвешь, чтобы расчистить себе путь, и тем более не перепрыгнешь. Не могло быть и речи об обходе гор, их нужно было брать ударом в лоб. Ведь к этому и сводился вынужденный характер решений, принятых Ставкой и командующим фронтом. И надо было при любых условиях выполнить поставленную задачу, преодолев для этого и Карпаты и, несомненно, ожидавшее нас упорное сопротивление врага, чья оборона в условиях гор наверняка была особенно мощной.
II
Горная война! О ней писал еще Ф. Энгельс. Но он говорил о войнах прошлого. А их, разумеется, многое отличало от нашего времени, когда воюющие стороны оперировали миллионными армиями и сплошные линии фронтов пересекали целые континенты. В этих условиях наступательные боевые действия в горах являлись лишь отдельными эпизодами.
Опыта их ведения, в частности, в Карпатах, не дала нам первая мировая война. Тогда через эти горы прорвалась только дивизия генерала Корнилова, известного впоследствии в качестве злейшего врага молодого Советского государства. Но и она в районе Ужгорода была окружена и взята в плен противником. Вторая мировая война ничего не прибавила к этому "опыту" до сентября 1944 г., кроме борьбы на Кавказе, где мы вначале оборонялись, а потом перешли в наступление.
4 сентября я получил директиву фронта, в которой задачи, ставившиеся армии, были конкретизированы. Они состояли в следующем:
1. Наступать группировкой в составе шести стрелковых дивизий, 1-го чехословацкого, 1-го гвардейского кавалерийского и 25-го танкового корпусов, усиленной 17-й артиллерийской дивизией прорыва, двумя бригадами PC "M-31", двумя полками PC "M-13".
2. Прорвать оборону противника на участке Непля, Оджиконь, развить наступление в направлении Поток, Дукля, Тылява, Прешов, после чего соединиться с повстанцами на территории Словакии.
3. Для прорыва вражеской обороны иметь в первом эшелоне четыре стрелковые дивизии, а во втором эшелоне - две. Для развития прорыва в дальнейшем использовать кавалерийский, танковый и чехословацкий армейский корпуса.
4. В первый день операции выйти на рубеж Ясло, Осек, Кобыляны, Ивонич, Взянка, во второй - с рубежа Змигруд Новы, Дукля ввести перечисленные выше корпуса и, стремительно развивая наступление, на третий день достичь границы Словакии, на пятый - овладеть ст. Любовня, Сабиновом и Прешовом.
5. По мере развития наступления организовать прочную оборону справа по рубежу Шебне, Ясло, Осек, Смерековец, Тыляч тремя стрелковыми дивизиями. Охватывая Кросно с запада, свернуть оборону противника влево, в направлении Ясьлиска, и установить взаимодействие с частями 1-й гвардейской армии, которые будут наступать из района Санок на Команьча.
Далее командующий фронтом отводил для артиллерийской подготовки два часа, требуя провести ее по методу, который он указал мне лично. О нем я расскажу ниже.
Той же директивой было приказано командующему 2-й воздушной армией прикрыть наступающие войска истребительной авиацией и содействовать наступлению штурмовым авиационным корпусом.
Итак, нам предстояло наступать через ту часть Карпат, которая называется Восточными Бескидами. Это горная цепь высотой до 700 м, протянувшаяся с северо-запада на юго-восток. Наиболее доступным для движения войск был признан Дуклинский перевал на высоте 502 м, через который проходит шоссе Кросно-Прешов. Здесь много речек и ручьев, вливающихся в конечном итоге в Вислу на севере и Дунай на юге. Их каменистые русла лежат в узких долинах. Даже при незначительных осадках уровень воды в них быстро повышается. Обильные же осенние дожди превращают их в бурные горные потоки, несущие множество камней и начисто сносящие хрупкие мосты.
Самыми серьезными водными преградами могли стать для нас реки Вислок, Ясюлька и Ондава. Они не шире 100-150 м, но расположены в узких долинах и глубоких ущельях, увеличивающих трудности форсирования.
Картина будет неполной, если не учесть плохо развитую дорожную сеть. На северных склонах Карпат на 10-15 км фронта приходилась одна дорога, а в глубине гор - еще меньше. Шоссе при ширине не более 6 м и крутизне подъема в 10-15°, а местами до 20-30°, могло обеспечить весьма невысокие темпы передвижения войск. Грунтовые же дороги оказались малопригодными даже для гужевого транспорта. Во время дождей они быстро раскисали и превращались в сплошное месиво.
Условия театра боевых действий благоприятствовали обороняющемуся противнику. Тем более, что немецко-фашистское командование готовилось любой ценой удержать Восточные Бескиды. Их оперативное значение было чрезвычайно велико. Они прикрывали кратчайший путь из районов Западной Украины и Польши в Восточную Словакию и Венгрию. И нашего удара отсюда гитлеровцы страшились даже позднее, когда войска 2-го Украинского фронта вступили в Венгрию с востока и подошли к Будапешту.
Гитлеровское командование заблаговременно создавало прочную оборону в Восточных Бескидах. По его приказу две словацкие дивизии еще в мае 1944 г. начали здесь инженерные работы.
Наиболее сильная полоса создавалась вдоль Главного Карпатского хребта, но к августу она не была полностью готова. Поэтому отступавшие немецко-фашистские войска заняли другой рубеж - в предгорьях Карпат, на линии Гоголув, левый берег р. Вислок, Кросно, Беско, Санок.
Здесь и проходил теперь передний край главной полосы обороны противника, которую он продолжал усиленно укреплять. К началу нашего наступления она состояла из двух позиций. Первая включала систему опорных пунктов, оборудованных на выгодных в тактическом отношении высотах и в крупных населенных пунктах. Промежутки прикрывались на отдельных участках траншеями в две-три линии, соединенными ходами сообщения и проволочными заграждениями в один-два кола.
В сильный опорный пункт был превращен г. Кросно, являвшийся крупным узлом дорог. Враг опоясал его сплошной траншеей, подступы на важных направлениях заминировал, улицы перекрыл баррикадами. В подвалах каменных домов были установлены пулеметные гнезда, отдельные дома и перекрестки заминированы. Широко использовались "сюрпризы" из мин и фаустпатронов. Прочно укрепили гитлеровцы и район населенных пунктов Беско и Сенява, находившихся на левом фланге нашей армии. Они прикрывали горные проходы, ведущие во фланг и тыл кросненской группировки.
В 8-15 км от переднего края в конце августа начались работы по оборудованию второй полосы обороны. Она проходила по северным склонам горного хребта. Здесь, на высотах, и были оборудованы опорные пункты, состоявшие из отдельных окопов и траншей.
Наконец, был еще и промежуточный рубеж, для создания которого гитлеровцы согнали местное население. Он тянулся в 16-20 км от переднего края главной полосы обороны, по линии Ясло, Змигруд Новы, Лыса Гура, Дукля и далее на юго-восток. Все эти населенные пункты были превращены в сильные узлы обороны. Наиболее мощный из них находился в населенном пункте Дукля. Он-то и прикрывал шоссе, ведущее на одноименный перевал через Карпаты.
Устойчивость обороны в значительной степени усиливалась условиями горно-лесистой местности, о которых уже сказано. Шоссе и основные грунтовые дороги, вдоль которых должны были двигаться советские войска, противник заминировал, установил деревянные и каменные завалы, а мосты подготовил к взрыву.
Характер района предстоящих боевых действий снижал наступательные возможности наших войск. Если же учесть, что войска 38-й армии получили малообученное пополнение буквально накануне наступления, то легко представить возникшие трудности как при подготовке, так и особенно в процессе боевых действий. Уже в ходе операции приходилось учить войска извлекать даже из таких условий местности выгоды для уничтожения противника и решительного продвижения вперед.
Характер местности, усложнявший ведение боя и операции в целом, предъявлял также повышенные требования к организации взаимодействия и управления войсками. Если пехота с пулеметами и минометами могла наступать в любых направлениях и рассчитывать на поддержку и сопровождение полковой артиллерии на конной тяге, то артиллерия средних и крупных калибров на механической тяге требовала дорог с твердым покрытием и с небольшими подъемами. И то, что их не хватало, вело к сокращению возможности маневра, снижало эффективность огня. Даже ведение артиллерийской разведки и выбор огневых позиций превратились в трудные проблемы. О танках и говорить нечего: они могли двигаться только по дорогам и долинам, в основном в колонне.
Конечно, все эти трудности стали очевидны для нас в полном объеме уже в ходе операции. Однако основные из них были ясны и перед ее началом. Знали мы и о силах противостоявшего врага.
В первых числах сентября на кросно-дуклинском направлении, в полосе 38-й армии, оборонялись 545, 208, 68-я пехотные дивизии и несколько отдельных батальонов, в том числе один из состава 96-й пехотной дивизии, противостоявшей нашему левому соседу - соединениям 1-й гвардейской армии. Все войска противника находились в главной полосе обороны, имевшей глубину 6-7 км. Наиболее плотные группировки враг создал на флангах. Несколько слабее были его силы в центре, где оборонялась 208-я пехотная дивизия.
При всем том тактические резервы противника были не так уж сильны, а оперативные заняты подавлением народного восстания в Словакии. Впрочем, не исключалась переброска резервов с соседних участков, расположенных севернее Карпат, где наши войска везде перешли к обороне.
Анализ всех обстоятельств привел нас к выводу, что" несмотря на трудности, мы добьемся успеха при прорыве обороны и действиях в глубине. Этому должны были способствовать скрытная подготовка операции, внезапность удара, максимально возможные темпы наступления. В таком духе давал мне наставления командующий фронтом, так думало и командование армии.
Однако в действительности все оказалось гораздо сложнее. Но не будем забегать вперед.
Обдумывая предстоявшую операцию, я понимал, что выполнение задачи зависело от быстроты разгрома врага в предгорьях Карпат, стремительности удара подвижными соединениями - кавалерийским и танковым корпусами. Мы должны были упредить противника в занятии укреплений Дуклинского перевала, чтобы: своевременно выйти в районы, контролируемые восставшими словаками. Глубина операции равнялась 90 км, и мы должны были за 5 дней преодолеть это расстояние. Средний темп наступления стрелковых корпусов составлял 18 км, а танкового - до 25 км. В целом темпы были высокие, но реальные и вполне достижимые. Важным звеном плана, облегчавшим его выполнение, являлось предполагаемое встречное наступление 1-й и 2-й словацких дивизий к перевалам Карпатского хребта.
Принятое мною решение в соответствии с планом предусматривало двухэшелонное оперативное построение армии: в первом все три стрелковых корпуса, во втором - приданный нам 1-й Чехословацкий армейский корпус. 1-й гвардейский кавалерийский и 25-й танковый корпуса, также прибывавшие в состав армии, предназначались в качестве подвижной группы для расчленения вражеской группировки и стремительного наступления к перевалам через Карпаты. Они, как уже отмечено, должны были вводиться в прорыв на второй день операции.
Прорыв обороны противника должны были осуществить все три стрелковых корпуса. На 8-километровом участке фронта на дуклинском направлении сосредоточивалась ударная группировка в составе шести стрелковых дивизий: четыре в первом эшелоне и две - во втором. Там же, в центре оперативного построения армии, располагались штатная и приданная артиллерия и минометы. Их общая плотность должна была составить до 140 стволов на 1 км фронта.
После уточнения задачи войскам армии было приказано в первый день операции выйти на рубеж Секлювка-Гурна, Ясло, Ленжины, Ленки, ст. Рыманув, на третий достичь населенных пунктов Бартне, Радоцина, Кружлова, на пятый - ст. Любовня, Савинов, Прешов, Ганушовце.
52-му стрелковому корпусу генерал-майора С. М. Бушева предписывалось перейти в наступление своим левым флангом - 305-й стрелковой дивизией полковника А. Ф. Васильева в первом эшелоне и 340-й стрелковой дивизией генерал-майора Ф. Н. Пархоменко - во втором. Прорвав оборону противника на фронте иск. Хшонстувка, Байды, корпус должен был выполнить ближайшую задачу овладеть населенными пунктами Бжезувка, Тарновец.
Прикрыть действия этих войск было приказано силами двух стрелковых полков 304-й стрелковой дивизии полковника А. С. Гальцева на участке Опашенка, Непля. Третьим же овладеть Хшонстувкой и Шебне для обеспечения правого фланга 305-й стрелковой дивизии.
К исходу первого дня корпусу предстояло ударом с юговостока овладеть г. Яспо и выйти на рубеж Секлювка-Гурна, Ясло, Зажече, Ленжины. В дальнейшем он должен был наступать в общем направлении на Смерековец, Тылич, развертываясь по восточному берегу р. Вислок до Маркушки и далее до Бартне и Смерековца фронтом на запад и северо-запад для прикрытия справа главной группировки армии. При этом генералу С. М. Бушеву предписывалось 340-ю стрелковую дивизию ввести в бой из-за левого фланга 305-й стрелковой дивизии с рубежа Будзиш, Ящев в направлении Потакувки.
101-й стрелковый корпус генерал-лейтенанта А. Л. Бондарева получил приказ наступать также двумя эшелонами: в первом 70-я гвардейская стрелковая дивизия генерал-майора И. А. Гусева и 183-я стрелковая дивизия полковника Л. Д. Василевского, во втором - 211-я стрелковая дивизия подполковника И. П. Елина. Он должен был прорвать оборону на участке высота 276,0, Оджиконь. Ближайшая задача - овладеть рубежом Порембы, Свежова Польска. 211-я стрелковая дивизия вводилась из-за правого фланга корпуса в общем направлении Поток, Поляны.
К исходу первого дня войскам генерала Бондарева предписывалось выйти на фронт Токи, Рувне, второго - достичь Ростайни, Цехани, Гуты Поляньской, третьего - овладеть рубежом Здыня Бехеров, Смилно, Дубова.