Страница:
Главную группировку армии в район Жмеринка вывести не позднее утра 17.3.44 г.
На р. Южный Буг на участке Мизяков, Винница, Селище продолжать действия в составе трех усиленных сд.
2. Удар главной группировки из района Жмеринка на Волковинцы, Деражня обеспечить слева одним ск в составе двух сд.
Главные силы этого корпуса к исходу 19.3.44 г. вывести на рубеж (иск) Бар, Копайгород. В районе Станиславчик иметь в армрезерве одну сд.
3. При движении главной группировки на Волковинцы двумя усиленными сд перерезать дороги, идущие из Винницы и из района Хмельник на участке Селище, Махновка, Стамповка"{175} .
Получив этот приказ, я взглянул на часы. Было около 22 часов. Откровенно говоря, пришлось призадуматься. Направление главного удара переносилось на Жмеринку. Следовательно, нужно было в ходе операции произвести перегруппировку войск армии, наступавшей на 95-километровом фронте. Для того чтобы сосредоточить пять дивизий со средствами усиления на жмеринском направлении, у нас имелось весьма ограниченное время - сутки с небольшим.
Между тем многие соединения за предыдущие пять дней наступления продвинулись на 130-140 км в сложных метеорологических условиях и, естественно, растянулись. Дороги были труднопроходимы. Часть артиллерии отстала и находилась на марше. В стрелковых дивизиях непосредственно в боевых порядках находилось по одному, в лучшем случае по два дивизиона артполков, остальные еще только подтягивались. Так обстояло дело и в отдельных артиллерийских частях и соединениях. Например, 23-я истребительная противотанковая артиллерийская бригада имела в боевых порядках лишь 8 орудий, остальные отстали из-за распутицы и изношенности средств тяги{176}.
Могли ли мы в отведенный нам короткий срок осуществить требуемую перегруппировку и сосредоточение войск?
Наступающие дивизии к вечеру 15 марта подошли к Южному Бугу своими передовыми отрядами. Как уже отмечено, только на ограниченном участке в районе населенного пункта Сутиски мы силами стрелкового полка форсировали реку и овладели тремя населенными пунктами.
Приказ же фронта требовал нанести 17 марта удар пятью усиленными стрелковыми дивизиями на Волковинцы, Деражню. Но до этого нам предстояло овладеть Жмеринкой.
Следовательно, нужно было, чтобы главные силы дивизий, находившиеся пока еще лишь на подступах к Южному Бугу, подошли непосредственно к реке, форсировали ее, расширили плацдарм, затем продвинулись на 35-40 км от него до Жмеринки и освободили этот город. Только после этого они могли сосредоточиться на исходном рубеже для дальнейшего наступления. Дивизии 101-го стрелкового корпуса, которым предстояло это сделать, вели бой на восточной окраине Винницы и южнее, нужно было их сменить и перебросить в район Жмеринки на расстояние 75-80 км, причем с переправой через реку. Выполнению поставленной задачи способствовало то, что немецко-фашистские войска поспешно отступали, бросали орудия, танки и другую технику. Все это делалось для сохранения живой силы с уже упомянутой целью занять подготовленный рубеж обороны на правом берегу Южного Буга и оказать организованное сопротивление. Наряду с этим силы 38-й армии к рассматриваемому времени были ослаблены. Выше уже говорилось, что в ее составе не имелось танковых и механизированных войск: 1-я танковая армия убыла на правый фланг фронта. К этому следует добавить, что, например, 12 марта, уже в ходе наступления, убыли по приказу фронта управление 106-га стрелкового корпуса и 135-я стрелковая дивизия. А в ночь на 15 марта, как раз тогда, когда была поставлена дополнительная трудная задача, снялись с огневых позиций и ушли в состав 18-й армии 50-я гаубичная и 39-я пушечная артиллерийские бригады. Наконец 15 марта 222-й и 1672-й истребительные противотанковые артиллерийские полки должны были быть переданы 60-й армии{177}.
VI
Ночь после получения боевого приказа фронта была напряженной. В войну мы все отдыхали урывками, когда позволяла обстановка. Так и на этот раз было не до сна.
Прежде всего я посоветовался с членами Военного совета А. А. Епишевым и Ф. И. Олейником и начальником штаба А. П. Пилипенко. В итоге был сделан, на мой взгляд, правильный вывод, что для выполнения приказа необходимо в первую очередь форсировать Южный Буг главными силами. В ту же ночь были предприняты необходимые меры для скорейшего осуществления данной задачи 101-м и 67-м стрелковыми корпусами.
Но в то же время было совершенно очевидно, что к назначенному сроку они не успеют форсировать реку и произвести требуемую перегруппировку. В связи с этим мы разработали и к утру 16 марта представили командующему фронтом на утверждение свой вариант выполнения его приказа. Предложения исходили из необходимости, во-первых, не ослабить темп наступления и, во-вторых, быстрее разгромить вражеский гарнизон г. Винницы и освободить этот важный узел коммуникаций, который должен был стать базой снабжения войск левого крыла фронта, в том числе и 38-й армии. Учитывали мы и то, что Винница была превращена в мощный узел сопротивления и потому овладение ею требовало немалых сил и времени.
Руководствуясь всеми этими соображениями, Военный совет армии предлагал такую последовательность действий: сначала преодоление Южного Буга во всей полосе армии с окончательным очищением г. Винницы от противника и лишь затем перегруппировка сил с передислоцированием дивизий 101-го стрелкового корпуса на левый фланг.
Одновременно с окончанием перегруппировки, как намечалось нами, дивизии 67-го стрелкового корпуса должны были выйти на рубеж Браилов, Жмеринка, Станиславчик. Оттуда, согласно плану фронта, но не утром 17 марта, а несколько позднее, и предстояло ударной группировке армии перейти в наступление в направлении Волковинцы, Деражни.
Командующий фронтом сначала согласился с нашим вариантом. План 38-й армии, датированный 16 марта и подписанный мной, А. А. Епишевым и А. П. Пилипенко, был в тот же день утвержден Г. К. Жуковым{178}. Однако спустя несколько часов, поздно вечером, он вновь изменил свое решение и потребовал быстрейшей переброски дивизий из-под Винницы с целью форсирования ими Южного Буга в районе Сутиски и сосредоточения у Жмеринки.
Без промедления мною были даны соответствующие распоряжения командиру 101-го стрелкового корпуса генералу В. С. Голубовскому. От командира 67-го стрелкового корпуса генерала Д. И. Кислицына я потребовал форсированного выдвижения вперед с задачей быстрейшего овладения исходным рубежом для наступления.
К тому времени продолжались начавшиеся еще 15 марта бои в восточной части Винницы. Части 241-й стрелковой дивизии генерал-майора П. Г. Арабей овладели пригородным населенным пунктом Тяжилов и завязали бои за Суперфос. 70-я гвардейская стрелковая дивизия генерал-майора И. А. Гусева заняла Мал. Хутора и железнодорожную станцию Винница, а 211-я стрелковая дивизия генерал-майора Н. А. Кичаева выбила противника из части города.
Выполняя приказ, генерал В. С. Голубовский вывел эти дивизии из боя и направил их к переправам в район Сутиски, предоставив 183-й стрелковой дивизии полковника Л. Д. Василевского одной завершить освобождение Винницы.
Но так как все это происходило уже в ночь на 17 марта, то, само собой разумеется, войска 101-го стрелкового корпуса не могли к утру завершить и передислокацию в новый район, и форсирование Южного Буга, и продвижение с боем к месту сосредоточения у Жмеринки.
Командующий фронтом в связи с этим высказал мне недовольство по поводу того, что ударная группа армии в составе пяти дивизий не смогла начать наступление на Волковинцы с утра 17 марта. Мне и самому было неприятно сознавать, что в предусмотренный срок мы не выполнили приказ. Вместе с тем Военный совет армии считал, что осуществленная нами в течение 17-18 марта переправа семи стрелковых дивизий через Южный Буг в период половодья, да еще при запаздывании инженерных войск с переправочным имуществом, являлась безусловно успехом.
Плацдарм на западном берегу Южного Буга, занятый на левом фланге армии частями уже упоминавшейся 151-й стрелковой дивизии генерал-майора Д. П. Подщивайлова, представлял для нас особую ценность, так как здесь имелась переправа, которую наши воины захватили, упредив врага. Указанный плацдарм послужил исходным районом для наступления ударной группировки нашей армии.
Первыми там переправились всеми силами 151-я и 237-я (командир генерал-майор Ф. Н. Пархоменко) стрелковые дивизии. Расширив плацдарм, они ворвались первая - в Жмеринку, вторая - в г. Браилов.
Жмеринка, являвшаяся важным в оперативном отношении железнодорожным узлом, была освобождена 18 марта, и Москва салютовала нам в честь одержанной победы. Успешным действиям 151-й стрелковой дивизии во многом помог 5-й штурмовой авиационный корпус генерал-майора Н. П. Каманина.
Вообще штурмовая авиация после битвы на Курской дуге, по моему мнению, нанесла противнику особенно большой урон при освобождении Правобережной Украины весной 1944 г. Это также явилось в значительной мере результатом успешных действий наших наземных войск, поставивших врага в тяжелое положение. В самом деле, отступавшие колонны вражеских войск, автомобилей с боеприпасами, горючим и различным имуществом, а также транспорт на конной тяге были превосходными целями для авиации. Ни машины, ни люди из-за распутицы не могли рассредоточиться на окружающей местности. И наши отважные летчики на штурмовиках носились над ними, поражая врага бомбовыми ударами, реактивными снарядами, свинцовым дождем. Каждое появление грозных "Ил-2" сеяло ужас в фашистских колоннах. Многие из них были разгромлены нашей авиацией, и на дорогах остались тысячи вражеских машин.
Действия нашей авиации при освобождении Винницы и Жмеринки были чрезвычайно успешны. И этому мы в немалой степени были обязаны командиру корпуса отважных штурмовиков Николаю Петровичу Каманину. Он руководил своим соединением с высоким мастерством и глубоким знанием дела. Его, успешно возглавлявшего дело подготовки наших космонавтов, знают и уважают все советские люди.
К моменту освобождения Жмеринки форсировали Южный Буг на левом фланге армии и переброшенные сюда дивизии 101-го стрелкового корпуса. Теперь появилась возможность семью дивизиями нанести удар в обход винницкой группировки. Однако часть сил 67-го стрелкового корпуса оказалась скована боями в районе Жмеринки.
Произошло это вот почему.
Уже к полудню 17 марта противник, оборонявшийся в восточной части Винницы, был разгромлен и в панике бросился за реку, где и укрылся в западной части города, взорвав за собой переправы. Тогда было решено форсировать реку севернее и южнее Винницы и с флангов разгромить врага.
Севернее города действовала 305-я стрелковая дивизия полковника А. Ф. Васильева, причем два ее батальона к тому времени были уже на западном берегу, где захватили небольшой плацдарм. Они еще накануне сосредоточились в дубовой роще на левом берегу реки и изготовились к форсированию. Саперы сбили плоты, а жители окружающих деревень извлекли из тайников припрятанные от фашистов лодки.
Дер. Лавровка на противоположном берегу казалась вымер шей, но бойцы знали, что там притаился враг. Именно туда нужно было перебросить и закрепить трос для переправы. Сделать это вызвался рядовой Дмитрий Семенович Кияшко, полтавчанин. Он уже не раз в предшествующих боях проявил смелость, находчивость и хладнокровие при исполнении боевых заданий. Так действовал Кияшко и теперь. На маленькой лодке он бесшумно отчалил от берега и скрылся в темноте. Разыгравшаяся снежная буря благоприятствовала ему. Однако на самой середине полноводной реки порывистый ветер вырвал из рук весло, и стремительное течение унесло его. Кияшко не растерялся, принялся грести руками. И вот днище лодки, наконец, зашуршало по прибрежному песку. Буквально в сотне шагов от вражеского дзота бесстрашный воин, действуя по-прежнему бесшумно, надежно закрепил трос, облегчавший форсирование.
Тотчас же от восточного берега отчалили плоты. На первом из них плыли трое автоматчиков во главе с командиром отделения Демьяном Верхушиным. Они благополучно причалили к берегу, бесшумно приблизились к дзоту и уничтожили находившихся там гитлеровцев. Взрывы гранат и автоматные очереди привлекли внимание противника, и на смельчаков обрушился огонь из других дзотов. Но поздно.
К Верхушину и его товарищам уже присоединились еще пятеро солдат с парторгом роты Николаем Москвиным. А за ними переправлялись другие. Вдоль натянувшегося троса вереницей шли лодки и плоты с нашими воинами. Пронзительный ветер захлестывал воду в лодки - ее вычерпывали касками, валил с ног - солдаты становились на колени и так плыли к вражескому берегу.
К утру 17 марта, когда противник предпринял контратаку силами до двух пехотных батальонов, на правом берегу были уже оба наших батальона с артиллерией и минометами. Обрушив на врага огонь орудий и пулеметов, они успешно отразили контратаку. Потеряв убитыми и ранеными до 300 солдат и офицеров, противник отступил.
На захваченный плацдарм начали переправляться во второй половине дня 17 марта главные силы 305-й стрелковой дивизии. Они с ходу вступили в бой с врагом и вскоре, отбросив его, вышли на шоссе Винница-Проскуров.
Южнее Винницы нашими войсками был захвачен плацдарм на правом берегу реки у населенного пункта Собарив. Наступление на этом участке грозило отрезать винницкую группировку противника, которая к тому времени была усилена свежей пехотной дивизией из резерва командования группы армий "Юг". А так как гитлеровцы теперь больше всего боялись окружения, то они и начали отходить из Винницы на юго-запад.
Достигнув района Жмеринки, отступающая группировка вступила в бой с нашими частями и даже несколько потеснила их. Вражеские войска ворвались в западную часть города. Здесь вновь завязались ожесточенные бои с противником, упорно не желавшим примириться с потерей такого крупного узла дорог. И лишь 20 марта он был окончательно выдворен из Жмеринки.
И вот, поскольку часть войск 67-го стрелкового корпуса была скована боями в районе Жмеринки, было решено продолжать наступление остальными его силами вместе с передислоцируемым на левый фланг армии 101-м стрелковым корпусом. В изменившейся обстановке наш удар был теперь нацелен не на Волковинцы, как намечалось ранее, а несколько южнее, на крупный населенный пункт Бар, с тем чтобы отрезать вражеской группировке пути отхода на Каменец-Подольский и далее за Днестр.
Таким образом, 19 марта наступление нашей 38-й армии велось уже в новой группировке. Справа вели бои дивизии 74-го стрелкового корпуса, продолжавшие обходить Винницу и теснить противника в самом городе. 67-й стрелковый корпус сражался в пригороде Браилова и в западной части Жмеринки, а 101-й завершал маневр на левый фланг армии.
Важной победой ознаменовался следующий день. 20 марта правофланговый 74-й стрелковый корпус в результате штурма с форсированием Южного Буга и обходного маневра с флангов овладел областным центром и крупным промышленным городом Украины - Винницей.
Читателю, вероятно, известно, что летом 1942 г. Гитлер руководил своими войсками, находясь в районе Винницы. Его ставка располагалась в населенном пункте Коло-Михайловка, в нескольких километрах от города. Там, в лесу, были созданы мощные фортификационные сооружения. Теперь их нельзя было даже увидеть, так как гитлеровцы, отступая, все взорвали.
Центральный 67-й стрелковый корпус окружил и уничтожил прорвавшиеся в Жмеринку до двух полков пехоты противника с танками. Одновременно был освобожден и г. Браилов. Левофланговый 101-й стрелковый корпус, преследуя отходившие части противника, выдвигался на рубеж Бар, Ялтушков для пресечения отхода винницкой группировки противника на юго-запад.
Теперь, учитывая успешное продвижение правофланговых войск армии после очищения Винницы от гитлеровцев и несомненно предстоящий отход врага в центре, севернее Жмеринки, я решил оставить на рубеже р. Ров прикрытие, а главные силы 67-го стрелкового корпуса перебросить к исходу 21 марта на рубеж Ялтушков, Замехов, левее 101-го стрелкового корпуса, чтобы обеспечить с запада действия последнего.
После того как командующий фронтом Г. К. Жуков утвердил это решение, корпусам были даны соответствующие распоряжения.
Итак, второй раз в ходе наступления мы проводили сложную перегруппировку, связанную с маневром корпуса, расположенного в центре, на левый фланг. Теперь перед нами не было водной преграды, а это означало, что при хорошей организации перекрестного движения войск рокировку можно осуществить без снижения темпа наступления. Так и получилось.
Несомненная заслуга в быстром и слаженном проведении перегруппировки принадлежала штабу армии во главе с его начальником генералом Пилипенко. Я уже рассказывал о его недюжинных способностях. Хочу добавить, что с октября 1943 г., когда я принял армию под Киевом на лютежском плацдарме, она непрерывно участвовала в боях, менялись ее состав и задачи, по-разному складывалась обстановка, но штаб армии неизменно работал четко, умело, творчески, совершенствуя свое искусство. И его душой был талантливый штабист генерал Пилипенко.
Успешно выполнил свою задачу наш штаб и в период мартовского наступления 1944 г. Быстро меняющаяся обстановка и необходимость сложных маневров и решительных действий потребовали от него исключительно напряженной работы в постановке задач и контроле за исполнением решений. И штаб хорошо справился со своим делом.
Одной из важных особенностей его работы было уменье четко организовывать маскировку действий войск, способствуя этим внезапности наших ударов по врагу. Например, радиосвязью для постановки задач мы пользовались лишь в случае крайней необходимости. Генерал Пилипенко строго придерживался правила: разговоров по радио о местонахождении штабов армии, корпусов и дивизий не допускать. Для этого использовались другие виды связи, что всегда способствовало скрытному проведению намечаемых мероприятий.
В связи с этим любопытна такая деталь: противник вообще не знал, что в составе наступающих войск была наша 38-я армия. Это подтверждают воспоминания бывшего командующего группой армий "Юг". Не в меру часто перечисляя действовавшие против его войск армии 1-го Украинского фронта, он упоминает 38-ю только один раз - перед описанием начала Брусиловской наступательной операции. Ни до, ни после этого она в этих воспоминаниях не фигурирует. Я уже отмечал, что, говоря о боях на винницком направлении в первой декаде января 1944 г., Манштейн называет 1-ю танковую армию, а при описании своего последовавшего затем контрудара - 40-ю и вновь 1-ю танковую армию, обнаружив тем самым свою полную неосведомленность в отношении действовавших против него войск.
Не была засечена противником 38-я армия ни при форсировании Южного Буга, ни в боях за Винницу и Жмеринку. Это видно из того, что, по данным того же автора, 18-я и 40-я армии якобы имели общую разграничительную линию, между тем как в действительности между ними наступала наша 38-я армия, которая и разгромила правый фланг немецкой 1-й танковой армии.
Во всем этом я вижу, однако, не только существенные промахи вражеской разведки, но и заслуживающую самой высокой оценки работу нашего штаба, сумевшего скрыть от противника даже свое присутствие в районе боевых действий. Указанная неосведомленность врага имела и еще одну причину: ни один воин 38-й армии в те месяцы, о которых здесь идет речь, не оказался в руках у гитлеровцев. Те, кто пал в боях, были с почестями похоронены их боевыми товарищами. В плен же не попал в тот период ни один солдат или офицер нашей армии.
Мы уже имеем данные об огромных потерях немецко-фашистских войск, зафиксированные в журналах боевых действий, оперативных сводках и боевых донесениях стрелковых дивизий, корпусов и армий, хранящихся в архиве Министерства обороны. В каждом из этих документов приведены сведения о нескольких тысячах убитых гитлеровцев, тысячах захваченных автомашин с грузами, сотнях орудий, танков, десятках складов с боеприпасами, продовольствием и другие трофеи. Противник отступал столь поспешно, что ему было не до складов с военным имуществом, и он даже уничтожить их не успевал.
Если же и удавалось кое-что вывезти, то чаще всего и автомашины с грузами, и боевую технику ему приходилось бросать на дорогах. Например, на дорогах от Бара до Каменец-Подольского и далее на запад были брошены тысячи и тысячи собранных во многих странах Европы машин различных конструкций и всевозможных цветов. Мы их потом щедро раздавали многим областям Украины, в том числе и моей родной - Донецкой.
Вражеские войска, противостоявшие нашей 38-й армии, особенно ее левому флангу, были разгромлены менее чем за одну неделю.
Это признал даже Манштейн, описывая впоследствии мартовские события 1944 г. "Обстановка, - писал он, - продолжала изменяться все быстрее и быстрее. К 15 марта противнику (имеются в виду войска 2-го Украинского фронта под командованием И. С. Конева.- К. М.) удалось нанести сильный удар по левому флангу 8 армии. Между этой армией и 1-й танковой армией образовалась широкая брешь от Умани до Винницы... Противнику удалось также прорваться на правом фланге и, продвинувшись южнее Винницы, выйти на Буг (полоса наступления нашей 38-й армии.-К. М.). Одновременно 1-я танковая армия оказалась под угрозой охвата обоих флангов..."{179}
Далее автор пытается ответить на вопрос, почему советским войскам удалось так быстро добиться успеха. Среди перечисленных им причин больше всех соответствует действительности тот факт, что "немецкие дивизии в непрерывных боях с середины июля были буквально перемолоты..."{180}
Маневр войск на левый фланг армии, о котором речь шла выше, осуществлялся, конечно, медленнее, чем нам хотелось. Но, не имея подвижных войск, в частности танковых, нельзя было достичь более высокого темпа продвижения. Тем более, что наши стрелковые дивизии за время предшествующих непрерывных боев с 11 по 20 марта уже прошли в труднейших условиях весенней распутицы до 200 км.
Трудности усугублялись еще и тем, что наступательные возможности нашего правого соседа - 18-й армии уменьшились в связи с передачей одного из ее стрелковых корпусов в состав 1-й гвардейской армии. Основная тяжесть задачи по разгрому винницкой группировки противника поэтому легла на нашу 38-ю армию, силы которой не прибавлялись от того, что она получила дополнительные задачи.
Тем не менее трудности успешно преодолевались. В частности, наш 101-й стрелковый корпус успел прорваться к Бару. Завязав бой за этот важный узел дорог, он надежно перерезал один из важнейших маршрутов отхода винницко-летичевской группировки противника на Каменец-Подольский и за Днестр.
Так обстояло дело к исходу 20 марта на винницком направлении, где наступали 18-я и наша 38-я армии. К этому времени они освободили ряд городов и других крупных населенных пунктов, форсировали Южный Буг и, продвинувшись вперед от 70 до 200 км, продолжали преследование противника.
Наступательные задачи на бродском, также вспомогательном, направлении осуществляла в те дни и 13-я армия. Действовавшая же на участке Тернополь, Волочиск, Проскуров ударная группировка фронта в составе 60-й, 4-й танковой, 1-й гвардейской и 3-й гвардейской танковой армий, отражая многочисленные контратаки немецко-фашистских войск, готовилась к новому наступлению.
В ночь на 21 марта Ставка Верховного Главнокомандования дала указание возобновить наступление на тернопольском, черновицком и каменец-подольском направлениях и разгромить немецкую 1-ю танковую армию.
Ведение сдерживающих боев с целью отвода этой армии на рубеж р. Днестр, а также удержание районов Броды и Тернополь командование группы армий "Юг" по-прежнему считало своей главной задачей. Его группировка войск в первой линии оставалась прежней. Но в то же время верховное командование вермахта, сильно обеспокоенное растущей угрозой на львовском и Станиславском направлениях, а также на подступах к Румынии, подбрасывало и развертывало стратегические резервы.
В районе Тернополя сосредоточивалась наиболее сильная группировка в составе пяти дивизий - 349-й пехотной, эсэсовских 9-й и 10-й танковых, прибывших из Франции, 100-й легкой и 361-й пехотной, переброшенных из Югославии. В районе Станислава развертывалась 1-я венгерская, в районе Яссы 4-я румынская армии.
Но наличие войск в составе 1-го Украинского фронта обеспечивало создание превосходства на всех направлениях. Противника ожидало новое тяжелое поражение.
Глава IX. Разгром 1-й танковой армии противника
I
Соответственно распоряжению Ставки Верховного Главнокомандования командующий фронтом маршал Г. К. Жуков приступил к выполнению плана наступления, разработанного еще 10 марта.
13-й армии генерал-лейтенанта Н. П. Пухова предстояло продолжать наступление на львовском направлении и овладеть рубежом Берестечко, Броды, 60-й генерал-полковника И. Д. Черняховского взломать оборону противника, после чего обеспечить ввод в прорыв 1-й танковой армии генерал-лейтенанта М. Е. Катукова в направлении на Чортков, Черновцы и 4-й танковой армии генерал-лейтенанта В. М. Баданова на Каменец-Подольский, освободить Тернополь и, достигнув р. Стрыпа на участке Городище, Вишневчик, перейти к обороне. 1-я и 4-я танковые армии должны были нанести удар во фланг и тыл 1-й танковой армии противника и перерезать ее коммуникации, идущие на запад. 1-й гвардейской и 3-й гвардейской танковой армиям генерал-полковников А. А. Гречко и П. С. Рыбалко предписывалось освободить Проскуров, развить наступление на Ярмолинцы, Гусятин, Чортков и овладеть рубежом р. Стрыпа от Вишневчика до устья. 18-й генерал-лейтенанта Е. П. Журавлева и 38-й армиям было приказано продолжать преследование противника в направлении Каменец-Подольского.
На р. Южный Буг на участке Мизяков, Винница, Селище продолжать действия в составе трех усиленных сд.
2. Удар главной группировки из района Жмеринка на Волковинцы, Деражня обеспечить слева одним ск в составе двух сд.
Главные силы этого корпуса к исходу 19.3.44 г. вывести на рубеж (иск) Бар, Копайгород. В районе Станиславчик иметь в армрезерве одну сд.
3. При движении главной группировки на Волковинцы двумя усиленными сд перерезать дороги, идущие из Винницы и из района Хмельник на участке Селище, Махновка, Стамповка"{175} .
Получив этот приказ, я взглянул на часы. Было около 22 часов. Откровенно говоря, пришлось призадуматься. Направление главного удара переносилось на Жмеринку. Следовательно, нужно было в ходе операции произвести перегруппировку войск армии, наступавшей на 95-километровом фронте. Для того чтобы сосредоточить пять дивизий со средствами усиления на жмеринском направлении, у нас имелось весьма ограниченное время - сутки с небольшим.
Между тем многие соединения за предыдущие пять дней наступления продвинулись на 130-140 км в сложных метеорологических условиях и, естественно, растянулись. Дороги были труднопроходимы. Часть артиллерии отстала и находилась на марше. В стрелковых дивизиях непосредственно в боевых порядках находилось по одному, в лучшем случае по два дивизиона артполков, остальные еще только подтягивались. Так обстояло дело и в отдельных артиллерийских частях и соединениях. Например, 23-я истребительная противотанковая артиллерийская бригада имела в боевых порядках лишь 8 орудий, остальные отстали из-за распутицы и изношенности средств тяги{176}.
Могли ли мы в отведенный нам короткий срок осуществить требуемую перегруппировку и сосредоточение войск?
Наступающие дивизии к вечеру 15 марта подошли к Южному Бугу своими передовыми отрядами. Как уже отмечено, только на ограниченном участке в районе населенного пункта Сутиски мы силами стрелкового полка форсировали реку и овладели тремя населенными пунктами.
Приказ же фронта требовал нанести 17 марта удар пятью усиленными стрелковыми дивизиями на Волковинцы, Деражню. Но до этого нам предстояло овладеть Жмеринкой.
Следовательно, нужно было, чтобы главные силы дивизий, находившиеся пока еще лишь на подступах к Южному Бугу, подошли непосредственно к реке, форсировали ее, расширили плацдарм, затем продвинулись на 35-40 км от него до Жмеринки и освободили этот город. Только после этого они могли сосредоточиться на исходном рубеже для дальнейшего наступления. Дивизии 101-го стрелкового корпуса, которым предстояло это сделать, вели бой на восточной окраине Винницы и южнее, нужно было их сменить и перебросить в район Жмеринки на расстояние 75-80 км, причем с переправой через реку. Выполнению поставленной задачи способствовало то, что немецко-фашистские войска поспешно отступали, бросали орудия, танки и другую технику. Все это делалось для сохранения живой силы с уже упомянутой целью занять подготовленный рубеж обороны на правом берегу Южного Буга и оказать организованное сопротивление. Наряду с этим силы 38-й армии к рассматриваемому времени были ослаблены. Выше уже говорилось, что в ее составе не имелось танковых и механизированных войск: 1-я танковая армия убыла на правый фланг фронта. К этому следует добавить, что, например, 12 марта, уже в ходе наступления, убыли по приказу фронта управление 106-га стрелкового корпуса и 135-я стрелковая дивизия. А в ночь на 15 марта, как раз тогда, когда была поставлена дополнительная трудная задача, снялись с огневых позиций и ушли в состав 18-й армии 50-я гаубичная и 39-я пушечная артиллерийские бригады. Наконец 15 марта 222-й и 1672-й истребительные противотанковые артиллерийские полки должны были быть переданы 60-й армии{177}.
VI
Ночь после получения боевого приказа фронта была напряженной. В войну мы все отдыхали урывками, когда позволяла обстановка. Так и на этот раз было не до сна.
Прежде всего я посоветовался с членами Военного совета А. А. Епишевым и Ф. И. Олейником и начальником штаба А. П. Пилипенко. В итоге был сделан, на мой взгляд, правильный вывод, что для выполнения приказа необходимо в первую очередь форсировать Южный Буг главными силами. В ту же ночь были предприняты необходимые меры для скорейшего осуществления данной задачи 101-м и 67-м стрелковыми корпусами.
Но в то же время было совершенно очевидно, что к назначенному сроку они не успеют форсировать реку и произвести требуемую перегруппировку. В связи с этим мы разработали и к утру 16 марта представили командующему фронтом на утверждение свой вариант выполнения его приказа. Предложения исходили из необходимости, во-первых, не ослабить темп наступления и, во-вторых, быстрее разгромить вражеский гарнизон г. Винницы и освободить этот важный узел коммуникаций, который должен был стать базой снабжения войск левого крыла фронта, в том числе и 38-й армии. Учитывали мы и то, что Винница была превращена в мощный узел сопротивления и потому овладение ею требовало немалых сил и времени.
Руководствуясь всеми этими соображениями, Военный совет армии предлагал такую последовательность действий: сначала преодоление Южного Буга во всей полосе армии с окончательным очищением г. Винницы от противника и лишь затем перегруппировка сил с передислоцированием дивизий 101-го стрелкового корпуса на левый фланг.
Одновременно с окончанием перегруппировки, как намечалось нами, дивизии 67-го стрелкового корпуса должны были выйти на рубеж Браилов, Жмеринка, Станиславчик. Оттуда, согласно плану фронта, но не утром 17 марта, а несколько позднее, и предстояло ударной группировке армии перейти в наступление в направлении Волковинцы, Деражни.
Командующий фронтом сначала согласился с нашим вариантом. План 38-й армии, датированный 16 марта и подписанный мной, А. А. Епишевым и А. П. Пилипенко, был в тот же день утвержден Г. К. Жуковым{178}. Однако спустя несколько часов, поздно вечером, он вновь изменил свое решение и потребовал быстрейшей переброски дивизий из-под Винницы с целью форсирования ими Южного Буга в районе Сутиски и сосредоточения у Жмеринки.
Без промедления мною были даны соответствующие распоряжения командиру 101-го стрелкового корпуса генералу В. С. Голубовскому. От командира 67-го стрелкового корпуса генерала Д. И. Кислицына я потребовал форсированного выдвижения вперед с задачей быстрейшего овладения исходным рубежом для наступления.
К тому времени продолжались начавшиеся еще 15 марта бои в восточной части Винницы. Части 241-й стрелковой дивизии генерал-майора П. Г. Арабей овладели пригородным населенным пунктом Тяжилов и завязали бои за Суперфос. 70-я гвардейская стрелковая дивизия генерал-майора И. А. Гусева заняла Мал. Хутора и железнодорожную станцию Винница, а 211-я стрелковая дивизия генерал-майора Н. А. Кичаева выбила противника из части города.
Выполняя приказ, генерал В. С. Голубовский вывел эти дивизии из боя и направил их к переправам в район Сутиски, предоставив 183-й стрелковой дивизии полковника Л. Д. Василевского одной завершить освобождение Винницы.
Но так как все это происходило уже в ночь на 17 марта, то, само собой разумеется, войска 101-го стрелкового корпуса не могли к утру завершить и передислокацию в новый район, и форсирование Южного Буга, и продвижение с боем к месту сосредоточения у Жмеринки.
Командующий фронтом в связи с этим высказал мне недовольство по поводу того, что ударная группа армии в составе пяти дивизий не смогла начать наступление на Волковинцы с утра 17 марта. Мне и самому было неприятно сознавать, что в предусмотренный срок мы не выполнили приказ. Вместе с тем Военный совет армии считал, что осуществленная нами в течение 17-18 марта переправа семи стрелковых дивизий через Южный Буг в период половодья, да еще при запаздывании инженерных войск с переправочным имуществом, являлась безусловно успехом.
Плацдарм на западном берегу Южного Буга, занятый на левом фланге армии частями уже упоминавшейся 151-й стрелковой дивизии генерал-майора Д. П. Подщивайлова, представлял для нас особую ценность, так как здесь имелась переправа, которую наши воины захватили, упредив врага. Указанный плацдарм послужил исходным районом для наступления ударной группировки нашей армии.
Первыми там переправились всеми силами 151-я и 237-я (командир генерал-майор Ф. Н. Пархоменко) стрелковые дивизии. Расширив плацдарм, они ворвались первая - в Жмеринку, вторая - в г. Браилов.
Жмеринка, являвшаяся важным в оперативном отношении железнодорожным узлом, была освобождена 18 марта, и Москва салютовала нам в честь одержанной победы. Успешным действиям 151-й стрелковой дивизии во многом помог 5-й штурмовой авиационный корпус генерал-майора Н. П. Каманина.
Вообще штурмовая авиация после битвы на Курской дуге, по моему мнению, нанесла противнику особенно большой урон при освобождении Правобережной Украины весной 1944 г. Это также явилось в значительной мере результатом успешных действий наших наземных войск, поставивших врага в тяжелое положение. В самом деле, отступавшие колонны вражеских войск, автомобилей с боеприпасами, горючим и различным имуществом, а также транспорт на конной тяге были превосходными целями для авиации. Ни машины, ни люди из-за распутицы не могли рассредоточиться на окружающей местности. И наши отважные летчики на штурмовиках носились над ними, поражая врага бомбовыми ударами, реактивными снарядами, свинцовым дождем. Каждое появление грозных "Ил-2" сеяло ужас в фашистских колоннах. Многие из них были разгромлены нашей авиацией, и на дорогах остались тысячи вражеских машин.
Действия нашей авиации при освобождении Винницы и Жмеринки были чрезвычайно успешны. И этому мы в немалой степени были обязаны командиру корпуса отважных штурмовиков Николаю Петровичу Каманину. Он руководил своим соединением с высоким мастерством и глубоким знанием дела. Его, успешно возглавлявшего дело подготовки наших космонавтов, знают и уважают все советские люди.
К моменту освобождения Жмеринки форсировали Южный Буг на левом фланге армии и переброшенные сюда дивизии 101-го стрелкового корпуса. Теперь появилась возможность семью дивизиями нанести удар в обход винницкой группировки. Однако часть сил 67-го стрелкового корпуса оказалась скована боями в районе Жмеринки.
Произошло это вот почему.
Уже к полудню 17 марта противник, оборонявшийся в восточной части Винницы, был разгромлен и в панике бросился за реку, где и укрылся в западной части города, взорвав за собой переправы. Тогда было решено форсировать реку севернее и южнее Винницы и с флангов разгромить врага.
Севернее города действовала 305-я стрелковая дивизия полковника А. Ф. Васильева, причем два ее батальона к тому времени были уже на западном берегу, где захватили небольшой плацдарм. Они еще накануне сосредоточились в дубовой роще на левом берегу реки и изготовились к форсированию. Саперы сбили плоты, а жители окружающих деревень извлекли из тайников припрятанные от фашистов лодки.
Дер. Лавровка на противоположном берегу казалась вымер шей, но бойцы знали, что там притаился враг. Именно туда нужно было перебросить и закрепить трос для переправы. Сделать это вызвался рядовой Дмитрий Семенович Кияшко, полтавчанин. Он уже не раз в предшествующих боях проявил смелость, находчивость и хладнокровие при исполнении боевых заданий. Так действовал Кияшко и теперь. На маленькой лодке он бесшумно отчалил от берега и скрылся в темноте. Разыгравшаяся снежная буря благоприятствовала ему. Однако на самой середине полноводной реки порывистый ветер вырвал из рук весло, и стремительное течение унесло его. Кияшко не растерялся, принялся грести руками. И вот днище лодки, наконец, зашуршало по прибрежному песку. Буквально в сотне шагов от вражеского дзота бесстрашный воин, действуя по-прежнему бесшумно, надежно закрепил трос, облегчавший форсирование.
Тотчас же от восточного берега отчалили плоты. На первом из них плыли трое автоматчиков во главе с командиром отделения Демьяном Верхушиным. Они благополучно причалили к берегу, бесшумно приблизились к дзоту и уничтожили находившихся там гитлеровцев. Взрывы гранат и автоматные очереди привлекли внимание противника, и на смельчаков обрушился огонь из других дзотов. Но поздно.
К Верхушину и его товарищам уже присоединились еще пятеро солдат с парторгом роты Николаем Москвиным. А за ними переправлялись другие. Вдоль натянувшегося троса вереницей шли лодки и плоты с нашими воинами. Пронзительный ветер захлестывал воду в лодки - ее вычерпывали касками, валил с ног - солдаты становились на колени и так плыли к вражескому берегу.
К утру 17 марта, когда противник предпринял контратаку силами до двух пехотных батальонов, на правом берегу были уже оба наших батальона с артиллерией и минометами. Обрушив на врага огонь орудий и пулеметов, они успешно отразили контратаку. Потеряв убитыми и ранеными до 300 солдат и офицеров, противник отступил.
На захваченный плацдарм начали переправляться во второй половине дня 17 марта главные силы 305-й стрелковой дивизии. Они с ходу вступили в бой с врагом и вскоре, отбросив его, вышли на шоссе Винница-Проскуров.
Южнее Винницы нашими войсками был захвачен плацдарм на правом берегу реки у населенного пункта Собарив. Наступление на этом участке грозило отрезать винницкую группировку противника, которая к тому времени была усилена свежей пехотной дивизией из резерва командования группы армий "Юг". А так как гитлеровцы теперь больше всего боялись окружения, то они и начали отходить из Винницы на юго-запад.
Достигнув района Жмеринки, отступающая группировка вступила в бой с нашими частями и даже несколько потеснила их. Вражеские войска ворвались в западную часть города. Здесь вновь завязались ожесточенные бои с противником, упорно не желавшим примириться с потерей такого крупного узла дорог. И лишь 20 марта он был окончательно выдворен из Жмеринки.
И вот, поскольку часть войск 67-го стрелкового корпуса была скована боями в районе Жмеринки, было решено продолжать наступление остальными его силами вместе с передислоцируемым на левый фланг армии 101-м стрелковым корпусом. В изменившейся обстановке наш удар был теперь нацелен не на Волковинцы, как намечалось ранее, а несколько южнее, на крупный населенный пункт Бар, с тем чтобы отрезать вражеской группировке пути отхода на Каменец-Подольский и далее за Днестр.
Таким образом, 19 марта наступление нашей 38-й армии велось уже в новой группировке. Справа вели бои дивизии 74-го стрелкового корпуса, продолжавшие обходить Винницу и теснить противника в самом городе. 67-й стрелковый корпус сражался в пригороде Браилова и в западной части Жмеринки, а 101-й завершал маневр на левый фланг армии.
Важной победой ознаменовался следующий день. 20 марта правофланговый 74-й стрелковый корпус в результате штурма с форсированием Южного Буга и обходного маневра с флангов овладел областным центром и крупным промышленным городом Украины - Винницей.
Читателю, вероятно, известно, что летом 1942 г. Гитлер руководил своими войсками, находясь в районе Винницы. Его ставка располагалась в населенном пункте Коло-Михайловка, в нескольких километрах от города. Там, в лесу, были созданы мощные фортификационные сооружения. Теперь их нельзя было даже увидеть, так как гитлеровцы, отступая, все взорвали.
Центральный 67-й стрелковый корпус окружил и уничтожил прорвавшиеся в Жмеринку до двух полков пехоты противника с танками. Одновременно был освобожден и г. Браилов. Левофланговый 101-й стрелковый корпус, преследуя отходившие части противника, выдвигался на рубеж Бар, Ялтушков для пресечения отхода винницкой группировки противника на юго-запад.
Теперь, учитывая успешное продвижение правофланговых войск армии после очищения Винницы от гитлеровцев и несомненно предстоящий отход врага в центре, севернее Жмеринки, я решил оставить на рубеже р. Ров прикрытие, а главные силы 67-го стрелкового корпуса перебросить к исходу 21 марта на рубеж Ялтушков, Замехов, левее 101-го стрелкового корпуса, чтобы обеспечить с запада действия последнего.
После того как командующий фронтом Г. К. Жуков утвердил это решение, корпусам были даны соответствующие распоряжения.
Итак, второй раз в ходе наступления мы проводили сложную перегруппировку, связанную с маневром корпуса, расположенного в центре, на левый фланг. Теперь перед нами не было водной преграды, а это означало, что при хорошей организации перекрестного движения войск рокировку можно осуществить без снижения темпа наступления. Так и получилось.
Несомненная заслуга в быстром и слаженном проведении перегруппировки принадлежала штабу армии во главе с его начальником генералом Пилипенко. Я уже рассказывал о его недюжинных способностях. Хочу добавить, что с октября 1943 г., когда я принял армию под Киевом на лютежском плацдарме, она непрерывно участвовала в боях, менялись ее состав и задачи, по-разному складывалась обстановка, но штаб армии неизменно работал четко, умело, творчески, совершенствуя свое искусство. И его душой был талантливый штабист генерал Пилипенко.
Успешно выполнил свою задачу наш штаб и в период мартовского наступления 1944 г. Быстро меняющаяся обстановка и необходимость сложных маневров и решительных действий потребовали от него исключительно напряженной работы в постановке задач и контроле за исполнением решений. И штаб хорошо справился со своим делом.
Одной из важных особенностей его работы было уменье четко организовывать маскировку действий войск, способствуя этим внезапности наших ударов по врагу. Например, радиосвязью для постановки задач мы пользовались лишь в случае крайней необходимости. Генерал Пилипенко строго придерживался правила: разговоров по радио о местонахождении штабов армии, корпусов и дивизий не допускать. Для этого использовались другие виды связи, что всегда способствовало скрытному проведению намечаемых мероприятий.
В связи с этим любопытна такая деталь: противник вообще не знал, что в составе наступающих войск была наша 38-я армия. Это подтверждают воспоминания бывшего командующего группой армий "Юг". Не в меру часто перечисляя действовавшие против его войск армии 1-го Украинского фронта, он упоминает 38-ю только один раз - перед описанием начала Брусиловской наступательной операции. Ни до, ни после этого она в этих воспоминаниях не фигурирует. Я уже отмечал, что, говоря о боях на винницком направлении в первой декаде января 1944 г., Манштейн называет 1-ю танковую армию, а при описании своего последовавшего затем контрудара - 40-ю и вновь 1-ю танковую армию, обнаружив тем самым свою полную неосведомленность в отношении действовавших против него войск.
Не была засечена противником 38-я армия ни при форсировании Южного Буга, ни в боях за Винницу и Жмеринку. Это видно из того, что, по данным того же автора, 18-я и 40-я армии якобы имели общую разграничительную линию, между тем как в действительности между ними наступала наша 38-я армия, которая и разгромила правый фланг немецкой 1-й танковой армии.
Во всем этом я вижу, однако, не только существенные промахи вражеской разведки, но и заслуживающую самой высокой оценки работу нашего штаба, сумевшего скрыть от противника даже свое присутствие в районе боевых действий. Указанная неосведомленность врага имела и еще одну причину: ни один воин 38-й армии в те месяцы, о которых здесь идет речь, не оказался в руках у гитлеровцев. Те, кто пал в боях, были с почестями похоронены их боевыми товарищами. В плен же не попал в тот период ни один солдат или офицер нашей армии.
Мы уже имеем данные об огромных потерях немецко-фашистских войск, зафиксированные в журналах боевых действий, оперативных сводках и боевых донесениях стрелковых дивизий, корпусов и армий, хранящихся в архиве Министерства обороны. В каждом из этих документов приведены сведения о нескольких тысячах убитых гитлеровцев, тысячах захваченных автомашин с грузами, сотнях орудий, танков, десятках складов с боеприпасами, продовольствием и другие трофеи. Противник отступал столь поспешно, что ему было не до складов с военным имуществом, и он даже уничтожить их не успевал.
Если же и удавалось кое-что вывезти, то чаще всего и автомашины с грузами, и боевую технику ему приходилось бросать на дорогах. Например, на дорогах от Бара до Каменец-Подольского и далее на запад были брошены тысячи и тысячи собранных во многих странах Европы машин различных конструкций и всевозможных цветов. Мы их потом щедро раздавали многим областям Украины, в том числе и моей родной - Донецкой.
Вражеские войска, противостоявшие нашей 38-й армии, особенно ее левому флангу, были разгромлены менее чем за одну неделю.
Это признал даже Манштейн, описывая впоследствии мартовские события 1944 г. "Обстановка, - писал он, - продолжала изменяться все быстрее и быстрее. К 15 марта противнику (имеются в виду войска 2-го Украинского фронта под командованием И. С. Конева.- К. М.) удалось нанести сильный удар по левому флангу 8 армии. Между этой армией и 1-й танковой армией образовалась широкая брешь от Умани до Винницы... Противнику удалось также прорваться на правом фланге и, продвинувшись южнее Винницы, выйти на Буг (полоса наступления нашей 38-й армии.-К. М.). Одновременно 1-я танковая армия оказалась под угрозой охвата обоих флангов..."{179}
Далее автор пытается ответить на вопрос, почему советским войскам удалось так быстро добиться успеха. Среди перечисленных им причин больше всех соответствует действительности тот факт, что "немецкие дивизии в непрерывных боях с середины июля были буквально перемолоты..."{180}
Маневр войск на левый фланг армии, о котором речь шла выше, осуществлялся, конечно, медленнее, чем нам хотелось. Но, не имея подвижных войск, в частности танковых, нельзя было достичь более высокого темпа продвижения. Тем более, что наши стрелковые дивизии за время предшествующих непрерывных боев с 11 по 20 марта уже прошли в труднейших условиях весенней распутицы до 200 км.
Трудности усугублялись еще и тем, что наступательные возможности нашего правого соседа - 18-й армии уменьшились в связи с передачей одного из ее стрелковых корпусов в состав 1-й гвардейской армии. Основная тяжесть задачи по разгрому винницкой группировки противника поэтому легла на нашу 38-ю армию, силы которой не прибавлялись от того, что она получила дополнительные задачи.
Тем не менее трудности успешно преодолевались. В частности, наш 101-й стрелковый корпус успел прорваться к Бару. Завязав бой за этот важный узел дорог, он надежно перерезал один из важнейших маршрутов отхода винницко-летичевской группировки противника на Каменец-Подольский и за Днестр.
Так обстояло дело к исходу 20 марта на винницком направлении, где наступали 18-я и наша 38-я армии. К этому времени они освободили ряд городов и других крупных населенных пунктов, форсировали Южный Буг и, продвинувшись вперед от 70 до 200 км, продолжали преследование противника.
Наступательные задачи на бродском, также вспомогательном, направлении осуществляла в те дни и 13-я армия. Действовавшая же на участке Тернополь, Волочиск, Проскуров ударная группировка фронта в составе 60-й, 4-й танковой, 1-й гвардейской и 3-й гвардейской танковой армий, отражая многочисленные контратаки немецко-фашистских войск, готовилась к новому наступлению.
В ночь на 21 марта Ставка Верховного Главнокомандования дала указание возобновить наступление на тернопольском, черновицком и каменец-подольском направлениях и разгромить немецкую 1-ю танковую армию.
Ведение сдерживающих боев с целью отвода этой армии на рубеж р. Днестр, а также удержание районов Броды и Тернополь командование группы армий "Юг" по-прежнему считало своей главной задачей. Его группировка войск в первой линии оставалась прежней. Но в то же время верховное командование вермахта, сильно обеспокоенное растущей угрозой на львовском и Станиславском направлениях, а также на подступах к Румынии, подбрасывало и развертывало стратегические резервы.
В районе Тернополя сосредоточивалась наиболее сильная группировка в составе пяти дивизий - 349-й пехотной, эсэсовских 9-й и 10-й танковых, прибывших из Франции, 100-й легкой и 361-й пехотной, переброшенных из Югославии. В районе Станислава развертывалась 1-я венгерская, в районе Яссы 4-я румынская армии.
Но наличие войск в составе 1-го Украинского фронта обеспечивало создание превосходства на всех направлениях. Противника ожидало новое тяжелое поражение.
Глава IX. Разгром 1-й танковой армии противника
I
Соответственно распоряжению Ставки Верховного Главнокомандования командующий фронтом маршал Г. К. Жуков приступил к выполнению плана наступления, разработанного еще 10 марта.
13-й армии генерал-лейтенанта Н. П. Пухова предстояло продолжать наступление на львовском направлении и овладеть рубежом Берестечко, Броды, 60-й генерал-полковника И. Д. Черняховского взломать оборону противника, после чего обеспечить ввод в прорыв 1-й танковой армии генерал-лейтенанта М. Е. Катукова в направлении на Чортков, Черновцы и 4-й танковой армии генерал-лейтенанта В. М. Баданова на Каменец-Подольский, освободить Тернополь и, достигнув р. Стрыпа на участке Городище, Вишневчик, перейти к обороне. 1-я и 4-я танковые армии должны были нанести удар во фланг и тыл 1-й танковой армии противника и перерезать ее коммуникации, идущие на запад. 1-й гвардейской и 3-й гвардейской танковой армиям генерал-полковников А. А. Гречко и П. С. Рыбалко предписывалось освободить Проскуров, развить наступление на Ярмолинцы, Гусятин, Чортков и овладеть рубежом р. Стрыпа от Вишневчика до устья. 18-й генерал-лейтенанта Е. П. Журавлева и 38-й армиям было приказано продолжать преследование противника в направлении Каменец-Подольского.