Страница:
Из поставленных задач видно, что командующий фронтом стремился к глубокому охвату 1-й танковой армии противника и созданию условий для ее полного окружения. Этому способствовали и успешные действия 2-го Украинского фронта, который разгромил уманскую группировку противника и еще 10 марта освободил г. Умань. В связи с этим, как уже отмечалось, изменилась и задача левого крыла 1-го Украинского фронта. Если раньше 38-я армия должна была своим левым флангом нанести удар на Райгород с целью содействия правому крылу 2-го Украинского фронта в овладении районом Гайсин, то к 10 марта необходимость в этом миновала. По указанию Ставки Верховного Главнокомандования направление наступления 18-й и 38-й армий было изменено, их нацелили на Каменец-Подольский вместо Могилев-Подольского в соответствии с новой разграничительной линией между фронтами.
Напомню также, что таким образом Г. К. Жуков получил возможность использовать ударные силы этих двух армий для охвата правого фланга 1-й танковой армии противника, а свою 1-ю танковую армию, переброшенную из района Погребище, направить на Чортков в составе ударной группировки фронта для разгрома и обхода ее левого фланга.
Однако в директивах Ставки ВГК и фронта замысел окружения не был достаточно ясно сформулирован, и хотя 4-й танковой армии было приказано овладеть Каменец-Подольским, где перехватывались пути отхода противника на юг, за р. Днестр, войскам не ставились задачи на создание внутреннего фронта окружения. В то же время внешний фронт окружения по рубежу р. Стрыпа должен был создаваться частью сил 60-й и 1-й гвардейской армий.
Войска приступили к выполнению поставленных задач.
Утром 21 марта, после короткой артиллерийской подготовки, началось наступление 60-й и 1-й гвардейской армий, а также 1, 4 и 3-й гвардейской танковых армий. 13-я армия в то время продолжала вести напряженные наступательные бои на бродском направлении, а 18-я и 38-я преследовали винницко-летичевскую вражескую группировку. Таким образом, впервые в этой операции одновременно наступали все армии фронта.
В районе Броды, в полосе 13-й армии, как и в районе г. Бар, где наша 38-я армия перехватила один из путей отхода вражеской группировки и затормозила ее отступление, разгорелись ожесточенные бои. Они оказали существенное влияние на общий ход наступления, но не там решалась судьба немецко-фашистской 1-й танковой армии.
Главным, ответственнейшим было по-прежнему направление на юг, на Чертков-Черновцы, где на правом крыле фронта вводились в прорыв наши 1-я и 4-я танковые армии. И так как выходом их на рубеж Днестра отсекались пути отхода вражеских войск на запад, то от успеха их действий зависело выполнение всем фронтом задачи, поставленной директивой Ставки ВГК.
Ударная группировка фронта в первый день наступления на рубеже Тернополь, Проскуров прорвала оборону противника и продвинулась на главном направлении на глубину 12-20 км, во второй - на 25-30 км, в третий - еще на 25 км.
Яростное сопротивление оказали вражеские войска в районе г. Проскуров, где они предпринимали контратаки пехотой с танками. Но безуспешно.
Противник был разгромлен. Отдельные вражеские части, встречавшиеся на пути стремительного наступления 1-й и 4-й танковых армий, таяли, подобно весеннему снегу, а их остатки ручейками растекались в разные стороны. 24 марта на всех участках фронта были достигнуты столь существенные результаты, что окружение вражеской группировки представлялось делом самого ближайшего времени.
В тот день наши танковые армии, разорвавшие фронт противника, мчались на юг. Выше всяких похвал действовала в оперативной глубине 1-я танковая армия генерала М. Е. Катукова. Ранним утром танкисты еще сражались с врагом на улицах Чорткова, где перерезали последний железнодорожный путь, связывавший 1-ю танковую армию противника с ее глубоким тылом. А уже в 10 часов они вышли на 55-километровом участке к Днестру.
Первым достиг реки 8-й гвардейский механизированный корпус генерал-майора И. Ф. Дремова. Его 20-я гвардейская механизированная бригада полковника А. X. Бабаджаняна подошла к Днестру в районе Залещики, а 1-я гвардейская танковая полковника В. М. Горелова и 21-я гвардейская механизированная бригада полковника И. И. Яковлева - в районе Устечко. Левее к берегу прорвался 11-й гвардейский танковый корпус генерал-лейтенанта А. Л. Гетмана, тотчас же приступивший к форсированию реки. Одной из первых переправилась в тот день за Днестр 64-я гвардейская танковая бригада подполковника И. Н. Бойко. Вслед за танковыми и механизированными соединениями выдвигался 11-й стрелковый корпус генерал-майора И. Т. Замерцева, переданный из состава 1-й гвардейской армии в подчинение 1-й танковой армии.
Параллельно наступала 4-я танковая армия, в командование которой вступил 13 марта генерал-лейтенант Д. Д. Лелюшенко. Первые три дня она действовала слабо. Сказались упущения подготовительного периода: то не хватало горючего, то прерывалось питание боеприпасами. К чести Д. Д. Лелюшенко следует отметить, что, командуя до этого общевойсковыми армиями, он быстро освоился с задачами руководителя подвижного, высокоманевренного объединения. В последующих операциях 4-я танковая армия под его командованием стала гвардейской и хорошо выполняла поставленные ей задачи. Она участвовала в грандиозной Берлинской и заключительной Пражской операциях Великой Отечественной войны.
Но все это было еще впереди. А пока, на четвертый день наступления к Днестру, 4-я танковая армия, продвинувшись к Гусятину, овладела этим городом и достигла района в 20 км от Каменец-Подольского. В течение дня она захватила 55 вражеских танков, в том числе 15 "тигров" и 10 "пантер", 300 автомашин, три эшелона с артиллерией, большие склады с продовольствием, различным снаряжением, оружием и боеприпасами.
60-я армия в тот день смелым маневром на правом фланге обошла и окружила Тернополь с находившимся там 12-тысячным гарнизоном противника.
К исходу 24 марта, таким образом, был определен разгром вражеских войск на Правобережной Украине. Севернее Днестра 1-й танковой армии противника были отрезаны пути снабжения и отхода.
Подолия стала ареной нового поражения немецко-фашистских войск. Много раз ее землю топтали иноземные захватчики, но их неизменно настигало возмездие то от лихих дружин Богдана Хмельницкого, то от красной конницы Буденного. Так и весной 1944 г. пронеслась здесь очистительная буря. В огне прославленных "катюш", в гуле самолетов и разрывах мин, снарядов и бомб, в стрекоте пулеметных и автоматных очередей пришло освобождение. И словно этого только и ждала земля, чтобы расцвесть радостными красками весны.
Командующий фронтом в тот день направил в войска директиву, конкретизировавшую задачи по созданию условий для надежного окружения 1-й танковой армии противника. Затем он дал следующие дополнительные указания командующим армиями, командирам корпусов, дивизий и бригад.
"В проводимой операции стремительный выход к р. Днестр и форсирование его с ходу имеет исключительно важное стратегическое значение, так как этим противник прижимается к Карпатам, теряя путь отхода. Кроме того, вся группировка противника, действующая на Украине, изолируется от сил, действующих севернее Полесья.
Поймите важность стоящих перед вами исторических задач и всеми мерами ускорьте продвижение вперед, обходя противника, окружая его и не ввязываясь в длительные бои с его арьергардами. Примите все меры к быстрейшему продвижению артиллерии в боевые порядки наступающих частей.
Особое значение приобретает стремительное движение 60-й армии к pp. Стрыпа и Коропец, отделяющее полуокруженную группировку противника от возможной помощи с запада"{181} .
А вечером пришла новая радостная весть. В 22 часа Верховный Главнокомандующий издал приказ, в котором говорилось:
"Войска 1-го Украинского фронта, отбив все контратаки противника на участке Тернополь, Проскуров и измотав в этих боях контратакующие здесь танковые и пехотные дивизии немцев, на днях внезапно для врага сами перешли в наступление и прорвали его фронт.
За четыре дня наступательных боев войска 1-го Украинского фронта продвинулись вперед от 60 до 100 километров, овладели городом и оперативно важным железнодорожным узлом Чортков, городом Гусятин, городом и железнодорожным узлом Залешики на реке Днестр и освободили более 400 других населенных пунктов...
В ознаменование одержанной победы соединения и части, наиболее отличившиеся при осуществлении прорыва, и за освобождение городов Чортков, Гусятин и Залещики представить к присвоению наименований "Чортковских", "Гусятинских", "Залещицких" и к награждению орденами.
Сегодня, 24 марта, в 22 часа столица нашей Родины Москва от имени Родины салютует доблестным войскам 1-го Украинского фронта, прорвавшим фронт обороны немцев на участке Тернополь, Проскуров, - двадцатью артиллерийскими залпами из двухсот двадцати четырех орудий.
За отличные боевые действия объявляю благодарность всем руководимым вами войскам, участвовавшим в прорыве обороны немцев"{182} .
25 марта армии фронта продолжали громить противника. 60-я армия отразила попытку врага прорваться в Тернополь на помощь окруженному гарнизону. 1-я танковая форсировала р. Днестр своими главными силами и освободила Городенку, 4-я танковая вела бои за г. Каменец-Подольский. 1-я гвардейская овладела Проскуровом, а ее 18-й гвардейский стрелковый корпус форсировал р. Серет и, продвигаясь вперед, отодвигал все дальше на запад внешний фронт окружения. 18-я и 38-я армии преследовали 1-ю танковую армию противника с востока. Теснимая со всех сторон, она несла невосполнимые потери в живой силе и вооружении. Например, только при освобождении Проскурова 1-й гвардейской армией было захвачено 95 танков, в том числе 18 исправных, 52 орудия крупных калибров и другое вооружение{183}.
Оборона 1-й танковой армии врага рухнула на всем фронте. Выход наших армий сна Днестр и завязавшиеся бои за Каменец-Подольский означали, что над ней нависла угроза полного окружения и, следовательно, уничтожения или пленения.
Замечу в скобках, что военные историки незаслуженно обошли своим вниманием подробности действий по окружению немецкой 1-и танковой армии. Между тем этот "мешок" при условии, если бы удалось его прочно завязать, мог привести к уничтожению крупных сил противника и к важным изменениям на советско-германском фронте. Окружаемая вражеская группировка имела в своем составе 11 пехотных - 1, 68, 75, 82, 96, 168, 208, 254, 291, 371 и 101-ю легкую, 10 танковых- 1, 6, 7, 11, 16, 17, 19, 25-ю, СС "Райх" СС "Адольф Гитлер", 20-ю моторизованную и 18-ю артиллерийскую дивизии. Часть из них 82-я пехотная, 1-я и 25-я танковые, 18-я артиллерийская дивизии были обескровлены, у других сохранились силы лишь наполовину. Лишь 8 дивизий - 68, 96, 208, 291, 371-я пехотные, 6, 16 и 17-я танковые сохранили свой основной боевой состав.
И все же это была мощная группировка. По количеству дивизий - 23 - она превышала даже группировку, которая была окружена и ликвидирована под Сталинградом.
Немецко-фашистские войска, боявшиеся и избегавшие окружения, все же вновь попали в огромный "мешок". Хотя он не был еще завязан, сознание близившегося разгрома действовало на них удручающе. Они помнили заверения гитлеровского командования выручить окруженную 6-ю армию под Сталинградом и тщетные усилия осуществить это. В их памяти были еще свежи февральские события под Корсунь-Шевченковским, где были уничтожены десятки тысяч гитлеровцев, которым также гарантировали выход из окружения. Фашистские солдаты, офицеры и даже генералы, попавшие в кольцо, уже не верили в возможность освобождения окруженных. Тем более, что в составе 1-й танковой армии были как раз те танковые дивизии (1, 6, 16, 17-я, СС "Адольф Гитлер"), чьи попытки вызволить из "котла" свои войска под Корсунь-Шевченковским оказались бесплодными. Солдаты не верили своим офицерам, а те генералам, а все они вместе Манштейну, в обоих случаях возглавлявшему неудачный поход на выручку окруженных, и своему верховному командованию.
Впрочем, как теперь известно, чувство недоверия было взаимным даже в высших кругах: Гитлер не доверял не только своим генералам, но также и фельдмаршалам - командующим группами армий. Так, в марте 1944 г. он, по свидетельству Манштейна, потребовал от них письменного заверения в лояльности к нему как к главе государства и верховному командующему{184}.
Таков был противостоявший нам весной 1944 г. враг. Морально подавленный, страшившийся расплаты за совершенные преступления, но все еще продолжавший разбой и готовый на все ради собственного спасения, а поэтому по-прежнему опасный.
И все же, к сожалению, здесь не был повторен Сталинград.
II
Маршал Г. К. Жуков решил разгромить вражескую группировку севернее Днестра. Полагая наиболее вероятными попытки врага отвести свои войска через Каменец-Подольский на юг и юго-запад, за Днестр, командование фронта принимало энергичные меры, чтобы лишить врага такой возможности. С этой целью 4-я танковая армия должна была после овладения Каменец-Подольским двигаться навстречу 38-й армии, наступавшей с востока. Так предполагалось создать к северу от Днестра внутренний фронт окружения.
1-й танковой армии генерала М. Е. Катукова было приказано переправиться через реку всеми силами и разгромить вражеские войска в междуречье Днестра и Прута.
Таким образом, на внутреннем фронте окружения действовали главные силы 1-й гвардейской, 18-я, 38-я общевойсковые и 4-я танковая армии. На внешнем - 1-я танковая на юго-западе, 18-й гвардейский стрелковый корпус 1-й гвардейской армии и 60-я армия на западе.
1-я танковая армия противника была к 28 марта охвачена почти со всех сторон в районе к северо-востоку от Каменец-Подольского. Кольцо, окружность которого достигала 150 км, не было прочно замкнуто лишь на западе, между левым флангом 4-й танковой армии у Лянцкоруни и правым флангом 1-й гвардейской армии у населенного пункта Чемеровцы. Разрыв составлял до 15 км.
1-я гвардейская армия, имевшая там 11-й и 30-й стрелковые корпуса, лишилась их. Распоряжением фронта первый был передан 1-й танковой армии и ушел с ней на Коломыю и Черновцы, а второй переподчинен 4-й танковой армии. Остальные силы 1-й гвардейской армии на северном секторе "кольца" вели ожесточенные бои с окруженными.
4-я же танковая армия, овладевшая к тому времени Каменец-Подольским и образовавшая юго-западную часть "кольца", также не могла закрыть разрыв. Она понесла в предыдущих боях значительные потери и теперь имела менее 70 танков. Приданный ей на усиление 30-й стрелковый корпус также не располагал достаточными силами: в его составе были только две дивизии и ограниченное количество артиллерии. Да и развертывался он для боя уже в ходе отражения контратак, не успев подтянуть артиллерию после форсированного движения. Наконец, и 4-я танковая армия, и 30-й стрелковый корпус испытывали острый недостаток в боеприпасах и горючем, так как были оторваны от остальных сил фронта и снабжались только воздушным путем.
На всем внутреннем фронте наши войска превосходили противника по живой силе, но не располагали достаточным количеством артиллерии и особенно танков. У нас имелось около 130 танков, а у противника - более 300. Что касается артиллерии, то на труднопроходимой местности она перемещалась медленно и нередко отставала.
Фронт располагал тремя танковыми армиями, а для выполнения основной, решающей задачи не оказалось достаточного количества танков. К сожалению, дело обстояло именно так. Танковые армии были малочисленны, разбросаны и использовались разрозненно, как и правофланговые корпуса 1-й гвардейской армии, оторванные от нее.
Свежая и наиболее сильная 1-я танковая армия, хотя и успешно действовавшая далеко за Днестром, в районе Черновцы и Станислава, практически не могла оказать помощи в разгроме окруженной группировки противника.
Что же касается 3-й гвардейской танковой армии, то ее главные силы с 29 марта были выведены в резерв фронта на доукомплектование с целью подготовки к доследующим действиям - овладению г. Львов и выходу на государственную границу на завершающем этапе операции. Это было сделано в соответствии с планом, изложенным в докладе Военного совета фронта Верховному Главнокомандующему И. В. Сталину от 25 марта и подробно разрабатывавшимся тогда штабом фронта во главе с генерал-лейтенантом А. Н. Боголюбовым. Только ее 9-й механизированный корпус генерала К. А. Малыгина, переданный на усиление 1-й гвардейской армии, участвовал в разгроме окруженной группировки противника.
4-я танковая армия, о боевых возможностях которой сказано выше, в силу сложившейся обстановки была не в состоянии нанести мощный удар по окруженной группировке противника еще и потому, что вынуждена была обороняться в Каменец-Подольском и его окрестностях от контратакующего врага. Не могли это сделать и успешно преследовавшие противника с востока 18-я и наша 38-я армии, так как не располагали танками, в то время как окруженная группировка наполовину состояла из танковых дивизий.
Все это показывает, что хотя 1-я танковая армия противника была отсечена от своих тылов, изолирована и зажата на небольшом пространстве, но условия для ее уничтожения были непрочны. Внутренний фронт окружения был уязвим, причем на важнейшем направлении - западном.
Следует вновь подчеркнуть, что при всех трудностях в снабжении войск боеприпасами и горючим фронт располагал силами, способными уничтожить каменец-подольскую группировку гитлеровцев.
Но для этого прежде всего, конечно, нужно было по-иному использовать 1-ю танковую армию. Это отметил впоследствии в своих мемуарах и Г. К. Жуков. "Сейчас, - писал он, - анализируя всю эту операцию, считаю, что 1-ю танковую армию следовало бы повернуть из района Чорткова-Толстое на восток для удара по окруженной группировке"{185}. Касаясь вопроса, почему это не было сделано, он пояснил: "Но мы имели тогда основательные данные, полученные из различных источников, о решении окруженного противника прорываться на юг через Днестр в район Залещики. Такое решение казалось вполне возможным и логичным"{186}.
Свою долю вины за то, что "мешок", в который попала 1-я танковая армия противника, не был прочно завязан, несем и мы, командармы. Мы не можем уподобляться немецко-фашистским генералам, ссылающимся то на распутицу, то на морозы в оправдание своих просчетов и поражений.
Скажу о себе. Успешные действия 38-й армии по разгрому противостоящего врага, очевидно, несколько притупили во мне и в Военном совете армии, как и во многих подчиненных, ощущение сложности стоявших перед нами дальнейших задач. Верилось в то, что противник быстро теряет способность к сопротивлению и что вследствие этого мы легко и в кратчайшие сроки уничтожим окруженную группировку.
С такими настроениями, общими, на мой взгляд, для командования и фронта и армий, отчасти связаны и недоработки в ведении разведки с целью своевременного вскрытия состава и намерений противостоящих частей. Сначала разведка фронта и армий правильно определила стремление противника отвести свои войска за Днестр, но затем не вскрыла изменения направления выхода из окружения и ввела командование в заблуждение.
Командующий немецкой 1-й танковой армией геиерал-полковник Хубе сначала действительно стремился отвести свои войска за Днестр и для этого прежде всего стягивал их в район Камеиец-Подольского, оставив сильное прикрытие на севере, на рубеже Городок, Ярмолинцы. 28 марта передовые части отходившей группировки противника подошли вплотную к району Каменец-Подольского и завязали там бои.
Донесения нашей 4-й танковой армии становились все тревожнее. Враг ожесточенно контратаковал ее войска на довольно значительном участке от Лянцкоруни до Китайгорода. Первый из этих населенных пунктов находится к северо-западу, а второй к юго-востоку от Каменец-Подольского. Таким образом, казалось, что враг упорно стремился к Днестру. К этому нужно добавить, что у г. Хотин, куда рвались гитлеровцы, имелась понтонная переправа, что могло обеспечить им отход за реку. Далее, радиоразведка засекла за Днестром вражеские радиостанции, принадлежавшие 1-й танковой армии, 3-му танковому корпусу и двум танковым дивизиям противника. Все это можно было расценить только как направление отхода противника на юг за Днестр.
Этот путь казался наиболее вероятным. Поэтому главные усилия наших войск были направлены на захват и удержание переправ через Днестр. Даже настойчивые атаки окруженных в западном направлении расценивались как стремление врага прорваться к переправам в населенном пункте Залещики.
Не были учтены два важных обстоятельства. Первое из них заключалось в том, что ближайшие пути отхода за Днестр были уже перехвачены войсками наших 38, 1 и 4-й танковых армий. Второе обстоятельство, ускользнувшее от внимания фронтовой разведки, - создание противником к западу от нашего внешнего фронта ударной группировки в составе 4-й танковой армии для наступления навстречу своей 1-й танковой армии в направлении Подгайцы, Бучач.
Начиная с 22 марта 38-я армия неотступно преследовала немецко-фашистские части в направлении Каменец-Подольского, продвигаясь ежедневно на 15-25км. Планомерный отход винницкой группировки был сорван. Хотя у нас и не было танковых частей и преследование стрелковыми частями, усиленными СУ-76, осуществлялось пешим порядком, все же противник был обойден.
В районе г. Бар, где сходились дороги, ведущие из Винницы и Летичева, передовые части 211, 221 и 70-й гвардейской стрелковых дивизий, которыми командовали генерал-майор Н. А. Кичаев, полковник В. Н. Кушнаренко и генерал-майор И. А. Гусев, а затем и их главные силы перерезали основные пути отхода врага. Сначала была перехвачена дорога, ведущая в Новую Ушицу и далее на Дунаевцы и Каменец-Подольский, а затем и другая - на Виньковцы, Новую Ушицу.
Остановленные таким образом вражеские войска, состоявшие из пехоты, артиллерии и танковых частей, начали скапливаться в районе г. Бар. Они предприняли контратаки, в которых участвовали не только боевые части дивизий, но даже и обслуживающие, а также противотанковая школа.
Гитлеровцы, как показали пленные из состава 101-й легкопехотной, 208-й, 254-й пехотных и 18-й артиллерийской дивизий, имели тогда в этой группе сотни орудий и 10-12 тыс. автомашин и получили приказ прорваться в юго-западном направлении. Несколько дней продолжались напряженные бои, однако проскочить на Виньковцы смогла лишь часть живой силы противника. Остальные были уничтожены в боях, закончившихся 25 марта освобождением г. Бар. При этом бежавшие из города гитлеровцы смогли лишь, как говорится, унести ноги, бросив орудия, танки, транспорт и даже личное оружие, а также различное награбленное имущество. Помню, все это в столь огромном количестве валялось на дорогах, что мешало движению войск армии. Значительная часть брошенной врагом техники была испорчена или сожжена, но все же многое оказалось вполне исправным.
Радость успеха была омрачена трагической гибелью начальника штаба армии генерал-майора Антона Петровича Пилипенко. В те дни были освобождены близкие его сердцу родные места, и он хотел как можно скоре узнать о судьбе своей семьи. Но почта еще не работала, местная связь разрушена фашистами, а ехать на автомобиле долго, да и грунтовые дороги были в связи с распутицей в плохом состоянии. По настоятельной просьбе Антона Петровича мы с А. А. Епишевым разрешили ему слетать на "По-2".
- Я вернусь очень быстро, - обещал обрадованный А. П. Пилипенко.
Это был последний разговор с Антоном Петровичем, отличным начальником штаба, человеком большого ума и прекрасной души. Он погиб в результате авиационной катастрофы. Генерал-майор А. П. Пилипенко похоронен в Киеве, освобождению которого он отдал так много сил и энергии.
В те напряженные дни, когда на правом крыле 1-го Украинского фронта решалась участь 1-й танковой армии противника, успех 38-й армии у г. Бар не был в достаточной степени оценен. Несколько позже, когда Г. К. Жуков ознакомился с итогами боев на местности, он сказал мне с улыбкой, редко появлявшейся на его лице:
- Славно вы поработали здесь под Баром...
Вероятно, эти скупые слова означали положительную оценку усилий войск армии в операции.
26 марта войсками 38-й армии была освобождена и Новая Ушица. Выполнили мы и требования о перехвате путей отхода противника на рубеже Виньковцы, Зиньков, хотя эти пункты находились в полосе 18-й армии. Так или иначе, 26 марта 155-я стрелковая дивизия под командованием полковника И. В. Капрова, входившая в состав 38-й армии, освободила Виньковцы. Заняв круговую оборону, она дождалась там подхода частей 18-й армии. Генерал Е. П. Журавлев в тот же день искренне поблагодарил меня за эту помощь.
Итак, выполняя приказ фронта, 38-я армия после разгрома группировки противника в районе г. Бар переключила свои главные силы в направлении Каменец-Подольского. До него после освобождения Новой Ушицы оставалось немногим больше 50 км,, и мы стремились преодолеть это расстояние в кратчайший срок.
В те дни все мы, как указано выше, полагали, что противник будет отходить на юг, и направили главные усилия войск на захват и удержание переправ через Днестр. Соответственно такой оценке командующий фронтом Г. К. Жуков в ночь на 29 марта отдал директиву следующего содержания:
Напомню также, что таким образом Г. К. Жуков получил возможность использовать ударные силы этих двух армий для охвата правого фланга 1-й танковой армии противника, а свою 1-ю танковую армию, переброшенную из района Погребище, направить на Чортков в составе ударной группировки фронта для разгрома и обхода ее левого фланга.
Однако в директивах Ставки ВГК и фронта замысел окружения не был достаточно ясно сформулирован, и хотя 4-й танковой армии было приказано овладеть Каменец-Подольским, где перехватывались пути отхода противника на юг, за р. Днестр, войскам не ставились задачи на создание внутреннего фронта окружения. В то же время внешний фронт окружения по рубежу р. Стрыпа должен был создаваться частью сил 60-й и 1-й гвардейской армий.
Войска приступили к выполнению поставленных задач.
Утром 21 марта, после короткой артиллерийской подготовки, началось наступление 60-й и 1-й гвардейской армий, а также 1, 4 и 3-й гвардейской танковых армий. 13-я армия в то время продолжала вести напряженные наступательные бои на бродском направлении, а 18-я и 38-я преследовали винницко-летичевскую вражескую группировку. Таким образом, впервые в этой операции одновременно наступали все армии фронта.
В районе Броды, в полосе 13-й армии, как и в районе г. Бар, где наша 38-я армия перехватила один из путей отхода вражеской группировки и затормозила ее отступление, разгорелись ожесточенные бои. Они оказали существенное влияние на общий ход наступления, но не там решалась судьба немецко-фашистской 1-й танковой армии.
Главным, ответственнейшим было по-прежнему направление на юг, на Чертков-Черновцы, где на правом крыле фронта вводились в прорыв наши 1-я и 4-я танковые армии. И так как выходом их на рубеж Днестра отсекались пути отхода вражеских войск на запад, то от успеха их действий зависело выполнение всем фронтом задачи, поставленной директивой Ставки ВГК.
Ударная группировка фронта в первый день наступления на рубеже Тернополь, Проскуров прорвала оборону противника и продвинулась на главном направлении на глубину 12-20 км, во второй - на 25-30 км, в третий - еще на 25 км.
Яростное сопротивление оказали вражеские войска в районе г. Проскуров, где они предпринимали контратаки пехотой с танками. Но безуспешно.
Противник был разгромлен. Отдельные вражеские части, встречавшиеся на пути стремительного наступления 1-й и 4-й танковых армий, таяли, подобно весеннему снегу, а их остатки ручейками растекались в разные стороны. 24 марта на всех участках фронта были достигнуты столь существенные результаты, что окружение вражеской группировки представлялось делом самого ближайшего времени.
В тот день наши танковые армии, разорвавшие фронт противника, мчались на юг. Выше всяких похвал действовала в оперативной глубине 1-я танковая армия генерала М. Е. Катукова. Ранним утром танкисты еще сражались с врагом на улицах Чорткова, где перерезали последний железнодорожный путь, связывавший 1-ю танковую армию противника с ее глубоким тылом. А уже в 10 часов они вышли на 55-километровом участке к Днестру.
Первым достиг реки 8-й гвардейский механизированный корпус генерал-майора И. Ф. Дремова. Его 20-я гвардейская механизированная бригада полковника А. X. Бабаджаняна подошла к Днестру в районе Залещики, а 1-я гвардейская танковая полковника В. М. Горелова и 21-я гвардейская механизированная бригада полковника И. И. Яковлева - в районе Устечко. Левее к берегу прорвался 11-й гвардейский танковый корпус генерал-лейтенанта А. Л. Гетмана, тотчас же приступивший к форсированию реки. Одной из первых переправилась в тот день за Днестр 64-я гвардейская танковая бригада подполковника И. Н. Бойко. Вслед за танковыми и механизированными соединениями выдвигался 11-й стрелковый корпус генерал-майора И. Т. Замерцева, переданный из состава 1-й гвардейской армии в подчинение 1-й танковой армии.
Параллельно наступала 4-я танковая армия, в командование которой вступил 13 марта генерал-лейтенант Д. Д. Лелюшенко. Первые три дня она действовала слабо. Сказались упущения подготовительного периода: то не хватало горючего, то прерывалось питание боеприпасами. К чести Д. Д. Лелюшенко следует отметить, что, командуя до этого общевойсковыми армиями, он быстро освоился с задачами руководителя подвижного, высокоманевренного объединения. В последующих операциях 4-я танковая армия под его командованием стала гвардейской и хорошо выполняла поставленные ей задачи. Она участвовала в грандиозной Берлинской и заключительной Пражской операциях Великой Отечественной войны.
Но все это было еще впереди. А пока, на четвертый день наступления к Днестру, 4-я танковая армия, продвинувшись к Гусятину, овладела этим городом и достигла района в 20 км от Каменец-Подольского. В течение дня она захватила 55 вражеских танков, в том числе 15 "тигров" и 10 "пантер", 300 автомашин, три эшелона с артиллерией, большие склады с продовольствием, различным снаряжением, оружием и боеприпасами.
60-я армия в тот день смелым маневром на правом фланге обошла и окружила Тернополь с находившимся там 12-тысячным гарнизоном противника.
К исходу 24 марта, таким образом, был определен разгром вражеских войск на Правобережной Украине. Севернее Днестра 1-й танковой армии противника были отрезаны пути снабжения и отхода.
Подолия стала ареной нового поражения немецко-фашистских войск. Много раз ее землю топтали иноземные захватчики, но их неизменно настигало возмездие то от лихих дружин Богдана Хмельницкого, то от красной конницы Буденного. Так и весной 1944 г. пронеслась здесь очистительная буря. В огне прославленных "катюш", в гуле самолетов и разрывах мин, снарядов и бомб, в стрекоте пулеметных и автоматных очередей пришло освобождение. И словно этого только и ждала земля, чтобы расцвесть радостными красками весны.
Командующий фронтом в тот день направил в войска директиву, конкретизировавшую задачи по созданию условий для надежного окружения 1-й танковой армии противника. Затем он дал следующие дополнительные указания командующим армиями, командирам корпусов, дивизий и бригад.
"В проводимой операции стремительный выход к р. Днестр и форсирование его с ходу имеет исключительно важное стратегическое значение, так как этим противник прижимается к Карпатам, теряя путь отхода. Кроме того, вся группировка противника, действующая на Украине, изолируется от сил, действующих севернее Полесья.
Поймите важность стоящих перед вами исторических задач и всеми мерами ускорьте продвижение вперед, обходя противника, окружая его и не ввязываясь в длительные бои с его арьергардами. Примите все меры к быстрейшему продвижению артиллерии в боевые порядки наступающих частей.
Особое значение приобретает стремительное движение 60-й армии к pp. Стрыпа и Коропец, отделяющее полуокруженную группировку противника от возможной помощи с запада"{181} .
А вечером пришла новая радостная весть. В 22 часа Верховный Главнокомандующий издал приказ, в котором говорилось:
"Войска 1-го Украинского фронта, отбив все контратаки противника на участке Тернополь, Проскуров и измотав в этих боях контратакующие здесь танковые и пехотные дивизии немцев, на днях внезапно для врага сами перешли в наступление и прорвали его фронт.
За четыре дня наступательных боев войска 1-го Украинского фронта продвинулись вперед от 60 до 100 километров, овладели городом и оперативно важным железнодорожным узлом Чортков, городом Гусятин, городом и железнодорожным узлом Залешики на реке Днестр и освободили более 400 других населенных пунктов...
В ознаменование одержанной победы соединения и части, наиболее отличившиеся при осуществлении прорыва, и за освобождение городов Чортков, Гусятин и Залещики представить к присвоению наименований "Чортковских", "Гусятинских", "Залещицких" и к награждению орденами.
Сегодня, 24 марта, в 22 часа столица нашей Родины Москва от имени Родины салютует доблестным войскам 1-го Украинского фронта, прорвавшим фронт обороны немцев на участке Тернополь, Проскуров, - двадцатью артиллерийскими залпами из двухсот двадцати четырех орудий.
За отличные боевые действия объявляю благодарность всем руководимым вами войскам, участвовавшим в прорыве обороны немцев"{182} .
25 марта армии фронта продолжали громить противника. 60-я армия отразила попытку врага прорваться в Тернополь на помощь окруженному гарнизону. 1-я танковая форсировала р. Днестр своими главными силами и освободила Городенку, 4-я танковая вела бои за г. Каменец-Подольский. 1-я гвардейская овладела Проскуровом, а ее 18-й гвардейский стрелковый корпус форсировал р. Серет и, продвигаясь вперед, отодвигал все дальше на запад внешний фронт окружения. 18-я и 38-я армии преследовали 1-ю танковую армию противника с востока. Теснимая со всех сторон, она несла невосполнимые потери в живой силе и вооружении. Например, только при освобождении Проскурова 1-й гвардейской армией было захвачено 95 танков, в том числе 18 исправных, 52 орудия крупных калибров и другое вооружение{183}.
Оборона 1-й танковой армии врага рухнула на всем фронте. Выход наших армий сна Днестр и завязавшиеся бои за Каменец-Подольский означали, что над ней нависла угроза полного окружения и, следовательно, уничтожения или пленения.
Замечу в скобках, что военные историки незаслуженно обошли своим вниманием подробности действий по окружению немецкой 1-и танковой армии. Между тем этот "мешок" при условии, если бы удалось его прочно завязать, мог привести к уничтожению крупных сил противника и к важным изменениям на советско-германском фронте. Окружаемая вражеская группировка имела в своем составе 11 пехотных - 1, 68, 75, 82, 96, 168, 208, 254, 291, 371 и 101-ю легкую, 10 танковых- 1, 6, 7, 11, 16, 17, 19, 25-ю, СС "Райх" СС "Адольф Гитлер", 20-ю моторизованную и 18-ю артиллерийскую дивизии. Часть из них 82-я пехотная, 1-я и 25-я танковые, 18-я артиллерийская дивизии были обескровлены, у других сохранились силы лишь наполовину. Лишь 8 дивизий - 68, 96, 208, 291, 371-я пехотные, 6, 16 и 17-я танковые сохранили свой основной боевой состав.
И все же это была мощная группировка. По количеству дивизий - 23 - она превышала даже группировку, которая была окружена и ликвидирована под Сталинградом.
Немецко-фашистские войска, боявшиеся и избегавшие окружения, все же вновь попали в огромный "мешок". Хотя он не был еще завязан, сознание близившегося разгрома действовало на них удручающе. Они помнили заверения гитлеровского командования выручить окруженную 6-ю армию под Сталинградом и тщетные усилия осуществить это. В их памяти были еще свежи февральские события под Корсунь-Шевченковским, где были уничтожены десятки тысяч гитлеровцев, которым также гарантировали выход из окружения. Фашистские солдаты, офицеры и даже генералы, попавшие в кольцо, уже не верили в возможность освобождения окруженных. Тем более, что в составе 1-й танковой армии были как раз те танковые дивизии (1, 6, 16, 17-я, СС "Адольф Гитлер"), чьи попытки вызволить из "котла" свои войска под Корсунь-Шевченковским оказались бесплодными. Солдаты не верили своим офицерам, а те генералам, а все они вместе Манштейну, в обоих случаях возглавлявшему неудачный поход на выручку окруженных, и своему верховному командованию.
Впрочем, как теперь известно, чувство недоверия было взаимным даже в высших кругах: Гитлер не доверял не только своим генералам, но также и фельдмаршалам - командующим группами армий. Так, в марте 1944 г. он, по свидетельству Манштейна, потребовал от них письменного заверения в лояльности к нему как к главе государства и верховному командующему{184}.
Таков был противостоявший нам весной 1944 г. враг. Морально подавленный, страшившийся расплаты за совершенные преступления, но все еще продолжавший разбой и готовый на все ради собственного спасения, а поэтому по-прежнему опасный.
И все же, к сожалению, здесь не был повторен Сталинград.
II
Маршал Г. К. Жуков решил разгромить вражескую группировку севернее Днестра. Полагая наиболее вероятными попытки врага отвести свои войска через Каменец-Подольский на юг и юго-запад, за Днестр, командование фронта принимало энергичные меры, чтобы лишить врага такой возможности. С этой целью 4-я танковая армия должна была после овладения Каменец-Подольским двигаться навстречу 38-й армии, наступавшей с востока. Так предполагалось создать к северу от Днестра внутренний фронт окружения.
1-й танковой армии генерала М. Е. Катукова было приказано переправиться через реку всеми силами и разгромить вражеские войска в междуречье Днестра и Прута.
Таким образом, на внутреннем фронте окружения действовали главные силы 1-й гвардейской, 18-я, 38-я общевойсковые и 4-я танковая армии. На внешнем - 1-я танковая на юго-западе, 18-й гвардейский стрелковый корпус 1-й гвардейской армии и 60-я армия на западе.
1-я танковая армия противника была к 28 марта охвачена почти со всех сторон в районе к северо-востоку от Каменец-Подольского. Кольцо, окружность которого достигала 150 км, не было прочно замкнуто лишь на западе, между левым флангом 4-й танковой армии у Лянцкоруни и правым флангом 1-й гвардейской армии у населенного пункта Чемеровцы. Разрыв составлял до 15 км.
1-я гвардейская армия, имевшая там 11-й и 30-й стрелковые корпуса, лишилась их. Распоряжением фронта первый был передан 1-й танковой армии и ушел с ней на Коломыю и Черновцы, а второй переподчинен 4-й танковой армии. Остальные силы 1-й гвардейской армии на северном секторе "кольца" вели ожесточенные бои с окруженными.
4-я же танковая армия, овладевшая к тому времени Каменец-Подольским и образовавшая юго-западную часть "кольца", также не могла закрыть разрыв. Она понесла в предыдущих боях значительные потери и теперь имела менее 70 танков. Приданный ей на усиление 30-й стрелковый корпус также не располагал достаточными силами: в его составе были только две дивизии и ограниченное количество артиллерии. Да и развертывался он для боя уже в ходе отражения контратак, не успев подтянуть артиллерию после форсированного движения. Наконец, и 4-я танковая армия, и 30-й стрелковый корпус испытывали острый недостаток в боеприпасах и горючем, так как были оторваны от остальных сил фронта и снабжались только воздушным путем.
На всем внутреннем фронте наши войска превосходили противника по живой силе, но не располагали достаточным количеством артиллерии и особенно танков. У нас имелось около 130 танков, а у противника - более 300. Что касается артиллерии, то на труднопроходимой местности она перемещалась медленно и нередко отставала.
Фронт располагал тремя танковыми армиями, а для выполнения основной, решающей задачи не оказалось достаточного количества танков. К сожалению, дело обстояло именно так. Танковые армии были малочисленны, разбросаны и использовались разрозненно, как и правофланговые корпуса 1-й гвардейской армии, оторванные от нее.
Свежая и наиболее сильная 1-я танковая армия, хотя и успешно действовавшая далеко за Днестром, в районе Черновцы и Станислава, практически не могла оказать помощи в разгроме окруженной группировки противника.
Что же касается 3-й гвардейской танковой армии, то ее главные силы с 29 марта были выведены в резерв фронта на доукомплектование с целью подготовки к доследующим действиям - овладению г. Львов и выходу на государственную границу на завершающем этапе операции. Это было сделано в соответствии с планом, изложенным в докладе Военного совета фронта Верховному Главнокомандующему И. В. Сталину от 25 марта и подробно разрабатывавшимся тогда штабом фронта во главе с генерал-лейтенантом А. Н. Боголюбовым. Только ее 9-й механизированный корпус генерала К. А. Малыгина, переданный на усиление 1-й гвардейской армии, участвовал в разгроме окруженной группировки противника.
4-я танковая армия, о боевых возможностях которой сказано выше, в силу сложившейся обстановки была не в состоянии нанести мощный удар по окруженной группировке противника еще и потому, что вынуждена была обороняться в Каменец-Подольском и его окрестностях от контратакующего врага. Не могли это сделать и успешно преследовавшие противника с востока 18-я и наша 38-я армии, так как не располагали танками, в то время как окруженная группировка наполовину состояла из танковых дивизий.
Все это показывает, что хотя 1-я танковая армия противника была отсечена от своих тылов, изолирована и зажата на небольшом пространстве, но условия для ее уничтожения были непрочны. Внутренний фронт окружения был уязвим, причем на важнейшем направлении - западном.
Следует вновь подчеркнуть, что при всех трудностях в снабжении войск боеприпасами и горючим фронт располагал силами, способными уничтожить каменец-подольскую группировку гитлеровцев.
Но для этого прежде всего, конечно, нужно было по-иному использовать 1-ю танковую армию. Это отметил впоследствии в своих мемуарах и Г. К. Жуков. "Сейчас, - писал он, - анализируя всю эту операцию, считаю, что 1-ю танковую армию следовало бы повернуть из района Чорткова-Толстое на восток для удара по окруженной группировке"{185}. Касаясь вопроса, почему это не было сделано, он пояснил: "Но мы имели тогда основательные данные, полученные из различных источников, о решении окруженного противника прорываться на юг через Днестр в район Залещики. Такое решение казалось вполне возможным и логичным"{186}.
Свою долю вины за то, что "мешок", в который попала 1-я танковая армия противника, не был прочно завязан, несем и мы, командармы. Мы не можем уподобляться немецко-фашистским генералам, ссылающимся то на распутицу, то на морозы в оправдание своих просчетов и поражений.
Скажу о себе. Успешные действия 38-й армии по разгрому противостоящего врага, очевидно, несколько притупили во мне и в Военном совете армии, как и во многих подчиненных, ощущение сложности стоявших перед нами дальнейших задач. Верилось в то, что противник быстро теряет способность к сопротивлению и что вследствие этого мы легко и в кратчайшие сроки уничтожим окруженную группировку.
С такими настроениями, общими, на мой взгляд, для командования и фронта и армий, отчасти связаны и недоработки в ведении разведки с целью своевременного вскрытия состава и намерений противостоящих частей. Сначала разведка фронта и армий правильно определила стремление противника отвести свои войска за Днестр, но затем не вскрыла изменения направления выхода из окружения и ввела командование в заблуждение.
Командующий немецкой 1-й танковой армией геиерал-полковник Хубе сначала действительно стремился отвести свои войска за Днестр и для этого прежде всего стягивал их в район Камеиец-Подольского, оставив сильное прикрытие на севере, на рубеже Городок, Ярмолинцы. 28 марта передовые части отходившей группировки противника подошли вплотную к району Каменец-Подольского и завязали там бои.
Донесения нашей 4-й танковой армии становились все тревожнее. Враг ожесточенно контратаковал ее войска на довольно значительном участке от Лянцкоруни до Китайгорода. Первый из этих населенных пунктов находится к северо-западу, а второй к юго-востоку от Каменец-Подольского. Таким образом, казалось, что враг упорно стремился к Днестру. К этому нужно добавить, что у г. Хотин, куда рвались гитлеровцы, имелась понтонная переправа, что могло обеспечить им отход за реку. Далее, радиоразведка засекла за Днестром вражеские радиостанции, принадлежавшие 1-й танковой армии, 3-му танковому корпусу и двум танковым дивизиям противника. Все это можно было расценить только как направление отхода противника на юг за Днестр.
Этот путь казался наиболее вероятным. Поэтому главные усилия наших войск были направлены на захват и удержание переправ через Днестр. Даже настойчивые атаки окруженных в западном направлении расценивались как стремление врага прорваться к переправам в населенном пункте Залещики.
Не были учтены два важных обстоятельства. Первое из них заключалось в том, что ближайшие пути отхода за Днестр были уже перехвачены войсками наших 38, 1 и 4-й танковых армий. Второе обстоятельство, ускользнувшее от внимания фронтовой разведки, - создание противником к западу от нашего внешнего фронта ударной группировки в составе 4-й танковой армии для наступления навстречу своей 1-й танковой армии в направлении Подгайцы, Бучач.
Начиная с 22 марта 38-я армия неотступно преследовала немецко-фашистские части в направлении Каменец-Подольского, продвигаясь ежедневно на 15-25км. Планомерный отход винницкой группировки был сорван. Хотя у нас и не было танковых частей и преследование стрелковыми частями, усиленными СУ-76, осуществлялось пешим порядком, все же противник был обойден.
В районе г. Бар, где сходились дороги, ведущие из Винницы и Летичева, передовые части 211, 221 и 70-й гвардейской стрелковых дивизий, которыми командовали генерал-майор Н. А. Кичаев, полковник В. Н. Кушнаренко и генерал-майор И. А. Гусев, а затем и их главные силы перерезали основные пути отхода врага. Сначала была перехвачена дорога, ведущая в Новую Ушицу и далее на Дунаевцы и Каменец-Подольский, а затем и другая - на Виньковцы, Новую Ушицу.
Остановленные таким образом вражеские войска, состоявшие из пехоты, артиллерии и танковых частей, начали скапливаться в районе г. Бар. Они предприняли контратаки, в которых участвовали не только боевые части дивизий, но даже и обслуживающие, а также противотанковая школа.
Гитлеровцы, как показали пленные из состава 101-й легкопехотной, 208-й, 254-й пехотных и 18-й артиллерийской дивизий, имели тогда в этой группе сотни орудий и 10-12 тыс. автомашин и получили приказ прорваться в юго-западном направлении. Несколько дней продолжались напряженные бои, однако проскочить на Виньковцы смогла лишь часть живой силы противника. Остальные были уничтожены в боях, закончившихся 25 марта освобождением г. Бар. При этом бежавшие из города гитлеровцы смогли лишь, как говорится, унести ноги, бросив орудия, танки, транспорт и даже личное оружие, а также различное награбленное имущество. Помню, все это в столь огромном количестве валялось на дорогах, что мешало движению войск армии. Значительная часть брошенной врагом техники была испорчена или сожжена, но все же многое оказалось вполне исправным.
Радость успеха была омрачена трагической гибелью начальника штаба армии генерал-майора Антона Петровича Пилипенко. В те дни были освобождены близкие его сердцу родные места, и он хотел как можно скоре узнать о судьбе своей семьи. Но почта еще не работала, местная связь разрушена фашистами, а ехать на автомобиле долго, да и грунтовые дороги были в связи с распутицей в плохом состоянии. По настоятельной просьбе Антона Петровича мы с А. А. Епишевым разрешили ему слетать на "По-2".
- Я вернусь очень быстро, - обещал обрадованный А. П. Пилипенко.
Это был последний разговор с Антоном Петровичем, отличным начальником штаба, человеком большого ума и прекрасной души. Он погиб в результате авиационной катастрофы. Генерал-майор А. П. Пилипенко похоронен в Киеве, освобождению которого он отдал так много сил и энергии.
В те напряженные дни, когда на правом крыле 1-го Украинского фронта решалась участь 1-й танковой армии противника, успех 38-й армии у г. Бар не был в достаточной степени оценен. Несколько позже, когда Г. К. Жуков ознакомился с итогами боев на местности, он сказал мне с улыбкой, редко появлявшейся на его лице:
- Славно вы поработали здесь под Баром...
Вероятно, эти скупые слова означали положительную оценку усилий войск армии в операции.
26 марта войсками 38-й армии была освобождена и Новая Ушица. Выполнили мы и требования о перехвате путей отхода противника на рубеже Виньковцы, Зиньков, хотя эти пункты находились в полосе 18-й армии. Так или иначе, 26 марта 155-я стрелковая дивизия под командованием полковника И. В. Капрова, входившая в состав 38-й армии, освободила Виньковцы. Заняв круговую оборону, она дождалась там подхода частей 18-й армии. Генерал Е. П. Журавлев в тот же день искренне поблагодарил меня за эту помощь.
Итак, выполняя приказ фронта, 38-я армия после разгрома группировки противника в районе г. Бар переключила свои главные силы в направлении Каменец-Подольского. До него после освобождения Новой Ушицы оставалось немногим больше 50 км,, и мы стремились преодолеть это расстояние в кратчайший срок.
В те дни все мы, как указано выше, полагали, что противник будет отходить на юг, и направили главные усилия войск на захват и удержание переправ через Днестр. Соответственно такой оценке командующий фронтом Г. К. Жуков в ночь на 29 марта отдал директиву следующего содержания: