Страница:
В начале августа войска Северо-Западного фронта силами 48-й и правофланговыми соединениями 11-й армии вели бои на Лужской оборонительной полосе. Одновременно подготавливался оборонительный рубеж западнее и юго-западнее Новгорода. На центральном направлении из района Старой Руссы силами 34-й и частично 11-й армий подготавливался мощный контрудар в северо-западном направлении. На левом крыле в направлении Холма вела оборонительные действия 27-я армия, взаимодействуя с 22-й армией Западного фронта.
Связисты фронта заблаговременно подготавливали связь на новгородском оборонительном рубеже. Телеграфно-строительная рота построила несколько десятков километров суррогатных проводных линий на карликовых столбах высотой 1,5 - 2 м, на которых подвешивалась сенопрессовальная проволока. В качестве изоляторов на таких линиях применялись фарфоровые ролики, а иногда - куски авторезины. Зная, что в войсках, которые должны оборонять рубеж, ощущается острая нужда в проводных линейных средствах, мы старались этой работой помочь им.
Однако наши старания оказались безуспешными. Войска, оборонявшие лужскую полосу, после ожесточенных боев под натиском почти в три раза превосходящего противника вынуждены были отойти и не задержались на подготовленном рубеже. Построенные линии не были использованы.
Обеспечение связи с группой войск, предназначенной для осуществления удара, затруднялось тем, что в районе сосредоточения 34-й армии и в направлении ее наступления почти не было местных постоянных линий связи, кроме коротких линий низовой связи к сельсоветам. Между тем для строительства новых линий недоставало проволоки, крючьев и изоляторов, не было заранее заготовленных столбов. Приходилось демонтировать провода на многопроводных линиях, а в качестве столбов использовать бревна от разобранных крестьянских сараев. Помню, такую линию строили от села Залучье в направлении Жукове, Виджа. Это строительство тогда составляло большое событие: нужно было построить линию в короткий срок, почти не имея средств, силами недостаточно подготовленной строительной роты.
К началу осуществления контрудара связь с передового пункта управления фронта была подготовлена. Она была установлена проводными и радиосредствами со штабами всех армий, кроме 48-й (штаб 48-й армии до отхода поддерживал связь со штабом фронта, а в период отхода эта армия была подчинена Северному фронту), с Генеральным штабом. Одновременно была подготовлена связь из района Валдая, куда к этому времени перешел штаб фронта.
Контрудар наших войск сначала проходил относительно успешно. В первые дни нашим войскам удалось продвинуться вперед до 60 км и создать угрозу охвата группировки противника, рвавшейся к Ленинграду через Новгород и Чудово.
Однако этот успех не удалось развить. Недоставало авиации и средств противовоздушной обороны. Не было мощного второго эшелона в 34-й армии, позволявшего наращивать силу удара. Немецко-фашистские войска навалились на 34-ю армию всей мощью своей авиации, которая из-за слабости нашей противовоздушной обороны действовала почти безнаказанно. В последующие дни вражескому командованию удалось спешно перебросить в этот район несколько отборных моторизованных и танковых дивизий и изменить соотношение сил в свою пользу. С трудом отражая сильные танковые и воздушные удары врага, войска 34-й армии с боями отходили на рубеж р. Ловать, где фронт наших войск стабилизировался на многие месяцы.
Неожиданное и весьма быстрое оставление войсками нашего фронта района Новгорода и недостаточно эффективный контрудар 34-й и 11-й армий из района юго-восточнее Старой Руссы послужили причиной освобождения генерала Собенникова от командования фронтом. Вместо него командующим Северо-Западным фронтом был назначен генерал-лейтенант Павел Алексеевич Курочкин.
Собенников представил меня новому командующему.
- Кое-что я о нем тоже знаю, - с улыбкой заметил новый командующий, еще во время советско-финляндской войны мне было известно, что есть такой связист, мой однофамилец, а сейчас вот судьба свела для совместной службы. Что же, будем работать дружно, дело у нас общее, большое и ответственное.
К сожалению, мне не удалось тогда работать с Павлом Алексеевичем вместе. Случай, происшедший в день вступления его в должность командующего фронтом, изменил прохождение мною службы.
22 августа, во второй половине дня в воздухе появилась группа самолетов. Пролетая над Демянском, группа разделилась на две половины. Одна из них, пролетев над городом, пошла на посадку на аэродром. Другая, сделав заход, принялась бомбить Демянск. Слышны взрывы бомб. Один, другой, третий... Но странно, не было слышно сигнала воздушной тревоги. Как потом было выяснено, группа немецко-фашистских самолетов пристроилась в хвост нашим самолетам, возвращавшимся на аэродромы после выполнения боевого задания, а потому эта группа не была своевременно опознана постами нашей противовоздушной обороны. Я находился в это время на узле связи и вел переговоры по Бодо с Николаем Демьяновичем Псурцевым (он был тогда заместителем начальника Главного управления связи Красной Армии). Вдруг мощный взрыв бомбы. Стекла вместе с рамами разлетаются вдребезги. Телеграфные аппараты, столы, стулья, опрокидываются, людей какой-то неведомой силой отбросило в сторону. Меня тоже швырнуло к стене, одновременно, словно горячим железом, резануло в левую ногу. Я подал команду: "В щели!" И тут же почувствовал жгучую боль. Кровь обильно сочилась сквозь брюки и заливала сапог. Оказавшиеся здесь шифровальщики отдела помогли мне сделать перевязку и отвели в полевой госпиталь. Вместе со мною был ранен дежурный по связи и несколько девушек телеграфисток, дежуривших в это время на телеграфе узла связи. В числе их была телеграфистка, обеспечивавшая мне связь с Москвой.
Лечение в госпитале затянулось. За это время в должности начальника войск связи был утвержден мой заместитель полковник Н. С. Матвеев, а я получил новое назначение. К сожалению, мне не удалось снова вернуться на свой Северо-Западный фронт.
По излечении я был назначен начальником кафедры связи в Военную академию им. М. В. Фрунзе, тем не менее не переставал внимательно следить за ходом боевых действий фронта. Мне хотелось знать, правильны ли мои суждения о причинах неустойчивой работы связи и целесообразности мероприятий, которые мы с работниками управления связи намечали и частично осуществляли в первый период войны. Волновала меня и судьба сослуживцев, вместе с которыми переживали первые тяжелые дни войны и горечь неудач.
Штаб нашего Северо-Западного фронта после моего ранения несколько дней находился в Никольском рыбсовхозе (в 10 км северо-восточнее Валдая), а затем перешел в район Долгие Бороды. В этом районе он располагался несколько месяцев. Это обстоятельство во многом способствовало налаживанию устойчивой связи фронта с Генеральным штабом, штабами армий и соседними фронтами.
В сентябре 1941 г. войска фронта, понеся большие потери, ценой больших усилий остановили врага на рубеже: оз. Ильмень, ст. Лычково, Б. Замостье, озера Валье и Селигер до г. Осташкова. Наступило некоторое затишье, продолжавшееся почти до конца 1941 г. В связи с этим штабы армий тоже длительное время не меняли мест расположения, что также создавало благоприятные условия для организации фронтовой связи.
Главное же заключалось в том, что к концу 1941 г. части связи фронта и армий почти полностью были развернуты, укомплектованы имуществом связи, постоянно накапливали опыт и овладевали мастерством организации и обеспечения связи в условиях боевой обстановки.
Значительно улучшилось эксплуатационное обслуживание общегосударственной связи со стороны предприятий Народного комиссариата связи, также приобретших опыт обслуживания стационарных сооружений связи (линий, узлов связи) в военных условиях. К тому же они были усилены частями связи, выделяемыми в распоряжение Наркомата связи. Таким образом, условия организации и обеспечения связи на Северо-Западном фронте по сравнению с начальным периодом войны резко улучшились.
Я изучал систематически официальные документы Главного управления связи Красной Армии, касающиеся связи Северо-Западного фронта. Содержание этих документов интересовало меня, поскольку я считал связь этого фронта своим близким, родным делом и всякое ее улучшение меня радовало, кроме того, я изучал боевой опыт для правильного обучения слушателей академии и для военно-научной работы.
Эти документы свидетельствовали, что средняя устойчивость работы проводной связи на Северо-Западном фронте в 1942 г. была очень высокая и составляла 98%, а в начальный период она снижалась до 50%. Качество связи СЗФ я сравнивал с состоянием ее на других фронтах, на которых условия были почти аналогичны. Устойчивость связи нашего фронта оказывалась выше, чем, например, на Калининском и Волховском фронтах, где в это же время она составляла 95 %.
Анализировал я и причины нарушения проводной связи авиацией противника. В этом отношении получалась весьма интересная картина. В начальный период разрушения сооружений связи (линий и узлов) авиацией противника являлись главной причиной нарушения устойчивости связи; по своей продолжительности они достигали 40% времени работы связи. Совершенно по-другому складывалась обстановка в 1942 г. Из 23 тыс. учтенных часов работы связи фронта приходилось всего 170 часов, или 0,7% перерывов связи, вызванных бомбардировками вражеской авиацией. Еще большие изменения обнаруживались при анализе данных за 1943 г. Так, из 20 тыс. часов работы фронтовой связи лишь 60 часов приходилось за счет повреждений авиацией противника, или 0,3%.
Такое резкое снижение перерывов фронтовой связи от воздействия авиации противника обусловливалось рядом обстоятельств. Прежде всего оно произошло благодаря обеспечению связи с каждым штабом не по одному, как это было в начале войны, а по нескольким направлениям. Такая возможность появилась, когда строительными частями связи были построены дополнительные обходные линии, организованы вспомогательные узлы и контрольно-испытательные пункты.
Сокращение времени и перерывов связи получалось за счет улучшения качества эксплуатационного обслуживания линии связи и быстроты ликвидации разрушений, производимых вражеской авиацией. Эта возможность создалась в результате наличия полного комплекта фронтовых и армейских эксплуатационных частей связи и приобретения ими необходимого опыта.
Безусловно, известную роль в этом отношении играл тот факт, что господства вражеской авиации в воздухе уже не было, происходило непрерывное нарастание активности нашей авиации и совершенствование противовоздушной обороны.
Необходимо оговорить, что данные, характеризующие устойчивость проводной связи фронта в 1942 и 1943 гг., относятся преимущественно к периодам оборонительных действий. Во время же наступательных операций, а их на Северо-Западном фронте было немало, естественно, устойчивость связи несколько снижалась, но в среднем была не ниже 85 - 90% применительно к связи со штабом армии и соседних фронтов. Что же касается связи с Генеральным штабом, то ее устойчивость вообще не снижалась и во время наступательных операций. Такая стабильность связи объяснялась тем, что штаб фронта почти не менял района своего размещения. Только однажды на некоторое время он выдвигался под Осташков, а затем опять возвратился в район Долгие Бороды.
Кстати сказать, вражеская разведка не могла точно определить расположение штаба СЗФ, несмотря на то что он около года находился в одном и том же районе. Как потом выяснилось, противник считал, что штаб находился в районе Валдая. Скрытность расположения штаба обеспечивалась хорошей маскировкой против наблюдения с воздуха (штаб располагался в большом лесу), радиомаскировкой (все радиостанции большой и средней мощности были удалены от штаба на 20 - 25 км и размещались рассредоточение). Тот факт, что штаб фронта не был обнаружен, объясняется и высокой дисциплиной штабных командиров, личного состава частей связи, инженерных и комендантских частей, обслуживавших штаб.
Итак, в организации связи Северо-Западного фронта следует выделить два периода.
Накануне войны связь на театре военных действий не была достаточно подготовлена в соответствии с требованиями войны. Фронтовые и армейские части связи содержались в ограниченном количестве и были неполностью укомплектованы имуществом связи. Командиры и штабы недостаточно представляли себе трудности организации связи в сложных оперативных условиях. В итоге в начальный период войны связь фронта и армий действовала неустойчиво, что отрицательно сказывалось на управлении войсками.
В последующем, по мере развертывания и укомплектования фронтовых и армейских частей связи, приобретения ими боевого опыта, а также более внимательного отношения к организации связи со стороны командиров частей и руководителей штабов, качество связи непрерывно возрастало и полностью обеспечивало управление войсками в весьма сложных оперативных условиях Северо-Западного фронта.
Части связи фронта, начальники связи всех степеней, гражданские связисты во время войны проявляли мужество и стойкость, совершенствовали свое мастерство, обеспечивали связь в условиях тяжелых оборонительных сражений и сложных наступательных операций. Их скромный, порой незаметный, ратный труд во многом способствовал разгрому немецко-фашистских войск.
Р. С. Терский
Авиационные связисты фронта
Мне хочется в этой небольшой статье рассказать о боевой работе авиационных связистов Северо-Западного фронта, участником или свидетелем которой мне пришлось быть.
Начальником связи ВВС Северо-Западного фронта был подполковник Дмитрий Власович Хрусталев, и его же при создании в 1942 г. 6-й воздушной армии назначили начальником связи этой армии.
Помощниками работали: по проводной связи - майор Н. С. Его ров, по радио - сначала майор М. А. Бритван, а потом автор статьи, по ВПУ инженер-капитан В. С. Колесников, по материально-техническому обеспечению инженер-капитан В. М. Лапшин, офицером радиосвязи был старший лейтенант В. Т. Салюков.
Отдел связи 6-й воздушной армии был маленький, все работали напряженно, дружно и слаженно. Круг вопросов, решаемых связистами, был очень широк и объемен, часто возникали ситуации, не известные нам по опыту мирного времени, а необходимый военный опыт мы еще не накопили.
Штаб 6-й воздушной армии обслуживала сначала 19-я отдельная рота связи (командир старший лейтенант С. Т. Мартыненко), затем - батальон и, наконец, - 6-й отдельный полк связи (командир майор С. П. Давыдов, начальник штаба капитан А. И. Пелевин).
Работу узла связи возглавлял капитан И. М. Андрошкин, дежурными по связи были лейтенанты Н. М. Бирюков, А. Н. Привалов и М. П. Ухъянкин. На аппаратах БОДО, связывавших нас со штабом ВВС (Москва), работали телеграфистки Люба Густодымова, Тося Васильева, Зина Лосикова, на остальных телеграфных связях на СТ-35 - Нина Шаханова, Аня Хорева, Аня Егорова, сестры Вера и Шура Антипины, Маша Пичугина, механики телеграфа Иван Павленко, Леонид Коньков, Николай Костин, телефонистки Тося Ефимова, Аня Коновалова и многие другие.
Начальником отдельной мастерской связи, выполнявшей трудную и очень нужную работу по восстановлению и ремонту средств связи, был старший лейтенант М. П. Абанин. Начальниками и помощниками начальников связи авиационных соединений и районов авиационного базирования в разное время служили подполковники А. Ф. Ратушняк и В. М. Сонин, майоры В. Г. Батуров, П. М. Головкин, Н. В. Иосько, Г. И. Махорин, Л. М. Юмин, капитаны М. В. Котов, С. Т. Мартыненко, А. И. Пелевин, Ф. И. Самойлов, Г. И. Шевченко, инженер-капитан М. П. Самарин и др. Майор В. Г. Батуров, начальник связи 242-й ночной бомбардировочной авиационной дивизии, проявил инициативу в установке на самолете У-2, не имевшем никаких средств радиосвязи, самолетную радиостанцию РСБ для передачи с борта У-2 разведывательных данных и метеоданных, для обеспечения боевой работы дивизии ночью. Сам бывший штурман, В. Г. Батуров неоднократно летал на этом экспериментальном У-2. Однако вследствие слабой металлизации самолета У-2 и отсутствия экранировки зажигания мотора радиосвязь получалась неустойчивой, и эксперименты прекратились.
Дмитрий Власович Хрусталев, опытный связист, окончивший Академию связи им. С. М. Буденного, умел правильно организовать работу отдела связи.
В начале 1943 г. Д. В. Хрусталева назначили начальником связи 2-й воздушной армии 1-го Украинского фронта, а на его место прибыл майор Даниил Гаврилович Денисенко, отличнейший радист, мотоциклист и хороший летчик, выучившийся летать на У-2 самостоятельно без всякого училища.
Здесь я позволю себе сделать маленькое отступление. Я служу в войсках связи ВВС уже четвертый десяток, работал с многими авиационными связистами и должен сказать, что большинство из них имели схожие черты характера высокую оперативность в работе, решительность, умение ценить время и быстро принимать решение (это тоже важно, так как если решение окажется неверным, то есть еще время его исправить), высоко развитое чувство товарищества и взаимной выручки. Думаю, что эти черты характера вырабатываются условиями и особенностями работы связистов, ведь в любом деле, в любой обстановке при организации любого пункта управления и оборудовании узла связи связисты должны начать работу одними из первых и закончить ее в числе последних, а сделать это невозможно без высокой организованности, быстроты и четкости действий, без умения ценить время, силы и средства.
Условия для организации связи в 6-й воздушной армии были не очень благоприятными, проводная телефонная и телеграфная связь
на территории Северо-Западного фронта развита была весьма слабо, да и то подвергалась с первого дня войны постоянным и систематическим разрушениям авиацией противника. А поэтому проводная связь была сильно разрушена. Ведь в то время, к сожалению, основные проводные линии связи были воздушными, т. е. подвешенными на деревянных или металлических опорах по обеим сторонам шоссейных и железных дорог, и из-за этого легко уязвимыми.
При бомбардировках и штурмовках скопления или передвижения наших войск, автотранспорта, танков, другой техники на дорогах и железнодорожных станциях линии проводной связи выводились из строя непрерывно и повсеместно.
В городах Псков, Старая Русса, Новгород, Демянск, Порхов, Дно, Опочка и других были повреждены или разбиты не только линии связи, но и узлы (конторы) связи Наркомата связи, т. е. линейные и станционные сооружения.
При этом надо отдать должное самоотверженной, героической работе гражданских связистов, которые буквально под бомбежкой восстанавливали разрушенную связь. Я был очевидцем, как в конце июля или начале августа 1941 г. во время налета фашистской авиации на Крестцы одна из бомб угодила прямо, в контору связи, повредила часть здания, вырвала вводный столб, в результате чего штаб ВВС 34-й армии, размещавшийся в городе, остался без телеграфной и телефонной связи. Но через сравнительно небольшой промежуток времени персонал конторы восстановил связь.
Работа ^гражданских связистов была скромна и незаметна, но без их труда, тем более в 1941 г., когда военная система связи фронтов еще только начинала создаваться, не было бы проводной связи. К большому огорчению, память не сохранила ни одной фамилии этих мужественных людей.
Из-за ограниченных возможностей организации проводных телефонных связей для управления авиационными соединениями и частями использовались преимущественно телеграфные связи на аппаратах СТ-35 и Морзе. Телефонную же связь удавалось организовать главным образом с близрасположенными пунктами управления, штабами и аэродромами, но слышимость была неважная.
Работа авиационных связистов, организовывавших и устанавливавших связь, в особенности проводную, между пунктами управления воздушной армии, авиационных соединений и частей, связь с аэродромами, была бы невозможна без теснейшего контакта со связистами штаба фронта, без руководства и помощи со стороны последних.
С чувством большой признательности и благодарности за доброе отношение и внимание к нуждам воздушной армии вспоминаю руководящих работников-связистов Северо-Западного фронта П. М. Курочкина, Н. С. Матвеева, П. Ф. Семенихина, В. В. Звенигородского, В. Н. Кессених и др.
В составе авиационных частей связи фронта в начале войны имелись маломощные линейно-кабельные и кабельно-шестовые взводы, которые могли обеспечить проводную связь на аэродромах и пунктах управления, но не больше. Восстановление же разрушенных проводных связей и строительство новых на территории фронта велось линейно-строительными частями фронта и общевойсковых армий. Поэтому заявка воздушной армии на потребные телефонно-телеграфные связи представлялась начальнику связи фронта и включалась им в план строительства связи фронта.
Отношение к радиосвязи, как к средству управления, у многих командиров штабов и летчиков в то время было откровенно недоверчивое. Внедрялась радиосвязь с трудом, летчики сомневались в ее надежности, не понимали ее достоинств, поэтому связистам приходилось убеждать их в необходимости и незаменимости радиосвязи, доказывать, что радиосвязь во многих случаях может не только выручить их в бою, но и спасти им жизнь, как это не раз и бывало потом.
Летчиков можно было понять, ведь даже в бою нужно было отвлекать внимание на установление и поддержание радиосвязи.
Пренебрежение радиосвязью со стороны некоторых штабных работников объяснялось совсем другими мотивами. Телеграмму по БОДО или СТ-35 разрешалось давать открыто, кодируя только аэродромы, населенные пункты, наименование штабов, время и некоторые другие данные, радиограмму же требовалось кодировать всю целиком от заголовка до подписи. Конечно, на это уходило много времени, тем более что переговорные таблицы были сложны и громоздки. К тому же при кодировании, передаче и раскодировании нередко допускались искажения, что вызывало дополнительные запросы, тратилось время и т. д.
Все это привело к тому, что командующий ВВС Северо-Западного фронта генерал-майор Д. Ф. Кондратюк издал специальный приказ в отношении использования радио, после чего ситуация в 6-й воздушной армии резко изменилась.
Работа связистов в боевой обстановке в немалой степени зависела от взаимоотношений с руководящими работниками оперативного отдела штаба воздушной армии и авиасоединений. Ведь именно они разрабатывали различные планы боевых действий, аэродромного маневра, передислокации штабов и пунктов управления, поэтому тесный контакт с оперативным отделом являлся совершенно необходимым и обязательным, так как способствовал правильному выбору мест пунктов управления, своевременной организации связи и передаче необходимых распоряжений и приказаний подчиненным войскам.
В оперативном отделе 6-й воздушной армии работали четыре Миши - майоры М. Ф. Возженников, М. С. Вайнштейн, М. Т. Зубцов и капитан М. П. Одинцов, отлично понимавшие нелегкие задачи связистов, поэтому всегда старавшиеся, в пределах допустимого, держать связистов в курсе обстановки и предстоящих событий, чтобы дать возможность выиграть время на организацию той или иной связи. Если же со связью что-нибудь не ладилось, а таких случаев было немало, они терпеливо ожидали восстановления связи и не спешили бежать к начальнику отдела и докладывать, что "связи нет".
В целом радиосвязь между пунктами управления воздушной армии, авиационных соединений и частей работала довольно устойчиво, помех противник не создавал и условия для .ведения радиосвязи были вполне нормальными. Но вот с управлением боевыми действиями авиации в воздухе дело обстояло значительно хуже, поскольку в те годы не на каждом самолете имелись приемо-передающие радиостанции, а на части самолетов устанавливались только приемники, следовательно, с этими самолетами осуществлять можно было только одностороннюю радиосвязь земля - самолет. Летчик имел возможность принимать команды с земли, но сам передать на командный пункт ничего не мог, потому что на борту не было передатчика. Это обстоятельство приходилось нам учитывать при организации и использовании воздушной радиосвязи.
В июле 1942 г. на командном пункте командующего 11-й армией находилась авиационная группа с радиосредствами во главе с начальником штаба 6-й воздушной армии генерал-майором В. А. Чумаковым, в состав которой входили майор Н. Ф. Щепанков, автор этих строк и другие товарищи. Группа получила задачу обеспечить взаимодействие с войсками 11-й армии.
С рассветом мы выезжали на наблюдательный пункт, располагавшийся на одной из высот в четырех-пяти километрах от переднего края. На высоте был сооружен небольшой блиндаж для генералов и других командиров, находившихся на наблюдательном пункте. Радиостанцию РСБ для связи с самолетами ставили в 200 - 300 м в капонир на обратном скате высоты, маскировали ветками, а микрофон и динамик от нее устанавливали прямо на вышку, построенную рядом с блиндажом. Несколько раз приезжал на наш НП заместитель командующего 6-й воздушной армией по политической части генерал И. В. Машнин.
Позиции наших войск и высота обстреливались артиллерией противника. В зависимости от хода боя на вышку поднимались командующий 11-й армией генерал-лейтенант В. И. Морозов, командующий войсками Северо-Западного фронта генерал-лейтенант П. А. Курочкин и представитель Ставки Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко, которые громко и весело обсуждали низкое качество стрельбы немецких артиллеристов - "недолет", "перелет", "опять промазал" и т. д. Такое хладнокровие и выдержку мне видеть не приходилось, поскольку под артиллерийским обстрелом я был впервые в жизни и каждый раз машинально наклонял голову навстречу летящему снаряду, что вызывало добродушные шутки с их стороны до тех пор, пока я не перестал "кланяться" снарядам. Нам с генералом В. А. Чумаковым во время налетов авиации противника приходилось управлять истребителями и наводить их на фашистские бомбардировщики. Вылеты наших истребителей с аэродромов планировались так, чтобы в каждой группе, хотя бы у ведущего, обязательно была приемо-передающая радиостанция для двусторонней связи с нашим наблюдательным пунктом. Если приходящая группа самолетов на связь не выходила, на вызовы не отвечала, то мы устанавливали связь командой: "Ласточка", я "Колокол", если понял, - покачай". Когда самолет покачивал плоскостями, это значило, что все в порядке, летчик нас понимает, связь хотя и односторонняя, но есть, значит группа управляема.
Связисты фронта заблаговременно подготавливали связь на новгородском оборонительном рубеже. Телеграфно-строительная рота построила несколько десятков километров суррогатных проводных линий на карликовых столбах высотой 1,5 - 2 м, на которых подвешивалась сенопрессовальная проволока. В качестве изоляторов на таких линиях применялись фарфоровые ролики, а иногда - куски авторезины. Зная, что в войсках, которые должны оборонять рубеж, ощущается острая нужда в проводных линейных средствах, мы старались этой работой помочь им.
Однако наши старания оказались безуспешными. Войска, оборонявшие лужскую полосу, после ожесточенных боев под натиском почти в три раза превосходящего противника вынуждены были отойти и не задержались на подготовленном рубеже. Построенные линии не были использованы.
Обеспечение связи с группой войск, предназначенной для осуществления удара, затруднялось тем, что в районе сосредоточения 34-й армии и в направлении ее наступления почти не было местных постоянных линий связи, кроме коротких линий низовой связи к сельсоветам. Между тем для строительства новых линий недоставало проволоки, крючьев и изоляторов, не было заранее заготовленных столбов. Приходилось демонтировать провода на многопроводных линиях, а в качестве столбов использовать бревна от разобранных крестьянских сараев. Помню, такую линию строили от села Залучье в направлении Жукове, Виджа. Это строительство тогда составляло большое событие: нужно было построить линию в короткий срок, почти не имея средств, силами недостаточно подготовленной строительной роты.
К началу осуществления контрудара связь с передового пункта управления фронта была подготовлена. Она была установлена проводными и радиосредствами со штабами всех армий, кроме 48-й (штаб 48-й армии до отхода поддерживал связь со штабом фронта, а в период отхода эта армия была подчинена Северному фронту), с Генеральным штабом. Одновременно была подготовлена связь из района Валдая, куда к этому времени перешел штаб фронта.
Контрудар наших войск сначала проходил относительно успешно. В первые дни нашим войскам удалось продвинуться вперед до 60 км и создать угрозу охвата группировки противника, рвавшейся к Ленинграду через Новгород и Чудово.
Однако этот успех не удалось развить. Недоставало авиации и средств противовоздушной обороны. Не было мощного второго эшелона в 34-й армии, позволявшего наращивать силу удара. Немецко-фашистские войска навалились на 34-ю армию всей мощью своей авиации, которая из-за слабости нашей противовоздушной обороны действовала почти безнаказанно. В последующие дни вражескому командованию удалось спешно перебросить в этот район несколько отборных моторизованных и танковых дивизий и изменить соотношение сил в свою пользу. С трудом отражая сильные танковые и воздушные удары врага, войска 34-й армии с боями отходили на рубеж р. Ловать, где фронт наших войск стабилизировался на многие месяцы.
Неожиданное и весьма быстрое оставление войсками нашего фронта района Новгорода и недостаточно эффективный контрудар 34-й и 11-й армий из района юго-восточнее Старой Руссы послужили причиной освобождения генерала Собенникова от командования фронтом. Вместо него командующим Северо-Западным фронтом был назначен генерал-лейтенант Павел Алексеевич Курочкин.
Собенников представил меня новому командующему.
- Кое-что я о нем тоже знаю, - с улыбкой заметил новый командующий, еще во время советско-финляндской войны мне было известно, что есть такой связист, мой однофамилец, а сейчас вот судьба свела для совместной службы. Что же, будем работать дружно, дело у нас общее, большое и ответственное.
К сожалению, мне не удалось тогда работать с Павлом Алексеевичем вместе. Случай, происшедший в день вступления его в должность командующего фронтом, изменил прохождение мною службы.
22 августа, во второй половине дня в воздухе появилась группа самолетов. Пролетая над Демянском, группа разделилась на две половины. Одна из них, пролетев над городом, пошла на посадку на аэродром. Другая, сделав заход, принялась бомбить Демянск. Слышны взрывы бомб. Один, другой, третий... Но странно, не было слышно сигнала воздушной тревоги. Как потом было выяснено, группа немецко-фашистских самолетов пристроилась в хвост нашим самолетам, возвращавшимся на аэродромы после выполнения боевого задания, а потому эта группа не была своевременно опознана постами нашей противовоздушной обороны. Я находился в это время на узле связи и вел переговоры по Бодо с Николаем Демьяновичем Псурцевым (он был тогда заместителем начальника Главного управления связи Красной Армии). Вдруг мощный взрыв бомбы. Стекла вместе с рамами разлетаются вдребезги. Телеграфные аппараты, столы, стулья, опрокидываются, людей какой-то неведомой силой отбросило в сторону. Меня тоже швырнуло к стене, одновременно, словно горячим железом, резануло в левую ногу. Я подал команду: "В щели!" И тут же почувствовал жгучую боль. Кровь обильно сочилась сквозь брюки и заливала сапог. Оказавшиеся здесь шифровальщики отдела помогли мне сделать перевязку и отвели в полевой госпиталь. Вместе со мною был ранен дежурный по связи и несколько девушек телеграфисток, дежуривших в это время на телеграфе узла связи. В числе их была телеграфистка, обеспечивавшая мне связь с Москвой.
Лечение в госпитале затянулось. За это время в должности начальника войск связи был утвержден мой заместитель полковник Н. С. Матвеев, а я получил новое назначение. К сожалению, мне не удалось снова вернуться на свой Северо-Западный фронт.
По излечении я был назначен начальником кафедры связи в Военную академию им. М. В. Фрунзе, тем не менее не переставал внимательно следить за ходом боевых действий фронта. Мне хотелось знать, правильны ли мои суждения о причинах неустойчивой работы связи и целесообразности мероприятий, которые мы с работниками управления связи намечали и частично осуществляли в первый период войны. Волновала меня и судьба сослуживцев, вместе с которыми переживали первые тяжелые дни войны и горечь неудач.
Штаб нашего Северо-Западного фронта после моего ранения несколько дней находился в Никольском рыбсовхозе (в 10 км северо-восточнее Валдая), а затем перешел в район Долгие Бороды. В этом районе он располагался несколько месяцев. Это обстоятельство во многом способствовало налаживанию устойчивой связи фронта с Генеральным штабом, штабами армий и соседними фронтами.
В сентябре 1941 г. войска фронта, понеся большие потери, ценой больших усилий остановили врага на рубеже: оз. Ильмень, ст. Лычково, Б. Замостье, озера Валье и Селигер до г. Осташкова. Наступило некоторое затишье, продолжавшееся почти до конца 1941 г. В связи с этим штабы армий тоже длительное время не меняли мест расположения, что также создавало благоприятные условия для организации фронтовой связи.
Главное же заключалось в том, что к концу 1941 г. части связи фронта и армий почти полностью были развернуты, укомплектованы имуществом связи, постоянно накапливали опыт и овладевали мастерством организации и обеспечения связи в условиях боевой обстановки.
Значительно улучшилось эксплуатационное обслуживание общегосударственной связи со стороны предприятий Народного комиссариата связи, также приобретших опыт обслуживания стационарных сооружений связи (линий, узлов связи) в военных условиях. К тому же они были усилены частями связи, выделяемыми в распоряжение Наркомата связи. Таким образом, условия организации и обеспечения связи на Северо-Западном фронте по сравнению с начальным периодом войны резко улучшились.
Я изучал систематически официальные документы Главного управления связи Красной Армии, касающиеся связи Северо-Западного фронта. Содержание этих документов интересовало меня, поскольку я считал связь этого фронта своим близким, родным делом и всякое ее улучшение меня радовало, кроме того, я изучал боевой опыт для правильного обучения слушателей академии и для военно-научной работы.
Эти документы свидетельствовали, что средняя устойчивость работы проводной связи на Северо-Западном фронте в 1942 г. была очень высокая и составляла 98%, а в начальный период она снижалась до 50%. Качество связи СЗФ я сравнивал с состоянием ее на других фронтах, на которых условия были почти аналогичны. Устойчивость связи нашего фронта оказывалась выше, чем, например, на Калининском и Волховском фронтах, где в это же время она составляла 95 %.
Анализировал я и причины нарушения проводной связи авиацией противника. В этом отношении получалась весьма интересная картина. В начальный период разрушения сооружений связи (линий и узлов) авиацией противника являлись главной причиной нарушения устойчивости связи; по своей продолжительности они достигали 40% времени работы связи. Совершенно по-другому складывалась обстановка в 1942 г. Из 23 тыс. учтенных часов работы связи фронта приходилось всего 170 часов, или 0,7% перерывов связи, вызванных бомбардировками вражеской авиацией. Еще большие изменения обнаруживались при анализе данных за 1943 г. Так, из 20 тыс. часов работы фронтовой связи лишь 60 часов приходилось за счет повреждений авиацией противника, или 0,3%.
Такое резкое снижение перерывов фронтовой связи от воздействия авиации противника обусловливалось рядом обстоятельств. Прежде всего оно произошло благодаря обеспечению связи с каждым штабом не по одному, как это было в начале войны, а по нескольким направлениям. Такая возможность появилась, когда строительными частями связи были построены дополнительные обходные линии, организованы вспомогательные узлы и контрольно-испытательные пункты.
Сокращение времени и перерывов связи получалось за счет улучшения качества эксплуатационного обслуживания линии связи и быстроты ликвидации разрушений, производимых вражеской авиацией. Эта возможность создалась в результате наличия полного комплекта фронтовых и армейских эксплуатационных частей связи и приобретения ими необходимого опыта.
Безусловно, известную роль в этом отношении играл тот факт, что господства вражеской авиации в воздухе уже не было, происходило непрерывное нарастание активности нашей авиации и совершенствование противовоздушной обороны.
Необходимо оговорить, что данные, характеризующие устойчивость проводной связи фронта в 1942 и 1943 гг., относятся преимущественно к периодам оборонительных действий. Во время же наступательных операций, а их на Северо-Западном фронте было немало, естественно, устойчивость связи несколько снижалась, но в среднем была не ниже 85 - 90% применительно к связи со штабом армии и соседних фронтов. Что же касается связи с Генеральным штабом, то ее устойчивость вообще не снижалась и во время наступательных операций. Такая стабильность связи объяснялась тем, что штаб фронта почти не менял района своего размещения. Только однажды на некоторое время он выдвигался под Осташков, а затем опять возвратился в район Долгие Бороды.
Кстати сказать, вражеская разведка не могла точно определить расположение штаба СЗФ, несмотря на то что он около года находился в одном и том же районе. Как потом выяснилось, противник считал, что штаб находился в районе Валдая. Скрытность расположения штаба обеспечивалась хорошей маскировкой против наблюдения с воздуха (штаб располагался в большом лесу), радиомаскировкой (все радиостанции большой и средней мощности были удалены от штаба на 20 - 25 км и размещались рассредоточение). Тот факт, что штаб фронта не был обнаружен, объясняется и высокой дисциплиной штабных командиров, личного состава частей связи, инженерных и комендантских частей, обслуживавших штаб.
Итак, в организации связи Северо-Западного фронта следует выделить два периода.
Накануне войны связь на театре военных действий не была достаточно подготовлена в соответствии с требованиями войны. Фронтовые и армейские части связи содержались в ограниченном количестве и были неполностью укомплектованы имуществом связи. Командиры и штабы недостаточно представляли себе трудности организации связи в сложных оперативных условиях. В итоге в начальный период войны связь фронта и армий действовала неустойчиво, что отрицательно сказывалось на управлении войсками.
В последующем, по мере развертывания и укомплектования фронтовых и армейских частей связи, приобретения ими боевого опыта, а также более внимательного отношения к организации связи со стороны командиров частей и руководителей штабов, качество связи непрерывно возрастало и полностью обеспечивало управление войсками в весьма сложных оперативных условиях Северо-Западного фронта.
Части связи фронта, начальники связи всех степеней, гражданские связисты во время войны проявляли мужество и стойкость, совершенствовали свое мастерство, обеспечивали связь в условиях тяжелых оборонительных сражений и сложных наступательных операций. Их скромный, порой незаметный, ратный труд во многом способствовал разгрому немецко-фашистских войск.
Р. С. Терский
Авиационные связисты фронта
Мне хочется в этой небольшой статье рассказать о боевой работе авиационных связистов Северо-Западного фронта, участником или свидетелем которой мне пришлось быть.
Начальником связи ВВС Северо-Западного фронта был подполковник Дмитрий Власович Хрусталев, и его же при создании в 1942 г. 6-й воздушной армии назначили начальником связи этой армии.
Помощниками работали: по проводной связи - майор Н. С. Его ров, по радио - сначала майор М. А. Бритван, а потом автор статьи, по ВПУ инженер-капитан В. С. Колесников, по материально-техническому обеспечению инженер-капитан В. М. Лапшин, офицером радиосвязи был старший лейтенант В. Т. Салюков.
Отдел связи 6-й воздушной армии был маленький, все работали напряженно, дружно и слаженно. Круг вопросов, решаемых связистами, был очень широк и объемен, часто возникали ситуации, не известные нам по опыту мирного времени, а необходимый военный опыт мы еще не накопили.
Штаб 6-й воздушной армии обслуживала сначала 19-я отдельная рота связи (командир старший лейтенант С. Т. Мартыненко), затем - батальон и, наконец, - 6-й отдельный полк связи (командир майор С. П. Давыдов, начальник штаба капитан А. И. Пелевин).
Работу узла связи возглавлял капитан И. М. Андрошкин, дежурными по связи были лейтенанты Н. М. Бирюков, А. Н. Привалов и М. П. Ухъянкин. На аппаратах БОДО, связывавших нас со штабом ВВС (Москва), работали телеграфистки Люба Густодымова, Тося Васильева, Зина Лосикова, на остальных телеграфных связях на СТ-35 - Нина Шаханова, Аня Хорева, Аня Егорова, сестры Вера и Шура Антипины, Маша Пичугина, механики телеграфа Иван Павленко, Леонид Коньков, Николай Костин, телефонистки Тося Ефимова, Аня Коновалова и многие другие.
Начальником отдельной мастерской связи, выполнявшей трудную и очень нужную работу по восстановлению и ремонту средств связи, был старший лейтенант М. П. Абанин. Начальниками и помощниками начальников связи авиационных соединений и районов авиационного базирования в разное время служили подполковники А. Ф. Ратушняк и В. М. Сонин, майоры В. Г. Батуров, П. М. Головкин, Н. В. Иосько, Г. И. Махорин, Л. М. Юмин, капитаны М. В. Котов, С. Т. Мартыненко, А. И. Пелевин, Ф. И. Самойлов, Г. И. Шевченко, инженер-капитан М. П. Самарин и др. Майор В. Г. Батуров, начальник связи 242-й ночной бомбардировочной авиационной дивизии, проявил инициативу в установке на самолете У-2, не имевшем никаких средств радиосвязи, самолетную радиостанцию РСБ для передачи с борта У-2 разведывательных данных и метеоданных, для обеспечения боевой работы дивизии ночью. Сам бывший штурман, В. Г. Батуров неоднократно летал на этом экспериментальном У-2. Однако вследствие слабой металлизации самолета У-2 и отсутствия экранировки зажигания мотора радиосвязь получалась неустойчивой, и эксперименты прекратились.
Дмитрий Власович Хрусталев, опытный связист, окончивший Академию связи им. С. М. Буденного, умел правильно организовать работу отдела связи.
В начале 1943 г. Д. В. Хрусталева назначили начальником связи 2-й воздушной армии 1-го Украинского фронта, а на его место прибыл майор Даниил Гаврилович Денисенко, отличнейший радист, мотоциклист и хороший летчик, выучившийся летать на У-2 самостоятельно без всякого училища.
Здесь я позволю себе сделать маленькое отступление. Я служу в войсках связи ВВС уже четвертый десяток, работал с многими авиационными связистами и должен сказать, что большинство из них имели схожие черты характера высокую оперативность в работе, решительность, умение ценить время и быстро принимать решение (это тоже важно, так как если решение окажется неверным, то есть еще время его исправить), высоко развитое чувство товарищества и взаимной выручки. Думаю, что эти черты характера вырабатываются условиями и особенностями работы связистов, ведь в любом деле, в любой обстановке при организации любого пункта управления и оборудовании узла связи связисты должны начать работу одними из первых и закончить ее в числе последних, а сделать это невозможно без высокой организованности, быстроты и четкости действий, без умения ценить время, силы и средства.
Условия для организации связи в 6-й воздушной армии были не очень благоприятными, проводная телефонная и телеграфная связь
на территории Северо-Западного фронта развита была весьма слабо, да и то подвергалась с первого дня войны постоянным и систематическим разрушениям авиацией противника. А поэтому проводная связь была сильно разрушена. Ведь в то время, к сожалению, основные проводные линии связи были воздушными, т. е. подвешенными на деревянных или металлических опорах по обеим сторонам шоссейных и железных дорог, и из-за этого легко уязвимыми.
При бомбардировках и штурмовках скопления или передвижения наших войск, автотранспорта, танков, другой техники на дорогах и железнодорожных станциях линии проводной связи выводились из строя непрерывно и повсеместно.
В городах Псков, Старая Русса, Новгород, Демянск, Порхов, Дно, Опочка и других были повреждены или разбиты не только линии связи, но и узлы (конторы) связи Наркомата связи, т. е. линейные и станционные сооружения.
При этом надо отдать должное самоотверженной, героической работе гражданских связистов, которые буквально под бомбежкой восстанавливали разрушенную связь. Я был очевидцем, как в конце июля или начале августа 1941 г. во время налета фашистской авиации на Крестцы одна из бомб угодила прямо, в контору связи, повредила часть здания, вырвала вводный столб, в результате чего штаб ВВС 34-й армии, размещавшийся в городе, остался без телеграфной и телефонной связи. Но через сравнительно небольшой промежуток времени персонал конторы восстановил связь.
Работа ^гражданских связистов была скромна и незаметна, но без их труда, тем более в 1941 г., когда военная система связи фронтов еще только начинала создаваться, не было бы проводной связи. К большому огорчению, память не сохранила ни одной фамилии этих мужественных людей.
Из-за ограниченных возможностей организации проводных телефонных связей для управления авиационными соединениями и частями использовались преимущественно телеграфные связи на аппаратах СТ-35 и Морзе. Телефонную же связь удавалось организовать главным образом с близрасположенными пунктами управления, штабами и аэродромами, но слышимость была неважная.
Работа авиационных связистов, организовывавших и устанавливавших связь, в особенности проводную, между пунктами управления воздушной армии, авиационных соединений и частей, связь с аэродромами, была бы невозможна без теснейшего контакта со связистами штаба фронта, без руководства и помощи со стороны последних.
С чувством большой признательности и благодарности за доброе отношение и внимание к нуждам воздушной армии вспоминаю руководящих работников-связистов Северо-Западного фронта П. М. Курочкина, Н. С. Матвеева, П. Ф. Семенихина, В. В. Звенигородского, В. Н. Кессених и др.
В составе авиационных частей связи фронта в начале войны имелись маломощные линейно-кабельные и кабельно-шестовые взводы, которые могли обеспечить проводную связь на аэродромах и пунктах управления, но не больше. Восстановление же разрушенных проводных связей и строительство новых на территории фронта велось линейно-строительными частями фронта и общевойсковых армий. Поэтому заявка воздушной армии на потребные телефонно-телеграфные связи представлялась начальнику связи фронта и включалась им в план строительства связи фронта.
Отношение к радиосвязи, как к средству управления, у многих командиров штабов и летчиков в то время было откровенно недоверчивое. Внедрялась радиосвязь с трудом, летчики сомневались в ее надежности, не понимали ее достоинств, поэтому связистам приходилось убеждать их в необходимости и незаменимости радиосвязи, доказывать, что радиосвязь во многих случаях может не только выручить их в бою, но и спасти им жизнь, как это не раз и бывало потом.
Летчиков можно было понять, ведь даже в бою нужно было отвлекать внимание на установление и поддержание радиосвязи.
Пренебрежение радиосвязью со стороны некоторых штабных работников объяснялось совсем другими мотивами. Телеграмму по БОДО или СТ-35 разрешалось давать открыто, кодируя только аэродромы, населенные пункты, наименование штабов, время и некоторые другие данные, радиограмму же требовалось кодировать всю целиком от заголовка до подписи. Конечно, на это уходило много времени, тем более что переговорные таблицы были сложны и громоздки. К тому же при кодировании, передаче и раскодировании нередко допускались искажения, что вызывало дополнительные запросы, тратилось время и т. д.
Все это привело к тому, что командующий ВВС Северо-Западного фронта генерал-майор Д. Ф. Кондратюк издал специальный приказ в отношении использования радио, после чего ситуация в 6-й воздушной армии резко изменилась.
Работа связистов в боевой обстановке в немалой степени зависела от взаимоотношений с руководящими работниками оперативного отдела штаба воздушной армии и авиасоединений. Ведь именно они разрабатывали различные планы боевых действий, аэродромного маневра, передислокации штабов и пунктов управления, поэтому тесный контакт с оперативным отделом являлся совершенно необходимым и обязательным, так как способствовал правильному выбору мест пунктов управления, своевременной организации связи и передаче необходимых распоряжений и приказаний подчиненным войскам.
В оперативном отделе 6-й воздушной армии работали четыре Миши - майоры М. Ф. Возженников, М. С. Вайнштейн, М. Т. Зубцов и капитан М. П. Одинцов, отлично понимавшие нелегкие задачи связистов, поэтому всегда старавшиеся, в пределах допустимого, держать связистов в курсе обстановки и предстоящих событий, чтобы дать возможность выиграть время на организацию той или иной связи. Если же со связью что-нибудь не ладилось, а таких случаев было немало, они терпеливо ожидали восстановления связи и не спешили бежать к начальнику отдела и докладывать, что "связи нет".
В целом радиосвязь между пунктами управления воздушной армии, авиационных соединений и частей работала довольно устойчиво, помех противник не создавал и условия для .ведения радиосвязи были вполне нормальными. Но вот с управлением боевыми действиями авиации в воздухе дело обстояло значительно хуже, поскольку в те годы не на каждом самолете имелись приемо-передающие радиостанции, а на части самолетов устанавливались только приемники, следовательно, с этими самолетами осуществлять можно было только одностороннюю радиосвязь земля - самолет. Летчик имел возможность принимать команды с земли, но сам передать на командный пункт ничего не мог, потому что на борту не было передатчика. Это обстоятельство приходилось нам учитывать при организации и использовании воздушной радиосвязи.
В июле 1942 г. на командном пункте командующего 11-й армией находилась авиационная группа с радиосредствами во главе с начальником штаба 6-й воздушной армии генерал-майором В. А. Чумаковым, в состав которой входили майор Н. Ф. Щепанков, автор этих строк и другие товарищи. Группа получила задачу обеспечить взаимодействие с войсками 11-й армии.
С рассветом мы выезжали на наблюдательный пункт, располагавшийся на одной из высот в четырех-пяти километрах от переднего края. На высоте был сооружен небольшой блиндаж для генералов и других командиров, находившихся на наблюдательном пункте. Радиостанцию РСБ для связи с самолетами ставили в 200 - 300 м в капонир на обратном скате высоты, маскировали ветками, а микрофон и динамик от нее устанавливали прямо на вышку, построенную рядом с блиндажом. Несколько раз приезжал на наш НП заместитель командующего 6-й воздушной армией по политической части генерал И. В. Машнин.
Позиции наших войск и высота обстреливались артиллерией противника. В зависимости от хода боя на вышку поднимались командующий 11-й армией генерал-лейтенант В. И. Морозов, командующий войсками Северо-Западного фронта генерал-лейтенант П. А. Курочкин и представитель Ставки Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко, которые громко и весело обсуждали низкое качество стрельбы немецких артиллеристов - "недолет", "перелет", "опять промазал" и т. д. Такое хладнокровие и выдержку мне видеть не приходилось, поскольку под артиллерийским обстрелом я был впервые в жизни и каждый раз машинально наклонял голову навстречу летящему снаряду, что вызывало добродушные шутки с их стороны до тех пор, пока я не перестал "кланяться" снарядам. Нам с генералом В. А. Чумаковым во время налетов авиации противника приходилось управлять истребителями и наводить их на фашистские бомбардировщики. Вылеты наших истребителей с аэродромов планировались так, чтобы в каждой группе, хотя бы у ведущего, обязательно была приемо-передающая радиостанция для двусторонней связи с нашим наблюдательным пунктом. Если приходящая группа самолетов на связь не выходила, на вызовы не отвечала, то мы устанавливали связь командой: "Ласточка", я "Колокол", если понял, - покачай". Когда самолет покачивал плоскостями, это значило, что все в порядке, летчик нас понимает, связь хотя и односторонняя, но есть, значит группа управляема.