Страница:
Северо-Западный фронт мы никогда не забудем. Он дорог нам тем, что там в тяжелых условиях мы учились воевать и побеждать врага. Там прошла наша военная молодость.
Н. К. Дьячков
На рамушевском тракте
Успешные наступательные действия наших войск в конце 1942г. и январе 1943 г. на западном, юго-западном и южном направлениях вынудили противника напрячь все силы, сконцентрировать все имеющиеся резервы и даже снимать с менее важных фронтов свои войска, чтобы задержать стремительное наступление Красной Армии.
Не исключалось, что противник может снять часть своих войск со старорусского участка фронта и вывести демянскую группировку с целью переброски их в районы особенно активных действий Красной Армии.
В конце января 1943 г. Советское Верховное Главнокомандование, взвесив обстановку, сложившуюся на Северо-Западном фронте, и предвидя вероятность отхода противника, приняло решение о проведении операции для завершения окружения демянской группировки немецко-фашистских войск и полного ее уничтожения.
Операция намечалась на середину февраля 1943 г. Встречными ударами 27-й армии с севера и 1-й Ударной армии с юга по западному выходу из рамушевского коридора наши войска должны были перерезать вражеские коммуникации между Старой Руссой и р. Ловатъю и не допустить возможного отхода врага.
Наша 171-я стрелковая дивизия 34-й армии, находившаяся в обороне, получила приказ совершить стокилометровый марш из района Долгие Горы, Вояры, Рябки (10 км юго-восточнее ст. Любница). К 16 февраля части дивизии вышли в район Лукино, Заостровье, Конюхово (8 км северо-восточнее ст. Парфино) и поступили в распоряжение командующего 27-й армией, генерал-лейтенанта Сергея Георгиевича Трофименко.
В то время, когда мы проходили через с. Мануйлово, командира дивизии вызвал командующий армией. Комдив Б. И. Зобин взял с собой и меня, в то время начальника оперативного отделения штаба дивизии.
Командир дивизии полковник Богумил Иосифович Зобин, чех, вступивший в Красную Армию в 1918 г., был боевым командиром, имел артиллерийское образование, несколько лет работал преподавателем. Нас встретил начальник штаба армии полковник Григорий Сергеевич Лукьянченко. Он хотел ознакомить нас с предстоящей задачей. Но тут, как говорится, произошел конфуз: у нас не оказалось карты нужного района - 34-я армия дала нам карты только до Мануйлова. Пришлось идти к начальнику оперативного отдела. Каково же было мое удивление и вместе с тем радость, когда я узнал, что в этой должности состоит полковник Александр Васильевич Порхачев, которого я знал еще с апреля 1942 г.
Получив от командующего армией задачу на наступление и нанеся ее на карту, которую я ему принес, комдив в первую очередь занялся изучением местности в полосе предстоящих действий дивизии.
Исходный район для наступления был в довольно густом хвойном лесу, что способствовало скрытому ее сосредоточению и выходу на рубеж атаки. Мы сменяли подразделения 983-го стрелкового полка 253-й стрелковой дивизии и 147-й стрелковой бригады.
До нашего прихода здесь еще с апреля 1942 г. велись ожесточенные бои как в период окружения демянской группировки, так и после. Немало доблестных советских воинов пало смертью героев по обе стороны Рамушевского шоссе от Старой Руссы до Рамушева, Бякова, Васильевщины и Демянска. Тогда захват этого шоссе лишал фашистов единственного наземного пути, связывающего старорусскую группировку с зажатыми в демянском "мешке" дивизиями 16-й армии.
Срок подготовки операции был коротким, поэтому начальник штаба дивизии подполковник Иван Маркович Прокопенко решил выслать сразу две группы офицеров, которые должны были подыскать место для наблюдательных пунктов основного и запасного. Для выбора места основного НП поехал я и дивизионный инженер, капитан Алексей Николаевич Дулов, запасного - начальник разведывательного отделения штаба дивизии капитан Сергей Михайлович Сирко и один из офицеров 137-го саперного батальона.
Мой спутник, капитан Дулов, не был кадровым офицером, но он быстро усваивал все новое, хорошо разбирался в тактической обстановке в ходе боя, был подвижен, смел до дерзости и чрезвычайно остроумен, любил пошутить, был всегда весел и добродушен. Как говорится, за словом в карман не лез и на выдумки был хитер, а для сапера это очень важно. Поехали мы на упряжке дивизионного инженера. Путь был немалый, от Мануйлова до Козлова не менее 20 км. Переехали р. Ловать, мирно беседуем, погода морозная, тишина в чистом поле, только полозья поют, да снег из-под копыт Орлика стучит по передку.
Приехали мы в штаб полка, отыскали полкового инженера и отправились пешком на один из ближайших наблюдательных пунктов. Строились они примерно одинаковым способом: выбирались стоящие близко друг к другу три-четыре сосны или ели и от одной к другой перебрасывались наклонные звенья лестниц из жердей с поручнями или без них. Каждое звено кончалось небольшой площадкой для перехода на следующее звено и так до самого верха, где устраивался замаскированный шалаш, в котором и устанавливалась стереотруба, телефон, а если нужно, то и радиостанция. Здесь дежурили разведчики, круглосуточно или только в светлое время, а по мере надобности, особенно во время атаки и боя в глубине обороны противника, сюда поднимался командир.
Лес в этом месте высокий - до 30 м и наблюдать за противником было более удобно и безопасно, чем с наземных наблюдательных пунктов на открытой, среднепересеченной местности, где плохо замаскированные НП обычно сильно подвергались обстрелу артиллерией врага. Правда, залезть на такую высоту довольно-таки трудновато, а сидеть в зимний день при трескучем морозе, да еще с ветерком - и того труднее. Но другого выхода не было. Без "глаз", как называют НП, нельзя было обеспечить управление войсками.
Прошли еще на один такой НП. Его мы и облюбовали для командира дивизии. Составили перечень необходимых работ по инженерному дооборудованию НП, устройству дополнительных землянок и укрытий и отправились туда, где нас ждал Орлик.
171-я стрелковая дивизия получила довольно сложные задачи на наступление в направлении Дмитрово, Ново-Свинухово, Волышево. Прежде всего дивизия должна была прорвать оборону противника на участке Сычево, Язвы; выйти на рубеж д. Большие Горбы, на глубину пять километров; с этого рубежа продолжать наступление и выйти главными силами на р. Порусья, а передовыми частями - на р. Полнеть. Отсюда нам следовало наступать в направлении на Григорово. На дивизию возлагалась еще и дополнительная нелегкая задача: после выхода на рубеж д. Большие Горбы выдвинуть подвижный отряд в Соколове, Ожедово 1-е, т. е. навстречу частям 1-й Ударной армии. Таким образом, дивизия должна была участвовать в двух операциях: выходом на Полнеть содействовать окружению противника в Старой Руссе, а встречей в Соколове с войсками 1-й Ударной армии - завершить окружение демянской группировки противника.
По разведывательным данным, полученным нами от 253-й дивизии и 147-й бригады, в полосе наступления нашей дивизии на рубеже Сычево, Язвы оборонялись подразделения 51-го гренадерского мотополка 18-й моторизованной дивизии в составе семи стрелковых и одной пулеметной роты общей численностью до 300 человек с 14 станковыми и 36 ручными пулеметами, 8 противотанковыми орудиями, 18 минометами, при поддержке из глубины обороны 5 - 6 артиллерийскими и 5 минометными батареями с личным составом до 400 человек.
Наша же дивизия по своему составу была весьма малочисленной. В трех стрелковых полках, лыжном и учебном батальонах насчитывалось всего лишь немногим больше 3 тыс. человек. Правда, поддержку мы получили немалую. Нас поддерживали 15-я артиллерийская дивизия, имевшая восемь полков, 26-й гвардейский минометный полк "катюш" и 652-й артиллерийский полк 202-й стрелковой дивизии, находившейся во втором эшелоне армии, а также 28-й и 29-й отдельные танковые полки. Как бы то ни было, а превосходство в силах и средствах было на нашей стороне: по пехоте мы превосходили врага в три раза, по артиллерии и минометам - до восьми раз и по танкам имели шестикратное превосходство.
Рубеж, занимаемый противником, господствовал над местностью. Все подступы к его обороне хорошо им просматривались, особенно с дистанций 150 - 200 м. Снег на открытых местах в основном стаял, образовав застои воды, покрывавшиеся легкой ледяной коркой только в ночное время. Кустарник и деревья на исходном рубеже для наступления были уничтожены артиллерийским и пулеметным огнем противника настолько, что скрытый подход к нему в светлое время совершенно исключался. Открытая, ровная местность до рубежа атаки и далее до переднего края обороны противника могла быть преодолена только под прикрытием артиллерийско-минометного огня и в том случае, если бросок в атаку осуществлялся непосредственно перед рубежом врага.
Перед передним краем вражеской обороны были выявлены проволочные заграждения в два-три ряда кольев и дерево-земляной забор, обложенный снегом. Перед ними и под проволокой - установленные в 1942 г. и усиленные в следующем году минные поля. В более низких местах обнаруживались всплывшие деревянные мины. Передний край обороны противника прикрывался тщательно организованным огнем.
Особенно открытая местность была у д. Сычево и у рощи Груша. Подступы к переднему краю противника и сам передний край с нашей стороны, с земли, просматривались весьма плохо.
Просмотр глубины вражеской обороны показал, что в 100 - 150 м за передовой линией стрелковых позиций врага у него имелась линия блиндажей и других укрытий. Хорошо просматривалась вторая линия проволочных препятствий. На удалении в 200 - 300 м были видны отдельные группы дзотов, заборов, окопов и блиндажей. Как выяснилось после боев, это были землянки командных пунктов командиров рот и батальонов и резервов противника. Особенно сильной представлялась оборона в Сычеве, расположенном на возвышенности, а также в роще Груша, седлающей шоссе. Началу операции предшествовала тщательная командирская разведка, в ходе которой были решены все вопросы взаимодействия частей и подразделений, до роты и батареи включительно. Личный состав дивизии имел уже большой боевой опыт и был хорошо подготовлен к боям, политико-моральное состояние воинов находилось на высоком уровне.
Все это в общем не могло не радовать нас.
До 19 февраля, находясь еще в Мануйлове, штаб дивизии со штабом командующего артиллерией дивизии, начальниками служб и заместителем командира дивизии по тылу разработали всю необходимую для управления частями дивизии в предстоящих боях боевую документацию, довели ее до всех исполнителей и в последующие дни проводили проверку готовности частей и подразделений.
По указаниям из армии к началу боев командный пункт дивизии перемещался в лес восточнее д. Находно. Высланная туда оперативная группа во главе с помощником начальника оперативного отделения штаба дивизии старшим лейтенантом Иваном Михайловичем Рязанцевым нашла этот пункт вполне оборудованным, но он был занят штабом 147-й стрелковой бригады. Вместе с Рязанцевым в будущее расположение штаба дивизии выехали также комендантский взвод, связисты с начальником связи дивизии майором Иваном Григорьевичем Нестеренко и саперы из саперного батальона, возглавляемые одним из его офицеров.
19 февраля готовность дивизии проверял командующий армией генерал С. Г. Трофименко, заехал он и на наблюдательный пункт, который мы с Дуловым выбрали для командира дивизии.
С. Г. Трофименко стал командармом недавно, сменив генерала Ф. П. Озерова, он еще не успел осмотреть всей полосы армии, ширина которой достигала 50 км. Вскоре прибыл командир 200-й стрелковой дивизии полковник Михаил Эммануилович Москалик, ставший на следующий день командиром нашей дивизии (полковник Зобин через три дня был назначен командиром 200-й дивизии). Еще до рассвета 23 февраля части дивизии заняли исходное положение для наступления. Боевой порядок дивизии - все полки в первом эшелоне, а в резерве командира дивизии оставались: 2-й батальон 380-го стрелкового полка, лыжный батальон дивизии, вторая батарея 185-го отдельного истребительно-противотанкового артиллерийского дивизиона с саперными подразделениями под командованием командира лыжного батальона капитана Федора Васильевича Грива.
Полки все свои батальоны тоже поставили в первый эшелон, оставив в резерве роты автоматчиков, а также разведывательный и саперный взводы.
Для наращивания силы удара в ходе боя этих резервов, несомненно, было мало, они были недостаточны и для отражения вражеских контратак.
Начавшаяся в 9 часов утра 23 февраля артиллерийская подготовка отличалась по мощности и продолжительности от других, проводившихся на Северо-Западном фронте, которые мне приходилось слышать. Разгадка проста: линия фронта 27-й армии шла с севера на юг от Трифонове на р. Полнеть, через Медниково, Липовицы до Пено и отсюда поворачивала под прямым углом на восток - на Сычево, Язвы, Рамушево. Поэтому огневые позиции всей участвовавшей в операции артиллерии концентрировались на сравнительно небольшой площади для ведения огня в западном, юго-западном и южном направлениях. В течение 1 часа 40 минут на командном пункте нашей дивизии, окруженной со всех сторон огневыми позициями, нельзя было говорить, даже крик с трудом различался.
С началом артподготовки пехота начала ползком, скрыто выходить на рубеж атаки и к концу ее вошла в непосредственную близость с противником, не встретив при этом серьезного огневого сопротивления. За восемь минут до общей атаки со своего исходного рубежа двинулись танки, догнали пехоту и вместе с ней, после переноса огня артиллерии в глубину обороны противника, в 10 часов ворвались на передний край вражеской обороны. Атака была дружной и стремительной, несмотря на ожесточенный огонь оживших огневых средств. Особенно силен был огонь на правом фланге из узла сопротивления в Сычеве.
После артиллерийской подготовки многие огневые точки противника оказались все же неподавленными, оказывали сильное сопротивление дружно поднявшейся в атаку пехоте и танкам и наносили им значительный урон. В начале боя движение танков было замедленным, они вязли в снегу, останавливались, брали друг друга на буксир. Вместе с ними останавливалась и пехота, двигавшаяся непосредственно за танками.
К вечеру обозначился успех наших полков, хотя и незначительный. Лучшего результата добился 380-й полк. Он прорвал передний край обороны противника, перерезал шоссе между Сычево, Язвы и первым батальоном продвинулся на 600 м за дорогу. Туда же, но несколько левее вышел третий батальон, и оба они продолжали движение на Дмитрове.
713-й полк также прорвал передний край и занял траншеи в районе отметки 31,0 на шоссе. Его второй и третий батальоны развивали успех в направлении колхоза Боловино. Что же касается 525-го стрелкового полка, наступавшего без танков, то его второй батальон сумел ворваться в первые траншеи обороны врага.
Вообще в первый день наступления более организованно действовал 713-й стрелковый полк. Спокойствие и выдержка при принятии решений и проведении их в жизнь командиром полка подполковником Константином Дмитриевичем Мирошниченко передавались подчиненным командирам и бойцам, и они дружно поднялись в атаку, прорвали оборону противника и смело, энергично действовали в ее глубине.
Командир взвода первой стрелковой роты этого полка комсомолец лейтенант Тимофей Леонидович Гришанович с возгласом: "За Родину, вперед!" первым поднялся в атаку. За ним последовали знатный снайпер дивизии комсомолец Иван Степанович Брезгин и боец Николай Александрович Стулов. Увлеченный их примером, весь взвод ворвался в траншеи противника и уничтожил его штыками и гранатами. Хорошие командирские качества проявили в ходе боя командир пятой стрелковой роты лейтенант Стефан Петрович Коледа и его заместитель по политчасти лейтенант Файзулла Файзуллин.
Под сильным фланговым пулеметным огнем, переползая от одного бойца к другому, они сумели организовать их на блокировку вражеских дзотов у дорога. Они-то первые и перерезали шоссе у отметки 31,0.
В этот день было сбито два пикирующих бомбардировщика противника, и один из них сбил сержант комендантского взвода 525-го полка Григорий Тимофеевич Логинов из спаренного ручного зенитного пулемета.
Бойцы и командиры в ходе боя проявили мужество и отвагу и, не жалея своей крови, дрались с врагом. В этом сказались их высокое политико-моральное состояние, возросший наступательный порыв. Это было заслугой партийно-политического аппарата полков и офицеров политотдела дивизии, которые в большинстве своем находились непосредственно в боевых порядках рот и взводов.
К сожалению, не обошлось и без неприятностей. В ходе боя командир 380-го стрелкового полка подполковник И. М. Ермолаев самоустранился от руководства полком и ушел в штаб одного из батальонов. Приказом командования командиром полка стал майор Федор Матвеевич Зинченко. Имя этого командира, Героя Советского Союза, теперь широко известно. Это его полк водрузил знамя Победы над рейхстагом. Небезынтересно отметить, что стрелковый батальон 380-го полка 171-й дивизии под командованием старшего лейтенанта К. Я. Самсонова, действовавший левее полка Зинченко, также штурмовал рейхстаг в северной его части. Имя Константина Яковлевича Самсонова, Героя Советского Союза, ныне знают все в нашей стране.
Хочется мне рассказать немного и о боевых действиях наших непосредственных соседей.
Правее нас, в направлении Нагаткино, Утошкино, наступала 43-я гвардейская латышская стрелковая дивизия. За первый день боя она успеха не имела и лишь на правом фланге, преодолев снежный завал, подошла вплотную к переднему краю обороны противника, понеся при этом большие потери.
^ Слева наступала 200-я стрелковая дивизия в направлении Язвы, Большие Горбы, Великое Село и к исходу первого дня овладела рощей Круглая и Язвы, полностью очистив их от противника.
Одним из обстоятельств, мешавших налаживанию взаимодействия с соседом справа и постоянному поддержанию его в ходе боя, было отсутствие локтевой связи. Между фланговыми полками - болото с отметкой 30,7, которое входило в полосу 43-й гвардейской дивизии. Его надо было обходить. Два соседа одновременно начинали атаку и, при малейшем успехе продвигаясь вперед, поневоле расходились в противоположные стороны. При бое в глубине обороны расстояние между дивизиями доходило до пяти километров. Чем могли помочь друг другу такие соседи? Так и воевали эти дивизии с одним открытым флангом.
Уже было сказано, что нашим соседом справа 23 февраля была 43-я гвардейская дивизия, 26 февраля стала 253-я, 4 марта - снова 43-я, 6 марта - 28-я гвардейская дивизия: за 12 дней - четыре перемены.
А слева 23 февраля - 200-я, 24 февраля - 202-я. Причиной было то, что 253, 28 и 202-я дивизии по мере надобности вводились командующим армией из второго эшелона, и это вполне закономерно, так же как и то, что они вводились на направлении главного удара. Ввод свежих сил на обоих флангах 171-й дивизии должен был содействовать ее успеху. В этом смысле дивизии повезло. Если же ощутимого успеха у всех дивизий армии не получилось, то только потому, что противник, выводя из-под удара демянскую группировку, в полосу наступления армии подбросил 12, 122, 126 и 290-ю пехотные дивизии, что более чем втрое усилило его оборону. Чтобы разгромить их, нам нужно было иметь значительно более мощные силы, чем те, которые действовали с нашей стороны.
С утра 24 февраля, после 15-минутной артиллерийской подготовки, части дивизии возобновили атаки. Противник везде оказывал упорное сопротивление. Успех, как и в последующие дни, был незначительным. В общей сложности за четыре боевых дня правофланговый 525-й стрелковый полк, которым командовал подполковник Яков Исаакович Муллер, к сожалению, не отличавшийся твердостью и смелостью управления подразделениями полка во время боя, не мог сломить сопротивление противника в Сычеве, но вышел за шоссе и продвинулся на юго-западную опушку рощи Груша, южнее Сычева.
380-й стрелковый полк прорвал оборону противника в роще Груша, вышел на южную ее опушку и, наступая на Михалкино, приблизился к нему, оставаясь на правом берегу р. Редьи.
713-й стрелковый полк 25 февраля во взаимодействии с соседним слева 1317-м полком 202-й стрелковой дивизии после упорного боя уничтожил противника в Дмитрове, овладел им, но был остановлен противником при попытке захватить Михалкино и дальше продвинуться не смог.
Первым в Дмитрове ворвался взвод шестой стрелковой роты под командованием лейтенанта Ивана Кузьмича Сафонова, уничтоживший отчаянно сопротивляющегося противника и занявший часть деревни.
43-я гвардейская дивизия подошла к колхозу Пенно и начала обходить его слева, но была остановлена огнем противника и перешла к обороне.
253-я дивизия, введенная в бой из второго эшелона армии 25 февраля, с 38-м танковым полком перерезала шоссейную дорогу Старая Русса, Холм между Пенно и Аринино. Но, попав под удар 13 вражеских бомбардировщиков, не добилась решающих успехов. Этот наш правый сосед вел бой в четырех-пяти километрах правее.
Введенная в бой из второго эшелона армии 24 февраля 202-я стрелковая дивизия, ставшая нашим левым соседом, участвовала в освобождении д. Дмитрове с 713-м полком нашей дивизии. Развивая успех, она вела бои за Кочаново и Боловино, перед которыми была остановлена противником.
Стало совершенно очевидно, что гитлеровское командование после первого дня разгадало направление наступления не только нашей дивизии, но и других дивизий армии и к местам наметившегося нашего успеха стало подтягивать новые части, выводимые из демянского "котла". Это подтверждалось и показаниями пленных. Наши части несли потерн, сила удара их слабела, танков стало значительно меньше, а артиллерийский огонь почти не наносил урона огневым средствам противника. Поэтому с 27 февраля по 2 марта дивизии прекратили крупные боевые действия и ограничились действиями отдельных отрядов и разведки.
Необходимо отметить, что, невзирая на тяжелые условия боев и потери, бойцы и командиры с большой стойкостью преодолевали трудности боев, презирая смерть, порой без сна и отдыха они шли в атаку, освобождая от противника шаг за шагом нашу родную землю.
Ведущую роль во всех боевых операциях играли коммунисты и комсомольцы.
Командир расчета станкового пулемета 380-го полка, кандидат в члены ВКП(б) Федор Кириллович Ситников хорошо организовал работу расчета; однажды огнем пулемета на своем участке он подавил две огневые точки противника и тем самым обеспечил успешное продвижение пехоты вперед.
Санитар второй стрелковой роты этого же полка Мирон Афанасьевич Кныш 25 февраля вынес с поля боя 30 бойцов и командиров. Когда он спасал одного из раненых, на них набросился немецкий унтер-офицер. Санитар убил его и этим спас раненого.
С каждым днем боев с немецкими захватчиками появлялось все больше героев. Отвага, вера в правоту своего дела, отличное знание оружия и тактических приемов борьбы множили их ряды.
Командир пулеметного отделения первой пулеметной роты 713-го полка, член ВКП(б), агитатор отделения, старший сержант Григорий Степанович Нарыжный вместе с первым наводчиком сержантом Петром Васильевичем Ярутиным отразил контратаку 40 вражеских автоматчиков, при этом он лично уничтожил до 15 гитлеровцев, а остальных заставил повернуть вспять.
Пулеметчик Иван Иванович Павлов заметил, что от отдаленного куста фашистский пулеметчик посылает очередь за очередью по наступающим нашим подразделениям. Быстро подготовившись, он одной длинной очередью из "максима" уничтожил пулемет противника, и стрелковое подразделение сумело продвинуться вперед.
Боец роты связи 525-го полка Александр Федорович Гаршенин под огнем противника непрерывно восстанавливал связь с наблюдательным пунктом, устранив 31 обрыв кабеля. 24 февраля при устранении повреждения кабеля был он тяжело ранен в руку и ногу, но с линии не ушел до тех пор, пока не устранил обрыв, обеспечив таким образом управление батальоном в самый ответственный момент боя.
Командир четвертой стрелковой роты 525-го полка старший лейтенант Григорий Романович Осмачко 2 марта, командуя группой в бою в районе рощ Фигурная и Груша, проник на 400 м в глубину обороны противника юго-восточнее Сычева. Закрепившись на правом берегу р. Редьи, он организовал круговую оборону. Правильно организовав взаимодействие с артиллерией, всюду проявляя инициативу и решительность, отважный командир поднял роту, отрезанную от остальных подразделений батальона. Смелым броском рота овладела траншеями и дзотами противника и глубоко проникла в его тыл. Бойцы автомобильной роты подвоза дивизии начиная с 17 февраля находились в рейсах почти полные сутки, доставляя боеприпасы и продовольствие. Все задания водителями были выполнены в срок, без аварий и поломок. Водитель Петр Севастьянович Литвиненко сделал 8 рейсов по 260 км каждый. Павел Николаевич Григорьев совершил 15 рейсов, покрыв расстояние 1782 км. Хансулла Жданов взял обязательство водить машину без аварий и поломок, содержать ее в готовности в любое время к очередному рейсу. Он с честью выполнил обязательство и стал одним из лучших водителей роты.
В результате больших потерь, понесенных полками, боеспособность дивизии значительно снизилась, в первые три дня тяжелых боев вышло из строя значительное количество командиров и политработников.
Н. К. Дьячков
На рамушевском тракте
Успешные наступательные действия наших войск в конце 1942г. и январе 1943 г. на западном, юго-западном и южном направлениях вынудили противника напрячь все силы, сконцентрировать все имеющиеся резервы и даже снимать с менее важных фронтов свои войска, чтобы задержать стремительное наступление Красной Армии.
Не исключалось, что противник может снять часть своих войск со старорусского участка фронта и вывести демянскую группировку с целью переброски их в районы особенно активных действий Красной Армии.
В конце января 1943 г. Советское Верховное Главнокомандование, взвесив обстановку, сложившуюся на Северо-Западном фронте, и предвидя вероятность отхода противника, приняло решение о проведении операции для завершения окружения демянской группировки немецко-фашистских войск и полного ее уничтожения.
Операция намечалась на середину февраля 1943 г. Встречными ударами 27-й армии с севера и 1-й Ударной армии с юга по западному выходу из рамушевского коридора наши войска должны были перерезать вражеские коммуникации между Старой Руссой и р. Ловатъю и не допустить возможного отхода врага.
Наша 171-я стрелковая дивизия 34-й армии, находившаяся в обороне, получила приказ совершить стокилометровый марш из района Долгие Горы, Вояры, Рябки (10 км юго-восточнее ст. Любница). К 16 февраля части дивизии вышли в район Лукино, Заостровье, Конюхово (8 км северо-восточнее ст. Парфино) и поступили в распоряжение командующего 27-й армией, генерал-лейтенанта Сергея Георгиевича Трофименко.
В то время, когда мы проходили через с. Мануйлово, командира дивизии вызвал командующий армией. Комдив Б. И. Зобин взял с собой и меня, в то время начальника оперативного отделения штаба дивизии.
Командир дивизии полковник Богумил Иосифович Зобин, чех, вступивший в Красную Армию в 1918 г., был боевым командиром, имел артиллерийское образование, несколько лет работал преподавателем. Нас встретил начальник штаба армии полковник Григорий Сергеевич Лукьянченко. Он хотел ознакомить нас с предстоящей задачей. Но тут, как говорится, произошел конфуз: у нас не оказалось карты нужного района - 34-я армия дала нам карты только до Мануйлова. Пришлось идти к начальнику оперативного отдела. Каково же было мое удивление и вместе с тем радость, когда я узнал, что в этой должности состоит полковник Александр Васильевич Порхачев, которого я знал еще с апреля 1942 г.
Получив от командующего армией задачу на наступление и нанеся ее на карту, которую я ему принес, комдив в первую очередь занялся изучением местности в полосе предстоящих действий дивизии.
Исходный район для наступления был в довольно густом хвойном лесу, что способствовало скрытому ее сосредоточению и выходу на рубеж атаки. Мы сменяли подразделения 983-го стрелкового полка 253-й стрелковой дивизии и 147-й стрелковой бригады.
До нашего прихода здесь еще с апреля 1942 г. велись ожесточенные бои как в период окружения демянской группировки, так и после. Немало доблестных советских воинов пало смертью героев по обе стороны Рамушевского шоссе от Старой Руссы до Рамушева, Бякова, Васильевщины и Демянска. Тогда захват этого шоссе лишал фашистов единственного наземного пути, связывающего старорусскую группировку с зажатыми в демянском "мешке" дивизиями 16-й армии.
Срок подготовки операции был коротким, поэтому начальник штаба дивизии подполковник Иван Маркович Прокопенко решил выслать сразу две группы офицеров, которые должны были подыскать место для наблюдательных пунктов основного и запасного. Для выбора места основного НП поехал я и дивизионный инженер, капитан Алексей Николаевич Дулов, запасного - начальник разведывательного отделения штаба дивизии капитан Сергей Михайлович Сирко и один из офицеров 137-го саперного батальона.
Мой спутник, капитан Дулов, не был кадровым офицером, но он быстро усваивал все новое, хорошо разбирался в тактической обстановке в ходе боя, был подвижен, смел до дерзости и чрезвычайно остроумен, любил пошутить, был всегда весел и добродушен. Как говорится, за словом в карман не лез и на выдумки был хитер, а для сапера это очень важно. Поехали мы на упряжке дивизионного инженера. Путь был немалый, от Мануйлова до Козлова не менее 20 км. Переехали р. Ловать, мирно беседуем, погода морозная, тишина в чистом поле, только полозья поют, да снег из-под копыт Орлика стучит по передку.
Приехали мы в штаб полка, отыскали полкового инженера и отправились пешком на один из ближайших наблюдательных пунктов. Строились они примерно одинаковым способом: выбирались стоящие близко друг к другу три-четыре сосны или ели и от одной к другой перебрасывались наклонные звенья лестниц из жердей с поручнями или без них. Каждое звено кончалось небольшой площадкой для перехода на следующее звено и так до самого верха, где устраивался замаскированный шалаш, в котором и устанавливалась стереотруба, телефон, а если нужно, то и радиостанция. Здесь дежурили разведчики, круглосуточно или только в светлое время, а по мере надобности, особенно во время атаки и боя в глубине обороны противника, сюда поднимался командир.
Лес в этом месте высокий - до 30 м и наблюдать за противником было более удобно и безопасно, чем с наземных наблюдательных пунктов на открытой, среднепересеченной местности, где плохо замаскированные НП обычно сильно подвергались обстрелу артиллерией врага. Правда, залезть на такую высоту довольно-таки трудновато, а сидеть в зимний день при трескучем морозе, да еще с ветерком - и того труднее. Но другого выхода не было. Без "глаз", как называют НП, нельзя было обеспечить управление войсками.
Прошли еще на один такой НП. Его мы и облюбовали для командира дивизии. Составили перечень необходимых работ по инженерному дооборудованию НП, устройству дополнительных землянок и укрытий и отправились туда, где нас ждал Орлик.
171-я стрелковая дивизия получила довольно сложные задачи на наступление в направлении Дмитрово, Ново-Свинухово, Волышево. Прежде всего дивизия должна была прорвать оборону противника на участке Сычево, Язвы; выйти на рубеж д. Большие Горбы, на глубину пять километров; с этого рубежа продолжать наступление и выйти главными силами на р. Порусья, а передовыми частями - на р. Полнеть. Отсюда нам следовало наступать в направлении на Григорово. На дивизию возлагалась еще и дополнительная нелегкая задача: после выхода на рубеж д. Большие Горбы выдвинуть подвижный отряд в Соколове, Ожедово 1-е, т. е. навстречу частям 1-й Ударной армии. Таким образом, дивизия должна была участвовать в двух операциях: выходом на Полнеть содействовать окружению противника в Старой Руссе, а встречей в Соколове с войсками 1-й Ударной армии - завершить окружение демянской группировки противника.
По разведывательным данным, полученным нами от 253-й дивизии и 147-й бригады, в полосе наступления нашей дивизии на рубеже Сычево, Язвы оборонялись подразделения 51-го гренадерского мотополка 18-й моторизованной дивизии в составе семи стрелковых и одной пулеметной роты общей численностью до 300 человек с 14 станковыми и 36 ручными пулеметами, 8 противотанковыми орудиями, 18 минометами, при поддержке из глубины обороны 5 - 6 артиллерийскими и 5 минометными батареями с личным составом до 400 человек.
Наша же дивизия по своему составу была весьма малочисленной. В трех стрелковых полках, лыжном и учебном батальонах насчитывалось всего лишь немногим больше 3 тыс. человек. Правда, поддержку мы получили немалую. Нас поддерживали 15-я артиллерийская дивизия, имевшая восемь полков, 26-й гвардейский минометный полк "катюш" и 652-й артиллерийский полк 202-й стрелковой дивизии, находившейся во втором эшелоне армии, а также 28-й и 29-й отдельные танковые полки. Как бы то ни было, а превосходство в силах и средствах было на нашей стороне: по пехоте мы превосходили врага в три раза, по артиллерии и минометам - до восьми раз и по танкам имели шестикратное превосходство.
Рубеж, занимаемый противником, господствовал над местностью. Все подступы к его обороне хорошо им просматривались, особенно с дистанций 150 - 200 м. Снег на открытых местах в основном стаял, образовав застои воды, покрывавшиеся легкой ледяной коркой только в ночное время. Кустарник и деревья на исходном рубеже для наступления были уничтожены артиллерийским и пулеметным огнем противника настолько, что скрытый подход к нему в светлое время совершенно исключался. Открытая, ровная местность до рубежа атаки и далее до переднего края обороны противника могла быть преодолена только под прикрытием артиллерийско-минометного огня и в том случае, если бросок в атаку осуществлялся непосредственно перед рубежом врага.
Перед передним краем вражеской обороны были выявлены проволочные заграждения в два-три ряда кольев и дерево-земляной забор, обложенный снегом. Перед ними и под проволокой - установленные в 1942 г. и усиленные в следующем году минные поля. В более низких местах обнаруживались всплывшие деревянные мины. Передний край обороны противника прикрывался тщательно организованным огнем.
Особенно открытая местность была у д. Сычево и у рощи Груша. Подступы к переднему краю противника и сам передний край с нашей стороны, с земли, просматривались весьма плохо.
Просмотр глубины вражеской обороны показал, что в 100 - 150 м за передовой линией стрелковых позиций врага у него имелась линия блиндажей и других укрытий. Хорошо просматривалась вторая линия проволочных препятствий. На удалении в 200 - 300 м были видны отдельные группы дзотов, заборов, окопов и блиндажей. Как выяснилось после боев, это были землянки командных пунктов командиров рот и батальонов и резервов противника. Особенно сильной представлялась оборона в Сычеве, расположенном на возвышенности, а также в роще Груша, седлающей шоссе. Началу операции предшествовала тщательная командирская разведка, в ходе которой были решены все вопросы взаимодействия частей и подразделений, до роты и батареи включительно. Личный состав дивизии имел уже большой боевой опыт и был хорошо подготовлен к боям, политико-моральное состояние воинов находилось на высоком уровне.
Все это в общем не могло не радовать нас.
До 19 февраля, находясь еще в Мануйлове, штаб дивизии со штабом командующего артиллерией дивизии, начальниками служб и заместителем командира дивизии по тылу разработали всю необходимую для управления частями дивизии в предстоящих боях боевую документацию, довели ее до всех исполнителей и в последующие дни проводили проверку готовности частей и подразделений.
По указаниям из армии к началу боев командный пункт дивизии перемещался в лес восточнее д. Находно. Высланная туда оперативная группа во главе с помощником начальника оперативного отделения штаба дивизии старшим лейтенантом Иваном Михайловичем Рязанцевым нашла этот пункт вполне оборудованным, но он был занят штабом 147-й стрелковой бригады. Вместе с Рязанцевым в будущее расположение штаба дивизии выехали также комендантский взвод, связисты с начальником связи дивизии майором Иваном Григорьевичем Нестеренко и саперы из саперного батальона, возглавляемые одним из его офицеров.
19 февраля готовность дивизии проверял командующий армией генерал С. Г. Трофименко, заехал он и на наблюдательный пункт, который мы с Дуловым выбрали для командира дивизии.
С. Г. Трофименко стал командармом недавно, сменив генерала Ф. П. Озерова, он еще не успел осмотреть всей полосы армии, ширина которой достигала 50 км. Вскоре прибыл командир 200-й стрелковой дивизии полковник Михаил Эммануилович Москалик, ставший на следующий день командиром нашей дивизии (полковник Зобин через три дня был назначен командиром 200-й дивизии). Еще до рассвета 23 февраля части дивизии заняли исходное положение для наступления. Боевой порядок дивизии - все полки в первом эшелоне, а в резерве командира дивизии оставались: 2-й батальон 380-го стрелкового полка, лыжный батальон дивизии, вторая батарея 185-го отдельного истребительно-противотанкового артиллерийского дивизиона с саперными подразделениями под командованием командира лыжного батальона капитана Федора Васильевича Грива.
Полки все свои батальоны тоже поставили в первый эшелон, оставив в резерве роты автоматчиков, а также разведывательный и саперный взводы.
Для наращивания силы удара в ходе боя этих резервов, несомненно, было мало, они были недостаточны и для отражения вражеских контратак.
Начавшаяся в 9 часов утра 23 февраля артиллерийская подготовка отличалась по мощности и продолжительности от других, проводившихся на Северо-Западном фронте, которые мне приходилось слышать. Разгадка проста: линия фронта 27-й армии шла с севера на юг от Трифонове на р. Полнеть, через Медниково, Липовицы до Пено и отсюда поворачивала под прямым углом на восток - на Сычево, Язвы, Рамушево. Поэтому огневые позиции всей участвовавшей в операции артиллерии концентрировались на сравнительно небольшой площади для ведения огня в западном, юго-западном и южном направлениях. В течение 1 часа 40 минут на командном пункте нашей дивизии, окруженной со всех сторон огневыми позициями, нельзя было говорить, даже крик с трудом различался.
С началом артподготовки пехота начала ползком, скрыто выходить на рубеж атаки и к концу ее вошла в непосредственную близость с противником, не встретив при этом серьезного огневого сопротивления. За восемь минут до общей атаки со своего исходного рубежа двинулись танки, догнали пехоту и вместе с ней, после переноса огня артиллерии в глубину обороны противника, в 10 часов ворвались на передний край вражеской обороны. Атака была дружной и стремительной, несмотря на ожесточенный огонь оживших огневых средств. Особенно силен был огонь на правом фланге из узла сопротивления в Сычеве.
После артиллерийской подготовки многие огневые точки противника оказались все же неподавленными, оказывали сильное сопротивление дружно поднявшейся в атаку пехоте и танкам и наносили им значительный урон. В начале боя движение танков было замедленным, они вязли в снегу, останавливались, брали друг друга на буксир. Вместе с ними останавливалась и пехота, двигавшаяся непосредственно за танками.
К вечеру обозначился успех наших полков, хотя и незначительный. Лучшего результата добился 380-й полк. Он прорвал передний край обороны противника, перерезал шоссе между Сычево, Язвы и первым батальоном продвинулся на 600 м за дорогу. Туда же, но несколько левее вышел третий батальон, и оба они продолжали движение на Дмитрове.
713-й полк также прорвал передний край и занял траншеи в районе отметки 31,0 на шоссе. Его второй и третий батальоны развивали успех в направлении колхоза Боловино. Что же касается 525-го стрелкового полка, наступавшего без танков, то его второй батальон сумел ворваться в первые траншеи обороны врага.
Вообще в первый день наступления более организованно действовал 713-й стрелковый полк. Спокойствие и выдержка при принятии решений и проведении их в жизнь командиром полка подполковником Константином Дмитриевичем Мирошниченко передавались подчиненным командирам и бойцам, и они дружно поднялись в атаку, прорвали оборону противника и смело, энергично действовали в ее глубине.
Командир взвода первой стрелковой роты этого полка комсомолец лейтенант Тимофей Леонидович Гришанович с возгласом: "За Родину, вперед!" первым поднялся в атаку. За ним последовали знатный снайпер дивизии комсомолец Иван Степанович Брезгин и боец Николай Александрович Стулов. Увлеченный их примером, весь взвод ворвался в траншеи противника и уничтожил его штыками и гранатами. Хорошие командирские качества проявили в ходе боя командир пятой стрелковой роты лейтенант Стефан Петрович Коледа и его заместитель по политчасти лейтенант Файзулла Файзуллин.
Под сильным фланговым пулеметным огнем, переползая от одного бойца к другому, они сумели организовать их на блокировку вражеских дзотов у дорога. Они-то первые и перерезали шоссе у отметки 31,0.
В этот день было сбито два пикирующих бомбардировщика противника, и один из них сбил сержант комендантского взвода 525-го полка Григорий Тимофеевич Логинов из спаренного ручного зенитного пулемета.
Бойцы и командиры в ходе боя проявили мужество и отвагу и, не жалея своей крови, дрались с врагом. В этом сказались их высокое политико-моральное состояние, возросший наступательный порыв. Это было заслугой партийно-политического аппарата полков и офицеров политотдела дивизии, которые в большинстве своем находились непосредственно в боевых порядках рот и взводов.
К сожалению, не обошлось и без неприятностей. В ходе боя командир 380-го стрелкового полка подполковник И. М. Ермолаев самоустранился от руководства полком и ушел в штаб одного из батальонов. Приказом командования командиром полка стал майор Федор Матвеевич Зинченко. Имя этого командира, Героя Советского Союза, теперь широко известно. Это его полк водрузил знамя Победы над рейхстагом. Небезынтересно отметить, что стрелковый батальон 380-го полка 171-й дивизии под командованием старшего лейтенанта К. Я. Самсонова, действовавший левее полка Зинченко, также штурмовал рейхстаг в северной его части. Имя Константина Яковлевича Самсонова, Героя Советского Союза, ныне знают все в нашей стране.
Хочется мне рассказать немного и о боевых действиях наших непосредственных соседей.
Правее нас, в направлении Нагаткино, Утошкино, наступала 43-я гвардейская латышская стрелковая дивизия. За первый день боя она успеха не имела и лишь на правом фланге, преодолев снежный завал, подошла вплотную к переднему краю обороны противника, понеся при этом большие потери.
^ Слева наступала 200-я стрелковая дивизия в направлении Язвы, Большие Горбы, Великое Село и к исходу первого дня овладела рощей Круглая и Язвы, полностью очистив их от противника.
Одним из обстоятельств, мешавших налаживанию взаимодействия с соседом справа и постоянному поддержанию его в ходе боя, было отсутствие локтевой связи. Между фланговыми полками - болото с отметкой 30,7, которое входило в полосу 43-й гвардейской дивизии. Его надо было обходить. Два соседа одновременно начинали атаку и, при малейшем успехе продвигаясь вперед, поневоле расходились в противоположные стороны. При бое в глубине обороны расстояние между дивизиями доходило до пяти километров. Чем могли помочь друг другу такие соседи? Так и воевали эти дивизии с одним открытым флангом.
Уже было сказано, что нашим соседом справа 23 февраля была 43-я гвардейская дивизия, 26 февраля стала 253-я, 4 марта - снова 43-я, 6 марта - 28-я гвардейская дивизия: за 12 дней - четыре перемены.
А слева 23 февраля - 200-я, 24 февраля - 202-я. Причиной было то, что 253, 28 и 202-я дивизии по мере надобности вводились командующим армией из второго эшелона, и это вполне закономерно, так же как и то, что они вводились на направлении главного удара. Ввод свежих сил на обоих флангах 171-й дивизии должен был содействовать ее успеху. В этом смысле дивизии повезло. Если же ощутимого успеха у всех дивизий армии не получилось, то только потому, что противник, выводя из-под удара демянскую группировку, в полосу наступления армии подбросил 12, 122, 126 и 290-ю пехотные дивизии, что более чем втрое усилило его оборону. Чтобы разгромить их, нам нужно было иметь значительно более мощные силы, чем те, которые действовали с нашей стороны.
С утра 24 февраля, после 15-минутной артиллерийской подготовки, части дивизии возобновили атаки. Противник везде оказывал упорное сопротивление. Успех, как и в последующие дни, был незначительным. В общей сложности за четыре боевых дня правофланговый 525-й стрелковый полк, которым командовал подполковник Яков Исаакович Муллер, к сожалению, не отличавшийся твердостью и смелостью управления подразделениями полка во время боя, не мог сломить сопротивление противника в Сычеве, но вышел за шоссе и продвинулся на юго-западную опушку рощи Груша, южнее Сычева.
380-й стрелковый полк прорвал оборону противника в роще Груша, вышел на южную ее опушку и, наступая на Михалкино, приблизился к нему, оставаясь на правом берегу р. Редьи.
713-й стрелковый полк 25 февраля во взаимодействии с соседним слева 1317-м полком 202-й стрелковой дивизии после упорного боя уничтожил противника в Дмитрове, овладел им, но был остановлен противником при попытке захватить Михалкино и дальше продвинуться не смог.
Первым в Дмитрове ворвался взвод шестой стрелковой роты под командованием лейтенанта Ивана Кузьмича Сафонова, уничтоживший отчаянно сопротивляющегося противника и занявший часть деревни.
43-я гвардейская дивизия подошла к колхозу Пенно и начала обходить его слева, но была остановлена огнем противника и перешла к обороне.
253-я дивизия, введенная в бой из второго эшелона армии 25 февраля, с 38-м танковым полком перерезала шоссейную дорогу Старая Русса, Холм между Пенно и Аринино. Но, попав под удар 13 вражеских бомбардировщиков, не добилась решающих успехов. Этот наш правый сосед вел бой в четырех-пяти километрах правее.
Введенная в бой из второго эшелона армии 24 февраля 202-я стрелковая дивизия, ставшая нашим левым соседом, участвовала в освобождении д. Дмитрове с 713-м полком нашей дивизии. Развивая успех, она вела бои за Кочаново и Боловино, перед которыми была остановлена противником.
Стало совершенно очевидно, что гитлеровское командование после первого дня разгадало направление наступления не только нашей дивизии, но и других дивизий армии и к местам наметившегося нашего успеха стало подтягивать новые части, выводимые из демянского "котла". Это подтверждалось и показаниями пленных. Наши части несли потерн, сила удара их слабела, танков стало значительно меньше, а артиллерийский огонь почти не наносил урона огневым средствам противника. Поэтому с 27 февраля по 2 марта дивизии прекратили крупные боевые действия и ограничились действиями отдельных отрядов и разведки.
Необходимо отметить, что, невзирая на тяжелые условия боев и потери, бойцы и командиры с большой стойкостью преодолевали трудности боев, презирая смерть, порой без сна и отдыха они шли в атаку, освобождая от противника шаг за шагом нашу родную землю.
Ведущую роль во всех боевых операциях играли коммунисты и комсомольцы.
Командир расчета станкового пулемета 380-го полка, кандидат в члены ВКП(б) Федор Кириллович Ситников хорошо организовал работу расчета; однажды огнем пулемета на своем участке он подавил две огневые точки противника и тем самым обеспечил успешное продвижение пехоты вперед.
Санитар второй стрелковой роты этого же полка Мирон Афанасьевич Кныш 25 февраля вынес с поля боя 30 бойцов и командиров. Когда он спасал одного из раненых, на них набросился немецкий унтер-офицер. Санитар убил его и этим спас раненого.
С каждым днем боев с немецкими захватчиками появлялось все больше героев. Отвага, вера в правоту своего дела, отличное знание оружия и тактических приемов борьбы множили их ряды.
Командир пулеметного отделения первой пулеметной роты 713-го полка, член ВКП(б), агитатор отделения, старший сержант Григорий Степанович Нарыжный вместе с первым наводчиком сержантом Петром Васильевичем Ярутиным отразил контратаку 40 вражеских автоматчиков, при этом он лично уничтожил до 15 гитлеровцев, а остальных заставил повернуть вспять.
Пулеметчик Иван Иванович Павлов заметил, что от отдаленного куста фашистский пулеметчик посылает очередь за очередью по наступающим нашим подразделениям. Быстро подготовившись, он одной длинной очередью из "максима" уничтожил пулемет противника, и стрелковое подразделение сумело продвинуться вперед.
Боец роты связи 525-го полка Александр Федорович Гаршенин под огнем противника непрерывно восстанавливал связь с наблюдательным пунктом, устранив 31 обрыв кабеля. 24 февраля при устранении повреждения кабеля был он тяжело ранен в руку и ногу, но с линии не ушел до тех пор, пока не устранил обрыв, обеспечив таким образом управление батальоном в самый ответственный момент боя.
Командир четвертой стрелковой роты 525-го полка старший лейтенант Григорий Романович Осмачко 2 марта, командуя группой в бою в районе рощ Фигурная и Груша, проник на 400 м в глубину обороны противника юго-восточнее Сычева. Закрепившись на правом берегу р. Редьи, он организовал круговую оборону. Правильно организовав взаимодействие с артиллерией, всюду проявляя инициативу и решительность, отважный командир поднял роту, отрезанную от остальных подразделений батальона. Смелым броском рота овладела траншеями и дзотами противника и глубоко проникла в его тыл. Бойцы автомобильной роты подвоза дивизии начиная с 17 февраля находились в рейсах почти полные сутки, доставляя боеприпасы и продовольствие. Все задания водителями были выполнены в срок, без аварий и поломок. Водитель Петр Севастьянович Литвиненко сделал 8 рейсов по 260 км каждый. Павел Николаевич Григорьев совершил 15 рейсов, покрыв расстояние 1782 км. Хансулла Жданов взял обязательство водить машину без аварий и поломок, содержать ее в готовности в любое время к очередному рейсу. Он с честью выполнил обязательство и стал одним из лучших водителей роты.
В результате больших потерь, понесенных полками, боеспособность дивизии значительно снизилась, в первые три дня тяжелых боев вышло из строя значительное количество командиров и политработников.