Страница:
В дверной проем влетели Трианна, Орсон и Оливер Франк. Шарлей Дьюла рванулась было к раненому гвардейцу, но ее остановила железная хватка Макса Сэндса.
— Стойте!
— Но этот человек… — прошептала Шар-лен. — Ему же больно…
Ничего не ответив, Макс потащил женщину к двери. Тут же подскочил Пегас и, схватив Шарлей за другую руку, свирепо взглянул на Макса. Без сомнений, это был агент Службы Безопасности Парка.
Шарлей оглянулась назад, и из ее груди вырвался крик ужаса: вывалившаяся из-за угла толпа оборванцев схватила раненого гвардейца за ноги и уволокла его.
— Взлетайте! — закричал второй гвардеец.
Подскочившие людоеды сбили его с ног.
Однако гвардеец сумел подняться и бросился к двери.
Общими усилиями Шарлей все-таки удалось втолкнуть в дверной проем, который оказался входной дверью в самолет.
Внезапно коридор охватило разгорающееся желтое пламя. Сделанный из пластика, он полыхал как лучина, пропитанная керосином. Во многих местах обвалились перекрытия, и в отверстия ворвалась невесть откуда взявшаяся снежная вьюга.
Последним порог самолета переступил чернокожий гвардеец. С его лба градом катился пот, а на курчавых волосах, как бисер, сверкали снежинки.
Плюхнувшись в кресло, Макс приник к иллюминатору. Коридор догорал. Сгорели заживо и одетые в лохмотья людоеды.
— Пристегнуть ремни! Мы взлетаем! Немного успокоившись, Макс огляделся вокруг. У всех участников игры вид был утомленный и испуганный. Лучше всех, как показалось Максу, выглядел Джонни Уэлш. Раскрасневшийся, как и другие игроки, он, однако, отдышался раньше всех.
Макс внимательно оглядел салон самолета. Кресла располагались в два ряда, по два в каждом ряду. При посадке, несмотря на страх, быстроту и суматоху, Макс заметил, что самолет имеет двойные крылья, причем одно крыло было сплошным и крепилось поверх корпуса, параллельно нижним крыльям. Покопавшись в памяти, Макс вспомнил, что такие самолеты называются монопланами. Не было сомнений, что самолет, в котором летели игроки, является представителем древнего рода маленьких сверхзвуковиков.
В хвостовой части кресел не было; на их месте от пола до потолка, высились горы тюков, чемоданов, баулов и прочего груза. Никто из участников игры не знал, что ждет их всех впереди.
Соседом Макса оказался Оливер Франк. Через проход от них сидели Шарлей и Эвиана.
Из-за своего роста Шарлей пришлось прижать колени к груди. Эвиана попыталась было помочь подруге устроиться, но получила от нее серьезный отпор:
— Спасибо, я сама. А вообще-то мне хотелось бы знать, что происходит.
— Ничего, — улыбнулась Эвиана. — Просто конец света.
Шарлей молча вцепилась в подлокотники кресла и сжала губы.
Макс проникся к Эвиане симпатией, заметив, как она пытается помочь подруге. Его восхитило, что среди спешки, паники, крови нашлось место для теплого человеческого участия. И вообще, решил он, в Эвиане со времен «Путешествия во времени» что-то изменилось.
Самолет задрожал всем корпусом и стал выруливать от жалких остатков посадочного терминала, припорошенных мокрым снегом. Кое-где еще вился дымок.
В салон вошла стюардесса.
— Вьюга утихает. Нам крупно повезло, — после небольшой паузы стюардесса добавила: — Наш рейс — последний из аэропорта Сан-Франциско. Не знаю, что случилось с другими рейсами. Будем надеяться, что…
Голос стюардессы задрожал. Не закончив, она стала тереть глаза, красные и воспаленные после бессонной ночи.
Самолет, ревя двигателями, медленно катился по оледенелой взлетной полосе. Иллюминаторы почти полностью залепило мокрым снегом. Зло зарычав, машина на мгновение остановилась, а затем взмыла в воздух. Набрав высоту, самолет повернул направо.
Далеко внизу остались полуразрушенный мост «Золотые Ворота» и тысячи застывших автомобилей, которых ураган застал в пути в Окленд. Залив был усеян сотнями вмерзших в лед кораблей. Над великим городом стояла полупрозрачная дымка, спрятавшая от взоров пассажиров самолета заваленные снегом кварталы
Раздался характерный хлопок, означающий, что самолет перешагнул звуковой барьер. Пассажиры успокоились, а стюардесса включила крошечный микрофон.
— Мы получили сообщение, что погода снова ухудшается, — объявила она. — Мы не сможем лететь на юг. Аэропорты Лос-Анджелеса и Сан-Диего затоплены, Техас и Нью-Мексико закрыты для полетов. Юго-Запад не готов к таким бурям. Лучше дела обстоят в Нью-Йорке. В то время, как Калифорния потеряла управление, Восточное побережье выжило. Сообщают, что Канада реквизировала все нефтепроводы. Там теперь американцам нет места, и наш лучший вариант — это Аляска.
Самолет вышел из серой облачности, и в салон сквозь иллюминаторы ворвались яркие лучи солнца. У пассажиров поднялось настроение. Макс поймал себя на мысли, что после беспорядочных знакомств в «Ночной Башне» ему впервые представился шанс близко познакомиться со всеми игроками.
С места поднялся один из пассажиров.
— Меня зовут Робин Боулз. Я очень вам признателен, но вы, я уверен, даже не догадываетесь, почему.
Пассажиры обратились в слух, а Эвиана, склонившись к Шарлей, прошептала:
— Робин Боулз… Не он ли наш гид?
Максу хорошо было знакомо это имя, известное, в основном, в артистических кругах. Робин запомнился ему по бесчисленным «мыльным операм», видеофильмам и различным шоу.
Все игроки давно уже знали, что гиду, как правило, известно об игре все: и цели, и требования, и вознаграждение. Если гид что-то говорит, то его надо внимательно слушать.
— Прошло уже почти два года с тех пор, как мне сделали несколько операций, которые спасли мне жизнь.
Робин Боулз был более шести футов роста. В отличие от игроков, напоминающих толстые бурдюки, он представлял собой крепкого, плотно сбитого мужчину. Его длинные волосы и бороду уже тронула первая седина.
— У «Красного Креста» тогда не хватало донорской крови, — продолжал Робин. — Не забывайте, что это был пятьдесят четвертый год, самый разгул терроризма. В то время боялись всего. Зараженные иглы, зараженная плазма… И тогда десять человек, которые находятся среди вас, не пожалели для меня своей крови. Это и спасло мне жизнь, — Робин тяжело вздохнул. — Вы сотворили чудо, и я даже не знаю, как вас отблагодарить. Хочу добавить, что мне надоела паника вокруг гаснущего светила. В конце концов, у землян еще есть многочисленные ресурсы. Одних только атомных электростанций на планете около восьмидесяти тысяч, — лицо Боулза потемнело, а на лбу появилась глубокая морщина. — Что ж, — продолжал он: — Солнце начало умирать.
Эти три слова были самыми ужасными и трагичными. Макса пробрал холодок, дошедший до каждой его клеточки.
Боулз выдержал паузу, во время которой он надеялся, что игроки поймут всю ответственность данного момента, а затем продолжил:
— Солнце еще светит, в его недрах еще идут термоядерные процессы, водород по-прежнему превращается в гелий. Внутреннее тепло еще не дает Солнцу развалиться и удерживает его от коллапса. Но наша родная звезда съеживается. Ее поверхность пока еще горячая, но планета уже уменьшается. Земля получает тепла уже в два раза меньше, чем прежде, и скоро будет получать еще меньше. К чему это я? — Робин нахмурился. — Ах, да… Я актер и бизнесмен. Этой ночью погибла киностудия не только в Голливуде, но и в Юте и Иллинойсе. Но я, благодаря своей дальновидности, успел скупить акции в других сферах бизнеса, которые, может быть, протянут еще хоть несколько лет. Все это время я оставался в Сан-Франциско, продавая и покупая, пока не настало время трогаться с места. И я вспомнил о всех вас. Спасибо за то, что вы приняли мое приглашение.
Благодарность из уст Робина Боулза прозвучала совершенно искренне. Это был человек, который мог и имел право благодарить тех, кого считал нужным.
— Самолет загружен всем необходимым. На Севере у меня большая исследовательская станция. Там есть кров, тепло, еда — словом, все, что надо, чтобы выжили мы и наши дети, если они появятся. Кроме того, — с лица Роберта не сходило выражение оптимизма, — мы знаем, что ожидает нас и все человечество. Я хочу надеяться, что нам помогут отвага, знания и Божие Провидение.
Боулз взял в руки толстую папку, поднял ее над головой и направился к проходу.
— Это персональное досье на каждого из вас. Если вы найдете в нем искаженную информацию, то, пожалуйста, немедленно ее исправьте. Все мы будем полностью зависеть друг от друга, и нам необходимо, как в любом закрытом сообществе, знать друг о друге все.
Подойдя к Максу, Робин Боулз протянул ему досье. Макс нажал на кнопку-пломбу, вскрыл папку и стал читать: «Макс Сэндс. Рост шесть футов четыре дюйма. Врач-реабилитолог…» Что бы это могло значить? Макс совершенно не знал парня, который предстал перед ним на страницах досье. Тот Макс Сэндс остался в городе, в котором было уже почти пусто. Он заботился о больных и раненых, вытаскивал с того света тех, кто был, казалось, обречен…
Макс мельком взглянул на Шарлей, засомневавшись, что ее образ в досье соответствует реальному человеку. Скорее, она из разряда толкиенских эльфов, а эльфам не место в жестоких играх, как эта.
Биография Оливера Франка — обычная судьба военного, сержанта военно-космических сил. Живая работа. Он один из многих, кто все последние дни больше думал о других, чем о себе.
Макс закрыл глаза и попытался представить… Вот оно, сморщенное светило, стареющее не по дням, а по часам. Вот оно, новое Великое оледенение. Кругом паника и полный распад целых государств. Начало конца человечества и Земли. Страшно представить, что случится с людьми в космосе, где буквально все зависит от солнечных лучей.
Макс многое узнал о людях, с которыми ему предстояло пройти через все тернии новой игры. Быть может, от них будет зависеть его жизнь. Макс представил, как он учится водить снегоход, орудует в теплице и даже изучает устройство ядерного реактора… Он тряхнул головой, пытаясь отбросить свои фантазии.
— Нет, вы только посмотрите, какой герой, — тихонечко фыркнул в бороду Оливер Франк. — Не голова, а целый университет под копной волос.
— Когда я видел его в последний раз, он, кажется, был лысоват, — вступил в беседу Макс.
— Такова актерская жизнь. Сейчас он много снимается в кино, и всегда должен хорошо выглядеть. Боулз играл Неро Вульфа в «Гремучей змее», а его последний фильм называется, кажется, «Материнская охота». Вряд ли ему столько платили за его лысину.
— Видимо, ради кино Боулз хочет еще и похудеть.
Оливер оглядел собеседника с головы до ног.
— Так значит, вы мистер Маунтин? По головидео вы кажетесь крупнее…
«Черт, я так надеялся, что меня никто не узнает», — молча выругался Макс и тихо произнес:
— Это оптический эффект… Послушайте, вы единственный, кто обо мне что-то знает. Не распространяйтесь, хорошо?
— Ладно, ладно, — усмехнулся Оливер. — Но я не могу думать об этом каждую минуту. Все мы здесь играем свои роли.
Франк уткнулся в свое досье, а Макс задумался. Странный комментарий. Так кто же Оливер: актер или игрок? Макс решил понаблюдать за ним, за его поступками и действиями. Вдруг Франк хранит какие-нибудь тайны?
Мимо иллюминаторов проплывали легкие серебристые облака. Казалось, что Землю от горизонта до горизонта покрывал белый саван.
— Под нами Сиэтл, — сообщила стюардесса. — В городе нет никого, кроме нескольких нищих, которые не смогли из него выбраться. Улицы Сиэтла полны замерзших трупов людей.
Стюардесса говорила не столько пассажирам, сколько для записи на магнитофон. Неожиданно она поймала пристальный, несколько нескромный взгляд Макса.
— Я пыталась записать на магнитофон, — почему-то стала объяснять стюардесса, и голос ее задрожал. — Но это вряд ли пригодится…
Слова стюардессы вселили в пассажиров страх. И это развлечение? За что же уплачены деньги? За осознание того, что ждет человечество при катаклизме?
Двигатели урчали так тихо, что Макс даже испугался, не заглохли ли они вообще. Наконец он сообразил, что это сверхзвуковая скорость, и немного успокоился, вспомнив, что мудрецы из Парка Грез манипулируют его ощущениями. Даже звуки двигателей создаются синтезаторами. Да и все другие эффекты тоже искусственные. Ни зрительные образы, ни даже запахи не являются настоящими. От этих мыслей настроение у Макса несколько улучшилось, и он вдруг почувствовал прилив бодрости и энергии.
Оглядевшись вокруг, Макс заметил, что все пассажиры погружены в глубокие раздумья.
— Я знаю, что могу на вас положиться, — раздался голос Боулза. — А теперь послушайте меня.
Робин заговорил в странной медленной манере, подозрительно похожей на манеру гипнотизеров.
— Иногда мы делаем для других то, что не в силах сделать для себя. Мы собираемся выжить, и каждому из нас придется прыгнуть выше головы, каждому придется что-то принести в жертву, — Боулз окинул взглядом всех присутствующих. — Быть может, нам придется поступиться тем, что мы любим, к чему привыкли в той, обыденной жизни. Я хочу, чтобы вы заглянули в свои сердца и спросили себя: «А достоин ли я выжить?» Если вы не готовы к борьбе, то вам не помогут ни еда, которой мы располагаем, ни кров, ни тепло. Но я надеюсь, что вы с честью выдержите этот экзамен.
Боулз замолчал и взглянул в глаза каждому пассажиру.
Макс чувствовал себя довольно уютно и спокойно. Он окунулся в океан неги… Очнувшись, Макс сообразил, что Боулз давно уже продолжает:
— … помощь, которая потребуется. Согласны?
— Конечно! — хором ответили игроки. Макс тоже поддакнул, хотя не имел ни малейшего представления, с чем соглашается.
Макса разбудил рев двигателей. Значит, самолет снизил скорость.
В салоне появилась стюардесса:
— Внимание! Самолет идет на снижение. У нас мало горючего, но беспокоиться не о чем. Прямо по курсу аэродром поселка Бетель, где мы и приземлимся. Пожалуйста, пристегните ремни.
За иллюминаторами все было затянуто сплошной облачностью, а это значило, что высота была не более четырех километров. Вскоре показалась и надвигающаяся бело-зеленая пустыня с крохотными коробочками-домами. Эскимосская деревня?
Внезапно самолет попал в воздушную яму. Его сильно тряхнуло, и пассажиры испуганно вцепились в подлокотники кресел. Макс посмотрел на соседей через проход. Изумрудные глаза Эвианы расширились, казалось, до размеров маленьких блюдец.
Наконец самолет выпрямился и коснулся снежного одеяла. Иллюминаторы тотчас оказались облепленными фонтанами снега. Через несколько мгновений самолет остановился перед двумя заправочными терминалами.
— Мы приземлились в аэропорту поселка Бетель, — сообщила стюардесса. — Прошу покинуть самолет через аварийные выходы в носовой и средней частях самолета.
Пилоты открыли аварийные люки, и в салон ворвался морозный воздух. Вскоре из трех люков на землю полетели матерчатые трубы, которые, надувшись, превратились в потешные спасательные желоба.
Первым из пассажиров рискнул покинуть самолет Робин Боулз. Он скользнул по желобу, как по ледяной горке, вниз и несколько раз перевернулся на снегу.
— Эге-ге-гей! — закричал Робин, стряхивая снег с лица и бороды.
Следующим был Макс. За ним покинули самолет и остальные пассажиры. Когда все были эвакуированы, стюардесса, пилоты и гвардеец стали опускать по желобу различные грузы: рюкзаки, мешки, ящики, коробки, чемоданы и решетчатые контейнеры.
— Ну и накупил же я добра! — восклицал Боулз. — В основном, у «Падших ангелов»! Антибиотики, синтезированные на орбите, — комментировал Робин. — Веревки, которые могут выдержать шесть слонов. Материя, сделанная из вспененного металла… Эй, осторожнее!
Боулз подбежал к желобу и поймал небольшой ящик с нарисованным на крышке красным крестом.
— Нам еще понадобятся эти лекарства! На землю спустился второй пилот. Собираясь, видимо, проверить двигатели, он побежал к хвосту самолета. Неожиданно из задней части самолета вырвалось пламя, в мгновение ока охватившее пилота.
У Макса все внутри похолодело. Эвиана бросилась к жертве, но ее удержала стюардесса. Мудрая бортпроводница что-то прокричала — никто не разобрал, что именно, — и Эвиана подчинилась.
Хвостовую часть самолета отбросило метров на тридцать от корпуса, а весь оставшийся багаж — в основном, продовольствие — разбросало в радиусе ста метров.
По желобам, невзирая ни на что, продолжали спешно спускать груз. Пассажиры ловили мешки и ящики, зная, что все это рано или поздно пригодится.
Максу происходящее напомнило сцену из комедии «Ловите и храните!», которую он видел много лет назад.
По желобу спустили большой мягкий тюк. Тюк ударил зазевавшегося Макса в грудь и свалил его с ног.
Внезапно Макса охватил приступ нервного смеха. Сказалось пережитое: исчезновение цивилизации, приезд сюда, в какую-то деревушку, гибель в огне второго пилота… Ужас!
Трагедия!
— Да, эта игра, — сквозь смех выдавил из себя Макс, — действительно обещает быть интересной…
ГЛАВА 6
— Стойте!
— Но этот человек… — прошептала Шар-лен. — Ему же больно…
Ничего не ответив, Макс потащил женщину к двери. Тут же подскочил Пегас и, схватив Шарлей за другую руку, свирепо взглянул на Макса. Без сомнений, это был агент Службы Безопасности Парка.
Шарлей оглянулась назад, и из ее груди вырвался крик ужаса: вывалившаяся из-за угла толпа оборванцев схватила раненого гвардейца за ноги и уволокла его.
— Взлетайте! — закричал второй гвардеец.
Подскочившие людоеды сбили его с ног.
Однако гвардеец сумел подняться и бросился к двери.
Общими усилиями Шарлей все-таки удалось втолкнуть в дверной проем, который оказался входной дверью в самолет.
Внезапно коридор охватило разгорающееся желтое пламя. Сделанный из пластика, он полыхал как лучина, пропитанная керосином. Во многих местах обвалились перекрытия, и в отверстия ворвалась невесть откуда взявшаяся снежная вьюга.
Последним порог самолета переступил чернокожий гвардеец. С его лба градом катился пот, а на курчавых волосах, как бисер, сверкали снежинки.
Плюхнувшись в кресло, Макс приник к иллюминатору. Коридор догорал. Сгорели заживо и одетые в лохмотья людоеды.
— Пристегнуть ремни! Мы взлетаем! Немного успокоившись, Макс огляделся вокруг. У всех участников игры вид был утомленный и испуганный. Лучше всех, как показалось Максу, выглядел Джонни Уэлш. Раскрасневшийся, как и другие игроки, он, однако, отдышался раньше всех.
Макс внимательно оглядел салон самолета. Кресла располагались в два ряда, по два в каждом ряду. При посадке, несмотря на страх, быстроту и суматоху, Макс заметил, что самолет имеет двойные крылья, причем одно крыло было сплошным и крепилось поверх корпуса, параллельно нижним крыльям. Покопавшись в памяти, Макс вспомнил, что такие самолеты называются монопланами. Не было сомнений, что самолет, в котором летели игроки, является представителем древнего рода маленьких сверхзвуковиков.
В хвостовой части кресел не было; на их месте от пола до потолка, высились горы тюков, чемоданов, баулов и прочего груза. Никто из участников игры не знал, что ждет их всех впереди.
Соседом Макса оказался Оливер Франк. Через проход от них сидели Шарлей и Эвиана.
Из-за своего роста Шарлей пришлось прижать колени к груди. Эвиана попыталась было помочь подруге устроиться, но получила от нее серьезный отпор:
— Спасибо, я сама. А вообще-то мне хотелось бы знать, что происходит.
— Ничего, — улыбнулась Эвиана. — Просто конец света.
Шарлей молча вцепилась в подлокотники кресла и сжала губы.
Макс проникся к Эвиане симпатией, заметив, как она пытается помочь подруге. Его восхитило, что среди спешки, паники, крови нашлось место для теплого человеческого участия. И вообще, решил он, в Эвиане со времен «Путешествия во времени» что-то изменилось.
Самолет задрожал всем корпусом и стал выруливать от жалких остатков посадочного терминала, припорошенных мокрым снегом. Кое-где еще вился дымок.
В салон вошла стюардесса.
— Вьюга утихает. Нам крупно повезло, — после небольшой паузы стюардесса добавила: — Наш рейс — последний из аэропорта Сан-Франциско. Не знаю, что случилось с другими рейсами. Будем надеяться, что…
Голос стюардессы задрожал. Не закончив, она стала тереть глаза, красные и воспаленные после бессонной ночи.
Самолет, ревя двигателями, медленно катился по оледенелой взлетной полосе. Иллюминаторы почти полностью залепило мокрым снегом. Зло зарычав, машина на мгновение остановилась, а затем взмыла в воздух. Набрав высоту, самолет повернул направо.
Далеко внизу остались полуразрушенный мост «Золотые Ворота» и тысячи застывших автомобилей, которых ураган застал в пути в Окленд. Залив был усеян сотнями вмерзших в лед кораблей. Над великим городом стояла полупрозрачная дымка, спрятавшая от взоров пассажиров самолета заваленные снегом кварталы
Раздался характерный хлопок, означающий, что самолет перешагнул звуковой барьер. Пассажиры успокоились, а стюардесса включила крошечный микрофон.
— Мы получили сообщение, что погода снова ухудшается, — объявила она. — Мы не сможем лететь на юг. Аэропорты Лос-Анджелеса и Сан-Диего затоплены, Техас и Нью-Мексико закрыты для полетов. Юго-Запад не готов к таким бурям. Лучше дела обстоят в Нью-Йорке. В то время, как Калифорния потеряла управление, Восточное побережье выжило. Сообщают, что Канада реквизировала все нефтепроводы. Там теперь американцам нет места, и наш лучший вариант — это Аляска.
Самолет вышел из серой облачности, и в салон сквозь иллюминаторы ворвались яркие лучи солнца. У пассажиров поднялось настроение. Макс поймал себя на мысли, что после беспорядочных знакомств в «Ночной Башне» ему впервые представился шанс близко познакомиться со всеми игроками.
С места поднялся один из пассажиров.
— Меня зовут Робин Боулз. Я очень вам признателен, но вы, я уверен, даже не догадываетесь, почему.
Пассажиры обратились в слух, а Эвиана, склонившись к Шарлей, прошептала:
— Робин Боулз… Не он ли наш гид?
Максу хорошо было знакомо это имя, известное, в основном, в артистических кругах. Робин запомнился ему по бесчисленным «мыльным операм», видеофильмам и различным шоу.
Все игроки давно уже знали, что гиду, как правило, известно об игре все: и цели, и требования, и вознаграждение. Если гид что-то говорит, то его надо внимательно слушать.
— Прошло уже почти два года с тех пор, как мне сделали несколько операций, которые спасли мне жизнь.
Робин Боулз был более шести футов роста. В отличие от игроков, напоминающих толстые бурдюки, он представлял собой крепкого, плотно сбитого мужчину. Его длинные волосы и бороду уже тронула первая седина.
— У «Красного Креста» тогда не хватало донорской крови, — продолжал Робин. — Не забывайте, что это был пятьдесят четвертый год, самый разгул терроризма. В то время боялись всего. Зараженные иглы, зараженная плазма… И тогда десять человек, которые находятся среди вас, не пожалели для меня своей крови. Это и спасло мне жизнь, — Робин тяжело вздохнул. — Вы сотворили чудо, и я даже не знаю, как вас отблагодарить. Хочу добавить, что мне надоела паника вокруг гаснущего светила. В конце концов, у землян еще есть многочисленные ресурсы. Одних только атомных электростанций на планете около восьмидесяти тысяч, — лицо Боулза потемнело, а на лбу появилась глубокая морщина. — Что ж, — продолжал он: — Солнце начало умирать.
Эти три слова были самыми ужасными и трагичными. Макса пробрал холодок, дошедший до каждой его клеточки.
Боулз выдержал паузу, во время которой он надеялся, что игроки поймут всю ответственность данного момента, а затем продолжил:
— Солнце еще светит, в его недрах еще идут термоядерные процессы, водород по-прежнему превращается в гелий. Внутреннее тепло еще не дает Солнцу развалиться и удерживает его от коллапса. Но наша родная звезда съеживается. Ее поверхность пока еще горячая, но планета уже уменьшается. Земля получает тепла уже в два раза меньше, чем прежде, и скоро будет получать еще меньше. К чему это я? — Робин нахмурился. — Ах, да… Я актер и бизнесмен. Этой ночью погибла киностудия не только в Голливуде, но и в Юте и Иллинойсе. Но я, благодаря своей дальновидности, успел скупить акции в других сферах бизнеса, которые, может быть, протянут еще хоть несколько лет. Все это время я оставался в Сан-Франциско, продавая и покупая, пока не настало время трогаться с места. И я вспомнил о всех вас. Спасибо за то, что вы приняли мое приглашение.
Благодарность из уст Робина Боулза прозвучала совершенно искренне. Это был человек, который мог и имел право благодарить тех, кого считал нужным.
— Самолет загружен всем необходимым. На Севере у меня большая исследовательская станция. Там есть кров, тепло, еда — словом, все, что надо, чтобы выжили мы и наши дети, если они появятся. Кроме того, — с лица Роберта не сходило выражение оптимизма, — мы знаем, что ожидает нас и все человечество. Я хочу надеяться, что нам помогут отвага, знания и Божие Провидение.
Боулз взял в руки толстую папку, поднял ее над головой и направился к проходу.
— Это персональное досье на каждого из вас. Если вы найдете в нем искаженную информацию, то, пожалуйста, немедленно ее исправьте. Все мы будем полностью зависеть друг от друга, и нам необходимо, как в любом закрытом сообществе, знать друг о друге все.
Подойдя к Максу, Робин Боулз протянул ему досье. Макс нажал на кнопку-пломбу, вскрыл папку и стал читать: «Макс Сэндс. Рост шесть футов четыре дюйма. Врач-реабилитолог…» Что бы это могло значить? Макс совершенно не знал парня, который предстал перед ним на страницах досье. Тот Макс Сэндс остался в городе, в котором было уже почти пусто. Он заботился о больных и раненых, вытаскивал с того света тех, кто был, казалось, обречен…
Макс мельком взглянул на Шарлей, засомневавшись, что ее образ в досье соответствует реальному человеку. Скорее, она из разряда толкиенских эльфов, а эльфам не место в жестоких играх, как эта.
Биография Оливера Франка — обычная судьба военного, сержанта военно-космических сил. Живая работа. Он один из многих, кто все последние дни больше думал о других, чем о себе.
Макс закрыл глаза и попытался представить… Вот оно, сморщенное светило, стареющее не по дням, а по часам. Вот оно, новое Великое оледенение. Кругом паника и полный распад целых государств. Начало конца человечества и Земли. Страшно представить, что случится с людьми в космосе, где буквально все зависит от солнечных лучей.
Макс многое узнал о людях, с которыми ему предстояло пройти через все тернии новой игры. Быть может, от них будет зависеть его жизнь. Макс представил, как он учится водить снегоход, орудует в теплице и даже изучает устройство ядерного реактора… Он тряхнул головой, пытаясь отбросить свои фантазии.
— Нет, вы только посмотрите, какой герой, — тихонечко фыркнул в бороду Оливер Франк. — Не голова, а целый университет под копной волос.
— Когда я видел его в последний раз, он, кажется, был лысоват, — вступил в беседу Макс.
— Такова актерская жизнь. Сейчас он много снимается в кино, и всегда должен хорошо выглядеть. Боулз играл Неро Вульфа в «Гремучей змее», а его последний фильм называется, кажется, «Материнская охота». Вряд ли ему столько платили за его лысину.
— Видимо, ради кино Боулз хочет еще и похудеть.
Оливер оглядел собеседника с головы до ног.
— Так значит, вы мистер Маунтин? По головидео вы кажетесь крупнее…
«Черт, я так надеялся, что меня никто не узнает», — молча выругался Макс и тихо произнес:
— Это оптический эффект… Послушайте, вы единственный, кто обо мне что-то знает. Не распространяйтесь, хорошо?
— Ладно, ладно, — усмехнулся Оливер. — Но я не могу думать об этом каждую минуту. Все мы здесь играем свои роли.
Франк уткнулся в свое досье, а Макс задумался. Странный комментарий. Так кто же Оливер: актер или игрок? Макс решил понаблюдать за ним, за его поступками и действиями. Вдруг Франк хранит какие-нибудь тайны?
Мимо иллюминаторов проплывали легкие серебристые облака. Казалось, что Землю от горизонта до горизонта покрывал белый саван.
— Под нами Сиэтл, — сообщила стюардесса. — В городе нет никого, кроме нескольких нищих, которые не смогли из него выбраться. Улицы Сиэтла полны замерзших трупов людей.
Стюардесса говорила не столько пассажирам, сколько для записи на магнитофон. Неожиданно она поймала пристальный, несколько нескромный взгляд Макса.
— Я пыталась записать на магнитофон, — почему-то стала объяснять стюардесса, и голос ее задрожал. — Но это вряд ли пригодится…
Слова стюардессы вселили в пассажиров страх. И это развлечение? За что же уплачены деньги? За осознание того, что ждет человечество при катаклизме?
Двигатели урчали так тихо, что Макс даже испугался, не заглохли ли они вообще. Наконец он сообразил, что это сверхзвуковая скорость, и немного успокоился, вспомнив, что мудрецы из Парка Грез манипулируют его ощущениями. Даже звуки двигателей создаются синтезаторами. Да и все другие эффекты тоже искусственные. Ни зрительные образы, ни даже запахи не являются настоящими. От этих мыслей настроение у Макса несколько улучшилось, и он вдруг почувствовал прилив бодрости и энергии.
Оглядевшись вокруг, Макс заметил, что все пассажиры погружены в глубокие раздумья.
— Я знаю, что могу на вас положиться, — раздался голос Боулза. — А теперь послушайте меня.
Робин заговорил в странной медленной манере, подозрительно похожей на манеру гипнотизеров.
— Иногда мы делаем для других то, что не в силах сделать для себя. Мы собираемся выжить, и каждому из нас придется прыгнуть выше головы, каждому придется что-то принести в жертву, — Боулз окинул взглядом всех присутствующих. — Быть может, нам придется поступиться тем, что мы любим, к чему привыкли в той, обыденной жизни. Я хочу, чтобы вы заглянули в свои сердца и спросили себя: «А достоин ли я выжить?» Если вы не готовы к борьбе, то вам не помогут ни еда, которой мы располагаем, ни кров, ни тепло. Но я надеюсь, что вы с честью выдержите этот экзамен.
Боулз замолчал и взглянул в глаза каждому пассажиру.
Макс чувствовал себя довольно уютно и спокойно. Он окунулся в океан неги… Очнувшись, Макс сообразил, что Боулз давно уже продолжает:
— … помощь, которая потребуется. Согласны?
— Конечно! — хором ответили игроки. Макс тоже поддакнул, хотя не имел ни малейшего представления, с чем соглашается.
* * *
Кто-то, задевая спящих пассажиров, прошел по проходу. По салону разнесся слабый запах бутерброда с сыром и мясом и послышалось громкое чавканье.Макса разбудил рев двигателей. Значит, самолет снизил скорость.
В салоне появилась стюардесса:
— Внимание! Самолет идет на снижение. У нас мало горючего, но беспокоиться не о чем. Прямо по курсу аэродром поселка Бетель, где мы и приземлимся. Пожалуйста, пристегните ремни.
За иллюминаторами все было затянуто сплошной облачностью, а это значило, что высота была не более четырех километров. Вскоре показалась и надвигающаяся бело-зеленая пустыня с крохотными коробочками-домами. Эскимосская деревня?
Внезапно самолет попал в воздушную яму. Его сильно тряхнуло, и пассажиры испуганно вцепились в подлокотники кресел. Макс посмотрел на соседей через проход. Изумрудные глаза Эвианы расширились, казалось, до размеров маленьких блюдец.
Наконец самолет выпрямился и коснулся снежного одеяла. Иллюминаторы тотчас оказались облепленными фонтанами снега. Через несколько мгновений самолет остановился перед двумя заправочными терминалами.
— Мы приземлились в аэропорту поселка Бетель, — сообщила стюардесса. — Прошу покинуть самолет через аварийные выходы в носовой и средней частях самолета.
Пилоты открыли аварийные люки, и в салон ворвался морозный воздух. Вскоре из трех люков на землю полетели матерчатые трубы, которые, надувшись, превратились в потешные спасательные желоба.
Первым из пассажиров рискнул покинуть самолет Робин Боулз. Он скользнул по желобу, как по ледяной горке, вниз и несколько раз перевернулся на снегу.
— Эге-ге-гей! — закричал Робин, стряхивая снег с лица и бороды.
Следующим был Макс. За ним покинули самолет и остальные пассажиры. Когда все были эвакуированы, стюардесса, пилоты и гвардеец стали опускать по желобу различные грузы: рюкзаки, мешки, ящики, коробки, чемоданы и решетчатые контейнеры.
— Ну и накупил же я добра! — восклицал Боулз. — В основном, у «Падших ангелов»! Антибиотики, синтезированные на орбите, — комментировал Робин. — Веревки, которые могут выдержать шесть слонов. Материя, сделанная из вспененного металла… Эй, осторожнее!
Боулз подбежал к желобу и поймал небольшой ящик с нарисованным на крышке красным крестом.
— Нам еще понадобятся эти лекарства! На землю спустился второй пилот. Собираясь, видимо, проверить двигатели, он побежал к хвосту самолета. Неожиданно из задней части самолета вырвалось пламя, в мгновение ока охватившее пилота.
У Макса все внутри похолодело. Эвиана бросилась к жертве, но ее удержала стюардесса. Мудрая бортпроводница что-то прокричала — никто не разобрал, что именно, — и Эвиана подчинилась.
Хвостовую часть самолета отбросило метров на тридцать от корпуса, а весь оставшийся багаж — в основном, продовольствие — разбросало в радиусе ста метров.
По желобам, невзирая ни на что, продолжали спешно спускать груз. Пассажиры ловили мешки и ящики, зная, что все это рано или поздно пригодится.
Максу происходящее напомнило сцену из комедии «Ловите и храните!», которую он видел много лет назад.
По желобу спустили большой мягкий тюк. Тюк ударил зазевавшегося Макса в грудь и свалил его с ног.
Внезапно Макса охватил приступ нервного смеха. Сказалось пережитое: исчезновение цивилизации, приезд сюда, в какую-то деревушку, гибель в огне второго пилота… Ужас!
Трагедия!
— Да, эта игра, — сквозь смех выдавил из себя Макс, — действительно обещает быть интересной…
ГЛАВА 6
СТОРОЖКА
По желобу на землю скатился последний контейнер, и главный пилот быстро покинул самолет. Едва коснувшись земли, он с криком «Спасайтесь!» бросился прочь от горячей машины.
Раздался страшный взрыв. Взрывной волной пилота отбросило к ближайшему кустарнику. Из выбитых иллюминаторов вырвались длинные языки пламени.
Швырнуло на снег и Эвиану. Вокруг шипели раскаленные металлические обломки. Интересно, подумала Эвиана, если до них дотронуться, обожгут ли они пальцы? Происходящее казалось не игрой, а реальностью.
Дым стал рассеиваться. Эвиана поднялась на ноги и, отряхнувшись, огляделась. Пассажиры, пилот и гвардеец собрались вокруг Боулза и, стараясь перекричать завывания ветра, что-то горячо объясняли друг другу. До Эвианы донесся голос пилота.
— Извините, мистер Боулз. Посмотрите на этот обломок. Я думаю, взрыв произошел из-за того, что в один из баков попала разрывная пуля… А где Грег?
Пилот оглянулся и издал крик ужаса и отчаяния, увидев неподалеку от развалившегося самолета обуглившееся человеческое тело. Увязая в глубоком снегу, он бросился к останкам. Добравшись, пилот молча уставился на то, что когда-то было его стюардессой. Так же молча он снял с себя куртку и накрыл ею коллегу, с которой отлетал немало лет. Мороз пробирал до костей, однако пилот, казалось, этого не замечал.
В молчании прошло несколько минут. Из оцепенения пилота вывел подошедший Боулз.
— Грант, нам нужно добраться до жилья, — тихо сказал он. — Простимся мы позже.
Боулз вернул пилоту его куртку, а тело стюардессы накрыл шерстяным одеялом.
— Насколько я знаю, — продолжил он, бросив взгляд на прильнувшее к горизонту сморщенное солнце, — до конца полярного дня остался месяц. Этого должно хватить на все.
— А потом три или четыре месяца полярной ночи, — пилот печально вздохнул. — После чего…
— После чего будет «ядерная зима», настоящее оледенение, когда углекислый газ будет выпадать из атмосферы, как снег. Впрочем, на сегодня достаточно.
Усилившийся ветер наконец-то загасил пожар. С неба посыпали крупные хлопья снега.
— Послушайте, все наши запасы может занести! — прокричал Боулз, указывая на бесчисленные ящики и тюки. — Надо добраться до поселка за помощью!
— Эскимосский поселок в полумиле отсюда! — закричал гвардеец. — Думаю, они нас увидели!
Эвиана подошла к первому попавшемуся ящику и, смахнув с него снег, увидела на крышке красный крест. «А лекарства-то довольно тяжелые», — подумала она, подняв ящик, и первой направилась в сторону поселка. Примеру Эвианы последовали и остальные игроки.
Ветер постепенно стал стихать. Небо прояснилось.
Вскоре с Эвианой поравнялась Шарлей.
— Да… С места в карьер, — оценила она первые события. — Эвиана, вам ведь приходилось уже играть. Неужели всегда так тяжело с самого начала?
— Играть? Какая же это игра? Это… Эвиана покачала головой. — Ладно. Не знаю. Там будет видно.
Наконец группа добралась до охотничьей сторожки. Тяжелая дверь неохотно поддалась усилиям Гранта. Ворвавшийся внутрь слабый луч дневного света выхватил из темноты убранство помещения. По сигналу Гранта игроки один за другим осторожно переступили порог заброшенного домика. Сторожка оказалась набитой провизией и скарбом так, что напоминала склад. Но главное, к всеобщей радости, вдоль стен располагались небольшие примусы и несколько канистр с горючим.
Орсон Сэндс жадно схватил три блестящие упаковки бобов со свининой.
— Настоящим мужчинам необязательно готовить на огне, — с пафосом заявил он. — Я это съем и в сыром виде.
Кевин, худющий парнишка, бегал по всему складу и кричал:
— Одежда! Здесь есть шубы и шапки!
— Подождите минутку, — вдруг озабоченно произнес Боулз, стряхивая снег со своей бороды. — Почему здесь никого нет? Куда они все, черт возьми, запропастились?
— Не знаю, и меня это мало волнует, — ответил Орсон и нетерпеливо надорвал зубами фольгированныи пакет.
— А зря. Над этим стоит задуматься, если ты хочешь остаться в живых, — упрекнул брата Макс.
Эвиана поочередно посмотрела на братьев и остановила свой взгляд на Максе. Этого мужчину она запомнила по мини-игре «Сланцевая шахта». Он был больше шести футов роста, чуть ниже Шарлей, зато раза в три шире. Внешне Макс очень походил на своего брата, но, в отличие от Орсона, его лицо украшала окладистая борода, живот его был не так безобразен, а карие глаза отличались необыкновенной живостью. Передвигался Макс, как заправский спортсмен.
— Послушай, Орсон, — Макс с укором смотрел на брата. — Наш самолет взорвался недалеко от поселка, но никто даже из любопытства не пришел взглянуть. Разве это не странно?
Орсон неохотно кивнул.
— Да, Макс. Ты прав.
Эвиана, заметив, что Шарлей очень внимательно разглядывает Сэндсов, дернула подругу за руку и тихо спросила:
— Они братья. Что, заинтересовали?
— Да, — кивнула Шарлей. — Об этом человеке, Максе, я много наслышана.
Неожиданно раздался голос пилота:
— Кто согласен посмотреть, что творится вокруг?
— Не против! Пошли! Я с вами! — отозвались шесть игроков, в числе которых были Шарлей, Макс и Пегас.
— Кто против?
Не поддержали пилота семь человек.
— Большинство против, — с сожалением подытожил Грант.
От идеи осмотреть окрестности пришлось отказаться, и игроки продолжили осмотр многочисленных полок. Кое-кто искал теплую одежду.
— Телятина с красным перцем! — воскликнула Трианна Ститвуд.
— Телятина? — раздался из другого угла голос Джонни Уэлша.
Трианна, разглядывая инструкцию на пакете, покачала головой:
— Придется, видимо, есть смертельную пищу. Вы только послушайте, что здесь написано: тимьян, листья эстрагона, измельченная петрушка, томатный соус…
— Вы, милочка, действительно можете нас убить, — отозвался из своего угла комедиант Уэлш.
— Ничего, бывает и хуже. Однажды я, например…
Донесшийся далекий выстрел прервал речь Трианны. В сторожке воцарилось гробовое молчание, и в этой тишине второй выстрел прозвучал как гром. Через несколько секунд еще выстрел, а вслед за ним — целая автоматная очередь.
— Да, здесь действительно все очень подозрительно, — пришел в себя Орсон.
Он с Максом первыми выскочили из сторожки, следом — остальные. Столпившись у дома, игроки всматривались в поселок, расположившийся через долину от сторожки. Там ли раздались выстрелы? Почему стреляли?
В сумятице и неразберихе Эвиана не нашла ничего лучше, как подойти к Максу, чтобы хорошенько его рассмотреть. Как она не замечала раньше? Макс был весьма интересным мужчиной, особенно впечатлял Эвиану его голос, звучавший всегда очень убедительно. Вообще голос имел для нее решающее значение. В отличие от большинства людей, Эвиана видеокассетам и играм предпочитала аудиокассеты.
В это время Грант и Хеберт вытащили из сторожки и швырнули на снег большие охапки шуб и шапок-ушанок. На несколько минут игроки забыли о выстрелах, занявшись выбором одежды. Боулз вновь скрылся в сторожке и вскоре вынес из нее снегоступы и зачем-то теннисные ракетки.
Подойдя к куче зимней одежды, Эвиана быстро нашла для себя подходящую шубу и выбрала огромную мохнатую шапку-ушанку. — Ну, где же они? — спросил Макс, повернувшись в сторону поселка. — Что ж они больше не стреляют?
Ответом Максу была новая серия выстрелов, а вслед за ними донесся далекий душераздирающий крик.
Теперь все знали, куда идти. Рассредоточившись, игроки направились на север, в сторону чернеющей холмистой гряды. Идти пришлось долго.
Первым на вершину гряды взобрался Боулз. Распластавшись на снегу, он внимательно всматривался вниз, по ту сторону гряды. Вдруг Боулз махнул рукой, и тотчас вся группа залегла на склоне. Любопытство брало свое, и постепенно все игроки вползли на вершину гряды.
С высоты гребня открылся вид еще на одну равнину, зажатую со всех сторон холмами. Равнина была настолько глубокой, что лучи солнца туда почти не попадали. Это было царство сумерек. На дне равнины догорал дом. Из провалившейся крыши валил дым. Маленькую боковую пристройку разнесло взрывом так, что массивные камни оказались разбросанными на сотни метров вокруг строения.
Раздался страшный взрыв. Взрывной волной пилота отбросило к ближайшему кустарнику. Из выбитых иллюминаторов вырвались длинные языки пламени.
Швырнуло на снег и Эвиану. Вокруг шипели раскаленные металлические обломки. Интересно, подумала Эвиана, если до них дотронуться, обожгут ли они пальцы? Происходящее казалось не игрой, а реальностью.
Дым стал рассеиваться. Эвиана поднялась на ноги и, отряхнувшись, огляделась. Пассажиры, пилот и гвардеец собрались вокруг Боулза и, стараясь перекричать завывания ветра, что-то горячо объясняли друг другу. До Эвианы донесся голос пилота.
— Извините, мистер Боулз. Посмотрите на этот обломок. Я думаю, взрыв произошел из-за того, что в один из баков попала разрывная пуля… А где Грег?
Пилот оглянулся и издал крик ужаса и отчаяния, увидев неподалеку от развалившегося самолета обуглившееся человеческое тело. Увязая в глубоком снегу, он бросился к останкам. Добравшись, пилот молча уставился на то, что когда-то было его стюардессой. Так же молча он снял с себя куртку и накрыл ею коллегу, с которой отлетал немало лет. Мороз пробирал до костей, однако пилот, казалось, этого не замечал.
В молчании прошло несколько минут. Из оцепенения пилота вывел подошедший Боулз.
— Грант, нам нужно добраться до жилья, — тихо сказал он. — Простимся мы позже.
Боулз вернул пилоту его куртку, а тело стюардессы накрыл шерстяным одеялом.
— Насколько я знаю, — продолжил он, бросив взгляд на прильнувшее к горизонту сморщенное солнце, — до конца полярного дня остался месяц. Этого должно хватить на все.
— А потом три или четыре месяца полярной ночи, — пилот печально вздохнул. — После чего…
— После чего будет «ядерная зима», настоящее оледенение, когда углекислый газ будет выпадать из атмосферы, как снег. Впрочем, на сегодня достаточно.
Усилившийся ветер наконец-то загасил пожар. С неба посыпали крупные хлопья снега.
— Послушайте, все наши запасы может занести! — прокричал Боулз, указывая на бесчисленные ящики и тюки. — Надо добраться до поселка за помощью!
— Эскимосский поселок в полумиле отсюда! — закричал гвардеец. — Думаю, они нас увидели!
Эвиана подошла к первому попавшемуся ящику и, смахнув с него снег, увидела на крышке красный крест. «А лекарства-то довольно тяжелые», — подумала она, подняв ящик, и первой направилась в сторону поселка. Примеру Эвианы последовали и остальные игроки.
Ветер постепенно стал стихать. Небо прояснилось.
Вскоре с Эвианой поравнялась Шарлей.
— Да… С места в карьер, — оценила она первые события. — Эвиана, вам ведь приходилось уже играть. Неужели всегда так тяжело с самого начала?
— Играть? Какая же это игра? Это… Эвиана покачала головой. — Ладно. Не знаю. Там будет видно.
Наконец группа добралась до охотничьей сторожки. Тяжелая дверь неохотно поддалась усилиям Гранта. Ворвавшийся внутрь слабый луч дневного света выхватил из темноты убранство помещения. По сигналу Гранта игроки один за другим осторожно переступили порог заброшенного домика. Сторожка оказалась набитой провизией и скарбом так, что напоминала склад. Но главное, к всеобщей радости, вдоль стен располагались небольшие примусы и несколько канистр с горючим.
Орсон Сэндс жадно схватил три блестящие упаковки бобов со свининой.
— Настоящим мужчинам необязательно готовить на огне, — с пафосом заявил он. — Я это съем и в сыром виде.
Кевин, худющий парнишка, бегал по всему складу и кричал:
— Одежда! Здесь есть шубы и шапки!
— Подождите минутку, — вдруг озабоченно произнес Боулз, стряхивая снег со своей бороды. — Почему здесь никого нет? Куда они все, черт возьми, запропастились?
— Не знаю, и меня это мало волнует, — ответил Орсон и нетерпеливо надорвал зубами фольгированныи пакет.
— А зря. Над этим стоит задуматься, если ты хочешь остаться в живых, — упрекнул брата Макс.
Эвиана поочередно посмотрела на братьев и остановила свой взгляд на Максе. Этого мужчину она запомнила по мини-игре «Сланцевая шахта». Он был больше шести футов роста, чуть ниже Шарлей, зато раза в три шире. Внешне Макс очень походил на своего брата, но, в отличие от Орсона, его лицо украшала окладистая борода, живот его был не так безобразен, а карие глаза отличались необыкновенной живостью. Передвигался Макс, как заправский спортсмен.
— Послушай, Орсон, — Макс с укором смотрел на брата. — Наш самолет взорвался недалеко от поселка, но никто даже из любопытства не пришел взглянуть. Разве это не странно?
Орсон неохотно кивнул.
— Да, Макс. Ты прав.
Эвиана, заметив, что Шарлей очень внимательно разглядывает Сэндсов, дернула подругу за руку и тихо спросила:
— Они братья. Что, заинтересовали?
— Да, — кивнула Шарлей. — Об этом человеке, Максе, я много наслышана.
Неожиданно раздался голос пилота:
— Кто согласен посмотреть, что творится вокруг?
— Не против! Пошли! Я с вами! — отозвались шесть игроков, в числе которых были Шарлей, Макс и Пегас.
— Кто против?
Не поддержали пилота семь человек.
— Большинство против, — с сожалением подытожил Грант.
От идеи осмотреть окрестности пришлось отказаться, и игроки продолжили осмотр многочисленных полок. Кое-кто искал теплую одежду.
— Телятина с красным перцем! — воскликнула Трианна Ститвуд.
— Телятина? — раздался из другого угла голос Джонни Уэлша.
Трианна, разглядывая инструкцию на пакете, покачала головой:
— Придется, видимо, есть смертельную пищу. Вы только послушайте, что здесь написано: тимьян, листья эстрагона, измельченная петрушка, томатный соус…
— Вы, милочка, действительно можете нас убить, — отозвался из своего угла комедиант Уэлш.
— Ничего, бывает и хуже. Однажды я, например…
Донесшийся далекий выстрел прервал речь Трианны. В сторожке воцарилось гробовое молчание, и в этой тишине второй выстрел прозвучал как гром. Через несколько секунд еще выстрел, а вслед за ним — целая автоматная очередь.
— Да, здесь действительно все очень подозрительно, — пришел в себя Орсон.
Он с Максом первыми выскочили из сторожки, следом — остальные. Столпившись у дома, игроки всматривались в поселок, расположившийся через долину от сторожки. Там ли раздались выстрелы? Почему стреляли?
В сумятице и неразберихе Эвиана не нашла ничего лучше, как подойти к Максу, чтобы хорошенько его рассмотреть. Как она не замечала раньше? Макс был весьма интересным мужчиной, особенно впечатлял Эвиану его голос, звучавший всегда очень убедительно. Вообще голос имел для нее решающее значение. В отличие от большинства людей, Эвиана видеокассетам и играм предпочитала аудиокассеты.
В это время Грант и Хеберт вытащили из сторожки и швырнули на снег большие охапки шуб и шапок-ушанок. На несколько минут игроки забыли о выстрелах, занявшись выбором одежды. Боулз вновь скрылся в сторожке и вскоре вынес из нее снегоступы и зачем-то теннисные ракетки.
Подойдя к куче зимней одежды, Эвиана быстро нашла для себя подходящую шубу и выбрала огромную мохнатую шапку-ушанку. — Ну, где же они? — спросил Макс, повернувшись в сторону поселка. — Что ж они больше не стреляют?
Ответом Максу была новая серия выстрелов, а вслед за ними донесся далекий душераздирающий крик.
Теперь все знали, куда идти. Рассредоточившись, игроки направились на север, в сторону чернеющей холмистой гряды. Идти пришлось долго.
Первым на вершину гряды взобрался Боулз. Распластавшись на снегу, он внимательно всматривался вниз, по ту сторону гряды. Вдруг Боулз махнул рукой, и тотчас вся группа залегла на склоне. Любопытство брало свое, и постепенно все игроки вползли на вершину гряды.
С высоты гребня открылся вид еще на одну равнину, зажатую со всех сторон холмами. Равнина была настолько глубокой, что лучи солнца туда почти не попадали. Это было царство сумерек. На дне равнины догорал дом. Из провалившейся крыши валил дым. Маленькую боковую пристройку разнесло взрывом так, что массивные камни оказались разбросанными на сотни метров вокруг строения.