Ночкин Виктор. Тварь из Бездны

   – Так что за тварь-то? – напомнил Торкеру десятник.
   – Ну… – здоровяк сбился с шага, должно быть, собирался с мыслями. – Это как бы… ну… легенда такая… Сказка такая, значит.
   – Нет, не сказка, – возразил стражник постарше. – О Твари в книгах написано. Мой племянник в монастырь блаженного Энтуагла послушником принят. Он говорил, в монастырской библиотеке прописано о Твари. В старых хрониках о ней есть. А племянник мой переписчик. Он сам читал.
   – Ну, может, и не сказка, – покладисто согласился Торкер. – Может, в книжках и прописано. Я человек темный, откуда мне знать? Только никто этой твари не видел. Это как морской змей из Легонта – в книгах есть, а не видел никто.
   – Мало ли что не видел! – не сдавался пожилой солдат. – Монахи все знают. И раз в книгах о том есть…
   – Стоп! – объявил Ральк. – Лучше просто скажите мне, что за тварь. Пусть никто не видел, пусть. Скажите, что в книгах пишут. Ну вот, хотя бы ты, Эрвиль. Что твой племянник читал в монастыре?
   – Ну… – неторопливо начал стражник. – Пишут, значит, в книгах… Э, мастер сержант, а не присесть ли нам, передохнуть маленько? А то все бежим, бежим… Неспокойная ночка выдалась. А как присядем, я все и расскажу. А?
   Несколько человек тут же присоединились к предложению.
   «Слава Гилфингу, пришли в себя – решил Ральк, – раз пересидеть дежурство захотели. Отпустило, значит». А вслух, помолчав немного для солидности, молвил:
   – Ладно.

***

   Все тут же принялись оглядываться в поисках уютного закутка. Тучи разошлись, небо посерело, а луна выделялась ярким серебряным кругом – холодная, безучастная. Словно монета, которую отдаешь в уплату давнего долга. Скоро и светать начнет.
   Нирс предложил расположиться у ворот кузнечного квартала. Там, мол, есть навес и коновязи, под навесом сухо и присесть можно.
   – Нет, у них вечно как уголь разгрузят, так все в пылище, – возразил Эрвиль, – лучше к ткачам двинуть. Крюк невелик, а там присесть можно на чистое.
   – К ткачам, так к ткачам, – не возражал Нирс. – Это как мастер десятник скажет.
   Мастер десятник не возражал, и стражники свернули к ткацкому кварталу. Там действительно перед воротами был широкий навес – должно быть, специально, чтоб шерсть не мокла, если под дождем разгружать телеги придется. Нашелся и широкий выступ вдоль ограды, где удобно присесть. Стражники неторопливо расположились под навесом, и старый Эрвиль, откашлявшись, начал:
   – Ну, значит, пишут в книгах… да и так всем ведомо, имеется тварь… Вроде как морской змей, но с лапами. И вполне может на сушу выйти.
   – Наподобие крокодила, как в аптеке Римза, – поддакнул Нирс.
   – Скажешь тоже, римзов крокодил, – рассердился старый солдат, – крокодил тот маленький, меньше меня, даже если с хвостом! А тварь-то – огромная! Она выходит во время прилива и набрасывается на обитателей суши.
   – Жрет их, что ли? – спросил Ральк.
   – Рвет на части, убивает, калечит. Ей ненавистны все, кто дышит воздухом, – пояснил Эрвиль. – Так у монахов в книгах написано. Мол, эта тварь живет в воде и среди водяных тварей. А вот с приливом выходит на сушу, видит непривычных ей существ и бесится от одного только их облика. И…
   – И сундуки вскрывает? – поинтересовался Ральк.
   – Если в ярости примется все крушить, то и сундуки изломает, – пояснил рассказчик. – Но дело не в том, что она ярится на суше. Дело в другом!
   Солдат наставительно поднял палец и обвел товарищей многозначительным взглядом. Все молчали, Эрвиль тоже умолк, ждал вопроса.
   – Ну и в чем же? – наконец не выдержал Ральк. Он не верил в тварь, вскрывающую сундуки в доме купца, но ему хотелось услышать всю историю.
   – А в том, что гонит морскую тварь на сушу. И что позволяет ей долго находиться на берегу! – торжественно произнес солдат.
   – Ну и что же? – покорно подкинул свою реплику Ральк. Он уже понял, что вопросы неизбежны и беспрекословно потакал старому стражнику.
   – Грехи! Наши грехи! В списках живых существ, созданных Гилфингом Светлым, нет этой твари, – пояснил Эрвиль, – это тоже племянник сказал. Он эти списки копировал, он точно знает. Раз Тварь из Бездны не создана Светлым, значит она – порождение Гангмара, не к ночи будь помянут.
   Старик дважды осенил себя кругом и продолжил:
   – Тварь из бездны – порождение Гангмара, который есть Отец Греха, и потому Тварь к грехам людским тянется. Когда где-то на берегу мера греховности превысит предел, Тварь всплывает из Бездны, в коей таится среди прочих морских гадов и иных уродцев, порожденных Темным. Выходит с приливом на сушу и убивает. Стало быть, сильно грешим мы здесь, в Верне. Тешим Темного, влечем его Тварь. Нынче чудище поднялось сюда из Бездны и идет на запах греха. Купец убитый, Рукист – очень нехороший человек был, все это говорят, прости меня Гилфинг, что я о покойном этак… Вот его-то Тварь и почуяла сильней, чем прочих. Верно я говорю?
   – А сторож? – недоверчиво буркнул Ральк. – Сторож на складе? Он как, тоже худой человек?
   Все притихли и уставились на Эрвиля. Старик несколько минут собирался с мыслями, но тут вмешался Торкер:
   – Я так думаю, купец контрабанду на складе принимал, а это грех. Тварь почуяла и всплыла. Ну, пока добиралась, купец со склада ушел, а сторож зверюге и подвернулся… Он и был первым, кого Тварь прикончила.
   – А теперь она здесь, – молвил старый Эрвиль. – И многим в Верне не поздоровится. Ох, многим…

***

   Некоторое время солдаты вяло обсуждали, как выглядит Тварь. Выяснилось, что каждый представляет чудовище по-своему. Но спорить всерьез не стали – поскольку никто Твари не видал, спор терял смысл. Обсудив количество лап, форму зубов и длину хвоста, стражники смолкли. Ральк сперва тоже задумался, как должен выглядеть морской зверь, всю жизнь проводящий в пучине, но способный жить на суше – но, не придумав ничего путного, снова принялся мечтать о собственном домике для него и Сирины.
   Наконец спорщики притихли, а Ральк пришел к выводу, что двух этажей вполне довольно, если в придачу будет просторный чердак. Остановившись на двух этажах и чердаке, Ральк встал и потянулся. Небо еще чуть-чуть посветлело и поднялся холодный ветерок – должно быть, скоро рассвет.
   – Ладно, идем дальше, – скомандовал он. – Поговорили, передохнули… можно и двигать.
   Солдаты нехотя принялись подниматься, преувеличенно тщательно отряхивать плащи и оправлять складки на куртках. Шагать по ночному городу никому не хотелось… тем более, что в одном из бесчисленных каналов, пересекающих Верн, притаилось жуткое чудище – или, что еще хуже, опасный убийца.
   – Идем, идем, – поторопил Ральк. – недолго уже осталось.
   В самом деле, большая часть ночи миновала. Солдаты снова зашагали по спящим улицам. Ремесленные кварталы миновали быстро, а в жилом районе Ральк решил задержаться и пройти по отдаленным переулкам – просто так, на всякий случай. Тварь или не Тварь, но если сундуки в купеческом доме кто-то обчистил, то и добыча ночного убийцы должна где-то объявиться. Десятник уже заранее решил, что любого, кто попадется сейчас, он велит хорошенько обыскать и расспросить – кто, откуда и куда идет, даже если встречный окажется «пустым». Возможно, грабитель уже припрятал добычу и теперь спешит домой? Но стражники обходили квартал за кварталом – никто не попадался навстречу. Еще час, подумал Ральк, и город начнет просыпаться. Рыбаки встают рано, чтобы не упустить утренний лов. Тогда хватать встречных станет бессмысленно.
   Солдаты, шагая следом за десятником, наверняка не раз уже задумались, чем они занимаются в этой, самой тихой, части города.
   – Ладно, – решил наконец Ральк, – идем обратно. Возможно, что-то новенькое узнаем. И отряд свернул к центру города. Пока шагали, небо стало еще светлее, и Верн начал просыпаться. То тут, то там скрипели ставни, слышались тихие голоса, в окнах зажигался свет… Пока добрались до кордегардии, начали попадаться первые рыбаки, направляющиеся к порту.
   На площади было довольно людно. Перед кордегардией собралось с десяток солдат стражи – этих подняли по тревоге, никто толком ничего не знал. Через площадь то и дело проходили люди, которых никак не возможно было принять за рыбаков – и все направлялись к дому Совета. Должно быть, синдики станут совещаться – кстати, среди спешащих прохожих Ральк приметил пару священников. Возможно, идея списать убийство на Тварь из Бездны нуждалась в подтверждении церковными авторитетами. Ральк завел своих подчиненных внутрь и, велев им пока что отдыхать, отправился к писарю. Бедняге снова не удалось толком отоспаться, и он был раздражен. Впрочем, изливать раздражение на десятника не стал. Попеременно бранясь и зевая, писарь объяснил, что второе убийство будет воспринято куда серьезней первого. Все-таки купец, да еще с семейством… Сейчас совет спешно собирают – там будет принято решение. Скорей всего, к ночным обходам привлекут цеховое ополчение и чародеев.
   – В общем, нам даже полегче станет, – заключил писарь. А я уж точно нынче спать отправлюсь, устал. Пусть теперь у цеховых голова болит.

Глава 25

   До конца дежурства оставалось часа полтора, так что, хотя Ральку хотелось дождаться новостей, все же он счел, что следует выйти в город еще раз. Начальство наверняка злится, и лучше не попадать под горячую руку. К тому же заседание городского Совета – дело не быстрое. Пока все болтуны выскажутся по пустякам… пока в самом деле перейдут к обсуждаемому вопросу… В общем, время есть.
   Ральк поднялся на второй этаж, где расположились его люди, и велел снова собираться – мол, нечего ныть, осталось совсем немного. И едва только стоило намекнуть на сердитое начальство, от которого лучше держаться теперь подальше, как солдаты заторопились. Вообще-то, подумал десятник, он может податься к Ропиту, несущему стражу у дверей дома Совета… постоять там и узнать новости первым… Но нет, все же надежней – оказаться подальше от начальства. Поэтому Ральк занял место во главе колонны и зашагал прочь. Навстречу брели понурые рыбаки, груженые снастями. «Они еще не знают об убийстве, о Твари из Бездны… – подумал Ральк, – ничего, к вечеру весь город заговорит. Да что там к вечеру, уже к обеду только и слышно будет, что о гангмаровом чудище, о грехах и покаянии. Тварь или не тварь, а храмы Верна неплохо обогатятся в эти дни…»
   Стражники протопали к воротам, не углубляясь на этот раз в жилые кварталы, затем пересекли район мастерских – все было спокойно. Наконец Ральк дал команду поворачивать к площади. Факелы уже давно потушили, стало совсем светло. Утро обещало быть ясным – тучи разошлись, будто и не лил дождь полночи.
   У кордегардии уже было пусто. Солдаты частью разошлись по домам, частью – заступили на посты. На втором этаже отдыхал Ропит с напарником. Рядышком клевал носом парень в просторном плаще с капюшоном, ученик Танцора.
   Ропит рассказал, что Совет, вопреки обыкновению, заседал недолго. Похоже, в такую рань красноречие синдикам изменяет. В самом деле, как и предполагал многоопытный писарь, ночное патрулирование доверят цеховым ополчениям, каждой гильдии будет назначен день – вернее, ночь – дежурства. Настоятель монастыря блаженного Энтуагла пересказал коротко легенды о Твари из бездны, ее признали повинной в четырех смертях… Стало быть, Тварь и станут ловить по ночам – во время прилива, ибо в книжках написано, что зверь выходит на сушу именно с приливом. Так что пусть Ральк идет в клетушку писаря и спросит, когда их десятку выходить на службу. Писарь, правда, ушел, но там сейчас сержант Эгильт. Он и распорядится.
   – И откуда ты все знаешь?.. – протянул Ральк. Идти разговаривать с сержантом ему не хотелось, Эгильт нынче выглядел слегка тронутым, сильно задела его вся эта история. – Ведь тебя на Совет не приглашали, ты же на дверях стоял? Или все же приглашали?
   Ропит молча пожал плечами. Мол, знаю – и все тут. Ральк вздохнул, привычно поправил ремень, сдвигая ножны, и отправился к начальству. Постучал и решительно толкнул дверь. Когда он вошел, сержант сидел за столом, положив голову на скрещенные руки – на Ралька глядела едва намечающаяся плешь, просвечивающая среди свалявшихся спутанных волос. Десятник выразительно покашлял, тогда Эгильт поднял на него воспаленные красные глаза.
   – А… Ральк… – вяло протянул Эгильт. – Слушай, нам велено отдыхать – ну, тем, кто нынче ночью в карауле был… Ступай отсыпайся. Завтра к заутрене на службу. Тебе и твоим.
   – А?..
   – Тогда все и узнаешь, завтра. Ступай теперь. Устал я очень, а мне еще до полудня здесь торчать…
   – Ладно, – кивнул Ральк. – Тогда до завтра, что ли?
   Эгильт не ответил. Опустил голову и, похоже, мгновенно уснул. Десятник пожал плечами и вышел, осторожно прикрыв за собой дверь. Пусть спит, в самом деле, ему нынче побольше прочих досталось. Да еще и дом с телами, растерзанными таинственным убийцей – это на кого хочешь подействует…Ральк приметил, кстати, на рукаве сержанта темные полосы – как будто плохо замытые следы крови. Должно быть, что-то еще искал в доме убитого Рукиста. Интересно, удалось ли обнаружить хоть какие-то улики? Скорей всего, нет – раз все по-прежнему твердят о Твари из Бездны.

***

   Утро в самом деле было замечательное – в небе ни облачка, прозрачная хрупкая синева над головой. Мостовые за ночь вымыло дождем, так что влажный булыжник под ногами блестит, искрятся крошечные капельки, сверкают и переливаются в первых солнечных лучах…
   Ральк размашисто шагал по просыпающемуся Верну и с удовольствием подставлял лицо теплым прикосновениям солнышка. Хотелось выбросить из головы мысли об увиденном в доме купца Рукиста, не думать о Твари из Бездны. Хотелось помечтать о двухэтажном домике с чердаком… Но едва солдат сворачивал в тень, как память снова подсовывала жуткие картины разорения и смерти… Нужно выспаться, вот что – он просто устал…
   Так что Ральк миновал трапезную, бросив на ходу Девику, что перекусит после, и, поднявшись к себе, завалился спать. Усталость навалилась мгновенно, и заснул солдат, кажется, прежде чем голова успела коснуться подушки. Снилось ли что ему – Ральк потом не мог вспомнить. Проснулся голодным и разбитым, сон не пошел на пользу. Да еще и погода испортилась. Пока он отдыхал, набежали тучи… вернее, не тучи, а так… затянуло небо липкой пеленой. Солнца нет, влага, так и не успевшая испариться, стоит в воздухе.
   Ральк натянул сапоги и побрел вниз – завтракать… обедать… совсем сбился с этой службой, Гангмар ее возьми.
   – А, Ральк! – замахал рукой из-за стойки Девик, – есть будешь?
   – Буду… Тащи обед. Пива кувшин…
   Перед стойкой заказчиков не было, так что Девик тут же нырнул на кухню и быстро возвратился с подносом, уставленным посудой. Расставляя перед Ральком обед, он заявил:
   – А тебя старик спрашивал.
   – Какой еще старик?
   – Маленький такой, тощий. В плаще таком темном, маленький, в общем, старичок. Ты с ним уже сидел у меня на днях.
   – А, этот. Кирит Ростин.
   – Ну, не знаю, как его звать. Я ему сказал, что, мол, мастер Ральк со службы уставший пришел, даже завтракать не стал. Он все равно спросил, какая комната твоя, да и потопал наверх. Ты ж, наверное, спал? Не встречался с ним, верно?
   – Спал, – кивнул Ральк, принимаясь за суп. – Может, Кирит и стучал, но я не услышал.
   – Вот и я так решил, – Девик опустил поднос, но уходить, похоже, не собирался, положил руку на спинку свободного стула и продолжил, – потому что быстро он обратно в зал спустился. А, думаю, ты спишь, он постучал деликатно, постоял маленько… да и убрался ни с чем. В общем, он ушел.
   Ральк хлебал суп, уткнувшись с тарелку. Девик переступил с ноги на ногу и опять завел:
   – Я так думаю, если бы что-то важное было, старик дождался бы… Ну, или попросил меня передать… Слушай, я спросить хотел…
   – Спрашивай.
   Ральк взялся за кружку, Девик услужливо подхватил кувшин и налил постояльцу пива.
   – Слушай, тут разговоры ходят всякие… Ну, говорят, ночью еще кого-то убили… Купца убили.
   – Верно. Купца. И всю семью.
   Ральк рассудил, что свидетелей было в этот раз много – десятка полтора соседей перед домом Рукиста когда стража подоспела – да и сам-то дом пострадал так, что этого не скроешь. Все равно не сегодня, так завтра весь город заговорит.
   – А правду говорят, что это Тварь из Бездны? Ну, такое чудище морское, которое…
   – Девик, – Ральк откинулся на спинку стула и впервые поглядел на кабатчика, – я тебе кто? Поп? Или епископ? Откуда мне знать, Тварь или не Тварь? Убили трех человек. Ограбили дом. Станет тварь сундуки открывать?..
   – А, так его ограбили?
   – Не знаю, если честно, – признался солдат. Сундуки все были переломаны… Правда, там всю мебель в щепки разнесли… Не знаю.
   – А что у вас там говорят? Стража-то как думает?
   – Послушай, ты помнишь, когда я вернулся? Ночь по городу отходил в карауле. Когда мне было слушать, что говорят? Мой сержант говорит – Тварь. А больше ничего не знаю.
   – Значит, Тварь! – глубокомысленно заключил Девик. И повторил торжественно, словно смакуя, – Тварь из Бездны!

***

   Ральк уже приготовился выслушать занудную речь о грехах и воздаяниях, но, на счастье, в дверях показался новый посетитель, и Девик поспешил за стойку. Ральк облегченно вздохнул и налил вторую кружку. Болтун оставил его в покое. Новый клиент заказал пива и остался пить у стойки, так что кабатчик уже вдохновенно вещал ему о Твари и грядущих бедствиях.
   Покончив с пивом, Ральк пошел расплатиться. Мужчина у стойки заказал вторую кружку и невозмутимо прихлебывал, время от времени кивая, Девик принял деньги, не прерывая проповеди. Он собрался, правда, обратиться и к Ральку, но десятник, не обращая внимания на попытки вовлечь его в беседу, удалился к себе наверх. Там заперся, послушал с минуту у двери – все спокойно – затем извлек из тайника сбережения, добавил серебро, которое прикарманил в доме убитого Рукиста, и принялся за подсчеты. Считал солдат не очень-то хорошо, поэтому дело оказалось долгим, Ральк аккуратно разложил монеты по номиналам и методично перебрал кучки одну за другой. Потом еще раз – для верности. Как ни считай, а на двухэтажный домик с чердаком не набиралось. Едва-едва пятая часть от нужной суммы. А может, четвертая? Ральк был не уверен, он и в ценах на жилье разбирался не очень… В любом случае, осталось некоторое разочарование, он был уверен, что обладает куда более приличным состоянием.
   Вздохнув, солдат собрал монеты и упрятал обратно – под кровать. Оставил только груду меди, которой, оказывается, набралось изрядно. Тайничок невелик, мелкие монеты лучше истратить или разменять – толку от них все равно немного, а место требуют…
   Покончив с расчетами, Ральк выглянул в окно. Небо, пожалуй, потемнело еще больше, но дождя не намечалось. Гангмар знает что творится с погодой в последние дни… Такое лето выдалось паршивое… Вообще-то, дождь Ралька волновал мало, но если хлынет, то он не сможет пригласить Сирину на прогулку. Времени до вечера еще оставалось порядочно и Ральк вдруг осознал, что уже натягивает камзол – ноги, кажется, сами несли его к Сирине. А чем еще заняться нынче? Проведать семейство Торкера, чем же еще? Позвать Сирину пройтись по городу… Просто так.
   Ральк, не теряя больше времени, собрался, запер комнату и отправился вниз. Девик воодушевленно болтал, повествуя о Твари из Бездны – теперь уже двоим молчаливым клиентам, не забывая, разумеется, подливать пива и принимать деньги. Ральк быстро миновал трапезную и вышел наружу. Шагая по улицам, он не заметил особой тревоги или боязни в глазах встречных – Верн жил обычной жизнью. Рыбаки возвращались, распродав свой улов, в ремесленных кварталах еще шла работа… Детвора стайками носилась по улицам, сорванцы галдели и дразнили друг друга. Нищий на углу монотонно гундосил свои тоскливые жалобы… Хозяйки, высунувшись из окон, перекликались через улицу – обменивались новостями с соседками из домов напротив. Самый обычный конец рабочего дня.
   Проходя мимо домика старого Кирита Ростина, Ральк вспомнил, что маг хотел с ним что-то обсудить и даже заходил в «Попутный ветер»… но, поколебавшись немного, все же прошел мимо. Сирина, Сирина – вот с кем ему охота поговорить. А с чародеем Ральк еще увидится. Не сейчас. Позже. Когда-нибудь.
   Вот и «Медный грош». Торкер приветствовал десятника щербатой улыбкой – он уже торчал на привычном месте в дверях, почесывая жирную волосатую грудь под расстегнутым форменным камзолом.
   – День добрый, мастер десятник!
   – Привет, Торкер! А я как раз вот шел… ну… и это… с Сириной вот думал…
   – Отчего же, заходи, девочка будет рада! – улыбка вышибалы стала еще шире. – А сюда что?
   – Ну так… – Ральк сам не думал, что смутится настолько, – вина бы… это.
   – Вина хочешь купить? Идем, сегодня у нас даже получше, чем в тот раз, найдется. Идем, я подскажу. Теперь, видать у меня дома хорошее вино всегда будет, а?
   Торкер подмигнул – хорошо так подмигнул, по-доброму. И Ральк сразу почувствовал себя отлично. Смущение исчезло без следа. Пока хмурый Лутан пересчитывал груду ральковых медяков, Торкер, по-прежнему почесываясь, бросил:
   – Да, Ральк, а ты новость слыхал? Танцор-то сбежал! Ну, то есть покинул город нынче. Сказал, что, мол, дела… да только по правде-то он Твари испугался. Как вернулся ученик, которого он осмотреть дом покойника Рукиста оглядеть, как вернулся ученик – так и засобирался чародей. Так вот оно…

Глава 26

   Сирина в самом деле обрадовалась приходу Ралька. Девушка, распахнула дверь и при виде гостя улыбнулась так искренне, что стражник мигом позабыл и о Кирите Ростине, и о сбежавшем из города Танцоре, а заодно и обо всех делах. Даже легкая досада, оставшаяся после подсчета накопленных денег – и та испарилась. Сирина схватила Ралька за рукав и повлекла в дом.
   – Мама, погляди, кто пришел!
   Терена выглянула из кухни, узнала Ралька и тут же заулыбалась и, вытирая большие красные руки передником, затарахтела, как она рада гостю, как они все ему рады, как рад был бы муженек, случись он дома, да как младшенький все вспоминал ральковы рассказы, хоть бы кто выбил у него из головы эту дурь насчет службы наемником в Ренпристе, чтоб его Гангмар взял, гнездо это разбойничье, то есть ты не помысли плохого, но сам понимаешь, каково нам, добрым горожанам, если у мальца в голове эта напасть – солдаты из Ренприста… В общем, Ральк и оглянуться не успел, как его усадили за стол, кувшин словно сам собою перекочевал на скатерть, а Терена, на прекращая болтовни, уже ставила перед ним чарку… Оставалось только подивиться, с какой неукоснительностью соблюдается в доме Торкера ритуал приема гостей – с непременным усаживанием, угощением, «светским» разговором… Сирина же, напротив, молчала. Положила локотки на стол, опрела подбородок о скрещенные ладошки и глядела на Ралька огромными глазищами – а солдат размышлял, какие у нее аккуратные белые ручки и подбородок сердечком – ни дать, ни взять, Гунгилла в дни Творения с витражей собора… Интересно, а будет ли вежливым сказать девушке об этом сходстве? С одной стороны, Гунгилла, конечно – Прекрасная… а с другой-то, как ни крути, Мать Сущего, да и возрасту порядочного…
   Выпили вина, Ральк что-то ответил – похоже, невпопад, потому что Сирина хихикнула… А может, Ральк и не глупость сказал, девушка частенько хихикала, когда Ральк говорил у них за столом. Дождавшись паузы в словоизвержении Терены, солдат быстро вставил:
   – А не пройтись ли…
   Терена не давала перебить себя надолго, она тут же подхватила:
   – А что, и пройдитесь! Погуляйте, детки, пока дождя нет. Что за погоды стоят нынче, словно сам Темный в небе тучи мутит! Сирина, накидку возьми, а то польет, неровен час, да и не уходите нынче далеко, если пойдет сильный дождь – сразу домой, но, может, помилует Мать, не допустит нынче дождика…
   Сопровождаемые бормотанием толстухи, молодые люди быстро собрались и вышли на улицу. Сирина перед уходом послушно набросила тяжелый плащ, чтобы мать скорей отвязалась. Оказавшись за дверью, они, не сговариваясь, быстро зашагали прочь от дома и, едва свернули за угол, девушка со смехом сбросила тяжелую накидку, тут же подхваченную у нее из рук галантным Ральком. Хотя небо и потемнело подозрительно, но дождя пока не было.
   – Ну что, куда пойдем? – весело спросила Сирина.
   Тут Ральк наконец решился:
   – А давай к собору сходим, я хочу поглядеть витражи еще раз.
   – Давай, – легко согласилась девушка. – А с чего это тебе такая мысль пришла?
   – Ну, я… как бы это… Вот глядел на тебя – ну вылитая Гунгилла… Ну, когда голову на руки положила за столом. Дай, думаю, погляжу на тебя еще раз да сравню с той, на витраже. Очень похоже, по-моему.
   Девушка звонко рассмеялась – словно колокольчик зашелся – и, отшвырнув носком туфельки камешек, заявила:
   – Ну ты даешь… Святотатец. Ладно, идем.
   Сперва они молчали, затем Сирина принялась рассказывать что-то о брате, которому не нравится работа у краснодеревщика, и Торкер младший грозился, что порежет старого мастера, если тот еще раз влепит ему затрещину… и даже показывал нож… Ральк осторожно сказал, что, мол, не дело это… негоже ученику так… помолчали. Но вот и собор. Молодые люди неторопливо обошли массивное сооружение, остановились перед стрельчатым окном. С минуту Ральк глядел на выложенную из кусочков цветного «гномьего стекла» картину и размышлял.
   – Ну, как? – нарушила молчание Сирина. – Похожа?