Ночкин Виктор. Тварь из Бездны

   – А я могу остаться?
   Старик помолчал минуту, потом пожал плечами:
   – Ну почему бы и нет? Ригивер Затычка уже протрезвел, и его ученик грузит повозку вещами почтенного мага, он собирается занять вполне комфортабельную комнату… нет-нет, не здесь, по другую сторону коридора. Выбор за вами.
   – Я вернусь в коридор.
   – Удачи вам, мастер солдат. Жаль, что не могу помочь ничем большим, чем совет. Помните, все в мире взаимосвязано. Наши стражники несут караул по графику, привязанному к очередности приливов и отливов.
   – И… что?
   – Ступайте, мастер Ральк, если таков ваш выбор. А я останусь здесь.
   Легкая ладонь легла на плечо Ралька, солдат повернулся, шагнул к двери, взялся за ручку и… и проснулся. Несколько минут Ральк лежал с закрытыми глазами, вспоминая сон. Чародей сказал: «все в мире взаимосвязано». И еще об очередности караулов, согласующихся с приливами… Что бы это значило? Ральк не верил вещим снам, приметам и прорицателям, но видение было таким явственным… Все в мире взаимосвязано… Стража заступает в караул согласно очередности приливов… А Тварь? Когда убивает Тварь? Она всегда приходит с приливом. Что же за этим кроется? Как жаль, что Ральк не сумел заглянуть в другие двери…

***

   Ральк рывком сел в кровати и откинул одеяло. Он может проверить, чего стоят советы покойного чародея, полученные во сне! Нужно только поторопиться. Ральк натянул сапоги, схватил красно-зеленую форменную куртку, торопливо запер дверь и бросился вниз, скрипя ступенями. Было уже хорошо за полдень, людей собралось в зале немало. Солдат кинулся к выходу, на бегу натягивая куртку. Встречные расступались перед столь целеустремленным мастером в цветах городской стражи. Девик окликнул из-за стойки, но Ральк только рукой махнул:
   – Сейчас вернусь! Обед приготовь!
   Выпалив распоряжение, стражник выскочил из заведения, сбежал с крыльца «Попутного ветра» и кинулся по улице, припоминая, где живет Ригивер Затычка. Минут десять – и Ральк перед жилищем почтенного чародея. Дверь заперта, а замочная скважина едва заметно искрится – предостережение грабителям, мол, сюда вторгаться опасно даже в отсутствие хозяина. Ральк, тяжело дыша, с минуту пялился на запертую дверь, потом ухватил за рукав прохожего:
   – Ты здешний? Мага Ригивера не видел?
   – Уехал он! Только что уехал… Вы, мастер, можете, пожалуй, нагнать, если быстро пойдете. Ригивер наверняка к Южным воротам направился.
   Ральк буркнул: «Спасибо!» – и, выпустив рукав, бросился в указанном направлении. Прохожий, расправляя измятую одежку, удивленно поглядел вслед стражнику. Ригивера ужалось нагнать в самом деле у Южных ворот. Небольшой фургон, наверняка груженный скарбом чародея, вел ученик, а сам Затычка выглядывал из-под полотняного полога, шевеля губами.
   – Постойте, мастер! Мастер Ригивер! – окликнул Ральк.
   Фургон стал.
   – Чего тебе? – поинтересовался маг. – Говори скорей, я тороплюсь покинуть проклятый город.
   – Прошу прощения, мастер… Я хочу спросить странное. Что вам снилось нынче?
   – Да не помню… – равнодушно протянул Затычка. – Твой солдат, этот, как его, здоровенный такой, хорошо наливает… А, погоди… да, был какой-то сон, точно! Да, вспоминаю! Так забыл, вроде, а как ты спросил, так припоминать что-то начал… Я сидел… не помню, где. Было светло. Я прятался. За дверью был мрак, и там разгуливала Тварь. А я сидел в безопасности, за дверью, за надежной дверью.
   Ригивер закатил глаза и задумался. Потом продолжил:
   – Да, Тварь из Бездны. Это была она. Я не видел ее за дверью, но слышал тяжелое дыхание, обонял исходящий от нее смрад… Я был в безопасности, потому что меня окружал свет, а она была во мраке, за дверью. Ты прав, друг мой! Это вещий сон! Я уеду к свету! Тварь подстерегает меня здесь, в темноте, а я уеду из Верна. И ты беги, если хочешь жить… ты ведь тоже видел сон, верно? Иначе не стал бы гнаться за мной… Трогай!
   Ученик поправил капюшон и, повинуясь приказу, тряхнул вожжами. Лошадка зацокала копытами по булыжникам, увлекая фургон к воротам…
   Ральк задумался, глядя вслед повозке. Старик из видения сказал верно – в самом деле, Ригивер Затычка заканчивал укладывать барахло, когда Ральк досматривал странный сон. Видимо, стоит задуматься и над остальными словами: «Помните, все в мире взаимосвязано. Наши стражники несут караул по графику, привязанному к очередности приливов и отливов…» Что колдун имел в виду? Ральк поймал себя на мысли, что он воспринимает Кирита Ростина, как живого, тогда как старик мертв. Но ведь Ригивер в самом деле уехал, здесь-то призрак точно прав! А с другой стороны – в «Медном гроше» Затычка только и твердил, что об отъезде. Вот Ральку и приснилось, что его предупреждают об этом. Нет, ведь Ригивер тоже видел картину из сна Ралька – светлая комната, Тварь в коридоре, ее шаги, ее дыхание. И теперь он уезжает – уезжает к свету, так он сказал. Ральк задрал голову и поглядел вверх – дымка не разошлась, она по-прежнему прикрывала город мутной кисеей. Не тьма, но и не свет, пожалуй…
   Ральк побрел в «Попутный ветер», ворочая так и этак в голове слова призрака Кирита и нытье живого Ригивера. Он, Ральк, уже совсем рядом с разгадкой, ему не хватает какой-то малости. Едва удастся поймать за хвост ускользающую мысль, как все станет на свои места и будет ясно, как изловить Тварь. А ее нужно изловить – и совершить это суждено Ральку. Он поймет зверя и своими руками снесет уродливую башку! Берегись, Тварь. Не укроешься в Бездне.

***

   Ральк приплелся в «Попутный ветер», Девик – непривычно молчаливый – подал обед и вернулся за стойку, сегодня в заведении было людно. Солдат неторопливо принялся за еду, поглядывая на компании за соседними столиками. Сегодня в трапезной собрались в основном купцы и моряки с торговых барок.
   Как раз поблизости от Ралька расположилась компания, явно прибывшая издалека. Говорил в основном солидный мужчина крепкого сложения, с аккуратно подстриженной бородкой, которую обильно припорошила седина. Наряжен он был в темно-красный кафтан с узорчатыми обшлагами и воротом, по-видимому, очень дорогой, и держался уверенно. Собеседники седого – одетые попроще – больше слушали, как их предводитель рассуждает вслух:
   – Нет, я лучше потеряю эти два-три дня, о которых говорил таможенник. Да, каждый день, что груженная «Стрела Велианта» простоит в вернской гавани, это три-четыре келата убытку… но лучше потерять келаты, чем голову. Галера ушла на юг, охранять караван некому, а рыбаки снова видели полосатый парус морских разбойников.
   – А если нанять знающего мага? – осторожно осведомился один из компаньонов бородатого, сидящий к Ральку спиной.
   – Можно… Но в последнее время волхвы северян наловчились колдовать так погано… Да! Разве ты не слыхал, и месяца не поршло, как они побывали и здесь! Дерзнули напасть на город и потопили энмарскую бирему! А не веришь, так сходи к южной стене, полюбуйся – пролом в укреплениях до сих пор заделывают.
   – Энмарцам туда и дорога… – заметил другой собеседник седого купца, широкоплечий с рубцом над левой бровью.
   – Мне энмарцев не жаль, – согласился старший, – но только никакой маг не поможет судно отстоять, если разбойники нападут.
   – «Спешащий Ветер», – пояснил тот, что сидел спиной к солдату, – этого-то северяне не умеют.
   – Хм, ты прав… – раздумчиво согласился купец. – Это, пожалуй, неплохо… Но нынче в Верне знающего мага не сыскать, разбежались. Хотя… Я, пожалуй, подумаю… Эй, хозяин!
   Девик помахал рукой – мол, услышал – и заторопился обслужить очередного заказчика. Покончив с пивом и поспешно пересчитав медяки заказчика, кабатчик к столику купца:
   – Чего изволите, ваша милость?
   – Скажи-ка, почтенный, а кто сейчас в городе из знающих чародеев? Мне нужен хороший маг, разбирающийся в навигации.
   – Да, ваша милость, я понимаю. Вам нужен чародей, знающий «Спешащий Ветер», «Ясный Путь», «Руку Дехтринга» и тому подобные заклинания. Пожалуй, здесь лучший – Бинки Трава… Найдется еще парочка, конечно, но…
   – Я слышал, что Бинки уехал из города, – подал голос Ральк, – мне Ригивер Затычка сказал.
   Те, что за соседним столиком, заворочались, задвигали стульями, чтобы посмотреть, кто вмешался в беседу. Форменный кафтан на плечах Ралька, украшенный серебряными нашивками десятника, придал его словам убедительности.
   – Кстати, Ригивер тоже неплох, – заметил Девик.
   Взгляды приезжих переместились с Ралька на него.
   – С Ригивером я разговаривал у Южных ворот. Он уехал, – пояснил Ральк.
   Компания седого купца снова обернулась в сторону солдата.
   – Есть еще Мирис Горбатый, Борат Калиновый… и еще этот, как его… Колченогий такой… – снова заговорил кабатчик.
   Теперь он перечислял чародеев похуже, это понял и седой. Он остановил Девика, подняв руку:
   – Если на кон поставлена моя голова, я хочу заручиться поддержкой настоящего мастера. Так что лучше подождать.
   Тем временем один из тех посетителей, что предпочитали пить у стойки, прикончил свою порцию и постучал кружкой:
   – Эй, хозяин, наливай! Да не морочь голову добрым людям! Нынче все маги, хоть маленько смыслящие в морском деле, ушли на «Гневе Фаларика», даже Мирис Горбатый с колченогим Уркосом.
   – А ты что-то слыхал об этом? – полюбопытствовал его сосед, отрываясь от кружки.
   По залу прошлась серия стуков – посетители ставили кружки, чтобы послушать знающего человека.
   – А как же, слыхал, конечно. Старик Тевелас собрал всех, кто еще не сбежал из Верна и велел идти на галере, надувать паруса, гнать скорей «Гнев Фаларика», пока Тварь не разрушила весь город, – осведомленный типчик оказался к тому же и болтуном. – Вот попомните все мое слово, теперь крепко подешевеет жилье поблизости от каналов, потому что тварь выходит с приливом из Ораны. Всем захочется жить от реки подальше, всем, кто способен себе это позволить!
   – Ничего, скоро прибудет маг Золотая Маска и отыщет проклятую Тварь! – торжественно объявил Девик.
   «Пусть отыщет, пусть, – подумал Ральк. – Пусть только отыщет. А убью ее я».

Глава 33

   В трапезной Ральк просидел допоздна, катая в голове невеселые мысли. Вспоминал Кирита Ростина из сна, его странные слова и непонятные советы… Старик что во сне, что в жизни говорил непонятно и немного заумно – возможно, просто из желания казаться проницательней, чем есть на самом деле? Это общая привычка у всех колдунов… Ральк не слишком часто общался с чародеями и особой любви к этой братии не испытывал, но старый маг вызывал симпатию. А во сне он и выглядел непривычно – выше ростом, что ли. Вообще, тот Кирит Ростин, что во сне, казался значительней, нежели живой…
   Мало-помалу посетители разошлись, зал опустел. Солдат допил дармовое пиво, кивнул Девику и отправился спать. Он одновременно и хотел, и боялся вновь оказаться в странном коридоре, по которому бродит Тварь, но, проснувшись до рассвета, не мог припомнить ничего. То ли спал без сновидений, то ли мигом позабыл. Зевая, собрался и отправился на службу.
   У входа в кордегардию толпились стражники – в том числе и недавние ральковы собутыльники. Десятник ответил на приветствия и собирался заглянуть к писарю за новостями и указаниями, но его перехватил Тревер, за спиной которого топтался, не смея поднять глаз, Керт.
   – Ральк, послушай, – Тревер увлек собеседника в сторону, – я уже все решил, и с писарем договорился, и вообще. Короче говоря, принимай парня в команду.
   – Ладно. А что Эгильт? С ним говорил?
   – Ну… – Тревер замялся. – Я-то говорил, но он как-то странно посмотрел на меня… Я так понял, что он не будет против.
   – А если будет? – Ральк прищурился.
   Сержант в самом деле выглядел в последнее время странно, словно был болен, но как раз поэтому Ральку хотелось сперва заручиться его согласием. А то мало ли…
   – Ну, если что – скажешь, я виноват, скажешь, я тебе сказал, что с ним сговорился насчет Керта. Да оно, в общем, так и есть… Ральк, слушай-ка, я еще вот чего…
   – Ну, чего? Говори, Тревер! Или погоди, я к писарю загляну, узнаю, что мне на сегодня…
   – Да постой! Я вот чего. Я племянника к тебе хотел, потому что ты, вроде, до сих пор спокойный такой… А позавчера сам не свой бегал… Да и напились вы знатно, пацан домой едва добрел, тут же спать завалился. Мне сеструха давай выговаривать, куда, мол, Керта пристроил. Нет, погоди! Погоди, Ральк! Я все понимаю, твоего друга Тварь прикончила, я все понимаю. Но ты уж, пожалуйста, не обижайся, а за Кертом пригляди, ладно?
   – Ну, ты же знаешь… Где смогу уследить…
   – Ральк! – Тревер просиял. – Ты только чуток пригляди! Я боялся, обидишься ты… Я ж сам, как ты, я все понимаю! Не обещай ничего, не надо. Я сеструхе скажу, что мол, все в порядке, я переговорил, командир впредь присмотрит.
   – Ладно. Только с Эгильтом все же реши. А как ночь, спокойно прошла?
   – Да какой там спокойно! Опять труп. Помнишь Хорька?
   – Какого Хорька?
   – Ну воришку, вертлявый такой, тощий.
   – А-а… Ну так что?
   – Тварь влезла в дом – опять на Малом Острове. Но там народ уже напуган, все спрятались наверху. Тварь опять на первом этаже все разнесла, обрывки травы этой зеленой там повсюду… Вот… а потом вдруг затаилась – может, людей почуяла может, еще что… Тут Хорек. За каким Гангмаром его на Малый Остров занесло, не знаю, но сунулся сдуру в пролом. Стену Тварь прошибла… Может, решил, что Тварь уже убралась и решил поживиться… В общем, Хорька со стен по частям соскребали. Вот оно как.
   – Ясно… Ну, Хорек – это ладно. Его не так жалко, – заметил Ральк. – А что семья, которая там жила? Они хоть что-то видели? Как Тварь выглядит?
   – Ты что? – Тревер вздохнул. – Да они пошевелиться боялись, пока там внизу грохот стоял. И дохнуть лишний раз не решались, небось.
   – Тоже верно… О, гляди, вон сержант! Давай сейчас его спросим.
   На пороге кордегардии показался Эгильт. Выглядел он получше, чем накануне, Только одежда была измята и волосы в беспорядке. Десятники подошли и поздоровались. Эгильт кивнул.
   – Мастер сержант, – начал Тревер, – насчет Керта, племянника моего…
   – Да, – припомнил Эгильт. Голос у него тоже был вполне нормальный. – Я помню, ты что-то говорил насчет племянника.
   – Я бы его к мастеру Ральку в десяток, и с писарем договорено, и капитан не станет возражать, – заторопился Тревер.
   – Ладно, – оборвал десятника Эгильт. – Раз все согласны, то и я не против. Кстати, готовьтесь, мастера. Объявлен новый набор. В стражу примем новых солдат, десятки будут сперва человек по двенадцать, видимо. Потом разберемся, новых десятников назначим… Потом… Потом…
   Сержант задумался.
   – Когда Тварь поймаем? – подсказал Тревер.
   – Тварь? Тварь – кара, – строго отрезал сержант. – За грехи!
   Развернулся на каблуках и скрылся в здании. Десятники переглянулись. Тревер покрутил пальцем у виска, но промолчал.

***

   Ральк выждал немного и тоже вошел в здание. Сержанта поблизости не было, и десятник направился к писарю. Тот, едва Ральк спросил о новом назначении, принялся браниться, размахивая грифельной доской. Десятник уставился в угол и терпеливо ждал, пока писарь утихнет. Он знал, что, выкричавшись, этот, в сущности, очень мягкий человек снова станет прежним – спокойным и немного суетливым добряком. В самом деле несколькими минутами позже писарь выдохнул, бросил доску на заваленный бумагами да сломанными перьями стол, и объявил:
   – Извини, Ральк. Что-то уж очень я сегодня… Весь график псу под хвост, все перемешалось… а тут вы – то один, то другой… Когда? Куда? Ну, а я…
   – Да ничего, – сочувственно кивнул десятник, – довели?
   – Ага. Сперва капитан, потом Грейст… Я, понимаешь, ему говорю, твоим, говорю, парням нынче придется подольше в карауле… Походите, говорю, еще. А он – ты, говорит, тут сидишь, говорит, а мы там… за Тварью охотимся… Говорит, среди опасностей ходим, прям как его послушать – так по краю Бездны он ходит, а не по портовому району! Да у них и Тварь не появляется, верно, Ральк?
   – Да брось, плюнь на него! – ободрил Ральк. – Ну его к Гангмару!
   – Во, – писарь обрадовался поддержке. – Я так и подумал. Доложу его милости, пусть сам с Грейстом разбирается. Господин капитан тоже был сердит, вот пусть они между собой и…
   – Правильно. А что капитан? С чего злится?
   – Да с чего… Его в Совет вызывают каждый день, бранят всячески там… Мол, стража обязана Тварь обезвредить. А что мы можем? Вон твой сержант верно говорит, Тварь – это кара, ее не одолеть… Молиться надо… Хотя – тоже… толку пока нет. Епископ, говорят, горло сорвал, пока Гилфингу молился – ходит, сипит.
   – А колдуны? Говорят, какого-то знаменитого колдуна зовут?
   – А Гилфинг его знает, какой он там знаменитый, – писарь махнул рукой и плюхнулся на стул. – Золотая Маска зовут. Я спрашивал Бората, что за колдун. Не знает. И никто не знает, откуда такой выискался. Однако слух о нем по всему побережью идет. Вот за ним и отправили «Гнев Фаларика». Колдунов с кораблем снарядил, чтобы Спешащий Ветер в пути творили, чтоб скорей. Через несколько дней, его милость сказал, привезут колдуна.
   – Ладно. Пусть везут, – согласился Ральк. – а нам нынче куда?
   – А… вам… тебе… – писарь зашарил газами по грифельной доске, потом устало махнул рукой. – Нет, не разберусь. Весь график – Гангмару под хвост, все перепуталось. О! Вот Грейст ушел и людей по домам распустил. Сходи-ка к порту, поброди со своими. При таможне на пост уже люди ушли, а ты просто – по улицам да вокруг порта. До полудня, а?
   Вот писарь уже просил Ралька, хотя мог бы приказать. Десятник в который раз подумал – хороший человек писарь. А писарь, должно быть, решил, что Ральк – отличный парень, не злой, с понятием, и безотказный.
   Ральк собрал своих людей и повел через площадь к порту. Шагали солдаты неторопливо, по пути их обгоняли рыбаки, груженые снастями. Эти были последними – большая часть уже в порту, готовят суда. Скоро гавань откроют – и рыбаки выйдут в море. Так что отставшие теперь торопятся, спешат к лодкам.
   Вскоре улицы опустели и когда стражники достигли портовых складов, уже не было видно ни души. Зато из гавани доносился шум – хлопанье парусов, скрип трапов, брань матросов… Сейчас рыбаки выйдут из гавани, акватория очистится, и буксирные баркасы начнут выводить из бухты купеческие барки. Моряки бранят рыболовов, торопят. Здесь, в северной части города, никому нет дела до Твари, приходящей с приливом. Чудовище не показывается в этих местах с тех самых пор, как расправилось с первой жертвой – складским сторожем. С тех пор оно бесчинствует только в южной части города, в богатых кварталах. Почему – Гилфинг знает… Если правда, что Тварь из Бездны – кара грешникам, то выходит, богатые более грешны? Кто знает, кто знает…

***

   Ненадолго улицы в районе порта опустели. Стражники шагали по влажной мостовой, было тихо, сыро и на редкость спокойно. Во всяком случае, так показалось Ральку – после ночных поисков Твари, после суеты и пьянки, после ночной встречи с покойным колдуном. Так тихо… Но вот хлопнула первая дверь, затем в стороне заскрипели, отворяясь, ставни… где-то поблизости завопил младенец и тут же вслед – приглушенная женская брань. Город просыпался.
   Получасом позже от утреннего покоя не осталось и следа – визжали дети, бранились женщины, а вскоре на улице показались хозяйки с кошелками, бредущие на рынок, забегали дети, торопясь начать игру спозаранку. Прилично опустив голову, прошествовал священник, прогрохотала тележка водоноса.
   Ральк увел своих людей с людной улицы и теперь стражники пробирались переулком, переступая через мутные лужи, источающие смрад и кучки отбросов. Ропит принялся бранить начальника, затащившего их в этакую мерзкую глушь, но Ральк сжал предплечье толстяка и поднял руку. Впереди распахнулось узкое оконце, и на землю плюхнулся большой мешок. Стражники двинулись, старательно ступая потише. Следом за грузом в окне показалась нога, затем тощий зад, обтянутый грязными портками. Теперь сомнений не оставалось – воришка выбирается с добычей из ограбленного дома. Надо же, спозаранку на промысел быбрался… Солдаты припустили бегом, злодей соскочил на землю, когда от него стражников отделяло не больше пяти-шести шагов. Вор кинулся было за добычей, но отдернул руку и бросился наутек – понял, что с грузом не сбежит. Стражники, пыхтя и отталкивая друг дружку, трусили следом. Керт, самый молодой и легкий на ногу, опередил всех. От него немного отставал Ральк, расходовавший силы более экономно. Воришка добежал до угла, бросил быстрый взгляд через плечо, свернул вправо – и тут же снова показался в просвете между задними, глухими, стенами двухэтажных домов. Должно быть, увидел кого-то. Теперь беглец бросился налево, но потерял несколько шагов. Керт настиг преступника, ловко подсек и успел ухватить за шиворот, прежде чем тот свалился. Злодей извернулся, выворачиваясь из кертовой хватки, и вытащил откуда-то из из-под рваной одежки узкий нож. Тут подоспел Ральк, уже обнаживший меч. Острие коснулось кадыка воришки, ходившего ходуном то ли от страха, то ли из-за одышки. Керт выпустил грязный ворот и отшатнулся к стене, чтобы не стоять между Ральком и вооруженным злодеем.
   – Сопротивление властям? – поинтересовался десятник.
   – Как можно, почтенный мастер стражник, – сразу заныл воришка, – я сам, я сдаюсь. В это, как его… в руки правосудия отдаю.
   – Чего отдаешь?
   – Ну это, как же… себя! Себя отдаю!
   Ральк только теперь как следует разглядел пойманного воришку – парень был довольно молодой, худющий.
   – А ножик?
   – Какой ножик? – тощий отшвырнул оружие через забор. – А нету никакого ножика! Померещилось вам, почтенный мастер стражник! Так что я признаю свою вину и отдаю это… себя в руки правосудия!
   Сопя, притопали стражники. Последним появился Ропит, его опередил даже старый Эрвиль. В наказание за нерасторопность Ральк послал толстяка подобрать узел с украденным барахлом и вернуть законному владельцу. Задание это было хлопотное, предстояло еще доставить хозяина к писарю, чтобы добрый мастер своей подписью подтвердил, его имущество сохранено благодаря доблестной городской страже. Разумеется, топать через полгорода в кордегардию никому не охота, так что Ропиту наверняка предстоит попотеть, чтобы заставить хозяина явиться к писарю.
   Затем Ральк велел Эрвилю отправляться на поиски выброшенного ножа, а Керту с Нирсом ждать старика и стеречь связанного преступника. Потом – всем вместе сдать злодея в каталажку, а ножик – определить, как доказательство вины. За ножик ворюге достанется дополнительно. Стража строго следила, чтобы даже такие несмелые попытки сопротивления наказывались строго и неукоснительно. Напоследок Ральк хлопнул по плечу Керта, похвалил и пообещал, что расскажет дяде о том, как парень отличился нынче. Керт просиял. Ральк, глядя на него, тоже улыбнулся – все же славно хоть иногда заняться такими делами, как ловля обычных преступников. И славно похвалить парня, который рад похвале… и заслужил ведь, точно. Все выходит здорово… если бы не Тварь…

Глава 34

   Ближе к полудню в порту все стихло. Купеческие суда покинули гавань, отправляясь вдоль побережья в соседние города, оттуда встречные барки еще не прибыли. Округа тоже успокоилась. Рыбаки давно вышли на лов, их жены разбрелись по делам либо занялись хозяйством дома.
   Ральк с тремя солдатами побродил по сонным улицам. Парило. Полупрозрачное марево окутало шпили церквей, нависло над черепичными крышами. Сквозь влажную дымку солнечные лучи проходили, теряя веселый желтый блеск, но сохраняя нездоровую слепящую остроту. Поднять глаза было больно, на серое небо глядеть не хотелось. Тем не менее, стены домов и мостовая источали пар, не высыхая при этом окончательно. Казалось, весь город – и облезлые стены, и булыжник под ногами, и черепица – все покрылось липкой влажной пленкой. И солнце светилось сквозь душную взвесь, словно раскаленный добела медный грош… Стражники брели, расстегнув кафтаны, и поминутно утирали лбы, смахивая липкие капли.
   Наконец Ральк решил, что до полудня остается совсем немного, и можно двигать обратно. Довольно долго солдаты шагали вдоль канала, здесь было немного лучше, от воды несло затхлой прохладой. Ральк поглядывал на грязно-зеленую маслянисто блестящую воду Ораны – на волнах покачивались щепки, огрызки, проплывали радужные пятна, стебли каких-то водных растений и всевозможный мелкий хлам. Где-то притаилась Тварь, ждет прилива. Интересно, каково ей в мутной замусоренной воде? Кстати, зеленые стебли и листья в волнах Ораны очень похожи на те, что оставила Тварь в доме Рукиста Онрима. С чего решили, что это морская трава? Прилив еще не принес морской травы в Орану, а стебли – вон они. Затем стражники перешли мост и свернули в сторону от канала. Мысли Ралька обратились к Сирине. Наверное, стоило вчера встретиться с ней… Ну, может, сегодня отпустят пораньше. Можно даже попросить писаря…
   Вот и площадь. Перед кордегардией толпятся стражники. Ральку показалось, что там происходит что-то необычное, и солдат зашагал быстрей. Первое, что бросилось в глаза – растерянный Керт, потирающий огромный, в пол-лица, кровоподтек. Еще несколько человек, стоявших рядом с парнем, выглядели так, словно только что побывали в потасовке – одежда порвана, выпачкана, у многих синяки и ссадины, правда, не такие заметные, как «украшение» Керта.