– Интересную историю о волхве, пытавшемся взять приступом город. Случилось это как раз незадолго до появления Твари.
– Да, я как раз расспрашивал об этой осаде Бората, пока плыли на «Гневе Фаларика». Ты считаешь, есть какая-то связь?
– Не исключено. Северянин разрушил своими чарами городскую стену. Разве не тем же занимается Тварь из Бездны?
– Но не городскую же стену…
– Нет, стены домов на Малом Острове.
Тут появилась Кита с подносами и беседа прервалась. Молодая вдова быстро расставила посуду, осведомилась, подавать ли четвертый прибор для мастера стражника, и быстро удалилась.
– Я говорю, – продолжил Хромой, – стену жилого дома развалить куда легче, чем городские укрепления.
– И это значит… – протянул чародей.
– …Что кто-то подобрал амулет, оставшийся от дохлого северянина. Амулет, заряженный стенобитными заклинаниями и портящий погоду во всем Верне и округе.
Молчание нарушила Сирина:
– А этот… чародей приезжий – он как, толковый?
– Ну… вроде, да… А что?
– Молоденький очень. Мама его видела, говорит: такой молодой – наверное, ничего не смыслит в магическом деле.
– Насчет магического дела не скажу, но… – начал было Ральк и тут же оборвал себя, прозвучало уж больно глупо. – В общем, он толковый парень. Хвастаться любит, но сообразительный. В самом деле. Вот увидишь, он поймает Тварь. Он найдет, а я прикончу.
– Ох, Ральк, зачем тебе? – девушка вздохнула. – Пусть бы уж с Тварью благородные рыцари сражались да колдуны. Тебе – что в этой Твари?
– Понимаешь, я должен… Ну, как бы это объяснить… Это словно долг. Последний долг, я уплачу его прежней жизни – и буду свободен. То есть, я хочу сказать, свободен для тебя, для нас. Вот увидишь! У нас будет собственный дом, в два этажа и чтоб просторный чердак непременно. Все будет хорошо… как только прикончу Тварь из Бездны. Я должен точно знать, что в городе, где живет моя суженая, нет Твари. Чтобы уходя в дозор, знал – никто не выйдет из реки, не ворвется в чей-нибудь дом… Тогда я буду спокоен за нас. И еще, я ведь поклялся. Знаешь, я очень редко клянусь… и следующий раз – поклянусь тебе перед алтарем.
– И больше никаких клятв?
– И больше никаких клятв! – Ральк улыбнулся. – Клянусь! Никаких клятв!
– А мы уже пришли, – Сирина вздохнула.
В самом деле, они стояли перед домом Торкера. Быстро же дошли… Слишком быстро, даже не поговорили толком.
– Ну… – Сирина приподнялась на цыпочки, обхватила голову Ралька теплыми ладошками, притянула к себе и чмокнула в лоб. – Теперь пойдешь?
Вместо ответа Ральк обнял девушку и поцеловал в губы. Несколькими минутами позже лица влюбленных разомкнулись, Сирина отступила на шаг и провела остреньким розовым язычком по губам. Подняла руку… опустила… улыбнулась и, взбежав на крыльцо, помахала оттуда. Ральк вскинул ладонь в ответном жесте. Едва Сирина скрылась за дверью, оттуда донеслись шлепки и визг – девушка бранила брата, Торкер-младший, оказывается, подслушивал в прихожей. И наверняка подглядывал в замочную скважину за прощанием. Ральк покачал головой и побрел в «Медный грош». Его губы не покидала улыбка – не скучно!
Когда Ральк вернулся в кабак, посетителей явно прибавилось, а за сдвинутыми столами в углу шла неспешная беседа. Зная привычку Торкера опускать пустые кувшины под стол, десятник бросил быстрый взгляд под ноги товарищей – ничего. Значит, ни одного кувшина не осушили. Ральк подошел и сел на прежнее место.
– …Ну хорошо, остановимся на этой версии, – вещал Великолепный. – Предположим, кто-то отыскал амулет убитого волхва. Амулет, янтарный шар на палке, заряжен стенобитной магией и… ну, чем еще? Стандартный набор северянских боевых заклинаний… Значит, янтарный шар на палке… Просто размером, должно быть, побольше, чем обычно у этой братии…
– Вот такой, – показал руками Ральк.
– Э, а ты откуда знаешь? – обернулся к стражнику Великолепный.
– Мы с Киритом нашли сломанный жезл. Палка, заканчивается когтистой лапой. Янтарного шара не было, а лапа вот так растопырена, – Ральк показал снова. – И когти обломаны.
– Так что ж, – вмешался Торкер, – амулет подчиняет себе чародея, в Тварь превращает? Кровожадностью наделяет?
– Да брось! Глупости какие, – отмахнулся маг.
– Я так слышал, – верзила пожал плечами и взялся за кувшин. – Ладно, промочим горло, и мысли веселей забегают.
– Глупости! – повторил Великолепный. – Никакого подчинения, янтарный шар – не живое существо, это только инструмент. Иное дело, если человек, ощутив свою Силу, меняется сам, выпускает на волю все, что таилось в душе… И кровожадность – ерунда. Тварь просто убивает всех, чтоб не осталось свидетелей, боится.
– Это я понимаю, – кивнул Торкер. – Помнишь, Ральк, я тебе говорил? Тварь убивает как трус.
– Говорил, – кивнул десятник, – помню. И Ростина он убил, как трус. Поймаю – снесу башку. Вы мне его только укажите.
– Ну, хорошо, – довольным голосом произнес Великолепный, маг явно смаковал процедуру вычисления Твари из Бездны, – пойдем дальше. Итак, кто-то нашел амулет северянина… Должен ли сей человек быть магом?
– Конечно, должен, – заявил Хромой. – А как же иначе?
– Тогда мы зашли в тупик… – Великолепный пригубил стакан. – Вернские маги известны наперечет. Каждый – вне подозрения… Разумеется, не все практикуют, я мог упустить одного или двух… Конечно, можно затребовать списки всех чародеев в городском Совете, канцелярия здесь работает исправно… но это спугнет Тварь.
– Не все маги могут быть зарегистрированы, – заметил Хромой. – У нас в Ливде я знаю парочку, работающих на свой страх и риск, и…
– Так то у вас в Ливде, – пробасил Торкер, – а у нас не так. Бывал я в Ливде пару раз – дыра, хотя и большой город, конечно. А у нас – порядок. Если маг, то на учет поставлен. По всем правилам. И точка. Нет, придется еще раз всех колдунишек перетряхнуть.
Ральк сидел с пустым стаканом и напряженно думал. Занятие было ему не очень-то привычно, но солдат старательно перебирал а памяти все, связанное с Тварью. Решение крутилось где-то совсем поблизости… вот-вот Ральк его ухватит… Что говорил Кирит Ростин? Все в Мире взаимосвязано… Расписание караулов… Погода… Тварь приходит с приливом… Ральк тоже заступает в караул с приливом? Нет, не то… Торкер сказал, что Тварь убивает как трус… Снова Кирит Ростин – бестия побоялась даже сунуться в дом старика… Где-то совсем поблизости Тварь, описывает круги острый плавник в мутных серых волнах ральковой памяти… Что еще?.. Северянин, напавший на город… Драккару удалось уйти… Нет, не то, не то. Стража… Очередность караулов… Уже было… Погода… Северянин. Схватка на море, погибшая бирема… Нет, совсем не то. Вернские маги? Нет, что-то другое… И совсем рядом.
– …И никакой кровожадной Твари, – разглагольствовал тем временем молодой колдун. – Амулет в руках неопытного чародея копит ману, копит магическую силу, так уж они настроены у северян… когда наша Тварь берет янтарный шар в руки, она тут же чувствует потребность… Гангмар, как бы это сказать… Ну, что ли, сбросить излишек маны, немедленно использовать ее, применить к делу. Это сводит с ума – равно как и сознание внезапно свалившегося на тебя могущества!
– Сводит с ума? Наша Тварь действует достаточно осмысленно, – возразил Хромой.
– Я не так выразился. Не совсем сводит с ума, но так давит, что Тварь уже не в состоянии сдерживаться. Над нею клубятся тучи, небо все темнее, начинается дождь… Потом Тварь крушит какую-нибудь стену, амулет разряжается, Тварь бежит, а дождь уже прекратился… Не обязательно убивать и терзать – можно просто израсходовать волшебную силу, разрядиться, вот как прошлой ночью. И все! Тучи рассеиваются, дождь прекращается, а Тварь приходит в себя… Но янтарный шар снова копит Силу…
К столу бесшумно приблизилась Кита, вручила Торкеру полный кувшин, забрала опустевший, но не ушла – остановилась чуть поодаль, прижимая к груди обеими руками посудину. Внимания на нее, похоже, никто не обратил.
Торкер откупорил кувшин и наполнил стаканы. Ральк машинально схватил свой и выпил залпом – мысли забегали живей. Маг – амулет северянина – тучи – дождь… Дождь – вода – прилив – расписание караулов – эльфийский шелк… Да!..
– Сержант… Сержант Эгильт!
Ральк сам не заметил, что произнес имя вслух. Он вообще сейчас ничего не замечал – все, что крутилось в голове, обрело, наконец, четкие очертания. В последний раз, когда Тварь убила, сержант появился чуть позже и в сухой одежде. Эльфийский шелк! Убил, потом снял шелковый наряд… А дождя-то уже не было!
Опомнившись, Ральк сообразил, что уже привстал и до половины вытащил клинок. Поймав на себе заинтересованные взгляды товарищей, десятник смутился, вдвинул оружие в ножны и пробормотал:
– Я понял, кто Тварь.
– Это мы слышали, – ухмыльнулся Хромой. – Ты узнал в чудище собственного командира. И что же теперь? Почтение к начальству тебя удержит?
– Снесу башку, – упрямо заявил стражник. – Вот увидишь.
– Мастер, – тихо позвала Кита. – Мастер, вы правда убьете его? Я боялась сказать… Я знаю, где он прячет свою чешую.
Глава 45
– Да, я как раз расспрашивал об этой осаде Бората, пока плыли на «Гневе Фаларика». Ты считаешь, есть какая-то связь?
– Не исключено. Северянин разрушил своими чарами городскую стену. Разве не тем же занимается Тварь из Бездны?
– Но не городскую же стену…
– Нет, стены домов на Малом Острове.
Тут появилась Кита с подносами и беседа прервалась. Молодая вдова быстро расставила посуду, осведомилась, подавать ли четвертый прибор для мастера стражника, и быстро удалилась.
– Я говорю, – продолжил Хромой, – стену жилого дома развалить куда легче, чем городские укрепления.
– И это значит… – протянул чародей.
– …Что кто-то подобрал амулет, оставшийся от дохлого северянина. Амулет, заряженный стенобитными заклинаниями и портящий погоду во всем Верне и округе.
***
Ральк с Сириной вышли из кабака, держась за руки. Сперва шагали молча, искоса поглядывая друг на друга. Ральк хотел многое сказать девушке – объяснить, попросить прощения… и позволения еще немного пожить прежней жизнью, как будто не связан клятвой и любовным влечением… но не мог подобрать слов. Не очень-то Ральк умел говорить о подобных высоких материях. Да и о низких, честно говоря, тоже – не очень-то умел.Молчание нарушила Сирина:
– А этот… чародей приезжий – он как, толковый?
– Ну… вроде, да… А что?
– Молоденький очень. Мама его видела, говорит: такой молодой – наверное, ничего не смыслит в магическом деле.
– Насчет магического дела не скажу, но… – начал было Ральк и тут же оборвал себя, прозвучало уж больно глупо. – В общем, он толковый парень. Хвастаться любит, но сообразительный. В самом деле. Вот увидишь, он поймает Тварь. Он найдет, а я прикончу.
– Ох, Ральк, зачем тебе? – девушка вздохнула. – Пусть бы уж с Тварью благородные рыцари сражались да колдуны. Тебе – что в этой Твари?
– Понимаешь, я должен… Ну, как бы это объяснить… Это словно долг. Последний долг, я уплачу его прежней жизни – и буду свободен. То есть, я хочу сказать, свободен для тебя, для нас. Вот увидишь! У нас будет собственный дом, в два этажа и чтоб просторный чердак непременно. Все будет хорошо… как только прикончу Тварь из Бездны. Я должен точно знать, что в городе, где живет моя суженая, нет Твари. Чтобы уходя в дозор, знал – никто не выйдет из реки, не ворвется в чей-нибудь дом… Тогда я буду спокоен за нас. И еще, я ведь поклялся. Знаешь, я очень редко клянусь… и следующий раз – поклянусь тебе перед алтарем.
– И больше никаких клятв?
– И больше никаких клятв! – Ральк улыбнулся. – Клянусь! Никаких клятв!
– А мы уже пришли, – Сирина вздохнула.
В самом деле, они стояли перед домом Торкера. Быстро же дошли… Слишком быстро, даже не поговорили толком.
– Ну… – Сирина приподнялась на цыпочки, обхватила голову Ралька теплыми ладошками, притянула к себе и чмокнула в лоб. – Теперь пойдешь?
Вместо ответа Ральк обнял девушку и поцеловал в губы. Несколькими минутами позже лица влюбленных разомкнулись, Сирина отступила на шаг и провела остреньким розовым язычком по губам. Подняла руку… опустила… улыбнулась и, взбежав на крыльцо, помахала оттуда. Ральк вскинул ладонь в ответном жесте. Едва Сирина скрылась за дверью, оттуда донеслись шлепки и визг – девушка бранила брата, Торкер-младший, оказывается, подслушивал в прихожей. И наверняка подглядывал в замочную скважину за прощанием. Ральк покачал головой и побрел в «Медный грош». Его губы не покидала улыбка – не скучно!
Когда Ральк вернулся в кабак, посетителей явно прибавилось, а за сдвинутыми столами в углу шла неспешная беседа. Зная привычку Торкера опускать пустые кувшины под стол, десятник бросил быстрый взгляд под ноги товарищей – ничего. Значит, ни одного кувшина не осушили. Ральк подошел и сел на прежнее место.
– …Ну хорошо, остановимся на этой версии, – вещал Великолепный. – Предположим, кто-то отыскал амулет убитого волхва. Амулет, янтарный шар на палке, заряжен стенобитной магией и… ну, чем еще? Стандартный набор северянских боевых заклинаний… Значит, янтарный шар на палке… Просто размером, должно быть, побольше, чем обычно у этой братии…
– Вот такой, – показал руками Ральк.
– Э, а ты откуда знаешь? – обернулся к стражнику Великолепный.
– Мы с Киритом нашли сломанный жезл. Палка, заканчивается когтистой лапой. Янтарного шара не было, а лапа вот так растопырена, – Ральк показал снова. – И когти обломаны.
– Так что ж, – вмешался Торкер, – амулет подчиняет себе чародея, в Тварь превращает? Кровожадностью наделяет?
– Да брось! Глупости какие, – отмахнулся маг.
– Я так слышал, – верзила пожал плечами и взялся за кувшин. – Ладно, промочим горло, и мысли веселей забегают.
– Глупости! – повторил Великолепный. – Никакого подчинения, янтарный шар – не живое существо, это только инструмент. Иное дело, если человек, ощутив свою Силу, меняется сам, выпускает на волю все, что таилось в душе… И кровожадность – ерунда. Тварь просто убивает всех, чтоб не осталось свидетелей, боится.
– Это я понимаю, – кивнул Торкер. – Помнишь, Ральк, я тебе говорил? Тварь убивает как трус.
– Говорил, – кивнул десятник, – помню. И Ростина он убил, как трус. Поймаю – снесу башку. Вы мне его только укажите.
***
Торкер разлил вино по стаканам и помахал в воздухе пустым кувшином, призывая Киту.– Ну, хорошо, – довольным голосом произнес Великолепный, маг явно смаковал процедуру вычисления Твари из Бездны, – пойдем дальше. Итак, кто-то нашел амулет северянина… Должен ли сей человек быть магом?
– Конечно, должен, – заявил Хромой. – А как же иначе?
– Тогда мы зашли в тупик… – Великолепный пригубил стакан. – Вернские маги известны наперечет. Каждый – вне подозрения… Разумеется, не все практикуют, я мог упустить одного или двух… Конечно, можно затребовать списки всех чародеев в городском Совете, канцелярия здесь работает исправно… но это спугнет Тварь.
– Не все маги могут быть зарегистрированы, – заметил Хромой. – У нас в Ливде я знаю парочку, работающих на свой страх и риск, и…
– Так то у вас в Ливде, – пробасил Торкер, – а у нас не так. Бывал я в Ливде пару раз – дыра, хотя и большой город, конечно. А у нас – порядок. Если маг, то на учет поставлен. По всем правилам. И точка. Нет, придется еще раз всех колдунишек перетряхнуть.
Ральк сидел с пустым стаканом и напряженно думал. Занятие было ему не очень-то привычно, но солдат старательно перебирал а памяти все, связанное с Тварью. Решение крутилось где-то совсем поблизости… вот-вот Ральк его ухватит… Что говорил Кирит Ростин? Все в Мире взаимосвязано… Расписание караулов… Погода… Тварь приходит с приливом… Ральк тоже заступает в караул с приливом? Нет, не то… Торкер сказал, что Тварь убивает как трус… Снова Кирит Ростин – бестия побоялась даже сунуться в дом старика… Где-то совсем поблизости Тварь, описывает круги острый плавник в мутных серых волнах ральковой памяти… Что еще?.. Северянин, напавший на город… Драккару удалось уйти… Нет, не то, не то. Стража… Очередность караулов… Уже было… Погода… Северянин. Схватка на море, погибшая бирема… Нет, совсем не то. Вернские маги? Нет, что-то другое… И совсем рядом.
– …И никакой кровожадной Твари, – разглагольствовал тем временем молодой колдун. – Амулет в руках неопытного чародея копит ману, копит магическую силу, так уж они настроены у северян… когда наша Тварь берет янтарный шар в руки, она тут же чувствует потребность… Гангмар, как бы это сказать… Ну, что ли, сбросить излишек маны, немедленно использовать ее, применить к делу. Это сводит с ума – равно как и сознание внезапно свалившегося на тебя могущества!
– Сводит с ума? Наша Тварь действует достаточно осмысленно, – возразил Хромой.
– Я не так выразился. Не совсем сводит с ума, но так давит, что Тварь уже не в состоянии сдерживаться. Над нею клубятся тучи, небо все темнее, начинается дождь… Потом Тварь крушит какую-нибудь стену, амулет разряжается, Тварь бежит, а дождь уже прекратился… Не обязательно убивать и терзать – можно просто израсходовать волшебную силу, разрядиться, вот как прошлой ночью. И все! Тучи рассеиваются, дождь прекращается, а Тварь приходит в себя… Но янтарный шар снова копит Силу…
К столу бесшумно приблизилась Кита, вручила Торкеру полный кувшин, забрала опустевший, но не ушла – остановилась чуть поодаль, прижимая к груди обеими руками посудину. Внимания на нее, похоже, никто не обратил.
Торкер откупорил кувшин и наполнил стаканы. Ральк машинально схватил свой и выпил залпом – мысли забегали живей. Маг – амулет северянина – тучи – дождь… Дождь – вода – прилив – расписание караулов – эльфийский шелк… Да!..
– Сержант… Сержант Эгильт!
Ральк сам не заметил, что произнес имя вслух. Он вообще сейчас ничего не замечал – все, что крутилось в голове, обрело, наконец, четкие очертания. В последний раз, когда Тварь убила, сержант появился чуть позже и в сухой одежде. Эльфийский шелк! Убил, потом снял шелковый наряд… А дождя-то уже не было!
Опомнившись, Ральк сообразил, что уже привстал и до половины вытащил клинок. Поймав на себе заинтересованные взгляды товарищей, десятник смутился, вдвинул оружие в ножны и пробормотал:
– Я понял, кто Тварь.
– Это мы слышали, – ухмыльнулся Хромой. – Ты узнал в чудище собственного командира. И что же теперь? Почтение к начальству тебя удержит?
– Снесу башку, – упрямо заявил стражник. – Вот увидишь.
– Мастер, – тихо позвала Кита. – Мастер, вы правда убьете его? Я боялась сказать… Я знаю, где он прячет свою чешую.
Глава 45
С минуту за столиком царило молчание. Наконец тишину нарушил Торкер.
– Ты знала, что ли? А чего же молчала-то? А? – возмущенно рявкнул толстяк.
– Вам скажешь… – Кита потупилась и крепче прижала к себе пустой кувшин. – Кто вас разберет, вы все стражники… Все такие…
– Какие? – Торкер даже привстал. – Какие это мы «такие»? Ты чего несешь-то, девка? Ты чего?..
– Потише говори! – заметил Великолепный, украдкой оглядываясь.
В самом деле, обсуждение до сих пор шло вполголоса, и только вышибала теперь повысил голос. Но, как будто, никто не обратил внимания на оборот, который приняла беседа. Охотники уже успели примелькаться завсегдатаям «Медного гроша», во всяком случае, открыто на них сейчас никто не пялился.
– А может, вы все заодно… – вдова, окончательно смутившись, потупилась. – Вы же все… Да и не поверили б вы мне… То я, а то – сержант…
Подавальщица часто-часто засопела и опустила голову, едва нос в горлышко пустого кувшина не засунула.
– Дура, – с чувством вымолвил Торкер. – Кита, ты – дура!
– Вот поэтому и не поверили бы, что дурой считаете, – совсем уж тихо, едва слышно, пробурчала подавальщица. И всхлипнула.
– Еще б не дура, – Торкер тоже заговорил тише. – Шла бы в «белошвейки», так втрое больше зарабатывала … Ведь предлагал же хозяин, он к тебе со всей душой, учитывая твое вдовство и…
Кита снова всхлипнула, побелевшими пальцами сжимая злополучный кувшин.
– Торкер, о пользе заведения станешь печься после. Сперва – дело! – перебил толстяка Хромой. – Не бойся, милая, говори. Где ты видела Тварь? Где чешуя?
– Я покажу, – торопливо заговорила Кита, отрываясь от кувшина, за которым прятала лицо, и смахивая слезу, – это недалеко, я живу там, я видела… Я с тех пор, как утопиться хотела, иногда, бывает, снова на крышу влезу… Когда вечер свободный – смотрю, смотрю… Как тогда…
– В дождь, что ли, на крышу? – недоверчиво пробурчал Торкер. – Нынче что ни вечер, дождь льет!
– Зато никто не смотрит, в дождь-то, – отрезала вдова. – Никто меня не видит, никто стражу звать не побежит. Спокойно там, от людей подальше – спокойно! Ну что, проводить вас? Отпустит меня мастер Лутан?
– Еще чего, – отрезал Торкер.
Великолепный подергал вышибалу за рукав, тот отмахнулся:
– Нечего девке там делать, сами найдем. Скоро свечереет, а почем знать, когда Эгильт к тайнику явится! Не приведи Гилфинг, увидит Киту с нами. Я же так понимаю, он теперь псих, неровен час догадается… А ну как мы с ним не сладим сразу… Да и зачем девку гонять? Я помню, где она живет, найду. Кита, рассказывай.
– Это за сараями. Сараи рядом с нашим домом такие, что за ними – ни с улицы, ни из двора не видать. Из окна тоже не видать, сараи закрывают. А я с крыши видела, сперва даже не поняла… Ну а уж потом, как разговоры про Тварь пошли… Может, я лучше покажу, а?
Торкер только рукой махнул – мол, рассказывай дальше. Вдова кивнула и продолжила:
– Так вот, за сараями оградка над рекой разрушена, берег осыпался… Там заброшенное место, не следит никто. Да никому же не надо… Так вот, там как раз такой травой весь берег зарос, густо так. Там отмель, я знаю. Так вот, трава водяная на мели поднялась, стебли переплетенные. Прежде причал был лодочный, давно уж развалился, а бревнышки до сих пор торчат, возле берега вбитые… Керт мой все починить собирался… лодку купить хотел… – Кита снова всхлипнула. – Ну… так вот, лодки к ним раньше привязывали – пока причал еще стоял. Два столбика-то. Так вот, у того, что к берегу ближе…
– Пока Тварь убивала богатеньких на Малом Острове, Киту не слишком волновало… – пояснил Торкер. – Богатенькие, стража, которая их добро стережет… Она же чего – вбила себе в голову, что ее муженек погиб, защищая чужое добро. Солдатом он был на галере.
– Где здесь искать, что она говорила-то? – повторил Великолепный.
Панорама открывалась не слишком приятная: зады сараев, почерневшие от времени деревянные оградки над топким берегом… И вонь стояла. В отличие от канала, проходившего под окнами Киты, здесь была заболоченная пойма – стоячая черная вода, заросли осоки и речной травы – те самые стебли, что оставляла Тварь из Бездны.
– А вон там, – Торкер указал рукой. – У той, что ближе к берегу, погляди.
Из зарослей к середине протоки, где виднелась открытая вода, когда-то вели мостки, бывший причал. У топкого берега из зарослей торчали почерневшие бревнышки, облепленные тиной и обмотанные склизкими стеблями – опоры разрушенного причала.
Великолепный, чавкая раскисшей грязью, подошел к самой кромке воды и без энтузиазма оглядел указанное бревнышко. День клонился к вечеру, небо затянули тучи и выглядела округа мрачновато. Лезть в воду не хотелось.
– Давай, давай, – поощрил чародея Торкер.
– А почему я?
– Ты же колдун. А там наверняка – смертоносные магические ловушки, – ухмыляясь, заявил Хромой.
– И тебе платят как раз за это, – поддержал вышибала. – Наш Совет платит. Для чего с меня вообще налоги дерут? А вот чтоб с тобой расплатиться. Так что давай, можешь считать, что я тебе заплатил. Я – налоги Совету, Совет – гонорар тебе. Понял?
– Я вот о чем думаю… – Великолепный оторвался от созерцания грязи под ногами. – Сержант ваш – он же не чародей?
– Кирит Ростин говорил, что у него есть способности, но он от них отказался, решил остаться человеком. Только Сила все равно давит его изнутри, грызет и это… ну, заставляет сожалеть о том, от чего отрекся, – пояснил Ральк. – Я так понял.
– Кирит Ростин сказал то, Кирит Ростин сказал это… Все-то он знает… – Великолепный принялся стаскивать башмаки. – Обо всем-то он догадывался…
– За это и поплатился, – буркнул Ральк. – Ты б поторопился, мастер. Мы же не знаем, когда Эгильт явится…
– Да иду я… Уже иду…
Маг разулся, засучил штаны и, ворча, полез в воду. На илистой отмели было неглубоко, черная вода доходила долговязому парню до середины икр. У столбика Великолепный нагнулся и пошарил в воде.
– Ага, есть! – колдун выпрямился, держа в руках тонкую нить.
– Тащи! – подбодрил с берега Торкер.
– Сам знаю…
На конце нити оказался сверток. Великолепный выбрался на берег и тщательно отер грязные ноги о траву. Развернул тряпье – в пропитанной грязью ткани сверкнул эльфийский шелк. Широкие штаны и накидка с капюшоном… неуклюжий колпак с пришитой маской.
– А янтарного шара здесь нет… – разочарованно протянул Торкер.
– Еще чего! Он амулет при себе носит, тоже в шелк завернутым. Такую вещь из рук не выпускают… – задумчиво протянул Великолепный, озираясь. – Нам бы на него внезапно наброситься, пока он шар не успел достать. Шар-то, небось, плотно в шелк замотан, чтоб не заметили, понимаете? Значит, если на Эгильта разом навалимся, когда не ждет – он не успеет амулетом воспользоваться.
– Хорошо рассуждаешь… – кивнул Хромой. – Как раз вон там, за сараями, и укроемся. Обувайся, Великолепный.
После недолгого осмотра охотники заняли позицию за сараями. Место было очень удачное – хорошо заметная тропка между строений указывала, что именно этим путем Тварь-Эгильт ходит к тайнику, ничего не подозревающий злодей будет атакован сразу справа и слева. Хромой напомнил:
– Великолепный, а ты подумал над заклинанием, которого опасается Тварь?
– Подумал, – хмуро буркнул маг. – И ничего в голову не пришло. Может, он просто боится настоящих колдунов? Чувствует, что сам не настоящий, он же ученического капюшона не носил, не обучен, ничего толком не может…
– Ну это как сказать…
Ральк вспомнил, что Хромой и сам владеет магией, но вслух ничего говорить не стал. Раз старый друг не распространяется о собственных талантах, значит и Ральку этого делать не надо. Все замерло. Поиски окончены, ловушка подготовлена – остается ждать, когда Тварь в нее угодит. Десятник задумался – страшно ли? Нет, сейчас явится сержант Эгильт, Тварь, трус, убийца – и Ральк исполнит клятву. Очень просто. Все очень просто. Даже немного скучно. Хромой, притаившийся по другую сторону тропинки с обнаженным клинком, поднял указательный палец – теперь и Ральк, кажется, расслышал шум шагов… Охота подошла к концу.
Рослый сержант выступил из-за угла и замер, углядев, что его ждут. Он оказался лицом к Хромому, тот взмахнул оружием – свистнуло лезвие. Уклониться или отступить сержант не мог – он вскинул, защищаясь, левую руку. Под лезвием хрустнула кость. Сержант, словно и не чувствуя боли, резко присел и ральков клинок просвистел у него над головой. Правая ладонь Эгильта нырнула под куртку, вырвалась наружу – из-под дрожащих пальцев, извиваясь, словно змеиная шкура, тянулась полоска шелка. Ткань переливалась всеми цветами радуги и будто разбрасывала искры. Отрубленная кисть руки шлепнулась в грязь.
Хромой и Ральк вновь занесли оружие, Эгильт упал на колени и перекатился, оставляя широкий кровавый след, убийцы шагнули следом. Никто не произнес ни звука – и тут тишину нарушил Великолепный. Выкрикнув заклинание, маг швырнул в Тварь порцию волшебного огня. На пути сверкающего пламени оказался укутанный в шелк амулет, магический выстрел разметал ткань и ударил в янтарь – пышным ворохом рассыпались искры. Невидимая волна отшвырнула Хромого, ударила о стенку сарая… Тварь – Эгильт с искаженным до неузнаваемости лицом – занесла сверкающий шар, готовясь к новому залпу… Ральк ударил. Тело Твари около минуты простояло на коленях, из разрубленной шеи толчками брызгала алая кровь. Голова Эгильта с разинутым для так и не прозвучавшего заклинания ртом и янтарный шар упали в грязь одновременно. Затем набок завалилось обезглавленное туловище.
Ральк отступил на шаг, воцарилось молчание, только кровь булькала, вытекая из рассеченной артерии. Десятник подобрал клочок яркого шелка, вытер лезвие, бросил меч в ножны и медленно побрел прочь… прошел между сараями… и скрылся. Стражника ждала невеста, а здесь ему было скучно. Торкер, так ничего и не сообразивший предпринять, тяжело вздохнул – должно быть, рассуждал, как ему быть теперь.
– Ступай, – велел стражнику Хромой. – Доложи начальству, что с Тварью покончено, пусть идут к Эгильту домой с обыском. Я думаю, этот парень был настолько глуп, что всю добычу хранил где-нибудь в подвале… или на чердаке… Ступай.
Торкер, то и дело озираясь через плечо, побрел к сараям. Когда шаги толстяка стихли, Великолепный приблизился к поверженной Твари, склонился над тускло поблескивающим амулетом… и замер, ощутив на шее холодную сталь меча Хромого.
– Спокойно, друг мой, спокойно, – тихо произнес бывший наемник.
– Хромой, ты чего?
Колдун говорил очень осторожно, его рука замерла с растопыренными пальцами в полуметре от янтарного шара. Вдруг разошлись тучи и последний, ярко-красный, солнечный луч упал на амулет, превратив янтарный шар в сверкающий кроваво-багровый сгусток.
– Этот амулет… – все так же неторопливо произнес Хромой. – Тебе не кажется, что он слишком велик, чтобы им мог владеть один человек? Ты же видишь, во что он превратил неплохого, скорей всего, человека? Нам нужно быть очень… очень осторожными…
– Хромой, что ты собираешься делать? – маг облизнул враз пересохшие губы.
– Скорее всего, ничего. Но тебе кое-что придется выполнить.
– Что?
– Это огненное заклинание, которым ты воспользовался несколько минут назад. Повтори его и целься в шар.
– Хорошо. Я тебя понял.
– Надеюсь… Надеюсь, что понял. Потому что если мне покажется, что ты промахнешься или спутаешь этот шар и, к примеру, меня…
– Да понял я, понял!
– Давай!
Великолепный, согнувшийся в три погибели над янтарным шаром, послушно забормотал заклинание. Огонь с его ладони ударил в янтарь.
– Еще! – потребовал Хромой. – Бей еще!
Наконец, когда то, что недавно было амулетом, превратилось в неопрятный ком раскаленной серой смолы, Хромой убрал клинок и позволил чародею выпрямиться. Тот, красный от натуги, тяжело вздохнул и, отойдя к сараю, сел. Оперся спиной о сырые доски и закрыл глаза. Хромой с лязгом спрятал меч и, глядя в сторону, сказал:
– Извини. Правда, извини. Я просто боялся рисковать. Ты же видел, во что превратился несчастный сержант стражи?
– Он был необученным магом. Он вообще не был магом! А я – хорошо подготовлен.
– Нет, друг мой. Лучше все-таки не рисковать. Здесь ведь дело не в подготовке… В каждом из нас сидит Тварь. Тварь из Бездны – не выдумка, нет… Тварь ждет, ждет только случая, чтобы вырваться из Бездны на волю. И Бездна не в океане, она – в человеческой душе. В душе любого из нас может восстать из Бездны Тварь, откликнуться на зов… Сила – очень могущественный зов, а этот шар был средоточием Силы.
– Ты боялся, что я не сдержусь? Что откликнусь на этот зов? Превращусь в Тварь?
– Или я сам. Я вполне мог бы завтра убить тебя, чтобы завладеть шаром, – задумчиво протянул Хромой. – Не смотри на меня так, не надо. Бездна – в душе любого из нас. И в любом может пробудиться… Тварь из Бездны… В любом, кто обладает душой. Уж ты мне поверь.
Последний солнечный луч исчез, на Верн опускались сумерки. Город торопливо запирался, щелкал засовами и хлопал ставнями… Что Тварь из Бездны уничтожена, станет известно только завтра…
– Ты знала, что ли? А чего же молчала-то? А? – возмущенно рявкнул толстяк.
– Вам скажешь… – Кита потупилась и крепче прижала к себе пустой кувшин. – Кто вас разберет, вы все стражники… Все такие…
– Какие? – Торкер даже привстал. – Какие это мы «такие»? Ты чего несешь-то, девка? Ты чего?..
– Потише говори! – заметил Великолепный, украдкой оглядываясь.
В самом деле, обсуждение до сих пор шло вполголоса, и только вышибала теперь повысил голос. Но, как будто, никто не обратил внимания на оборот, который приняла беседа. Охотники уже успели примелькаться завсегдатаям «Медного гроша», во всяком случае, открыто на них сейчас никто не пялился.
– А может, вы все заодно… – вдова, окончательно смутившись, потупилась. – Вы же все… Да и не поверили б вы мне… То я, а то – сержант…
Подавальщица часто-часто засопела и опустила голову, едва нос в горлышко пустого кувшина не засунула.
– Дура, – с чувством вымолвил Торкер. – Кита, ты – дура!
– Вот поэтому и не поверили бы, что дурой считаете, – совсем уж тихо, едва слышно, пробурчала подавальщица. И всхлипнула.
– Еще б не дура, – Торкер тоже заговорил тише. – Шла бы в «белошвейки», так втрое больше зарабатывала … Ведь предлагал же хозяин, он к тебе со всей душой, учитывая твое вдовство и…
Кита снова всхлипнула, побелевшими пальцами сжимая злополучный кувшин.
– Торкер, о пользе заведения станешь печься после. Сперва – дело! – перебил толстяка Хромой. – Не бойся, милая, говори. Где ты видела Тварь? Где чешуя?
– Я покажу, – торопливо заговорила Кита, отрываясь от кувшина, за которым прятала лицо, и смахивая слезу, – это недалеко, я живу там, я видела… Я с тех пор, как утопиться хотела, иногда, бывает, снова на крышу влезу… Когда вечер свободный – смотрю, смотрю… Как тогда…
– В дождь, что ли, на крышу? – недоверчиво пробурчал Торкер. – Нынче что ни вечер, дождь льет!
– Зато никто не смотрит, в дождь-то, – отрезала вдова. – Никто меня не видит, никто стражу звать не побежит. Спокойно там, от людей подальше – спокойно! Ну что, проводить вас? Отпустит меня мастер Лутан?
– Еще чего, – отрезал Торкер.
Великолепный подергал вышибалу за рукав, тот отмахнулся:
– Нечего девке там делать, сами найдем. Скоро свечереет, а почем знать, когда Эгильт к тайнику явится! Не приведи Гилфинг, увидит Киту с нами. Я же так понимаю, он теперь псих, неровен час догадается… А ну как мы с ним не сладим сразу… Да и зачем девку гонять? Я помню, где она живет, найду. Кита, рассказывай.
– Это за сараями. Сараи рядом с нашим домом такие, что за ними – ни с улицы, ни из двора не видать. Из окна тоже не видать, сараи закрывают. А я с крыши видела, сперва даже не поняла… Ну а уж потом, как разговоры про Тварь пошли… Может, я лучше покажу, а?
Торкер только рукой махнул – мол, рассказывай дальше. Вдова кивнула и продолжила:
– Так вот, за сараями оградка над рекой разрушена, берег осыпался… Там заброшенное место, не следит никто. Да никому же не надо… Так вот, там как раз такой травой весь берег зарос, густо так. Там отмель, я знаю. Так вот, трава водяная на мели поднялась, стебли переплетенные. Прежде причал был лодочный, давно уж развалился, а бревнышки до сих пор торчат, возле берега вбитые… Керт мой все починить собирался… лодку купить хотел… – Кита снова всхлипнула. – Ну… так вот, лодки к ним раньше привязывали – пока причал еще стоял. Два столбика-то. Так вот, у того, что к берегу ближе…
***
– Ну, что эта достойная девица говорила? Где здесь искать? – Великолепный оглядел невзрачные окрестности. – И, кстати, почему она не рассказала о Твари никому? Ну ладно, стражи боялась… так ведь и помимо стражи…– Пока Тварь убивала богатеньких на Малом Острове, Киту не слишком волновало… – пояснил Торкер. – Богатенькие, стража, которая их добро стережет… Она же чего – вбила себе в голову, что ее муженек погиб, защищая чужое добро. Солдатом он был на галере.
– Где здесь искать, что она говорила-то? – повторил Великолепный.
Панорама открывалась не слишком приятная: зады сараев, почерневшие от времени деревянные оградки над топким берегом… И вонь стояла. В отличие от канала, проходившего под окнами Киты, здесь была заболоченная пойма – стоячая черная вода, заросли осоки и речной травы – те самые стебли, что оставляла Тварь из Бездны.
– А вон там, – Торкер указал рукой. – У той, что ближе к берегу, погляди.
Из зарослей к середине протоки, где виднелась открытая вода, когда-то вели мостки, бывший причал. У топкого берега из зарослей торчали почерневшие бревнышки, облепленные тиной и обмотанные склизкими стеблями – опоры разрушенного причала.
Великолепный, чавкая раскисшей грязью, подошел к самой кромке воды и без энтузиазма оглядел указанное бревнышко. День клонился к вечеру, небо затянули тучи и выглядела округа мрачновато. Лезть в воду не хотелось.
– Давай, давай, – поощрил чародея Торкер.
– А почему я?
– Ты же колдун. А там наверняка – смертоносные магические ловушки, – ухмыляясь, заявил Хромой.
– И тебе платят как раз за это, – поддержал вышибала. – Наш Совет платит. Для чего с меня вообще налоги дерут? А вот чтоб с тобой расплатиться. Так что давай, можешь считать, что я тебе заплатил. Я – налоги Совету, Совет – гонорар тебе. Понял?
– Я вот о чем думаю… – Великолепный оторвался от созерцания грязи под ногами. – Сержант ваш – он же не чародей?
– Кирит Ростин говорил, что у него есть способности, но он от них отказался, решил остаться человеком. Только Сила все равно давит его изнутри, грызет и это… ну, заставляет сожалеть о том, от чего отрекся, – пояснил Ральк. – Я так понял.
– Кирит Ростин сказал то, Кирит Ростин сказал это… Все-то он знает… – Великолепный принялся стаскивать башмаки. – Обо всем-то он догадывался…
– За это и поплатился, – буркнул Ральк. – Ты б поторопился, мастер. Мы же не знаем, когда Эгильт явится…
– Да иду я… Уже иду…
Маг разулся, засучил штаны и, ворча, полез в воду. На илистой отмели было неглубоко, черная вода доходила долговязому парню до середины икр. У столбика Великолепный нагнулся и пошарил в воде.
– Ага, есть! – колдун выпрямился, держа в руках тонкую нить.
– Тащи! – подбодрил с берега Торкер.
– Сам знаю…
На конце нити оказался сверток. Великолепный выбрался на берег и тщательно отер грязные ноги о траву. Развернул тряпье – в пропитанной грязью ткани сверкнул эльфийский шелк. Широкие штаны и накидка с капюшоном… неуклюжий колпак с пришитой маской.
– А янтарного шара здесь нет… – разочарованно протянул Торкер.
– Еще чего! Он амулет при себе носит, тоже в шелк завернутым. Такую вещь из рук не выпускают… – задумчиво протянул Великолепный, озираясь. – Нам бы на него внезапно наброситься, пока он шар не успел достать. Шар-то, небось, плотно в шелк замотан, чтоб не заметили, понимаете? Значит, если на Эгильта разом навалимся, когда не ждет – он не успеет амулетом воспользоваться.
– Хорошо рассуждаешь… – кивнул Хромой. – Как раз вон там, за сараями, и укроемся. Обувайся, Великолепный.
После недолгого осмотра охотники заняли позицию за сараями. Место было очень удачное – хорошо заметная тропка между строений указывала, что именно этим путем Тварь-Эгильт ходит к тайнику, ничего не подозревающий злодей будет атакован сразу справа и слева. Хромой напомнил:
– Великолепный, а ты подумал над заклинанием, которого опасается Тварь?
– Подумал, – хмуро буркнул маг. – И ничего в голову не пришло. Может, он просто боится настоящих колдунов? Чувствует, что сам не настоящий, он же ученического капюшона не носил, не обучен, ничего толком не может…
– Ну это как сказать…
Ральк вспомнил, что Хромой и сам владеет магией, но вслух ничего говорить не стал. Раз старый друг не распространяется о собственных талантах, значит и Ральку этого делать не надо. Все замерло. Поиски окончены, ловушка подготовлена – остается ждать, когда Тварь в нее угодит. Десятник задумался – страшно ли? Нет, сейчас явится сержант Эгильт, Тварь, трус, убийца – и Ральк исполнит клятву. Очень просто. Все очень просто. Даже немного скучно. Хромой, притаившийся по другую сторону тропинки с обнаженным клинком, поднял указательный палец – теперь и Ральк, кажется, расслышал шум шагов… Охота подошла к концу.
***
Шаги приближались, уже хорошо было слышно, как чавкает грязь под ногами идущего. Охотники застыли, даже Торкер перестал сипло пыхтеть – толстяк замер в неудобной позе позади Ралька. Напротив за сараем затаился Хромой, за спиной бывшего солдата – Великолепный. Вот шаги уже совсем рядом… вот пришелец почти поравнялся с засадой… Ральк успел удивиться, что не чувствует ни малейшего беспокойства…Рослый сержант выступил из-за угла и замер, углядев, что его ждут. Он оказался лицом к Хромому, тот взмахнул оружием – свистнуло лезвие. Уклониться или отступить сержант не мог – он вскинул, защищаясь, левую руку. Под лезвием хрустнула кость. Сержант, словно и не чувствуя боли, резко присел и ральков клинок просвистел у него над головой. Правая ладонь Эгильта нырнула под куртку, вырвалась наружу – из-под дрожащих пальцев, извиваясь, словно змеиная шкура, тянулась полоска шелка. Ткань переливалась всеми цветами радуги и будто разбрасывала искры. Отрубленная кисть руки шлепнулась в грязь.
Хромой и Ральк вновь занесли оружие, Эгильт упал на колени и перекатился, оставляя широкий кровавый след, убийцы шагнули следом. Никто не произнес ни звука – и тут тишину нарушил Великолепный. Выкрикнув заклинание, маг швырнул в Тварь порцию волшебного огня. На пути сверкающего пламени оказался укутанный в шелк амулет, магический выстрел разметал ткань и ударил в янтарь – пышным ворохом рассыпались искры. Невидимая волна отшвырнула Хромого, ударила о стенку сарая… Тварь – Эгильт с искаженным до неузнаваемости лицом – занесла сверкающий шар, готовясь к новому залпу… Ральк ударил. Тело Твари около минуты простояло на коленях, из разрубленной шеи толчками брызгала алая кровь. Голова Эгильта с разинутым для так и не прозвучавшего заклинания ртом и янтарный шар упали в грязь одновременно. Затем набок завалилось обезглавленное туловище.
Ральк отступил на шаг, воцарилось молчание, только кровь булькала, вытекая из рассеченной артерии. Десятник подобрал клочок яркого шелка, вытер лезвие, бросил меч в ножны и медленно побрел прочь… прошел между сараями… и скрылся. Стражника ждала невеста, а здесь ему было скучно. Торкер, так ничего и не сообразивший предпринять, тяжело вздохнул – должно быть, рассуждал, как ему быть теперь.
– Ступай, – велел стражнику Хромой. – Доложи начальству, что с Тварью покончено, пусть идут к Эгильту домой с обыском. Я думаю, этот парень был настолько глуп, что всю добычу хранил где-нибудь в подвале… или на чердаке… Ступай.
Торкер, то и дело озираясь через плечо, побрел к сараям. Когда шаги толстяка стихли, Великолепный приблизился к поверженной Твари, склонился над тускло поблескивающим амулетом… и замер, ощутив на шее холодную сталь меча Хромого.
– Спокойно, друг мой, спокойно, – тихо произнес бывший наемник.
– Хромой, ты чего?
Колдун говорил очень осторожно, его рука замерла с растопыренными пальцами в полуметре от янтарного шара. Вдруг разошлись тучи и последний, ярко-красный, солнечный луч упал на амулет, превратив янтарный шар в сверкающий кроваво-багровый сгусток.
– Этот амулет… – все так же неторопливо произнес Хромой. – Тебе не кажется, что он слишком велик, чтобы им мог владеть один человек? Ты же видишь, во что он превратил неплохого, скорей всего, человека? Нам нужно быть очень… очень осторожными…
– Хромой, что ты собираешься делать? – маг облизнул враз пересохшие губы.
– Скорее всего, ничего. Но тебе кое-что придется выполнить.
– Что?
– Это огненное заклинание, которым ты воспользовался несколько минут назад. Повтори его и целься в шар.
– Хорошо. Я тебя понял.
– Надеюсь… Надеюсь, что понял. Потому что если мне покажется, что ты промахнешься или спутаешь этот шар и, к примеру, меня…
– Да понял я, понял!
– Давай!
Великолепный, согнувшийся в три погибели над янтарным шаром, послушно забормотал заклинание. Огонь с его ладони ударил в янтарь.
– Еще! – потребовал Хромой. – Бей еще!
Наконец, когда то, что недавно было амулетом, превратилось в неопрятный ком раскаленной серой смолы, Хромой убрал клинок и позволил чародею выпрямиться. Тот, красный от натуги, тяжело вздохнул и, отойдя к сараю, сел. Оперся спиной о сырые доски и закрыл глаза. Хромой с лязгом спрятал меч и, глядя в сторону, сказал:
– Извини. Правда, извини. Я просто боялся рисковать. Ты же видел, во что превратился несчастный сержант стражи?
– Он был необученным магом. Он вообще не был магом! А я – хорошо подготовлен.
– Нет, друг мой. Лучше все-таки не рисковать. Здесь ведь дело не в подготовке… В каждом из нас сидит Тварь. Тварь из Бездны – не выдумка, нет… Тварь ждет, ждет только случая, чтобы вырваться из Бездны на волю. И Бездна не в океане, она – в человеческой душе. В душе любого из нас может восстать из Бездны Тварь, откликнуться на зов… Сила – очень могущественный зов, а этот шар был средоточием Силы.
– Ты боялся, что я не сдержусь? Что откликнусь на этот зов? Превращусь в Тварь?
– Или я сам. Я вполне мог бы завтра убить тебя, чтобы завладеть шаром, – задумчиво протянул Хромой. – Не смотри на меня так, не надо. Бездна – в душе любого из нас. И в любом может пробудиться… Тварь из Бездны… В любом, кто обладает душой. Уж ты мне поверь.
Последний солнечный луч исчез, на Верн опускались сумерки. Город торопливо запирался, щелкал засовами и хлопал ставнями… Что Тварь из Бездны уничтожена, станет известно только завтра…