Страница:
Эта победа была бескровной. Другие, которые, возможно, были у меня впереди, обещали горы трупов на полях сражений. Но я знал, что и тогда мое сердце будет звенеть от ликования. Пока же оно, к счастью, не омрачалось горечью от убийств и невосполнимых потерь.
Наше веселье оказалось таким заразительным, что к нему присоединился даже Микас. Он по-дружески обнял Палатину, и мне показалось, что это ей понравилось.
Вскоре появились Юкмадорий и Кламас. Они с улыбками наблюдали за нашим весельем. Затем, когда крики утихли, ректор торжественно сказал:
– Я объявляю результат учений. Победу одержал отряд Палатины. Впрочем, это и так очевидно.
Мы спустились с горы, собирая людей, которые остались на местах проведенных стычек.
Неподалеку от Цитадели в центре травяной лужайки горел костер. По краям ее на деревьях крепились факелы. Администратор крепости распорядился принести бочку лучшего вина. Нам подготовили праздничную встречу.
Взяв кубок с голубым фетийским вином, я подошел к шумной группе учеников. Здесь былипредводители трех боевых отрядов и их ближайшие помощники: Персея, Гаити, Юзакия и некоторые другие ребята. Палатина подняла кубок.
– За Катана! – провозгласила она тост. – За силу его красноречия!
Я покраснел от смущения. Лиас одобрительно похлопал меня по спине, едва не выбив кубок из моей руки. Мне пришлось сделать несколько быстрых глотков, чтобы остатки вина не вылились на землю.
– Не протестуй, мой друг, – сказал он. – Это ты уговорил меня примкнуть к отряду Палатины.
– Похоже на подкуп нужных людей, – проворчал Микас. До этих пор он принимал поражение с достоинством, но сейчас, хлебнув вина, снова превратился в брюзжащего сноба. – Ваша победа вызывает подозрение.
– По правде говоря, ты спланировал операцию лучше меня, – лукаво сказала Палатина. – Я выиграла это сражение только благодаря Катану. Иначе победа досталась бы тебе.
– При встрече с умным врагом рушатся даже гениальные планы. Мои действия были слишком прямолинейными.
Я впервые слышал, как Микас признал свою ошибку. Он рассказал нам о маневрах ведомого им отряда. Затем Палатина и Лиас раскрыли основные моменты их стратегических действий. Пока они говорили, Персея взяла меня под руку и тихо прошептала:
– Ты чудом не попал к нам в плен. С таким врагом, как Равенна, тебе не нужны никакие друзья.
– Я тоже удивился ее помощи.
– Даже не знаю, что сказать. Мне кажется, ты ненавидишь ее больше, чем она тебя.
– Наверное, это происходит оттого, что в наших спорах всегда побеждает Равенна.
Я прожил в Цитадели больше месяца. Образы Священного Похода на Архипелаг по-прежнему оставались ярким и болезненным воспоминанием*. Мы многое узнали о ереси, ее целях, структуре и организации. Кроме того, меня заинтересовала история Аквасильвы. Я прочитал все три отчета о Таонетарной войне. Дневник Кэросия был лучшим из собранных документов. Некоторые факты, описанные в исторических анналах, вызывали у меня вопросы, о которых я забывал лишь в очень напряженные моменты – например, такие, как наши учения в джунглях. Что случилось с Кэросием в конце его жизни? Дожил ли он до старости с возлюбленной Синнирой, или его сожгли на костре во время Чистки? Меня удивил обычай, по которому одного из королевских отпрысков-близнецов назначали верховным жрецом всех магов. Интересно, каким образом каждой императрице удавалось Родить двойню?
Мое обучение проходило не только в читальных залах. За это время я сравнялся в мастерстве меча с Юзакией и стал стрелять арбалета не хуже Гаити. Кроме того, мы приступили к изучению боевых команд и сложностей морской стратегии. К сожалению, флот Ордена Тени состоял лишь из нескольких маломерных судов и корвета. Мы успели провести две наземные битвы, одну из которых выиграли. Другое сражение Палатина проиграла с малыми уступками. Наставники преподавали нам все виды военных наук, в том числе навыки разведки, допросов, шпионажа и операций под прикрытием. У каждого из нас проявились способности. Я оказался хорошим ночным лазутчиком, но в дневное время на открытой местности уступал другим разведчикам.
Большую часть свободного времени я проводил в компании Персеи. Она нравилась мне, и я наслаждался общением с ней, но наши отношения не были глубокими. Она обучала меня «ночным усладам». Эти романтики-апелаги считали любовь искусством. Я уже был немного знаком с ним. Но Персея посвятила меня в особые очень чувственные секреты плотских удовольствий.
Мне было странно, что Палатина совсем не интересовалась сексом. Возможно, ее удерживали какие-то религиозные обязательства. Хотя это казалось маловероятным, потому что она по-прежнему страдала амнезией и ничего не помнила о своем прошлом – тем более о столь специфических аспектах жизни.
Остаток ночи после краткого пира я провел один. После выпитого вина Персея отключилась, и подруги увели ее с поляны. Чуть позже усталость и хмель сломили остальных учеников. Я выпил только половину кубка. Мне нравилось фетийское вино, но кошмар похмелья удерживал меня от бесконтрольных возлияний. Многие ученики после вечеринок жаловались на головную боль. Но они не знали, на что похоже мое похмелье. Одним словом, я не стал подвергать себя искушению и ушел спать задолго до окончания праздника.
Около пяти часов утра кто-то грубо встряхнул меня за плечи. Я сонно открыл глаза и увидел темную фигуру в мантии. Она грозно нависала надо мной. Меня охватил ужас, и я попытался вскочить с постели. Неужели жрецы Сферы узнали о Цитадели и приплыли сюда…
– Ступай за мной, – сказала фигура, и мой страх рассеялся. – Ты должен пройти проверку на магические способности.
Почему они решили провести ее в такое время? Небо только начинало светлеть. Я надел тунику и пошел за провожатым. Он одет в обычную одежду, которую я спросонья принял за балахон инквизитора. Мы направились к нижней башне, венчавшей хребет близ Цитадели. Туда вела узкая тропа, проходившая в глухой пролесок. Не прошло и минуты, как я снова стал мокрым до нитки. Мне не нравилась эта въедливая сырость джунглей – особенно в утреннее время, когда холодные капли росы обжигали кожу, как лед.
Дозорная башня представляла собой квадратное двухэтажное строение, каменные стены которого были увиты ползучими растениями. Два факела в металлических подставках освещали дверной проем. Провожатый велел мне войти Внутрь и спуститься в подвал. Я переступил порог и оказался в круглой комнате, напоминавшей сторожку. Из мебели здесь было только несколько стульев и пара столов. В затемненной части помещения находился уходивший вниз пролет спиральной лестницы. До этого момента меня переполнял восторг, навеянный победой в учебном сражении. Но теперь я почувствовал легкую дрожь. Ступени закончились в длинном проходе. Казалось, что он тянулся под джунглями через весь остров. Зачем им нужны такие подвалы?
– Поверни направо, – сказал кто-то из темноты.
Я вошел в дверной проем и увидел серебристый шар, висевший в воздухе посреди темной комнаты. Его лучи освещали черный каменный круг, выложенный на земляном полу. В кругу стояла босоногая Равенна. Ее лицо не выдавало никаких эмоций. Один из магов Цитадели сидел поодаль у стены.
– Сними обувь и встань в круг, – велела девушка.
Я скинул сандалии. Земля была влажной и прохладной, а камни в кругу – сухими, гладкими и очень холодными. Я не заметил на них никаких отметин – ни одной царапины. Равенна жестом приказала смотреть ей в глаза. Внезапно мою голову наполнил громкий шум, как будто через меня хлынул стремительный речной поток. Я ощутил толчок, и каждый нерв моего тела запылал огнем. Мышцы спазматически сжались. На лице Равенны появилось изумленное выражение. Ее кожа сияла серебристым светом. Я стоял как вкопанный, не в силах даже закричать. Боль впивалась в череп безжалостными пальцами. Затем она исчезла, мои мыщцы расслабились, и я рухнул на пол, словно воин, сраженный мечом в неравном поединке.
Равенна села рядом со мной и спросила:
– Катан, скажи мне, кто ты?
Глава 13
Наше веселье оказалось таким заразительным, что к нему присоединился даже Микас. Он по-дружески обнял Палатину, и мне показалось, что это ей понравилось.
Вскоре появились Юкмадорий и Кламас. Они с улыбками наблюдали за нашим весельем. Затем, когда крики утихли, ректор торжественно сказал:
– Я объявляю результат учений. Победу одержал отряд Палатины. Впрочем, это и так очевидно.
Мы спустились с горы, собирая людей, которые остались на местах проведенных стычек.
Неподалеку от Цитадели в центре травяной лужайки горел костер. По краям ее на деревьях крепились факелы. Администратор крепости распорядился принести бочку лучшего вина. Нам подготовили праздничную встречу.
Взяв кубок с голубым фетийским вином, я подошел к шумной группе учеников. Здесь былипредводители трех боевых отрядов и их ближайшие помощники: Персея, Гаити, Юзакия и некоторые другие ребята. Палатина подняла кубок.
– За Катана! – провозгласила она тост. – За силу его красноречия!
Я покраснел от смущения. Лиас одобрительно похлопал меня по спине, едва не выбив кубок из моей руки. Мне пришлось сделать несколько быстрых глотков, чтобы остатки вина не вылились на землю.
– Не протестуй, мой друг, – сказал он. – Это ты уговорил меня примкнуть к отряду Палатины.
– Похоже на подкуп нужных людей, – проворчал Микас. До этих пор он принимал поражение с достоинством, но сейчас, хлебнув вина, снова превратился в брюзжащего сноба. – Ваша победа вызывает подозрение.
– По правде говоря, ты спланировал операцию лучше меня, – лукаво сказала Палатина. – Я выиграла это сражение только благодаря Катану. Иначе победа досталась бы тебе.
– При встрече с умным врагом рушатся даже гениальные планы. Мои действия были слишком прямолинейными.
Я впервые слышал, как Микас признал свою ошибку. Он рассказал нам о маневрах ведомого им отряда. Затем Палатина и Лиас раскрыли основные моменты их стратегических действий. Пока они говорили, Персея взяла меня под руку и тихо прошептала:
– Ты чудом не попал к нам в плен. С таким врагом, как Равенна, тебе не нужны никакие друзья.
– Я тоже удивился ее помощи.
– Даже не знаю, что сказать. Мне кажется, ты ненавидишь ее больше, чем она тебя.
– Наверное, это происходит оттого, что в наших спорах всегда побеждает Равенна.
Я прожил в Цитадели больше месяца. Образы Священного Похода на Архипелаг по-прежнему оставались ярким и болезненным воспоминанием*. Мы многое узнали о ереси, ее целях, структуре и организации. Кроме того, меня заинтересовала история Аквасильвы. Я прочитал все три отчета о Таонетарной войне. Дневник Кэросия был лучшим из собранных документов. Некоторые факты, описанные в исторических анналах, вызывали у меня вопросы, о которых я забывал лишь в очень напряженные моменты – например, такие, как наши учения в джунглях. Что случилось с Кэросием в конце его жизни? Дожил ли он до старости с возлюбленной Синнирой, или его сожгли на костре во время Чистки? Меня удивил обычай, по которому одного из королевских отпрысков-близнецов назначали верховным жрецом всех магов. Интересно, каким образом каждой императрице удавалось Родить двойню?
Мое обучение проходило не только в читальных залах. За это время я сравнялся в мастерстве меча с Юзакией и стал стрелять арбалета не хуже Гаити. Кроме того, мы приступили к изучению боевых команд и сложностей морской стратегии. К сожалению, флот Ордена Тени состоял лишь из нескольких маломерных судов и корвета. Мы успели провести две наземные битвы, одну из которых выиграли. Другое сражение Палатина проиграла с малыми уступками. Наставники преподавали нам все виды военных наук, в том числе навыки разведки, допросов, шпионажа и операций под прикрытием. У каждого из нас проявились способности. Я оказался хорошим ночным лазутчиком, но в дневное время на открытой местности уступал другим разведчикам.
Большую часть свободного времени я проводил в компании Персеи. Она нравилась мне, и я наслаждался общением с ней, но наши отношения не были глубокими. Она обучала меня «ночным усладам». Эти романтики-апелаги считали любовь искусством. Я уже был немного знаком с ним. Но Персея посвятила меня в особые очень чувственные секреты плотских удовольствий.
Мне было странно, что Палатина совсем не интересовалась сексом. Возможно, ее удерживали какие-то религиозные обязательства. Хотя это казалось маловероятным, потому что она по-прежнему страдала амнезией и ничего не помнила о своем прошлом – тем более о столь специфических аспектах жизни.
Остаток ночи после краткого пира я провел один. После выпитого вина Персея отключилась, и подруги увели ее с поляны. Чуть позже усталость и хмель сломили остальных учеников. Я выпил только половину кубка. Мне нравилось фетийское вино, но кошмар похмелья удерживал меня от бесконтрольных возлияний. Многие ученики после вечеринок жаловались на головную боль. Но они не знали, на что похоже мое похмелье. Одним словом, я не стал подвергать себя искушению и ушел спать задолго до окончания праздника.
Около пяти часов утра кто-то грубо встряхнул меня за плечи. Я сонно открыл глаза и увидел темную фигуру в мантии. Она грозно нависала надо мной. Меня охватил ужас, и я попытался вскочить с постели. Неужели жрецы Сферы узнали о Цитадели и приплыли сюда…
– Ступай за мной, – сказала фигура, и мой страх рассеялся. – Ты должен пройти проверку на магические способности.
Почему они решили провести ее в такое время? Небо только начинало светлеть. Я надел тунику и пошел за провожатым. Он одет в обычную одежду, которую я спросонья принял за балахон инквизитора. Мы направились к нижней башне, венчавшей хребет близ Цитадели. Туда вела узкая тропа, проходившая в глухой пролесок. Не прошло и минуты, как я снова стал мокрым до нитки. Мне не нравилась эта въедливая сырость джунглей – особенно в утреннее время, когда холодные капли росы обжигали кожу, как лед.
Дозорная башня представляла собой квадратное двухэтажное строение, каменные стены которого были увиты ползучими растениями. Два факела в металлических подставках освещали дверной проем. Провожатый велел мне войти Внутрь и спуститься в подвал. Я переступил порог и оказался в круглой комнате, напоминавшей сторожку. Из мебели здесь было только несколько стульев и пара столов. В затемненной части помещения находился уходивший вниз пролет спиральной лестницы. До этого момента меня переполнял восторг, навеянный победой в учебном сражении. Но теперь я почувствовал легкую дрожь. Ступени закончились в длинном проходе. Казалось, что он тянулся под джунглями через весь остров. Зачем им нужны такие подвалы?
– Поверни направо, – сказал кто-то из темноты.
Я вошел в дверной проем и увидел серебристый шар, висевший в воздухе посреди темной комнаты. Его лучи освещали черный каменный круг, выложенный на земляном полу. В кругу стояла босоногая Равенна. Ее лицо не выдавало никаких эмоций. Один из магов Цитадели сидел поодаль у стены.
– Сними обувь и встань в круг, – велела девушка.
Я скинул сандалии. Земля была влажной и прохладной, а камни в кругу – сухими, гладкими и очень холодными. Я не заметил на них никаких отметин – ни одной царапины. Равенна жестом приказала смотреть ей в глаза. Внезапно мою голову наполнил громкий шум, как будто через меня хлынул стремительный речной поток. Я ощутил толчок, и каждый нерв моего тела запылал огнем. Мышцы спазматически сжались. На лице Равенны появилось изумленное выражение. Ее кожа сияла серебристым светом. Я стоял как вкопанный, не в силах даже закричать. Боль впивалась в череп безжалостными пальцами. Затем она исчезла, мои мыщцы расслабились, и я рухнул на пол, словно воин, сраженный мечом в неравном поединке.
Равенна села рядом со мной и спросила:
– Катан, скажи мне, кто ты?
Глава 13
Второй маг встал и шагнул вперед, чтобы оказать нам помощь, но Равенна сказала:
– Не могли бы вы позвать сюда Юкмадория? Прямо сейчас.
Мужчина кивнул и ушел. Мне казалось, что каждая мышца в моем теле была истощена до предела. Я почти не мог шевелиться, потому что руки, ноги, голова и шея стали тяжелыми и неповоротливыми. Комната выглядела более освещенной. Однако из-за нехватки сил я поленился спросить, откуда исходило серебристое сияние.
– Ты в порядке?
Я увидел на лице Равенны искреннюю озабоченность моим состоянием.
– Очень устал.
Меня смущало, что мой язык с трудом выговаривал слова.
– Это твоя реакция на магию, – объяснила девушка. – Скажи, твой отец маг?
– Я… не знаю, кто он.
Она оттащила меня из круга и прислонила к стене. Усталость постепенно проходила, но мне по-прежнему не хотелось двигаться. Я уже начинал привыкать к опеке Равенны.
– Ты хочешь сказать, что Элнибал тебе не отец?
– Да. И значит, я могу стать магом?
Мне не очень верилось в такую перспективу. Головокружение мешало думать. Временами мне даже казалось, что все это происходило во сне, а не наяву.
– Ты можешь стать могущественным магом. В твоей крови бушует неведомая сила. Это не просто врожденный дар. Такое впечатление, что ты уже частично маг. Я не знаю, как объяснить подобную аномалию.
Вскоре в дверном проеме появился Юкмадорий.
– Святые Элементы! Что тут у вас случилось?
– Катан не тот, кем кажется, – взглянув на ректора, сказала Равенна. Она сидела на полу и как будто не чувствовала холода. – Магия бушует в его крови с силой, какой я прежде никогда ни в ком не встречала.
– Ты не против, если я тоже это проверю? – спросил меня Юкмадорий.
– Проверьте.
Он поднял мою вялую руку и приложил ладонь к запястью. Я почувствовал новый толчок, хотя и более слабый, чем при тестировании Равенны. На этот раз боли не было.
– Невероятно, – прошептал он после паузы.
Юкмадорий начал расспрашивать меня об отце, и я сообщил ему, что прихожусь Элнибалу приемным сыном. Моя полная неосведомленность о настоящих родителях немного огорчила ректора.
– Это похоже на случай Палатины. Она не обладает магическим талантом, но в ее крови имеется отголосок той же силы. Я думаю, что среди ваших предков были могущественные маги. Возможно, что вы оба частично являетесь элементалями.
– Только фетийские императоры имели родство с элементалями, – сказала Равенна.
– Вот это меня и тревожит. Концентрация водного Элемента в твоей крови подтверждает слова Равенны. Обычно магический дар проявляется более слабо. Но благодаря врожденной силе ты способен научиться магии любого Элемента.
– Давайте отложим разговоры на другое время, дядя, – сказала Равенна. – Он едва не сгорел во время теста. Кроме того, обстановка этой комнаты не очень способствует здоровью.
– Ты можешь идти? – спросил меня ректор.
Я уже частично восстановился и, несмотря на физическое истощение, попробовал подняться на ноги.
– Обопрись на меня, – сказала Равенна, помогая мне сохранить равновесие.
Почему она была такой любезной? Наверное, потому что имела преимущество в этой ситуации. Не чувствовала во мне соперника.
– Отправляйтесь в комнату отдыха, – посоветовал Юкмадорий. – Или, если хотите, пройдитесь по свежему воздуху. Перед обедом я буду ждать вас обоих у себя в кабинете.
Поднявшись наверх, мы встретили Лиаса. Он выглядел смущенным и напуганным. Наверное, мой вид усилил его опасения. Прежде чем он успел заговорить, маг указал ему на лестницу.
Странно, что Равенна не покинула меня. Она осталась, не ушла вместе с ними. Мы сели на скамью в ярко освещенной комнате. Судя по разбросанным повсюду остаткам тары, здесь когда-то хранилось вино.
– Ты действительно не знаешь, кто твои родители? Неужели тебе не известно, где они жили и чем занимались?
– Нет. Я сказал правду. Вернее, то, что слышал от приемного отца.
– Я думаю, ты чистокровный апелаг. Фетиец. Если ты видел жителей Фетии, то и сам можешь понять различия.
– А ты откуда? Твоя кожа светлее, чем у апелагов.
– Юкмадорий запретил мне говорить, откуда я родом. Ты-то точно не оттуда. И вряд ли там бывал твой приемный отец.
– Но ведь ты островитянка, – сказал я. – Не с континентов, это точно.
– Какой ты сообразительный!
Помолчав немного, я спросил:
– Теперь меня будут обучать магии?
– Да. Вместе со мной.
– Значит, ты по-прежнему будешь метать в меня иглы своих шуточек?
– Разве тебе это не нравится? – с лукавой улыбкой спросила она.
Я впервые видел у нее такое искреннее и доброе выражение лица.
На следующее утро у нас не было тренировок по боевой подготовке, и мы проспали до обеда, компенсируя те часы, во время которых наши отряды гонялись друг за другом по джунглям. Вторая половина дня отводилась под индивидуальные занятия. Основный упор в них делался на развитие наших лучших качеств и навыков. Однако до начала занятий нам с Равенной предстояло встретиться с ректором.
Когда я вошел в его просторный кабинет с широкими окнами, выходящими на мыс и море, Равенна уже сидела за столом. Ее лицо вновь выражало обычную бесстрастность. К моей огромной радости она не встретила меня потоком оскорбительных насмешек. Это немного успокаивало. Сколько бы я ни размышлял над ее поведением, мне не удавалось объяснить его. Несмотря на язвительные шутки, которыми она изводила меня, я перестал ненавидеть ее. Но меня расстраивала небольшая проблема: я не мог разобраться в своем отношении к этой девушке.
Юкмадорий сидел, откинувшись на спинку кресла. Я никогда раньше не посещал его кабинет. Меня удивила скромность обстановки: письменный стол, три кресла, несколько резных книжных шкафов и тумбочка, на которой стоял поднос с напитками. Стены были выкрашены в светло-синий цвет. В одном углу в деревянной кадке зеленело декоративное деревце. За окнами располагался небольшой балкон, нависший над утесом. На широком парапете стояли горшки с цветами, а за ними виднелась ослепительная лазурь океана.
– Доброе утро, Катан, – сказал ректор. – Садись.
Я устроился в кресле напротив него. Юкмадорий любил формальности и всегда настаивал, чтобы мы называли его ректором.
– Проверка в башне показала, что ты обладаешь магической силой – причем в таких объемах, с которыми мы прежде не сталкивались. Твоей стихией является Вода. Однако ты можешь овладеть любым Элементом. Обычно люди способны манипулировать только одной стихией. Лишь самые одаренные маги добиваются успехов в постижении двух Элементов. Равенна лучшая из них.
– То есть я могу обучаться магии Тени, Ветра и Воды? Любого Элемента?
Меня смутили слова ректора. Месяц назад он говорил, что маги могут использовать только один из Элементов.
– Да, любого. Но более всего ты силен в Воде. С такими врожденными способностями ты освоишь эту магию самостоятельно, если узнаешь принципы другого Элемента – Тени, например.
Я с трудом верил тому, что он говорил. Это походило на часть моих детских фантазий! Наверное, каждый в детстве грезит о том, что он одарен магической силой. Неужели мой настоящий отец, проживавший в таинственной деревне на Тамарине, был великим магом? Каким же могуществом он обладал, если наделил меня такими способностями? И что с ним могло произойти при его возможностях? Почему он потерял меня?
– Катан, ты хочешь стать магом? – спросил Юкмадорий.
Я открыл рот для ответа, но он поднял руку, останавливая меня.
– Если да, то ты должен стать полноправным членом Ордена и посвятить свою жизнь ереси. В этом случае ты не сможешь пойти по стопам приемного отца и стать будущим графом Лепидора. Сильный маг слишком ценен, чтобы мы позволили ему тратить время на рутинные дела в каком-то захолустье, где экспансия Сферы не представляет никакой угрозы.
Я снова был ошеломлен. Кто мог подумать, что обучение магии потребует такого соглашения? Хотя я понимал позицию ректора. Он хотел иметь гарантию моей верности.
– Неужели мне придется провести всю жизнь на острове? Мне нравилось это место, но я не собирался оставаться здесь до самой смерти, деля компанию с небольшой группой людей.
– Мы никого не принуждаем к этому. Захочешь – останешься. Появится желание покинуть нас – пожалуйста. Я не требую быстрого ответа, но все зависит от тебя. Ты можешь стать одним из лучших магов Аквасильвы, и Фетия наконец обретет могущественного лидера. Какое будущее тебя ждет! Ты бросишь вызов Сфере! За тобой пойдут все еретики! Но если ты решишь отказаться от обучения, то… проведешь год вместе с остальными учениками и вернешься домой. В свою очередь, мы сделаем так, чтобы ты никогда не смог использовать магию против нас.
Уловив смысл его предупреждения, я содрогнулся. На самом деле он не оставлял мне выбора. Возвращение домой означало потерю потрясающих возможностей. Юкмадорий хотел, чтобы я присоединился к Ордену Тени. Ничего удивительного, учитывая численность их магов. Но что мне придется делать, если я соглашусь на обучение? Чем занимались Кламас и его коллеги, когда они не обучали учеников? У меня не было желания становиться учителем. Мне хотелось постранствовать по свету и прожить интересную жизнь.
– Я могу подумать над вашими словами?
– Только не очень долго. Если решишь развивать свои магические способности, мы должны заняться этим как можно раньше. Ступай. А ты, Равенна, останься.
Я вышел из кабинета и отправился на поиски Палатины. Она сидела на скамье у фонтана вместе с Персеей и Лиасом. Увидев меня, «кузина» помахала мне рукой.
– Катан, куда ты запропастился? – спросила она. – Л иас говорит, что этим утром ты проходил проверку на магические способности.
– Да, – сохраняя показное спокойствие, ответил я. – Мне предложили пройти обучение на мага. Что вы посоветуете? Соглашаться или нет?
– Ты шутишь! – воскликнула Персея.
– Какие шутки! Все вполне серьезно. Юкмадорий сказал, что я могу стать могущественным магом – таким, какого у них не было уже несколько десятилетий.
Палатина смерила меня подозрительным взглядом.
– Ты решил посмеяться над нами?
– Нет! Даже Равенна перестала язвить надо мной. Похоже, ее очень огорчила перспектива нашего совместного обучения.
Наконец они поверили моим словам. Персея радостно взъерошила мои волосы. Лиас одобрительно похлопал меня по спине. Я начинал привыкать к энтузиазму этого рослого апелага.
– Почему тебе нужен наш совет? – спросила Палатина после первых мгновений эйфории.
Я рассказал им о предупреждении Юкмадория и о выборе, который он мне предоставил.
– А сам-то ты хочешь быть графом? – спросил меня Лиас.
– Я с детства считал себя наследником Элнибала. Впрочем, дело даже не в этом. Отец может передать Лепидор моему брату – хотя и с тяжелым сердцем. Он многие годы обучал меня, как своего преемника. Больше всего я боюсь застрять в Цитадели на несколько лет. Мне не хочется становиться пешкой в руках Юкмадория или совета Элементов – пешкой, которую будут толкать, куда захотят и когда захотят. Я думаю, что самые сильные маги всегда находились под чьим-то контролем и не имели свободы выбора.
– У еретиков очень мало хороших магов, – сказала Персея. – Они страшатся их потерять и поэтому не используют в диверсиях против Сферы.
– Я не хочу такой защиты!
– Равенна тоже не хочет, – продолжила Персея. – Она постоянно спорит с Юкмадорием и пару раз выступала на Совете. Насколько я знаю, она недовольна их ограничениями и добивается большей свободы. А они не желают рисковать ее потерей и никуда не отпускают.
При мне Равенна никогда не спорила с Юкмадорием. Более того, я не замечал никакой напряженности между ними. Она казалась мне верным слугой Ордена и послушной «племянницей» ректора – хотя они не были родственниками.
– Откуда тебе это известно? – спросила Палатина.
– Я ее подруга. Равенна не такая, какой выглядит на публике. Она очень вспыльчивая – настоящий вулкан. Но она не может вырваться из лап Юкмадория. Орден Тени ценит ее и стережет, как главное сокровище.
Неужели мы с Персеей говорили об одной и той же девушке? Тогда меня ожидало печальное будущее. Если у Равенны были проблемы с Орденом, то и мне их не избежать.
– Катан, ты можешь оказать мне одну услугу? – спросила Палатина.
– Какую именно?
– Согласись обучаться магии. Познай все ее премудрости и даже более того. Стань могущественным магом Тени. Выполняй в этом году любые требования Юкмадория. А я сделаю так, чтобы в конце обучения тебя отпустили домой. Если же Орден запретит тебе покидать Цитадель, то я останусь с тобой.
– Может быть, выскажешь ему свои соображения? – с улыбкой спросил Лиас.
Палатина пожала плечами.
– Могу и высказать. Вреда от этого не будет. Когда я прочитала исторические документы, у меня возник вопрос: каких результатов добились еретики со времен Священного Похода? Они убили нескольких экзархов и даже одного Премьера. Еще им удалось сохранить вот это.
Она махнула рукой, указывая на остров, Цитадель и флаги, реявшие над башенками крепости.
– Да, они повлияли на жизнь многих людей и не позволили им примкнуть к фанатикам Сферы. Но можешь ли ты назвать мне другие достижения? Юкмадорий ничего не говорит о численности еретиков. Я думаю, их очень мало.
Палатина нагнулась и указательным пальцем начертила на песке условное изображение карты мира.
– Мы где-то здесь на Архипелаге.
Она потыкала пальцем в песок, изображая разбросанные острова, затем нарисовала круг в центре.
– Это Фетия. Большинство апелагов – еретики. Около миллиона человек, плюс некоторые жители Калатара. Судя по словам Юкмадория, они все пострадали от Похода. Теперь рассмотрим остальную часть мира: Экваторию, Хуасу, Гиперион и Океанию. Допустим, их общая популяция насчитывает девять миллионов человек. Сколько из них – еретики? Несколько десятков тысяч, если не меньше.
Палатина поглядела на наши лица.
– Что произойдет, если мы начнем убивать лидеров Сферы? Население континентов не одобрит нас. Кто-то даже разозлится. Повсюду будут метаться инквизиторы, сжигая людей на кострах. Эта часть мира не знает других богов. Как мы обратим их в свою веру? Покажем им кукольный театр Кламаса?
В ее голосе прозвучало презрение.
– Это не поможет.
Выдержав паузу, Лиас мрачно согласился:
– Ты права, Палатина. Сфера больше и сильнее нас. Мы не сможем победить ее в открытом противостоянии.
– Почему Сфера совершает походы и убивает людей, которых она считает опасными?
– Потому что они используют хэйлеттитов, – сказала Персея, – врагов просвещенного мира.
– Нет. Сфера делает это, потому что все остальные постоянно сражаются друг с другом.
Палатина похлопала рукой по карте, нарисованной на песке.
– Хэйлеттиты сражаются с Танетом. Кэмбресс – с Монс Ферранисом. Танет ссорится с Кэбрессом и помогает Монс Ферранису. Океания пытается вернуть суверенитет. Фетийцы погрязли в разврате. А что касается Архипелага… Теперь здесь ищут погребенные сокровища.
Мы молчали, очарованные ее магнетизмом. Она была прекрасным оратором: и когда убеждала людей в своих идеях, и когда рассказывала шутку за обеденным столом.
– Что произойдет, если континенты заключат мир друг с другом? Прежде всего они перестанут помогать Сфере подавлять своих соседей. В этом случае правители развитых стран начнут гасить междоусобицы. Вряд ли хэйлеттиты прекратят свою экспансию – они считают себя даром Рантаса для людей Аквасильвы. Но моря находятся под контролем островных и континентальных кланов. Без их помощи Лечеззар и его убийцы в рясах не смогут путешествовать по миру.
– Жрецы сокрушат любое государство и любых правителей, которые посмеют оспаривать могущество Сферы, – сказал Лиас. – Просто мы станем свидетелями четвертого Похода.
– А каким образом ты собираешься примирить континенты? – спросил я.
– Это сделают хэйлеттиты, – ответила Палатина.
Она уселась на песок и скрестила ноги. Ее тело всегда находилось в движении. К примеру, во время лекций она обязательно вертела что-нибудь в руках.
– Вскоре они выйдут из-под контроля Сферы. После стольких побед их король захочет большего – особенно теперь, когда вернулся Реглат Ишар. И куда он поведет свои войска? Туда, где имеются подводные гавани и манты.
Она ткнула пальцем в центр контура, изображавшего Экваторию.
– Ты думаешь, хэйлеттиты нападут на Танет? – спросил Лиас.
– А ты как считаешь? Куда им еще идти? Ишар получит приказ короля и многотысячную армию. Один удар, и все! Конец великому Танету!
Палатина засыпала песком дырку, которую только что сделала.
– Конечно, Сфера будет против осады Танета. Но что она может сделать?
Девушка равнодушно пожала плечами.
– Хзйлеттиты имеют огромное войско. Сфера сдерживает их экспансию, но если она поможет танетянам, это обидит короля королей. Таким образом, Танет обречен. Как только он падет, все континенты, осознав угрозу, начнут объединяться. Они объявят войну Хэйлетте и Сфере.
– Не могли бы вы позвать сюда Юкмадория? Прямо сейчас.
Мужчина кивнул и ушел. Мне казалось, что каждая мышца в моем теле была истощена до предела. Я почти не мог шевелиться, потому что руки, ноги, голова и шея стали тяжелыми и неповоротливыми. Комната выглядела более освещенной. Однако из-за нехватки сил я поленился спросить, откуда исходило серебристое сияние.
– Ты в порядке?
Я увидел на лице Равенны искреннюю озабоченность моим состоянием.
– Очень устал.
Меня смущало, что мой язык с трудом выговаривал слова.
– Это твоя реакция на магию, – объяснила девушка. – Скажи, твой отец маг?
– Я… не знаю, кто он.
Она оттащила меня из круга и прислонила к стене. Усталость постепенно проходила, но мне по-прежнему не хотелось двигаться. Я уже начинал привыкать к опеке Равенны.
– Ты хочешь сказать, что Элнибал тебе не отец?
– Да. И значит, я могу стать магом?
Мне не очень верилось в такую перспективу. Головокружение мешало думать. Временами мне даже казалось, что все это происходило во сне, а не наяву.
– Ты можешь стать могущественным магом. В твоей крови бушует неведомая сила. Это не просто врожденный дар. Такое впечатление, что ты уже частично маг. Я не знаю, как объяснить подобную аномалию.
Вскоре в дверном проеме появился Юкмадорий.
– Святые Элементы! Что тут у вас случилось?
– Катан не тот, кем кажется, – взглянув на ректора, сказала Равенна. Она сидела на полу и как будто не чувствовала холода. – Магия бушует в его крови с силой, какой я прежде никогда ни в ком не встречала.
– Ты не против, если я тоже это проверю? – спросил меня Юкмадорий.
– Проверьте.
Он поднял мою вялую руку и приложил ладонь к запястью. Я почувствовал новый толчок, хотя и более слабый, чем при тестировании Равенны. На этот раз боли не было.
– Невероятно, – прошептал он после паузы.
Юкмадорий начал расспрашивать меня об отце, и я сообщил ему, что прихожусь Элнибалу приемным сыном. Моя полная неосведомленность о настоящих родителях немного огорчила ректора.
– Это похоже на случай Палатины. Она не обладает магическим талантом, но в ее крови имеется отголосок той же силы. Я думаю, что среди ваших предков были могущественные маги. Возможно, что вы оба частично являетесь элементалями.
– Только фетийские императоры имели родство с элементалями, – сказала Равенна.
– Вот это меня и тревожит. Концентрация водного Элемента в твоей крови подтверждает слова Равенны. Обычно магический дар проявляется более слабо. Но благодаря врожденной силе ты способен научиться магии любого Элемента.
– Давайте отложим разговоры на другое время, дядя, – сказала Равенна. – Он едва не сгорел во время теста. Кроме того, обстановка этой комнаты не очень способствует здоровью.
– Ты можешь идти? – спросил меня ректор.
Я уже частично восстановился и, несмотря на физическое истощение, попробовал подняться на ноги.
– Обопрись на меня, – сказала Равенна, помогая мне сохранить равновесие.
Почему она была такой любезной? Наверное, потому что имела преимущество в этой ситуации. Не чувствовала во мне соперника.
– Отправляйтесь в комнату отдыха, – посоветовал Юкмадорий. – Или, если хотите, пройдитесь по свежему воздуху. Перед обедом я буду ждать вас обоих у себя в кабинете.
Поднявшись наверх, мы встретили Лиаса. Он выглядел смущенным и напуганным. Наверное, мой вид усилил его опасения. Прежде чем он успел заговорить, маг указал ему на лестницу.
Странно, что Равенна не покинула меня. Она осталась, не ушла вместе с ними. Мы сели на скамью в ярко освещенной комнате. Судя по разбросанным повсюду остаткам тары, здесь когда-то хранилось вино.
– Ты действительно не знаешь, кто твои родители? Неужели тебе не известно, где они жили и чем занимались?
– Нет. Я сказал правду. Вернее, то, что слышал от приемного отца.
– Я думаю, ты чистокровный апелаг. Фетиец. Если ты видел жителей Фетии, то и сам можешь понять различия.
– А ты откуда? Твоя кожа светлее, чем у апелагов.
– Юкмадорий запретил мне говорить, откуда я родом. Ты-то точно не оттуда. И вряд ли там бывал твой приемный отец.
– Но ведь ты островитянка, – сказал я. – Не с континентов, это точно.
– Какой ты сообразительный!
Помолчав немного, я спросил:
– Теперь меня будут обучать магии?
– Да. Вместе со мной.
– Значит, ты по-прежнему будешь метать в меня иглы своих шуточек?
– Разве тебе это не нравится? – с лукавой улыбкой спросила она.
Я впервые видел у нее такое искреннее и доброе выражение лица.
На следующее утро у нас не было тренировок по боевой подготовке, и мы проспали до обеда, компенсируя те часы, во время которых наши отряды гонялись друг за другом по джунглям. Вторая половина дня отводилась под индивидуальные занятия. Основный упор в них делался на развитие наших лучших качеств и навыков. Однако до начала занятий нам с Равенной предстояло встретиться с ректором.
Когда я вошел в его просторный кабинет с широкими окнами, выходящими на мыс и море, Равенна уже сидела за столом. Ее лицо вновь выражало обычную бесстрастность. К моей огромной радости она не встретила меня потоком оскорбительных насмешек. Это немного успокаивало. Сколько бы я ни размышлял над ее поведением, мне не удавалось объяснить его. Несмотря на язвительные шутки, которыми она изводила меня, я перестал ненавидеть ее. Но меня расстраивала небольшая проблема: я не мог разобраться в своем отношении к этой девушке.
Юкмадорий сидел, откинувшись на спинку кресла. Я никогда раньше не посещал его кабинет. Меня удивила скромность обстановки: письменный стол, три кресла, несколько резных книжных шкафов и тумбочка, на которой стоял поднос с напитками. Стены были выкрашены в светло-синий цвет. В одном углу в деревянной кадке зеленело декоративное деревце. За окнами располагался небольшой балкон, нависший над утесом. На широком парапете стояли горшки с цветами, а за ними виднелась ослепительная лазурь океана.
– Доброе утро, Катан, – сказал ректор. – Садись.
Я устроился в кресле напротив него. Юкмадорий любил формальности и всегда настаивал, чтобы мы называли его ректором.
– Проверка в башне показала, что ты обладаешь магической силой – причем в таких объемах, с которыми мы прежде не сталкивались. Твоей стихией является Вода. Однако ты можешь овладеть любым Элементом. Обычно люди способны манипулировать только одной стихией. Лишь самые одаренные маги добиваются успехов в постижении двух Элементов. Равенна лучшая из них.
– То есть я могу обучаться магии Тени, Ветра и Воды? Любого Элемента?
Меня смутили слова ректора. Месяц назад он говорил, что маги могут использовать только один из Элементов.
– Да, любого. Но более всего ты силен в Воде. С такими врожденными способностями ты освоишь эту магию самостоятельно, если узнаешь принципы другого Элемента – Тени, например.
Я с трудом верил тому, что он говорил. Это походило на часть моих детских фантазий! Наверное, каждый в детстве грезит о том, что он одарен магической силой. Неужели мой настоящий отец, проживавший в таинственной деревне на Тамарине, был великим магом? Каким же могуществом он обладал, если наделил меня такими способностями? И что с ним могло произойти при его возможностях? Почему он потерял меня?
– Катан, ты хочешь стать магом? – спросил Юкмадорий.
Я открыл рот для ответа, но он поднял руку, останавливая меня.
– Если да, то ты должен стать полноправным членом Ордена и посвятить свою жизнь ереси. В этом случае ты не сможешь пойти по стопам приемного отца и стать будущим графом Лепидора. Сильный маг слишком ценен, чтобы мы позволили ему тратить время на рутинные дела в каком-то захолустье, где экспансия Сферы не представляет никакой угрозы.
Я снова был ошеломлен. Кто мог подумать, что обучение магии потребует такого соглашения? Хотя я понимал позицию ректора. Он хотел иметь гарантию моей верности.
– Неужели мне придется провести всю жизнь на острове? Мне нравилось это место, но я не собирался оставаться здесь до самой смерти, деля компанию с небольшой группой людей.
– Мы никого не принуждаем к этому. Захочешь – останешься. Появится желание покинуть нас – пожалуйста. Я не требую быстрого ответа, но все зависит от тебя. Ты можешь стать одним из лучших магов Аквасильвы, и Фетия наконец обретет могущественного лидера. Какое будущее тебя ждет! Ты бросишь вызов Сфере! За тобой пойдут все еретики! Но если ты решишь отказаться от обучения, то… проведешь год вместе с остальными учениками и вернешься домой. В свою очередь, мы сделаем так, чтобы ты никогда не смог использовать магию против нас.
Уловив смысл его предупреждения, я содрогнулся. На самом деле он не оставлял мне выбора. Возвращение домой означало потерю потрясающих возможностей. Юкмадорий хотел, чтобы я присоединился к Ордену Тени. Ничего удивительного, учитывая численность их магов. Но что мне придется делать, если я соглашусь на обучение? Чем занимались Кламас и его коллеги, когда они не обучали учеников? У меня не было желания становиться учителем. Мне хотелось постранствовать по свету и прожить интересную жизнь.
– Я могу подумать над вашими словами?
– Только не очень долго. Если решишь развивать свои магические способности, мы должны заняться этим как можно раньше. Ступай. А ты, Равенна, останься.
Я вышел из кабинета и отправился на поиски Палатины. Она сидела на скамье у фонтана вместе с Персеей и Лиасом. Увидев меня, «кузина» помахала мне рукой.
– Катан, куда ты запропастился? – спросила она. – Л иас говорит, что этим утром ты проходил проверку на магические способности.
– Да, – сохраняя показное спокойствие, ответил я. – Мне предложили пройти обучение на мага. Что вы посоветуете? Соглашаться или нет?
– Ты шутишь! – воскликнула Персея.
– Какие шутки! Все вполне серьезно. Юкмадорий сказал, что я могу стать могущественным магом – таким, какого у них не было уже несколько десятилетий.
Палатина смерила меня подозрительным взглядом.
– Ты решил посмеяться над нами?
– Нет! Даже Равенна перестала язвить надо мной. Похоже, ее очень огорчила перспектива нашего совместного обучения.
Наконец они поверили моим словам. Персея радостно взъерошила мои волосы. Лиас одобрительно похлопал меня по спине. Я начинал привыкать к энтузиазму этого рослого апелага.
– Почему тебе нужен наш совет? – спросила Палатина после первых мгновений эйфории.
Я рассказал им о предупреждении Юкмадория и о выборе, который он мне предоставил.
– А сам-то ты хочешь быть графом? – спросил меня Лиас.
– Я с детства считал себя наследником Элнибала. Впрочем, дело даже не в этом. Отец может передать Лепидор моему брату – хотя и с тяжелым сердцем. Он многие годы обучал меня, как своего преемника. Больше всего я боюсь застрять в Цитадели на несколько лет. Мне не хочется становиться пешкой в руках Юкмадория или совета Элементов – пешкой, которую будут толкать, куда захотят и когда захотят. Я думаю, что самые сильные маги всегда находились под чьим-то контролем и не имели свободы выбора.
– У еретиков очень мало хороших магов, – сказала Персея. – Они страшатся их потерять и поэтому не используют в диверсиях против Сферы.
– Я не хочу такой защиты!
– Равенна тоже не хочет, – продолжила Персея. – Она постоянно спорит с Юкмадорием и пару раз выступала на Совете. Насколько я знаю, она недовольна их ограничениями и добивается большей свободы. А они не желают рисковать ее потерей и никуда не отпускают.
При мне Равенна никогда не спорила с Юкмадорием. Более того, я не замечал никакой напряженности между ними. Она казалась мне верным слугой Ордена и послушной «племянницей» ректора – хотя они не были родственниками.
– Откуда тебе это известно? – спросила Палатина.
– Я ее подруга. Равенна не такая, какой выглядит на публике. Она очень вспыльчивая – настоящий вулкан. Но она не может вырваться из лап Юкмадория. Орден Тени ценит ее и стережет, как главное сокровище.
Неужели мы с Персеей говорили об одной и той же девушке? Тогда меня ожидало печальное будущее. Если у Равенны были проблемы с Орденом, то и мне их не избежать.
– Катан, ты можешь оказать мне одну услугу? – спросила Палатина.
– Какую именно?
– Согласись обучаться магии. Познай все ее премудрости и даже более того. Стань могущественным магом Тени. Выполняй в этом году любые требования Юкмадория. А я сделаю так, чтобы в конце обучения тебя отпустили домой. Если же Орден запретит тебе покидать Цитадель, то я останусь с тобой.
– Может быть, выскажешь ему свои соображения? – с улыбкой спросил Лиас.
Палатина пожала плечами.
– Могу и высказать. Вреда от этого не будет. Когда я прочитала исторические документы, у меня возник вопрос: каких результатов добились еретики со времен Священного Похода? Они убили нескольких экзархов и даже одного Премьера. Еще им удалось сохранить вот это.
Она махнула рукой, указывая на остров, Цитадель и флаги, реявшие над башенками крепости.
– Да, они повлияли на жизнь многих людей и не позволили им примкнуть к фанатикам Сферы. Но можешь ли ты назвать мне другие достижения? Юкмадорий ничего не говорит о численности еретиков. Я думаю, их очень мало.
Палатина нагнулась и указательным пальцем начертила на песке условное изображение карты мира.
– Мы где-то здесь на Архипелаге.
Она потыкала пальцем в песок, изображая разбросанные острова, затем нарисовала круг в центре.
– Это Фетия. Большинство апелагов – еретики. Около миллиона человек, плюс некоторые жители Калатара. Судя по словам Юкмадория, они все пострадали от Похода. Теперь рассмотрим остальную часть мира: Экваторию, Хуасу, Гиперион и Океанию. Допустим, их общая популяция насчитывает девять миллионов человек. Сколько из них – еретики? Несколько десятков тысяч, если не меньше.
Палатина поглядела на наши лица.
– Что произойдет, если мы начнем убивать лидеров Сферы? Население континентов не одобрит нас. Кто-то даже разозлится. Повсюду будут метаться инквизиторы, сжигая людей на кострах. Эта часть мира не знает других богов. Как мы обратим их в свою веру? Покажем им кукольный театр Кламаса?
В ее голосе прозвучало презрение.
– Это не поможет.
Выдержав паузу, Лиас мрачно согласился:
– Ты права, Палатина. Сфера больше и сильнее нас. Мы не сможем победить ее в открытом противостоянии.
– Почему Сфера совершает походы и убивает людей, которых она считает опасными?
– Потому что они используют хэйлеттитов, – сказала Персея, – врагов просвещенного мира.
– Нет. Сфера делает это, потому что все остальные постоянно сражаются друг с другом.
Палатина похлопала рукой по карте, нарисованной на песке.
– Хэйлеттиты сражаются с Танетом. Кэмбресс – с Монс Ферранисом. Танет ссорится с Кэбрессом и помогает Монс Ферранису. Океания пытается вернуть суверенитет. Фетийцы погрязли в разврате. А что касается Архипелага… Теперь здесь ищут погребенные сокровища.
Мы молчали, очарованные ее магнетизмом. Она была прекрасным оратором: и когда убеждала людей в своих идеях, и когда рассказывала шутку за обеденным столом.
– Что произойдет, если континенты заключат мир друг с другом? Прежде всего они перестанут помогать Сфере подавлять своих соседей. В этом случае правители развитых стран начнут гасить междоусобицы. Вряд ли хэйлеттиты прекратят свою экспансию – они считают себя даром Рантаса для людей Аквасильвы. Но моря находятся под контролем островных и континентальных кланов. Без их помощи Лечеззар и его убийцы в рясах не смогут путешествовать по миру.
– Жрецы сокрушат любое государство и любых правителей, которые посмеют оспаривать могущество Сферы, – сказал Лиас. – Просто мы станем свидетелями четвертого Похода.
– А каким образом ты собираешься примирить континенты? – спросил я.
– Это сделают хэйлеттиты, – ответила Палатина.
Она уселась на песок и скрестила ноги. Ее тело всегда находилось в движении. К примеру, во время лекций она обязательно вертела что-нибудь в руках.
– Вскоре они выйдут из-под контроля Сферы. После стольких побед их король захочет большего – особенно теперь, когда вернулся Реглат Ишар. И куда он поведет свои войска? Туда, где имеются подводные гавани и манты.
Она ткнула пальцем в центр контура, изображавшего Экваторию.
– Ты думаешь, хэйлеттиты нападут на Танет? – спросил Лиас.
– А ты как считаешь? Куда им еще идти? Ишар получит приказ короля и многотысячную армию. Один удар, и все! Конец великому Танету!
Палатина засыпала песком дырку, которую только что сделала.
– Конечно, Сфера будет против осады Танета. Но что она может сделать?
Девушка равнодушно пожала плечами.
– Хзйлеттиты имеют огромное войско. Сфера сдерживает их экспансию, но если она поможет танетянам, это обидит короля королей. Таким образом, Танет обречен. Как только он падет, все континенты, осознав угрозу, начнут объединяться. Они объявят войну Хэйлетте и Сфере.