Страница:
– Я не бросаю… людей в беде, – проговорил второй помощник сквозь стиснутые зубы и покачнулся, его ноги подломились. Младший лейтенант подхватил его, потом осторожно положил на пол.
– Он тяжело ранен – он нуждается в медицинской помощи, – с вызовом сказал лейтенант. – Это не еретик, это раненый офицер фетийского клана, который подчинялся приказам своего капитана.
Инквизитор смерил его убийственным взглядом, но жрец в красно-коричневом что-то тихо сказал.
– Этот человек – монах Ордена Джелата. Он поможет вашим раненым, – через минуту распорядился инквизитор, и монах отрядил двоих сакри, чтобы унести второго помощника. Я молча взмолился Фетиде, чтобы он поправился; джелатские монахи были целительским орденом.
Теперь инквизитор повернулся к Палатине, будто младшего офицера здесь и не было.
– Кто ты? У тебя есть какие-нибудь полномочия?
– Я Палатина Кантени, ваша милость, пассажирка и гостья Верховного комиссара Мауриза, который ранен.
– Кантени путешествует со Скартарисом?
Я резко пересмотрел свое мнение об этом человеке. Любой хэйлеттский инквизитор, знающий что-то о Фетии, кроме имени императора, действительно очень опасен. Обычно они не обращали внимания на Фетию и ее внутренние дела, в которые им – было запрещено вмешиваться по первоначальному соглашению между Валдуром и первым премьером.
– В данный момент мы не воюем.
Казалось, инквизитор внезапно потерял к ней интерес и вызвал еще одного джелатского монаха, чтобы привести в чувство Мауриза. Через минуту монах доложил, что Мауризу тоже понадобится медицинская помощь.
– У нас больше нет времени, – заявил, наконец, инквизитор. – Этот корабль переходит под управление Сферы. Пресептор Азурнас, приведите сюда несколько ваших людей и несколько моряков для управления этим судном. Мы направляемся в Илтис.
– А что делать с экипажем? – спросил человек, который, очевидно, и был Азурнасом. Языки пламени на его сутане были обшиты золотой тесьмой, признак немалого чина.
– Все офицеры и пассажиры будут переведены на нашу манту. Поместите их в камеры для еретиков, все равно они сейчас пустуют.
Младший лейтенант попытался протестовать, но удар по голове, от которого он пошатнулся, заставил его замолчать.
– Кто вы? – спросил инквизитор, в первый раз обратив внимание на меня и Равенну. Я почувствовал, как он сверлит меня своим темным взглядом.
– Слуги Верховного комиссара, ваша милость, – заикаясь, ответил я.
Мой страх был совершенно искренним, поэтому я надеялся, что выгляжу таким же перепуганным, как выглядел бы слуга с далекого Архипелага, если бы угодил в эту передрягу.
– У нас не хватает слуг. Пока вы будете служить моим братьям и мне. Пусть послушники отдохнут от этой чести, чтобы отпраздновать уничтожение корабля отступников.
Значит, «Аванхатаи» уничтожен, как я и боялся, и его взрыв породил вторую ударную волну, под которую попала «Призрачная Звезда». Помощь капитана была напрасной. Мы оказались пленниками Сферы, а мастер Вазуд никогда не доберется до Бераты. Когда нас погнали на манту Сферы, я спрашивал себя, как много знает этот инквизитор о Фетии, и слышал ли он о Палатане Кантени.
Проведя день и ночь в духоте на манте Сферы, я был только рад выйти в теплый, влажный воздух Илтиса. Сквозь разрывы в тучах проглядывало солнце, и вода у берега, пронизанная его лучами, светилась зеленоватым светом. После отъезда из Лепидора я в первый раз увидел солнце. Было что-то чарующее в постоянном тепле Архипелага, даже в этой влажности, которая пропитывала все. Если бы не присутствие Сферы, здесь было бы гораздо приятнее проводить зиму, чем у меня дома.
Тем более что манта едва не лопалась от жрецов, инквизиторов и сакри, набитая ими до такой степени, что все ее внутренние помещения были превращены в монашеские кельи и трапезную. Это было одно из нескольких судов, целиком принадлежащих Сфере. Насколько я понял, основную часть мант, используемых в этой чистке, инквизиторы арендовали у танетских Великих домов. Имелись даже камеры для пленных еретиков, хотя я не знал, зачем их нужно перевозить. Или Сфера хотела иметь под рукой примеры, чтобы сразу проводить допросы и сожжения, и запугивая местное население? В этом был смысл в перевозке еретиков с места на место?
Тех из пассажиров и членов экипажа «Призрачной Звезды», кто был в состоянии ходить, сакри отконвоировали на берег. Казалось, эти воины-фанатики уже постановили для себя, что мы все еретики. Мауриз, получивший сильный удар по голове, всего два часа назад начал говорить, поэтому инквизиторы решили допросить его в Илтисском храме.
Илтис во многом был похож на Рал Тамар: та же самая архитектура, та же смесь куполов, садов и арок. Но в отличие от Рал Тамара, большая часть города располагалась на вершине утесов, его отвесные стены тянулись вдоль края скалы. Это было впечатляющее зрелище. Но зачем его так построили? Если я правильно помню, Илтис никогда не штурмовали.
Сфера уже на острове, понял я. В подводной гавани инквизитора встречали аварх и еще один инквизитор, по виду – ярый аскет. После приветствий мы полным составом начали подниматься по крутой, изгибающейся дороге, идущей по склону утеса от нижнего города к верхнему.
Хотя наш захватчик ехал в Калатар, он явно планировал остановиться на ночь в храме, потому что мы с Равенной несли тяжелые чемоданы. Я не роптал: это все-таки лучше, чем шагать под конвоем в качестве пленника.
– Ты оставил братьев на Сианоре, чтобы они выполняли там нашу работу? – спросил аскет нашего захватчика, который почти затмевал его своей массивностью и мощью.
– Столько, сколько успел высадить. Я оставлю с тобой несколько братьев, прежде чем мы поедем дальше в Калатар. Они вернутся на Сианор другим кораблем.
– Все-таки жаль, что корабль отступников уничтожен, – заметил аскет. – Он мог пригодиться.
– Они слишком долго сопротивлялись.
– Мне приходит на ум, что наш образ действий слишком неуклюж. Еретики должны были послужить примером, а их вместо этого сразу убили. В глубинах океана некому наблюдать за казнью.
– Если хочешь предложить магам какие-то модификации, я уверен, они выслушают.
– Хочу, и я отправлю сообщение Мидию в Калатар. Это наше самое мощное оружие, и его надо использовать соответствующим образом, чтобы не убивать, но отдавать под суд. Рантас судит всех, но Он не должен разбираться с душами еретиков.
Мои плечи болели под тяжестью ноши, но я завороженно слушал, холодея от ужаса, как эти двое хладнокровно обсуждали свое ремесло палачей. Двенадцать человек, чьи жизни, даже как потенциальных еретиков, не имели значения, погибли на «Призрачной Звезде». Что касается «Аванхатаи», изуверы не удовлетворились его полным уничтожением, но сожалели, что его конец никому не внушил страха.
Еще интереснее была напряженность между этими двумя инквизиторами. Отодвинутый на задний план своим более энергичным коллегой, аскет язвительно высказался о его неуклюжей тактике, и хэйлеттиту это не понравилось. Что это – профессиональное соперничество или личная вражда? Мне показалось, они не настолько хорошо знают друг друга, и их приветствие было довольно холодным и официальным.
Что касается небрежного предположения, будто Сфера лучше подходит для суда над душами, чем бог, которому они. поклоняются…
– Мне не терпится услышать о твоих успехах, брат, – процедил хэйлеттит. Не очень тонкий подход. – Я так быстро оставил Сианор, чтобы догнать тех еретиков, и еще не имел возможности увидеть, насколько эффективно было наше прибытие.
Иными словами: «Я захватил корабль еретиков и еще нескольких убил, а что сделал ты?» Казалось странным, что при своей политической осведомленности хэйлеттит так бестактен с этим далеким от мира аскетом.
– Три дня отсрочки кончаются завтра. Я уже схватил известную еретичку, имеющуюся в списке генерал-инквизитора – ее будут судить и сожгут в рыночный день. Это процесс медленный, согласно требованиям Устава. Если ты признаешь своих пленников виновными, мы могли бы устроить более крупную церемонию.
Лицо хэйлеттита при этом потемнело, но он оставил трибунал на Сианоре в составе лишь четверых сакри и двух инквизиторов, чтобы догнать «Аванхатаи». Несколько минут, потраченных на высадку большего числа людей для гарантии, что все пойдет гладко, не составили бы разницы для погони за калатарским кораблем.
– Я ожидаю, что сам генерал-инквизитор заинтересуется этим делом.
– Уверен, он похвалит тебя за хорошую работу.
Они снова замолчали, и мое внимание отвлеклось. Я посмотрел через арки стены на море, простирающееся теперь далеко внизу. Дорога, как и верхний город, была обнесена стеной по внешнему краю, только это была открытая стена. В летний день, когда океан бывает голубым, а не серо-зеленым, отсюда должен открываться дивный вид.
Мы еще не добрались до вершины, когда впереди послышался стук копыт. Выглянув между головой одного из сакри и лошадью аскета, я увидел трех всадников. Они выехали из ворот верхнего города и остановились, намеренно преграждая инквизитору путь.
Хэйлеттит осадил лошадь с искусством прирожденного наездника, а солдат сакри схватил под уздцы лошадь аскета, чтобы удержать ее на месте. Остальные сакри остановились вместе со своими хозяевами, и колонна позади нас резко встала.
– Кто смеет препятствовать агентам Сферы? – грозно спросил хэйлеттит.
Передний всадник, сидящий на великолепном златогривом жеребце, который был на две пяди выше инквизиторских лошадей, уставился на хэйлеттита.
– Мне было сказано, что ты незаконно напал на манту Скартариса и захватил в плен ее экипаж. Это верно?
Это был довольно молодой мужчина, чистокровный фетиец с темными каштановыми волосами, оливковой кожей и сверкающими глазами на очень выразительном лице. Шелковые одежды, золотая брошь на тунике – он несомненно был важной шишкой. И это был первый человек, кого я встретил на Архипелаге, готовый заставить инквизитора опустить глаза. Оба его спутника, так же ярко одетые, имели вид людей, привыкших повелевать. Одним из них была женщина с золотистыми волосами. При таком оттенке кожи, как у нее, они никак не могли оказаться натуральными. Возможно, это была консул Скартарисов – она была одета в их цвета.
– Кто ты такой, что осмеливаешься мешать работе Рантаса? – рявкнул аскет.
– Итиен Айриллия, губернатор Илтиса от имени Ассамблеи. Я отвечаю за благополучие моих соотечественников в Илтисе, в том числе этих людей.
Продолжая играть свою роль, я нерешительно оглянулся на Мауриза. Тот слегка улыбался. Хмурое выражение, которое было у него раньше, теперь исчезло.
– Они арестованы по подозрению в ереси.
– По какому обвинению?
– Я не обязан отвечать на твои вопросы. А теперь уйди с дороги, пока я не арестовал тебя за содействие ереси.
Хэйлеттит наклонился и прошептал что-то на ухо аскету.
– Я должностное лицо Фетийской Империи, – молвил Итиен, не двигаясь. – Ваш Эдикт дает вам разрешение искоренять ересь по всему Архипелагу. А это фетийские граждане, и на них ваш Эдикт не распространяется.
– Эдикт требует, чтобы все светские власти сотрудничали с нами под страхом отлучения. – Что бы там ни прошептал хэйлеттит, это не смягчило тон его собрата. Аскет не был ни хэйлеттитом, ни танетянином, но было трудно сказать, откуда он родом. Я предположил, что откуда-то далеко от Фетии.
– Все возможно, – ответил Итиен. – Вы объясните обстоятельства, и если мы сочтем обвинение обоснованным, будет светский суд.
– Прочь с дороги! – приказал хэйлеттит. – Мы духовенство, представители Рантаса на Аквасильве. Тот, кто препятствует нам, препятствует работе Рантаса. Ваш император полностью поддержал Эдикт его святейшества, так что пропустите нас.
– У императора не так много власти, как он думает, – заявил Итиен. – Я вернусь.
– Приведи с собой кого-нибудь из Кантени, Итиен! – крикнул сзади Мауриз. – Их ждет потрясение.
– Кантени? Приведу кого-нибудь. И еще некоторых. Положись на меня, Мауриз.
Итиен и его спутники повернули лошадей и уехали рысью, будто не замечая людей Сферы. Похоже, Фетия и ее народ не так просты, как я думал. Только что Итиен продемонстрировал потрясающее высокомерие по отношению к людям, которых боится остальной мир. А вскоре мне довелось обнаружить, что губернатор необычайно уверен в себе – для обычного человека, но не для фетийского представителя. И его полномочия были еще шире, чем полномочия Мауриза.
Инквизиторы возобновили движение, а я все ломал голову, как Итиен сможет обеспечить наше освобождение. Наверное, в городе есть солдаты Скартарисов, но куда им тягаться с сакри, а вмешательство имперского гарнизона казалось немыслимым. Поднимать оружие против Сферы означало бы самоубийство, как бы могущественен ни был клан. Итиен не мог не знать этих обстоятельств, почему же он так уверен?
Люди уходили с пути процессии, когда мы проходили по улицам. Я замечал на лицах страх и беспокойство, на некоторых даже горькую досаду. Но судя по взглядам, нарочито устремленным мимо меня на сакри, эту досаду вызывал вид захватчиков, а не пленных.
К счастью, верхний город стоял более или менее на равнине, которая лишь слегка возвышалась по направлению к крепости-дворцу в его дальнем конце. Эта крепость мелькала тут и там между верхушками крыш. Илтис отличался от Рал Тамара, но я никак не мог понять, чем именно. Кроме того, Илтис уступал ему в размерах, и чужеземцев здесь было заметно меньше.
Храм, как обычно, располагался на главной улице возле рыночной площади, прерывая собой колоннаду, которая тянулась по обеим сторонам дороги. В этом последнем отношении Илтис скорее напоминал Танет, хотя архитектура была другой. Даже храм, трехэтажной высоты с огромной глухой аркой на фасаде – слишком большой для любой двери – был апелагского стиля. Возможно, он был старше Сферы, храм Фетиды, который они забрали себе и переделали?
Это действительно был довольно приятный храм, несмотря на все попытки Сферы его изменить. Нас провели через прихожую с деревянными балками и нарисованными на Потолке звездами, а потом через святилище на хозяйственный двор. Один из людей аскета, сопровождающих сакри, сказал нам с Равенной, куда отнести багаж хэйлеттита, что мы послушно сделали, прежде чем вернуться, как быловелено, в зал трапезной. Члены трибунала аскета заполнили храм почти под завязку, поэтому мне было интересно, где разместятся приезжие.
Два старших инквизитора куда-то исчезли, но их младшие братья бдительно следили за собравшимися в зале. Послушники отодвинули в сторону длинный стол и поставили на помост стулья для инквизиторов. Они пытаются ускорить процесс, подумал я, чтобы вынести приговор до прибытия фетийцев, которые непременно осложнят дело.
Но как бы инквизиторы ни спешили, они не успеют закончить вовремя. Суды занимают по крайней мере два часа, прошептала Равенна, стоя рядом со мной у стены трапезной, отдельно от остальных пленников. Насколько я мог судить, с нами уже разобрались. Или нас поставят вместе с членами клана Скартариса, когда вернутся инквизиторы? Я все еще боялся, хотя не так, как раньше. Это звучит эгоистично, но я знал, что не я нахожусь в центре событий. А находящийся там Мауриз, казалось, вполне обеспечен поддержкой.
Инквизиторы не появлялись, пока все не было готово. Затем они церемониально вышли из боковой двери и направились к помосту. Теперь они внушали еще больше страха, идя к стульям своей плывущей походкой, как неземные существа.
Когда они сели – а теперь их было трое, – хэйлеттит сделал легкий жест одному из сакри, и тот толкнул меня и Равенну к стоящей в центре группе. Дурак я был, когда вообразил, что будет иначе.
Перед началом разбирательства один из стоящих сбоку инквизиторов прочел нараспев молитву, прося Рантаса благословить их суд.
– Вы оказали помощь еретикам и ренегатам в нарушение Всемирного Эдикта Лечеззара, – заговорил аскет: формальности кончились. Он обращался к Мауризу, стоящему перед нашей группой рядом с первым и третьим помощниками «Призрачной Звезды». – Вы нарушили закон, данный Рантасом, Его закон, который выше всех земных законов.
– Мы оказали помощь кораблю, терпящему бедствие, – сухо ответил Мауриз, не делая попытки переложить вину на капитана, умершего прошлой ночью. – Пока мы не состыковались, мы не могли узнать, что его экипаж, как вы утверждаете, составляли ренегаты. Мы оказали им самую необходимую помощь, чтобы они смогли продолжить плавание.
– Это не доказывает вашу невиновность.
– Мне не нужно доказывать мою невиновность, инквизитор. По Имперскому закону ни я, ни экипаж «Призрачной Звезды» не совершили никакого преступления. Мы фетийские граждане, и мы не находимся под вашей юрисдикцией. – Мауриз говорил категоричным, презрительным тоном. На корабле он не был так уверен в себе. Очевидно, эта уверенность как-то связана с Итиеном.
– Это суд Рантаса, не суд человека. Мы не подчиняемся закону вашей Империи даже без Всемирного Эдикта. Вы слышали его или читали, вы знаете букву божественного закона. Вы обвиняетесь в помощи еретикам, что согласно Эдикту карается как ересь. Вы можете доказать свою невиновность?
Это был суд Сферы, работающий по хэйлеттскому принципу презумпции виновности. Принципу, прямо противоположному апелагской системе, которую Сфера давно игнорирует везде, кроме Фетии. Во всяком случае, Мауриза спасло от ответа внезапное и невероятно быстрое прибытие девяти фетийских консулов и губернатора.
Глава 13
– Он тяжело ранен – он нуждается в медицинской помощи, – с вызовом сказал лейтенант. – Это не еретик, это раненый офицер фетийского клана, который подчинялся приказам своего капитана.
Инквизитор смерил его убийственным взглядом, но жрец в красно-коричневом что-то тихо сказал.
– Этот человек – монах Ордена Джелата. Он поможет вашим раненым, – через минуту распорядился инквизитор, и монах отрядил двоих сакри, чтобы унести второго помощника. Я молча взмолился Фетиде, чтобы он поправился; джелатские монахи были целительским орденом.
Теперь инквизитор повернулся к Палатине, будто младшего офицера здесь и не было.
– Кто ты? У тебя есть какие-нибудь полномочия?
– Я Палатина Кантени, ваша милость, пассажирка и гостья Верховного комиссара Мауриза, который ранен.
– Кантени путешествует со Скартарисом?
Я резко пересмотрел свое мнение об этом человеке. Любой хэйлеттский инквизитор, знающий что-то о Фетии, кроме имени императора, действительно очень опасен. Обычно они не обращали внимания на Фетию и ее внутренние дела, в которые им – было запрещено вмешиваться по первоначальному соглашению между Валдуром и первым премьером.
– В данный момент мы не воюем.
Казалось, инквизитор внезапно потерял к ней интерес и вызвал еще одного джелатского монаха, чтобы привести в чувство Мауриза. Через минуту монах доложил, что Мауризу тоже понадобится медицинская помощь.
– У нас больше нет времени, – заявил, наконец, инквизитор. – Этот корабль переходит под управление Сферы. Пресептор Азурнас, приведите сюда несколько ваших людей и несколько моряков для управления этим судном. Мы направляемся в Илтис.
– А что делать с экипажем? – спросил человек, который, очевидно, и был Азурнасом. Языки пламени на его сутане были обшиты золотой тесьмой, признак немалого чина.
– Все офицеры и пассажиры будут переведены на нашу манту. Поместите их в камеры для еретиков, все равно они сейчас пустуют.
Младший лейтенант попытался протестовать, но удар по голове, от которого он пошатнулся, заставил его замолчать.
– Кто вы? – спросил инквизитор, в первый раз обратив внимание на меня и Равенну. Я почувствовал, как он сверлит меня своим темным взглядом.
– Слуги Верховного комиссара, ваша милость, – заикаясь, ответил я.
Мой страх был совершенно искренним, поэтому я надеялся, что выгляжу таким же перепуганным, как выглядел бы слуга с далекого Архипелага, если бы угодил в эту передрягу.
– У нас не хватает слуг. Пока вы будете служить моим братьям и мне. Пусть послушники отдохнут от этой чести, чтобы отпраздновать уничтожение корабля отступников.
Значит, «Аванхатаи» уничтожен, как я и боялся, и его взрыв породил вторую ударную волну, под которую попала «Призрачная Звезда». Помощь капитана была напрасной. Мы оказались пленниками Сферы, а мастер Вазуд никогда не доберется до Бераты. Когда нас погнали на манту Сферы, я спрашивал себя, как много знает этот инквизитор о Фетии, и слышал ли он о Палатане Кантени.
Проведя день и ночь в духоте на манте Сферы, я был только рад выйти в теплый, влажный воздух Илтиса. Сквозь разрывы в тучах проглядывало солнце, и вода у берега, пронизанная его лучами, светилась зеленоватым светом. После отъезда из Лепидора я в первый раз увидел солнце. Было что-то чарующее в постоянном тепле Архипелага, даже в этой влажности, которая пропитывала все. Если бы не присутствие Сферы, здесь было бы гораздо приятнее проводить зиму, чем у меня дома.
Тем более что манта едва не лопалась от жрецов, инквизиторов и сакри, набитая ими до такой степени, что все ее внутренние помещения были превращены в монашеские кельи и трапезную. Это было одно из нескольких судов, целиком принадлежащих Сфере. Насколько я понял, основную часть мант, используемых в этой чистке, инквизиторы арендовали у танетских Великих домов. Имелись даже камеры для пленных еретиков, хотя я не знал, зачем их нужно перевозить. Или Сфера хотела иметь под рукой примеры, чтобы сразу проводить допросы и сожжения, и запугивая местное население? В этом был смысл в перевозке еретиков с места на место?
Тех из пассажиров и членов экипажа «Призрачной Звезды», кто был в состоянии ходить, сакри отконвоировали на берег. Казалось, эти воины-фанатики уже постановили для себя, что мы все еретики. Мауриз, получивший сильный удар по голове, всего два часа назад начал говорить, поэтому инквизиторы решили допросить его в Илтисском храме.
Илтис во многом был похож на Рал Тамар: та же самая архитектура, та же смесь куполов, садов и арок. Но в отличие от Рал Тамара, большая часть города располагалась на вершине утесов, его отвесные стены тянулись вдоль края скалы. Это было впечатляющее зрелище. Но зачем его так построили? Если я правильно помню, Илтис никогда не штурмовали.
Сфера уже на острове, понял я. В подводной гавани инквизитора встречали аварх и еще один инквизитор, по виду – ярый аскет. После приветствий мы полным составом начали подниматься по крутой, изгибающейся дороге, идущей по склону утеса от нижнего города к верхнему.
Хотя наш захватчик ехал в Калатар, он явно планировал остановиться на ночь в храме, потому что мы с Равенной несли тяжелые чемоданы. Я не роптал: это все-таки лучше, чем шагать под конвоем в качестве пленника.
– Ты оставил братьев на Сианоре, чтобы они выполняли там нашу работу? – спросил аскет нашего захватчика, который почти затмевал его своей массивностью и мощью.
– Столько, сколько успел высадить. Я оставлю с тобой несколько братьев, прежде чем мы поедем дальше в Калатар. Они вернутся на Сианор другим кораблем.
– Все-таки жаль, что корабль отступников уничтожен, – заметил аскет. – Он мог пригодиться.
– Они слишком долго сопротивлялись.
– Мне приходит на ум, что наш образ действий слишком неуклюж. Еретики должны были послужить примером, а их вместо этого сразу убили. В глубинах океана некому наблюдать за казнью.
– Если хочешь предложить магам какие-то модификации, я уверен, они выслушают.
– Хочу, и я отправлю сообщение Мидию в Калатар. Это наше самое мощное оружие, и его надо использовать соответствующим образом, чтобы не убивать, но отдавать под суд. Рантас судит всех, но Он не должен разбираться с душами еретиков.
Мои плечи болели под тяжестью ноши, но я завороженно слушал, холодея от ужаса, как эти двое хладнокровно обсуждали свое ремесло палачей. Двенадцать человек, чьи жизни, даже как потенциальных еретиков, не имели значения, погибли на «Призрачной Звезде». Что касается «Аванхатаи», изуверы не удовлетворились его полным уничтожением, но сожалели, что его конец никому не внушил страха.
Еще интереснее была напряженность между этими двумя инквизиторами. Отодвинутый на задний план своим более энергичным коллегой, аскет язвительно высказался о его неуклюжей тактике, и хэйлеттиту это не понравилось. Что это – профессиональное соперничество или личная вражда? Мне показалось, они не настолько хорошо знают друг друга, и их приветствие было довольно холодным и официальным.
Что касается небрежного предположения, будто Сфера лучше подходит для суда над душами, чем бог, которому они. поклоняются…
– Мне не терпится услышать о твоих успехах, брат, – процедил хэйлеттит. Не очень тонкий подход. – Я так быстро оставил Сианор, чтобы догнать тех еретиков, и еще не имел возможности увидеть, насколько эффективно было наше прибытие.
Иными словами: «Я захватил корабль еретиков и еще нескольких убил, а что сделал ты?» Казалось странным, что при своей политической осведомленности хэйлеттит так бестактен с этим далеким от мира аскетом.
– Три дня отсрочки кончаются завтра. Я уже схватил известную еретичку, имеющуюся в списке генерал-инквизитора – ее будут судить и сожгут в рыночный день. Это процесс медленный, согласно требованиям Устава. Если ты признаешь своих пленников виновными, мы могли бы устроить более крупную церемонию.
Лицо хэйлеттита при этом потемнело, но он оставил трибунал на Сианоре в составе лишь четверых сакри и двух инквизиторов, чтобы догнать «Аванхатаи». Несколько минут, потраченных на высадку большего числа людей для гарантии, что все пойдет гладко, не составили бы разницы для погони за калатарским кораблем.
– Я ожидаю, что сам генерал-инквизитор заинтересуется этим делом.
– Уверен, он похвалит тебя за хорошую работу.
Они снова замолчали, и мое внимание отвлеклось. Я посмотрел через арки стены на море, простирающееся теперь далеко внизу. Дорога, как и верхний город, была обнесена стеной по внешнему краю, только это была открытая стена. В летний день, когда океан бывает голубым, а не серо-зеленым, отсюда должен открываться дивный вид.
Мы еще не добрались до вершины, когда впереди послышался стук копыт. Выглянув между головой одного из сакри и лошадью аскета, я увидел трех всадников. Они выехали из ворот верхнего города и остановились, намеренно преграждая инквизитору путь.
Хэйлеттит осадил лошадь с искусством прирожденного наездника, а солдат сакри схватил под уздцы лошадь аскета, чтобы удержать ее на месте. Остальные сакри остановились вместе со своими хозяевами, и колонна позади нас резко встала.
– Кто смеет препятствовать агентам Сферы? – грозно спросил хэйлеттит.
Передний всадник, сидящий на великолепном златогривом жеребце, который был на две пяди выше инквизиторских лошадей, уставился на хэйлеттита.
– Мне было сказано, что ты незаконно напал на манту Скартариса и захватил в плен ее экипаж. Это верно?
Это был довольно молодой мужчина, чистокровный фетиец с темными каштановыми волосами, оливковой кожей и сверкающими глазами на очень выразительном лице. Шелковые одежды, золотая брошь на тунике – он несомненно был важной шишкой. И это был первый человек, кого я встретил на Архипелаге, готовый заставить инквизитора опустить глаза. Оба его спутника, так же ярко одетые, имели вид людей, привыкших повелевать. Одним из них была женщина с золотистыми волосами. При таком оттенке кожи, как у нее, они никак не могли оказаться натуральными. Возможно, это была консул Скартарисов – она была одета в их цвета.
– Кто ты такой, что осмеливаешься мешать работе Рантаса? – рявкнул аскет.
– Итиен Айриллия, губернатор Илтиса от имени Ассамблеи. Я отвечаю за благополучие моих соотечественников в Илтисе, в том числе этих людей.
Продолжая играть свою роль, я нерешительно оглянулся на Мауриза. Тот слегка улыбался. Хмурое выражение, которое было у него раньше, теперь исчезло.
– Они арестованы по подозрению в ереси.
– По какому обвинению?
– Я не обязан отвечать на твои вопросы. А теперь уйди с дороги, пока я не арестовал тебя за содействие ереси.
Хэйлеттит наклонился и прошептал что-то на ухо аскету.
– Я должностное лицо Фетийской Империи, – молвил Итиен, не двигаясь. – Ваш Эдикт дает вам разрешение искоренять ересь по всему Архипелагу. А это фетийские граждане, и на них ваш Эдикт не распространяется.
– Эдикт требует, чтобы все светские власти сотрудничали с нами под страхом отлучения. – Что бы там ни прошептал хэйлеттит, это не смягчило тон его собрата. Аскет не был ни хэйлеттитом, ни танетянином, но было трудно сказать, откуда он родом. Я предположил, что откуда-то далеко от Фетии.
– Все возможно, – ответил Итиен. – Вы объясните обстоятельства, и если мы сочтем обвинение обоснованным, будет светский суд.
– Прочь с дороги! – приказал хэйлеттит. – Мы духовенство, представители Рантаса на Аквасильве. Тот, кто препятствует нам, препятствует работе Рантаса. Ваш император полностью поддержал Эдикт его святейшества, так что пропустите нас.
– У императора не так много власти, как он думает, – заявил Итиен. – Я вернусь.
– Приведи с собой кого-нибудь из Кантени, Итиен! – крикнул сзади Мауриз. – Их ждет потрясение.
– Кантени? Приведу кого-нибудь. И еще некоторых. Положись на меня, Мауриз.
Итиен и его спутники повернули лошадей и уехали рысью, будто не замечая людей Сферы. Похоже, Фетия и ее народ не так просты, как я думал. Только что Итиен продемонстрировал потрясающее высокомерие по отношению к людям, которых боится остальной мир. А вскоре мне довелось обнаружить, что губернатор необычайно уверен в себе – для обычного человека, но не для фетийского представителя. И его полномочия были еще шире, чем полномочия Мауриза.
Инквизиторы возобновили движение, а я все ломал голову, как Итиен сможет обеспечить наше освобождение. Наверное, в городе есть солдаты Скартарисов, но куда им тягаться с сакри, а вмешательство имперского гарнизона казалось немыслимым. Поднимать оружие против Сферы означало бы самоубийство, как бы могущественен ни был клан. Итиен не мог не знать этих обстоятельств, почему же он так уверен?
Люди уходили с пути процессии, когда мы проходили по улицам. Я замечал на лицах страх и беспокойство, на некоторых даже горькую досаду. Но судя по взглядам, нарочито устремленным мимо меня на сакри, эту досаду вызывал вид захватчиков, а не пленных.
К счастью, верхний город стоял более или менее на равнине, которая лишь слегка возвышалась по направлению к крепости-дворцу в его дальнем конце. Эта крепость мелькала тут и там между верхушками крыш. Илтис отличался от Рал Тамара, но я никак не мог понять, чем именно. Кроме того, Илтис уступал ему в размерах, и чужеземцев здесь было заметно меньше.
Храм, как обычно, располагался на главной улице возле рыночной площади, прерывая собой колоннаду, которая тянулась по обеим сторонам дороги. В этом последнем отношении Илтис скорее напоминал Танет, хотя архитектура была другой. Даже храм, трехэтажной высоты с огромной глухой аркой на фасаде – слишком большой для любой двери – был апелагского стиля. Возможно, он был старше Сферы, храм Фетиды, который они забрали себе и переделали?
Это действительно был довольно приятный храм, несмотря на все попытки Сферы его изменить. Нас провели через прихожую с деревянными балками и нарисованными на Потолке звездами, а потом через святилище на хозяйственный двор. Один из людей аскета, сопровождающих сакри, сказал нам с Равенной, куда отнести багаж хэйлеттита, что мы послушно сделали, прежде чем вернуться, как быловелено, в зал трапезной. Члены трибунала аскета заполнили храм почти под завязку, поэтому мне было интересно, где разместятся приезжие.
Два старших инквизитора куда-то исчезли, но их младшие братья бдительно следили за собравшимися в зале. Послушники отодвинули в сторону длинный стол и поставили на помост стулья для инквизиторов. Они пытаются ускорить процесс, подумал я, чтобы вынести приговор до прибытия фетийцев, которые непременно осложнят дело.
Но как бы инквизиторы ни спешили, они не успеют закончить вовремя. Суды занимают по крайней мере два часа, прошептала Равенна, стоя рядом со мной у стены трапезной, отдельно от остальных пленников. Насколько я мог судить, с нами уже разобрались. Или нас поставят вместе с членами клана Скартариса, когда вернутся инквизиторы? Я все еще боялся, хотя не так, как раньше. Это звучит эгоистично, но я знал, что не я нахожусь в центре событий. А находящийся там Мауриз, казалось, вполне обеспечен поддержкой.
Инквизиторы не появлялись, пока все не было готово. Затем они церемониально вышли из боковой двери и направились к помосту. Теперь они внушали еще больше страха, идя к стульям своей плывущей походкой, как неземные существа.
Когда они сели – а теперь их было трое, – хэйлеттит сделал легкий жест одному из сакри, и тот толкнул меня и Равенну к стоящей в центре группе. Дурак я был, когда вообразил, что будет иначе.
Перед началом разбирательства один из стоящих сбоку инквизиторов прочел нараспев молитву, прося Рантаса благословить их суд.
– Вы оказали помощь еретикам и ренегатам в нарушение Всемирного Эдикта Лечеззара, – заговорил аскет: формальности кончились. Он обращался к Мауризу, стоящему перед нашей группой рядом с первым и третьим помощниками «Призрачной Звезды». – Вы нарушили закон, данный Рантасом, Его закон, который выше всех земных законов.
– Мы оказали помощь кораблю, терпящему бедствие, – сухо ответил Мауриз, не делая попытки переложить вину на капитана, умершего прошлой ночью. – Пока мы не состыковались, мы не могли узнать, что его экипаж, как вы утверждаете, составляли ренегаты. Мы оказали им самую необходимую помощь, чтобы они смогли продолжить плавание.
– Это не доказывает вашу невиновность.
– Мне не нужно доказывать мою невиновность, инквизитор. По Имперскому закону ни я, ни экипаж «Призрачной Звезды» не совершили никакого преступления. Мы фетийские граждане, и мы не находимся под вашей юрисдикцией. – Мауриз говорил категоричным, презрительным тоном. На корабле он не был так уверен в себе. Очевидно, эта уверенность как-то связана с Итиеном.
– Это суд Рантаса, не суд человека. Мы не подчиняемся закону вашей Империи даже без Всемирного Эдикта. Вы слышали его или читали, вы знаете букву божественного закона. Вы обвиняетесь в помощи еретикам, что согласно Эдикту карается как ересь. Вы можете доказать свою невиновность?
Это был суд Сферы, работающий по хэйлеттскому принципу презумпции виновности. Принципу, прямо противоположному апелагской системе, которую Сфера давно игнорирует везде, кроме Фетии. Во всяком случае, Мауриза спасло от ответа внезапное и невероятно быстрое прибытие девяти фетийских консулов и губернатора.
Глава 13
Появившись из двери, ведущей в святилище, консулы вошли в трапезную и остановились между нами и инквизиторами. Некоторые были одеты в клановые цвета – бордовый Кантени и красно-серебряный Скартариса я знал, но не узнал остальные. Одна женщина была вся в черном с золотым, и я предположил, что это цвета клана Полинскарн и не имеют никакого отношения к психомагам.
Итиен тоже прибыл, но, к моему удивлению, он держался в стороне, а начал говорить один из консулов, пожилой мужчина с серо-стальными волосами. Его цветами были лазурный и белый – еще один незнакомый клан.
– Итиен предупредил меня, что вы устроите показательный суд. – Он не выказывал никакого уважения, и это было приятно видеть. – Фетийские законы этого не разрешают.
– Вы мешаете работе Рантаса, – заявил хэйлеттит, но в его голосе уже не слышалось той уверенности, что была минуту назад. Я понимал его изумление – я и представить себе не мог, что все девять консулов и губернатор явятся спасать экипаж Скартариса. Кстати, к какой фракции принадлежит клан Итиена, Айриллия? Я точно не знал… и насчет кланов Мауриза и Телесты тоже не был уверен.
– Каково обвинение? – резко спросил представитель консулов.
– Помощь ереси.
Итиен фыркнул и подошел к Мауризу, чтобы спросить его, что имеет в виду инквизитор. Три или четыре консула повернулись спиной к помосту и присоединились к губернатору, послушать, что скажет Скартарис. Через минуту толстяк в зеленом с белым схватился за голову в преувеличенном жесте отчаяния, потом закатил глаза и сокрушенно пожал плечами. Зеленый с белым: клан Саласса, вспомнил я, это точно. При такой ошеломляющей коллекции нарядов в зале было легко запутаться.
– Что мы можем сделать? – спросил салассанец, в его словах сквозило недоверие. – Поверить не могу, что теперь они и на нас покушаются.
Толстяк говорил на апелагос с очень сильным акцентом, как будто все еще учил этот язык. Он повернулся к женщине, которую я посчитал консулом Полинскарнов, и что-то затараторил по-фетийски, совершенно игнорируя сакри, инквизиторов и всех прочих. Через минуту консул Полинскарнов указала рукой на инквизиторов, разговаривая жестами, как делают фетийцы. Поразительно, насколько уменьшился зал, когда в нем появились десять фетийцев, и их непонятные речи загремели под сводами потолка. Акустика тут была великолепная.
– Это созванный по всем правилам Инквизиторский трибунал! – закричал инквизитор, когда один из сакри постучал рукоятью меча по столу, требуя тишины. – Я не потерплю, чтобы разбирательство прерывалось!
– На твоем месте я бы не беспокоился, – проронил Итиен, кривя губы. Он говорил с инквизитором через плечо, даже не соизволив обернуться. – Избавь себя от хлопот и отпусти их.
– Будь осторожен, Итиен, – предостерег его Мауриз. – Не заходи так далеко.
– Они возомнили себя владыками мира, – отмахнулся губернатор. – Пора им спуститься с небес на землю. Это действительно все, в чем вас обвиняют?
Мауриз кивнул.
– Вряд ли какой-нибудь имперский судья стал бы слушать это дело.
– Судьи знают значение слова «закон», – согласился Итиен и, театрально махнув рукой, пошел поговорить с представителем консулов – снова на фетийском, наверное, чтобы позлить инквизиторов. В его преувеличенных жестах была плавность, достигаемая долгой практикой, но я не стал бы обвинять этого человека в простой рисовке.
Я посмотрел на помост. Инквизиторы волками смотрели в зал. Аскет поджал губы и сидел с перекошенным лицом. Как такое могло происходить? Казалось невероятным, что фетийцы смеют вот так попирать власть Сферы, совершенно не заботясь о последствиях. Разве кланы не должны вести себя дипломатичнее? Я думал, клановая политика – это тонкость и коварство, а не такое небрежное поведение, будто они властны делать все, что им заблагорассудится. Судя по тому, что я слышал, Ассамблея была собранием бесхребетных сибаритов, уступающих при первом признаке давления. Это не соответствовало реальности, которую я видел сейчас.
На помосте хэйлеттит покачал головой в ответ на что-то, сказанное аскетом. Казалось, они снова не соглашаются, что было только к лучшему. Сакри стояли как всегда неподвижно, и я то и дело поглядывал на них. Могут инквизиторы приказать им схватить и консулов тоже? Это был бы не очень умный шаг, но здесь, фетийцы были отрезаны от поддержки.
– Как имперский губернатор Илтиса, – объявил Итиен, прерывая разговор с представителем консулов, – я прекращаю этот суд, как нарушающий имперские и клановые законы. – Это прозвучало чуть дипломатичнее, но теперь Итиен загонял инквизиторов в угол, не оставляя им легкого выхода.
– Кажется, вы все никак не можете понять, – медленно, словно разговаривая с детьми, сказал хэйлеттит, – что ваш любимый закон здесь неприменим. Мы действуем по Всемирному Эдикту, который перевешивает всю другую юрисдикцию…
– Меня кое-что озадачивает, Мауриз, – не обращая внимания на инквизитора, Итиен вернулся к скартарисцам. – Как они повредили «Призрачную Звезду»?
Мауриз ответил по-фетийски, но я и так знал, что он говорит. На лице Итиена появилось возмущение, а круглолицый экспрессивный салассанец прищел в ужас. Он еще что-то сказал, и я молча выругался, что не понимаю фетийского, на котором они все говорят. Подошли еще два консула, и я увидел беспокойство на их лицах, когда они совещались.
– Он говорит: вот почему инквизиторы так самоуверенны, – прошептала Палатина. Эмиссар Кантени, казалось, не заметил ее – он говорил с женщиной с острыми чертами лица, носящей цвета, которые я видел раньше, но не узнал.
– Есть только один закон, имеющий здесь значение. – Инквизитор-аскет приободрился, уверенный, что у его магов есть окончательный ответ на высокомерие фетийцев. – Это закон Рантаса, который – как пришлось узнать подсудимым, – выше всех других законов. Его правосудие покарает тех, кто грешит против Него.
– Итиен говорит, что беспокоиться не о чем, – продолжала свой комментарий Палатина. – Он говорит, что пока это дает им преимущество, но скоро будет найдено решение, беспокоиться не о чем… другие не согласны.
Всего несколько минут назад это был упорядоченный суд, а теперь он превратился в хаос. Фетийские консулы главенствовали в трапезной, возбужденно толкуя друг с другом, а Итиен и представитель консулов спорили с инквизиторами о пунктах закона. Это больше напоминало многолюдную сходку, чем суд, особенно с быстрым, мелодичным щебетанием доминирующих в зале фетийцев.
– Как это может сойти им с рук? – спросила Палатину сбитая с толку Равенна. Ее замкнутость на время исчезла. – Я ни разу не видела, чтобы такое случалось.
– Возможно, Фетия не так могущественна, как раньше, и император обладает большей властью, но это по-прежнему великие кланы. Итиен знает, что его в этом поддержат. – Палатина нервничала, но больше от нетерпения, чем от беспокойства. Она никогда не подавала виду, что скучает по Фетии, но теперь я начал спрашивать себя, не было ли это только притворством. Среди своих земляков она двигалась и говорила с новой живостью, что обрадовало меня и в то же время встревожило. Не забудет ли Палатина, зачем приехала сюда, не засосет ли ее снова мир, в котором она жила до нашей встречи?
– Но почему они так уверены? – спросил я, маскируя тревогу.
– Фетийцы до сих пор правят здесь на море. И нас никогда не будут подвергать гонениям, ни сейчас, ни через тысячу лет. Только император был бы на это способен, но даже Оросий не допустит в Фетии сожжений или инквизиторов. Инквизиторы ему не подчиняются, и если Оросий допустит их, это уменьшит его власть. Они бы не стали перед ним отчитываться, а Оросию эта мысль невыносима. – Палатина замолчала когда инквизитор-хэйлеттит ударил книгой по столу и заговорил в наступившей на миг тишине.
Итиен тоже прибыл, но, к моему удивлению, он держался в стороне, а начал говорить один из консулов, пожилой мужчина с серо-стальными волосами. Его цветами были лазурный и белый – еще один незнакомый клан.
– Итиен предупредил меня, что вы устроите показательный суд. – Он не выказывал никакого уважения, и это было приятно видеть. – Фетийские законы этого не разрешают.
– Вы мешаете работе Рантаса, – заявил хэйлеттит, но в его голосе уже не слышалось той уверенности, что была минуту назад. Я понимал его изумление – я и представить себе не мог, что все девять консулов и губернатор явятся спасать экипаж Скартариса. Кстати, к какой фракции принадлежит клан Итиена, Айриллия? Я точно не знал… и насчет кланов Мауриза и Телесты тоже не был уверен.
– Каково обвинение? – резко спросил представитель консулов.
– Помощь ереси.
Итиен фыркнул и подошел к Мауризу, чтобы спросить его, что имеет в виду инквизитор. Три или четыре консула повернулись спиной к помосту и присоединились к губернатору, послушать, что скажет Скартарис. Через минуту толстяк в зеленом с белым схватился за голову в преувеличенном жесте отчаяния, потом закатил глаза и сокрушенно пожал плечами. Зеленый с белым: клан Саласса, вспомнил я, это точно. При такой ошеломляющей коллекции нарядов в зале было легко запутаться.
– Что мы можем сделать? – спросил салассанец, в его словах сквозило недоверие. – Поверить не могу, что теперь они и на нас покушаются.
Толстяк говорил на апелагос с очень сильным акцентом, как будто все еще учил этот язык. Он повернулся к женщине, которую я посчитал консулом Полинскарнов, и что-то затараторил по-фетийски, совершенно игнорируя сакри, инквизиторов и всех прочих. Через минуту консул Полинскарнов указала рукой на инквизиторов, разговаривая жестами, как делают фетийцы. Поразительно, насколько уменьшился зал, когда в нем появились десять фетийцев, и их непонятные речи загремели под сводами потолка. Акустика тут была великолепная.
– Это созванный по всем правилам Инквизиторский трибунал! – закричал инквизитор, когда один из сакри постучал рукоятью меча по столу, требуя тишины. – Я не потерплю, чтобы разбирательство прерывалось!
– На твоем месте я бы не беспокоился, – проронил Итиен, кривя губы. Он говорил с инквизитором через плечо, даже не соизволив обернуться. – Избавь себя от хлопот и отпусти их.
– Будь осторожен, Итиен, – предостерег его Мауриз. – Не заходи так далеко.
– Они возомнили себя владыками мира, – отмахнулся губернатор. – Пора им спуститься с небес на землю. Это действительно все, в чем вас обвиняют?
Мауриз кивнул.
– Вряд ли какой-нибудь имперский судья стал бы слушать это дело.
– Судьи знают значение слова «закон», – согласился Итиен и, театрально махнув рукой, пошел поговорить с представителем консулов – снова на фетийском, наверное, чтобы позлить инквизиторов. В его преувеличенных жестах была плавность, достигаемая долгой практикой, но я не стал бы обвинять этого человека в простой рисовке.
Я посмотрел на помост. Инквизиторы волками смотрели в зал. Аскет поджал губы и сидел с перекошенным лицом. Как такое могло происходить? Казалось невероятным, что фетийцы смеют вот так попирать власть Сферы, совершенно не заботясь о последствиях. Разве кланы не должны вести себя дипломатичнее? Я думал, клановая политика – это тонкость и коварство, а не такое небрежное поведение, будто они властны делать все, что им заблагорассудится. Судя по тому, что я слышал, Ассамблея была собранием бесхребетных сибаритов, уступающих при первом признаке давления. Это не соответствовало реальности, которую я видел сейчас.
На помосте хэйлеттит покачал головой в ответ на что-то, сказанное аскетом. Казалось, они снова не соглашаются, что было только к лучшему. Сакри стояли как всегда неподвижно, и я то и дело поглядывал на них. Могут инквизиторы приказать им схватить и консулов тоже? Это был бы не очень умный шаг, но здесь, фетийцы были отрезаны от поддержки.
– Как имперский губернатор Илтиса, – объявил Итиен, прерывая разговор с представителем консулов, – я прекращаю этот суд, как нарушающий имперские и клановые законы. – Это прозвучало чуть дипломатичнее, но теперь Итиен загонял инквизиторов в угол, не оставляя им легкого выхода.
– Кажется, вы все никак не можете понять, – медленно, словно разговаривая с детьми, сказал хэйлеттит, – что ваш любимый закон здесь неприменим. Мы действуем по Всемирному Эдикту, который перевешивает всю другую юрисдикцию…
– Меня кое-что озадачивает, Мауриз, – не обращая внимания на инквизитора, Итиен вернулся к скартарисцам. – Как они повредили «Призрачную Звезду»?
Мауриз ответил по-фетийски, но я и так знал, что он говорит. На лице Итиена появилось возмущение, а круглолицый экспрессивный салассанец прищел в ужас. Он еще что-то сказал, и я молча выругался, что не понимаю фетийского, на котором они все говорят. Подошли еще два консула, и я увидел беспокойство на их лицах, когда они совещались.
– Он говорит: вот почему инквизиторы так самоуверенны, – прошептала Палатина. Эмиссар Кантени, казалось, не заметил ее – он говорил с женщиной с острыми чертами лица, носящей цвета, которые я видел раньше, но не узнал.
– Есть только один закон, имеющий здесь значение. – Инквизитор-аскет приободрился, уверенный, что у его магов есть окончательный ответ на высокомерие фетийцев. – Это закон Рантаса, который – как пришлось узнать подсудимым, – выше всех других законов. Его правосудие покарает тех, кто грешит против Него.
– Итиен говорит, что беспокоиться не о чем, – продолжала свой комментарий Палатина. – Он говорит, что пока это дает им преимущество, но скоро будет найдено решение, беспокоиться не о чем… другие не согласны.
Всего несколько минут назад это был упорядоченный суд, а теперь он превратился в хаос. Фетийские консулы главенствовали в трапезной, возбужденно толкуя друг с другом, а Итиен и представитель консулов спорили с инквизиторами о пунктах закона. Это больше напоминало многолюдную сходку, чем суд, особенно с быстрым, мелодичным щебетанием доминирующих в зале фетийцев.
– Как это может сойти им с рук? – спросила Палатину сбитая с толку Равенна. Ее замкнутость на время исчезла. – Я ни разу не видела, чтобы такое случалось.
– Возможно, Фетия не так могущественна, как раньше, и император обладает большей властью, но это по-прежнему великие кланы. Итиен знает, что его в этом поддержат. – Палатина нервничала, но больше от нетерпения, чем от беспокойства. Она никогда не подавала виду, что скучает по Фетии, но теперь я начал спрашивать себя, не было ли это только притворством. Среди своих земляков она двигалась и говорила с новой живостью, что обрадовало меня и в то же время встревожило. Не забудет ли Палатина, зачем приехала сюда, не засосет ли ее снова мир, в котором она жила до нашей встречи?
– Но почему они так уверены? – спросил я, маскируя тревогу.
– Фетийцы до сих пор правят здесь на море. И нас никогда не будут подвергать гонениям, ни сейчас, ни через тысячу лет. Только император был бы на это способен, но даже Оросий не допустит в Фетии сожжений или инквизиторов. Инквизиторы ему не подчиняются, и если Оросий допустит их, это уменьшит его власть. Они бы не стали перед ним отчитываться, а Оросию эта мысль невыносима. – Палатина замолчала когда инквизитор-хэйлеттит ударил книгой по столу и заговорил в наступившей на миг тишине.