Орлов Антон. Страна Изумрудного солнца (Сериал о Тине Хэдис - 2)

   Вспомнив об этом, Тлемлелх содрогнулся, и чливьяс, склонившийся над его левой ступней, мазнул кисточкой по пальцу, мимо когтя.
   Нет, не надо ему никаких Корпораций, пусть они и сулят защиту. Знать это всегда страшно. Не случайно сотрудники Корпораций уходят во Фласс не реже, чем остальные энбоно: не каждый способен вынести бремя чудовищных знаний.
   - Мы исполнили свои обязанности, энб-вафо, - оторвал его от гнетущих размышлений голос старшего слуги. - Просим простить нас за оплошность, энб-вафо.
   В его глазах Тлемлелх уловил голодный блеск - или показалось? Надо поскорее покормить их, вдруг в тех россказнях есть доля истины... С аргхмо лучше не шутить. Поднявшись с ложа, которое имело форму неправильного овала с приподнятым изголовьем и было обито дуанским жемчужным шелком, Тлемлелх взглянул на свои сверкающие когти и объявил:
   - Вы заслужили еду, вчерашнюю и сегодняшнюю. Идите на кухню и скажите об этом повару.
   Чливьясы, все четверо, начали быстро кивать, выражая благодарность, потом сложили принадлежности для ухода за когтями в изящную костяную корзинку в виде раскрытого цветка и бесшумно удалились. Тлемлелх испустил вздох облегчения: можно надеяться, что теперь им не придет в голову позавтракать собственным хозяином... В иных ситуациях слуги могут оказаться смертельно опасными созданиями, но без них Живущему-в-Прохладе не обойтись.
   Сквозь застекленный потолок в комнату лился свет, разрисовывая пол размытыми радужными пятнами Надо поторопиться. Обычно Тлемлелх не отличался пунктуальностью, но в его нынешней ситуации опаздывать на любовное свидание не стоит: рок лучше не искушать.
   Он набросил на плечи небесно-зеленый плащ с непристойным алым орнаментом с изнаночной стороны, защелкнул застежку в виде золотого птичьего глаза с рубиновым зрачком. Перед тем как выйти из дому, завернул в искусно освещенную зеркальную комнату: он был строен, гибок и великолепен, его гребень и когти царственно сверкали позолотой. Благородные минералы на его теле завораживали взгляд своими переливами, а пересекающую живот горизонтальную складку брюшного кармана обрамлял золотистый узор - Тлемлелх первый до этого додумался и создал новую моду. На какую недосягаемую высоту взлетел тогда его статус... Но все меняется. Сейчас каждому энбоно, который претендует на некоторую элегантность, делают под наркозом вышивку золотыми нитями вокруг складки кармана. В Могндоэфре появилось несколько салонов, которые только на этом и специализируются, а о том, кто был первым, все забыли. Увы, нет ничего вечного в этом суетном мире под изумрудным солнцем.
   В карман Тлемлелх положил две нитки жемчуга и алмазную подвеску в виде большой слезы - подарки для Бхан.
   Оседланный тьянгар ждал возле входной галереи, по обе стороны от которой в изысканном беспорядке стояли арки, оплетенные лозами дурманника либо же отданные облачным прядильщикам. Сами прядильщики, многоногие белые комочки, деловито сновали взад-вперед, восстанавливая свои уничтоженные тенета. Они уже много успели, почти на треть. Лишь бы тот, кто побывал здесь в прошлый раз, не пришел опять... Похожий на серую глыбу нег с безвкусно пестрыми полосками вдоль спины и хвостом, как у животного (оба эти признака указывали на то, что он и есть животное, выдрессированное, чтобы служить энбоно), держал тьянгара под уздцы, ссутулившись возле мозаичной колонны. Его окутывал резкий аромат духов, предназначенных для того, чтобы перебивать естественный запах нега. Воняет от них отвратительно, однако приходится их терпеть: чливьясы слишком, слабосильны, чтобы управляться с норовистыми тьянгарами, а представить себе Живущего-в-Прохладе в качестве тьянгарщика можно разве что закусив ягодами дурманника после трехдневной голодовки!
   Тлемлелх подошел и пнул нега:
   - Хумаик, Фласс тебя забери, ты спишь наяву?
   - Прошу простить меня, энб-вафо, я задумался.
   Тлемлелх раздраженно пошевелил слуховыми отростками: чливьясы и неги неразумны и потому не способны думать. Их высказывания такого рода иногда забавляли ею, иногда выводили из себя - в зависимости от настроения.
   - Не сочиняй, - пробормотал он, устраиваясь в седле. - Поехали!
   Хумаик ловким текучим движением (этакое безмозглое порождение Фласса) скользнул на переднее седло, тронул украшенные самоцветами поводья, и тьянгар рысью побежал под горку. Окруженный множеством ажурных арок дом Тлемлелха стоял на вершине холма; вокруг, разделенные извилистыми стенами подстриженной зелени, располагались дома соседей - какие поменьше и попроще, какие побольше и пооригинальней. Необычность иных изысканно-усложненных архитектурных ансамблей вызывала у Тлемлелха легкую зависть, и тогда он утомленно опускал покрытые блестками веки, откинувшись на горб тьянгара. Хумаик сейчас не мозолил ему глаза - передний горб скрывал нега от хозяина, но навязчивый аромат маскирующих духов все же терзал обоняние Тлемлелха, заставляя морщиться. Он сузил носовые щели до предела - ровно настолько, чтобы не почувствовать удушья.
   Наконец этой пытке наступил конец: впереди показалась монументальная громада Обители Алых Цветов.
   Любой энбоно начинал ощущать сладостное томление при одной лишь мысли об этом дворце наслаждений, перламутрово-светлом, если смотреть издали (фасад был облицован мраморной плиткой), тронутом печатью ветхости, что бросалось в глаза при близком знакомстве, - и все равно желанном, как ни одно другое место под горячим и равнодушным изумрудным солнцем. Все там было восхитительно: широкие полутемные коридоры, залитые солнцем опочивальни с многоцветной мозаикой на полу и на стенах, приемные залы с ложами и мраморными ваннами, с алыми витражами, которые, по давней традиции, только в залах для совокуплений и можно увидеть, - и везде господствовал аромат теплой застоявшейся воды, смешанный с влекущим естественным ароматом, присущим кхейглам. В необъятном внутреннем дворе обители находились бассейны. О своем раннем детстве Тлемлелх сохранил смутные и обрывочные впечатления, но все же помнил, что вода там непрозрачная и густая, как суп, а присутствие простейших одноклеточных придает ей оранжевый оттенок и сладковатый привкус. В бассейнах и на песчаных площадках нежатся в полудреме кхейглы, шумно резвится молодняк. Маленький, отрезанный от остального мира рай, где нет никаких проблем, неизбежных в жизни взрослого энбоно... Впрочем, от того же Лиргисо, который имел приятелей в Корпорации Воспроизведения Рода, Тлемлелх знал, что не так уж все безоблачно в этом раю.
   Все больше рождается уродливых младенцев, которых приходится отнимать у матерей и отдавать Флассу, ибо что еще с ними делать? А из Корпорации Попечителей Подрастающего Поколения сыплются жалобы, поскольку среди энбоно-школьников регулярно обнаруживаются умственно неполноценные, неспособные усваивать знания, - Попечители требуют, чтобы Корпорация Воспроизведения Рода ужесточила контроль и своевременно выявляла дебилов, не направляя их в школы. Да и кхейглы стали более агрессивными. Между ними нередко случаются драки, и они вполне могут закусать друг дружку до смерти, а если учесть, что генетический баланс давно уже нарушен и соотношение кхейгл и энбоно составляет примерно один к восемнадцати, гибель каждой кхейглы - весьма печальная потеря. Для того чтобы разнимать их, в обителях держат специально натренированных негов, однако эти мерзкие твари всячески отлынивают от выполнения своих обязанностей. Здоровая взрослая кхейгла тяжелей и сильней нега средних размеров, так что невзначай прибить нега ей ничего не стоит. Риск. Если же нег, пытаясь утихомирить кхейглу, причинит ей хотя бы незначительную травму, его за это отдают Флассу. Тоже риск. В силу своей природной ограниченности неги не способны понять, что это мудрый закон, ибо слуги-полуживотные не должны вредить высшим существам, и норовят сбежать, если их определяют на службу в обители кхейгл. Бежать из такого чудесного места, где каждая деталь обстановки, каждый оттенок запаха возбуждает влечение... Тлемлелх меланхолично пошевелил слуховыми отростками: он этого не понимал.
   Тьянгар, направляемый Хумаиком, приблизился к длинной, выдвинутой далеко вперед входной галерее и остановился у свободной колонны. Здесь стояло множество двугорбых, трехгорбых и четырехгорбых тьянгаров в украшенных сбруях. Возле них сидели на корточках неги. Тлемлелх заметил, что некоторые из них, привязав хозяйских животных к колоннам, собрались группками и о чем-то лопочут на своем зверином языке.
   - Хумаик, жди меня на этом самом месте, никуда не отлучайся, распорядился он. - Еще не хватало звериные сходки здесь устраивать...
   - Слушаюсь, энб-вафо.
   За дверью его встретил младший сотрудник Корпорации Воспроизведения Рода с голубым в белую крапинку гребнем.
   - Я пришел навестить кхейглу Бхан, - сообщил Тлемлелх после приветствия. - Она свободна?
   - Кхейгла Бхан с нетерпением ожидает вас, энб-саро. А также ваш друг, блистательный энб-саро Лиргисо, он уже прибыл.
   Он говорил вежливо и официально, как и полагалось сотруднику Корпорации, находящемуся при исполнении обязанностей, однако в его тоне Тлемлелху почудилась насмешка. Или он становится мнительным? По просторному коридору, устланному мягким ковром, они направились в глубь здания. Здесь все дверные арки и коридоры были отменно широкие, а потолки раза в три выше, чем в жилищах энбоно, чтобы даже самая крупная кхейгла, гуляя по этому лабиринту, не задевала боками о стенки и не поцарапала свой украшенный подвесками гребень о притолоки. В одних коридорах лежали пушистые серые ковры, в других пол был деревянный и слегка отсыревший, кое-где тронутый пятнами пестрой плесени. Тлемлелх знал, откуда на полу влага: совсем недавно здесь прошла какая-нибудь кхейгла, возвращаясь из бассейна к себе в опочивальню, и с нее капала вода... Подумав об этом, он едва не застонал от желания.
   Стены покрывала сверху донизу волнистая лепнина всех оттенков серого и зеленого. В одном месте Тлемлелх заметил на стене темные потеки непонятного происхождения.
   - Что это такое, энб-саро?
   - А... - Провожатый остановился. - Чливьясы, бездельники, не убрали! Здесь вчера одному негу вышибли мозги, энб-саро. Милф и Жжитхан не поделили коробочку для массажной губки, а нег, как ему было велено, попытался пресечь...
   - Пресек?
   - Увы... Остальные неги, когда началась драка, попрятались кто где звери есть звери, от них нельзя ждать разумных действий. У Милф прокушен гребень, у Жжитхан сломаны четыре ребра... В последнее время мы начали давать кхейглам побольше еды - когда они много едят, они становятся спокойней, но на некоторых это не действует.
   "Почему он сопровождает меня? - спохватился Тлемлелх. - Я без него знаю, где находится приемный зал Бхан, и не нуждаюсь в провожатых... Или здесь теперь новые правила?"
   В конце длинного бокового коридора мелькнула крохотная на таком расстоянии солнечно-оранжевая арка, оттуда доносился шум, взвизги, плеск... Внутренний двор. Сердце Тлемлелха ностальгически защемило.
   "Этот проныра небось постоянно испытывает неутоленное желание, подумал он, покосившись на своего спутника, - но приучился это скрывать..."
   Может быть, стоит вступить в Корпорацию Воспроизведения Рода?.. Впрочем, не надо иллюзий, там как везде - слишком много нудных рутинных обязанностей и вызывающей оторопь закрытой информации, которая отобьет тебе и аппетит, и половое влечение, и способность получать от жизни удовольствие.
   Послышались тяжелые шаркающие шаги, нежный перезвон, и из-за поворота вышла кхейгла. Она была на полкорпуса выше и Тлемлелха, и его сопровождающего, и в несколько раз толще энбоно средней упитанности обычные для кхейглы размеры. На ее теле не было камней, их заменяли округлые коричневые пупырышки, соблазнительно темнеющие на бледно-зеленой коже. Все представители расы энбоно рождаются с пупырышками, но у энбоно, когда те достигают отрочества, их удаляют, вживляя в выемки благородные минералы, а кхейглы такой операции не подвергаются. Зато на ее щиколотках и запястьях сверкали усыпанные бриллиантами браслеты, с гребня переливчатой бахромой свисали драгоценные подвески и колокольчики. Это была старая кхейгла, ее тело покрывали морщины и полученные в драках шрамы, по бокам оттопыривались бесформенные складки - и все же Тлемлелх, вдохнув ее напоенный феромонами запах, ощутил новый прилив желания.
   - Красивый энбоно, - остановившись, сказала кхейгла. - Ты пришел ко мне?
   - К сожалению, нет, восхитительная кхей-саро, я пришел навестить Бхан. Но я буду счастлив вручить вам подарок. - Он вытащил из кармана нитку жемчуга и протянул ей.
   Кхейгла схватила украшение, довольно причмокнула и зашаркала дальше.
   - Это Ванф, - сказал служащий Корпорации. - Можно полюбопытствовать, энб-саро, почему вы отдали ей то, что предназначалось другой кхейгле?
   - Неизъяснимый душевный порыв, энб-саро, - после паузы отозвался Тлемлелх.
   Он и сам не понимал почему. Просто вдруг мелькнуло предположение, что эта старая кхейгла вполне могла бы оказаться его матерью, возникло мимолетное ощущение нежности. Раньше, до аргхмо, он не знал таких душевных порывов.
   Знакомый коридор с темно- и бледно-зелеными чередующимися волнами на стенах - и в конце его арка с двустворчатой дверью, за которой находится приемный зал Бхан. Лиргисо уже был там - устроился в громадной ванне из желтого мрамора, под потолочным витражом, отбрасывающим на паркет множество размытых цветных ромбов. Эта световая вуаль окутывала весь зал, и преобладал в ней алый - цвет желания и чувственных наслаждений. Алой была и подкладка плаща Лиргисо, с рассчитанной небрежностью брошенного возле ванны. Тлемлелх расстегнул застежку в виде рубиново-золотого глаза птицы, и его плащ тоже соскользнул на пол. Таким образом, что можно было увидеть лишь уголок изнанки с небольшим фрагментом алой вышивки - в этом была утонченная недосказанность, которой так не хватало однозначно откровенному жесту Лиргисо. Внутренне улыбаясь своей победе, Тлемлелх растянулся на ложе.
   - Как сегодня выглядят твои когти, энб-саро? - невинно полюбопытствовал Лиргисо.
   Тлемлелх был готов к такому вопросу - его когти ослепительно горели в радужно окрашенных солнечных столбах.
   - О да, они хороши, - промурлыкал Лиргисо, которому некуда было деваться, кроме как признать очевидное. - Я, собственно, и не ждал ничего другого, кто же может с тобой соперничать, непревзойденный Тлемлелх... Взгляни на мои когти - я придумал смешать черный лак с алмазным крошевом, получилось нечто интересное.
   Его рука лежала на бортике ванны. Приподнявшись на локте, Тлемлелх посмотрел: сияющие точки-звезды в слое черного лака, это красиво, только вот когти подрезаны чересчур коротко. Иные энбоно придерживались такой моды, но Тлемлелх никогда ее не одобрял.
   - Так могло бы выглядеть ночное небо, если бы звезд было больше. Однако длина твоих когтей, блистательный Лиргисо, несоизмерима с утонченностью твоего вкуса! Почему ты никак не отрастишь длинные, как у истинных ценителей прекрасного? Такие же короткие когти у бойцовых негов. Можно подумать, что ты у себя дома дерешься с негами, - он хихикнул, представив себе столь абсурдную картинку, - а когти подрезаешь для того, чтобы они не мешали тебе сжимать кулаки. Или они у тебя ломаются, когда отрастают?
   - Дались тебе мои когти... - усмехнулся Лиргисо с оттенком досады. Самое длинное - это не всегда самое лучшее, несравненный Тлемлелх. Длинные когти, равно как и длинный болтливый язык, иногда очень даже неуместны... А ты уже знаешь о нашей новой потере? Вчера Апесиго из Корпорации Хранителей Знания ушел во Фласс.
   Слуховые отростки Тлемлелха от неожиданности встали торчком.
   - Да? Он же всегда был так самоуверен и рассудителен и не перегружал свой мозг излишками печальных знаний... И статус имел весьма солидный для сотрудника Корпорации... Что его толкнуло на столь скорбный шаг?
   - Он осрамился! - Изящные черты Лиргисо исказила сардоническая усмешка. В ней участвовали и губы, и глаза, и носовые щели - его треугольное лицо было необыкновенно подвижным, сейчас это проявилось в полной мере.
   - Как осрамился? - заинтересовался Тлемлелх.
   - Они с Амебелхом совокуплялись без участия кхейглы. Причем проделывали это в здании Корпорации, в присутственном месте, в рабочее время.
   - О-о!.. - только и смог вымолвить Тлемлелх.
   Иные энбоно предавались таким развлечениям, но тайком, при закрытых дверях, отослав прислугу, чтобы никто не смог подсмотреть и разболтать. Подобные связи не принято выставлять напоказ. Несколько раз Тлемлелх побывал в гостях у Лиргисо на загородной вилле, и они там именно этим и занимались. Но в присутственном месте - это уже ни на что не похоже!
   - А что стало с Амебелхом?
   - Он наконец-то обрел вожделенный статус опасного и развратного энбоно. Он ведь был инициатором этого смелого акта и соблазнил Апесиго. Руководство Корпорации Хранителей Знания присудило его к штрафу за непотребство на работе, Корпорация Поддержания Порядка тоже наложила на него штраф, но что такое потеря некоторой суммы денег по сравнению с его нынешней славой? Он теперь на гребне моды. А Апесиго - всего лишь наивная жертва, пища для Фласса, и поделом ему. Проигравший всегда виноват, мой милый Тлемлелх! Однако это хорошо, что есть такие, как он, кто-то ведь должен кормить Фласс. Чтобы Фласс не додумался протянуть свои щупальца сюда и пожрать нас с тобой...
   - Не волнуйся, энб-саро, он сюда не доберется, - ощутив скользнувший вдоль позвоночника холодок, с кривой усмешкой возразил Тлемлелх. - Фласс далеко.
   - Увы, энб-саро... Ученые подозревают, что Фласс научился доставать даже то, что далеко лежит. Он ведь растет быстро, и вот вопрос: где он берет питательные вещества для такого роста? Мы отдаем ему наших покойников, новорожденных уродов и приговоренных к смерти слуг, иногда ему достаются обессилевшие птицы и прочая мелочь - но это не объясняет столь внушительного увеличения его массы! И Хранители Знаний, которые знают не так уж мало, мой неученый энб-саро, предположили вот что: у Фласса иные отношения с пространством, чем у обычных форм жизни. Эта тварь научилась находить слабые места в ткани пространства и сквозь них запускать свои щупальца туда, где можно чем-нибудь поживиться. Не моргай так потешно, Тлемлелх, ты меня забавляешь. Возьми полу своего плаща, отметь на ней две точки и соедини их линией - это обычный путь через пространство. А потом сложи полу вдвое и проткни иглой - так делает Фласс.
   Тлемлелх оцепенел на своем ложе. Значит, безопасности нет нигде? Даже здесь, в Обители Алых Цветов?
   - Таково мнение Хранителей Знания, мой пугливый энб-саро, - рассмеялся Лиргисо. - Но не все так мрачно! Ученые предполагают, что пространство имеет неоднородную структуру - где оно более плотное, где менее плотное, я в этом, не буду таить, ничего не смыслю... По их мнению, проницаемых для Фласса участков пространства не так уж много, и раз он до сих пор сюда не наведывался - значит, этого и не произойдет... По крайней мере до тех пор, пока он не наберет еще большую силу.
   Тлемлелх непроизвольно свернул слуховые отростки в спирали, и все равно приглушенный, вкрадчиво-насмешливый голос Лиргисо достигал его слуха, пробуждая дремлющие кошмары, столь неуместные здесь, в празднично-многоцветном приемном зале кхейглы. Но тут скрипнула двустворчатая дверь в глубине зала и вошла Бхан. Разошедшийся Лиргисо сразу умолк.
   Бхан была больше той кхейглы, которую Тлемлелх встретил в коридоре. Ее ярко-изумрудное, покрытое аккуратными коричневыми пупырышками тело обольстительно лоснилось; карманы для вынашивания потомства, под которыми прятались сосцы - по три слева и справа, - слегка оттопыривались. Ноги, более короткие и мощные, чем у энбоно, были оплетены непонятно как закрепленными золотыми цепочками, а с гребня, выкрашенного по случаю любовного свидания в алый цвет, свисали алмазные и рубиновые подвески. От плеч до запястий ниспадали сотканные из нитей жемчуга рукава, соединенные с жемчужным воротником-стойкой. Ее широко расставленные глаза, пленительно круглые и темные, как перезрелые ягоды дурманника, были обведены блестящими контурами, темно-зеленые губы томно улыбались. Бхан была прекрасна.
   - Вот я и пришла, энбоно. Вы меня ждете?
   - Мы изнемогаем в ожидании, бесподобная кхей-саро. Позволь преподнести тебе вот это!
   Поднявшись с ложа, Тлемлелх протянул ей алмазную подвеску и вторую нитку жемчуга.
   Бхан схватила украшения, несколько раз довольно причмокнула и пропела низким грудным голосом:
   - Такого у меня еще нет! Новую дырку в гребне сделаю! А такое есть, но пусть будет больше... Обрадовал ты меня, энб-саро!
   Лиргисо даже из ванны не вылез, только наблюдал за ними с загадочной и немного пугающей улыбкой. Видимо, он уже успел отдать кхейгле свои подарки.
   - Ух, какая прозрачная! - встряхнув алмазную подвеску-слезу, сказала Бхан. - Хочу посмотреть, как она будет на мне висеть.
   И вперевалку, с тяжеловесной грацией, присущей только кхейглам, направилась к выходу.
   - Ты скоро вернешься к нам, кхей-саро? - окликнул ее Тлемлелх.
   - Скоро вернусь! - хихикнула кхейгла, перед тем как исчезнуть за дверью.
   - Слишком ее раскормили, - с неодобрением пробормотал Тлемлелх, повернувшись к Лиргисо. - Это делают для того, чтобы кхейглы поменьше дрались, но, если они начнут страдать ожирением, это будет плохо и для любовных игр, и для потомства.
   - Ты, как всегда, придирчив, энб-саро, - возразил Лиргисо. - По-моему, полнота ее не портит. А что до любовных игр - давай насладимся ими, пока наша Бхан наслаждается своим отражением в зеркале?
   Он раздвинул кожистые складки в нижней части живота, до половины высунув наружу алый половой орган. Повторив его жест, Тлемлелх тоже скользнул в теплую, густую от ароматических масел воду. Мраморная ванна была достаточна просторна, чтобы вместить двух энбоно. Все шло как обычно. В Могндоэфре принято, чтобы энбоно, придя на свидание, возбуждали и ласкали друг друга, а потом вдвоем оплодотворяли кхейглу, поскольку для того, чтобы произошло зачатие, три клетки должны слиться в одну. Правда, моралисты некоторых отсталых культур осуждали этот обычай: по их словам выходило, что энбоно дозволено заниматься любовью только с кхейглой, а хотя бы посмотреть при этом друг на друга - Фласс упаси! Но Тлемлелх и Лиргисо, на свое счастье, родились в просвещенной Могндоэфре. И сейчас они до изнеможения ласкали друг друга в ожидании Бхан, а той все не было и не было...
   - Где же бесподобная Бхан? - простонал наконец Тлемлелх. - Когда она вернется?
   Вместо ответа Лиргисо расхохотался.
   - Когда она придет? - ощутив нечто нехорошее в его смехе, повторил Тлемлелх.
   - Она не придет.
   - Почему? Мы же здесь...
   - Потому что у нас с ней уговор! Бхан очень интеллектуальна для кхейглы, у нее даже есть чувство юмора, и она согласилась поддержать мою маленькую шутку. Думаю, она получила от этого истинное удовольствие! А ты был сегодня очень соблазнителен, несравненный Тлемлелх, - о, как ты старался мне угодить... До конца жизни не забуду это изумительное приключение!
   Лиргисо снова захохотал, ему начали вторить другие голоса. Сквозь туман, застлавший глаза, Тлемлелх увидел, что обе двери в зал приоткрыты, а в стенах приотворены мозаичные створки небольших окошек, и множество народа заглядывает в зал - Бхан, другие кхейглы и энбоно, прислужники-полузвери, и все они усмехаются, ухмыляются, смеются.
   Он попытался ударить Лиргисо, но только расшиб руку о зашлифованные камни. Оттолкнув его, Лиргисо выскочил из ванны. Тлемлелх тоже выскочил, поскользнулся и шлепнулся на мокрый пол. Смех усилился. Не вставая, Тлемлелх ударил подлеца ногой по лодыжке, рассчитывая разодрать когтями мякоть мышцы, однако тот успел отпрыгнуть, издевательски ухмыляясь. Вскочив, Тлемлелх вновь на него бросился, но тут два здоровенных нега-прислужника скрутили его и потащили к выходу. Он визжал и пытался укусить кого-нибудь из серых бестий. Все они с самого начала были в сговоре - Лиргисо, Бхан, тот чиновник из Корпорации Воспроизведения Рода (Тлемлелх успел заметить его среди зрителей), остальные... Это аргхмо!
   - Передавай мои приветствия Флассу, энб-саро! - крикнул вслед Лиргисо.
   Они оба совершили поступок, осуждаемый обществом, - совокупились без участия кхейглы, однако Лиргисо был инициатором, он сумел развлечь скучающую публику и заработал себе повышение статуса... Корпорация Поддержания Порядка наверняка оштрафует его за эту выходку, но что ему штраф? А Тлемлелх теперь уничтожен окончательно.
   Неги стремительно проволокли его по лабиринту темных извилистых коридоров, вытолкнули во входную галерею и захлопнули обе створки двери у него за спиной. Звякнул засов. Тлемлелх ощупал свое тело: у него даже ничего не сломано, и нет оснований требовать, чтобы распоясавшихся прислужников отдали Флассу! И плащ остался там, в приемном зале Бхан. Показаться в общественном месте без плаща неприлично - впрочем, теперь это уже не имеет значения... Во всяком случае, для него. Ибо ненасытный Фласс ждет его, и нет для него иного пристанища, кроме Фласса.
   Пошатываясь, оставляя на пыльных плитах мокрые следы, Тлемлелх побрел к своему тьянгару.