Перемолотов Владимир. Тесные контакты четвертого рода

   Прикрыв за собой дверь, Старший Брат Ло несколько мгновений стоял у него за спиной, ожидая когда император повернется, но тот стоял, покачиваясь с носка на пятку, словно напевал что-то про себя. Монах понял, что не дождется, и тогда, кашлянув, начал без приглашения.
   — Император! Есть новости о демонах. Мы, наконец, узнали сколько их…
   Император не отозвался.
   — Сколько? — спросил из-за Императорской спины эркмасс Кори.
   — Их шестеро…
   Мовсий слегка наклонил голову. Не до конца, но обозначив хоть какой-то интерес.
   — Всего шестеро? Кто их сосчитал?
   — Никто. Точнее они сами себя сосчитали.
   Старший Брат тряхнул пергаментом, что держал в руке. Тот шелестя развернулся и повис, полураскрытый.
   — Они требуют для себя шестерых девственниц каждые десять дней.
   Мовсий обернулся на шелест, сперва не понял, а потом, сообразив, что не ослышался, задохнулся от гнева.
   — Требуют?
   — Да, — хладнокровно отозвался Брат по Вере. — У них сила.
   — Они сами…
   Монах развернул пергамент, прижал его ладонями к столу.
   — Нет. Вот письмо от Среднего Брата Вазуазия из Зенлинского монастыря Братства…
   Он задержался на мгновение, дожидаясь знака Императора, но эркмасс прикрикнул.
   — Чего ждешь?
   Старший Брат не отреагировал. Он прибыл из столицы и говорить хотел с новым Императором, а не его наместником. Император кивнул.
   — Он пишет, что вставший к демонам на службу разбойник Хамада сегодня утром, заявившись в монастырь братства пригрозил городу Зенлину, что его постигнет судьба Саара, если им не дадут двести золотых, шесть больших хлебов, четыре окорока, двенадцать кувшинов вина и не будут предоставлено шестеро девственниц…
   Света в зале почти не было, но и в темноте видно было, как лицо Мовсия пошло красными пятнами.
   — Карту! — бросил он. — Где это?
   — Рядом…. Только это еще ни о чем не говорит, — торопливо заметил Кори, показывая городок меньше чем в двух десятках поприщ от Саара. — Знаем мы растлителя Хамаду…
   Он осекся под взглядом Императора, но все-таки закончил.
   — Да и двести золотых какие это деньги для таких колдунов и воинов? Это, скорее, он о себе заботится….
   Монах усмехнулся наивности воина..
   — Ты, эркмасс, у нас прямой как копьё… Скрытой беды не видишь… Вряд ли Хамаде хоть одна девица достанется. Братья считают, что они им нужны для жертвоприношения…
   — Ты не заговаривайся, — остановил его эркмасс. — Бабы-то тут при чем?
   — Есть такой старинный обряд по овладению землей. Там как раз девственницы требуются. Правда, всего пять…
 

Правый берег Днепра.

Лес.

   Все-таки мы потихоньку приближались к разгадке. Корабль оказался «Солнечной короной». ОБ этом неопровержимо свидетельствовала надпись на куске переборки, что мы нашли в очередной куче металлолома. Их тут хватало. В этом месте лес походил больше на свалку мусора.
   Мы бродили по ней уже больше часа, все больше убеждаясь в том, что такие вот катастрофы даром для груза не проходят. Все, что нам попадалось, было не просто невозможно использовать, чаще всего мы даже не могли догадаться, чем же все это было до того, как очутилось тут скрученные, стиснутые, смятые железки.
   Только раз нам, можно сказать, повезло — мы наши несколько ручных ракетных комплексов, точнее в куче обломков сбитых, славленых друг с другом опознали, что это, скорее всего это были именно они. И никаких ракет, конечно…
   — Бесполезное занятие.
   Я уселся на обломок дерева и кивнул Чену на соседний пенёк.
   — А у тебя что, есть другое?
   Шеф не сел, а продолжил искать глазами металл.
   Прав был мой китайский товарищ, как не крути. Прав. Делать нам и впрямь было больше нечего. Настроенный локатор стоял в лагере и контролировал подходы к месту катастрофы со стороны города. В случае чего он предупредил бы нас о незваных гостях. А мы искали оружие, способное если не разрушить, то хотя бы повредить боевые машины. Это в нашем положении было единственно умным занятием. Все остальное вообще не имело смысла.
   — Нет, — признался я. — Другого нет. Но и это не занятие…
   Я замолчал. Говорить было не о чем. Шеф посмотрел на Стену Зла, чей верх хорошо было видно отсюда, на гордый обломок «Солнечной короны», возвышавшийся над стеной и над всем, что тут было.
   — Все-таки комплексы они везли.
   — Везли….
   — Возможно, мы не там ищем….
   — Возможно… Только где это «там»?
   — Может быть с той стороны…
   Может быть. С той стороны тоже хватало металла. Я не успел ни возразить, ни согласиться. Чен жестом остановил меня. Секунд пять он молчал, сосредоточенно вслушиваясь во что-то. Машинально я оглянулся.
   Вокруг висела самая прозрачная тишина. Ветки вокруг и те колыхались совершенно бесшумно. Я вертел головой, стараясь услышать то, что насторожило товарища. Если б это оказался кибер, то мы его обязательно бы услышали. На наше счастье они трещали так, что не услышать его было просто невозможно.
   — Кибер?
   Шеф покачал головой.
   — Нет. Локатор. К нам гости… Возвращаемся.
 

Левый берег Эйбера.

Апприбатский лес.

   Смотреть на тот берег можно было сколько угодно, только что это меняло? Деревья там оставались деревьями, трава травой и никакого дьявольского наваждения с копьем в руках не возникало. Ну, река. Ну, песок… Кусты еще знакомые… Трава…
   — Нет его, — сказал брат Пошша. — Хоть в три глаза смотри — нет.
   — Молитвы действуют… — поддакнул из-за спины брат Вирт. — Пляшут за нас Братья, молятся, поклоны кладут…
   Брат Ор, старший из них, прикрыл глаза. Не им решение принимать — ему.
   В прозрачном, не замаранном туманом воздухе, слышалось, как на том берегу падают в реку капли. Тут не было камней, перегораживающих русло, и эта капель, да журчание воды, обтекающей опущенные в воду ветки кустов, было единственным, что нарушало тишину. Странно только, что птиц не слышно… Ну да в таком колдовском месте много чего странного может быть.
   — Ну, тень руки Его над нами!..
   Уснастив узлы с одеждой на головах, троица ежась от холода правым шагом ступила в реку. Поверхность раздробилась кольцами, спешившими раньше Братьев попасть на другой берег.
   Все обошлось.
   Никто не упал, никого водяные Пеговы прислужники не утащили для растерзания. Торопливо облачаясь в рясы, они вертели головами. Тут уже начинались места, где вполне можно было повстречать Пеговых прислужников — колдунов и демонов.
   — Есть тут кто-то, — Пошша боязливо кивнул на кусты. — Вон ветки обломаны.
   От его слов у всех по спинам пробежал холодок. Несколько мгновений монахи смотрели, вспоминая рассказ Старшего Брата о том, что случилось в этом лесу несколько дней назад — смерть Императора и сама по себе событие, а уж то при каких обстоятельствах она произошла, и от чьей руки Адента смерть принял вообще все переворачивало с ног на голову.
   Откуда-то издалека ветер принес негромкое жужжание. Брат Вирт, так и не надев рясы, ухватился за фигурку третьего воплощения Кархи.
   — Поступь демона! Вера будет нам защитой! В круг!
   Они сделали шаг друг другу навстречу, но…
   Вирт упал на втором шаге. Это было два независимых движения — он одновременно делал шаг вперед и падал. Ор, чувствуя, что что-то не так посмотрел направо, но там уже никого не было — ни брата Пошши, ни деревьев, ни травы.
   Только тьма.
 

Имперский город Саар.

Корчма.

   Проводив Бомплигаву до ворот городского монастыря, где того встретили как старого знакомого, Эвин сколько-то постоял, убеждаясь, что его враг заночует за монастырскими стенами. Так оно и вышло. Заскрипел брус, что братья положили поперек ворот, и во дворе громко ударили о землю монашеские ноги, начиная вечернюю охранительную пляску. Когда пляска закончилась, он еще на всякий случай постоял немного в тягостном размышлении и вернулся в корчму. Жизнь поворачивалась совсем иным боком, и такой вот поворот следовало обдумать с кубком вина. Долги чести, оказывается, еще не оплачены, месть не завершена!
   Старик, чью жизнь он спас, дожидался его. Он оказался городским аптекарем. Причитая и охая, он осмотрел поцарапанную разбойничьим кинжалом шею Эвина, и тут же не отходя от стола, наложил повязку.
   Думая о своем Эвин рассеянно принимал изъявления благодарности. В корчме они остались одни и хозяин обхаживал их, чтоб его вечер не стал совсем уж пропащим.
   Старик что-то болтал, но Эвин его почти не слушал.
   Морда у кровника была довольная. Явно не бедствует. И в монастыре его принимаю. Не зря наверное… А все-таки Карха на его стороне! Он ведь ему его показал, а не наоборот. Бомплигава, наверное про него тоже думает, что живым их огня не выбрался. Значит, не ждет удара. Этим и следует воспользоваться. Один он теперь. Без телохранителей! Вот где удача!
   Старик закончив с изъявлениями благодарности пространно, но не мешая думать, стал рассказывать о своем изобретении — специальных огненных стрелах для подачи сигналов. Тут Эвин прислушался, но быстро потерял интерес — ну какой, скажите, толк от стрел, горящих в полете разными цветами? Сигналы подавать? Зачем, если эту работу отлично выполняют военные трубачи? Глупости…
   Но Бомплигава-то! Как он выжил?
 

Место катастрофы.

670 метров от эпицентра.

   Радиомаячок, что Десятый фиксировал все это время на одном и том же месте, сдвинулся и медленно начал перемещаться вдоль границы периметра. Среди здешнего безмолвия он смотрелся тускловатой звездочкой, медленно со скоростью около трех с половиной километров час двигавшейся к югу. Двенадцать минут Десятый отслеживал его со всем вниманием, ожидая всплеска активности, может быть активной локации или даже нападения, но источник ничем себя не проявил. Все осталось как прежде — немодулированные сигналы на аварийной частоте.
   Десятый отметил это, перебросил информацию Седьмому и Одиннадцатому, получил подтверждение и вернулся в прежний режим.
   Непонятности продолжались, шли своим чередом.
 
 
 

Правый берег Днепра.

Лес.

   Хоть я и противился этому, но лагерь мы все-таки перенесли за реку. Я стращал Чена бешенным кибером, но он настоял на своем — начальник.
   К моему удивлению он оказался прав. Кибер нас не тронул. То есть не просто не тронул, а даже на глаза не показался. Чтоб убедиться в его безразличии мы спустились вниз по течению километра на два и перенесли на тот берег палатку. Мне жалко было её терять, но Чен излучал такую уверенность, что и сам я поверил ему и не стал переправляться обратно.
   Тишина висела над деревьями, и только изредка до нашего слуха долетал плеск какой-нибудь слишком уж разыгравшейся волны.
   — Тут и встанем. До границы по моим расчетам еще метров двести.
   Тут было не только тихо, но и уютно — под здоровенными в обхват деревьями стелилась низкая трава. Учитывая, что дно палатки все-таки шилось из тонкого пластика, это было весьма кстати.
   У меня в голове это как-то не укладывалось. Во мне, словно условный рефлекс, вбитый последними событиями, сидело убеждение, что едва мы перелезаем за реку, то тут же появляется эта проклятая железка, а тишина висела, никак не собираясь рваться или дробиться на осколки.
   — Что это с ним?
   Чен понял о ком это я. Сам стоял и молча слушал.
   — Все нормально. Получается, что у него включена программа «Охрана периметра».
   Он сказал это так, что ясно было, что ни слова больше на эту тему говорить не собирается. Я настырно поинтересовался.
   — И что это значит?
   — Только то, что он охраняет площадку с радиусом в километр от «Солнечной короны». А мы несколько дальше.
   — А что нам на старом месте не сиделось?
   Я не то что был против переезда, но эта спонтанность… Решил — сделал.
   — Те, парализованные, хоть и первые, а не последние… Туземцы вернутся.
   — Обязательно. И что?
   — Сейчас они ученые. За реку не полезут. Надеюсь, что рефлекс у них уже сформировался.
   Он развел руками, охватывая и деревья, и траву, и кусты.
   — Мы тут от кибера защищены его программой, а от туземцев — страхом перед колдовством.
   Самое ближайшее время показало, что мой шеф кое в чем ошибается.
 

Левый берег Эйбера.

Апприбатский лес.

   Колдовской Железной Башни с этого места никто не видел. Братья тянули головы, однако деревья, поставленные Кархой вдоль реки, загораживали нечестивое сооружение от чистых взоров Братьев по Вере.
   — Что ж, братья. Дорога нам вперед. Исполним долг веры — дойдем до Колдовской Железной Башни!
   Кто-то за спиной недоверчиво вздохнул. Средний Брат Сэра его понял. Страха у Братьев перед встречей с демонами уже не было. Все знали, что всякого, кто ходил на тот берег, рано или поздно настигало колдовство, погружающее в сон. Ничего потом плохого от этого не случалось — не пропадали вещи, не заводились болезни и только, говорят, брата Кюгера, одержимого раньше видениями, вместо видений Божьих помощников стали преследовать безголовые демоны воды.
   Старшие братья все же посылали монахов, каждый раз надеясь, что что-то изменится, словно это зависело от них. Только вот ничего не менялось. Сидя в монастыре Братства, Брат Сэра считал, что, к сожалению, но сейчас он добавил про себя — «К счастью!»
 

Правый берег Днепра.

Лагерь страховщиков.

   Назвав нашу жизнь спокойной, я бы погрешил против истины. Спокойной она не стала, но устоявшейся — определенно. В ней появилась размеренность устоявшегося быта — появилась предсказуемость, обозначились дурные и хорошие стороны. Дурной стороной было отсутствие привычных удобств, а хорошей — сближение с природой. В частности — завтраки и обеды на её лоне. Пикники.
   Завтракать на траве для человека большую часть проводящего меж четырех стен — большое удовольствие, надо признать: свежий воздух, свобода от некоторых условностей, вроде тарелок, ножей и вилок, ну и, конечно же, возможность по настроению то сидеть, то лежать, то вообще есть стоя.
   Правда, частенько находились те, кому это удовольствие удавалось испортить. Время от времени в это дело вмешивались то киберы, то туземцы. Последние, конечно, чаще.
   Этот раз не был исключением.
   Локатор запищал, и я едва не подавился. Кусок мяса застрял в горле и если б не Чен, от души влупивший мне по спине, то кто знает, выжил бы я. У туземцев, я заметил, последнее время стала формироваться дурная привычка — появляться тогда, когда мы садились есть. Или это, наоборот, у меня появилась привычка, предчувствуя их появление браться за банку с мясом?
   — Опять, — с неудовольствием сказал я, вытирая ладонью губы. — Что ж у них за манеры такие? Опять поесть не дадут… Ну что они как маленькие? Все лезут и лезут. Лезут и лезут…
   — А они и есть маленькие, — со вздохом отозвался Чен, не хуже меня понимая, что придется трапезу прервать. — Ничего они в наших играх не понимают, но стремятся.
   Я смотрел на экран с отвращением он — с тоской.
   — Пятеро…
   Нет. Ей Богу это слишком. Я оглянулся, выбирая лопух побольше, чтоб вытереть руки. Только ничего рядом уже не было. Все-таки три дня на одном месте живем. Держа руку чуть в стороне, я начал искать в карманах что-нибудь, чего не жалко — бумагу или тряпку. Было же ведь что-то…
   — Пятеро? Это же ни в какие ворота не лезет… Хамство какое-то.
   У меня в спине стрельнуло, заныли мышцы.
   — Слушай, надоело мне все это…
   Я закряхтел, повернулся. Кусты рядом со мной затрещали, словно сердились вместе со мной. Ничего рядом не нашлось. Листьев и тех уже не было. Пришлось просто вытереть ладонь о траву.
   — А что делать? В какой-то степени я считаю себя ответственным за все то, что тут происходит, — несколько виновато сказал Чен. Все это ему надоело не меньше чем мне, но у него имелось чувство долга, куда больше, нежели чем у меня.
   — И за этих?
   Я кивнул на экран локатора, где красные точки продолжали двигаться в нашу сторону. На зеленоватом фоне они выглядели очень агрессивно.
   — И за них тоже. Точнее в первую очередь за них.
   Он попытался перевести разговор в шутку и блеснул эрудицией.
   — Помнишь? «Мы в ответе за тех, кого приручили»?
   — Я их не приручал, — пробормотал я, понимая, что он все-таки прав. Если на них наткнемся мы то самое большое, что им грозит — временный паралич. А если им не повезет столкнуться с кибером, то самое меньшее, что их ждет — легкие увечья… Мне-то все равно, а вот им… И все-таки в главном Чен был не прав.
   — Не приручал, ни приваживал и не прикармливал…. Нам вообще не ими заниматься следует, а кибером. А это, — я кивнул на локатор. — Это паллиатив. За этими придут другие. Еще толще. Еще тяжелее..
   Чен кивнул.
   — Ты, конечно прав, только нет ведь возможности? Нет?
   Пришел мой черед нехотя кивнуть.
   Тут и он тоже был прав. Мы последние дни ломали головы над тем как уничтожить киберов, но ничего путного в головы не приходило. Возможно какой-то шанс нам могла дать боевая башня, что недавно чуть не раполовинила нас, но это еще вопрос — повредит она киберу или нет и второй вопрос — как туда заманить этого Десятого? Был бы он один, можно было бы рискнуть последним «воробьем», отдав его на заклание, но тогда мы останемся вообще без всего и Седьмого, что неизвестно откуда выполз на нашу голову, контролировать не сможем.
   «Воробей», которого мы запускали теперь исключительно в режиме записи, приносил нам в клюве безрадостные вести — киберов там становилось все больше. Они чинились. «Крысы» сновали по лесу, отыскивая все, что могли починить, и стаскивали это в кучу, из которой и появлялись новые машины. Собранный ими из обломков, не иначе, Седьмой уже разъезжал по лесу как по полигону.
   Если мы лишимся наших летающих глаз, то все станет еще хуже.
   Это будет проигрыш, куда хуже, чем нынешняя ничья.
   Мой китайский друг поднялся, подхватил разрядник.
   — Пойдем. А то не успеем.
   Я остался сидеть, демонстративно покачивая ложкой. От унизительного понимания заданности ситуации мясо уже не лезло в горло. Все равно ведь придется идти. Все равно!
   Аппетит пропал, но и впрямь нельзя было все это пускать на самотек — передавит он их там, точно передавит… Нужно что-нибудь радикальное придумать….
   — Пожалей их, — сказал он очень серьезно. Пару секунд я выдержал, глядя в его глаза, потом с кряхтением поднялся, хорошо представляя, что последует за всем этим. Не в первый раз.
   — С твоим голосом только милостыню просить… Ладно. Пойду. Только я пойду с условием…
   — Ну?
   — Давай их на том берегу встретим.
   Чен пожал плечами, словно услышал какую-то блажь. Я и сам понимал, что для поддержания легенды следовало этот монашеский орден перехватить на нашей стороне, только ведь спина-то не казенная. Каждый раз таскать этих упитанных ребят через реку — удовольствие не из самых больших. А худеньких там не было. Худых, видимо, в другие места посылали.
   — Надоело мне их через реку на горбу таскать. Это пятые?
   — А что я их считал что ли?
   — Пятые… Юбилей, можно сказать. Надо им подарок сделать.
   Продолжая шарить в карманах, я наткнулся на Ченову листовку. Догадываясь о его реакции, доставать и рассматривать её я не стал, и так с прошлого раза помнил, что пластпапир смотрелся еще очень свежо, можно сказать — играл красками.
 

Имперский город Саар.

Дворец эркмасса.

   Императору Мовсию нравился этот зал. Дубовые плахи пола, а не каменные плиты, как в Эмиргергере, наполняли небольшой зал теплом. Тут было спокойно, уютно даже. Тут не хотелось вспоминать о неприятностях — в голову лезли мысли о молодых женщинах, об охотах, о пирушках. Конечно, недавняя смерть отца накладывала свой отпечаток на все происходящее, но жизнь потихоньку брала свое. Он был молод, он получил власть над Империей Двух Семибашенных Замков, по его слову могло случиться очень многое и не только неприятное…
   Только сегодня был совсем иной случай. О веселье нужно было на время забыть.
   У стола, с той стороны, что еще не была заставлена кубками, а завалена пергаментами, стояли два монаха. На их сумрачных лицах жила не радость жизни, а озабоченность. Они напоминали молодому Императору, что все, что случилось — то случилось: оставалась торчать у всех на глазах Колдовская Железная Башня, неведомые пришельцы продолжали осквернять своим присутствием леса вокруг Саара и берега Эйбера и даже освобожденный ими разбойник Хамада, до сих пор Мовсию не известный, отирался где-то рядом.
   По городу непонятно откуда ползли слухи о неведомых демонах, один другого страннее и никаких концов пока найти не удавалось…
   Мовсий кивком пригласил Старшего Брата Ло к столу. Верлен уловив движение императора расторопно поставил перед Старшим Братом кубок.
   — Ну, что нового? Пляски Братьев….
   — Да! — торжественно сказал Старший Брат. — Пляски принесли нам удачу! Вот что Братья нашли в лесу.
   Мовсий привстал. Это и впрямь было чудом! До сих пор все, кого они посылали в лес, не могли пройти и поприща по правому берегу Эйбера. Их настигало колдовство, переносившее разведчиков обратно, на левый берег. Издали, с деревьев только, удалось рассмотреть, что демонов стало двое, и они колесят по лесу, словно по своей собственной земле.
   — Нашли? Им удалось пройти?
   Нет. Чуда не случилось.
   — Нет. Они сумели выманить демонов и рассмотреть их издали, но войти в заколдованный лес все же не смогли. Реку они как всегда сумели перейти, но дальше ничего не помнят.
   — Тоже как всегда… — обронил Верлен. — Слушай, Мовсий, может быть давай, все-таки я схожу?
   Император не ответил и монах продолжил.
   — Когда они очнулись от колдовства, это брат Пехага нашел у себя за пазухой.
   Средний Брат Черет, помощник брата Ло раскрыл папку, достав рисунок. Мимоходом он, в который уже раз представил, как грязные руки колдуна роются около его сердца, и передернул плечами. Он бы такого не выдержал.
   Изображение поражало тонкостью и четкостью. Казалось, что каким-то колдовством, на тонкий-тонкий пергамент перенесена часть настоящей жизни, часть чего-то существующего на самом деле. На куске пергамента неизвестный рисовальщик не меньше чем в двадцать красок изобразил неведомого колдуна… Тот словно живой потрясал копьем. Даже отсюда видно было, что враг силен, горд и заносчив.
   — Это точно такие же, как и те пять штук, что сегодня утром братья отыскали на базаре. В народе брожение…
   За спиной Императора засопело, потянуло винным духом, переплетенным с запахом хорошей ветчины.
   Верлен через его плечо посмотрел на рисунок, поцокал языком…
   — Да… Это славные рыцари… Таких хорошо иметь у себя в первой линии.
   Не поворачиваясь, Мовсий переспросил.
   — С чего ты взял, что они рыцари?
   — Твой отец так говорил… Да и вон, погляди, какое копье!
   — Мало ли что копье. Дурак копье возьмет, так он, что сразу и рыцарь? У рыцарей должны быть гербы.
   Он повертел в руках рисунок, поднял глаза на монаха.
   — Есть ли у них гербы? Тут не видно…
   Старший Брат кивнул и повернулся к сопровождавшему его монашку. Тот в два скользящих шага очутился рядом и по знаку Старшего Брата развернул кусок пергамента, на котором были нарисованы гербы страшных пришельцев. По сравнению с портретом рыцарей, что упал с неба, он был грязным и грубым, и он испытал стыд, смешанный с раздражением.
   — Есть. У одного коса, а у другого короткое копье и щит.
   Император машинально посмотрел на свой герб, что вытканный из шерсти единорогов висел на стене и покачал головой.
   — Копье и щит — еще куда ни шло… Но коса? Не по-дворянски это…
   — Мы еще не знаем дворяне ли они или нет.
   Старший Брат почесал голову и с тем же раздражением добавил:
   — Да и кто знает, чем тамошние дворяне занимаются… Может, с косой ходить — у них самое дворянское занятие…
   Император пропустил глупость меж ушей. Монах — что с него взять? Пусть и умный, но монах…
   — Скорее уж это оружие.
   — Или изображения их Богов.
   Император не ответил. Это и в самом деле могло быть чем угодно. Племена на недавно отвоеванных окраинах империи, куда еще не успели добраться Братья по Вере и стать там твердой ногой, вообще поклонялись связанным палкам и даже запахам.
   — Да. Советчики из вас… Позовите-ка Шумона.
   Ждать пришлось недолго. До библиотеки эркмасса, в которой императорский библиотекарь пропадал почти все время, было рукой подать. Кубки не успели опустеть, как он встал около стола и поклонился новому Императору.
   — А-а-а-а! Шумон. Мы тут спорим. Нужен твой ум…
   — Он всегда при мне, — серьезно сказал библиотекарь. — И всегда в твоем распоряжении.
   Рукава его серебрились книжной пылью. Император махнул рукой, и монах протянул ученому таинственный лист.
   — Посмотри на них. Что скажешь?
   Шумон подошел к окну. Он посмотрел лист на свет, понюхал зачем-то и только после этого стал рассматривать.
   Сдерживая смех, Эсхан-хе ткнул локтем в бок Мовсия.
   — Ученый…
   — Какая она красивая! — невпопад сказал книжник.
   Мовсий Эмирг взял листок из его рук и посмотрел на женщину. До сих пор ему было как-то не до нее. Он все больше обращал внимания на рыцарей. Женщина, даже девушка была не просто красива. В ней было что-то гордое, то, за что женщину стоило любить. Только ведь слышать такое от библиотекаря… Может не зря про него и про императрицу-то… Он тряхнул головой. Нет. Чепуха… Отец не допустил бы.