Страница:
И мы решили остановить их даже против их воли.
Мы решили встретить их за поворотом.
Можно было бы встретить их и раньше, ближе к городу, но сил не было тащить с собой эту железку.
Идею предложил Чен. Мы нашли полукруглый кусок обшивки, тот, что в первый раз спас нас от стрел туземцев и перетащили его через реку.
На выбранном месте половинку трубы мы прислонили к дереву, так чтоб она не упала, и Чен несколько секунд изучал в прорезанную загодя амбразуру дорогу. До поворота было метров триста — вполне достаточно для того, чтоб остановить всю эту банду на лошадях. Вполне довольный он хлопнул кулаком по железу, и то бодро загудело в ответ. Наш щит выглядел настолько чуждо, что волей-неволей привлекал к себе внимание. Кроме того, он давал самую реальную защиту от стрел.
Успели мы во время. Через полчаса я увидел всадников.
— Внимание! Гости.
— Скорее уж хозяева…. — отозвался Чен, показывая, что услышал. — Ездят люди, дома им не сидится…
Самое время было включать невидимки.
Они вышли к нам стройным рядом. Впереди бежали собаки. Следом скакали всадники, а за ними с отставанием шагов в сто, неспешной трусцой бежала пехота. Если б не она, то это все очень походило на псовую охоту, как её показывают в исторических фильмах. Собаки радостно взлаивали, словно понимали, что для них в лесу не существовало ни врагов, ни опасности и создавали какую-то праздничную суматоху…
Это кончилось, едва они заметили наши пол трубы.
Ничего страшного в блестящей железке не было, но она отлично привлекала внимание своей несуразностью. Надеясь на дикарское любопытство, мы стояли впереди, метрах в тридцати перед ней невидимые и неслышимые.
Теперь собаки прыгали вокруг хозяев, продолжая жить собственной жизнью и ожиданием охоты, но кто-то из туземцев махнул рукой и сперва собаки, а потом и всадники смело двинулись вперед.
Если б на моем месте очутился кибер, то для всей компании все кончилось бы плохо и сразу.
Но, поскольку тут был не он, а я, то все прошло гораздо гуманнее.
Первыми мы положили собак.
Это, конечно произвело впечатление на всадников. Они ждали неприятностей и похвально быстро среагировали на них — спешились. Без суматохи, даже сохранив строй. Попыток проникнуть в лес местные предприняли уже около десятка, и все они заканчивались одинаково — временным параличом. Похоже, что они уже сумели сделать из этого выводы, и никто из гостей не испытывал страха. Что ж они правы. Смерть им и сегодня не грозила. Разумеется, если мы сумеем помешать им реализовать свой самоубийственный план — переправиться на правый берег.
Он обменивался информацией с Десятым, Одиннадцатым и Двадцать третьим, но ничего важного в том, чем они обменивались не было — рутинные данные о состоянии Периметра и ничего больше. Эта информация никогда не устаревала — она почти не менялась.
У всех у них жизнь крутилась по замкнутому контуру. Одни и те же события следовали одно за другим, обещая что-то новое, но не заканчиваясь ничем. Циклы проскакивали словно кость, что проносилась над носом собаки, не оставляя после себя ничего, кроме запаха и раздражения. Напряжение копилось, копилось, но так и не переходя порогового значения, спадало. Враги появлялись, совершали вдалеке какие-то эволюции, кое-кто даже многообещающе приближался, но внутрь запретной зоны не попадал.… Что-то у них не получалось.
Вот и сейчас, очевидно, назревало то же самое. Враги обозначили себя на дальних подступах.
Если б Седьмой мог молиться, он взмолился бы своему электронному Богу, чтоб тот сделал так, чтоб в этот раз все получилось. Чтоб все дошло до самого конца.
Чтоб те, кто шел — дошли, чтоб они сделал что-нибудь, чтоб пересекли ту незримую линию, что обозначала для него Периметр.
— Смотрите!
Аккунд дернулся к ним, но Верлен ухватил коня за повод.
— Стой! Ничего страшного с ними не случится.
Глядя на неподвижных зверей, посланец Императора сам спешился, небрежно бросив повод. Каждый, кто имел глаза, понял, что этот очертя голову никуда не полезет. Поостережется.
— Вовремя мы … Император думает, что демоны тот берег стерегут, а они вон уже где… Лучников сюда!
— Мои, — сказал я.
Этим я тоже позволил пройти пару шагов за собачий пунктир, обозначивший запретную зону, и там аккуратно положил.
Пехота потихоньку подтянулась и, перегородив дорогу, замерла за спинами спешившихся всадников.
Без суеты, словно чувствовали, что ничего им сейчас не грозит они построились в линию, неспешно выставили перед собой луки…
Не спуская глаз со стрелков я лег на землю. Полтора десятка стрел пронеслись над дорогой, и пропали — какая-то нашла себе цель, застряв в стволах деревьев, но большая часть просто потерялась в кустах, что росли по обеим сторонам дороги. Несколько попали в нашу трубу и раскололись щепками.
— Живой?
Вспышка резанула меня по глазам. Я машинально посмотрел правее и увидел силуэт Чена. Его словно облило белым огнем. Невидимка вспыхнула молочно-белым светом, как раскаленный добела уголек в глубине костра и стала медленно меркнуть. Это было красиво — ослепительно белое на зеленом фоне, но совершенно некстати.
— Вот он!
Если б туземцы испугались! Напротив, обуянные какой-то восторженной злобой они бросились к шефу, потрясая оружием. Тот еще не сообразив, что невидимка перестала быть невидимкой, стоял на их пути, выжидая момент, что положить всех одним разрядом. Я не знаю, кого он им напомнил, но ничего хорошего от таких как Чен они точно не ждали. Трое на бегу бросили короткие копья, и мой товарищ присел от неожиданности. Я парализовал этих и еще двоих, что неслись следом, а Чен еще не понял, что произошло. Ему и в голову прийти не могло, что с невидимкой что-то может случиться.
— Невидимка отказала, — крикнул я, останавливая второй ряд. — Тебя видно! Назад!
Ближний ряд туземцев еще падал, но навстречу нам, с дальнего конца, там где сгрудились пешие поднялись новые стрелы.
Они летели нам навстречу, летели и остановить их мне было нечем. Лучников я опрокинул, но стрелы… Инстинкт бросил меня на землю. Чену пришлось хуже. Туземцы видели мишень, и больше половины стрел послали в неё. Только шеф не оплошал. Кабинетного работника дикари пристрелили бы, но вот аварийного комиссара… Коллега прыгнул в сторону, перекатился через голову и со всех ног бросился к трубе.
Если б у меня было побольше фантазии и поменьше информации, я бы принял его за приведение. Одного взгляда на сверкающую чистым белым светом фигуру землянину достаточно было, чтоб идентифицировать моего шефа — привидение оно и есть привидение. Только у местных с такими вот фигурами имелись какие-то свои, не веселые ассоциации. Перебивая друг друга, они прокричали одно слово, которое ни я не переводчик не поняли, и, топча бедных собак и ранее отправленных в беспамятство товарищей, бросились следом, обнажая на ходу мечи.
С их стороны это было глупостью, ибо, если б они стали стрелять, то стрела догнала бы шефа в одну секунду. А теперь, когда каждый хотел зарубить моего начальника лично, у того имелось не меньше семи секунд, что б парализовать это сборище дилетантов, чем он благополучно воспользовался.
Не дожидаясь, когда отставшая пехота примчится к нам, чтоб принять участие в деле, я положил и её. Словно застигнутые внезапным сном люди валились на землю и когда железные панцири пехотинцев сталкивались, над дорогой словно гром гремел.
Когда гром стих, на дороге стало тихо-тихо….
С этой секунды в окрестностях двигались только листья, облака и мы…
Я посмотрел на часы. Все это, оказывается, заняло не больше полутора минут. За поворотом дороги никаких сюрпризов не оказалось. Стояло только несколько телег — и всё. Все кто пришел, лежали на дороге.
Я вернулся к Чену, что не глядя на туземцев щупал «невидимку». Она больше не смотрелась ослепительно белой — потухла, но при этом стала абсолютно видимой.
— И что?
Он пожал плечами.
— Не знаю. Не работает…
— А больше и не нужно.
Люди лежали друг на друге со спокойными, так ничего не успевшими ощутить лицами. Мне и самому приходилось попадать под лучевой удар. Не скажу, что приятно. Ощущения, конечно, на любителя, но болезненными бы я их не назвал. А возвращение к обычной жизни так и вообще как выход из сна. Глаза открыл — и словно не было ничего.
Глядя на кучу лежащих друг на друге людей я подумал, как эти ребята проснуться и… Что тогда? Ответ-то плавал на поверхности! Черт!!!
— Слушай, а что дальше?
— Не понял, — сказал Чен. — Что значит «дальше»?
Он все еще был поглощен невидимкой — нажимал сенсор на поясе, огорченно шевелил губами.
— Через час они очнутся и…
— И?
Видно нелегко дались шефу эти прыжки. Два и два сложить не может.
— И пойдут дальше.
Я для наглядности показал себе за спину.
— Туда пойдут. Воевать с Десятым.
В том, что все произойдет именно так, никакого сомнения у меня не было. И встанут, и пойду. И я даже точно знал чем это все кончится.
Чен в момент выплыл из своей озабоченности. С минуту он смотрел на парализованных и за эту минуту выражение на его лице сменилось с задумчивого на решительное. Даже нижняя челюсть чуть-чуть вперед подалась.
— Я знаю что нужно… Никуда они у нас не пойдут…
Доспехи на наших врагах оказались не сплошь металлическими, но железа оказалось достаточно, чтоб реализовать Ченову задумку. Минут двадцать над дорогой вперемешку с лесным ветерком летал запах горелого металла. Чен орудовал разрядником, сплавляя то, что лежало рядом. Получалось у него по-разному. В одном месте он приваривал плечо к ноге, в другом — спину и грудь. Четверым улегшимся в ряд кроме приваренных друг к другу ног он каким-то острым куском железа приварил друг к другу шлемы.
Я тоже не стоял без дела — резал лезвия и древки копий и чего-то еще, названия чему не знал.
В конце концов, Чен истощив свой разрядник, взял мой аппарат, а я продолжил рубить копья чьим-то мечом.
Спустя полчаса на месте отгремевшего сражения образовалось две кучи. Первая из обломков оружия, а вторя — из туземцев, приваренных друг к другу в самых разных комбинациях. Смотрелось это красиво. Жаль, что в прошлый раз такого не вышло…. Я подумал об этом, и что-то странное зашевелилось в душе.
— Сколько их тут?
— Двадцать три…
— Не густо…
— Что ты имеешь в виду, — насторожился шеф.
— Только то, что в прошлый раз их было гораздо больше…
Чен смотрел, явно не понимая. Да и сам признаться ничего не понимал, только чувствовал какое-то несоответствие, нестыковку.
— Если они в прошлый раз большим числом пришли и кровью умылись, то…
— Отвлекающий маневр! — выдохнул, как выругался Чен.
И я сразу понял, что меня беспокоило….
Для умных туземцев это был очень глупый поступок.
Стоя посреди леса приятно было сознавать, что Эйбер остался позади почти в двух поприщах, но никого из них не настигло колдовское оцепенение. Братья по Вере, прошедшие через это испытание подробно рассказывали, как оно все было и каждый из шедших ждал обещанного забытья, но… Слава Кархе, ожидание не становилось явью. Хотелось думать, что и не станет.
Сегодня все было иначе.
Позади защелкали ветки. Эвин оглянулся. Панцирники еще за рекой положили копья друг другу на плечи и шли почти бесшумно, но в десяти шагах позади могучие кони тащили катапульту и ветки, задевавшие за раму, звонко щелкали. Слышно было, как возчик негромко ругался сквозь зубы, но большего себе не позволял — рядом ехал сам эркмасс.
— Шумим, — сказал Эвин. — Дошумимся…
— Если их рубить — шуму больше будет…
Редколесье тут постепенно превращалось в настоящий лес. Крепкие стволы поднимались в небо, кронами загораживая Колдовскую Железную Башню. Ветки, космы лошадиной травы, мох… Кто-то из-за спины поддержал эркмасса.
— Так ведь они и сами придут — шуми не шуми…
— Хорошо бы…
Верхушка Башни нависала над лесом. Казалось, что до неё совсем близко — рукой подать, но ничего это не означало. Главным тут было не расстояние, а колдовство!
Эркмасс через плечо, так и не спустив глаз с Башни, бросил.
— Голых вперед.
Шепотом команда ушла назад, и из рядов панцирников, все еще стоявших с копьями на плечах, вышла «меченая шестерка» и с мрачной решимостью начала сбрасывать с себя доспехи.
На них смотрел с уважением. Это были те, кто в день гибели Императора Аденты первыми подверглись колдовству и хоть и лишились одежды, но сохранили оружие.
Старшие Братья Саарского монастыря размышляли над происходящим и, уловив в этом поступке демонов какую-то логику, посоветовали эркмассу пустить их первыми в том виде, каким те их и оставили. Никто не знал чем это кончится, но…
Безоружные, безодежные, только сохранившие на коже запах священного дыма, люди медленно вошли под кроны высоких деревьев. В каждую душу не заглянешь, но Кори уверен был в том, что каждый, кто сейчас идет впереди отряда, копит в душе страх. Защитой разведчиков теперь были не доспехи, не умение отразить удар и ударить в ответ, а вера в Карху и его помощников. И ведь шли! Никого гнать силком не пришлось!
Эркмасс почувствовал, как у него защипало в носу, и прикрикнул.
— Вперед смотреть!
Сегодня все должно быть по-другому. Сегодня все они, кто пришел с ним в лес — хитрость и сила, а значит еще и победа.
Колдовская Железная Башня все еще оставалась недоступной — шагать и шагать…
Хотелось надеяться, что сегодня они дойдут. По его замыслу помехи и препятствия должны быть у других…
Градосмотритель шевельнул кистью руки, призывая божью милость на тех, кто пошел Старой дорогой. Им сейчас должно быть не легко, хотя если Злых Железных Рыцарей и вправду шестеро, то их может хватить на всех.
За спиной по негромкой команде панцирники распрягали лошадей и на руках растаскивали катапульты.
Солнце не успело перескочить с ветки на ветку, как разведка вернулась. Послышался крик, ему ответил другой, третий…
Голые смельчаки по одному выскальзывали из леса и бежали к эркмассу. Первый, еще на бегу выдохнул.
— Они идут!
Кори наклонился с коня. Найденный враг уже половина победы. Его остается только разбить.
— Сколько их?
— Я видел одного и слышал другого…
Подбегавшие товарищи кивали, соглашаясь. В лесу послышался треск и одно из деревьев, что загораживало вид на Башню, медленно рухнуло, обозначая движение врага. Эркмасс выхватил меч.
— Встретим их, господа! Встретим и проучим!
Он бросил взгляд назад.
Там все было готово. Панцирники, разобрав копья, частью стояли перед чащобой, а частью прятались в кустах, из которых недавно вышли. Там же за кустами скрипели вороты, натягивая канаты и готовя камнеметы к удару. За ветками, усеянными нежно зелеными листьями и желтоватыми цветами, пряталась сила, которой пришельцы удивятся.
Это была почти человеческая эмоция — облегчение. Наконец-то все стало таким, каким и должно было быть. Враг перестал хитрить, обозначил себя, и его следовало уничтожить!
Один выполз из-за кустов, подмяв под себя яркую, веселую зелень, а второй словно спрыгнул с верхушки дерева. Похоже, что там враги выставили дозорный пост. Эркмасс усмехнулся высокомерно. Не самое подходящее дерево, рядом стояли повыше и поветвистей. Ну — у каждого свои приемы.
Несколько мгновений они стояли против шеренги копейщиков, соображая откуда тут такое взялось, но время было не на их стороне. Прозевали — получите!
Кори движением головы бросил панцирников вперед…
Люди со звериным ревом бросился на врагов. Им оставалось пробежать три десятка шагов, чтоб поднять их на копья, но ничего у них не вышло.
Злые Рыцари оказались отличными бойцами! Умелыми, безжалостными! Никто не видел их рук и их пращей никто не смог увидеть, однако пущенные ими камни летели с чудовищной быстротой, словно у рыцарей разом выросло два десятка рук, и необыкновенной точностью.
Первый ряд копейщиков сложился, чуть ли не в одно мгновение. Второй ряд успел продвинуться еще на четыре шага, но массивная голова повернулась и смела его с той же легкостью, что и первый. Между ними и рыцарем остались лежать копья, похожие на небрежно брошенные ветки.
Ни один не устоял.
Панцирники ложились, словно трава под косой и Кори понял, почему на броне одного из них нарисована коса. Наверняка это был знак ранних побед.
— Камнеметы!
Его не услышали.
Рыцарь с копьем и щитом на гербе взревел и от рева приподнялся над землей. Траву и мелкий кустарник прижало к земле, кто-то попятился назад, кто-то покатился, а на том месте, где только что стоял рыцарь со щитом и коротким копьем, возникло серо-белое, блестящее облако.
Оно плыло к ним словно туман с реки и Эвин, вспомнивший чем это кончилось, в прошлый раз закричал:
— Не дышать! Задержать дыхание! Закрыть лица!
Время у них еще было — до колдовской дряни оставалось шагов двадцать. Только в этот раз и впрямь все получилось по-другому. На наконечнике копья Железного Рыцаря вспыхнул огонь и, свернувшись в ослепительную белую нить, коснулся облака. В тот же момент оно взорвалось, став огромным и выбросив в стороны огненные щупальца.
Эвина бросило вниз. Он даже не знал что — то ли порыв ветра, то ли жажда жизни заставили его упасть на землю, но именно это его и спасло. Катапульта неуклюже подпрыгнула, и мгновение постояв на боковых колесах, стала заваливаться на него.
Тело все сделало само. Оно скрючилось, колени прижались к груди, оставляя груде бревен, что только что были отличной боевой машиной, как можно больше места, а руки обхватили голову в наивной попытке уберечь вместилище души оттого, что должно случиться. Он не закрыл глаз и потому смог убедиться, что чудеса на свете есть!
Грохот перекатился через него. С хрустом, словно где-то рядом разломили огромную пересохшую лепешку, рама камнемета грянулась на землю в ладони от его головы, и нелепо задравшийся ковш промелькнул над ним, снеся кого-то, кто неосмотрительно оказался на его пути. Камни из метателя успели высыпаться и вся сила удара досталась случайному панцирнику. Эвин увидел мелькнувшую фигуру, крик бедняги унесло в сторону и расплющило о доспехи рыцаря с косой на гербе.
Не веря себе, Эвин смотрел, как тело копейщика сползает с брони на землю, словно кровавый плевок. Он не успел ужаснуться, как новый страх обрушился на него. Сверху, с неба спускался огонь. Пламя спускалось с неба, и Лоэр видел, как вспыхивают деревья вокруг — сперва верхушки, потом пламя по ветвям сбегало вниз, превращая дерево в факел….
…Камнеметы разом — (ах, какая выучка! — мелькнуло в голове эркмасса) словно за каждым стоял один и тот же человек, метнули камни в противника. Им потребовалось мгновение, чтоб долететь и коснуться доспехов.
Эркмасс подался вперед. Камни ударились о броню, и ему на мгновение показалось, что рыцарь вздрогнул в растерянности, но это только показалось. Косоносец почувствовал удар, и его голова повернулась к злым обидчикам. Кусты, что до поры скрывали их, снесло и те стояли перед ним голые, словно статуи в осеннем саду. На мгновение Железный Рыцарь замешкался, выбирая с кого начать и тут третий камнемет, словно ждавший именно этого момента, плюнул камнями в затылок бронированному чудовищу. Удар заглушил треск горящих деревьев, но камни отскочили, скрежетнув по металлу.
— «Колдовство», — подумал Эвин. — «Он заколдован!»
Это, похоже, поняли все.
— Колдовство!
Это слово объяснило неуязвимость врагов и заменило приказ. Поняв, что победить они не смогут, каждый вспомнил, что смертен. Люди, престав быть солдатами, бросились врассыпную.
Среди них белыми пятнами выделялись те шестеро, что так и не успели ни одеться, ни взять оружие.
— Это где?
Вопрос естественный, хотя и дурацкий по сути.
— Не знаю. Зато знаю кто. Это те, кто попытал счастья с другой стороны.
Ченова невидимка сама собой то вспыхивала, то тухла. Бежать туда с одной невидимкой на двоих я посчитал глупостью, да и не успели бы… Все, что там могло произойти уже произошло. А вот послать «воробья» следовало. Не из любопытства, а чтоб спасти тех, кто еще остался в живых после этого, хотя…
«Воробей» поднялся выше, и тепе Изображение слегка подрагивало, но и так все было понятно.
Мясорубка.
Другое слово мне в голову не пришло, когда я увидел, что там произошло. Черная, обугленная поляна, а на ней — тела, тела, тела. Кто-то там шевелился, кто-то лежал неподвижно. Вперемешку с людьми лежали куски искрошенного дерева, а вокруг, по бокам вертикальными факелами горели деревья. Дым от них длинными траурными лентами уходил в сторону города. Там, вероятно, уже догадались, что это значит. Чен сквозь зубы выругался.
— Где они?
Я пустил «воробья» по кругу, но не нашел.
— Тихо! — остановил меня Чен. — Тихо!
Он поднял голову, вслушиваясь в ветер.
— Слышишь?
Я покачал головой. Он рывком повернул меня в нужную сторону. Среди негромкого лесного шума, который я уже привык считать тишиной, появился новый звук. Он не становился громче, но явственно присутствовал в воздухе. Пять секунд Чен медленно поворачивал голову, отслеживая движение, потом выхватил планшет и пальцем на экране прорисовал путь кибера.
— Масштаб мельче. Экстраполяция!
Картинка на экране послушно уменьшилась, вобрав в себя город, в который и уперся желтый палец.
Он попробовал шевельнуть руками. Получилось. Попробовал встать. На груди лежали ветки и почему-то три копья. Несколько мгновений в голове пальского дворянина крутилась куцая мысль, не означает ли все это, что он умер, но не додумав её до конца человек просто отбросил все это в сторону.
Врагов на поляне уже не было. Тут оставались только свои. Несколько человек бегало, разевая рты, но он ничего не слышал. Держась руками за бревна Лоэр сделал несколько шагов и остановился, увидев во что превратилась поляна. Камнеметы стали грудами бревен, вокруг которых лежали панцирники. Главный козырь эркмасса оказался битым.
Кто-то ударил его по плечу. Эвин, с трудом удержавшись на ногах, обернулся. Незнакомый панцирник беззвучно прокричал что-то и махнул рукой в сторону. У последнего уцелевшего дерева стоял эркмасс и один из Братьев. Монах горестно вертел головой и неслышно причитал, глядя на то, что осталось после битвы, а Кори зло скалил зубы, призывно взмахивая рукой. Опершись на плечо солдата, Эвин захромал к градосмотрителю. Тот крикнул, но Эвин покачал головой, показывая на уши.
— Не слышу.
Ни слова не говоря, эркмасс ухватил его за шею и дернул за подбородок. За ушами щелкнуло, и мир наполнился звуками.
— Они ушли к городу!
Один из уцелевших братьев, Лоэр узнал Среднего Брата Черета, пробормотал:
— Карха теперь им защитник!
Мы решили встретить их за поворотом.
Можно было бы встретить их и раньше, ближе к городу, но сил не было тащить с собой эту железку.
Идею предложил Чен. Мы нашли полукруглый кусок обшивки, тот, что в первый раз спас нас от стрел туземцев и перетащили его через реку.
На выбранном месте половинку трубы мы прислонили к дереву, так чтоб она не упала, и Чен несколько секунд изучал в прорезанную загодя амбразуру дорогу. До поворота было метров триста — вполне достаточно для того, чтоб остановить всю эту банду на лошадях. Вполне довольный он хлопнул кулаком по железу, и то бодро загудело в ответ. Наш щит выглядел настолько чуждо, что волей-неволей привлекал к себе внимание. Кроме того, он давал самую реальную защиту от стрел.
Успели мы во время. Через полчаса я увидел всадников.
— Внимание! Гости.
— Скорее уж хозяева…. — отозвался Чен, показывая, что услышал. — Ездят люди, дома им не сидится…
Самое время было включать невидимки.
Они вышли к нам стройным рядом. Впереди бежали собаки. Следом скакали всадники, а за ними с отставанием шагов в сто, неспешной трусцой бежала пехота. Если б не она, то это все очень походило на псовую охоту, как её показывают в исторических фильмах. Собаки радостно взлаивали, словно понимали, что для них в лесу не существовало ни врагов, ни опасности и создавали какую-то праздничную суматоху…
Это кончилось, едва они заметили наши пол трубы.
Ничего страшного в блестящей железке не было, но она отлично привлекала внимание своей несуразностью. Надеясь на дикарское любопытство, мы стояли впереди, метрах в тридцати перед ней невидимые и неслышимые.
Теперь собаки прыгали вокруг хозяев, продолжая жить собственной жизнью и ожиданием охоты, но кто-то из туземцев махнул рукой и сперва собаки, а потом и всадники смело двинулись вперед.
Если б на моем месте очутился кибер, то для всей компании все кончилось бы плохо и сразу.
Но, поскольку тут был не он, а я, то все прошло гораздо гуманнее.
Первыми мы положили собак.
Это, конечно произвело впечатление на всадников. Они ждали неприятностей и похвально быстро среагировали на них — спешились. Без суматохи, даже сохранив строй. Попыток проникнуть в лес местные предприняли уже около десятка, и все они заканчивались одинаково — временным параличом. Похоже, что они уже сумели сделать из этого выводы, и никто из гостей не испытывал страха. Что ж они правы. Смерть им и сегодня не грозила. Разумеется, если мы сумеем помешать им реализовать свой самоубийственный план — переправиться на правый берег.
Эпицентр.
270 метров до периметра
Оцепенение, в котором последнее время пребывал Седьмой, все ничем ни кончалось.Он обменивался информацией с Десятым, Одиннадцатым и Двадцать третьим, но ничего важного в том, чем они обменивались не было — рутинные данные о состоянии Периметра и ничего больше. Эта информация никогда не устаревала — она почти не менялась.
У всех у них жизнь крутилась по замкнутому контуру. Одни и те же события следовали одно за другим, обещая что-то новое, но не заканчиваясь ничем. Циклы проскакивали словно кость, что проносилась над носом собаки, не оставляя после себя ничего, кроме запаха и раздражения. Напряжение копилось, копилось, но так и не переходя порогового значения, спадало. Враги появлялись, совершали вдалеке какие-то эволюции, кое-кто даже многообещающе приближался, но внутрь запретной зоны не попадал.… Что-то у них не получалось.
Вот и сейчас, очевидно, назревало то же самое. Враги обозначили себя на дальних подступах.
Если б Седьмой мог молиться, он взмолился бы своему электронному Богу, чтоб тот сделал так, чтоб в этот раз все получилось. Чтоб все дошло до самого конца.
Чтоб те, кто шел — дошли, чтоб они сделал что-нибудь, чтоб пересекли ту незримую линию, что обозначала для него Периметр.
Апприбатский лес.
Левый берег Эйбера.
Собаки без визга, словно набегу их сморил сон, попадали кто куда, и они лежали в траве, словно разморенные жарой. От спящих их отличало только одно — никто из них в этом колдовском сне не перебирал лапами и не поскуливал, преследуя ускользающую добычу.— Смотрите!
Аккунд дернулся к ним, но Верлен ухватил коня за повод.
— Стой! Ничего страшного с ними не случится.
Глядя на неподвижных зверей, посланец Императора сам спешился, небрежно бросив повод. Каждый, кто имел глаза, понял, что этот очертя голову никуда не полезет. Поостережется.
— Вовремя мы … Император думает, что демоны тот берег стерегут, а они вон уже где… Лучников сюда!
Левый берег Днепра.
Дорога к туземному военному лагерю.
Они совещались, все время оглядываясь на собак. Через пару минут трое с обнаженными мечами двинулись вперёд. Туземцы двигались каким-то кривым зигзагом и за их эволюции с живейшим интересом смотрели с обеих сторон.— Мои, — сказал я.
Этим я тоже позволил пройти пару шагов за собачий пунктир, обозначивший запретную зону, и там аккуратно положил.
Пехота потихоньку подтянулась и, перегородив дорогу, замерла за спинами спешившихся всадников.
Без суеты, словно чувствовали, что ничего им сейчас не грозит они построились в линию, неспешно выставили перед собой луки…
Не спуская глаз со стрелков я лег на землю. Полтора десятка стрел пронеслись над дорогой, и пропали — какая-то нашла себе цель, застряв в стволах деревьев, но большая часть просто потерялась в кустах, что росли по обеим сторонам дороги. Несколько попали в нашу трубу и раскололись щепками.
— Живой?
Вспышка резанула меня по глазам. Я машинально посмотрел правее и увидел силуэт Чена. Его словно облило белым огнем. Невидимка вспыхнула молочно-белым светом, как раскаленный добела уголек в глубине костра и стала медленно меркнуть. Это было красиво — ослепительно белое на зеленом фоне, но совершенно некстати.
— Вот он!
Если б туземцы испугались! Напротив, обуянные какой-то восторженной злобой они бросились к шефу, потрясая оружием. Тот еще не сообразив, что невидимка перестала быть невидимкой, стоял на их пути, выжидая момент, что положить всех одним разрядом. Я не знаю, кого он им напомнил, но ничего хорошего от таких как Чен они точно не ждали. Трое на бегу бросили короткие копья, и мой товарищ присел от неожиданности. Я парализовал этих и еще двоих, что неслись следом, а Чен еще не понял, что произошло. Ему и в голову прийти не могло, что с невидимкой что-то может случиться.
— Невидимка отказала, — крикнул я, останавливая второй ряд. — Тебя видно! Назад!
Ближний ряд туземцев еще падал, но навстречу нам, с дальнего конца, там где сгрудились пешие поднялись новые стрелы.
Они летели нам навстречу, летели и остановить их мне было нечем. Лучников я опрокинул, но стрелы… Инстинкт бросил меня на землю. Чену пришлось хуже. Туземцы видели мишень, и больше половины стрел послали в неё. Только шеф не оплошал. Кабинетного работника дикари пристрелили бы, но вот аварийного комиссара… Коллега прыгнул в сторону, перекатился через голову и со всех ног бросился к трубе.
Если б у меня было побольше фантазии и поменьше информации, я бы принял его за приведение. Одного взгляда на сверкающую чистым белым светом фигуру землянину достаточно было, чтоб идентифицировать моего шефа — привидение оно и есть привидение. Только у местных с такими вот фигурами имелись какие-то свои, не веселые ассоциации. Перебивая друг друга, они прокричали одно слово, которое ни я не переводчик не поняли, и, топча бедных собак и ранее отправленных в беспамятство товарищей, бросились следом, обнажая на ходу мечи.
С их стороны это было глупостью, ибо, если б они стали стрелять, то стрела догнала бы шефа в одну секунду. А теперь, когда каждый хотел зарубить моего начальника лично, у того имелось не меньше семи секунд, что б парализовать это сборище дилетантов, чем он благополучно воспользовался.
Не дожидаясь, когда отставшая пехота примчится к нам, чтоб принять участие в деле, я положил и её. Словно застигнутые внезапным сном люди валились на землю и когда железные панцири пехотинцев сталкивались, над дорогой словно гром гремел.
Когда гром стих, на дороге стало тихо-тихо….
С этой секунды в окрестностях двигались только листья, облака и мы…
Я посмотрел на часы. Все это, оказывается, заняло не больше полутора минут. За поворотом дороги никаких сюрпризов не оказалось. Стояло только несколько телег — и всё. Все кто пришел, лежали на дороге.
Я вернулся к Чену, что не глядя на туземцев щупал «невидимку». Она больше не смотрелась ослепительно белой — потухла, но при этом стала абсолютно видимой.
— И что?
Он пожал плечами.
— Не знаю. Не работает…
— А больше и не нужно.
Люди лежали друг на друге со спокойными, так ничего не успевшими ощутить лицами. Мне и самому приходилось попадать под лучевой удар. Не скажу, что приятно. Ощущения, конечно, на любителя, но болезненными бы я их не назвал. А возвращение к обычной жизни так и вообще как выход из сна. Глаза открыл — и словно не было ничего.
Глядя на кучу лежащих друг на друге людей я подумал, как эти ребята проснуться и… Что тогда? Ответ-то плавал на поверхности! Черт!!!
— Слушай, а что дальше?
— Не понял, — сказал Чен. — Что значит «дальше»?
Он все еще был поглощен невидимкой — нажимал сенсор на поясе, огорченно шевелил губами.
— Через час они очнутся и…
— И?
Видно нелегко дались шефу эти прыжки. Два и два сложить не может.
— И пойдут дальше.
Я для наглядности показал себе за спину.
— Туда пойдут. Воевать с Десятым.
В том, что все произойдет именно так, никакого сомнения у меня не было. И встанут, и пойду. И я даже точно знал чем это все кончится.
Чен в момент выплыл из своей озабоченности. С минуту он смотрел на парализованных и за эту минуту выражение на его лице сменилось с задумчивого на решительное. Даже нижняя челюсть чуть-чуть вперед подалась.
— Я знаю что нужно… Никуда они у нас не пойдут…
Доспехи на наших врагах оказались не сплошь металлическими, но железа оказалось достаточно, чтоб реализовать Ченову задумку. Минут двадцать над дорогой вперемешку с лесным ветерком летал запах горелого металла. Чен орудовал разрядником, сплавляя то, что лежало рядом. Получалось у него по-разному. В одном месте он приваривал плечо к ноге, в другом — спину и грудь. Четверым улегшимся в ряд кроме приваренных друг к другу ног он каким-то острым куском железа приварил друг к другу шлемы.
Я тоже не стоял без дела — резал лезвия и древки копий и чего-то еще, названия чему не знал.
В конце концов, Чен истощив свой разрядник, взял мой аппарат, а я продолжил рубить копья чьим-то мечом.
Спустя полчаса на месте отгремевшего сражения образовалось две кучи. Первая из обломков оружия, а вторя — из туземцев, приваренных друг к другу в самых разных комбинациях. Смотрелось это красиво. Жаль, что в прошлый раз такого не вышло…. Я подумал об этом, и что-то странное зашевелилось в душе.
— Сколько их тут?
— Двадцать три…
— Не густо…
— Что ты имеешь в виду, — насторожился шеф.
— Только то, что в прошлый раз их было гораздо больше…
Чен смотрел, явно не понимая. Да и сам признаться ничего не понимал, только чувствовал какое-то несоответствие, нестыковку.
— Если они в прошлый раз большим числом пришли и кровью умылись, то…
— Отвлекающий маневр! — выдохнул, как выругался Чен.
И я сразу понял, что меня беспокоило….
Для умных туземцев это был очень глупый поступок.
Правый берег Эйбера.
Веселый ручей.
Хитрость явно удалась!Стоя посреди леса приятно было сознавать, что Эйбер остался позади почти в двух поприщах, но никого из них не настигло колдовское оцепенение. Братья по Вере, прошедшие через это испытание подробно рассказывали, как оно все было и каждый из шедших ждал обещанного забытья, но… Слава Кархе, ожидание не становилось явью. Хотелось думать, что и не станет.
Сегодня все было иначе.
Позади защелкали ветки. Эвин оглянулся. Панцирники еще за рекой положили копья друг другу на плечи и шли почти бесшумно, но в десяти шагах позади могучие кони тащили катапульту и ветки, задевавшие за раму, звонко щелкали. Слышно было, как возчик негромко ругался сквозь зубы, но большего себе не позволял — рядом ехал сам эркмасс.
— Шумим, — сказал Эвин. — Дошумимся…
— Если их рубить — шуму больше будет…
Редколесье тут постепенно превращалось в настоящий лес. Крепкие стволы поднимались в небо, кронами загораживая Колдовскую Железную Башню. Ветки, космы лошадиной травы, мох… Кто-то из-за спины поддержал эркмасса.
— Так ведь они и сами придут — шуми не шуми…
— Хорошо бы…
Верхушка Башни нависала над лесом. Казалось, что до неё совсем близко — рукой подать, но ничего это не означало. Главным тут было не расстояние, а колдовство!
Эркмасс через плечо, так и не спустив глаз с Башни, бросил.
— Голых вперед.
Шепотом команда ушла назад, и из рядов панцирников, все еще стоявших с копьями на плечах, вышла «меченая шестерка» и с мрачной решимостью начала сбрасывать с себя доспехи.
На них смотрел с уважением. Это были те, кто в день гибели Императора Аденты первыми подверглись колдовству и хоть и лишились одежды, но сохранили оружие.
Старшие Братья Саарского монастыря размышляли над происходящим и, уловив в этом поступке демонов какую-то логику, посоветовали эркмассу пустить их первыми в том виде, каким те их и оставили. Никто не знал чем это кончится, но…
Безоружные, безодежные, только сохранившие на коже запах священного дыма, люди медленно вошли под кроны высоких деревьев. В каждую душу не заглянешь, но Кори уверен был в том, что каждый, кто сейчас идет впереди отряда, копит в душе страх. Защитой разведчиков теперь были не доспехи, не умение отразить удар и ударить в ответ, а вера в Карху и его помощников. И ведь шли! Никого гнать силком не пришлось!
Эркмасс почувствовал, как у него защипало в носу, и прикрикнул.
— Вперед смотреть!
Сегодня все должно быть по-другому. Сегодня все они, кто пришел с ним в лес — хитрость и сила, а значит еще и победа.
Колдовская Железная Башня все еще оставалась недоступной — шагать и шагать…
Хотелось надеяться, что сегодня они дойдут. По его замыслу помехи и препятствия должны быть у других…
Градосмотритель шевельнул кистью руки, призывая божью милость на тех, кто пошел Старой дорогой. Им сейчас должно быть не легко, хотя если Злых Железных Рыцарей и вправду шестеро, то их может хватить на всех.
За спиной по негромкой команде панцирники распрягали лошадей и на руках растаскивали катапульты.
Солнце не успело перескочить с ветки на ветку, как разведка вернулась. Послышался крик, ему ответил другой, третий…
Голые смельчаки по одному выскальзывали из леса и бежали к эркмассу. Первый, еще на бегу выдохнул.
— Они идут!
Кори наклонился с коня. Найденный враг уже половина победы. Его остается только разбить.
— Сколько их?
— Я видел одного и слышал другого…
Подбегавшие товарищи кивали, соглашаясь. В лесу послышался треск и одно из деревьев, что загораживало вид на Башню, медленно рухнуло, обозначая движение врага. Эркмасс выхватил меч.
— Встретим их, господа! Встретим и проучим!
Он бросил взгляд назад.
Там все было готово. Панцирники, разобрав копья, частью стояли перед чащобой, а частью прятались в кустах, из которых недавно вышли. Там же за кустами скрипели вороты, натягивая канаты и готовя камнеметы к удару. За ветками, усеянными нежно зелеными листьями и желтоватыми цветами, пряталась сила, которой пришельцы удивятся.
Периметр.
970 метров от эпицентра.
Десятый сразу же оценил обстановку. Нападающих было не много, но это действительно было нападение! Все признаки — налицо! Передняя группа нарушила границу периметра на четыре и шесть десятых метра и со скоростью в три целых и двенадцать сотых километра шла к центру лагеря…Это была почти человеческая эмоция — облегчение. Наконец-то все стало таким, каким и должно было быть. Враг перестал хитрить, обозначил себя, и его следовало уничтожить!
Правый берег Эйбера.
Апприбатский лес.
Их оказалось двое. Двое Железных Рыцарей. Отчего-то Эвину стало спокойно. Им, все же, было легче, чем Верлену. Если у них тут двое, то тому, значит, досталось четверо.Один выполз из-за кустов, подмяв под себя яркую, веселую зелень, а второй словно спрыгнул с верхушки дерева. Похоже, что там враги выставили дозорный пост. Эркмасс усмехнулся высокомерно. Не самое подходящее дерево, рядом стояли повыше и поветвистей. Ну — у каждого свои приемы.
Несколько мгновений они стояли против шеренги копейщиков, соображая откуда тут такое взялось, но время было не на их стороне. Прозевали — получите!
Кори движением головы бросил панцирников вперед…
Люди со звериным ревом бросился на врагов. Им оставалось пробежать три десятка шагов, чтоб поднять их на копья, но ничего у них не вышло.
Злые Рыцари оказались отличными бойцами! Умелыми, безжалостными! Никто не видел их рук и их пращей никто не смог увидеть, однако пущенные ими камни летели с чудовищной быстротой, словно у рыцарей разом выросло два десятка рук, и необыкновенной точностью.
Первый ряд копейщиков сложился, чуть ли не в одно мгновение. Второй ряд успел продвинуться еще на четыре шага, но массивная голова повернулась и смела его с той же легкостью, что и первый. Между ними и рыцарем остались лежать копья, похожие на небрежно брошенные ветки.
Ни один не устоял.
Панцирники ложились, словно трава под косой и Кори понял, почему на броне одного из них нарисована коса. Наверняка это был знак ранних побед.
— Камнеметы!
Его не услышали.
Рыцарь с копьем и щитом на гербе взревел и от рева приподнялся над землей. Траву и мелкий кустарник прижало к земле, кто-то попятился назад, кто-то покатился, а на том месте, где только что стоял рыцарь со щитом и коротким копьем, возникло серо-белое, блестящее облако.
Оно плыло к ним словно туман с реки и Эвин, вспомнивший чем это кончилось, в прошлый раз закричал:
— Не дышать! Задержать дыхание! Закрыть лица!
Время у них еще было — до колдовской дряни оставалось шагов двадцать. Только в этот раз и впрямь все получилось по-другому. На наконечнике копья Железного Рыцаря вспыхнул огонь и, свернувшись в ослепительную белую нить, коснулся облака. В тот же момент оно взорвалось, став огромным и выбросив в стороны огненные щупальца.
Эвина бросило вниз. Он даже не знал что — то ли порыв ветра, то ли жажда жизни заставили его упасть на землю, но именно это его и спасло. Катапульта неуклюже подпрыгнула, и мгновение постояв на боковых колесах, стала заваливаться на него.
Тело все сделало само. Оно скрючилось, колени прижались к груди, оставляя груде бревен, что только что были отличной боевой машиной, как можно больше места, а руки обхватили голову в наивной попытке уберечь вместилище души оттого, что должно случиться. Он не закрыл глаз и потому смог убедиться, что чудеса на свете есть!
Грохот перекатился через него. С хрустом, словно где-то рядом разломили огромную пересохшую лепешку, рама камнемета грянулась на землю в ладони от его головы, и нелепо задравшийся ковш промелькнул над ним, снеся кого-то, кто неосмотрительно оказался на его пути. Камни из метателя успели высыпаться и вся сила удара досталась случайному панцирнику. Эвин увидел мелькнувшую фигуру, крик бедняги унесло в сторону и расплющило о доспехи рыцаря с косой на гербе.
Не веря себе, Эвин смотрел, как тело копейщика сползает с брони на землю, словно кровавый плевок. Он не успел ужаснуться, как новый страх обрушился на него. Сверху, с неба спускался огонь. Пламя спускалось с неба, и Лоэр видел, как вспыхивают деревья вокруг — сперва верхушки, потом пламя по ветвям сбегало вниз, превращая дерево в факел….
…Камнеметы разом — (ах, какая выучка! — мелькнуло в голове эркмасса) словно за каждым стоял один и тот же человек, метнули камни в противника. Им потребовалось мгновение, чтоб долететь и коснуться доспехов.
Эркмасс подался вперед. Камни ударились о броню, и ему на мгновение показалось, что рыцарь вздрогнул в растерянности, но это только показалось. Косоносец почувствовал удар, и его голова повернулась к злым обидчикам. Кусты, что до поры скрывали их, снесло и те стояли перед ним голые, словно статуи в осеннем саду. На мгновение Железный Рыцарь замешкался, выбирая с кого начать и тут третий камнемет, словно ждавший именно этого момента, плюнул камнями в затылок бронированному чудовищу. Удар заглушил треск горящих деревьев, но камни отскочили, скрежетнув по металлу.
— «Колдовство», — подумал Эвин. — «Он заколдован!»
Это, похоже, поняли все.
— Колдовство!
Это слово объяснило неуязвимость врагов и заменило приказ. Поняв, что победить они не смогут, каждый вспомнил, что смертен. Люди, престав быть солдатами, бросились врассыпную.
Среди них белыми пятнами выделялись те шестеро, что так и не успели ни одеться, ни взять оружие.
Левый берег Днепра.
Дорога к туземному военному лагерю.
Грохот был таким, что не услышать его было невозможно. Я вскочил, вертя головой. Над лесом, левее нас, на той стороне Днепра вверх поднималось черное облако, внутри которого мелькали огненные полосы. Они медленно шли по кругу, и я тут же подумал, что кто-то закрутил в том месте огромную юлу. Цвета там менялись, но среди них не оказалось ни одного прохладного, только желтый, алый, малиновый… Хотя это произошло слишком далеко, мне показалось, что запахло горелым.— Это где?
Вопрос естественный, хотя и дурацкий по сути.
— Не знаю. Зато знаю кто. Это те, кто попытал счастья с другой стороны.
Ченова невидимка сама собой то вспыхивала, то тухла. Бежать туда с одной невидимкой на двоих я посчитал глупостью, да и не успели бы… Все, что там могло произойти уже произошло. А вот послать «воробья» следовало. Не из любопытства, а чтоб спасти тех, кто еще остался в живых после этого, хотя…
«Воробей» поднялся выше, и тепе Изображение слегка подрагивало, но и так все было понятно.
Мясорубка.
Другое слово мне в голову не пришло, когда я увидел, что там произошло. Черная, обугленная поляна, а на ней — тела, тела, тела. Кто-то там шевелился, кто-то лежал неподвижно. Вперемешку с людьми лежали куски искрошенного дерева, а вокруг, по бокам вертикальными факелами горели деревья. Дым от них длинными траурными лентами уходил в сторону города. Там, вероятно, уже догадались, что это значит. Чен сквозь зубы выругался.
— Где они?
Я пустил «воробья» по кругу, но не нашел.
— Тихо! — остановил меня Чен. — Тихо!
Он поднял голову, вслушиваясь в ветер.
— Слышишь?
Я покачал головой. Он рывком повернул меня в нужную сторону. Среди негромкого лесного шума, который я уже привык считать тишиной, появился новый звук. Он не становился громче, но явственно присутствовал в воздухе. Пять секунд Чен медленно поворачивал голову, отслеживая движение, потом выхватил планшет и пальцем на экране прорисовал путь кибера.
— Масштаб мельче. Экстраполяция!
Картинка на экране послушно уменьшилась, вобрав в себя город, в который и уперся желтый палец.
Веселый ручей.
Апприбатский лес.
Эвин не знал, сколько времени он пролежал без души в теле. Только что перед глазами у него Злые Железные Рыцари расправлялись с панцирниками, и грохот вместе с криками людей метался по поляне, а теперь перед глазами было только исчерченное дымом небо и тишина.Он попробовал шевельнуть руками. Получилось. Попробовал встать. На груди лежали ветки и почему-то три копья. Несколько мгновений в голове пальского дворянина крутилась куцая мысль, не означает ли все это, что он умер, но не додумав её до конца человек просто отбросил все это в сторону.
Врагов на поляне уже не было. Тут оставались только свои. Несколько человек бегало, разевая рты, но он ничего не слышал. Держась руками за бревна Лоэр сделал несколько шагов и остановился, увидев во что превратилась поляна. Камнеметы стали грудами бревен, вокруг которых лежали панцирники. Главный козырь эркмасса оказался битым.
Кто-то ударил его по плечу. Эвин, с трудом удержавшись на ногах, обернулся. Незнакомый панцирник беззвучно прокричал что-то и махнул рукой в сторону. У последнего уцелевшего дерева стоял эркмасс и один из Братьев. Монах горестно вертел головой и неслышно причитал, глядя на то, что осталось после битвы, а Кори зло скалил зубы, призывно взмахивая рукой. Опершись на плечо солдата, Эвин захромал к градосмотрителю. Тот крикнул, но Эвин покачал головой, показывая на уши.
— Не слышу.
Ни слова не говоря, эркмасс ухватил его за шею и дернул за подбородок. За ушами щелкнуло, и мир наполнился звуками.
— Они ушли к городу!
Один из уцелевших братьев, Лоэр узнал Среднего Брата Черета, пробормотал:
— Карха теперь им защитник!