Перемолотов Владимир. Тесные контакты четвертого рода

   — Ладно, — не стал печалиться Чен. — Полежи, подумай. Только уж прости, чтоб ты про нас гадостей не думал, мы тебя снова парализуем. У нас и без тебя с твоим грузом проблем хватает…
 
   Решение проблемы, которую мы считали неразрешимой, оказалось настолько простым, что даже говорить об этом не хотелось. Горюя, о потерянном «воробье» мы совсем забыли о том, что наши НАЗы тоже имеют аварийные передатчики.
   Вспомнили об этом, когда, глядя на парализованное тело несостоявшегося убийцы, мы вслух горевали о том, что его НАЗ пропал вместе со всем содержимым, в числе которого должно быть как минимум два «воробья».
   Говоря это, я погладил свой опустевший ранец и пальцем наткнулся на датчик. Он тихонько подмигивал мне, словно укорял за короткую память. Наверно все это появилось у меня на лице, так как Чен сказал:
   — Так… Осталось придумать как его выключить.
   — Зачем? — удивился я. — Зачем выключать?
   — Чтоб донести до ямы. «Воробья» мы могли включить и выключить…
   Тут я засмеялся. Этот-то ответ просто лежал на поверхности.
   — А как мы с тобой комплексы носили? Забыл?
 

Имперский город Саар.

Роща позади дворца эркмасса.

   — Он завтра идет в лес!
   Лукавчик смотрел на Хамаду выпученными глазами, ожидая в ответ что-то вроде: «Туда ему и дорога. Пойдет и не вернется». Да и правда, кому это в голову взбредет идти в лес откуда из троих один возвращается, да и тот, покалеченный… Но атаман ответил задумчиво.
   — В лес, говоришь? — наконец произнес он, и внутри у разбойника похолодело.
   — Да. Я подслушал, как он со стариком говорил..
   — С аптекарем?
   — Да. С ним.
   — Этот-то тут причем?
   Лукавчик развел руками, словно не брался соревноваться с проницательностью атамана.
   — Обманет старик его, я думаю, как нас обманул. Деньги возьмет, а ничего не сделает…
   — За что деньги? — насторожился Хамада.
   Разбойник опять развел руками. Хамада скорбно покачал головой с таким видом, что вроде бы на ровном месте споткнулся Лукавчик, простой вещи не смог сделать.
   — Ладно…Посмотрим, что у дворянчика выйдет. Посмотрим..
   Сердце у Лукавчика упало.
   Посмотреть — это значит посмотреть. Глазами. Значит — быть рядом…
 

Левый берег Эйбера.

Бывший лагерь Имперской панцирной пехоты.

   Может быть он не решился бы на это, но зная свой характер чувствовал, не попробуй он добиться своего, то потом всю жизнь будет точить его нескончаемая тоска.
   Лучше уж раз попробовать сделать, то, что сердце хочет, чем потом всю жизнь терпеть собственные упреки, локти грызть и самоедством заниматься. От себя-то никуда не убежишь, да и зарезать не всегда получается.
   Глядя на реку, он начал снимать одежду.
   Конь стоял рядом посматривая на человека с интересом, но помалкивал.
   Ничего. Пусть удивляется. Есть тайные знания, что не только коню — ни эркмассу, ни самому Императору Мовсию неведомы. Эвин задумался. Он не сомневался, что дойдет до Замка, но вот что будет там? Может быть, Рыцари не видят людей без одежды только в лесу? Все может быть…
   — Ничего, — подбодрил он себя, — все получится… А уж потом за Бомплигаву!
   — Думал, что тут одни неприятности, а тут такая радость! — раздалось у него за спиной. — Наградил меня Карха дурным врагом, что по лесу голышом разгуливает, гузкой трясет.
   Эвин обернулся. Голос он узнал мгновенно, не хотел верить, что его догадка — правда. Так и есть. Бомплигава. Вот так встреча.
   Кровник стоял между ним и конем, на боку которого висели не нужные в лесу меч и кинжал. Лук со стариковским стрелами лежал ближе, но ведь не даст он нагнуться… Не даст… Это — смерть, подумал Эвин.
   Бомплигава понял его взгляд и, соглашаясь, кивнул. Смерть. Никак не меньше.
   — Не отпущу… Надоел ты мне. Под ногами путаешься.
   Он не торопился, видно дело, что привело его сюда, было неспешным, а может быть просто неприятным. Не сводя взгляда с чужого меча, Эвин присел, набрав полные горсти песка. Хоть что-то… Бомплигава рассмеялся.
   — Зачем тебе это? Неужели умирать не хочешь? Зря. Там, говорят, тишина, спокойствие… Опять же меня там нет. И долго еще не будет… Некому тебя там огорчать будет…
   Он засмеялся собственной шутке.
   Эвин прыгнул вперёд, но Бомплигава ждал и ударом ноги отбросил его от себя. Мог бы убить, но никуда это не уйдет.
   Лоэр поднялся с земли, кулаком стер кровь.
   Бомплигава весело поглядывал на него, продолжая радоваться нежданной удаче.
   — Смотрю на тебя сердце радуется… Только один вопрос мучает — что ж ты тут в таком виде делаешь?
   Он поднял брови.
   — Дай угадаю… Наверное демонов пришел голой задницей пугать? Нет?
   Песок бросить? Далеко, да и ветер не тот. Рукой? Нет не достану… Хоть палку бы…. Полуприсев Эвин крутанулся на пятке, чтоб захватить ногу кровника, только тот отошел и плашмя ударил по спине и словно ничего не произошло продолжил:
   — А-а-а! Понял!
   Голый человек перед ним не будил никаких чувств кроме веселого недоумения. Он склонился в издевательском поклоне.
   — Ты же, наверное, тоже в родственники Северному Императору возжелал? А? Вижу угадал… Ничего у тебя не выйдет, душа моя. Принцесса там одна и двоих женихов ей не надо.
   Эвин стискивал зубы, терпел. Нельзя было отвечать, нельзя. Посмеётся и убъет. Пусть тогда хоть без смеха.
   — Голый, без подарков… — издевался враг. — Разве так к принцессам ходят? Бедно это и невежливо. Дама не королевских даже кровей — императорских, а ты в таком срамном виде.
   Пять шагов кончились, и волей-неволей Лоэру пришлось ступить в воду. Из кулака тонкой струйкой сыпался ненужный песок, и до того вдруг Эвину стало тоскливо, что он даже глаза закрыл. Как же так? Как он его так близко подпустил? Следил же ведь! Зря, выходит, на Карху надеялся?!
   — Давно бы так, — весело сказал Бомплигава. — С легкой душой уйдешь. Прямо завидую тебе…
   Эвин услышал, как скрипнул песок под ногами, и в тоже мгновение в воздухе что-то щелкнуло и мимо лица пахнуло ветром. Страх смел тупое отчаяние и заставил его отшатнуться. С шумом и брызгами он упал в воду и только тогда сев и стерев с лица воду, увидел Бомплигаву.
   Ноги врага лежали в воде, а сам он остался на берегу. Эвину хватило одного взгляда, чтоб понять что случилось. Лицо врага превратилось в кровавую маску.
   Уверенный в том, что увидит он, заглянул за кусты.
   Так и есть. За молодой листвой стоял один из Злых Железных рыцарей, направив копье на кусты. Эвин поклонился ему, поднял с земли лук и вошел в реку.
 

Правый берег Днепра.

Лагерь страховщиков.

   Чен смотрел на кусты и убеждал себя, что ничего страшного с товарищем не случится.
   К сожалению все, что происходило, от него уже не зависело — тут были свои объективные причины. Если ловушку они могли делать вдвоем, то на самом последнем этапе мог действовать только один из них — вторая невидимка была нужна чтоб до поры, до времени экранировать передатчик палатки, которым они рассчитывали приманить кибера к западне.
   Единственно, что успокаивало Чена, так только то, что ловушку он сам делал сам и на долю Никиты оставалось-то всего-ничего — только хорошо довершить то, что так хорошо было начато. Ответственно, без осечек, так как и должно было быть нажать в нужный момент фиолетовую кнопку. Он поглядывал то на кусты, то на палатку, в которой лежал парализованный и связанный Моро и думал о том, как идут дела у товарища.
   Отвлек его от этого занятия писк ожившего локатора.
   Несколько точек двигались прямо к запретной зоне. Одна впереди, остальные отстали и Чен сообразил, что сильно поумневшие туземцы ходят теперь как хочется, а как научили — с разведкой впереди.
   Все это было более чем не кстати.
   Мало того, что они могли наткнуться на него, так ведь они еще могут отвлечь кибера, который вместо того, чтоб наехать на заботливо приготовленную мину примчится убивать непрошенных гостей.
   Чен посмотрел на палатку.
   Ничего. Еще оставалась надежда, что туземцы свернут или уклонятся в сторону.
   Через двадцать минут он уже знал, что ошибся.
   Когда он понял, что контакт неизбежен, он закрыл палатку, натянул на себя туземную куртку и начал декламировать основные положения «Закона о страховании».
   Не прошло и десяти минут, как туземцы вышли на него. Не монахи, как он с облегчением увидел. Монахи уже успели надоесть. Эти были полегче и потоньше в кости. Правда лица у них были тоже не монашеские. Не лица, а самые настоящее морды. Такие, что хотелось самому быстро-быстро снять с себя все более-менее ценное и отдать, чтоб не зарезали. Конечно, такое больше действовало на местных, но представитель более развитой цивилизации вполне понимал такие позывы и испытывал лёгкий душевный трепет.
   Чен мельком пожалел, что нет на нем невидимки, но делать нечего…
 

Правый берег Эйбера.

Апприбатский лес.

   Дворянчика и на этой полянке не оказалось. Исчез, сволочь!
   Зато кое-что другое нашли.
   Что этот тип тут делал — непонятно. На соглядатая не похож. Один и без оружия, в одежде явно с чужого плеча. Гадай — не угадаешь, разве что умом подвинувшийся панцирник. Говорят, тут таких, свихнувшихся, после их схватки с демоном, что порешил Императора хватало…. Или из Просветленных? Там тоже умом крученых имелось с избытком. Сталкивался…
   Единственно, что смущало, так это желтый цвет лица. Больной, что ли?
   Они встали полукругом, рассматривая незнакомца.
   — Иноземец какой-нибудь… — сказал Ефальтий. — Заблудился, урод несчастный… Домой дороги не нашел.
   То, что иноземец — это даже хорошо, подумал Хамада. Какие тут у иноземцев защитники? Новый Император? Так ему свих дел сейчас невпроворот…. На душе стало как-то легче, спокойнее.
   — Ну и что, что иноземец? Если у него золото иноземное, то оно ведь всегда золото? А?
   Он обратился к желтолицему.
   — Правда, ведь, что золото везде золото, что у нас, что у альригийцев?
   Тот молчал, настороженно глядя на них. В глазах не светилось ни капли понимания.
   — Да какой он альригиец? Не было среди них желтых никогда… Этот вовсе уж из-за моря откуда-нибудь.
   — С Островов Счастья.
   Все засмеялись, хотя каждому хотелось, чтоб старинная легенда стала бы правдой. Место, где золото лежит под ногами, где самоцветами усеяны скалы всех островов… Их находка стояла молча, но в ответ тоже улыбалась. Ну, совсем ничего в своем положении дурак-человек не понимал.
   — Наверное, в ихнем иноземье и разбойников порядочных нет, — догадался Хамада. — Ничего ведь не понял, дурак. Не грабил его, что ли никто?
   — Объясним сейчас…
   Ефальтий потащил меч из ножен. Не для того, что напугать, а чтоб понял незнакомец, чего от него ждут. Тот и впрямь сообразил. Начал стаскивать с себя куртку. Только кому она нужна-то, если у него за спиной яркий сундучок, расписанный черной и оранжевой краской.
   — Точно дурак, — сказал Ефальтий, когда куртка легла у его ног. — Ни ума, ни понятия.
   — Золото бы было, — заглядывая через его спину, пробормотал Ефальтий. — Если у него в том сундучке хотя бы серебро, то я ему все прощу и даже одну руку оставлю.
   Несильно размахнувшись, он ударил загораживавшего дорогу желтолицего незнакомца, но тот как-то ловко пошатнулся и удар пропал втуне.
   Желтолицый начал что-то соображать, оскалился, кивнул себе за спину и покачал перед лицом желтым же пальцем.
   «Он меня еще учить будет», — подумал Ефальтий и уже не жалея силы двинул его в лицо, чтоб не мешал делом заниматься, но и этот удар пролетел мимо, не доставив желтокожему никакого неудобства.
   Разбойник ударил еще раз, сильнее, но в этот раз коварный иноземец уворачиваться не стал, а перехватил руку, задержал на излом и атаманов подручный застыл с неестественно вывернутой рукой. В плече остро проскочила боль. Несколько мгновений они стояли друг против друга, и чужеземец смотрел своими косыми глазами, как Ефальтий прикусывает губу, чтоб не дать сорваться с губ позорному крику и вдруг, улыбнувшись, ослабил захват.
   Желтолицый отступил на шаг, слегка поклонился, прижав руки к груди, и снова покачал перед лицом пальцем, запрещая трогать сундучок.
   — Ах ты, гадина, по-хорошему не хочешь?
   За спиной желтокожего Хамада взмахнул мечом…
   Отскочить ему было некуда, но купец и не стал скакать — наклонился, пропуская лезвие над собой, и с разворота ногой ударил Хамаду в бок. Удар пяткой под мышку сбил атамана, словно тот был простой деревяшкой. Через мгновение он лежал на траве и громко шипел от боли. Купец бросил на него взгляд и что-то негромко крикнул.
   Явно не помощи просил. Ефальтий понял этот птичий вскрик по-своему.
   — Говорить сперва научись, а уж потом пощаду вымаливай.
   Хамада прошипел сквозь зубы:
   — Чего смотрите? На ножи его!
   Иноземец присел, словно собрался обделаться от страха, только ничего похожего не случилось. Теперь он заорал громко, требовательно, словно грозил чьим-то гневом, а может быть, наоборот, прощения просил. Полуприсев на вытянутой ноге, он кувыркнулся вбок и ногой же въехал Рэху в грудь. Тот от удара попятился, но желтый не дал ему отступить. Звонко выкрикнув что-то вроде «Йая!» он рукой коснулся его шеи и Рэх в момент, словно душу потерял, свалился в траву.
   Ефальтий остановился, но тут же рванулся вперед. Подумаешь, удивил — рукой душу вынул! А может, у Рэха и души-то не было? Всегда он слабаком был — с третьего кувшина и под стол… А вот так если, с размаху? Хех!
   Купец прыгнул назад, сминая спиной листву, и Ефальтий прыгнул следом, чтоб разрубить увертливого купчишку, только купцу повезло, а Ефальтию — нет. Тот знал, что делал. Откинулся назад, руками отводя ветку, словно тетиву лука, и разбойник хлестко получил по лбу. На мгновение Ефальтий замешкался, отступил, и этого купцу хватило. Он прыжком приблизился, встал вплотную и коротким ударом отправил атаманова друга в беспамятство…
   На мгновение не больше, но…
   Сдвинуться с места он не мог и поэтому лежа, сквозь слезы, Ефальтий видел, как купец расправляется с товарищами. Не подобрав ни меча, ни ножа он только руками и ногами то резко, то плавно касался их, каким-то чудом оставаясь невредимыми среди мелькающих то тут, то там мечей и ножей.
   Рэх в нешуточной злобе махнул секирой, а купчик, вместо того, чтоб уклониться, наоборот, словно жизнь свою не ценил, шагнул вперёд и одним ударом переломил рукоять и ткнул незадачливого убийцу пальцем в грудь. Тот замер, так и не выдохнув ругательство, что хотел выплюнуть и пробитым рыбьим пузырем опустился на траву. Купчик крутанулся на пятке и как раз успел остановить Хамаду, что очухался и решил лично покровянить руки. Теперь пятка попала ему в лоб и атаман, не вскрикнув улетел в кусты.
   Дрался он так, что не драка это была, а непонятно что — он ведь и кулаком никого не тронул. Все больше ладонями, да ногами, а ведь к такому и с мечом не поступишься. Рэх заполз сзади… Удар, прыжок еще удар и снова Рэх отлетел от желтокожего, только теперь не в кусты, а со всего маху пропечатался к дереву…
   Великий Карха! Такого бы в долю — цены б такому соратнику не было бы!
   Кривясь от боли, Хамада поднялся и крикнул.
   — Всем стоять. Отойти от него…
   — Ты чего, — прохрипел таки не разогнувшийся Ефальтий.
   — Я сам…
   Ослушаться атамана никто не посмел. Кто еще остался на ногах, отошли осторожно. Купец остался посреди поляны, настороженно разогнулся.
   Хамада поднял с земли оброненный кем-то меч и, глядя желтому в глаза, кивнул на другой, что лежал у него за спиной. Тот не понял, наверное, и вместо меча подобрал две палки от древка Рэховой секиры.
   — Ну, как хочешь, — сказал Хамада. — ты сам выбрал…
   Он поднял меч над головой и легко, кистью крутанув его, вдруг обрушил лезвие на врага…
   Как это у него получилось? Непонятно. Он словно колдовством каким-то проник сквозь лезвие и очутившись в шаге от Хамады одной палкой стукнул того по руке, а потом обеими — по бокам, словно в барабан стучал и еще раз по голове. Хамада охнул. Меч его подброшенный неведомой силой упорхнул в кусты, а сам атаман опрокинулся навзничь.
   — Колдун! — выдохнул Гуравчик. — Колдун!!!!
 

Правый берег Днепра.

Ловушка.

   Компания у меня подобралась неплохая.
   Совсем рядом, не более чем в сотне шагов, грустно опустив хоботы излучателей, стояло пять разбитых машин. Не груд железа, которого вокруг тоже хватало, а настоящих киберов, правда, к счастью, покореженных до полной неспособности двигаться. Рядом с ними, чуть в стороне стоял шестой, это вообще смотрелся как новый, но к счастью это только казалось. Я, пока устраивался, немного подвигал железо, но он на это и головы не повернул.
   Вообще-то за сутки, что прошли с того момента, когда мы уложили в землю последний брикет эксплозива, картина тут разительно изменилась.
   То, что я видел, нехорошо походило на полевую ремонтную мастерскую.
   Пока нас тут не было, оставшиеся на ходу киберы стащили в одно место все, что могло пригодиться «крысам» и оставили до лучших времен. О том, что наши враги верили, в то, что такие времена настанут, говорили «крысиные» следы вокруг. Ну, да ладно. Я погладил цилиндрический бок ракеты. В моих руках сейчас имелась возможность изменить будущее в нашу пользу.
   Мы с пусковым комплексом пристроились на одной из куч железного хлама. Ракета смотрела прямо в набитую взрывчаткой яму, а я ждал гостей. Ждал с нетерпением, так как НАЗ уже тридцать секунд пикал в эфире, скликая к себе самодвижущиеся механические чучела. Гладя пальцем фиолетовую кнопку, я считал секунды и радовался тому, как устроился. Лежать было не особенно удобно, но уходить с кучи я не хотел — если уж мы рассчитывали раскурочить такую небьющуюся вещь, как кибер, то от взрыва могло не поздоровиться и самому взрывнику. То есть мне, а куча могла хоть как-то прикрыть меня от взрывной волны.
   Секунды проскакивали одна за другой. Маячок НАЗа орал, что было сил, внутри неподвижных киберов что-то нехорошо звякало и, наконец, впереди послышался шум. Не знаю, кому говорить отдельное спасибо, за этот грохот — то ли конструкторам, то ли «Солнечной короне» за хитрую посадку, но и в этот раз я услышал своего противника раньше, чем увидел.
   Кибер остановился шагах в пятидесяти.
   Он стоял боком, вполне узнаваемый, но, увы, неуязвимый. Седьмой номер. Старый знакомый. Еще по туземному городку.
   «Интуиция,» — нехорошо подумал я о нём. — «Машинный разум. Табакерка несчастная…»….
   Палец лежал на кнопке, ожидая продолжение движения, но кибер стоял неподвижно, ничего на нем не крутилось, ни пищало, только ощущение, что он рассматривает все это сквозь полу прикрытые глаза, ожидая чего-то, никуда не пропало. А наверное так и было!
   — Ну, что смотришь, — сказал я ему, впрочем звук не ушел дальше лицевого щитка. — Чего ты не видал тут? Все как было. Как было, так и осталось. Зря у тебя интуиция чешется.
   Кибер послушался, сдвинулся с места, боком начал объезжать ловушку и снова остановился. Не отводя от него глаз, я продолжил уговоры.
   — Ну прибавилась только пара железок. Так ты что, железок, что ли в своей жизни не видел? Ха! Кому-нибудь другому расскажи. Железок он не видал…
   Кибер в ответ проехал еще пару метров и встал.
 

Правый берег Эйбера.

Окрестности Замка Злых Железных Рыцарей.

   Эвин шел по лесу как хозяин.
   Первое поприще он еще перебегал от дерева к дереву, однако, вера в удачу, что незримо стояла за спиной, сделала его бесшабашным.
   Монахи… Подумаешь — монахи! Какая вера у монахов? Никакой! Что ни Брат, то обязательно скрытый грешник, а вот настоящие воины — это да! Только воин по-настоящему чтит Карху и именно им, настоящим воинам Карха отвечает скрытой любовью. Пробовали монахи тут ходить и что? Да ничего. Колдовством каждый был смят и повергнут. А настоящие воины — совсем другое дело. Он воинов допустил силой померяться с чужеземцами, испытать кто из них самый-самый…
   Потом он вовсе остановился от пришедшей в голову мысли, объяснявшей сразу всё!
   А может быть это вообще все затеяно, чтоб его, Эвина Лоэра, пальского дворянина отметить и наградить!
   Ох, как это на правду похоже! И со стариком-аптекарем этим познакомиться допустил и трехглавой гадиной внимание привлек, и портрет принцессы под глаз подложил, как пальцем ткнул и сейчас в обиду не даёт!
   От этой мысли он поясно, как никому никогда не кланялся, поклонился на все четыре стороны…
   Рев в одно мгновение оборвал восторженные мысли. Звук проскользнул сквозь сеть кустов, показав, где стоит враг Северного Императора, стерегущий Богом положенную Эвину невесту.
   Сподобил Господь и в это раз — вывел прямо на врага, и искать не пришлось.
   Осторожно пригибаясь, Эвин проскользнул сквозь кусты. Под ноги тут следовало глядеть в оба глаза — железа вокруг замка оказалось набросано столько, что и на десяти возах не увезти.
   Сразу за кустами лежало несколько сбитых деревьев, за ними — целая стена из стволов, обугленных, сбитых и сжатых между собой так, что ни растащить их и не раздвинуть, а рядом со стеной, в сотне шагов…
   Нет! Точно его сегодня вел Карха!
   Башня замка виделась как на ладони, а на испепеленной, черной от гари равнине, охраняя дорогу к замку, стояли шестеро.
   И не просто стояли.
   Похоже, что совсем недавно тут состоялся турнир или же они тут передрались между собой — он своими глазами видел несколько голов, лежащих то тут, то там, словно головы простых латников на поле боя и коротких толстых червей, ворошивших нутро покойников. И убиты они были наверняка каким-то колдовским оружием — толщина доспехов была такой, что рубить их простым мечом не стоило и пробовать. Над телами товарищей стояли два оставшихся в живых рыцаря, ставшие победителями в этой схватке.
   Он смотрел на это вздохов сто, с каждым мгновением все больше наполняясь ликованием и ужасом одновременно. Карха привел его в нужное место и в нужное время!
   Верными были его мысли! Сам Карха ему их голову вложил, не иначе!
   Тут и впрямь между ними согласия нет. Они же друг дружку резать начали! Точно ведь не демоны они — люди! Раз поступают как мы, раз мы их понять можем — значит люди!
   Раз принцесса одна, а желающих пролезть в родственники к Северному императору много, то все они друг к другу с подозрением относиться будут. Не доверять… Ждать подвоха друг от друга… А раз так, то рано или поздно перессорятся, поубивают друг друга.
   Карха ему помог — привел куда нужно и спасибо ему за совет да заботу. Осталось только свою часть работы сделать — двух последних перессорить.
   Дурак, наверное, надеялся бы на то, что благоволением Кархи последние оставшиеся пришельцы сами собой перебьют друг друга, но Эвин на это не рассчитывал. Карха любил, чтоб ради него трудились, вот и ради принцессы тоже стоит потрудиться. Доброму Богу запах пота слаще молитвы.
   Стрел он заготовил десяток и теперь, глядя на неподвижно стоящих рыцарей, положил перед собой лук, трутницу с тлеющим трутом…
   Раз уж они друг друга бьют, то должно это сработать. Должно!
   Дай дуракам повод, и они все сделают сами…
   А его самого Карха не оставит без помощи!
 

Правый берег Днепра.

Ловушка.

   Седьмой стоял не двигаясь, но его неподвижность чем-то отличалась от неподвижности разбитых коллег. Он словно принюхивался, словно чувствовал что-то.
   «Ну, ну, ну», — беззвучно просил его я. — «Ну давай, двигайся… Ну что тебе стоит»…
   Только тот никуда не спешил. До ловушки оставалось метров двадцать, и по его виду никто не сказал бы, что он жаждет их преодолеть. Передатчик НАЗа орал, звал к себе, только кибер не проявлял своего обычного агрессивного любопытства.
   Так мы и стояли. НАЗ ждал, что его раздавят, ракетная установка — что нажмут на фиолетовую кнопку, я ждал киберовых действий, а вот чего ждал сам кибер — непонятно.
   Огненная птица выпорхнула из-за поваленных деревьев и мелькнула перед самой мордой Седьмого. Я машинально проводил её взглядом и вернул голову на место, как только услышал «ду-дут».
   Первой мыслью была «Кого это еще принесло?», а второй — «Что сейчас будет!»
   Фениксов в Природе не существует. Чтоб горящая птица полетела её должен был кто-нибудь поджечь. Да и не птица это скорее всего, а горящая стрела. Но тогда неизбежным дополнением к ней должен быть лучник. Седьмой подумал точно так же, как и я. Реакция у него осталась отменной — в том месте, где должен был сидеть неведомый стрелок, уже летели вверх куски дерева и горсти пепла.
   Но и стрелку в реакции тоже не откажешь.
   Буквально через мгновение он выпрыгнул из-за стволов и бросился прочь. Я протер глаза рукой, думая, что мне это мерещится, но нет! На нем не было вообще ничего и, похоже, кибер не видел его и продолжал вбивать керамические пули в то место, откуда тот выскочил.
   «Ай да умница», — восхитился я. — «Туземный гений! Откуда ты такой сообразительный»!
   Мысль моя была ненужной, как и сам риторический вопрос. Откуда он пришел, и так было ясно.
   Голышу все сошло бы с рук, но его подвело отсутствие воображения.
   Уверенный в невидимости он забежал на место, покрытое пеплом. Откуда ему было знать, что киберу хватит и такой малости как горсть пепла? Три шага и дымный шлейф показал Седьмому где находится покуситель.
   Ему хватило двух секунд, чтоб сориентироваться. Тонкий ствол перечеркнул дальние деревья, выцеливая беглеца и…