Пратчетт Терри. В доспехах и с оружием

   «Убирайся прочь!»
   "Простите? " — сказал Морковка.
   «Не вам. Этому псу.»
   Морковка обернулся.
   «Ему? Он что вас беспокоит? Это милое создание.»
   «Тяв, тяв, бисквит.»
   Морковка автоматически полез в карман.
   "Видишь? " — сказал Гаспод. — «Этот парень — мистер Простак, разве не так?»
   "В магазины гномов пускают собак? " — спросила Любимица.
   «Нет.» — сказал Морковка.
   «На крючке.» — сказал Гаспод.
   «Да ну? Это интересно.» — сказала Любимица. — «Идем.»
   "Вегетарианка? " — бурчал Гаспод, плетясь за ними. «Ох, мой боже…»
   «Заткнись.»
   «Простите.» — сказал Морковка.
   «Я просто подумала вслух.»
   Подушка Бодряка была холодной и твердой. Он осторожно положил на нее голову. Подушка была холодной и твердой, ибо это была вовсе не подушка, а стол. Его щека опиралась на него, и его совсем не интересовало строить из-за этого догадки.
   Он даже не смог себя заставить снять доспехи.
   Но он смог заставить себя не высовывать один глаз.
   Он сделал в своем блокноте записи, пытаясь найти во всем этом смысл. А затем отправился спать.
   Сколько было времени?
   Не было времени оглянуться.
   Он наметил очертания.
   Украдено в Гильдии Убийц : гоннилда — убит Заложи-Молоток. Запах фейерверка. Свинцовый диск. Алхимические символы. Второе тело в реке. Где его красный нос? Гоннилда.
   Он перечитал сделанные наброски. Я уже на верном пути, подумал он. Я не могу узнать, куда он приведет. Я только могу ему следовать. Там всегда присутствует преступление, если вы тщательно поищете. И где-то там присутствуют Убийцы.
   Следуй за каждым намеком и указанием. Проверь каждую деталь. Отбрось все лишнее.
   Я голоден.
   Он, шатаясь, поднялся и взглянул в разбитое зеркало, висевшее над умывальником.
   События предыдущего дня фильтровались на сите памяти.
   В центре произошедшего виднелось лицо лорда Ветинари.
   Бодряк начинал сердиться только при одной мысли об этом. То ледяное обхождение, проявленное в беседе с Бодряком и тон приказа, которым он сообщил, чтобы тот не должен проявлять интереса к краже, из…
   Бодряк уставился на свое отражение — что-то укусило его за ухо и врезалось в зеркало.
   Бодряк глядел на дыру в штукатурке, вокруг валялись обломки рамы зеркала, стекло со звоном вылетело и полетело на пол. Остолбенев он стоял так еще долго.
   Затем его ноги, придя к заключению, что голова все еще где-то витает, швырнула его бренные останки на пол.
   Послышался еще звон, и полбутылки Медвежьего Объятия взорвалось на столе. Бодряк даже не мог вспомнить, когда он ее покупал.
   Он подтянулся на руках и коленях и бросился прямо вдоль стены под окно.
   Воспоминания теснились в его голове. Мертвый гном. Дыра в стене…
   Малюсенькая мысль, казалось, появилась ниоткуда и властно ворвалась ему в голову. Стены были сделаны из планок, покрытых штукатуркой, они были старыми ; вы могли проткнуть их пальцем совсем небольшим усилием. А для куска металла…
   Он бросился на пол в тот же миг, когда звук «чпок» совпал с дырой, появившейся в стене рядом с окном. Пыль взлетела в воздух.
   Его самострел был прислонен к стене. Он не был асом в стрельбе, но черт, кто им тогда был? Вы наводите и стреляете. Он подтащил к себе самострел, перевернулся на спину, поставил ногу на стремя и натягивал тетиву до тех пор, пока она с щелчком не встала на место.
   Затем он перевернулся обратно, встав на одно колено, и вложил стрелу в желобок.
   Катапульта — вот что это такое. Или должно быть ею.
   Кто-то поднялся на крышу оперного театра или еще куда-то повыше…
   Обозначь их огневую точку, обозначь их огневую точку…
   Он поднял свой шлем, балансируя им на конце стрелы.
   Нужно было присесть под окном и …
   Он раздумывал лишь миг. Затем метнулся по полу в угол, где стоял шест с крючком на конце. Когда-то его использовали, чтобы открывать окна, давно закрытые и заржавевшие.
   Он подвесил свой шлем на конец шеста, сам втиснулся в угол и с большим усилием двинул шестом так, что шлем показался в окне…
   ЧПОК.
   Щепки полетели из точки на полу, где без сомнения должен был находиться в неудобной позе на досках тот, кто с предосторожностью поднял шлем на палке.
   Бодряк улыбнулся. Его пытались убить, и это придало ему больше жизни, чем он ощущал предыдущие дни.
   А они оказались менее сообразительными, чем он. Это то качество, о котором вы всегда должны молиться для своего потенциального убийцы.
   Он отшвырнул шест, поднял самострел, кувырком пролетел мимо окна и выстрелил в неясный силуэт на крыше оперного театра, как если бы лук мог выстрелить на такое расстояние, проскочил через комнату и вылетел в дверь. Что-то врезалось в дверной проем в тот миг, когда дверь закрывалась за ним.
   Затем вниз по боковой лестнице, по чьей-то крыше, оказавшейся в Пассаже костяной, вверх по боковой лестнице к Зорго Ретрофренологу <Это выглядит так. Френология, как всем известно, это возможность прочесть чей-нибудь характер, способности и умения, изучая шишки и впадины на голове. Потом — в соответствии с образом мыслей, характерным для Анк-Морпорка была возможность сформировать чей-нибудь характер нанесением ему тщательно выверенных шишек во всех нужных местах.
   Вы можете прийти в магазин и заказать артистический темперамент с тенденцией к интроспекции и побочным наличием истерии. Что вы действительно получали, так это удар по голове набором колотушек различного размера, но создавало занятость и заставляло обращаться деньги, и в этом была вся суть.>, в его операционную комнату, и бегом к окну.
   Зорго и его нынешний пациент с удивлением посмотрели на него.
   Крыша была пустой. Бодряк повернулся и встретил пару недоуменных взглядов. «Доброе утро, капитан Бодряк.» — сказал ретрофренолог, молоток все еще торчал в его крупной руке.
   Бодряк машинально улыбнулся.
   «Я просто подумал.» — начал он, а затем продолжил. — «Я увидел редкую бабочку на крыше — вон там.»
   Тролль и его пациент вежливо проводили его взглядами.
   «Но там ее не оказалось.» — сказал Бодряк.
   Он пошел обратно к двери.
   «Простите, что побеспокоил вас.» — сказал он и вышел.
   Пациент Зорго проводил его взглядом, полным неподдельного интереса.
   "У него что был самострел? " — спросил он. — «Немного странно гоняться за интересной редкой бабочкой с самострелом.»
   Зорго вновь приладил решетку к голове пациента.
   «Не знаю.» — сказал он. — «Полагаю, что это остановит их от создания всех этих проклятых гроз.» Он опять взял колотушку. «Так, а чем мы займемся сегодня? Решительностью, а?»
   «Да. Впрочем, нет. Возможно.»
   «Хорошо.» — Зорго прицелился. «Это.» — он сказал истинную правду. — «не будет болеть ни капельки.»
   Это был не просто кулинарный магазин. Это был центр общества гномов и место их встречи. Шум голосов прекратился, когда вошла Любимица, согнувшись почти вдвое, но вновь возобновился с большей громкостью — раздалось несколько смешков — когда за ней последовал Морковка. Он приветливо помахал другим покупателям.
   Затем он аккуратно отодвинул в сторону два стула. Сидеть можно было только на полу.
   «Очень …прекрасно.» — сказала Любимица. — «Этнически.»
   «Я прихожу сюда очень часто.» — сказал Морковка. — «Хорошая еда, ну и конечно стоит держать ухо поближе к земле.»
   «Здесь это легко сделать.» — сказала Любимица и засмеялась.
   «Простите?»
   «Ну, я полагаю, что земля здесь …слишком …близко.»
   С каждым произнесенным словом она ощущала возрастающее противостояние. Шум опять внезапно стих.
   «Э-э.» — сказал Морковка, уставившись на нее неподвижным взглядом. — «Как бы вам это пояснить? Люди говорят на языке гномов…но слушают они на человеческом.»
   Морковка улыбнулся, а затем кивнул повару за стойкой и громко прочистил глотку.
   «Простите.»
   «Полагаю, что могли бы освежить глотку где-нибудь в другом…» — начала Любимица.
   «Я заказал завтрак.» — сказал Морковка.
   «Вы знаете меню наизусть?»
   «Ну да. Впрочем оно написано на стене.»
   Любимица повернулась и вновь посмотрела на то, что она ранее приняла за случайные царапины.
   «Это Оддам.» — пояснил Морковка. — «Древнее и поэтическое руническое письмо, чье происхождение теряется в тумане времени, но думается, что оно было изобретено еще до Богов.»
   «Господи! И что там говорится?»
   В этот раз Морковка откашлялся по-настоящему.
   "Соус, яйцо, бобы и крыса 12 пенни ;
   Соус, крыса и жареный хлеб 10 пенни ;
   Крыса со сливочным сыром 9 пенни ;
   Крыса и бобы 8 пенни ;
   Крыса и кетчуп 7 пенни ;
   Крыса 4 пенни ."
   "Почему кетчуп стоит почти столько же, сколько и крыса? " — спросила Любимица.
   "А вы пробовали крысу без кетчупа? " — сказал Морковка. — «В любом случае, я заказал вам хлеб гномов. Вы когда-нибудь ели хлеб гномов?»
   «Нет.»
   "Каждый должен попробовать его хоть один раз. " — сказал Морковка. Он обдумал сказанное и добавил. — "Большинство людей это уже сделали. " <Крыса и сливочный сыр — не единственные знаменитые блюда Мира Диска, доступные в космополитическом Анк-Морпорке. Согласно изданию Гильдии Торговцев «Добро пожаловать в Анк-Морпорк, Город Тысячи Неожиданностей.» — «… всегда в продаже в его хорошо оснащенных торговых центрах — Пирог Трущоб, Джем Дьяволов, Фальшивая Пикша, Огорченный Пудинг, Запеченные Клецки <Не путайте с Шотландскими Запеченными Клецками, которые являются разновидностью пудинга на бараньем сале, с наполнителем из фруктов. Версия Анк-Морпорка тает на языке как наилучшая меренга, а в желудке как бетонный сшибающий с ног шар.> и незабываемый Сандвич с Ножками, сделанный из наилучших свиных ножек. Не стоит и говорить, чтобы Ощутить Истинный Вкус Анк-Морпорка — Попробуйте Сандвич с Ножками.»> Через три с половиной минуты после подъема капитан Сэмюэль Бодряк, Ночной Дозор, прополз последние несколько ступенек лестницы на крышу оперного театра, набрал воздуху и бросился allegro ma non troppo.
   Затем он перегнулся через стену, держа перед собой самострел и неуверенно им размахивая.
   На крыше никого не было. Там были только следы, ведущие прочь, высыхающие в лучах утреннего солнца. Было уже слишком жарко, чтобы шевелиться.
   Когда он чуть отдышался, то принялся шарить среди дымоходов и застекленных крыш. Но там были десятки путей, ведущих вниз, и тысячи мест, где можно было спрятаться. Отсюда он мог посмотреть прямо в свою комнату. Придя сюда, он мог заглянуть в большинство комнат города.
   Катапульта …нет …
   Ну что ж. По крайней мере есть свидетели.
   Он подошел к краю крыши и выглянул.
   «Эй, там.» — сказал он и моргнул. Вниз было шесть этажей, и не было сил смотреть из-за совсем недавно пустого желудка.
   "Э …не могли бы вы сюда подняться, пожалуйста? " сказал он. "
   Может вы."
   Бодряк сделал шаг назад. На камне виднелась царапина, и горгона, кропотливо свесившаяся над карнизом, двигалась рывками как дешевая анимация.
   Он мало знал о горгонах. Морковка однажды что-то рассказывал, как изумительна эта городская разновидность троллей, которая развилась из симбиотических взаимоотношений с водосточными канавами, и он восхищался способом, которым те, как воронки, собирали стекающую воду в свои глаза и извергали сквозь тонкое сито своих ртов. Возможно они были самыми странными созданиями в Мире Диска. <Наверно Бодряк мало путешествовал, разве что на ногах, и мало знал об Уланском Самоубийственном Дрозде или Теневой Лемме, существовавшей только в двух измерениях и поедавшей математиков, или квантовой метеорологической бабочке. Но возможно самым странным и самым печальным созданием в Мире Диска был слон-отшельник. Это создание, лишенное толстой шкуры своих ближайших родственников, живет в хижинах, двигая и строя пристройки, как только увеличивается в своих размерах. Он немного известен путешественникам на равнинах Как-в-былые-дни страны, когда ты просыпаешься утром посреди деревни, которой еще вчера не было.> Вы не найдете много птиц, гнездящихся на домах, захваченных горгонами, и даже летучие мыши стремились их облетать.
   «Как вас зовут, приятель?»
   «…арниз-…оматривающий…одвей.»
   Губы Бодряка двигались по мере того, как он мысленно вставлял все те звуки, недоступные созданию, чей рот постоянно разинут. Карниз-Осматривающий —Бродвей. Самоидентификация горгоны была самым тесным образом связана с ее нормальным местоположением, как у миноги.
   «Прекрасно, Карниз.» — сказал он. — «ты знаешь, кто я?»
   «Ох.» — угрюмо ответила горгона.
   Она сидит здесь в любую погоду, процеживая мошек через свои глаза, — подумал он. Подобные люди не имеют переполненной адресной книги. Даже морские улитки оставляют больше.
   «Я — капитан Бодряк из Дозора.»
   Горгона прикрыла свои огромные глаза.
   «Вы …аботаете …истером …орковкой!»
   Бодряк разгадал и это предложение и моргнул.
   «Вы знаете капрала Морковку?»
   «О, да-а. Каж …дый …нает …орковку.»
   Бодряк фыркнул. Я вырос здесь, — подумал он, но когда я иду по улице, то все спрашивают, — "Кто этот угрюмый парень? " Морковка пробыл здесь несколько месяцев и каждый его знает, и он знает каждого. Он нравится каждому. Я должен бы испытывать из-за этого досаду, если бы только он не был таким симпатичным.
   «Вы живете здесь наверху.» — сказал Бодряк, заинтересованный несравненно более насущной проблемой, занимавшей его голову. — «как вы узнали об …орковке… Морковке?»
   «Он ходит здесь иногда…»
   «Часто?»
   «Да-а.»
   «Кто-нибудь поднимался сюда? Сегодня?»
   «Да-а.»
   «Ты видела, кто это был?»
   «Ох. Он пришел и принес с собой. Взрыв и запах фейерверка. Я видела, как он убегал по улице…лоферна.»
   Улица Олоферна, — перевел Бодряк. Кем бы он ни был, но сейчас он был далеко отсюда.
   «У него была палка.» — Карниз вызвался помочь. — «Палка для фейерверка.»
   «Для чего?»
   «Фейерверка. Он сделал… Бах! Бух! Шварк! Взрыв!»
   «А, фейерверк.»
   «Да, как ракета.»
   «Палка для фейерверка? Как…как палка с ракетой?»
   «О, она у него была! Палка, которой он прицелился, и произошел ВЗРЫВ!»
   «Ею целишься и происходит взрыв?»
   «Да!»
   Бодряк почесал в голове. Все это походило на реквизит чародея. Но те не делали взрывов. «Что ж…спасибо.» — сказал он. — «Вы были столь любезны.»
   Он повернулся обратно к лестнице. Кто-то пытался его убить.
   И Патриций предупреждал его против расследования кражи из Гильдии Убийц. Кража, — подумал он.
   До сих пор Бодряк не был уверен, что там была кража.
   А затем разумеется сыграли свое законы случая. Они играют более важную роль в полицейском деле, чем описание и подсчет произошедших событий, чем можно было бы допустить.
   Для каждого убийства, раскрытого тщательным изучением отпечатков ног или окурков сигарет, сотни раз оно могло потерпеть неудачу быть нераскрытым, ибо ветер развеял листья в ложном направлении, или вчера не было дождя. Как много преступлений раскрываются благодаря случайному происшествию — из-за случайной остановки автомобиля, из-за случайно подслушанной реплики, или кто-то правильной национальности случайно оказался в пяти милях от места происшествия без алиби… Даже Бодряк знал о силе случая. Его сандалий стукнулся о что-то, звякнувшее металлом.
   «А это.» — сказал капрал Морковка. — «знаменитая арка в ознаменование годовщины битвы под Крумгорном. Думаю, что мы выиграли ее. Здесь более девяноста статуй прославившихся солдат. Это что-то вроде вехи.»
   «Могли бы воздвигнуть статую скотоводам.» — позади Любимицы раздался голос Гаспода. — «Первая битва во вселенной, где врага убедили продать свое оружие.»
   "Где это происходило? " — сказала Любимица, по-прежнему не обращая внимания на Гаспода.
   "Ах, да. В этом-то и проблема. " — сказал Морковка. «Простите меня, мистер Никакой. Это мистер Никакой. Официальный хранитель монументов. Согласно древней традиции его плата составляет один доллар в год и новый жилет раз в году в День Стражи Свиней ( День Чепухи ).»
   Это был старый человек, сидящий на стуле у перекрестка, шляпа надвинута на глаза. Он приподнял шляпу.
   «Добрый день, мистер Морковка. Вы хотите осмотреть триумфальную арку, не так ли?»
   «Да, пожалуйста.» — Морковка повернулся к Любимице. «К несчастью практическое проектирование было передано Чертовому Тупице Джонсону.»
   В конце-концов старичок достал из кармана маленькую картонную коробку и с поклоном снял крышку.
   «Где же она?»
   «Вон там.» — сказал Морковка. — «Под этим тонким слоем ваты.»
   «Ах.»
   «Боюсь, что для мистера Джонсона точные измерения были чем-то, происходящим только с другими людьми.»
   Мистер Никакой закрыл крышку.
   «Он также построил Мемориал Квирма, Висячие Сады Анка и Колосса Морпоркского.» — сказал Морковка.
   "Морпоркский Колосс? " — спросила Любимица.
   Мистер Никакой поднял палец.
   «Ах.» — сказал он. — «Не уходите.» Он принялся шарить по карманам. «Куда же я его задевал.»
   «Неужели этот человек так и не спроектировал ничего полезного?»
   «Ну, он создал набор декоративных судков для Безумного Лорда Ящик-с-Ерундой.» — сказал Морковка, когда они уходили.
   «Он выполнил все правильно?»
   «Не совсем. Но там есть примечательный факт, четыре семьи живут в солонке, а перечница используется для хранения зерна.»
   Любимица улыбнулась. Интересный факт. Морковка был набит интересными фактами об Анк-Морпорке. Любимица ощутила, что помимо своей воли она уплывает в океан фактов. Гулять с Морковкой по улицам было сродни с трехчасовой экскурсией с гидом, но спрессованной в один час.
   «А здесь.» — сказал Морковка. — «Гильдия Нищих. Старейшая из Гильдий. Об этом немногие знают.»
   «А это соответствует истине?»
   "Люди думают, что старейшей является Гильдия Убийц или Шутов. Спросите любого. Любой подтвердит. Но это не так.
   Все они более молодые, а Гильдия Нищих существовала веками."
   "Неужели? " — сказала Любимица. За последний час она узнала об Анк-Морпорке больше, чем любой здравомыслящий человек мог бы пожелать. Она смутно подозревала, что Морковка пытался за ней ухаживать. Но вместо обычных цветов или шоколада он, казалось, пытался подарить ей в пакетике весь город. И, не взирая на ее лучшие инстинкты, она ощущала ревность к городу : «О, боги! Я же знаю его только пару дней!»
   Это был способ, которым он показывал место. Вы замечали его, в любой момент принимавшегося за некую песнь, обладавшей подозрительными рифмами и фразами типа «это мой город» или «я хочу быть его частью» в ней ; в этой песне люди танцуют на улице и дают певцу яблоки, присоединяясь к нему, а дюжина смиренных девушек внезапно демонстрирует изумительные хореографические способности, и каждый действует как жизнерадостный славный гражданин вместо убийственных, злоумышленных, эгоцентричных личностей, каким им полагается быть. Но все дело было в том, что если Морковка прерывал песню и танец, то должны были вступать люди.
   Морковка мог развеселить кучку стоящих камней, которая образовывала вокруг него круг и танцевала румбу.
   «Здесь есть несколько интересных статуй в главном дворе.» — сказал он. — «Включая очень хорошую статую Джимми, Бога Нищих. Я покажу вам. Они не будут возражать.»
   Он постучал в дверь.
   «Вам не составляет.» — сказала Любимица. — «ни малейшего труда…»
   Дверь распахнулась.
   Ноздри Любимицы напряглись. Это был запах…
   Нищий осмотрел Морковку сверху донизу. Он осклабился в приветственной ухмылке.
   "Это Рохля Майкл, не так ли? " — сказал дружелюбно Морковка.
   Дверь захлопнулась.
   «Что-то не очень дружелюбно.» — заметил Морковка.
   "Вонючка, а? " — послышался противный голос откуда-то из-за Любимицы. Хотя она и не была расположена замечать Гаспода, однако с удивлением заметила, что кивает в ответ.
   Хотя нищие источали целый коктейль запахов, однако наиболее сильным был страх, а самым сильнейшим — кровь. Ее за пах вызывал в ней желание завыть. За дверью послышалось невнятное бормотание, и та со скрипом вновь отворилась.
   В этот раз за дверью была целая толпа нищих. Все они таращились на Морковку.
   «Все в порядке, ваша честь.» — сказал тот, кого приветствовали как Рохлю Майкла. — «Мы признаемся. Как вы узнали?»
   «Как мы узнали что…» — начал Морковка, но Любимица толкнула его.
   «Здесь кого-то убили.» — сказала Любимица.
   "А это кто? " — спросил Рохля Майкл.
   «Младший констебль Любимица — солдат Дозора.» — сказал Морковка.
   «Гр-р, гр-р.»
   «Должен сказать вам, что стражники работают все лучше.» — сказал Рохля Майкл. — «Мы нашли бедное создание всего несколько минут назад.»
   Любимица почувствовала, что Морковка открывает рот, чтобы спросить, — "Кто? " Она еще раз толкнула его.
   «Лучше проводите нас к нему.» — сказала она.
   Оказалось, что он был ею — девушкой, лежавшей в захламленной комнате на верхнем этаже. Любимица склонилась на колени около тела. С этим телом все было ясно. Это даже и не было человеком. Нормальный человек имел бы на плечах голову.
   "Зачем? " — спросила она. — «Кто мог такое сделать?»
   Морковка повернулся к нищим, толпящимся у двери.
   «Кем она была?»
   «Леттиция Ханжа.» — сказал Рохля Майкл. — «Она была фрейлиной у королевы Молли.»
   Любимица бросила недоумевающий взгляд на Морковку.
   «Королева?»
   "Иногда они называют главу нищих королем или королевой. " — сказал Морковка. Он тяжело дышал.
   Любимица сбросила бархатный плащ с тела погибшей.
   "В этот раз… девушка. " — пробормотала она.
   Посредине на полу лежало большое зеркало, или по крайней мере рама от него. Стекло было разбросано вокруг. Впрочем это было стекло из окна.
   В желобке на полу лежало что-то металлическое.
   "Рохля Майкл, мне нужны гвоздь и длинная веревка. " сказал Морковка, очень медленно и тщательно выговаривая слова. Его глаза не отрывались от кусочка металла. Это выглядело так, как-будто он собирался что-нибудь с ним сделать.
   «Не думаю…» — начал нищий.
   Морковка потянулся и, не поворачивая головы, ухватил того за воротник и поднял без видимых усилий.
   "Длинную веревку. " — повторил он. — «и гвоздь.»
   «Да, капрал Морковка.»
   "А вы прочие, марш отсюда. " — сказала Любимица.
   Они выпучили глаза.
   "Выполняйте! " — закричала она, скрестив руки. — «И перестаньте на меня таращиться!»
   "Чтобы найти веревку потребуется время. " — сказал Морковка, сметая в сторону стекло. «Послушай, им придется ее у кого-нибудь попросить.»
   Он раскрыл нож и начал ковырять им доски. Наконец ему удалось выковырять металлическую пулю, слегка расплющенную из-за того, что ей пришлось пройти сквозь окно, зеркало и некоторые части тела усопшей Леттиции Ханжи, которые никогда не предназначались для дневного света.
   Морковка крутил пулю и так и сяк.
   «Любимица?»
   «Да?»
   «Как ты думаешь, здесь был еще кто-нибудь погибший?»
   «Я… у меня есть такое чувство.»
   Нищие вернулись, взволнованные до такой степени, что пытались нести одну веревку вшестером.
   Морковка вбил гвоздь в раму под разбитым стеклом и привязал к нему один конец веревки. Затем он воткнул нож в желобок и прикрепил к нему другой конец веревки. Он лег на пол и посмотрел вдоль получившегося направления.
   «Боже мой!»
   «Что там?»
   «Она должна была прилететь с крыши оперного театра.»
   «Да? Именно так?»
   «Это в двухстах ярдах отсюда.»
   «Ну?»
   «Эта пуля… она врезалась на дюйм в дубовый пол.»
   "Вы ее совсем не знали… эту девушку? " — спросила Любимица и сама почувствовала неловкость этого вопроса.
   «Совершенно.»
   «А я думала, что вы каждого знаете.»
   «Просто она была одной из тех, кого я постоянно вижу вокруг. Город полон людьми, которых вы только замечаете.»
   «Зачем нищим нужны слуги?»
   «Ты же не думаешь, что мои волосы стали такими как эти?»
   В дверях возникло привидение, чье лицо было покрыто язвами. Кожа была в бородавках, а с бородавок свисали еще бородавки, покрытых в свою очередь волосами. Возможно это была женщина, но утверждать подобное было трудно из-за многочисленных слоев тряпья, покрывавших ее тело, волосы же выглядели так, как-будто они были завиты ураганом. С пальцами в патоке. Этими пальцами позднее волосы были разглажены.
   Голос был совершенно нормальным, ни малейшего следа нытья или мольбы. Фигура повернулась и указала палкой на что-то в коридоре.
   «Шаловливый Мальчик, Везунчик Сидней! Вы должны были сказать мне, что это капрал Морковка.»
   Фигура шагнула в комнату.
   «А кто ваша подружка, мистер Морковка?»
   «Это младший констебль Любимица. Любимица, это Королева Нищих Молли.»
   Впервые Любимица заметила, что кто-то не удивился найдя женщину в Дозоре. Королева Молли кивнула ей, как одна работающая женщина другой. Гильдия Нищих была работодателем равных возможностей.
   «Добрый день. Вы не могли бы дать мне десять тысяч долларов на маленький особняк?»
   «Нет.»
   «Я просто спросила.»
   Королева Молли повернулась к Морковке.
   «Что это было?»
   «Полагаю, что новый вид оружия.»
   "Мы слышали звон стекла, и она уже лежала на полу. " сказала Молли. — «Зачем кому-то потребовалось ее убивать?»
   "Чья это комната? " — спросил Морковка.
   «Моя. Это моя уборная комната.»
   "Тогда кто бы это ни сделал, то это произошло после вашего ухода. Он совершил это после вашего ухода. 'Кто-то в тряпках, кто-то в латках, а один в бархатной мантии. '…