Страница:
"Он забыл имя Фасольки, но помнил комнату. Он не знал номера комнаты, но привел прямо к ней. " — продолжал Морковка.
«Верно. Я ожидал, что доктор Белолицый расскажет вам.»
— сказал Буффо.
"Я разговаривал с доктором Белолицым. " — сказал Морковка.
Любимица ощутила, что начинает понимать способ, используемый Морковкой при задавании вопросов. Он спрашивал их, но не задавал вопросов. Он просто говорил людям, что он думает или подозревает, а у тех развязывались языки, описывая в деталях требуемое. И он никогда, абсолютно никогда, не говорил лжи.
Буффо толкнул, открывая, дверь и завозился, зажигая, свечу.
"Ну вот, мы и на месте. " — сказал он. — «Я заведую залом, если я не на чертовых воротах.»
"Бог мой. " — сказала вполголоса Любимица. — «Это ужасно.»
"Это очень интересно. " — сказал Морковка.
"Это исторично. " — сказал Буффо.
«Все эти маленькие головы…»
В свете свечей они тянулись, полка за полкой, бесконечной чередой, крошечные маленькие лица клоунов — как-будто племя охотников за головами внезапно обрело изысканное чувство юмора и пожелало сделать мир более прекрасным.
"Яйца. " — сказал Морковка. — "Обычные куриные яйца.
Все, что вы делаете, — это берете куриное яйцо и проделываете в обоих концах дырки, выдуваете содержимое яйца, а затем клоун рисует свой грим на яйце, и это его официальный грим, и ни один клоун не может его использовать. Это очень важно. Как вы знаете, некоторые лица были в семьях в течение многих поколений. Это очень ценная вещь — лицо клоуна. Разве не так, Буффо?"
Клоун воззрился на него.
«Как вы все это узнали?»
«Я прочитал об этом в книге.»
Любимица подняла древнее яйцо. К нему прилагалась табличка, на которой была дюжина имен, все зачеркнутые, за исключением последнего. Чернила в более ранних записях выцвели почти полностью. Она положила яйцо назад на полку и, не сознавая, вытерла руку о тунику.
"Что произойдет, если клоун захочет воспользоваться лицом другого клоуна? " — спросила она.
"Мы всегда сравниваем новые яйца с этими, хранящимися на полках. " — сказал Буффо. — «Это категорически запрещено.»
Они проходили между проходами, уставленными десятками и десятками лиц. Любимице мерещилось, что до нее доносились сдавленные звуки миллионов штанов, наполняемых тортами, и эхо тысяч гогочущих носов и миллионов ухмылок на лицах, которые не улыбались. На полпути находился альков, в котором были стол, стул, полка, забитая старыми гроссбухами, пучками крашенного конского волоса, блестками и прочими мелочами особого искусства рисования на яйцах. Морковка поднял пучок крашенного конского волоса и повертел его в руке, размышляя.
"Но предположим. " — сказал он. — «что клоун, я имею в виду клоуна с его собственным лицом… предположим, что он использовал лицо другого клоуна?»
"Пардон? " — сказал Буффо.
"Предположим, что вы использовали грим другого клоуна? " — сказала Любимица.
"Ах, это случается постоянно. " — сказал Буффо. — «Люди всегда обмениваются пощечинами…»
"Пощечинами? " — переспросила Любимица.
"Гримом. " — перевел Морковка. — «Нет, мне кажется, что младший констебль Любимица спрашивает совсем о другом, Буффо: мог ли клоун сделать себе грим, чтобы походить на другого клоуна?»
Брови Буффо встали дыбом, как-будто тот пытался понять невообразимый вопрос.
«Пардон?»
«Где яйцо Фасольки, Буффо?»
"Вот здесь на столе. " — сказал Буффо. — «Можете взглянуть, если пожелаете.»
Они взяли яйцо в руки. У яйца был красный нос в виде шара и красный парик. Любимица увидела, что Морковка поднес яйцо к свету и вытащил из кармана прядь красных волос.
"Но. " — сказала она, еще раз пытаясь заставить Буффо понять. — «разве не могли бы вы проснуться однажды утром и наложить грим так, что вы походили бы на другого клоуна?»
Тот поглядел на нее. Было трудно описать выражение его лица из-за постоянно унылого рта, но как она могла предположительно сказать, что Буффо произвел специфический половой акт с маленькими цыплятами.
"Как же я мог такое сделать! " — закричал он. — «Ведь тогда я не был бы собой!»
«А кто-нибудь еще мог бы такое сделать?»
Из пуговицы Буффо прыснули струйки воды.
«Я не должен прислушиваться к подобным грязным разговорам, мисс.»
"Так вы утверждаете. " — сказал Морковка. — «что ни один клоун не гримировал свое лицо по проекту, гм, другого клоуна?»
«Вы опять за свое!»
«Да, но возможно иногда, случайно, юный клоун мог бы возможно…»
«Послушайте, мы порядочные люди, верно?»
"Простите. " — сказал Морковка. — "Думаю, что понимаю.
Сейчас… когда мы нашли бедного Фасольку, на нем не было клоунского парика, но подобная вещь могла легко упасть в реку. Но его нос, да… вы говорили сержанту Двоеточие, что кто-то украл его нос. Его настоящий нос. Не могли бы вы. " — сказал очень вежливо Морковка, обращаясь с тем как с простаком. — «показать ваш настоящий нос, Буффо?»
Буффо постучал по большому красному носу у себя на лице.
"Но это… " — начала Любимица.
"… ваш настоящий нос. " — сказал Морковка. — «Благодарю вас.»
Клоун был в замешательстве.
"Я думаю, что вам лучше уйти. " — сказал он. — «Мне совершенно не нравится подобный разговор. Он меня раздражает.»
"Простите. " — повторил Морковка. — «Это просто… я думаю, что у меня есть идея. Я размышлял над ней до того… а сейчас я почти уверен, как мне кажется, что знаю человека, совершившего подобное. Но я должен был увидеть яйца, чтобы удостовериться.»
"Вы утверждаете, что другой клоун убил его? " — воинственно спросил Буффо. — «Поскольку вы так говорите, я буду вынужден немедленно…»
"Не сразу. " — сказал Морковка. — «Но я могу показать лицо убийцы.»
Он нагнулся и взял что-то из мусора на столе. Затем он повернулся к Буффо и раскрыл ладонь. Он находился спиной к Любимице, и та не могла хорошо разглядеть, что же он держит в руке. Но Буффо издал сдавленный крик и убежал вдоль прохода, уставленного лицами. Его большие туфли громко шлепали по каменным плиткам.
"Благодарю вас. " — сказал Морковка в спину удалявшегося клоуна. — «Вы оказали неоценимую помощь.»
Он опять сжал ладонь.
"Пошли! " — сказал он. — "Нам лучше убраться побыстрее.
Вряд ли наша популярность возрастет через пару минут."
"Что вы ему показали? " — спросила Любимица, когда они с достоинством, но поспешно, направлялись к воротам.
«Это было что-то, из-за чего вы напросились в музей отыскать ее, правда? Вся это чушь о желании увидеть музей…»
"Я действительно хотел его увидеть. Хороший полицейский должен быть открыт новым переживаниям. " — сказал Морковка.
Они очутились у ворот. Ни один метко брошенный торт мести не вылетел из темноты. Воздух был напоен свежестью, что было весьма необычно для Анк-Морпорка. Но здесь люди могли по крайней мере смеяться без расплаты за это.
"Вы мне не показали, что так его испугало. " — сказала она.
"Я показал ему убийцу. " — сказал Морковка. — «Простите. Я не думал, что он так это воспримет. Полагаю, что они все немного зашевелились. Это как у гномов с инструментами. Каждый мыслит своим собственным образом.»
«Вы нашли там лицо убийцы?»
«Да.»
Морковка раскрыл ладонь.
На ней лежало нераскрашенное яйцо.
"Он выглядел так. " — сказал он.
«У него не было лица?»
"Нет, вы мыслите как клоун. Я думаю более проще. " сказал Морковка. — "Но думаю, что все произошло таким образом. Кто-то из Убийц искал способ входить и выходить незамеченным. Он обнаружил, что между Гильдиями только тонкая стена. У него была своя комната. Все, что ему оставалось сделать, — узнать, кто живет с той стороны. Позже он убил Фасольку и взял его парик и нос. Его настоящий нос. Это так мыслят клоуны. Грим не должен быть трудным.
Вы можете найти его где угодно. Он вошел в Гильдию, загримировавшись, чтобы быть похожим на Фасольку, пробил стену, затем вылез снаружи музея, только в этот раз он был одет как Убийца. Он взял гоннилду и вернулся сюда, опять пролез сквозь стену, одетый как Фасолька и удалился. А затем кто-то убил его."
"Буффо сказал, что Фасолька выглядел озабоченным. " сказала Любимица.
«А я подумал, что это странно, потому что вы должны видеть клоуна очень близко, чтобы понять его настоящее выражение лица. Но вы могли бы заметить, если грим на лице был не в полном порядке. Это возможно, если грим был наложен на того, кто не привык к нему. Но самое главное, что если другой клоун видит лицо Фасольки, выходящего в дверь, то он видит именно этого уходящего человека. Они не могут вообразить, что кто-нибудь другой может надеть это лицо. Они так не мыслят. Клоун и его грим — одно целое. Без своего грима клоун не существует. Клоун не может одевать лицо другого клоуна, точно так же как гном не мог бы воспользоваться инструментом другого гнома.»
"Впрочем выглядит весьма рискованно. " — сказала Любимица.
«Да уж. Это и было весьма рискованно.»
«Морковка? Что вы собираетесь делать?»
«Думаю, что совсем неплохо было бы узнать, чья комната была на другой стороне дыры, ну как? Я так думаю, что она могла принадлежать маленькому другу Фасольки.»
«В Гильдии Убийц? Именно мы?»
«Гм. Вы попали в самую точку.»
Морковка выглядел таким измученным, что Любимица уступила ему.
"Который час? " — спросила она.
Морковка очень осторожно достал из футляра часы, предназначавшиеся в подарок Бодряку.
«Сейчас…»
— э-бим, э-бим, э-бим, бом… бом… бом…
Они терпеливо ждали, пока закончится перезвон.
"Четверть седьмого. " — сказал Морковка. — «Совершенно точно. Я поставил их по большим солнечным часам в Университете.»
Любимица поглядела на небо.
"Ладно. " — сказала она. — «Думаю, что смогу сама все разузнать. Предоставьте это мне.»
«Как?»
«Э… Я… Я могла бы снять форму, не так ли, и поговорить по-своему как-будто сестра кухонной прислуги или еще что-нибудь…»
Морковка продолжал сомневаться.
«Вы думаете, что так выйдет?»
«А вы могли бы придумать что-то получше?»
«Не сейчас.»
«Ну тогда я… э… посмотрю…что вы присоединились к остальным, а… я найду где-нибудь укромное местечко, чтобы превратиться в что-нибудь подходящее.»
У нее не было возможности оглянуться, чтобы заметить. откуда донесся ехидный смешок. Гаспод обладал способностью безмолвно проникать как маленькое облачко метана в переполненную комнату, и с тягостной способностью последнего заполнять все доступное пространство.
"Где бы вам сменить одежду? " — сказал Морковка.
"Хороший Дозорный всегда готов сымпровизировать. " сказала Любимица.
"Этот маленький пес отвратительно сопит. " — сказал Морковка. — «Почему он всегда следует за нами?»
«Не имею понятия.»
«У него для вас подарок.»
Любимица рискнула бросить взгляд. Гаспод держал в пасти огромную кость. Та была шире, чем он в длину, и могла принадлежать существу, умершему в смоляной яме. Кость была позеленевшей и местами прогнившей от старости.
"Прекрасно. " — холодно сказала она. — «Давай, продолжай. Позволь мне узнать, что я могу сделать…»
"Если ты уверена… " — начал Морковка с неохотой в голосе.
«Да.»
Когда он ушел, Любимица отправилась в ближайший переулок. До восхода луны оставалось несколько минут.
Сержант Двоеточие отдал честь вернувшемуся Морковке, погруженному в глубокие раздумья.
"Мы можем возвращаться домой! " — предположил он.
«Что? Почему?»
«Уже все уладилось.»
"Я выразился так, чтобы развеять сомнения. " — сказал Морковка.
"Ага. Очень разумно. " — быстро сообразил сержант. «Я так и подумал. Он говорит так, чтобы развеять сомнения, так я и подумал.»
«Убийца все еще неизвестен. А может стряслось еще худшее.»
Морковка пробежал взором по разношерстной шеренге солдат.
"Но сейчас, как мне кажется, пора уладить дела с Дневным Дозором. " — сказал он.
«Э. Люди поговаривают, что там разразился настоящий бунт.»
«Вот почему мы должны все уладить.»
Двоеточие прикусил язык. Он не был заведомым трусом. В прошлом году вторгся дракон, и он стоял на крыше, пуская в того стрелы до тех пор, пока тот не повалился на него с разинутой пастью, хотя признаться ему пришлось сменить после нижнее белье. Но там было проще. Огромный огнедышащий дракон был прямодушным. Он просто собирался изжарить тебя заживо. И это было все, о чем стоило беспокоиться. Признаться, там было слишком много беспокойства, но это было… просто. Там не было ни капли тайны.
"Мы должны все уладить? " — спросил он.
«Да.»
«Ох. Хорошо. Я люблю улаживать дела.»
Скверный Оле Рон был членом Гильдии Нищих, состоя на хорошем счету. Он был бормотальщиком, и очень неплохим. Он мог ходить среди людей, бормоча на их языке, пока те не давали ему деньги, чтобы он смолк. Люди думали, что он был сумасшедшим, но это не было на самом деле истинной причиной. Просто он был в соприкосновении с действительностью на космическом уровне и испытывал затруднения, фокусируя на мелких предметах, вроде иных людей, стен и мыла (хотя на очень мелких предметах, вроде монет, его зрение было отличным).
А потому его не удивило, когда мимо него промелькнула красивая девушка, сбросив на ходу всю одежду. Такие вещи происходили все время, хотя до сих пор только у него внутри в голове.
В остолбенении он наблюдал происходившие превращения.
Элегантный золотой силуэт умчался прочь, оставив его наедине со своими мыслями.
"Я говорил им! Я говорил им! " — кричал он. — «Фиг они от меня получат, вот что! Рука тысячелетий и коротышка! Я говорил им!»
Гаспод завилял тем, что формально можно было бы назвать хвостом, когда Любимица вернулась.
"Превратилась во фто-нибудь подходящее. " — сказал он, слегка шепелявя из-за кости. — «Прекрасное создание. Я принес вам маленький сувенир.»
Он швырнул кость на мостовую. Та выглядела ничуть не лучше с волчьей точки зрения Любимицы.
"Зачем? " — спросила она.
«Напичкана питательным костным мозгом, это же кость.» укоризненно сказал он.
"Забудь об этом. " — сказала Любимица. — «Как ты обычно попадаешь в Гильдию Убийц?»
"А может потом мы могли бы посетить мусорные кучи на Дороге Федры? " — сказал Гаспод, его огрызок хвоста стучал по земле. "Там везде крысы, они заставят встать твою шерсть дыбом… Нет, все в порядке, забудь, что упоминал об этом. " — быстро закончил он, когда в глазах Любимицы вспыхнул огонек.
Он вздохнул.
"Там из кухни есть водосток. " — сказал он.
«Достаточно большой для человека?»
«Даже для гнома маловат. Но это не имеет значения. Вечером спагетти. Ты не найдешь в спагетти много костей…»
«Пошли.»
Он захромал, продолжая путь.
"Это была хорошая кость. " — сказал он. — «Твердая, даже начала зеленеть. Ха! Впрочем, спорю, что ты ничего не имеешь против коробки шоколада из магазина мистера Ломтя.»
Он съежился, увидев, что та поворачивается к нему.
«О чем ты говоришь?»
«Ничего! Ничего!»
Хныкая, он поплелся за ней.
Любимица не была счастлива, отнюдь. Это всегда было проблемой, отрастание шерсти и клыков каждое полнолуние.
Даже когда ей казалось, что прежде она была счастлива. Она нашла, что некоторые люди бывают счастливы во взаимоотношениях, когда их партнер отращивает шерсть и воет волком.
И дала клятву: больше никаких подобных головоломок.
Что же до Гаспода, то он определил себе жизнь без любви, или по крайней мере не больше, чем привычная привязанность и короткая связь, испытываемая ни о чем не подозревающей чихуахуа с ногой почтальона.
Гоннилда лежала на столе, голубовато поблескивая металлом. Или возможно не так поблескивая, как отливая. Разумеется, это было только масло. Вы должны поверить, что это было только масло. Это была цельнометаллическая вещь. Ей невозможно было оставаться в живых.
И еще…
И еще…
«Они говорят, что это была только девушка-нищенка в Гильдии.»
Ну? Что с того? Она оказалась жертвой обстоятельств. В этом нет моей вины. Это была твоя вина. Я ведь только гоннилда. Гоннилды не убивают людей. Люди убивают людей.
«Ты убила Заложи-Молоток! Парень сказал, что ты сама выстрелила! А он тебя отремонтировал!»
Ты ожидаешь признательности? Он же мог сделать другую гоннилду!
«И это послужило причиной, чтобы убить его?»
Без сомнения. У тебя нет понимания.
Был ли это голос у него в голове или это говорила гоннилда? Он не мог поручиться. Эдвард говорил, что он слышал голос… Тот сказал, что все, что ему возжелается, она может ему дать…
Попасть в Гильдию для Любимицы оказалось весьма простым, несмотря на разъяренные толпы людей. Кое-кто из Убийц, происхождением из благородных домов, непременной принадлежностью которых были большие псы, шастающие повсюду и облаивающие все подряд, такой же как в менее знатных домах расстилают ковры на полах, привел их с собой. Кроме того Любимица была Чистокровной. она ловила на себе восхищенные взгляды, когда шагала между домов. Найти нужный коридор оказалось тоже легким. Она помнила вид из соседней двери и сосчитала этажи. Как бы то ни было, ей это не составило труда. Вонь от фейерверков носилась в воздухе по всему коридору.
В коридоре стояла кучка Убийц. Дверь в комнату была широко распахнута. Выглянув из-за угла, Любимица увидела приближающегося доктора Креста, его лицо перекосилось от ярости.
«Мистер Унылый.»
Седовласый Убийца изобразил внимание.
«Сэр?»
«Я хочу его найти!»
«Да, доктор…»
«На самом деле я желаю его погребения! С чрезвычайной невежливостью! И я устанавливаю награду в тысяч долларов… Я заплачу ее лично, вы понимаете? В любом случае без налога Гильдии!»
Толпа Убийц разбежалась во все стороны. Десять тысяч долларов, необлагаемых налогом, были хорошими деньгами.
Унылый ощущал себя неуютно. — «Доктор. Я думаю…»
«Думаете? Вам платят не за думанье. Одни небеса могут знать, куда этот идиот мог подеваться. Я приказал Гильдии искать! Почему никто не взломал дверь?»
«Простите, доктор. Эдвард покинул нас несколько недель назад, и я не подумал…»
«Вы не подумали? За что вам платят деньги?»
"Никогда не видел его в таком настроении. " — сказал Гаспод.
Откуда-то сзади до главы Убийц донесся кашель. Доктор Белолицый поспешно возник в комнате.
"Ах, доктор. " — сказал доктор Крест. — «Мне кажется, что нам лучше уйти и обсудить все дальнейшее в моей комнате, согласны?»
«Бог мой, мои глубочайшие извинения…»
«Не стоит. Маленький… дьяволенок сделал из нас обоих дураков. Да… впрочем ничего личного. Мистер Унылый, Шуты и Убийцы будут охранять эту дыру, пока мы не сможем привести завтра каменщиков. Никто не должен проходить сквозь дыру. Вы понимаете?»
«Да, доктор.»
«Отлично.»
"Это мистер Унылый. " — сказал Гаспод в то время, как доктор Крест и глава клоунов удалялись по коридору. "Второе лицо среди Убийц. " Он почесал ухо. «Он может заклевать старину Креста за двухпенсовик, если это против правил.»
Любимица зашагала по коридору. Унылый, утиравший лоб черным платком, обернулся и посмотрел на нее.
"Привет, ты — новенькая. " — сказал он, бросая взгляд на Гаспода. — «А ты, как я погляжу, тоже вернулась, дворняга…»
"Тяв, тяв. " — сказал Гаспод, стуча обрубком хвоста по полу. "Между прочим. " — добавил он к сведению Любимицы. «Он часто добр на мятный леденец, если вы застали его в хорошем настроении. В этом году он отравил пятнадцать человек. Он почти так же ловок в обращении с ядами, как и старина Крест.»
"Мне это нужно знать? " — сказала Любимица. Унылый потрепал ее по голове. «Убийцы никогда не убивают, пока им не будет заплачено. О, эти маленькие клочки бумаги, но они совершенно меняют дело.»
Любимица заняла положение, чтобы видеть дверь. Имя было написано на куске картона, закрепленного металлической скобкой на двери.
Эдвард с'Мерть.
"Эдвард с'Мерть. " — прочла она.
«Это имя гудит как колокол.» — сказал Гаспод. — «Семья привыкла жить на Королевской Дороге. Привыкла быть богатой как Креозот.»
«Кто это Креозот?»
«Один иностранный мерзавец, который был богатым.»
«А…»
«Но прадедушка имел зверский аппетит, а дедушка ловил любого в одежде и раздевал, снимая его одежду, как вы понимаете, а старый с'Мерть, да-да, тот был трезв и чист, но растратил остатки семейного состояния, учитывая имеющееся слепое пятно, которое обнаружилось, когда потребовалось рассказать разницу между единицей и тринадцатью.»
«Не могу понять, как это сказалось на потере денег.»
«А таким образом, что если вы подумаете играть в игру 'Калека мистер Лук' с большими мальчиками.»
Оборотень и пес вернулись в коридор.
"Ты что-нибудь знаешь о магистре Эдварде? " — спросила Любимица.
«Ничего. Дом был недавно продан. Семья в долгах. Его самого давно не видели в окрестностях.»
"Ты определенно колодезь информации. " — сказала она.
"Я обойду все вокруг. Никто не замечает псов. " — Гаспод наморщил нос, походивший на высохший трюфель.
«Чтоб мне ослепнуть. Воняет гоннилдой, ей-ей.»
"Да. В этом есть что-то странное. " — сказала Любимица.
«Что?»
«Что-то неправильное.»
Там были и другие запахи. Нестиранных носков, других псов, грима доктора Белолицего, вчерашнего обеда — ароматы витали в воздухе. Но запах фейерверка, о котором Любимица уже автоматически думала как о гоннилде, витал везде и повсюду, едкий как кислота.
«Что неправильно?»
«Не знаю… может это запах гоннилды…»
«Нет. Все начиналось здесь. Гоннилда хранилась здесь годами.»
«Верно. Ну что ж, у нас есть имя. Оно может что-нибудь означать для Морковки?»
Любимица спустилась по лестнице.
"Прости… " — сказал Гаспод.
«Да.»
«Но как ты сможешь вновь превратиться в женщину?»
"Я просто выйду из лунного света… и сконцентрируюсь.
Так это и происходит."
«Тьфу! И это все?»
«Если это на самом деле полнолуние, то я могу оборачиваться даже днем, если конечно пожелаю. Просто я должна оборачиваться в лунном свете.»
«И убежать прочь? А как насчет волчьей отравы?»
«Волчья отрава. Это растение, как я полагаю, типа аконита. А оно причем?»
"Послушай, не стоит верить всему, что слышишь об оборотнях. Мы — люди, как и все остальные. Большую часть времени. " — добавила она.
Они уже вышли из Гильдии и направлялись к аллее, которую и в самом деле достигли, но в их отсутствие там пропали некоторые важные вещи, хранившиеся там до недавнего времени. Самым важным из всего была форма Любимицы, впрочем пропажа была житейским недостатком Скверного Оле Рона.
«Черт!»
Они посмотрели на опустевший участок земли.
"Принести другую одежду? " — сказал Гаспод.
«Да, но только возвращайся на улицу Вязов. Это моя единственная форма.»
«Тебе обязательно одевать одежду, если ты в человечьем обличьи?»
«Да.»
«Зачем? Я мог бы вообразить обнаженную женщину, которая была бы как дома в любой компании, не в обиду будь сказано.»
«Я предпочитаю одежду.»
Гаспод обнюхал землю.
"Пошли. " — сказал он. — «Нам лучше поймать Скверного Оле Рона до того, как твоя кольчуга станет бутылкой Медвежьего Объятия, а?»
Любимица огляделась вокруг. Запах Скверного Оле Рона был почти осязаем.
«Ладно. Но давай поторопимся.»
Волчья отрава? Совершенно не нужно принимать эти дурацкие старинные травы, чтобы усложнить себе жизнь, если вам приходится проводить одну неделю каждый месяц с двумя дополнительными ногами и четырьмя дополнительными сосками.
Вокруг Дворца Патриция, а также Гильдии Убийц, собрались толпы народа. Повсюду шныряли десятки нищих весьма неприглядного вида. Выглядеть безобразно — это товар нищего в торговле, как ни крути. Эти же выглядели безобразнее, чем требовалось.
Милиция выглянула из-за угла.
"Там сотни людей. " — сказал Двоеточие. — «И толпа троллей окружила Дневной Дозор.»
"А где самая большая толпа? " — спросил Морковка. "Повсюду, где есть тролли. " — сказал Двоеточие. Он опомнился. "Это всего лишь шутка. " — добавил он.
"Отлично. " — сказал Морковка. — «Все за мной.»
Ропот стих, пока милиция маршировала, громыхала, шагала, топала костяшками, направляясь к Дому Дневного Дозора.
Пара огромных троллей преградила им дорогу. Толпа глазела, выжидающе стихнув. В любую минут, подумал Двоеточие, кто-нибудь решится чем-нибудь запустить в них. А нам потом всем помирать.
Он бросил взгляд вверх. Медленно и рывками над водосточными желобами появились головы горгон.
Никому не хотелось пропускать хорошего сражения.
Морковка кивнул двум троллям. Как заметил Двоеточие, они были полностью покрыты лишайником.
"Это же Синий Джон и Боксит, разве не так? " — сказал Морковка.
Синий Джон, не удержавшись, кивнул в ответ. Боксит был сдержанее и просто сверкнул глазами.
"Вы именно те, кого я искал. " — продолжал Морковка.
Двоеточие надвинул плотнее шлем, как если бы моллюск десятого размера пытался влезть в раковину первого размера.
"Вы призваны. " — сообщил Морковка. Из-за него украдкой выглянул Двоеточие.
"Доложите капралу Валету о имеющемся у вас оружии.
«Верно. Я ожидал, что доктор Белолицый расскажет вам.»
— сказал Буффо.
"Я разговаривал с доктором Белолицым. " — сказал Морковка.
Любимица ощутила, что начинает понимать способ, используемый Морковкой при задавании вопросов. Он спрашивал их, но не задавал вопросов. Он просто говорил людям, что он думает или подозревает, а у тех развязывались языки, описывая в деталях требуемое. И он никогда, абсолютно никогда, не говорил лжи.
Буффо толкнул, открывая, дверь и завозился, зажигая, свечу.
"Ну вот, мы и на месте. " — сказал он. — «Я заведую залом, если я не на чертовых воротах.»
"Бог мой. " — сказала вполголоса Любимица. — «Это ужасно.»
"Это очень интересно. " — сказал Морковка.
"Это исторично. " — сказал Буффо.
«Все эти маленькие головы…»
В свете свечей они тянулись, полка за полкой, бесконечной чередой, крошечные маленькие лица клоунов — как-будто племя охотников за головами внезапно обрело изысканное чувство юмора и пожелало сделать мир более прекрасным.
"Яйца. " — сказал Морковка. — "Обычные куриные яйца.
Все, что вы делаете, — это берете куриное яйцо и проделываете в обоих концах дырки, выдуваете содержимое яйца, а затем клоун рисует свой грим на яйце, и это его официальный грим, и ни один клоун не может его использовать. Это очень важно. Как вы знаете, некоторые лица были в семьях в течение многих поколений. Это очень ценная вещь — лицо клоуна. Разве не так, Буффо?"
Клоун воззрился на него.
«Как вы все это узнали?»
«Я прочитал об этом в книге.»
Любимица подняла древнее яйцо. К нему прилагалась табличка, на которой была дюжина имен, все зачеркнутые, за исключением последнего. Чернила в более ранних записях выцвели почти полностью. Она положила яйцо назад на полку и, не сознавая, вытерла руку о тунику.
"Что произойдет, если клоун захочет воспользоваться лицом другого клоуна? " — спросила она.
"Мы всегда сравниваем новые яйца с этими, хранящимися на полках. " — сказал Буффо. — «Это категорически запрещено.»
Они проходили между проходами, уставленными десятками и десятками лиц. Любимице мерещилось, что до нее доносились сдавленные звуки миллионов штанов, наполняемых тортами, и эхо тысяч гогочущих носов и миллионов ухмылок на лицах, которые не улыбались. На полпути находился альков, в котором были стол, стул, полка, забитая старыми гроссбухами, пучками крашенного конского волоса, блестками и прочими мелочами особого искусства рисования на яйцах. Морковка поднял пучок крашенного конского волоса и повертел его в руке, размышляя.
"Но предположим. " — сказал он. — «что клоун, я имею в виду клоуна с его собственным лицом… предположим, что он использовал лицо другого клоуна?»
"Пардон? " — сказал Буффо.
"Предположим, что вы использовали грим другого клоуна? " — сказала Любимица.
"Ах, это случается постоянно. " — сказал Буффо. — «Люди всегда обмениваются пощечинами…»
"Пощечинами? " — переспросила Любимица.
"Гримом. " — перевел Морковка. — «Нет, мне кажется, что младший констебль Любимица спрашивает совсем о другом, Буффо: мог ли клоун сделать себе грим, чтобы походить на другого клоуна?»
Брови Буффо встали дыбом, как-будто тот пытался понять невообразимый вопрос.
«Пардон?»
«Где яйцо Фасольки, Буффо?»
"Вот здесь на столе. " — сказал Буффо. — «Можете взглянуть, если пожелаете.»
Они взяли яйцо в руки. У яйца был красный нос в виде шара и красный парик. Любимица увидела, что Морковка поднес яйцо к свету и вытащил из кармана прядь красных волос.
"Но. " — сказала она, еще раз пытаясь заставить Буффо понять. — «разве не могли бы вы проснуться однажды утром и наложить грим так, что вы походили бы на другого клоуна?»
Тот поглядел на нее. Было трудно описать выражение его лица из-за постоянно унылого рта, но как она могла предположительно сказать, что Буффо произвел специфический половой акт с маленькими цыплятами.
"Как же я мог такое сделать! " — закричал он. — «Ведь тогда я не был бы собой!»
«А кто-нибудь еще мог бы такое сделать?»
Из пуговицы Буффо прыснули струйки воды.
«Я не должен прислушиваться к подобным грязным разговорам, мисс.»
"Так вы утверждаете. " — сказал Морковка. — «что ни один клоун не гримировал свое лицо по проекту, гм, другого клоуна?»
«Вы опять за свое!»
«Да, но возможно иногда, случайно, юный клоун мог бы возможно…»
«Послушайте, мы порядочные люди, верно?»
"Простите. " — сказал Морковка. — "Думаю, что понимаю.
Сейчас… когда мы нашли бедного Фасольку, на нем не было клоунского парика, но подобная вещь могла легко упасть в реку. Но его нос, да… вы говорили сержанту Двоеточие, что кто-то украл его нос. Его настоящий нос. Не могли бы вы. " — сказал очень вежливо Морковка, обращаясь с тем как с простаком. — «показать ваш настоящий нос, Буффо?»
Буффо постучал по большому красному носу у себя на лице.
"Но это… " — начала Любимица.
"… ваш настоящий нос. " — сказал Морковка. — «Благодарю вас.»
Клоун был в замешательстве.
"Я думаю, что вам лучше уйти. " — сказал он. — «Мне совершенно не нравится подобный разговор. Он меня раздражает.»
"Простите. " — повторил Морковка. — «Это просто… я думаю, что у меня есть идея. Я размышлял над ней до того… а сейчас я почти уверен, как мне кажется, что знаю человека, совершившего подобное. Но я должен был увидеть яйца, чтобы удостовериться.»
"Вы утверждаете, что другой клоун убил его? " — воинственно спросил Буффо. — «Поскольку вы так говорите, я буду вынужден немедленно…»
"Не сразу. " — сказал Морковка. — «Но я могу показать лицо убийцы.»
Он нагнулся и взял что-то из мусора на столе. Затем он повернулся к Буффо и раскрыл ладонь. Он находился спиной к Любимице, и та не могла хорошо разглядеть, что же он держит в руке. Но Буффо издал сдавленный крик и убежал вдоль прохода, уставленного лицами. Его большие туфли громко шлепали по каменным плиткам.
"Благодарю вас. " — сказал Морковка в спину удалявшегося клоуна. — «Вы оказали неоценимую помощь.»
Он опять сжал ладонь.
"Пошли! " — сказал он. — "Нам лучше убраться побыстрее.
Вряд ли наша популярность возрастет через пару минут."
"Что вы ему показали? " — спросила Любимица, когда они с достоинством, но поспешно, направлялись к воротам.
«Это было что-то, из-за чего вы напросились в музей отыскать ее, правда? Вся это чушь о желании увидеть музей…»
"Я действительно хотел его увидеть. Хороший полицейский должен быть открыт новым переживаниям. " — сказал Морковка.
Они очутились у ворот. Ни один метко брошенный торт мести не вылетел из темноты. Воздух был напоен свежестью, что было весьма необычно для Анк-Морпорка. Но здесь люди могли по крайней мере смеяться без расплаты за это.
"Вы мне не показали, что так его испугало. " — сказала она.
"Я показал ему убийцу. " — сказал Морковка. — «Простите. Я не думал, что он так это воспримет. Полагаю, что они все немного зашевелились. Это как у гномов с инструментами. Каждый мыслит своим собственным образом.»
«Вы нашли там лицо убийцы?»
«Да.»
Морковка раскрыл ладонь.
На ней лежало нераскрашенное яйцо.
"Он выглядел так. " — сказал он.
«У него не было лица?»
"Нет, вы мыслите как клоун. Я думаю более проще. " сказал Морковка. — "Но думаю, что все произошло таким образом. Кто-то из Убийц искал способ входить и выходить незамеченным. Он обнаружил, что между Гильдиями только тонкая стена. У него была своя комната. Все, что ему оставалось сделать, — узнать, кто живет с той стороны. Позже он убил Фасольку и взял его парик и нос. Его настоящий нос. Это так мыслят клоуны. Грим не должен быть трудным.
Вы можете найти его где угодно. Он вошел в Гильдию, загримировавшись, чтобы быть похожим на Фасольку, пробил стену, затем вылез снаружи музея, только в этот раз он был одет как Убийца. Он взял гоннилду и вернулся сюда, опять пролез сквозь стену, одетый как Фасолька и удалился. А затем кто-то убил его."
"Буффо сказал, что Фасолька выглядел озабоченным. " сказала Любимица.
«А я подумал, что это странно, потому что вы должны видеть клоуна очень близко, чтобы понять его настоящее выражение лица. Но вы могли бы заметить, если грим на лице был не в полном порядке. Это возможно, если грим был наложен на того, кто не привык к нему. Но самое главное, что если другой клоун видит лицо Фасольки, выходящего в дверь, то он видит именно этого уходящего человека. Они не могут вообразить, что кто-нибудь другой может надеть это лицо. Они так не мыслят. Клоун и его грим — одно целое. Без своего грима клоун не существует. Клоун не может одевать лицо другого клоуна, точно так же как гном не мог бы воспользоваться инструментом другого гнома.»
"Впрочем выглядит весьма рискованно. " — сказала Любимица.
«Да уж. Это и было весьма рискованно.»
«Морковка? Что вы собираетесь делать?»
«Думаю, что совсем неплохо было бы узнать, чья комната была на другой стороне дыры, ну как? Я так думаю, что она могла принадлежать маленькому другу Фасольки.»
«В Гильдии Убийц? Именно мы?»
«Гм. Вы попали в самую точку.»
Морковка выглядел таким измученным, что Любимица уступила ему.
"Который час? " — спросила она.
Морковка очень осторожно достал из футляра часы, предназначавшиеся в подарок Бодряку.
«Сейчас…»
— э-бим, э-бим, э-бим, бом… бом… бом…
Они терпеливо ждали, пока закончится перезвон.
"Четверть седьмого. " — сказал Морковка. — «Совершенно точно. Я поставил их по большим солнечным часам в Университете.»
Любимица поглядела на небо.
"Ладно. " — сказала она. — «Думаю, что смогу сама все разузнать. Предоставьте это мне.»
«Как?»
«Э… Я… Я могла бы снять форму, не так ли, и поговорить по-своему как-будто сестра кухонной прислуги или еще что-нибудь…»
Морковка продолжал сомневаться.
«Вы думаете, что так выйдет?»
«А вы могли бы придумать что-то получше?»
«Не сейчас.»
«Ну тогда я… э… посмотрю…что вы присоединились к остальным, а… я найду где-нибудь укромное местечко, чтобы превратиться в что-нибудь подходящее.»
У нее не было возможности оглянуться, чтобы заметить. откуда донесся ехидный смешок. Гаспод обладал способностью безмолвно проникать как маленькое облачко метана в переполненную комнату, и с тягостной способностью последнего заполнять все доступное пространство.
"Где бы вам сменить одежду? " — сказал Морковка.
"Хороший Дозорный всегда готов сымпровизировать. " сказала Любимица.
"Этот маленький пес отвратительно сопит. " — сказал Морковка. — «Почему он всегда следует за нами?»
«Не имею понятия.»
«У него для вас подарок.»
Любимица рискнула бросить взгляд. Гаспод держал в пасти огромную кость. Та была шире, чем он в длину, и могла принадлежать существу, умершему в смоляной яме. Кость была позеленевшей и местами прогнившей от старости.
"Прекрасно. " — холодно сказала она. — «Давай, продолжай. Позволь мне узнать, что я могу сделать…»
"Если ты уверена… " — начал Морковка с неохотой в голосе.
«Да.»
Когда он ушел, Любимица отправилась в ближайший переулок. До восхода луны оставалось несколько минут.
Сержант Двоеточие отдал честь вернувшемуся Морковке, погруженному в глубокие раздумья.
"Мы можем возвращаться домой! " — предположил он.
«Что? Почему?»
«Уже все уладилось.»
"Я выразился так, чтобы развеять сомнения. " — сказал Морковка.
"Ага. Очень разумно. " — быстро сообразил сержант. «Я так и подумал. Он говорит так, чтобы развеять сомнения, так я и подумал.»
«Убийца все еще неизвестен. А может стряслось еще худшее.»
Морковка пробежал взором по разношерстной шеренге солдат.
"Но сейчас, как мне кажется, пора уладить дела с Дневным Дозором. " — сказал он.
«Э. Люди поговаривают, что там разразился настоящий бунт.»
«Вот почему мы должны все уладить.»
Двоеточие прикусил язык. Он не был заведомым трусом. В прошлом году вторгся дракон, и он стоял на крыше, пуская в того стрелы до тех пор, пока тот не повалился на него с разинутой пастью, хотя признаться ему пришлось сменить после нижнее белье. Но там было проще. Огромный огнедышащий дракон был прямодушным. Он просто собирался изжарить тебя заживо. И это было все, о чем стоило беспокоиться. Признаться, там было слишком много беспокойства, но это было… просто. Там не было ни капли тайны.
"Мы должны все уладить? " — спросил он.
«Да.»
«Ох. Хорошо. Я люблю улаживать дела.»
Скверный Оле Рон был членом Гильдии Нищих, состоя на хорошем счету. Он был бормотальщиком, и очень неплохим. Он мог ходить среди людей, бормоча на их языке, пока те не давали ему деньги, чтобы он смолк. Люди думали, что он был сумасшедшим, но это не было на самом деле истинной причиной. Просто он был в соприкосновении с действительностью на космическом уровне и испытывал затруднения, фокусируя на мелких предметах, вроде иных людей, стен и мыла (хотя на очень мелких предметах, вроде монет, его зрение было отличным).
А потому его не удивило, когда мимо него промелькнула красивая девушка, сбросив на ходу всю одежду. Такие вещи происходили все время, хотя до сих пор только у него внутри в голове.
В остолбенении он наблюдал происходившие превращения.
Элегантный золотой силуэт умчался прочь, оставив его наедине со своими мыслями.
"Я говорил им! Я говорил им! " — кричал он. — «Фиг они от меня получат, вот что! Рука тысячелетий и коротышка! Я говорил им!»
Гаспод завилял тем, что формально можно было бы назвать хвостом, когда Любимица вернулась.
"Превратилась во фто-нибудь подходящее. " — сказал он, слегка шепелявя из-за кости. — «Прекрасное создание. Я принес вам маленький сувенир.»
Он швырнул кость на мостовую. Та выглядела ничуть не лучше с волчьей точки зрения Любимицы.
"Зачем? " — спросила она.
«Напичкана питательным костным мозгом, это же кость.» укоризненно сказал он.
"Забудь об этом. " — сказала Любимица. — «Как ты обычно попадаешь в Гильдию Убийц?»
"А может потом мы могли бы посетить мусорные кучи на Дороге Федры? " — сказал Гаспод, его огрызок хвоста стучал по земле. "Там везде крысы, они заставят встать твою шерсть дыбом… Нет, все в порядке, забудь, что упоминал об этом. " — быстро закончил он, когда в глазах Любимицы вспыхнул огонек.
Он вздохнул.
"Там из кухни есть водосток. " — сказал он.
«Достаточно большой для человека?»
«Даже для гнома маловат. Но это не имеет значения. Вечером спагетти. Ты не найдешь в спагетти много костей…»
«Пошли.»
Он захромал, продолжая путь.
"Это была хорошая кость. " — сказал он. — «Твердая, даже начала зеленеть. Ха! Впрочем, спорю, что ты ничего не имеешь против коробки шоколада из магазина мистера Ломтя.»
Он съежился, увидев, что та поворачивается к нему.
«О чем ты говоришь?»
«Ничего! Ничего!»
Хныкая, он поплелся за ней.
Любимица не была счастлива, отнюдь. Это всегда было проблемой, отрастание шерсти и клыков каждое полнолуние.
Даже когда ей казалось, что прежде она была счастлива. Она нашла, что некоторые люди бывают счастливы во взаимоотношениях, когда их партнер отращивает шерсть и воет волком.
И дала клятву: больше никаких подобных головоломок.
Что же до Гаспода, то он определил себе жизнь без любви, или по крайней мере не больше, чем привычная привязанность и короткая связь, испытываемая ни о чем не подозревающей чихуахуа с ногой почтальона.
* * *
Порошок № 1 высыпался из сложенной бумаги в металлическую трубку. Взорвать Бодряка! Кто бы мог подумать, что тот на самом деле направится в оперный театр! Он потерял там обойму трубок. Но оставались еще три, аккуратно упакованные в выдолбленном ложе. Мешочек с порошком № 1 и элементарные знания об обработке свинца было всем, что нужно человеку, чтобы править городом…Гоннилда лежала на столе, голубовато поблескивая металлом. Или возможно не так поблескивая, как отливая. Разумеется, это было только масло. Вы должны поверить, что это было только масло. Это была цельнометаллическая вещь. Ей невозможно было оставаться в живых.
И еще…
И еще…
«Они говорят, что это была только девушка-нищенка в Гильдии.»
Ну? Что с того? Она оказалась жертвой обстоятельств. В этом нет моей вины. Это была твоя вина. Я ведь только гоннилда. Гоннилды не убивают людей. Люди убивают людей.
«Ты убила Заложи-Молоток! Парень сказал, что ты сама выстрелила! А он тебя отремонтировал!»
Ты ожидаешь признательности? Он же мог сделать другую гоннилду!
«И это послужило причиной, чтобы убить его?»
Без сомнения. У тебя нет понимания.
Был ли это голос у него в голове или это говорила гоннилда? Он не мог поручиться. Эдвард говорил, что он слышал голос… Тот сказал, что все, что ему возжелается, она может ему дать…
Попасть в Гильдию для Любимицы оказалось весьма простым, несмотря на разъяренные толпы людей. Кое-кто из Убийц, происхождением из благородных домов, непременной принадлежностью которых были большие псы, шастающие повсюду и облаивающие все подряд, такой же как в менее знатных домах расстилают ковры на полах, привел их с собой. Кроме того Любимица была Чистокровной. она ловила на себе восхищенные взгляды, когда шагала между домов. Найти нужный коридор оказалось тоже легким. Она помнила вид из соседней двери и сосчитала этажи. Как бы то ни было, ей это не составило труда. Вонь от фейерверков носилась в воздухе по всему коридору.
В коридоре стояла кучка Убийц. Дверь в комнату была широко распахнута. Выглянув из-за угла, Любимица увидела приближающегося доктора Креста, его лицо перекосилось от ярости.
«Мистер Унылый.»
Седовласый Убийца изобразил внимание.
«Сэр?»
«Я хочу его найти!»
«Да, доктор…»
«На самом деле я желаю его погребения! С чрезвычайной невежливостью! И я устанавливаю награду в тысяч долларов… Я заплачу ее лично, вы понимаете? В любом случае без налога Гильдии!»
Толпа Убийц разбежалась во все стороны. Десять тысяч долларов, необлагаемых налогом, были хорошими деньгами.
Унылый ощущал себя неуютно. — «Доктор. Я думаю…»
«Думаете? Вам платят не за думанье. Одни небеса могут знать, куда этот идиот мог подеваться. Я приказал Гильдии искать! Почему никто не взломал дверь?»
«Простите, доктор. Эдвард покинул нас несколько недель назад, и я не подумал…»
«Вы не подумали? За что вам платят деньги?»
"Никогда не видел его в таком настроении. " — сказал Гаспод.
Откуда-то сзади до главы Убийц донесся кашель. Доктор Белолицый поспешно возник в комнате.
"Ах, доктор. " — сказал доктор Крест. — «Мне кажется, что нам лучше уйти и обсудить все дальнейшее в моей комнате, согласны?»
«Бог мой, мои глубочайшие извинения…»
«Не стоит. Маленький… дьяволенок сделал из нас обоих дураков. Да… впрочем ничего личного. Мистер Унылый, Шуты и Убийцы будут охранять эту дыру, пока мы не сможем привести завтра каменщиков. Никто не должен проходить сквозь дыру. Вы понимаете?»
«Да, доктор.»
«Отлично.»
"Это мистер Унылый. " — сказал Гаспод в то время, как доктор Крест и глава клоунов удалялись по коридору. "Второе лицо среди Убийц. " Он почесал ухо. «Он может заклевать старину Креста за двухпенсовик, если это против правил.»
Любимица зашагала по коридору. Унылый, утиравший лоб черным платком, обернулся и посмотрел на нее.
"Привет, ты — новенькая. " — сказал он, бросая взгляд на Гаспода. — «А ты, как я погляжу, тоже вернулась, дворняга…»
"Тяв, тяв. " — сказал Гаспод, стуча обрубком хвоста по полу. "Между прочим. " — добавил он к сведению Любимицы. «Он часто добр на мятный леденец, если вы застали его в хорошем настроении. В этом году он отравил пятнадцать человек. Он почти так же ловок в обращении с ядами, как и старина Крест.»
"Мне это нужно знать? " — сказала Любимица. Унылый потрепал ее по голове. «Убийцы никогда не убивают, пока им не будет заплачено. О, эти маленькие клочки бумаги, но они совершенно меняют дело.»
Любимица заняла положение, чтобы видеть дверь. Имя было написано на куске картона, закрепленного металлической скобкой на двери.
Эдвард с'Мерть.
"Эдвард с'Мерть. " — прочла она.
«Это имя гудит как колокол.» — сказал Гаспод. — «Семья привыкла жить на Королевской Дороге. Привыкла быть богатой как Креозот.»
«Кто это Креозот?»
«Один иностранный мерзавец, который был богатым.»
«А…»
«Но прадедушка имел зверский аппетит, а дедушка ловил любого в одежде и раздевал, снимая его одежду, как вы понимаете, а старый с'Мерть, да-да, тот был трезв и чист, но растратил остатки семейного состояния, учитывая имеющееся слепое пятно, которое обнаружилось, когда потребовалось рассказать разницу между единицей и тринадцатью.»
«Не могу понять, как это сказалось на потере денег.»
«А таким образом, что если вы подумаете играть в игру 'Калека мистер Лук' с большими мальчиками.»
Оборотень и пес вернулись в коридор.
"Ты что-нибудь знаешь о магистре Эдварде? " — спросила Любимица.
«Ничего. Дом был недавно продан. Семья в долгах. Его самого давно не видели в окрестностях.»
"Ты определенно колодезь информации. " — сказала она.
"Я обойду все вокруг. Никто не замечает псов. " — Гаспод наморщил нос, походивший на высохший трюфель.
«Чтоб мне ослепнуть. Воняет гоннилдой, ей-ей.»
"Да. В этом есть что-то странное. " — сказала Любимица.
«Что?»
«Что-то неправильное.»
Там были и другие запахи. Нестиранных носков, других псов, грима доктора Белолицего, вчерашнего обеда — ароматы витали в воздухе. Но запах фейерверка, о котором Любимица уже автоматически думала как о гоннилде, витал везде и повсюду, едкий как кислота.
«Что неправильно?»
«Не знаю… может это запах гоннилды…»
«Нет. Все начиналось здесь. Гоннилда хранилась здесь годами.»
«Верно. Ну что ж, у нас есть имя. Оно может что-нибудь означать для Морковки?»
Любимица спустилась по лестнице.
"Прости… " — сказал Гаспод.
«Да.»
«Но как ты сможешь вновь превратиться в женщину?»
"Я просто выйду из лунного света… и сконцентрируюсь.
Так это и происходит."
«Тьфу! И это все?»
«Если это на самом деле полнолуние, то я могу оборачиваться даже днем, если конечно пожелаю. Просто я должна оборачиваться в лунном свете.»
«И убежать прочь? А как насчет волчьей отравы?»
«Волчья отрава. Это растение, как я полагаю, типа аконита. А оно причем?»
"Послушай, не стоит верить всему, что слышишь об оборотнях. Мы — люди, как и все остальные. Большую часть времени. " — добавила она.
Они уже вышли из Гильдии и направлялись к аллее, которую и в самом деле достигли, но в их отсутствие там пропали некоторые важные вещи, хранившиеся там до недавнего времени. Самым важным из всего была форма Любимицы, впрочем пропажа была житейским недостатком Скверного Оле Рона.
«Черт!»
Они посмотрели на опустевший участок земли.
"Принести другую одежду? " — сказал Гаспод.
«Да, но только возвращайся на улицу Вязов. Это моя единственная форма.»
«Тебе обязательно одевать одежду, если ты в человечьем обличьи?»
«Да.»
«Зачем? Я мог бы вообразить обнаженную женщину, которая была бы как дома в любой компании, не в обиду будь сказано.»
«Я предпочитаю одежду.»
Гаспод обнюхал землю.
"Пошли. " — сказал он. — «Нам лучше поймать Скверного Оле Рона до того, как твоя кольчуга станет бутылкой Медвежьего Объятия, а?»
Любимица огляделась вокруг. Запах Скверного Оле Рона был почти осязаем.
«Ладно. Но давай поторопимся.»
Волчья отрава? Совершенно не нужно принимать эти дурацкие старинные травы, чтобы усложнить себе жизнь, если вам приходится проводить одну неделю каждый месяц с двумя дополнительными ногами и четырьмя дополнительными сосками.
Вокруг Дворца Патриция, а также Гильдии Убийц, собрались толпы народа. Повсюду шныряли десятки нищих весьма неприглядного вида. Выглядеть безобразно — это товар нищего в торговле, как ни крути. Эти же выглядели безобразнее, чем требовалось.
Милиция выглянула из-за угла.
"Там сотни людей. " — сказал Двоеточие. — «И толпа троллей окружила Дневной Дозор.»
"А где самая большая толпа? " — спросил Морковка. "Повсюду, где есть тролли. " — сказал Двоеточие. Он опомнился. "Это всего лишь шутка. " — добавил он.
"Отлично. " — сказал Морковка. — «Все за мной.»
Ропот стих, пока милиция маршировала, громыхала, шагала, топала костяшками, направляясь к Дому Дневного Дозора.
Пара огромных троллей преградила им дорогу. Толпа глазела, выжидающе стихнув. В любую минут, подумал Двоеточие, кто-нибудь решится чем-нибудь запустить в них. А нам потом всем помирать.
Он бросил взгляд вверх. Медленно и рывками над водосточными желобами появились головы горгон.
Никому не хотелось пропускать хорошего сражения.
Морковка кивнул двум троллям. Как заметил Двоеточие, они были полностью покрыты лишайником.
"Это же Синий Джон и Боксит, разве не так? " — сказал Морковка.
Синий Джон, не удержавшись, кивнул в ответ. Боксит был сдержанее и просто сверкнул глазами.
"Вы именно те, кого я искал. " — продолжал Морковка.
Двоеточие надвинул плотнее шлем, как если бы моллюск десятого размера пытался влезть в раковину первого размера.
"Вы призваны. " — сообщил Морковка. Из-за него украдкой выглянул Двоеточие.
"Доложите капралу Валету о имеющемся у вас оружии.