Прикли Нэт. Ристалище

   — Нет, конечно, — усмехнулся Найл. — Просто я больше не сяду на твой корабль.
   — Нет! — морячка метнулась вперед и поймала правителя за руку. Придумайте другое наказание, мой господин!
   — Потом, — пообещал Найл, — после того, как мы сходим в Дельту. Помоги мне выбраться, а то такое чувство, будто к столбу привязали.
   Только после этой просьбы морячка поднялась с колен и едва не на руках вынесла правителя на берег.
   — Сколько вас еще ждать?! — недовольно фыркнула хозяйка солеварни.
   — Простите, госпожа, мы торопились как могли, — Найл первым покорно склонил свою голову и на всякий случай еще раз напомнил: — я твой покорный раб.
   — Ну, ладно, — смилостивилась Райя и протянула руку тыльной стороной ладони вверх.
   Найл принял протянутую руку и почтительно поцеловал.
   Надсмотрщица довольно хмыкнула, повернулась и пошла вперед. Похоже, новый вид приветствия пришелся ей по вкусу.
   Сразу за прибрежной растительностью началось поле, покрытое золотистыми колосьями пшеницы. Райя быстро нашла тропинку между делянками, вышла на более утоптанную тропу, и уже по ней вывела «своих работников» на дорогу. Вроде бы, у берега лазутчиков никто заметить не успел, а здесь, на большаке, это уже не имело никакого значения. Они шли из пустыни, с солеварни, в город, чтобы немножко поторговать.
   Эту дорогу Найл помнил. Здесь за прошедший год не изменилось практически ничего: те же пахнущие сладостью яблоневые и абрикосовые сады, те же виноградные лозы на взгорках. На своих местах остались и поля, местами располосованные длинными грядками, местами засеянные пшеницей и ячменем. Вот только людей почему-то не встречалось. Если раньше в каждом саду, на каждом поле постоянно трудилось хоть несколько земледельцев, то теперь за час пути нигде не промелькнуло ни единого работника.
   Солнце поднялось над горизонтом достаточно высоко, чтобы прогреть озябших за ночь братьев и подсушить их туники.
   Пареньки взбодрились и отнюдь не напоминали слуг, измученных долгим путем через пустыню. Только привязанные к спинам копья придавали походке некоторую неестественность, которую можно было бы списать на усталость.
   Дорога повернула, и все тут же вытянули шею, вглядываясь в далекие развалины. Годовалые пареньки впервые видели город, в котором росли и трудились их родители, и который оказался под пятою жестокого захватчика.
   Отсюда, издалека, удавалось различить только иззубренную полосу на фоне голубого неба, да овальный купол дворца Смертоносца-Повелителя, выделяющийся своей правильностью по сравнению с окружающими руинами.
   — Уже скоро, — утешающе сообщила Райя. Можно подумать, путники и вправду ноги еле передвигали! В сравнении с многокилометровыми переходами по горам и пустыням, которые достались на долю этих ребят, два часа неспешной прогулки по ровному утоптанному тракту казались просто отдыхом.
   Еще минут пять, и закончились справа и слева ровные линии садовых деревьев. Впереди на поляне стоял одноэтажный дом с узкими горизонтальными бойницами вместо окон. На улице, под тентом, покамест не отдыхало никого, но из распахнутой настежь двери доносились громкие голоса. Последовала зычная команда, в дверь высунулась лохматая голова.
   — А, аквяа отан юкли? — узнавающим тоном сказал воин.
   — Да вот, еще кое-что прикупить надо, — ответила хозяйка солеварни.
   — Турук, соль на брекн, — сообщил воин кому-то внутри дома, потом помахал Райе рукой: — Трони алсон, туру прес!
   И исчез обратно в доме.
   Вот только тут до Найла и дошло, что же всегда казалось таким странным в поведении Райи. Она разговаривала с северянами! Она прекрасно понимала их речь, а они понимали ее!
   В первый раз слова незнакомой речи Найл услышал под обрывом пустынного плато, после битвы. Тогда он только по жестам понял, что его захватили в плен. Потом были пленные рыбаки, просьбы которых стали понятны только из мысленного контакта, последнего пленного он тоже допрашивал, прощупывая сознание. Соленый помнит двух захваченных северян — моряки их языка тоже не понимали. Тем не менее хозяйка солеварни легко общалась с пришельцами и в первый, и во второй визит в город, да и сейчас явно не заметила никакой разницы в языках.
   — Райя, а что они тебе сказал?
   — Мужчина удивился, что я так быстро вернулась и предложил зайти к ним, если соскучусь.
   — Почему соскучишься?
   — Он не сказал.
   Правитель спохватился и прикусил язык. Если женщина хранит какую-то тайну, то сейчас не время демонстрировать свою догадливость. В настоящий момент Райя остается преданным соратником и помогает изо всех сил. Но как она поведет себя, если почует, что ее секрет раскрыли? Неизвестно…
   — У тебя удивительные волосы, Райя, — сказал Найл. — Особенно сейчас, на солнце. Просто светятся!
   Надсмотрщица оглянулась, улыбнулась, но ничего не сказала.
   Первым, что поразило правителя на улицах, был запах. Со всех сторон жутко воняло нечистотами. Ничего подобного не случалось ни при нем, ни при Смертоносце-Повелителе. Похоже, пришедшие с севера дикари имели куда меньшее представление о чистоте и гигиене, нежели обычная песчаная мышь, зарывающая свой кал в землю. Вторым впечатлением отложился непрерывный шум. Не смотря на ранний час, ремесленники уже проснулись, разложили около домов свои изделия, взялись за инструменты. Со всех сторон доносилось бодрое позвякивание, постукивание, потрескивание.
   Матерчатые навесы над входными дверями позволяли легко отличить обитаемый дом от необитаемого, и правителю сразу стала ясна по крайней мере одна из причин, побуждающая жителей далекой северной страны переселяться в эти места.
   Жилье.
   В городе и в лучшие времена, когда Найл разрешил выйти из казарм и занимать свободные помещения тысячам людей, когда целый район за рекой был отведен только для рабов — даже тогда обитаемыми оставались от силы треть домов. Сейчас, после массового исхода жителей, безнадзорными оставались девять из десяти зданий. Стараниями Белой Башни правитель знал историю и понимал: подобных ситуаций нигде просто не могло быть! Целый город совершенно пустых зданий, ждущих для себя хозяина!
   Матерчатые навесы стояли друг от друга на расстоянии пятидесяти, ста, а то и двухсот метров! Каждая семья (а возможно, и одинокий мастеровой) занимали по огромному дому в три-четыре уцелевших этажа!
   Похоже, каждый стремился обеспечить своих потомков крышей над головой на много поколений вперед. Придти, занять, повесить навес и отремонтировать дверь, прицепить шторы на окна — и целый дворец поступает в твою собственность! А потом на протяжении многих поколений отец сможет подводить очередного повзрослевшего ребенка к одной из свободных комнат, распахивать дверь и непринужденно говорить:
   — Теперь эта комната твоя! Живи.
   «За такой кусок они будут грызться насмерть, — с тоскою понял Найл. — Сдохнут, но не отдадут».
   — Хорошая вещь, — остановилась Райя рядом с чеканщиком, сосредоточено работающим над высокой, желтой тонкостенной рюмкой. А металлическую шапочку на голову вы сделать не можете?
   — Ама гари ге коми, тулук маникарце золот… — разразился длинной тирадой мастер, подхватив с выставленного на продажу подноса крутобокую пиалу и тыкая в нее пальцем.
   — Не надо красивой, легкой и резной, нужно крепкую, хорошую, чтобы голову от беды оберегала.
   — Аи тлак? — взор мастера мгновенно потух.
   — Да незачем все это.
   — Татари малык. Чухери янки атар, шлем булук кости.
   — Жаль.
   Райя кивнула и пошла дальше.
   — Что он сказал? — не выдержал Найл.
   — В настоящем шлеме много металла. На такую дорогую вещь здесь не бывает покупателей.
   — Жаль, — тоже кивнул Найл. — Знаешь, Райя, давай мы сейчас разойдемся и посмотрим на ближних улицах, кто и чем торгует. Вдруг увидим? А встретимся потом, на рынке.
   — Хорошо, мой слуга, — покорно кивнула надсмотрщица. Я пойду совсем одна?
   — Ну почему, — смутился правитель. С тобой пойдут трое ребят.
   — Хорошо, — еще раз кивнула женщина и, не оглядываясь, пошла вперед.
   Оставшиеся на месте шесть человек немного подождали, потом отступили назад, миновали давешнего чеканщика и свернули на улицу, вдоль которой стояли уже совершенно разрушившиеся дома. Спрятавшись за высокий остов стены, Найл извлек из-за пазухи колбочку и короткий обломок яблоневой ветки, открыл, хорошенько обмакнул палочку в мазь, а потом прошел вдоль братьев по плоти, мазнув каждому выступающие из-за плеч острия копий тайным зельем.
   На палочке осталось еще чуть-чуть столь ценного вещества. Найл подумал, а потом еще раз прошел вдоль своих соратников, на этот раз «заряжая» препаратом тупые кончики древок — на всякий случай.
   — Все, родные мои, — наконец выпрямился правитель. С этого мига честь ваших предков, павших в великой битве, в ваших руках. Да поможет нам Великая Богиня.
   Они разбились по трое и разошлись в разные стороны.

* * *

   Единственным воином, серьезно относящимся к своему делу, оставался Мохнач. Не потому, что он был честнее других или стремился добиться чьей-то благосклонности. Просто он единственный стоял на действительно опасном направлении.
   Еще нигде и никогда никто не нападал на крепости и поселения из широких безводных пустынь. Разве только забредали иногда самодовольные черные скорпионы или врывались голодные сколопендры — но на них быстро находилась управа.
   А вот по воде враги приходили чуть ли не в каждый приморский городок. Здесь, конечно, не берег моря и ни о каких соседях пока слыхом не слышно, но расслабляться не стоит. Минута невнимания может стоить воину жизни.
   Мохнатый старательно прощупывал ментальным лучом все проплывающие мимо лодки. Больше всего ему хотелось бы поймать у кого-нибудь мысль о скрытом от князя товаре или прямой контрабанде — это был бы первейший способ обратить на себя внимание правителя. Увы, переселенцы на покоренные земли на три года освобождаются от всех налогов и податей, а потому жителям не имело смысла что-либо скрывать. А уж контрабанда — ну откуда ей взяться при отсутствии соседей?
   У проплывшего на утлой лодчонке рыбака промелькнула мысль о корабле, и Мохнатый мгновенно насторожился: что за корабль? Какой? Откуда? Однако мысль двуногого свернула в сторону, и ничего больше понять не удалось. Все-таки невероятно глупы эти рукастые существа, совершенно неспособны следить за порядком своего мышления! Попробуй у них понять, то ли он этот корабль только что за деревьями видел, то ли он огромное судно вместо своей лодки иметь мечтает?
   Мохнатый свою добычу ухватить успел. Он первым наткнулся на одинокое недостроенное здание на изгибе реки и обвил тремя нитями паутины, дабы обозначить право владения.
   Больше никакой добычи в этом диком городе не нашлось, но такой дворец сам по себе казался неплохим кушем. Достроить его, поставить двери и окна, заложить стены верхнего этажа оставалось делом нескольких дней: после трех походов Мохнатому досталось полторы сотни золотых. Не очень много, если начинать на пустом месте, но вполне хватит для небольшого ремонта. Впереди замаячила сладостная перспектива заказать себе самочку, оплодотворить ее в новом доме…
   Детям двух этажей хватит, первый можно сдавать под лавки или под мастерские.
   Князь увел армию, оставив в глухом и безопасном углу своей страны сотню старых бойцов, которым пришла пора думать об отдыхе, да два десятка молодых пауков, не особо показавших себя в первых боях. В новые земли хлынули переселенцы, привлеченные отсутствием податей и не просто дешевыми, а вовсе свободными землями.
   Три года — потом князь закрепил бы собственность за теми, кто успел заявить на нее права, и жизнь потекла бы обычным чередом. Мохнатый уже без сожаления подумывал покинуть службу. В перспективе вырисовывалась жизнь, не намного хуже, чем у княжьего любимчика Тройлека: дети, слуги, собственный дворец…
   А потом возник демон Света. Поначалу в него никто не поверил. Смертоносцы таинственно исчезали, но каждый раз находились более естественные объяснения.
   Пока в один из дней демон не убил трех пауков на глазах целого рынка.
   Восьмилапые переселенцы бросились бежать. Остались только они — двадцать боевых пауков.
   Теперь уже девять: Тапир и Воал рискнули нарушить присягу и тоже сбежали, а еще девять пауков исчезли бесследно. Демон Света ходит по городу и ищет пауков. Некоторые утверждают, жуков-вонючек демон убивает тоже, но это мало похоже на правду: ни один шестилапый из города еще не сбежал.
   С тех пор самое напряженное место на берегу реки внезапно стало и самым желанным. Здесь, вдалеке от пыльных каменных кварталов, среди яркой зеленой листвы и отблесков веселых волн демону нет места. Его охотничьи угодья — центр города и казарма гарнизона.
   Бок обожгла резкая боль. Паук судорожно дернулся, засеменил лапами, отворачиваясь от реки, увидел трех людей в серых бесформенных балахонах и со странными, короткими копьями в руках. Мохнатый попытался позвать на помощь, но чистый и ясный воздух вокруг показался твердым и непроницаемым, как стеклянная стена.
   Люди замахнулись снова. Паук, из левого бока которого торчало три копья, неуклюже попятился. Трое двуногих резко выдохнули, выбросив вперед оружие. Ноги смертоносца ослабли, и он плюхнулся животом в траву. Последнего вопроса, который задал умирающий боевой паук по имени Мохнатый не услышал никто. Этот вопрос навеки остался в никогда не закрывающихся глазах: «За что?».
   — Ловко мы его, — Навул выдернул копье из мертвого паука. Он и понять ничего не успел.
   — Сейчас мы не излучаем никаких мыслей и никаких эмоций, — напомнил Найл. — На ментальном уровне нас нет вообще. А смертоносцы как раз мысленному восприятию доверяют больше, нежели всем остальным вместе взятым. Давайте оттащим его под куст, а то с реки заметить могут.
   Братья выдернули оружие из тела погибшего врага, взяли его за лапы, оттащили в сторону и прикрыли наломанными тут же ветками.
   — До завтра долежит, — махнул рукой правитель.
   — Посланник, — неуверенно окликнул его светловолосый Белаш, — у моего копья наконечник обломался.
   — Брось, — махнул рукой Найл, — мы их потому и взяли по четыре штуки, что ломаются часто.
   — Куда дальше? — бодро спросил Навул, пряча оружие за спину.
   — Не расслабляйся, — предупредил правитель. Сейчас мы сделали только самое простое. Про тех пауков, которые на реке, рыбак знал. Смертоносца у квартала жуков-бомбардиров придется искать самим.
   Основным противником братьев по плоти стали не боевые пауки, а громадные размеры города. От поста на входе в город до смертоносца у реки быстрым шагом получилось два часа. Часа полтора требовалось чтобы теперь отсюда дойти до отдельно лежащего района, облюбованного жуками.

* * *

   Со стороны показалось, что жуки-бомбардиры дружно стали параноиками. Занимаемый ими квартал состоял из практически полностью уцелевших или хорошо отремонтированных одно- и двухэтажных домиков. Имелось тут несколько крупных зданий и даже один из дворцов, но в высоту они тоже особо не поднимались. От остального города этот район отделяла безжизненная полоса суглинка шириной не меньше полукилометра. С нейтральной стороны город и квартам выглядели не единым целым, а порождением разных цивилизаций:
   Город. Мертвые остовы зданий, поднимающиеся на высоту тридцати-сорока метров.
   По странной причуде природы в домах начисто отсутствовали перекрытия, не уцелело ни одной комнаты — но стены стояли недвижимо, демонстрируя былую величественность зданий. Время от времени здесь начинали осыпаться прогнившие конструкции, штукатурка, клочья перегородок, и потому соваться под этот камнепад никто не любил. Ни единого шевеления, только ветер поднимает пыль, да солнце прокаливает серые стены.
   Квартал жуков. Маленькие домики, нередко окруженные цветниками и фруктовыми деревьями.
   Чистые ровные улочки, опрятные штакетники вдоль придорожной канавки. В начале каждой улочки стоят по двое-трое слуг бомбардиров, вооруженные длинными палками. Вдоль внешнего периметра квартала крейсируют навстречу друг другу жуки, отливая на солнце глянцевым блеском надкрыльев.
   В воздухе витает явственный запах сероводорода.
   — Двоих искать нужно, — сделал вывод Найл.
   — Почему? — не понял Белаш. — Дравиг говорил, он бы тут одного паука поставил.
   — Одного или двух, — поправил правитель. — Посмотрите, что жуки вытворяют! Наверняка тут какое-то обострение. Нет, нужно искать двоих.
   — Если пауки просто наблюдают, должны место повыше выбрать, — прикинул Навул. — и безопаснее, и видно лучше. Давайте, я проверю те самые дальние две скалы, — указал он рукой в сторону здания, от которого уцелела только угловая кладка, возвышающаяся примерно на восемь этажей над грудой строительного мусора, — Белаш вот эти россыпи, а ты, Посланник, вон тот дом. Он один, но там много мест для засады.
   «Мне самое легкое предложил, — мысленно отметил Найл. — Жалеют, что ли? Наверное, в их понимании, я уже старик».
   Спорить он не стал, пусть молодой парень почувствует себя руководителем. Тем более, что уж чего-чего, а охотиться братья по плоти умели отлично.
   По всей видимости, этот квартал строился в те времена, когда технология монолитных домов еще не получила достаточного распространения. Поэтому наружные стены были выращены из высокопрочного бетона, а вот перекрытия делались из чего ни попадя: стальных балок, железобетона, арочных плит и так далее. Естественно, сталь сгнила за каких-нибудь пятьсот-шестьсот лет, и здания начали просто осыпаться внутри самих себя.
   Найл подумал о том, что, возможно, между городом и кварталом жуков раньше тоже имелись какие-то постройки, но выполненные еще более халтурно. Например, блочным методом — это когда достаточно высокие дома собирались из готовых железобетонных плит, слегка притянутых друг к другу с помощью железных прутьев. И как только предки не боялись потом в эти дома входить? Найл бы не рискнул.
   Здание, щедро отведенное Навулом правителю, сохранилось заметно лучше прочих. Его явно возводили после отказа от использования металлов, но еще до монолитных технологий. В результате — внутренние перекрытия почти уцелели, но со временем вышли из технологических пазов и стали «складываться» внутри. Падая, они крушили другие перекрытия, выламывали оконные проемы, местами пробивали стены. А в общем, когда плиты внутри не летают, достаточно безопасное место.
   Над аркой окна сохранились выемки, когда-то заполненные то ли световыми пластинами, то ли просто краской: «Wood & space». Посланник остановился, гадая, что могут означать эти сохранившиеся в веках слова, но никакого смысла уловить не смог и шагнул внутрь.
   Входной коридор больше походил на бетонную трубу в два метра диаметром и порядка пятнадцати метров в длину. Впереди, в самом конце тоннеля, светилось два красных огонька. Найл ничуть не сомневался, что созданный предками сюрприз, сохранивший работоспособность спустя тысячу лет, не может представлять опасности для человека, но копье из-за спины все-таки вытянул.
   С каждым шагом темнота сгущалась. Правитель уже не видел, куда ступает и молился Богине, чтобы впереди не нашлось какой-нибудь дыры, ранее спрятанной под крышку или решетку, а ныне терпеливо ждущей случайного путника. Предки просто обожали такие ловушки — колодцы для проводов, ямы для мусора, коллекторы для воды. Посланник продвигал вперед ногу, нащупывал опору, переносил вес вперед, облегченно вздыхал и делал следующий шаг. Таким образом ему удалось без приключений преодолеть все длинные метры темноты.
   До красных неподвижных огоньков оставалось от силы два шага, когда раздался тонкий писк и они исчезли.
   — Крыса! — хмыкнул Найл. — Везучая…
   Во время его правления смертоносцы почти год питались только мухами, крысами да чайками и свели всю эту живность почти на нет.
   Теперь, после исчезновения крысы, пропал последний свет. Найл, не мудрствуя лукаво, вытянул вперед древко копья и, постукивая им по полу, более-менее уверенно продолжил свой путь. Спустя некоторое время копье нащупало препятствие. Посланник обстучал его со всех сторон и понял, что добрался до круто закрученной лестницы. Поднявшись по ней на два витка, правитель увидел впереди свет и немного успокоился — вполне в духе древних архитекторов было бы закрутить этакую спираль аж до самого верхнего этажа.
   После третьего витка лестница подвела его к дверному проему. Похоже, раньше люди выходили здесь в большущий зал. Зал уцелел, и стал даже еще выше: перекрытия осыпались до самой крыши и лежали беспорядочной кучей на высоту в два человеческих роста, а верху празднично сияло чистое голубое небо.
   Из-под крайней плиты к Найлу тянулся человек. Вернее, то, что осталось от человека — белый череп и костяк выброшенной вперед руки. Все остальное оставалось под грудой бетона.
   Судя по запаху — точнее, по отсутствию всякого запаха, бедолага лежал тут не одно десятилетие.
   Слева находилась дверь лифта.
   Именно дверь, и больше ничего: две коричневые створки подпирались с обратной стороны перекосившейся плитой. Либо раздавленная кабинка связывала парадный зал с неким подземным бункером, либо лифт поднимался вверх зигзагами — никаких следов лифтового колодца над дверьми не имелось.
   Найл поднялся на вершину кучи, благо падать на голову сверху не осталось ничего и огляделся.
   Внешняя стена стояла ровная, целехонькая, с ровными рядами выемок на высоте трех метров друг над другом.
   Ряд выемок, ряд окон, снова ряд выемок — и так до самого конца. Пожалуй, забраться здесь смог бы только паук.
   Напротив крупными ячейками поднимались этажи. Вертикальные несущие столбы, явно составленные из отдельных элементов, в местах стыков перекосились, и больше половины горизонтальных плит лежали наперекосяк, грозя осыпаться в любой момент вместе с опорами. Чихнешь, и прихлопнут, как стрекоза чайку, — тоскливо произнес правитель. Как бы сейчас пригодился хоть один дружественный смертоносец!
   Напротив Найла, между разошедшихся стен, просвечивала ступеньками белая лестница. Никакого иного выбора пока не наблюдалось.
   Два лестничных марша правитель прошел без малейшего труда, после чего выяснилось, что третий марш отсутствует. Полностью.
   Словно некий великан осторожно вытянул его из самой сердцевинки здания и унес с собой. Найл отошел от лестницы до ближайшей стены, заглянул в дверной проем. Потолок этой комнаты изрядно перекосило, в одном из углов зияла дыра с полметра диаметром. Недостающий кусок бетона лежал здесь же, на полу. Найл наклонился и тут же почувствовал, как острия копий вонзились в затылок. С этаким пучком за спиной особо не полазишь!
   Правитель вытащил охапку из-за спины, положил рядом с собой, наклонился к выпавшему куску потолка, поднатужился и поставил его на попа, прислонив к стене. Заскочил на крошащееся ребро, поднял руки — как раз до перекрытия достают.
   Найл выбрал себе из всех копий одно, которое показалось чуть крепче остальных, а остальные после некоторого колебания сбросил вниз, на обвалившиеся плиты — никто не даст гарантии, что спускаться придется тем же путем, каким и поднимался.
   Правитель снова поднялся на торец бетонного куска, просунул в дырку копье, подпрыгнул и подтянулся сам. Осторожно подкрался к дверному проему, вышел точно на начало лестничного пролета, поднялся на два этажа и снова вместо лестницы обнаружил пустое пространство.
   — Они тут что, каждый третий пролет из мореного дуба делали, что ли?! — в сердцах выругался Найл. — Эстеты.
   Он заглянул в соседнюю комнату — там потолок был потрескавшийся, но целый. Посланник прошел по коридору десяток метров и наугад завернул еще в одну. Здесь потолка не уцелело вовсе. В третьей комнате потолочная плита стояла на ребре, от угла до угла. Один ее край плотно прижимался к дальней стене, другой, изрядно раскрошившийся, нависал над широким простором «зала». Найл вздохнул, взял копье в зубы и, цепляясь за выемки раскрошившегося конца, быстро вскарабкался на ребро.
   Послышался тихий шорох.
   — Только не сейчас, — попросил Найл, вставая на ноги.
   Плита еле заметно шелохнулась.
   — Стой-стой-стой-стой-стой, — правитель, быстро перебирая ногами, добежал до края ребра и прыгнул вперед, туда, где виднелся кусок ровного коридора. Плита за спиною совершенно по-человечески вздохнула, с тяжелым скрежетом прочертила краем стену, оставляя глубокую борозду и бесшумно исчезла внизу.
   Спустя несколько минут дом трепыхнулся, словно яблоня, с которой стряхивают созревшие плоды, и снизу послышался мягкий утробный «б-бум-м!».
   «Бум!» — послышалось в ответ с другой стороны здания. «Ш-ш-шир хрясь!» — содрогнулось нечто над головой. «Бам-бам-бам-бам» — застучали камушки внизу. «Уи-уи», — заскрипело из коридора.
   — Тихо, тихо, — попросил Найл. — Рассыпаться еще рано…
   Над головой послышался тихий шелест.
   Правитель замер, ожидая падения очередной плиты, но, похоже, на этот раз все закончилось. Не веря в удачу, Найл тихонечко выдохнул накопившийся воздух и на цыпочках пошел по коридору. Лестничные марши позволили подняться еще на два этажа. Третьего пролета, естественно, не было.
   Найл привычно вывернул в коридор и… Уткнулся носом прямо в немигающие глаза смертоносца. Паук, явно не ожидавший встречи, отступил.
   На спине блеснул большой, гладко отполированный стальной ромб. Посланник уронил копье, упал на колени, вытащил из-за пазухи вымазанную зельем палочку и протянул ее обтянутому ремнями смертоносцу.