Страница:
— Да, здесь нужно беречь свои кости, — повторился правитель и напомнил: — Где-то у стены должна быть тропа, по которой мы шли в прошлый раз.
Юлук подняла фонарь над головой и посветила по сторонам. Тропа обнаружилась у правой стены — узкая, чуть шире паучьего панциря, усыпанная белым мелом.
Глаза постепенно привыкали к темноте, куда лучше различая выпирающие из пола переплетения металла и пластика.
— Пойдем дальше? — предложила Юлук.
Они начали спускаться по тропе, старательно светя под ноги, и только минуты через три Найл вспомнил, что сюда они явились не для очередного путешествия в глубины метро, а для поисков одного, вполне конкретного человека. Правитель поднял фонарь над головой, посветил им по сторонам.
— Нога, вроде, торчит, — указала Юлук на противоположную стену тоннеля.
Пришлось уходить с тропы и пробираться туда. Найл, поднимая листы пластика, подсовывал под них ногу, находил упор, хорошенько давил, ощупывал опору и только после этого совершал очередной шаг, раздвигая накопившийся столетиями мусор. Шаг, еще шажок.
Шурх лежал на боку, скорчившись. Лицо, руки, ноги покрывала серая корка из пропитанной кровью пыли. Похоже, нырнув в тоннель в темноте и заметавшись в поисках укрытия, он споткнулся и покатился вниз, царапаясь об острые углы пластика, напарываясь на прутья арматуры, ударяясь о каменные выступы. Какой удар или укол сыграли роковую роль — теперь уже не определить.
— Помоги, Нефтис… — Найл попытался взять погибшего за плечи.
— Возьмите фонарь, мой господин, — предложила телохранительница. А этого я сама вынесу.
Минут через пятнадцать они выбрались на поверхность, к разочарованию братьев, уже собиравшихся отправляться на выручку.
— Жив? — с надеждой поинтересовался Тройлек.
— Нет, — покачал головой правитель. Там крутой наклон.
Шурх не заметил его в темноте и разбился.
— Жаль Шурха, в нем скрывался преданный и старательный слуга, — смертоносец замер на несколько секунд, как бы отдавая погибшему последний долг, а потом сказал: — Мне не хотелось отвлекать вас во время спуска, мой господин, но только что у Черной Башни демон Света напал на земледельца.
— Что с ним?
— Он смог убежать, но сильно напуган и получил много мелких ожогов.
— Он что, собрался выгнать нас из города?! — Найл с досадой ударил себя кулаком в ладонь. Ладно, я отправлюсь в Белую Башню, а вы пока держитесь от ям метро подальше.
— От священных ям, — поправил Тройлек.
— Почему священных? — удивился правитель.
— Но ведь мы же приносим им жертвы! — не меньше Найла удивился паук. Такое таинство совершается только в священных местах.
— Хорошо, пусть будет так, — не стал спорить Посланник. Называйте как ходите, только близко не приближайтесь. Не будем пока рисковать.
— Что скажешь, гость дорогой? — Стииг вышел из-за дерева и нежно погладил спящего кота.
— Неживое тут все, — покачал головой Найл.
— Голограмма, — кивнул старец.
— Нет, изначально неживое.
— Так какие мы сделаем выводы? — пожал плечами старец. Никаких? Хорошо, дам тебе подсказку. На этот раз вопрос рассчитан не на твое знание, а на твою сообразительность.
Послышался утробный, нарастающий гул, который быстро перешел в рев. С правой стороны откуда-то вырвался длинный оранжевый червяк, по толщине равный трем сколопендрам, промчался мимо, сверкая прямоугольниками освещенных окон, и так же быстро куда-то исчез, оставив после себя басовитый, стремительно умирающий вой.
— Это вторая подсказка, — сообщил старик. Посланник в ответ промолчал.
— Сегодня ты меня разочаровываешь, Найл. Хорошо, даю третью и последнюю подсказку.
Стииг втянул в себя бороду, одновременно выпростав из головы длинные прямые волосы, его пиджак расцвел лацканами цвета хаки, пуговицы сложились в одну, опущенную на уровень талии, стрелка на брюках напряглась, словно внутрь вставили пружинку, носочек туфель вытянулся и блеснул коричневым отливом, из пяток выдвинулись каблуки. Получившаяся дама поправила прическу, подошла к Найлу, громко цокая каблуками, и высоким фальцетом спросила:
— Вы не подскажете, как проехать на станцию «Музей Искусств»?
— Метро! — хлопнул себя по лбу правитель.
— Да, — подтвердила дама хриплым мужским голосом. Именно так и выглядела станция «Лесная» в те времена, когда в городе жили люди.
— Они и сейчас живут, — напомнил Найл.
— Сейчас во всем городе живет население одного большого дома, — усмехнулась дама. Раньше только в городской администрации трудилось в сто пятнадцать раз больше людей.
— Ого, — поразился Найл. — Чем же они занимались?
— Этого никто не мог понять даже тогда. Где уж нам разгадать эту тайну.
— Тогда попытайся раскрыть другую, — предложил Посланник. Демон Света начал охотиться на людей.
— Ты говоришь про плазменную винтовку? — Нет, Стииг, я говорю про демона Света, — Найл вздохнул и попросил: — Покажи мне, пожалуйста пищевой синтезатор.
Станция метро мгновенно исчезла. Теперь Найл находился на широком пляже, усыпанном безжизненными телами. Поскольку практически каждое тело лежало на своем коврике, правитель сделал вывод, что они не умерли, а загорают и пошел к навесу с ядовито-зеленой надписью «МОРОЖЕНОЕ», невольно переступая через развалившихся людей. Знал, что голограммы, но поделать с собой ничего не мог.
Под тентом стояли три пищевых синтезатора. Поначалу Найл промахнулся, проведя рукой сквозь один из приборов, но второй оказался настоящим. Посланник из чувства противоречия заказал себе кофе и пирожное, и уселся прямо на пол, по-турецки.
— Кто это там, на улице? — спросил (или спросила?) Стигмастер, и посреди пляжа, прямо в воздухе, появилось аккуратное окно с розовыми тюлевыми занавесочками.
— Это Нефтис, — объяснил Найл. — Моя телохранительница.
— Странно, — пожала плечами дама. Раньше ты навещал меня без охраны. Тебя пытались убить?
— Нет, — покачал головой Найл. — Понимаешь, мы с ней были всегда вместе с того самого момента, как я стал правителем города. Она предана мне душой и телом, а я про нее все время забываю. Когда хочу, вспоминаю, пользуюсь. Занят — забываю напрочь, бросаю одну. Вот я и решил…
— А-а, — кивнула дама. Совесть. Понятие морального сознания, внутренняя убежденность в том, что является добром и злом, сознание нравственной ответственности за свое поведение. Выражение способности личности осуществлять нравственный самоконтроль, самостоятельно формулировать для себя нравственные обязанности, требовать от себя их выполнения и производить самооценку совершаемых поступков.
— Спасибо, — поблагодарил правитель компьютерного собеседника за исчерпывающую энциклопедическую справку. Я знаю.
— Понятно, — дама обошла сидящего Найла вокруг, наклонилась и заглянула в глаза:
— Скажи, а, как она ощущается, эта самая «совесть»?
— Это вроде изжоги.
Найл увидел как по лицу дамы запрыгали крупные цветные прямоугольники и на всякий случай откинулся на спину:
— Стииг! Ты или голосом женским разговаривай, или внешность поменяй. Раздражает!
Послышался громкий щелчок, и правитель оказался в аскетичной, без прикрас, обстановке Белой Башни.
Через пару минут в воздухе нарисовался старец с длинной белой бородой, одетый в обычный лабораторный халат. Извини, Найл. Небольшой системный сбой. Кто-то пытался связаться со мной из дальнего космоса. Не хватило ресурсов.
— Ты понял, о чем я тебе сейчас говорил, Стииг?
— В общих чертах.
— Понимаешь, когда я понял, что мертвого жука с помощью выстрелов перекинули к лазу в метро, я подумал, что плазменной винтовкой пользуются подземные «хищники». Когда после этого нападения на жуков и смертоносцев прекратились, я уверился в этом окончательно. Но со вчерашнего дня демон начал нападать на людей!
— Почему ты упорно называешь этого стрелка «демоном», Найл?
— Понимаешь, Стииг, — Найл поднялся на ноги и заказал-таки в пищевом синтезаторе четыреста грамм фруктового мороженого. Понимаешь, по первой девочке нанесено полтора десятка выстрелов. Не знаю, как на счет промахов, но она не получила ни одного серьезного ожога! При температуре, как ты говорил, миллион триста градусов, выстрелы всего лишь прожгли ей ткань и чуть-чуть коснулись кожи! Сегодня утром с демоном Света столкнулись двое слуг из моего дворца — и опять то же самое! Невозможно постоянно стрелять с такой точностью! Да еще по дергающемуся во все стороны человеку. Должны быть промахи. Мимо — ладно. Но ведь промах на долю сантиметра в сторону тела — и должен образоваться глубокий, тяжелый ожог! Где он? Хоть один?
— У тебя есть какое-то свое объяснение, — утвердительно кивнул старец.
— Конечно. Такое возможно, если кто-то стоит рядом и осторожно касается жертвы руками.
— Подозреваешь в демоне человека?
— Ну, щупальцами касается, клешнями, усами, хелицерами… Чем угодно! Но это — живое существо.
— Этого не может быть, — покачал головою старец. Существование биологического объекта температурой свыше пятидесяти тысяч градусов невозможно.
— А не биологического?
— Шаровая молния? — Стииг опять покачал головой. Они глупы, как амебы. Никак не возможно.
— Вопрос не в его сущности, Стигмастер, — назвал Найл своего собеседника полным именем. Поначалу он действовал, как хищники. Добывал хитин. Хитин он получил. Теперь начал нападать на людей. Что ему может быть нужно от нас, двуногих? Что ему дать, чтобы он оставил нас в покое?
— Управляемый плазменный пучок? — как бы размышляя, произнес Стииг. — Нет, невозможно.
— Пучок? — заинтересовался правитель.
— У реактора практически неограниченный запас энергии и мощный управляющий компьютер. В принципе, плазма — это тот же самый проводник. По нему можно подкачивать энергию, передавать команды. Меняя локальную температуру, можно менять ее форму, направление истечения. Можно даже разговаривать. Но на таком расстоянии от источника питания? Это невозможно.
— Забудь про плазму! — потребовал Посланник. Скажи, какие элементы, нужные этому монстру, есть только в человеческом теле?
Под старцем появилось кресло-качалка, и он принялся совершать медленные перемещения взад-вперед, откинув назад голову и закрыв глаза.
Найл заказал себе еще мороженого и принялся терпеливо его поедать. Когда порция закончилась, Стииг поднял голову:
— Извини, Найл. Похоже, мне потребуется большой отрезок времени для оценки данных. Ты не мог бы навестить меня где-то дня через три?
— Целых три дня? — удивился правитель.
— Из дальнего космоса приходят крайне оборванные клочки данных. Попытка их дешифровки отнимает много памяти и время от времени вызывает системные сбои.
— А ты не мог бы отложить дешифровку на потом?
— Извини, космическая информация имеет высший приоритет при обработке. Я не способен менять программные атрибуты.
Унылый Посланник вышел из Башни, обнял заждавшуюся Нефтис за талию, поворачивая ее к дворцу, и внезапно остановился.
— Вы что-то забыли, мой господин? Правитель отступил на шаг, растопырил пальцы и толкнул стражницу в направлении Башни.
— Что случилось, мой господин? — отступила Нефтис.
Найл опять молча ее пихнул.
— Что с вами? — Нефтис отодвинулась в сторону.
— Ну естественно! — зарычал Найл. — Как я сразу не догадался! Он не нападал на них, он их подталкивал! Он подталкивал их, стараясь не причинить вреда, не «испортить». Ему ничего не нужно от людей, они нужны ему целиком! Живыми и здоровыми! Пошли.
Как настоящий управляющий, Тройлек встречал своего хозяина на крыльце, готовый немедленно исполнить любой каприз.
— Ответь мне, правитель приморской провинции, — остановился перед ним Найл. — У вас не случалось никаких стычек с обитателями подземелий?
— Да, — с готовностью признал смертоносец, — где-то через месяц после захвата города какие-то партизаны из здешних катакомб стали нападать на наших смертоносцев. Четыре десятка воинов из гарнизона спустились вниз и перебили их всех до единого. Больше пауков никто не трогал. Найл ощутил, как сердце трепыхнулось вверх, к горлу, а потом холодным камнем екнулось вниз.
— Дравига ко мне, — прошептал он. Все корабли вернуть в город. Наймите кого угодно, и вскрывайте пол в Черной Башне. Теперь никакие тайны не имеют значения.
— Это связано с демоном Света? — почувствовав состояние правителя, осторожно спросил Тройлек.
— Да. Связано, — кивнул Найл. Лучевой промышленный реактор типа ПЛДА-95, и так уже почти семь столетий использующий для своих псевдожидких цепей хитин вместо штатного углепластика, теперь, стараниями воинственных идиотов, оставлен еще и без обслуживающего персонала!
Почти год без обслуживания — неудивительно, что компьютер, запрограммированный на гарантированное выживание при любых обстоятельствах, на запредельный инстинкт самосохранения, изобрел какой-то плазменный луч.
Однако оружие, которым можно убивать жуков и пауков, вряд ли способно производить регламентные работы.
Вот уже больше года реактор оставлен без рабочих рук.
Когда он перейдет критическую точку и превратит город в воронку ядерного взрыва? Через месяц? Через день? Через минуту? Или неконтролируемая реакция уже пошла?
— Посланник! — явился довольный Дравиг. — Сдались три заставы! Пятнадцать воинов! Их уже ведут сюда.
— Забудь, — тряхнул головой Найл. — Оставь нескольких смертоносцев присмотреть за пленными, сам отправляйся к Саарлебу и под любым предлогом потребуй у него хоть полсотни двуногих. Освобождайте память, грузите на корабли, увозите отсюда. Пока в Провинцию, потом придумаем. Прикажи всем паукам, без которых можно обойтись, уходить в поля. Как можно дальше от города.
— Что случилось, Посланник? — поразился Дравиг.
— Они, — кивнул Найл в сторону Тройлека, — перебили подземных хищников.
Дравиг тут же развернулся и умчался в сторону квартала жуков.
— Нефтис, — повернулся правитель к телохранительнице. — Тут Дравиг говорил о первых сдавшихся пленных. Позови наших молодых ребят, пусть найдут этих пленных и заберут себе оружие. Пусть потом у дворца Смертоносца-Повелителя подождут, может, и еще кого разоружить успеем. Беги налегке, я твои доспехи заберу.
Женщина кивнула и быстрым шагом направилась к реке, а Найл прошел в дом мимо оторопевшего Тройлека.
Жалко, жалко было покидать комнаты, которые успели так понравиться. Уютное кресло, обнимавшее тело со всех сторон, удобный стол, с тщательно отделанными ножками, полированной столешницей и закругленным краями, не врезающимися в руки, когда на них опираешься. Бюро, за которым правитель посидел, но так ни разу и не воспользовался, мягкую кровать.
Посланник вошел в спальню, прилег на край застеленной кровати, потом перекатился на середину и раскинул руки.
В его жизни первой постелью, которую он помнил, был угол в пещере, застеленный шкурой гусеницы. Потом его семья перебралась в другую пещеру, где для подросшего ребенка сделали отдельное ложе — отец вырубил в стене пещеры выемку, с его роста в длину и в четыре ладони шириной. Спать там на спине оказалось неудобно — постоянно свешивалась рука, но на боку удавалось проваливаться в сон без движений до самого утра. Потом, один раз, ему достался деревянный топчан и набитый гнилыми тряпками матрац в казарме мужчин, а дальше… Дальше была роскошь — он спал на койке с высокими спинками, застеленной чистой простыней поверх мягкого поролонового матраца. Койка метровой ширины казалась верхом наслаждения.
Высшая степень уважения к высокому званию Посланника Богини. Потом были скитания — пески, травы, камни, прикрытые неизменной подстилкой из плотно сбитого войлока. И вот, в конце пути — широкая, чуть ли не четырехспальная кровать, мягкая настолько, что ложась в нее правитель тонул почти полностью, всем телом… Все, наслаждение закончилось. Впереди ждут новые камни и новые пески.
— Простите, мой господин, — вежливо напомнил о себе бесшумно проникший в комнату Тройлек. — К вам пришли.
Найл с явным сожалением встал, бросил на кровать прощальный взгляд и вышел из комнаты.
В зале приемов его ждал крупный, старый жук-бомбардир. По сторонам от него стояло еще два жука помоложе, а позади толпилось несколько слуг. То, что на личный визит к Посланнику решился сам Хозяин, Найл понял сразу. Он пытался вспомнить, тот ли это Саарлеб, который в свое время решал вопрос о выдаче маленького беглого дикаря Смертоносцу-Повелителю, или высокое звание уже перешло к новому бомбардиру.
— Рад видеть тебя, Посланник Богини, — с достоинством приветствовал повелителя города жук.
— Рад видеть тебя, Хозяин, — одной головой поклонился Найл. — Что привело тебя в этот дом, никак не отмеченный никакими Договорами?
Саарлеб сделал шаг вперед, двое других жуков — в стороны. Из-за их спин вышли четыре человека. Первые двое несли по свертку из белой ткани. Они опустились на колени в шаге перед правителем, подняв свертки на вытянутых руках. Те двое, что шли позади, быстрыми движениями освободили ткань, и Найл увидел на протянутых руках два похожих друг на друга как близнецы-братья устройства. Черные, сантиметров пятьдесят длиной, с коротким деревянным ложем и таким же коротким, утолщенным стволом. Под стволом выступала плавно изогнутая рукоятка.
Люди опустили подношение к ногам Найла и отступили.
Посланник скосил глаза в сторону, нашел взглядом Тройлека и мысленно приказал:
— Нефтис сюда, немедленно!
— Я прошу всех оставить меня наедине с Посланником богини, — проскрипела в воздухе просьба Саарлеба. Скрипучий звук к смыслу фразы не имел никакого отношения. Просто таким способом жук хотел подчеркнуть важность просьбы.
Свита Хозяина немедленно вышла из зала приемов и закрыла входные двери. Найл заподозрил, что с той стороны молодые жуки перекрыли всякие подходы к залу. Тройлек тоже покинул свое место позади и сбоку от правителя, хотя Найл никакого приказа ему не отдавал.
— Я почтительно прошу твоего внимания, Посланник Богини, — торжественно начал свое выступление Саарлеб, — потому, что собираюсь открыть тебе величайшую тайну одной из разумных рас нашего города. Священную тайну появления жуков.
Помню, до сих пор помню, как я сам явился на свет. Я был молод и глуп, и мне не показалось ничего странного в том, что я проснулся, что зашевелил лапами и расправил усы, что нахожусь в маленькой комнатке без дверей и окон. Мне захотелось воздуха — и я полез вверх, расталкивая головой комья земли. Спустя несколько минут по глазам ударило яркое солнце — первый луч света в моей жизни.
Вокруг стояли высокие зеленые пальмы, но мне почему-то остро захотелось от них убежать. Настолько остро, что я развернулся и помчался в пески. Я шел через пустыни пять дней, а на шестой ноги сами принесли меня в квартал бомбардиров.
Такова история моего появления на свет, и точно такую же историю может рассказать любой жук, живущий в городе. Жуков бомбардиров никто и никогда не производит на свет. Они сами зарождаются в священных землях Дельты.
Не секрет, когда-то наша раса насмерть сражалась со смертоносцами за право жить на этой земле. Тогда впервые появился страх, что пауки окружат квартал, и будут ловить молодых жуков, идущих из Дельты. Мы решили перехитрить их и возрождать потомков прямо в квартале.
Наши ученые в те годы считали нас равными среди равных, одними из многих, такими же, как все. А раз так — то молодые жуки должны, казалось, рождаться у наших самок. Трех самок мы уговорили не уходить на откладку яиц в Дельту, а оставить их здесь. Почти месяц ждали ученые результатов, а когда яйца проклюнулись, то оттуда вместо жуков выползли мерзкие червяки. Ученые долго следили за этими существами, надеясь на чудо, но чуда не произошло: за три года ни одно из этих существ так и не стало жуком-бомбардиром.
Эксперимент ставился много раз, но результат каждый раз был одним и тем же: наши самки никогда не рождали жуков. Мы порождаем новую, почти неизвестную расу существ. Жуки же самозарождаются в священной земле Дельты, чтобы тут же пуститься в свой первый путь. Они приходят сюда, к нам, чтобы стать членами нашей общины.
Такова важнейшая тайна нашего рода. Теперь ты понимаешь, Посланник, почему мы вынуждены любой ценой сохранять за собой это место. Иногда нам приходится идти на хитрость, иногда — на коварство, но Великая Богиня не оставила нам другого выбора. Если мы покинем свой квартал, то будущие бомбардиры, приходя из песков и не находя нашей общины, станут вечными скитальцами, если не погибнут в одиночестве, а раса наша угаснет и сгинет совсем.
От имени всего нашего рода умоляю тебя, Посланник: спаси наш город! Не дай ему сгинуть, исчезнуть с лица земли. Ты много раз сотворял на наших глаза настоящие чудеса. Ты помирил нас с хищниками подземелий, ты укротил демона Света, ты изгнал диких северян из нашего города. Соверши еще один подвиг. Спаси наш город!
Ты сможешь потребовать с нас за это любую цену, которую только пожелаешь. Я даю тебе слово, что исполню любое обязательство. Только спаси наш народ!
— Хорошо, Хозяин, — кивнул Найл. — Я подумаю, что можно сделать.
Саарлеб кивнул своей подвижной головой и вышел из зала.
«Так вот почему никто никогда не видел молоденьких жучат», — подумал правитель, но закончить мысль ему не дали:
— Вы звали меня, мой господин, — вбежала запыхавшаяся Нефтис.
— Да, звал, — кивнул Найл, жестом позвал стражницу к себе и указал под ноги. Возьми это, спрячь, и береги как зеницу ока. У наших ног величайшее оружие, которое только существовало в нашей Вселенной.
Сам правитель развернулся и ушел в свою комнату.
А в голове тем временем роятся, мешая друг другу, оставшиеся после общения со Стиигом сведения.
Лучевой моноблочный промышленный реактор типа ПЛДА-95 максимальной мощностью в двадцать семь гигават.
Псевдожидкие, обновляемые во время работы управляющие цепи на основе углепластика, отсутствие движущихся элементов в системах снятия потенциалов, автономная капсула рабочей зоны, мощный управляющий компьютер позволили определить его рабочий ресурс в двести лет. Да и тот был рассчитан исходя не из надежности самой станции, а из возможной потери прочности окружающими горными породами. Вот уже свыше тысячи лет реактор благополучно работает в холостом режиме, удовлетворяя лишь собственные скромные запросы.
На протяжении десятилетий ПЛДА-95 покрывал все потребности расположенного над ним мегаполиса. Вполне естественно, что от его работоспособности зависело существование нескольких миллионов людей, их покой и здоровье, а зачастую и жизнь. Так же естественно, что безопасность реактора означала безопасность миллионов людей, живущих на поверхности. Именно поэтому в приоритетах управляющего компьютера ПЛДА, в отличие от всех прочих автоматов, человеческая жизнь значилась отнюдь не на первом месте.
В первую очередь реактор обязан заботиться о своей собственной безопасности и надежности, во вторую — о своей работоспособности. И только в третью очередь — о спасении жизни людей, если их здоровью возникнет прямая угроза. Можно сказать, реактор обладал чрезвычайно развитым инстинктом самосохранения и во имя самозащиты без колебаний убил бы опасного для себя, а то и просто случайно оказавшегося в запретной зоне человека.
В настоящий момент этот могучий электронный мозг, бился над практически неразрешимой задачей — пытался найти себе руки. Подстегнутый заложенным в него разработчиками страхом смерти, настоящим животным ужасом перед возможным небытием, он смог совершить невероятное — научился добывать и переправлять к себе хитин, кое-как заменявший штатный углепластик. Но тонкие действия по замене отдельных отработанных элементов, подгонке и закреплению деталей, текущего ремонта с помощью выстрела горячей плазмы не решить.
Юлук подняла фонарь над головой и посветила по сторонам. Тропа обнаружилась у правой стены — узкая, чуть шире паучьего панциря, усыпанная белым мелом.
Глаза постепенно привыкали к темноте, куда лучше различая выпирающие из пола переплетения металла и пластика.
— Пойдем дальше? — предложила Юлук.
Они начали спускаться по тропе, старательно светя под ноги, и только минуты через три Найл вспомнил, что сюда они явились не для очередного путешествия в глубины метро, а для поисков одного, вполне конкретного человека. Правитель поднял фонарь над головой, посветил им по сторонам.
— Нога, вроде, торчит, — указала Юлук на противоположную стену тоннеля.
Пришлось уходить с тропы и пробираться туда. Найл, поднимая листы пластика, подсовывал под них ногу, находил упор, хорошенько давил, ощупывал опору и только после этого совершал очередной шаг, раздвигая накопившийся столетиями мусор. Шаг, еще шажок.
Шурх лежал на боку, скорчившись. Лицо, руки, ноги покрывала серая корка из пропитанной кровью пыли. Похоже, нырнув в тоннель в темноте и заметавшись в поисках укрытия, он споткнулся и покатился вниз, царапаясь об острые углы пластика, напарываясь на прутья арматуры, ударяясь о каменные выступы. Какой удар или укол сыграли роковую роль — теперь уже не определить.
— Помоги, Нефтис… — Найл попытался взять погибшего за плечи.
— Возьмите фонарь, мой господин, — предложила телохранительница. А этого я сама вынесу.
Минут через пятнадцать они выбрались на поверхность, к разочарованию братьев, уже собиравшихся отправляться на выручку.
— Жив? — с надеждой поинтересовался Тройлек.
— Нет, — покачал головой правитель. Там крутой наклон.
Шурх не заметил его в темноте и разбился.
— Жаль Шурха, в нем скрывался преданный и старательный слуга, — смертоносец замер на несколько секунд, как бы отдавая погибшему последний долг, а потом сказал: — Мне не хотелось отвлекать вас во время спуска, мой господин, но только что у Черной Башни демон Света напал на земледельца.
— Что с ним?
— Он смог убежать, но сильно напуган и получил много мелких ожогов.
— Он что, собрался выгнать нас из города?! — Найл с досадой ударил себя кулаком в ладонь. Ладно, я отправлюсь в Белую Башню, а вы пока держитесь от ям метро подальше.
— От священных ям, — поправил Тройлек.
— Почему священных? — удивился правитель.
— Но ведь мы же приносим им жертвы! — не меньше Найла удивился паук. Такое таинство совершается только в священных местах.
— Хорошо, пусть будет так, — не стал спорить Посланник. Называйте как ходите, только близко не приближайтесь. Не будем пока рисковать.
* * *
Прохладный полумрак. Ряды высоких зеленых деревьев уходят к светлому голубому небу. Со всех сторон доносится жизнерадостный птичий щебет, на деревьях крутят головой и помахивают крыльями маленькие пичужки. Беспробудно дрыхнет на нижней ветке большущий рыжий кот. Замерла, подкрадываясь к одной из птиц, бархатисто-коричневая ласка. И все-таки что-то тут было не то… Слишком большое расстояние между деревьями. Ни единой порхающей птицы и — наконец-то понял Найл — на светлом небе не было Солнца!— Что скажешь, гость дорогой? — Стииг вышел из-за дерева и нежно погладил спящего кота.
— Неживое тут все, — покачал головой Найл.
— Голограмма, — кивнул старец.
— Нет, изначально неживое.
— Так какие мы сделаем выводы? — пожал плечами старец. Никаких? Хорошо, дам тебе подсказку. На этот раз вопрос рассчитан не на твое знание, а на твою сообразительность.
Послышался утробный, нарастающий гул, который быстро перешел в рев. С правой стороны откуда-то вырвался длинный оранжевый червяк, по толщине равный трем сколопендрам, промчался мимо, сверкая прямоугольниками освещенных окон, и так же быстро куда-то исчез, оставив после себя басовитый, стремительно умирающий вой.
— Это вторая подсказка, — сообщил старик. Посланник в ответ промолчал.
— Сегодня ты меня разочаровываешь, Найл. Хорошо, даю третью и последнюю подсказку.
Стииг втянул в себя бороду, одновременно выпростав из головы длинные прямые волосы, его пиджак расцвел лацканами цвета хаки, пуговицы сложились в одну, опущенную на уровень талии, стрелка на брюках напряглась, словно внутрь вставили пружинку, носочек туфель вытянулся и блеснул коричневым отливом, из пяток выдвинулись каблуки. Получившаяся дама поправила прическу, подошла к Найлу, громко цокая каблуками, и высоким фальцетом спросила:
— Вы не подскажете, как проехать на станцию «Музей Искусств»?
— Метро! — хлопнул себя по лбу правитель.
— Да, — подтвердила дама хриплым мужским голосом. Именно так и выглядела станция «Лесная» в те времена, когда в городе жили люди.
— Они и сейчас живут, — напомнил Найл.
— Сейчас во всем городе живет население одного большого дома, — усмехнулась дама. Раньше только в городской администрации трудилось в сто пятнадцать раз больше людей.
— Ого, — поразился Найл. — Чем же они занимались?
— Этого никто не мог понять даже тогда. Где уж нам разгадать эту тайну.
— Тогда попытайся раскрыть другую, — предложил Посланник. Демон Света начал охотиться на людей.
— Ты говоришь про плазменную винтовку? — Нет, Стииг, я говорю про демона Света, — Найл вздохнул и попросил: — Покажи мне, пожалуйста пищевой синтезатор.
Станция метро мгновенно исчезла. Теперь Найл находился на широком пляже, усыпанном безжизненными телами. Поскольку практически каждое тело лежало на своем коврике, правитель сделал вывод, что они не умерли, а загорают и пошел к навесу с ядовито-зеленой надписью «МОРОЖЕНОЕ», невольно переступая через развалившихся людей. Знал, что голограммы, но поделать с собой ничего не мог.
Под тентом стояли три пищевых синтезатора. Поначалу Найл промахнулся, проведя рукой сквозь один из приборов, но второй оказался настоящим. Посланник из чувства противоречия заказал себе кофе и пирожное, и уселся прямо на пол, по-турецки.
— Кто это там, на улице? — спросил (или спросила?) Стигмастер, и посреди пляжа, прямо в воздухе, появилось аккуратное окно с розовыми тюлевыми занавесочками.
— Это Нефтис, — объяснил Найл. — Моя телохранительница.
— Странно, — пожала плечами дама. Раньше ты навещал меня без охраны. Тебя пытались убить?
— Нет, — покачал головой Найл. — Понимаешь, мы с ней были всегда вместе с того самого момента, как я стал правителем города. Она предана мне душой и телом, а я про нее все время забываю. Когда хочу, вспоминаю, пользуюсь. Занят — забываю напрочь, бросаю одну. Вот я и решил…
— А-а, — кивнула дама. Совесть. Понятие морального сознания, внутренняя убежденность в том, что является добром и злом, сознание нравственной ответственности за свое поведение. Выражение способности личности осуществлять нравственный самоконтроль, самостоятельно формулировать для себя нравственные обязанности, требовать от себя их выполнения и производить самооценку совершаемых поступков.
— Спасибо, — поблагодарил правитель компьютерного собеседника за исчерпывающую энциклопедическую справку. Я знаю.
— Понятно, — дама обошла сидящего Найла вокруг, наклонилась и заглянула в глаза:
— Скажи, а, как она ощущается, эта самая «совесть»?
— Это вроде изжоги.
Найл увидел как по лицу дамы запрыгали крупные цветные прямоугольники и на всякий случай откинулся на спину:
— Стииг! Ты или голосом женским разговаривай, или внешность поменяй. Раздражает!
Послышался громкий щелчок, и правитель оказался в аскетичной, без прикрас, обстановке Белой Башни.
Через пару минут в воздухе нарисовался старец с длинной белой бородой, одетый в обычный лабораторный халат. Извини, Найл. Небольшой системный сбой. Кто-то пытался связаться со мной из дальнего космоса. Не хватило ресурсов.
— Ты понял, о чем я тебе сейчас говорил, Стииг?
— В общих чертах.
— Понимаешь, когда я понял, что мертвого жука с помощью выстрелов перекинули к лазу в метро, я подумал, что плазменной винтовкой пользуются подземные «хищники». Когда после этого нападения на жуков и смертоносцев прекратились, я уверился в этом окончательно. Но со вчерашнего дня демон начал нападать на людей!
— Почему ты упорно называешь этого стрелка «демоном», Найл?
— Понимаешь, Стииг, — Найл поднялся на ноги и заказал-таки в пищевом синтезаторе четыреста грамм фруктового мороженого. Понимаешь, по первой девочке нанесено полтора десятка выстрелов. Не знаю, как на счет промахов, но она не получила ни одного серьезного ожога! При температуре, как ты говорил, миллион триста градусов, выстрелы всего лишь прожгли ей ткань и чуть-чуть коснулись кожи! Сегодня утром с демоном Света столкнулись двое слуг из моего дворца — и опять то же самое! Невозможно постоянно стрелять с такой точностью! Да еще по дергающемуся во все стороны человеку. Должны быть промахи. Мимо — ладно. Но ведь промах на долю сантиметра в сторону тела — и должен образоваться глубокий, тяжелый ожог! Где он? Хоть один?
— У тебя есть какое-то свое объяснение, — утвердительно кивнул старец.
— Конечно. Такое возможно, если кто-то стоит рядом и осторожно касается жертвы руками.
— Подозреваешь в демоне человека?
— Ну, щупальцами касается, клешнями, усами, хелицерами… Чем угодно! Но это — живое существо.
— Этого не может быть, — покачал головою старец. Существование биологического объекта температурой свыше пятидесяти тысяч градусов невозможно.
— А не биологического?
— Шаровая молния? — Стииг опять покачал головой. Они глупы, как амебы. Никак не возможно.
— Вопрос не в его сущности, Стигмастер, — назвал Найл своего собеседника полным именем. Поначалу он действовал, как хищники. Добывал хитин. Хитин он получил. Теперь начал нападать на людей. Что ему может быть нужно от нас, двуногих? Что ему дать, чтобы он оставил нас в покое?
— Управляемый плазменный пучок? — как бы размышляя, произнес Стииг. — Нет, невозможно.
— Пучок? — заинтересовался правитель.
— У реактора практически неограниченный запас энергии и мощный управляющий компьютер. В принципе, плазма — это тот же самый проводник. По нему можно подкачивать энергию, передавать команды. Меняя локальную температуру, можно менять ее форму, направление истечения. Можно даже разговаривать. Но на таком расстоянии от источника питания? Это невозможно.
— Забудь про плазму! — потребовал Посланник. Скажи, какие элементы, нужные этому монстру, есть только в человеческом теле?
Под старцем появилось кресло-качалка, и он принялся совершать медленные перемещения взад-вперед, откинув назад голову и закрыв глаза.
Найл заказал себе еще мороженого и принялся терпеливо его поедать. Когда порция закончилась, Стииг поднял голову:
— Извини, Найл. Похоже, мне потребуется большой отрезок времени для оценки данных. Ты не мог бы навестить меня где-то дня через три?
— Целых три дня? — удивился правитель.
— Из дальнего космоса приходят крайне оборванные клочки данных. Попытка их дешифровки отнимает много памяти и время от времени вызывает системные сбои.
— А ты не мог бы отложить дешифровку на потом?
— Извини, космическая информация имеет высший приоритет при обработке. Я не способен менять программные атрибуты.
Унылый Посланник вышел из Башни, обнял заждавшуюся Нефтис за талию, поворачивая ее к дворцу, и внезапно остановился.
— Вы что-то забыли, мой господин? Правитель отступил на шаг, растопырил пальцы и толкнул стражницу в направлении Башни.
— Что случилось, мой господин? — отступила Нефтис.
Найл опять молча ее пихнул.
— Что с вами? — Нефтис отодвинулась в сторону.
— Ну естественно! — зарычал Найл. — Как я сразу не догадался! Он не нападал на них, он их подталкивал! Он подталкивал их, стараясь не причинить вреда, не «испортить». Ему ничего не нужно от людей, они нужны ему целиком! Живыми и здоровыми! Пошли.
Как настоящий управляющий, Тройлек встречал своего хозяина на крыльце, готовый немедленно исполнить любой каприз.
— Ответь мне, правитель приморской провинции, — остановился перед ним Найл. — У вас не случалось никаких стычек с обитателями подземелий?
— Да, — с готовностью признал смертоносец, — где-то через месяц после захвата города какие-то партизаны из здешних катакомб стали нападать на наших смертоносцев. Четыре десятка воинов из гарнизона спустились вниз и перебили их всех до единого. Больше пауков никто не трогал. Найл ощутил, как сердце трепыхнулось вверх, к горлу, а потом холодным камнем екнулось вниз.
— Дравига ко мне, — прошептал он. Все корабли вернуть в город. Наймите кого угодно, и вскрывайте пол в Черной Башне. Теперь никакие тайны не имеют значения.
— Это связано с демоном Света? — почувствовав состояние правителя, осторожно спросил Тройлек.
— Да. Связано, — кивнул Найл. Лучевой промышленный реактор типа ПЛДА-95, и так уже почти семь столетий использующий для своих псевдожидких цепей хитин вместо штатного углепластика, теперь, стараниями воинственных идиотов, оставлен еще и без обслуживающего персонала!
Почти год без обслуживания — неудивительно, что компьютер, запрограммированный на гарантированное выживание при любых обстоятельствах, на запредельный инстинкт самосохранения, изобрел какой-то плазменный луч.
Однако оружие, которым можно убивать жуков и пауков, вряд ли способно производить регламентные работы.
Вот уже больше года реактор оставлен без рабочих рук.
Когда он перейдет критическую точку и превратит город в воронку ядерного взрыва? Через месяц? Через день? Через минуту? Или неконтролируемая реакция уже пошла?
— Посланник! — явился довольный Дравиг. — Сдались три заставы! Пятнадцать воинов! Их уже ведут сюда.
— Забудь, — тряхнул головой Найл. — Оставь нескольких смертоносцев присмотреть за пленными, сам отправляйся к Саарлебу и под любым предлогом потребуй у него хоть полсотни двуногих. Освобождайте память, грузите на корабли, увозите отсюда. Пока в Провинцию, потом придумаем. Прикажи всем паукам, без которых можно обойтись, уходить в поля. Как можно дальше от города.
— Что случилось, Посланник? — поразился Дравиг.
— Они, — кивнул Найл в сторону Тройлека, — перебили подземных хищников.
Дравиг тут же развернулся и умчался в сторону квартала жуков.
— Нефтис, — повернулся правитель к телохранительнице. — Тут Дравиг говорил о первых сдавшихся пленных. Позови наших молодых ребят, пусть найдут этих пленных и заберут себе оружие. Пусть потом у дворца Смертоносца-Повелителя подождут, может, и еще кого разоружить успеем. Беги налегке, я твои доспехи заберу.
Женщина кивнула и быстрым шагом направилась к реке, а Найл прошел в дом мимо оторопевшего Тройлека.
Жалко, жалко было покидать комнаты, которые успели так понравиться. Уютное кресло, обнимавшее тело со всех сторон, удобный стол, с тщательно отделанными ножками, полированной столешницей и закругленным краями, не врезающимися в руки, когда на них опираешься. Бюро, за которым правитель посидел, но так ни разу и не воспользовался, мягкую кровать.
Посланник вошел в спальню, прилег на край застеленной кровати, потом перекатился на середину и раскинул руки.
В его жизни первой постелью, которую он помнил, был угол в пещере, застеленный шкурой гусеницы. Потом его семья перебралась в другую пещеру, где для подросшего ребенка сделали отдельное ложе — отец вырубил в стене пещеры выемку, с его роста в длину и в четыре ладони шириной. Спать там на спине оказалось неудобно — постоянно свешивалась рука, но на боку удавалось проваливаться в сон без движений до самого утра. Потом, один раз, ему достался деревянный топчан и набитый гнилыми тряпками матрац в казарме мужчин, а дальше… Дальше была роскошь — он спал на койке с высокими спинками, застеленной чистой простыней поверх мягкого поролонового матраца. Койка метровой ширины казалась верхом наслаждения.
Высшая степень уважения к высокому званию Посланника Богини. Потом были скитания — пески, травы, камни, прикрытые неизменной подстилкой из плотно сбитого войлока. И вот, в конце пути — широкая, чуть ли не четырехспальная кровать, мягкая настолько, что ложась в нее правитель тонул почти полностью, всем телом… Все, наслаждение закончилось. Впереди ждут новые камни и новые пески.
— Простите, мой господин, — вежливо напомнил о себе бесшумно проникший в комнату Тройлек. — К вам пришли.
Найл с явным сожалением встал, бросил на кровать прощальный взгляд и вышел из комнаты.
В зале приемов его ждал крупный, старый жук-бомбардир. По сторонам от него стояло еще два жука помоложе, а позади толпилось несколько слуг. То, что на личный визит к Посланнику решился сам Хозяин, Найл понял сразу. Он пытался вспомнить, тот ли это Саарлеб, который в свое время решал вопрос о выдаче маленького беглого дикаря Смертоносцу-Повелителю, или высокое звание уже перешло к новому бомбардиру.
— Рад видеть тебя, Посланник Богини, — с достоинством приветствовал повелителя города жук.
— Рад видеть тебя, Хозяин, — одной головой поклонился Найл. — Что привело тебя в этот дом, никак не отмеченный никакими Договорами?
Саарлеб сделал шаг вперед, двое других жуков — в стороны. Из-за их спин вышли четыре человека. Первые двое несли по свертку из белой ткани. Они опустились на колени в шаге перед правителем, подняв свертки на вытянутых руках. Те двое, что шли позади, быстрыми движениями освободили ткань, и Найл увидел на протянутых руках два похожих друг на друга как близнецы-братья устройства. Черные, сантиметров пятьдесят длиной, с коротким деревянным ложем и таким же коротким, утолщенным стволом. Под стволом выступала плавно изогнутая рукоятка.
Люди опустили подношение к ногам Найла и отступили.
Посланник скосил глаза в сторону, нашел взглядом Тройлека и мысленно приказал:
— Нефтис сюда, немедленно!
— Я прошу всех оставить меня наедине с Посланником богини, — проскрипела в воздухе просьба Саарлеба. Скрипучий звук к смыслу фразы не имел никакого отношения. Просто таким способом жук хотел подчеркнуть важность просьбы.
Свита Хозяина немедленно вышла из зала приемов и закрыла входные двери. Найл заподозрил, что с той стороны молодые жуки перекрыли всякие подходы к залу. Тройлек тоже покинул свое место позади и сбоку от правителя, хотя Найл никакого приказа ему не отдавал.
— Я почтительно прошу твоего внимания, Посланник Богини, — торжественно начал свое выступление Саарлеб, — потому, что собираюсь открыть тебе величайшую тайну одной из разумных рас нашего города. Священную тайну появления жуков.
Помню, до сих пор помню, как я сам явился на свет. Я был молод и глуп, и мне не показалось ничего странного в том, что я проснулся, что зашевелил лапами и расправил усы, что нахожусь в маленькой комнатке без дверей и окон. Мне захотелось воздуха — и я полез вверх, расталкивая головой комья земли. Спустя несколько минут по глазам ударило яркое солнце — первый луч света в моей жизни.
Вокруг стояли высокие зеленые пальмы, но мне почему-то остро захотелось от них убежать. Настолько остро, что я развернулся и помчался в пески. Я шел через пустыни пять дней, а на шестой ноги сами принесли меня в квартал бомбардиров.
Такова история моего появления на свет, и точно такую же историю может рассказать любой жук, живущий в городе. Жуков бомбардиров никто и никогда не производит на свет. Они сами зарождаются в священных землях Дельты.
Не секрет, когда-то наша раса насмерть сражалась со смертоносцами за право жить на этой земле. Тогда впервые появился страх, что пауки окружат квартал, и будут ловить молодых жуков, идущих из Дельты. Мы решили перехитрить их и возрождать потомков прямо в квартале.
Наши ученые в те годы считали нас равными среди равных, одними из многих, такими же, как все. А раз так — то молодые жуки должны, казалось, рождаться у наших самок. Трех самок мы уговорили не уходить на откладку яиц в Дельту, а оставить их здесь. Почти месяц ждали ученые результатов, а когда яйца проклюнулись, то оттуда вместо жуков выползли мерзкие червяки. Ученые долго следили за этими существами, надеясь на чудо, но чуда не произошло: за три года ни одно из этих существ так и не стало жуком-бомбардиром.
Эксперимент ставился много раз, но результат каждый раз был одним и тем же: наши самки никогда не рождали жуков. Мы порождаем новую, почти неизвестную расу существ. Жуки же самозарождаются в священной земле Дельты, чтобы тут же пуститься в свой первый путь. Они приходят сюда, к нам, чтобы стать членами нашей общины.
Такова важнейшая тайна нашего рода. Теперь ты понимаешь, Посланник, почему мы вынуждены любой ценой сохранять за собой это место. Иногда нам приходится идти на хитрость, иногда — на коварство, но Великая Богиня не оставила нам другого выбора. Если мы покинем свой квартал, то будущие бомбардиры, приходя из песков и не находя нашей общины, станут вечными скитальцами, если не погибнут в одиночестве, а раса наша угаснет и сгинет совсем.
От имени всего нашего рода умоляю тебя, Посланник: спаси наш город! Не дай ему сгинуть, исчезнуть с лица земли. Ты много раз сотворял на наших глаза настоящие чудеса. Ты помирил нас с хищниками подземелий, ты укротил демона Света, ты изгнал диких северян из нашего города. Соверши еще один подвиг. Спаси наш город!
Ты сможешь потребовать с нас за это любую цену, которую только пожелаешь. Я даю тебе слово, что исполню любое обязательство. Только спаси наш народ!
— Хорошо, Хозяин, — кивнул Найл. — Я подумаю, что можно сделать.
Саарлеб кивнул своей подвижной головой и вышел из зала.
«Так вот почему никто никогда не видел молоденьких жучат», — подумал правитель, но закончить мысль ему не дали:
— Вы звали меня, мой господин, — вбежала запыхавшаяся Нефтис.
— Да, звал, — кивнул Найл, жестом позвал стражницу к себе и указал под ноги. Возьми это, спрячь, и береги как зеницу ока. У наших ног величайшее оружие, которое только существовало в нашей Вселенной.
Сам правитель развернулся и ушел в свою комнату.
* * *
Раньше Найлу лучше всего думалось, когда он стоял у открытого окна и смотрел на глухую стену дома напротив. После возвращения в город он неожиданно обнаружил, что сидя в кресле думается отнюдь не хуже. Единственный необходимый атрибут — открытое окно. Посланник смотрел, как легкий ветерок, скользя вдоль стены, заглядывает к нему в комнату, пробегается по углам, роняя мелкие желтые песчинки и поднимая пыль. В далеком небе реет темная черточка с каплей на конце — стрекоза высматривает добычу. Слюдяные крылья совершенно невидны на фоне насыщенной синевы, но все же время от времени над спиной хищницы вспыхивает короткий радужный отблеск. Поодаль от опасного врага парят мелкие белые чайки. Стоит стрекозе хоть немного сдвинуться с места, как бдительные птицы тут же разлетаются в стороны, как сухие листья под буйным ураганным порывом.А в голове тем временем роятся, мешая друг другу, оставшиеся после общения со Стиигом сведения.
Лучевой моноблочный промышленный реактор типа ПЛДА-95 максимальной мощностью в двадцать семь гигават.
Псевдожидкие, обновляемые во время работы управляющие цепи на основе углепластика, отсутствие движущихся элементов в системах снятия потенциалов, автономная капсула рабочей зоны, мощный управляющий компьютер позволили определить его рабочий ресурс в двести лет. Да и тот был рассчитан исходя не из надежности самой станции, а из возможной потери прочности окружающими горными породами. Вот уже свыше тысячи лет реактор благополучно работает в холостом режиме, удовлетворяя лишь собственные скромные запросы.
На протяжении десятилетий ПЛДА-95 покрывал все потребности расположенного над ним мегаполиса. Вполне естественно, что от его работоспособности зависело существование нескольких миллионов людей, их покой и здоровье, а зачастую и жизнь. Так же естественно, что безопасность реактора означала безопасность миллионов людей, живущих на поверхности. Именно поэтому в приоритетах управляющего компьютера ПЛДА, в отличие от всех прочих автоматов, человеческая жизнь значилась отнюдь не на первом месте.
В первую очередь реактор обязан заботиться о своей собственной безопасности и надежности, во вторую — о своей работоспособности. И только в третью очередь — о спасении жизни людей, если их здоровью возникнет прямая угроза. Можно сказать, реактор обладал чрезвычайно развитым инстинктом самосохранения и во имя самозащиты без колебаний убил бы опасного для себя, а то и просто случайно оказавшегося в запретной зоне человека.
В настоящий момент этот могучий электронный мозг, бился над практически неразрешимой задачей — пытался найти себе руки. Подстегнутый заложенным в него разработчиками страхом смерти, настоящим животным ужасом перед возможным небытием, он смог совершить невероятное — научился добывать и переправлять к себе хитин, кое-как заменявший штатный углепластик. Но тонкие действия по замене отдельных отработанных элементов, подгонке и закреплению деталей, текущего ремонта с помощью выстрела горячей плазмы не решить.