Прикли Нэт. Ристалище

   Открывать Райе истинный смысл похода было нельзя. К ней единственной правитель не хотел применять зелье. Надсмотрщица должна идти первой и во всеуслышанье излучать мысль о том, что она и ее слуги занимаются мирной торговлей. Металлический шлем наверняка не являлся столь ходовым товаром, чтобы Райя сразу увидела его на прилавке и пустилась в обратный путь.
   — Мы отвезем тебя к самому городу на корабле и дадим тебе хороших, сильных слуг из моряков. Да что там моряки, я сам пойду вместе с тобой! Оденусь слугой, и пойду!
   — Разве можно? Вы же повелитель! — по настоящему испугалась женщина.
   — Можно, — кивнул Найл. Он поставил кружку с вином на стол, наклонился к Райе, приподнял двумя пальцами ее подбородок, заглянул в глаза. Ты знаешь, я завидую твоим работникам. Они могут видеть тебя каждый день, утром и вечером. Они всегда рядом. А мне приходится метаться по всему свету, туда-сюда. Встретиться с тобой раз в месяц, и то не получается. Может быть, мне хочется хоть ненадолго почувствовать себя таким же как они? Никуда не спешить, ни о чем не думать. Покорно исполнять твои приказы и любоваться тобой, твоими волосами, твоими бедрами, твоей грудью, походкой, слышать твой голос… Или ты считаешь, что я недостоин быть твоим слугой?
   — Что вы, мой господин, — опять испугалась Райя. Из вас получится прекрасный слуга!
   Найл приподнял брови. Женщина смутилась и попыталась стряхнуть песок со стола. Хлипкий столик жалобно застонал, но выжил.
   — И вообще, — подвел итог правитель. Нужно купить тебе нормальную мебель! Нормальную кровать, стол, стулья. Да и дом построить нормальный. Пусть не такой, как городские дворцы, но достойный главной надсмотрщицы. Когда будем в городе, посмотри, что тебе больше понравится.
   За дверью громко и многозначительно покашляли. Посланник вышел, кивнул морякам:
   — Возвращайтесь на корабль. Мы придем завтра утром. Проводив уходящих людей взглядом, правитель повернулся к Райе и добавил: — Должен же я провести с тобой наедине хоть одну ночь?

* * *

   По просьбе Найла, всю имевшуюся в наличии соль понемногу распределили в девять котомок.
   Почетный караул из девяти рабочих и двух надсмотрщиц проводил Посланника и Райю до корабля.
   — За глубиной следите, — предупредила напоследок главная надсмотрщица, — не завтра-послезавтра пруд нужно спускать. Канал сейчас проверьте, когда назад пойдете.
   — Она вернется через полмесяца, — пообещал Найл, обняв женщину за плечи. Мне жалко с ней расставаться, поэтому я забираю ее с собой. Но потом отпущу, обещаю.
   Внимание Посланника Богини серьезно поднимало авторитет хозяйки солеварни, и правитель демонстрировал свое уважение к Райе изо всех сил.
   Моряки, споро побросав котомки на борт, дружно навалились на нос судна, сталкивая его в воду.
   — Поднимайтесь, пора, — без должной почтительности поторопила Назия.
   Тоже зарабатывала авторитет, уверенная в собственной безнаказанности — перед сложным переходом наказывать корабельную надсмотрщицу никто и никогда не станет. Чпика оставьте на кухне, — вспомнила Райя, — ему рану рассолом разъело. Но сперва выпорите, пусть следит за ногами. И не балуйте тут у меня!
   Мужчины выстроились в две шеренги и замерли. Надсмотрщицы опустились на колени. Райя кивнула им на прощание и полезла на носовую надстройку. Найл поморщился, помня о ее животе, но сильная женщина забралась быстро и ловко, словно всю жизнь только этим и занималась.
   Найл предпочел войти по колено в воду и перевалиться через более низкий борт. Моряки, окончательно вытолкнув корабль на волны, стали подбираться к борту, стоя по грудь в воде, и по канату забираться внутрь.
   — Весла на воду! — решительно скомандовала Назия. — Левый борт назад, правый сильно… и р-раз! И р-раз! Рулевой, не спи! Оба сильно… Р-раз! Р-раз! Суши весла! Парус… Кирнук! — замешкавшегося моряка обожгло кончиком кнута. Тот только передернул плечами, лихорадочно закрепляя весло вдоль борта. Рыбам скормлю! А ну, поднять парус!
   Моряки разбились на две группы, схватились за толстые канаты, дружно потянули на себя.
   — Осторожно! — Найл пригнул Райю к своей груди.
   Толстая балка, лежавшая по диагонали от носа к корме, поползла вверх, стремительно и тяжело поворачиваясь.
   Подвязанный к ней парус рассыпался на головы пассажиров. Братья по плоти поначалу забурчали, отпихивая ткань.
   У них быстро возникла легкая потасовка, закончившаяся дружным смехом.
   Парус, наконец, ушел вверх, дав людям отдышаться. Поперечная балка заняла свое место на макушке мачты. Моряки торопливо подвязывали канаты.
   — Рулевой, нос влево не торопясь! — продолжала командовать Назия, рыская глазами то в сторону берега, то в сторону открытого моря. Принюхивалась, прислушивалась подгадывала ветер. Малейшая ошибка, и парус «захлестнет». Придется самым позорным образом опускать его, укладывать в подвязку, разворачиваться под ветер на веслах и поднимать снова. — Кирнук, угол на себя!
   Мужчина опять замешкался, и снова получил удар кнутом.
   — Рулевой, прямо! Кирнук, спущу на берегу к рыбам! Обленился на кроличьих хвостах! Тяни угол!
   Моряк отвязал закрепленную рядом с ним веревку. Ему в помощь подскочили еще три человека. Все вместе они потянули к себе левый нижний угол паруса, поворачивая балку под заметным углом в оси корабля.
   — Рулевой, нос влево не торопясь… — Назия прикрыла глаза.
   Найл с изумлением увидел, как вокруг ее тела погасла аура. Это тихое свечение жизни обычно не замечаешь, пока оно есть, но его отсутствие сразу бросается в глаза. Вот только что Назия ничем не отличалась от остальных людей — и вдруг ее аура исчезла. Морячка в этот миг не излучала ничего, она только впитывала, сама становясь волнами, солнцем, небом и ветром.
   — Рулевой… Нос влево… Сильно! — начав эту фразу спокойным голосом, Назия закончила ее криком.
   Совершенно неожиданно в этот миг парус захлопал, потеряв ветер, судно резко довернуло влево.
   Когда новый порыв ветра наполнил ткань, корабль уже шел в совершенно другом направлении.
   — Кирнук, отпусти угол, — спокойным голосом приказала надсмотрщица. Вечером без ужина.
   Назия, довольная эффектным маневром, подошла к Посланнику и небрежным тоном сообщила:
   — Теперь спокойно пойдем. До берега далеко, банку не зацепим. Через три часа войдем в устье.
   — Мастерская работа, — похвалил правитель.
   Вообще-то, он так и не понял, в чем заключалась сложность и умение хозяйки корабля. Но, судя по тому, как светилась гордостью Назия, она сотворила нечто на грани возможного.
   — Ветер был удачный, — решила, наконец, выказать скромность морячка. Грех не воспользоваться.
   — Посланник Богини, — добавила Райя.
   — Что? — не поняла Назия.
   — Обращаясь к повелителю, нужно говорить «Посланник Богини», — холодно сообщила главная надсмотрщица.
   Назия вспыхнула, однако принципиально идти на нарушение не рискнула, и склонила непокорную голову:
   — Прошу прощения, Посланник Богини. Я слишком увлеклась.
   — Ничего. На море редко встречаются Посланники Богини. Будем считать, ты просто не знала, как ко мне обращаться.
   — Ты можешь обращаться «повелитель» или «мой господин», — с искренней прямолинейностью объяснила Райя. К незнакомым смертоносцам первый титул предпочтительней.
   Назия молча проглотила издевательскую лекцию, поклонилась и отошла к корме. Спустя минуту невезучий Кирнук схлопотал за что-то еще один удар кнутом.
   Найл подумал, что морячке здорово повезло — Смертоносца-Повелителя больше не существует. Иначе честная надсмотрщица Райя наверняка сообщила бы первому встречному смертоносцу о нарушении субординации надсмотрщицей Назией, паук несомненно передал бы известие о преступлении повелителю вселенной, а тот без малейших колебаний приказал бы публично разорвать морячку на площади в назидание прочим двуногим.
   Райя, с любопытством осматривая корабль, забрела на нос, взглянула вниз и надолго замерла, завороженная зрелищем разбивающего волны форштевня. Очнулась она только когда удар особо крупной волны забрызгал ей лицо.
   — Как много воды, Посланник, — оглянулась надсмотрщица на правителя. Столько времени плывем, а она все не кончается и не кончается.
   — Ты же, считай, всю жизнь на берегу моря провела, — удивился Найл.
   — Пески могут быть бесконечны, Посланник, — ответила Райя. Но ведь соль когда-нибудь кончается, правда?
   — Вообще-то, да, — согласился правитель. Причем кончается всегда не вовремя.
   — А раз соль всегда кончается, — сделала логический вывод женщина, — значит должно кончиться и море, из которого мы его добываем.
   Найл промолчал, не зная, как ответить на столь интересное умозаключение.
   — Ведь мы постоянно выпариваем его, правда? — молчание Посланника надсмотрщицу явно не устраивало. Раз мы вычерпываем его, то воды в море должно становиться все меньше и меньше.
   — Нет, — вздохнул Найл. — Это не совсем так. Понимаешь, когда вода испаряется из твоих прудов, она поднимается вверх и собирается в облака. Когда ее становится слишком много, она падает обратно вниз. Идет дождь. Понятно?
   — Плохо, — кивнула Райя. Это значит, дождь пресный потому, что всю соль из него собрали мы?
   — Можно считать и так, — не стал спорить правитель. А почему плохо?
   — Дождь пресный, Посланник, — объяснила надсмотрщица, — падает в море. Значит, в нем становится все меньше и меньше соли. Скоро мы совсем не сможем ничего добыть.
   — Не так уж и скоро, — это все, что смог сказать Найл ей в утешение. Из вложенных Белой Башней ему в голову знаний он имел представление о круговороте воды в природе, но слабо представлял себе круговорот морской соли.
   — Посланник!
   Найл оглянулся на Назию. Морячка указала куда-то в сторону. Правитель вгляделся в серую черточку вблизи горизонта и с большим трудом угадал в ней рыбацкую лодку.
   — Поворачиваем?
   — Нет, — покачал головой Найл.
   Как поступать со встречными чужаками, они с Дравигом обсудили еще в Провинции и решили их не трогать. Ни боевые пауки, ни сам Тройлек никак не могли просматривать все мысли всех двуногих. Наверняка обращали внимание либо на мысли об агрессии, либо на предсмертные восклицания и мольбы о помощи. Если топить рыбаков, то их призывы могут достичь города и поднять тревогу. А если не трогать, так наверняка и внимания особого не обратят: корабли и корабли. Мало ли кто куда плывет?
   У братьев по плоти сложилось ощущение, что обитатели города пребывали в расслабленно-безмятежном состоянии.
   Слева пустыня, справа пустыня, снизу море, сверху владения князя. Чего опасаться? Откуда взяться врагам?
   От разгромленных восьмилапых больше года ни единого известия. Наверняка сгинули в безводных песках…
   Однако военная сила в городе имелась, и немалая. Сто тяжело вооруженных воинов и девять опытных в бою пауков.
   Когда человек и смертоносец сходятся в бою один на один, почти всегда побеждает паук. Восьмилапый воин имеет возможность парализовать врага волей еще до того, как тот сможет применить оружие.
   Когда сходятся крупные отряды тех и других, исход боя становится далеко не так однозначен. Достаточно хоть одному из пауков получить рану — например, от пущенной издалека стрелы, как волна боли прокатывается по всем сознаниям смертоносцев, постоянно состоящих в мысленном контакте. На некоторое время пауки становятся беззащитны — и дальше вопрос состоит лишь в том, успевают двуногие воспользоваться этим моментом, или восьмилапые приходят в себя раньше.
   Северяне в своей тактике пошли дальше. В их отряды всегда входят насколько десятков боевых пауков, которые прикрывают воинов ВУРом от ударов парализующей воли и позволяют стрелять по врагу до тех пор, пока болевой шок не свалит всех на долгое время.
   Зелье Магини спасает смертоносцев от общей болевой волны, но одновременно лишает главного оружия — возможности наносить волей парализующие удары. А в прямой рукопашной схватке ничем не защищенный паук с его короткими хелицерами против одетого в кожаный доспех, закрытого щитом, вооруженного длинным копьем или мечом человека…
   Да, если горожане успеют поднять тревогу и встретят братьев в воинском строю — погибнут все. Лишенные способности к мысленному контакту пауки не смогут даже согласованно отступить.
   — Входим в устье! — предупреждение Назии отвлекло Посланника от тягостных раздумий. Отступать поздно, военная операция уже началась.
   Райя неуверенно смотрела на хозяйку корабля. Если предупреждение относилось к правителю, то надсмотрщицу следовало наказать за злостное несоблюдение субординации. Если фраза произнесена для всех, то возмущение будет выглядеть глупо. Сколько нам еще до города? — громко спросил Найл.
   — К вечеру дойдем! — Назия покосилась на Райю, криво усмехнулась и добавила: — Посланник Богини.
   — Отставить! — крикнул Найл. — Вечером не нужно, нужно завтра к утру. Не раньше!
   — Рулевой! Нос направо не торопясь!
   — Назия, — уточнил правитель. Подальше в море отойди. Нечего нам у всех на глазах перед устьем маячить.
   — Ради вас, повелитель, хоть на дно ракушек кормить! — задорно откликнулась морячка и кинула на Райю победный взгляд. Формально к хозяйке корабля невозможно было предъявить никаких претензий.
   — И запомни, Райя, — повернулся Найл к женщине. Как только мы ступим на берег, я становлюсь твоим послушным, покорным рабом.
   Правитель наклонился и почтительно поцеловал надсмотрщице руку.
   — Вы слишком добры к слугам, мой господин, — тихонько откликнулась Райя. Очень многие от этого наглеют.
   — Рулевой, нос налево не торопясь! Киллиг, угол на себя! Еще на себя! Рулевой, нос прямо! Рулевой, не спи! Нос на ветер потерял? Прямо держи, прямо!
   Судно кренилось под боковым ветром, почти черпая волны бортом, но упрямо отползало в сторону открытого моря. Только когда берег слился с тонкой ниточкой горизонта, Назия громко щелкнула кнутом и приказала спустить парус.
   — До вечера можете спать, бездельники. Ночью пойдем, берега в темноте щупать.
   Только после ее слов Найл осознал, какому риску подвергается воинская операция: одинокому кораблю придется пробираться вверх по течению извилистой реки в беспроглядной ночной мгле. Всего не предусмотришь — об этом они с Дравигом подумать не догадались.

* * *

   Корабль мерно покачивался на пологих волнах, и от этого убаюкивающего движения заснули почти все — и моряки, и братья по плоти. Не спалось только двоим: Найлу и Назии. Оба знали, насколько напряженными будут для них ближайшие часы, и оба волновались.
   Морячка представляла себе, каково будет ночью петлять по реке, Найл отчаянно пытался придумать, как поступить, если Назия наскочит на берег.
   Когда край солнечного диска почти коснулся далекого горизонта, морские просторы усыпали белые квадраты парусов. Суда один за другим приближались к кораблю Посланника Богини, освобождали мачты и медленно останавливались. Некоторые неверно рассчитывали скорость и лихорадочно отворачивали, проскакивая кто но носу, кто по корме. Несколько раз слышался тяжелый треск, сопровождаемый громкой руганью. Никаких ментальных эмоций аварии не вызывали — смертоносцы спали мертвым сном. Найл не очень доверял раболепным морякам и на каждый корабль выделил по одному из братьев по плоти, чтобы следили за строгим соблюдением инструкций — но людей хватило не на всех.
   — Главное, зельем не забыли бы воспользоваться, — тихо прошептал Найл.
   Впрочем, с моряками на всякий случай поступили точно так же, как правитель поступил с Райей — им просто ничего не сказали. Двуногие получили приказ к вечеру доставить мерзлых смертоносцев к городу и перед сумерками выгрузить на берег. Все. Если чьи мысли и выскользнут наружу — разобраться в сути происходящего Тройлеку будет нелегко.
   — Буря будет, — внезапно сказала Назия.
   — Что? — в первый миг не сообразил правитель.
   — Буря будет ночью, — повторила морячка. Каждый раз за полдня до шторма Соленый всегда поднимается на вытянутые лапы и раскачивается взад-вперед. У меня сейчас такое чувство, что он должен раскачиваться вовсю.
   — Только этого не хватает! — Найл сжал кулаки.
   — Ничего страшного, Посланник, — покачала головой Назия. — Река рядом. Флот поднимется на пару излучин вверх, встанет на якорь и будет ждать рассвета там. Великая Богиня благосклонна к вам, повелитель. Она послала бурю только тогда, когда та уже не сможет принести вреда.
   — Великая Богиня благосклонна потому, Назия, — покачал головой Найл, — что она послала тебе предупреждение об этой буре. Наверное, ты ей нравишься.
   — Да услышит Великая Богиня твои слова, Посланник! — широко улыбнулась хозяйка корабля. И да будут они Истиной! Солнце садится. Что прикажешь, мой господин?
   — Поднимай паруса, — кивнул ей Найл. — Пора.

* * *

   Единое сознание хорошо потому, что частицы общего разума не нуждаются в прямых указаниях.
   Найл решил, что флот должен ждать рассвета не в море, а на реке, и на всех судах следом за флагманом выгнулись белые упругие груди. Однако обогнать умелую Назию не смог никто — ее корабль первым вспенил зеркальную гладь реки и скрылся за первой излучиной еще до того, как остальные надсмотрщицы еще только увидели, куда следует поворачивать.
   Солнце пока не успело спрятать за горизонт свои последние лучики, и хозяйка корабля торопилась полностью использовать для движения последние крупинки света.
   Деревья высились по берегам мрачными громадами, отбрасывая вниз тяжелую тень, яркими белыми точками светились бутоны лилий, совершенно не к месту сочно пахло жасмином.
   — Рулевой, нос налево спокойно, — в вечерней тишине данные спокойным голосом команды казались оглушительными. Рулевой, нос прямо. Рулевой, нос направо не торопясь. Не торопясь, я сказала! Под кустик захотел? Так там осина!
   — Липа, наверное, — поправил Найл. — Крупновата для осины.
   — Рулевой, нос налево спокойно! Темная бесформенная громада высотой в полторы мачты проплыла по правому борту. На небе дружно разгорались звезды, их зеркальные собраться запрыгали на мелких волнах реки.
   — Рулевой, команды не было! Куда тебя несет, улитка безрогая! Нос направо сильно! Нос прямо! — звонко щелкнул бич. Команда прямо была! Там же течение, дубина моченая! Нос налево не торопясь. Киллиг, встань к рулю! Быстрее! Нос направо не торопясь!
   После того, как недостаточно исполнительного рулевого поменяли, голос Назии стал звучать намного спокойнее.
   Корабль перестал рыскать от берега к берегу, а величественно перемещался посередь реки, легко и непринужденно повторяя все ее повороты. Вода, покрытая мелкой рябью, не напоминала вечерней тихой спокойной глади, однако отраженные звезды четко и ясно указывали границы между рекой и темным берегом.
   — Ветерок-то свежеет! — отметила надсмотрщица. Лури, бегом на помощь Киллигу. Нос налево спокойно. Так и держи. Вуп, проверить крепление такелажа. Нос прямо.
   — На реке, кажется, штормов не бывает? — заметил Найл, не очень понимая, к чему эта суета.
   — Зато ветерок будет приятный, Посланник. Рабочий ветерок. Хорошо пойдем. Быстро. Рулевой, нос направо не торопясь!
   — Сколько еще до города?
   — Думаю, пораньше придем, — пожала плечами морячка. До света.
   Правитель полез в свою котомку, достал одну из колбочек, открыл. Заранее приготовленную палочку он обмакнул в мазь и неторопливо пошел вдоль борта, по очереди качаясь каждого человека.
   К тому времени, когда он закончил эту процедуру, ветер и вправду заметно окреп, похолодал и понес с собою какую-то мелкую водяную пылью. Но что самое неприятное — вместе с ветром со стороны моря ползла некая мгла, потихоньку слизывая с неба звезды. Поверхность реки постепенно утрачивала всякое отличие от береговой тверди.
   — Рулевой, нос налево не торопясь. Спокойней, деревья по берегам жесткие, нам их касаться не к чему. Рулевой, нос направо спокойно. Рулевой, нос прямо.
   Найл поймал себя на том, что больше он не видит ничего. Вообще.
   — Рулевой, нос направо не торопясь.
   Вдоль правого борта что-то шумно зашуршало. Судно дернулось было влево, однако Назия тут же громко зарычала:
   — Команды влево не было! Рулевой, не трясись! На море сейчас улитки рыбаков по норкам растаскивают, а мы на тихой речке плывем… Нос налево сильно!
   Послышался треск, сверху посыпалась труха, обломки веток.
   — Может, лучше весла выпустить? — неуверенно спросила Райя.
   — На веслах нам до города два дня шлепать. А то и три. До рассвета не успеем. Нос налево не торопясь! Рулевой, не спи! Нос направо сильно!
   — Назия, ты уверена, что мы никуда не врежемся? — окликнул надсмотрщицу Найл.
   — Отстань, Посланник, не до тебя, — озверело зарычала Назия. — Нос направо не торопясь! У меня своя работа, у тебя своя! Не мешай! Рулевой, не спи! Нос налево спокойно! Спокойно, сказано! Сил у вас там нет?!
   Хозяйка корабля казалась темным облаком на носу судна. У нее не просто исчезла аура, на ее месте образовалась некая пустая дыра, поглощающая все виды излучений — свет, звуки, запахи, ментальные завихрения, осязательность прибрежной жизни. Все это неведомым, непостижимым образом поглощалось двуногой рабыней, чтобы превратиться в чувство, точнее в предчувствие береговой линии:
   — Рулевой, нос налево не торопясь! Не жмись к берегу, там что-то торчит!
   Найл отступил назад, сел на палубу, прижался спиной к стене кормовой надстройки и закрыл глаза.
   Ему почему-то вспомнилась принцесса Мерлью. Она знала все, умела все, успевала везде. Она проверяла посты своих гвардейцев и рассчитывала потребность в горючем масле, она распределяла продукты и готовила проект развития образования, она собирала налоги и строила библиотеку. Она в который раз добилась звания принцессы и не желала поступаться ни мельчайшей толикой своей власти и своих прав. Где она сейчас? Порхает в своем сером плаще по озерам, насыщая воду живительным кислородом.
   А он? Флот для него нашел Шабр, Райю в город отправлял Дравиг, корабли снаряжал советник Борк, пленных брала Юлук, лед заготавливала Джарита. А сам он ходил в гости к Дарующей Дыхание за мазью. Может быть, это неправильно? Может все нужно делать самому? Или искусство править состоит именно в том, чтобы не подминать под себя все возможное, а раздавать право на решение другим. Пусть каждый делает то, что умеет лучше других, то, что ему больше нравится? И не стоит дышать Назии в затылок и самому хвататься за руль. Сейчас ее очередь принимать решения и нести за них ответственность. А его задача простая — сидеть в уголочке и не мешать…
   Посланник сам не заметил, как заснул.
   Удивленная Райя положила его набок, подсунув под голову чью-то мягкую котомку, прикрыла своим одеялом. Минут через десять, озябнув на влажном ветру, решила спрятаться к правителю под одеяло. А еще через десять минут, зараженная его безмятежным спокойствием, заснула сама.
   — Поднимайся, Посланник, Солнце встает.
   Найл сморщился, уселся — от долгого лежания на жестком дощатом полу жутко болели плечо и бедро. Рядом сонно протирала глаза Райя.
   Корабль стоял, прижавшись бортом к высокому крутому берегу, под раскидистой кроной старого клена. Носовой канат обвивал толстую липу немного выше по течению, кормовой — держался за молодую березу.
   Правитель зевнул, встряхнулся и рывком вскочил на ноги.
   — Как доплыли?
   — Два раза на мель садились, — признала хозяйка корабля. Но не сильно, команда столкнула.
   — Главное, успели вовремя, — махнул рукой Найл, оглядываясь в поисках своей котомки.
   — Посланник, — неуверенно начала надсмотрщица, — я нагрубила тебе ночью…
   — Да, — кивнул правитель, — я помню. Хозяйка корабля тяжело вздохнула и опустилась на колени, ожидая заслуженной кары.
   — Назия, — пообещал ей правитель. Когда я в следующий раз пойду в Дельту, то возьму тебя с собой. У меня сложилось ощущение, что Великая Богиня слишком благосклонна к тебе. Пусть посмотрит на свою любимицу поближе.
   — Вы возьмете меня с собой в Дельту, к Великой Богине? — Назия снизу вверх заглянула в глаза Посланника.
   — Да, — кивнул он и отвернулся к Райе: — выбирайся на берег и жди нас там, мы сейчас соберемся.
   — А что мне делать сейчас? — продолжала требовать внимания морячка.
   — Ложись спать, — пожал плечами Найл. — У тебя был трудный день.
   В первую очередь правитель коснулся каждого палочкой с мазью, потом, как и остальные братья по плоти, разделся, взял пучок копий и привязал его за спиной. Тунику надел сверху.
   Для того, чтобы сделать оружие не очень заметным, древки копий пришлось немного подрезать, а полы туники немного удлинить. Теперь острия выступали лишь чуть-чуть выше плеча, и закрывались от посторонних глаз узлом котомки. Вы не будете меня наказывать? — Назия по-прежнему стояла на коленях.
   С копьями за спиной Найлу оказалось не по силам ни присесть, ни согнуться.
   Он смог только похлопать девушку по макушке и сказать:
   — Назия, ты любимица Великой Богини. Согласись, наказывать любимицу Богини, это не самая хорошая идея.
   — Вы на меня не сердитесь?