Ближайшие братья закивали.
— Вот и хорошо. Тогда повторяю еще раз. Первое. Я умею делать воду богатой кислородом. Держитесь ближе ко мне. На моих водолазов не смотрите, у них отцы жили в воде, деды жили в воде, прадеды жили в воде. Они некоторое время и в простой воде выживать могут. Второе. Вот таблетки, заглушающие на несколько дней работу системы терморегуляции организма. Третье. Не бойтесь ничего. Понятно? Ну, тогда глотайте таблетки.
Найл, так же как и все, закинул в рот серый с черными вкрапинками безвкусный диск, наклонился к луже и запил.
— Теперь сидите и любуйтесь небом. Лекарство подействует только через полчаса.
По небу ползли облака. Маленькие, пушистые. Разбросанные друг от друга на сотни метров. Никуда не торопились, ни к чему не стремились. Их ослепительно белые бока нежились в теплых объятиях синевы, их никто не хотел сожрать, поработить, просто убить. Они тоже не желали ни чьей смерти или поражения. Но это не имело никакого значения, потому, что ветер над пустыней всегда дует только в одном направлении — к вершинам Северного Хайбада. Еще пара часов неспешного скольжения, и пухлые бока напорются на бесстрастные холодные пики, и милые существа закончат свой жизненный путь, пролив свою прозрачную кровь на крутые горные склоны — чтобы внизу, на суетливой земле, могли журчать ручьи и реки, чтобы росла трава и деревья, бегали кролики, мокрицы, летали утки и стрекозы. Чтобы люди могли попить чистой воды, поесть мяса, закусить румяным яблоком, а потом взять мечи и со свежими силами пойти убивать друг друга.
— Пора, — кивнула принцесса Мерлью. — Старайтесь держаться рядом. Во всяком случае, не удаляйтесь дальше двадцати метров.
Она легко взмыла в воздух, молниеносно промелькнула над головами и, подняв тучу брызг, шумно рухнула в озеро. Тотчас в этом месте забурлила вода, словно в глубине водоема запылал огромный костер.
Подданные хозяйки Серых гор тут же с готовностью попрыгали следом.
Найл подошел к крайнему камню, взглянул в прозрачную воду. На глубине около метра просвечивал, словно ступенька, еще один ровный камушек. Правитель спрыгнул на него, шумно втянув воздух сквозь сжатые зубы — холодно! Вода доставала до пояса. Подол надетой под кирасу туники мгновенно намок, и по ней влага медленно поползла вверх.
Посланник сдвинулся немного вперед, нащупал край «ступеньки», попытался высмотреть что там дальше, в глубине. Разобрать ничего не удавалось и правитель наугад сделал еще один шаг.
Поверхность воды стремительно промчалась вверх и сомкнулась у него над головой. Дыхание перехватило. Найл понял, что сделать следующего вдоха уже не сможет, со всей силы оттолкнулся ногами, но вместо того, чтобы всплыть на поверхность, ухнул лицом вниз — тяжелая кираса перевесила и потянула своего владельца на дно.
Перед глазами запрыгали цветные круги, горло сперло, легкие горели. Правитель лихорадочно попытался встать на ноги, с тоской взглянул вверх, на пляшущую там серебристую границу бытия и не бытия. Дыхательные рефлексы пересилили и он, с ужасом осознавая происходящее, сделал вдох.
Возникло такое ощущение, словно в грудь налили жидкий лед. Слова — окоченел, замерз, застыл — здесь не подходили. Холод в груди переходил за рамки осознаваемого, он был таким сильным, что Найл забыл даже про удушье. Он попытался поскорее выдавить из себя этот холод, вытолкнуть его, и это даже удалось — но тело помимо воли сделало новый вдох. Серебряная граница разорвалась, и вниз упала Нефтис. Она еще не успела понять, что тонет, инстинкт самосохранения и паника не успели застить разум, и правитель изобразил улыбку и помахал ей: пусть знает, что он жив, что все в порядке, что она сейчас не умрет.
Стражница заметила своего господина и, похоже, даже поняла его жест, но тем не менее момент первого вдоха и для нее оказался немалой психологической травмой. Она пыталась зажать себе рот, дрыгала ногами, выронила копья, которые тут же перевернулись остриями вниз. Однако, спустя пару минут, женщина немного успокоилась, направилась к Найлу и взяла его за руку. Доспехи и под водой играли немалую роль — их вес позволял более-менее свободно ходить по дну, а не болтаться между ним и поверхностью.
Холод в груди постепенно отпускал — скорее всего, правитель просто начал к нему привыкать. Под ногами ощущалась достаточная опора, но тело все равно казалось намного более легким, воздушным, чем обычно.
Тут Найл обратил внимание, что в воду больше никто не прыгает. Похоже, остальные братья засомневались, ждет их под водой Посланник, или просто скорая смерть. Правитель взял одно из копий, поставил его вертикально и протянул Нефтис. Стражница крепко взялась за оружие, а Найл, пользуясь маленьким весом, легко вскарабкался наверх, высунул голову над поверхностью.
Братья тотчас посыпались в воду, как льдинки во время града. Нефтис и правитель отступили подальше, чтобы не попасть кому-нибудь под ноги. Каждый из людей умирал по-своему — были и судороги, и рывки вверх, и беспорядочные метания, но все заканчивалось первым вдохом — и выживший постепенно успокаивался.
Под сандалиями по-прежнему лежали груды крупных, беспорядочно наваленных камней; но вверху, над головами дрожало, искрилось, сверкало новое небо — близкое, ровное, серебряное. Силуэты окружающих предметов стали нечеткими, слегка расплывчатыми, но, в общем, вполне узнаваемыми.
Приблизилась Магиня, опять скрывшая голову под капюшоном, жестом позвала людей за собой. Двигаться на глубине получалось с одной стороны проще: вес стал меньше.
Чтобы устоять на остром сколе было достаточно слегка упереться о него кончиком сандалии, чтобы взлететь на полметра — просто толкнуться чуть сильнее. Когда нога соскальзывала, человек не падал, а опускался вниз.
С другой стороны — двигаться быстро оказалось невозможно. Вода упиралась в грудь путников, позволяя лишь плавные, размеренные движения.
Шаг за шагом, постепенно привыкая, приспосабливаясь, продвигались они вперед. Наклон дна не ощущался, но дрожащая грань над головами уходила все выше и выше. Вызвав общий восторг, над головами промчался пузатый судак. Вернулся, проскользнул между людьми, разыскивая что-то или кого-то, не нашел, недовольно вильнул хвостом и умчался дальше. Правитель начал понимать, почему с этого края озера совершенно не показывались рыбацкие лодки. За исключением одинокого судака, путники не встретили ни единого «хвостика». Больше того — водорослей на дне тоже не росло.
Дно изогнулось, пошло вниз. Серебряная грань воды и воздуха уже не различалось. «Верх» отличался от «низа» только тем, что наверху светло. По ногам ощутимо потянуло холодом. Образовался подводный «сквозняк». Хотя, появись тут течение — стало бы заметно, как путников сносит с намеченного пути. Скорее, они просто вошли в холодные, стоячие воды озерных глубин.
Погружались воины довольно долго. Постепенно привыкали к холоду — и тут же впереди открывался более холодный слой. А за ним — еще более холодный. Посланник все ждал, когда же наконец пойдет лед, но этого логического завершения так и не последовало.
Высоко над головами, метрах, наверное, в пятнадцати степенно продефилировал темный силуэт, и именно после этого наступил перелом: на следующем шаге воины вошли не в более холодную, а в теплую воду.
Найл попытался вспомнить, как выглядели эти места с высоты полета паучьего шара: чистая чаша озера, затем острова и камышовые заросли, и, наконец, изрезанный реками лес. Если они на середине озера, то, им удалось преодолеть от силы одну шестую пути.
Потепление продолжалось. Над головой появилось дрожащее пятно света там, где должно находиться солнце. Мелочь, но она давала возможность определить направление движения. Потом стала видна и сама поверхность. Найл определил глубину метров в пять…
Кое-где стали попадаться подводные холмики. Именно на таких местах обычно бурно разрастались водоросли, начинала шнырять блестящая глазастая мелюзга. В одном месте воины наткнулись на слой ила. Под воздействием множества ног ил взмыл в воду и долго тянулся за отрядом буро-зеленоватым шлейфом. В шлейфе восторженно носилась разнообразная рыбешка от миниатюрной до довольно крупной, торопливо выхватывая себе из мути что-то необычайно вкусное.
Когда илистый слой кончился, разнокалиберная стая еще долго плыла следом, явно рассчитывая на повторение пиршества.
Дно пошло наверх. Резко увеличилось количество кустов водорослей. Временами между ними приходилось протискиваться, как среди кустарника в густом лесу. Когда глубина уменьшилась чуть не до двух метров, Магиня изменила направление движения — видимо, хотела обойти встретившийся остров. Найл заметил, что перестал различать цвета. Кусты водорослей казались теперь не зелеными, красными, бурыми, коричневыми, а просто однообразно темными.
Внезапно кусты водорослей раздались в стороны, глубина резко пошла вниз. Под ногами ощутились мелкие камушки. Озерные жители, шедшие все время по краям группы, стали укладываться на дно. Удивленный Найл поднял глаза, и увидел на искрящейся поверхности красные оттенки — наступил вечер.
Ничего странного, путь неблизкий. За день никак не пройти. Пауки тоже обогнут озеро, по всей видимости, только завтра.
Не мудрствуя понапрасну, правитель лег прямо там, где стоял. Быстро темнело.
Звезды в подводном мире так и не зажглись, хотя по поверхности и скользили какие-то светлячки. Озеро замерло. Только мудрая бессмертная Магиня, обойдя спящих, выбрала себе место у изголовья Найла, положила руку ему на плечо и просидела так всю ночь.
Наверное, никогда в жизни Найл не испытывал после сна столь острого чувства непонимания того, где находится и как сюда попал. Затруднение усугублялись еще и тем, что разговаривать никто решительно не мог, да и жестикуляция в плотном мире воды тоже оказалась значительно затруднена.
Среди утренней кутерьмы забавным контрастом показалась Магине стая пескарей, которая все то время, пока люди разбирались между собой, преспокойно ощупывала пухлыми губами их волосы, ноги, руки, одежду, время от времени отплывая на полметра и начиная что-то тщательно пережевывать.
Наконец, все сообразили, что кошмарный сон, начавшийся вчера днем, еще не кончился и снова тронулись в путь за Дарующей Дыхание. На этот раз правительница Серых гор решительно пошла сквозь заросли зеленой водяной крапивы. Глубина стала быстро падать, но потом снова быстро возросла. Водоросли заметно поредели, хотя больше не исчезали. Отряд немного расслабился и продолжил путь.
Рывок! В воду взметнулись вихри ила, а плавунец вместе со своей жертвой оказался в широченной пасти затаившегося темной тенью сома. Плотвичка коснулась дна, к ней с двух сторон осторожненько подкрались два рака и, опасливо водя усиками, принялись быстро рвать клешнями свежее мясо.
Впрочем, как заметил Найл, положение рыб, не имеющих ни клыков, ни мощных жвал, ни клешней оказалось отнюдь не так безнадежно. Благодаря своей плоской вертикальной форме, они легко скользили среди тянущихся к поверхности прядей водорослей, а более крупные насекомые в этих естественных ловушках путались. Придонные рыбы тоже знали хороший способ избежать нападения — маскировку. Что это такое правитель постиг в полной мере после того, как пару раз у него из-под ступни вырывалось крупное живое существо и стремглав улепетывало вдаль.
Каждый раз от неожиданности Найл шарахался далеко в сторону, а сердце начинало скакать в груди с такой скорость, словно тоже пыталось сбежать со своего места.
Под ногами воинов теперь лежал песок. Шагать по нему стало не в пример приятнее, чем по илу или камням, и скорость отряда увеличилась. Братья настолько освоились в новой среде, что начали предпринимать попытки наколоть на копье кого-нибудь из проплывающих мимо рыб или жуков, но пока безуспешно.
Подданные Магини начали производить хитрые манипуляции — втыкали в песок копье, забирались по нему к близкой поверхности и крутились там во все стороны. Правитель тоже попытался последовать их примеру — вонзил в песок свою пику забрался на самый верх, попытался что-нибудь высмотреть. Однако дрожащая поверхность вела себя как зеркало, не позволяя различить над собой ни единого силуэта. Водолазы же что-то видели, оживленно жестикулировали и начинали петлять, обходя неведомые препятствия, однако предусмотреть всего не удавалось даже им.
Так, пересекая узкую перемычку между островками (справа и слева в десятке метров стояли коричневые камышовые заросли) несколько озерных жителей впутались в рыболовную сеть. Не очень серьезно — кто-то ногой ступил, кто-то руку ухитрился просунуть, у кого-то иззубренный наконечник застрял. Пока водолазы выбирались, из-за камышей показалось черное, продолговатое днище лодки, и торопливые руки принялись сеть выбирать. Разозленные обитатели гор, дав снасти натянуться, в несколько рук рванули ее на себя. Рыбак моментально перекувыркнулся через борт, забарахтался и, забавно дергая руками и ногами, поплыл к лодке, а «водолазы» тем временем тихонько подкалывали его кончиками копий.
Вопли бедолаги слышались даже на дне. Пока пострадавшие загоняли человека в лодку, Найл распорол сеть мечом. Отряд двинулся дальше. Рыбацкие ловушки стали попадаться все чаще и чаще. Иногда воины прорезали себе в них проход, иногда обходили.
Только однажды водолазы отступили от правила не обращать на себя внимания: один раз, наткнувшись на очередную сетку, они остановились, немного пожестикулировали, потом сразу двое зацепили зазубринами наконечников верхний край и принялись дергать его на себя. Вскоре показалась лодка, над водой склонилось округлое, с усами, лицо. Тотчас из глубины ударили копья. Человек вскинулся, обмяк и медленно сполз в озеро.
Жестокость водолазов удивила. Посланник попытался придвинуться к сети поближе — его придержали, рекомендуя этого не делать. Найл показал, что хочет освободить проход.
Подданные Магини расступились, и с расстояния около полуметра правитель наконец понял, в чем дело: чуть ли не ко всем узелкам сети были привязаны большие, изогнутые, остро заточенные рыболовные крючки.
Даже распоров сеть и опустив ее на дно, люди были вынуждены обойти препятствие вокруг ближайшего острова, чтобы не напороться на крючки ногами.
Снова начало холодать, однако на этот раз глубина не увеличивалась, а уменьшалась.
Движение на некоторое время застопорилось, поскольку островов стало куда больше, нежели водного пространства. Наконец Магиня вскинула руку и указала вперед. Воины прошли еще несколько сотен метров, и ощутили, как вода начала упруго толкать их в грудь, словно не желая выпускать из озера.
Течение! Значит, они вошли в одну из рек.
Идти сразу стало намного труднее. Люди низко нагибались, острия копий смотрели уже не вверх, а вперед, приходилось старательно отпихиваться от песчаного дна ногами просто для того, чтобы удержаться на месте. Кое-кто даже попытался встать на четвереньки, но двигаться так оказалось еще труднее — не удавалось как следует оттолкнуться от дна. И тем не менее воины продвигались вперед.
Близкий конец пути стал очевиден — и все торопились сделать последний шаг.
На ведущей в лес тропинке показались две девчушки лет двенадцати, в длинных юбках и выпущенных поверх юбки рубахах, с одинаково вышитой вдоль ворота красной лентой. Они над чем-то смеялись и безмятежно помахивали широкими, но мелкими лукошками из ивовой коры.
Вода на реке переливисто зажурчала. Смолкла. Снова переливисто зажурчала. На поверхности появилось несколько гладких разводов, словно над мелко лежащим камнем или кустом водорослей.
Учуявшая нечто странное пичуга замолкла.
Тетка старательно скрутила пододеяльник, отжала его, бросила в таз. Вытащила и расправила простыню, звонко шлепнула ею по воде.
В этот миг поверхность реки вспенилась, и прямо из нее выросли десятки воинов в полном боевом облачении. Тетка замерла. Мальчонка ошеломленно выронил удочку.
Воины плотными рядами выходили на берег, а за ними из реки поднимались все новые и новые головы. Ступив на сушу, воины падали на четвереньки, изрыгали из себя потоки воды, натужно кашляли, поднимались и торопились вперед.
Тетка спохватилась и истошно заорала. Никто из подводных воинов внимания на нее не обратил, но вот на площадке над городскими воротами появилась лохматая голова. Глаза стражника округлились, он вскочил, спрыгнул вниз и принялся затворять ворота.
Голос прачки прервался и она, с удивительной для своей полноты резвостью, помчалась в сторону города, но не к воротам, а дальше, вдоль стен. Следом за ней побежал мальчишка. Один пастушок настолько, видимо, устал на работе, что так и продолжал смотреть свои сладкие сны.
Найл упал на колени, склонил голову, сделал резкий выдох. На прибрежную траву хлынул поток воды. Вся грудь резко, опоясывающе, заболела. Видно, дыхательные мышцы здорово устали двое суток гонять туда-сюда вместо воздуха плотную воду. Правитель закашлялся, но встал и тут же вызвал командира отряда восьмилапых:
— Дравиг, ты меня слышишь?!
— Да, Посланник, — с явным облегчением откликнулся смертоносец и тут же прислал картинку: отряд пауков стремительно мчится вдоль отвесной кручи. Впереди, между деревьев, проглядывает черный от времени частокол.
— Помни об ущелье! — приказал правитель и вместе со всеми побежал к городу.
Все-таки местные жители успели затворить ворота! Наступательный порыв воинов поутих — ни водолазы, ни братья по плоти не имели ни малейшего понятия, как нужно штурмовать укрепленные города. Вдобавок, на площадке над воротами появился стражник в перекошенном шлеме и с луком, и принялся беспорядочно выпускать длинные, грозно гудящие стрелы. Люди попятились.
На площадку спорхнула принцесса Мерлью в своем безобразном балахоне. Мужчина, увидев ее, бросил лук, выдернул меч, замахнулся. В момент удара Магиня резко развела руки, и меч тут же осыпался трухой.
— На колени! — потребовала властительница Серых гор.
Мужчина дрогнул, начал опускаться, но в последний момент в его сознании произошел какой-то поворот. Он выхватил из-за пояса нож и резко ткнул им в принцессу. Та еле успела совершить свой взмах. Нож рассыпался, а ткнувшаяся в ее тело рука оказалась мумифицированной рукой трупа — костяк, обтянутый сухой кожей. Стражник вперился в руку глазами и, забыв обо всем на свете, в ужасе заорал.
— Найл! — крикнула Мерлью с края площадки. Мне ворота не открыть. Тут большая толпа, кольями их подпирают.
Посланник вызвал Дравига. Смертоносцы шустро метались по ущелью от стены к стене, заканчивая плотную и высокую, белую липкую стену. Все, теперь даже жалкая кучка воинов из крепости к городу на выручку не подойдет. Со стороны ущелья стало видно, что в частоколе есть еще одни ворота, со стороны гор. Не меньше сотни жителей кинулись из них наружу, надеясь добежать до крепости в горах и скрыться за ее стенами. Только сейчас они увидели серые массы смертоносцев и в страхе кинулись назад.
Пауки помчались следом.
На площадке над воротами показался стрелок с арбалетом. Что это такое смертоносцы знали, и резко затормозили, остановившись на почтительном расстоянии. Получив необходимую паузу, жители забились внутрь частокола и закрыли ворота.
Внезапно принять участие в битве решили местные осы, живущие в норах под холмом. Они стали выползать из своих дыр целыми роями, шумно взмывали в воздух и бросались на свою извечную добычу. В первый миг их появление вызвало среди восьмилапых настоящую панику — пауки начали разбегаться, затаиваться, плясать на месте и размахивать лапами. Все это не помогало — осы пикировали вниз, точно приземлялись на ворсистые спины и наносили удары жалом, изящно изогнув брюшко. Когда первый, самый страшный вал паники схлынул, быстро выяснилось, что желто-полосатые убийцы бесполезно пытаются ужалить нападающих только в закрепленные на спинах коричневые ромбики, не желая проявлять никакой фантазии. Смертоносцы в несколько минут изничтожили ненавистных врагов и снова обратили внимание на город.
— Сюда, Дравиг, — приказал Найл.
Смертоносец понял приказ и во главе полутысячи восьмилапых обогнул город, подбежав к людям. Пауки хватали братьев и визжащих водолазов, закидывали их за спины, перебегали через частокол и ставили воинов на землю внутри поселения.
Найла перенес сам Дравиг, лично. Правитель оказался поставлен лицом к глухой бревенчатой стене, но быстро огляделся и побежал по узкой, утоптанной улице вперед.
Как оказалось, изнутри, на высоте чуть ниже трех метров, шли помосты для воинов, защищающих стены. Сейчас по этим помостам в сторону дальних ворот бежало несколько братьев. Стрелок оглянулся, увидел врагов, резко перекинул арбалет в их сторону. Воины затормозили. Стрелок повернул оружие в сторону гор, пугнув там пауков, опять развернулся к городу, стремясь удержать на безопасном расстоянии сразу всех. Жители тем временем торопливо прятались — только стук дверей стоял.
По земле, вдоль самой стены, незаметно для стрелка побежали четверо пауков.
— Хайер! — предупредил кто-то стрелка. Тот подскочил к краю площадки, взглянул вниз, вскинул оружие. Смертоносцы прыснули в стороны. Арбалетчик заколебался, выбирая цель, а в это время, воспользовавшись моментом, к городу мчалась лавина пауков. По стрелку ударили многие сотни парализующих ударов. Его скрючило, оружие качнулось в сторону. Из последних усилий он нажал на спуск и перевалился через край площадки.
Толстая короткая стрела звонко, но бесполезно впилась в частокол, а самого арбалетчика пауки мгновенно разорвали в клочья.
Легко перемахивая через деревянную стену, в покоренный город входили гордые собой смертоносцы.
— Вот так, — сказал Найл, поднимаясь на сторожевую площадку над северными воротами. Шериф долго думал, как своими тремя сотнями воинов защитить свой город от двух сотен моих бойцов. Пусть теперь подумает, как станет этот город брать.
Посланник подошел к самому краю, положил руки на перила, взглянул на громады гор, на перекрытое паутиной ущелье, на уходящую вдоль скал дорогу. Мы видели, северяне, как хороню вы умеете рвать железом мягкие тела пауков, — прошептал он. Посмотрим, что сможет ваша сталь против воли, ловкости и паутины.
Правитель усмехнулся запрокинул голову и громко закричал:
— Эй, Дравиг! Готовь свои тенета! Нас ждет богатая добыча.
— Вот и хорошо. Тогда повторяю еще раз. Первое. Я умею делать воду богатой кислородом. Держитесь ближе ко мне. На моих водолазов не смотрите, у них отцы жили в воде, деды жили в воде, прадеды жили в воде. Они некоторое время и в простой воде выживать могут. Второе. Вот таблетки, заглушающие на несколько дней работу системы терморегуляции организма. Третье. Не бойтесь ничего. Понятно? Ну, тогда глотайте таблетки.
Найл, так же как и все, закинул в рот серый с черными вкрапинками безвкусный диск, наклонился к луже и запил.
— Теперь сидите и любуйтесь небом. Лекарство подействует только через полчаса.
По небу ползли облака. Маленькие, пушистые. Разбросанные друг от друга на сотни метров. Никуда не торопились, ни к чему не стремились. Их ослепительно белые бока нежились в теплых объятиях синевы, их никто не хотел сожрать, поработить, просто убить. Они тоже не желали ни чьей смерти или поражения. Но это не имело никакого значения, потому, что ветер над пустыней всегда дует только в одном направлении — к вершинам Северного Хайбада. Еще пара часов неспешного скольжения, и пухлые бока напорются на бесстрастные холодные пики, и милые существа закончат свой жизненный путь, пролив свою прозрачную кровь на крутые горные склоны — чтобы внизу, на суетливой земле, могли журчать ручьи и реки, чтобы росла трава и деревья, бегали кролики, мокрицы, летали утки и стрекозы. Чтобы люди могли попить чистой воды, поесть мяса, закусить румяным яблоком, а потом взять мечи и со свежими силами пойти убивать друг друга.
— Пора, — кивнула принцесса Мерлью. — Старайтесь держаться рядом. Во всяком случае, не удаляйтесь дальше двадцати метров.
Она легко взмыла в воздух, молниеносно промелькнула над головами и, подняв тучу брызг, шумно рухнула в озеро. Тотчас в этом месте забурлила вода, словно в глубине водоема запылал огромный костер.
Подданные хозяйки Серых гор тут же с готовностью попрыгали следом.
Найл подошел к крайнему камню, взглянул в прозрачную воду. На глубине около метра просвечивал, словно ступенька, еще один ровный камушек. Правитель спрыгнул на него, шумно втянув воздух сквозь сжатые зубы — холодно! Вода доставала до пояса. Подол надетой под кирасу туники мгновенно намок, и по ней влага медленно поползла вверх.
Посланник сдвинулся немного вперед, нащупал край «ступеньки», попытался высмотреть что там дальше, в глубине. Разобрать ничего не удавалось и правитель наугад сделал еще один шаг.
Поверхность воды стремительно промчалась вверх и сомкнулась у него над головой. Дыхание перехватило. Найл понял, что сделать следующего вдоха уже не сможет, со всей силы оттолкнулся ногами, но вместо того, чтобы всплыть на поверхность, ухнул лицом вниз — тяжелая кираса перевесила и потянула своего владельца на дно.
Перед глазами запрыгали цветные круги, горло сперло, легкие горели. Правитель лихорадочно попытался встать на ноги, с тоской взглянул вверх, на пляшущую там серебристую границу бытия и не бытия. Дыхательные рефлексы пересилили и он, с ужасом осознавая происходящее, сделал вдох.
Возникло такое ощущение, словно в грудь налили жидкий лед. Слова — окоченел, замерз, застыл — здесь не подходили. Холод в груди переходил за рамки осознаваемого, он был таким сильным, что Найл забыл даже про удушье. Он попытался поскорее выдавить из себя этот холод, вытолкнуть его, и это даже удалось — но тело помимо воли сделало новый вдох. Серебряная граница разорвалась, и вниз упала Нефтис. Она еще не успела понять, что тонет, инстинкт самосохранения и паника не успели застить разум, и правитель изобразил улыбку и помахал ей: пусть знает, что он жив, что все в порядке, что она сейчас не умрет.
Стражница заметила своего господина и, похоже, даже поняла его жест, но тем не менее момент первого вдоха и для нее оказался немалой психологической травмой. Она пыталась зажать себе рот, дрыгала ногами, выронила копья, которые тут же перевернулись остриями вниз. Однако, спустя пару минут, женщина немного успокоилась, направилась к Найлу и взяла его за руку. Доспехи и под водой играли немалую роль — их вес позволял более-менее свободно ходить по дну, а не болтаться между ним и поверхностью.
Холод в груди постепенно отпускал — скорее всего, правитель просто начал к нему привыкать. Под ногами ощущалась достаточная опора, но тело все равно казалось намного более легким, воздушным, чем обычно.
Тут Найл обратил внимание, что в воду больше никто не прыгает. Похоже, остальные братья засомневались, ждет их под водой Посланник, или просто скорая смерть. Правитель взял одно из копий, поставил его вертикально и протянул Нефтис. Стражница крепко взялась за оружие, а Найл, пользуясь маленьким весом, легко вскарабкался наверх, высунул голову над поверхностью.
Братья тотчас посыпались в воду, как льдинки во время града. Нефтис и правитель отступили подальше, чтобы не попасть кому-нибудь под ноги. Каждый из людей умирал по-своему — были и судороги, и рывки вверх, и беспорядочные метания, но все заканчивалось первым вдохом — и выживший постепенно успокаивался.
Под сандалиями по-прежнему лежали груды крупных, беспорядочно наваленных камней; но вверху, над головами дрожало, искрилось, сверкало новое небо — близкое, ровное, серебряное. Силуэты окружающих предметов стали нечеткими, слегка расплывчатыми, но, в общем, вполне узнаваемыми.
Приблизилась Магиня, опять скрывшая голову под капюшоном, жестом позвала людей за собой. Двигаться на глубине получалось с одной стороны проще: вес стал меньше.
Чтобы устоять на остром сколе было достаточно слегка упереться о него кончиком сандалии, чтобы взлететь на полметра — просто толкнуться чуть сильнее. Когда нога соскальзывала, человек не падал, а опускался вниз.
С другой стороны — двигаться быстро оказалось невозможно. Вода упиралась в грудь путников, позволяя лишь плавные, размеренные движения.
Шаг за шагом, постепенно привыкая, приспосабливаясь, продвигались они вперед. Наклон дна не ощущался, но дрожащая грань над головами уходила все выше и выше. Вызвав общий восторг, над головами промчался пузатый судак. Вернулся, проскользнул между людьми, разыскивая что-то или кого-то, не нашел, недовольно вильнул хвостом и умчался дальше. Правитель начал понимать, почему с этого края озера совершенно не показывались рыбацкие лодки. За исключением одинокого судака, путники не встретили ни единого «хвостика». Больше того — водорослей на дне тоже не росло.
Дно изогнулось, пошло вниз. Серебряная грань воды и воздуха уже не различалось. «Верх» отличался от «низа» только тем, что наверху светло. По ногам ощутимо потянуло холодом. Образовался подводный «сквозняк». Хотя, появись тут течение — стало бы заметно, как путников сносит с намеченного пути. Скорее, они просто вошли в холодные, стоячие воды озерных глубин.
Погружались воины довольно долго. Постепенно привыкали к холоду — и тут же впереди открывался более холодный слой. А за ним — еще более холодный. Посланник все ждал, когда же наконец пойдет лед, но этого логического завершения так и не последовало.
Высоко над головами, метрах, наверное, в пятнадцати степенно продефилировал темный силуэт, и именно после этого наступил перелом: на следующем шаге воины вошли не в более холодную, а в теплую воду.
Найл попытался вспомнить, как выглядели эти места с высоты полета паучьего шара: чистая чаша озера, затем острова и камышовые заросли, и, наконец, изрезанный реками лес. Если они на середине озера, то, им удалось преодолеть от силы одну шестую пути.
Потепление продолжалось. Над головой появилось дрожащее пятно света там, где должно находиться солнце. Мелочь, но она давала возможность определить направление движения. Потом стала видна и сама поверхность. Найл определил глубину метров в пять…
Кое-где стали попадаться подводные холмики. Именно на таких местах обычно бурно разрастались водоросли, начинала шнырять блестящая глазастая мелюзга. В одном месте воины наткнулись на слой ила. Под воздействием множества ног ил взмыл в воду и долго тянулся за отрядом буро-зеленоватым шлейфом. В шлейфе восторженно носилась разнообразная рыбешка от миниатюрной до довольно крупной, торопливо выхватывая себе из мути что-то необычайно вкусное.
Когда илистый слой кончился, разнокалиберная стая еще долго плыла следом, явно рассчитывая на повторение пиршества.
Дно пошло наверх. Резко увеличилось количество кустов водорослей. Временами между ними приходилось протискиваться, как среди кустарника в густом лесу. Когда глубина уменьшилась чуть не до двух метров, Магиня изменила направление движения — видимо, хотела обойти встретившийся остров. Найл заметил, что перестал различать цвета. Кусты водорослей казались теперь не зелеными, красными, бурыми, коричневыми, а просто однообразно темными.
Внезапно кусты водорослей раздались в стороны, глубина резко пошла вниз. Под ногами ощутились мелкие камушки. Озерные жители, шедшие все время по краям группы, стали укладываться на дно. Удивленный Найл поднял глаза, и увидел на искрящейся поверхности красные оттенки — наступил вечер.
Ничего странного, путь неблизкий. За день никак не пройти. Пауки тоже обогнут озеро, по всей видимости, только завтра.
Не мудрствуя понапрасну, правитель лег прямо там, где стоял. Быстро темнело.
Звезды в подводном мире так и не зажглись, хотя по поверхности и скользили какие-то светлячки. Озеро замерло. Только мудрая бессмертная Магиня, обойдя спящих, выбрала себе место у изголовья Найла, положила руку ему на плечо и просидела так всю ночь.
Наверное, никогда в жизни Найл не испытывал после сна столь острого чувства непонимания того, где находится и как сюда попал. Затруднение усугублялись еще и тем, что разговаривать никто решительно не мог, да и жестикуляция в плотном мире воды тоже оказалась значительно затруднена.
Среди утренней кутерьмы забавным контрастом показалась Магине стая пескарей, которая все то время, пока люди разбирались между собой, преспокойно ощупывала пухлыми губами их волосы, ноги, руки, одежду, время от времени отплывая на полметра и начиная что-то тщательно пережевывать.
Наконец, все сообразили, что кошмарный сон, начавшийся вчера днем, еще не кончился и снова тронулись в путь за Дарующей Дыхание. На этот раз правительница Серых гор решительно пошла сквозь заросли зеленой водяной крапивы. Глубина стала быстро падать, но потом снова быстро возросла. Водоросли заметно поредели, хотя больше не исчезали. Отряд немного расслабился и продолжил путь.
* * *
Рыбак Носка, ночевавший на утином острове, проснулся от холода, поежился, сел в лодке, и вдруг увидел шагах в ста, как проколов идеальную гладь утреннего штильного озера, из него поднялось копье, потом еще одно, и еще, и еще. Их показалось не меньше полусотни. Они вертикально проплыли около тридцати метров, оставляя за собой мелкую волну, после чего так же бесшумно скрылись под поверхностью. Носка смотрел в одну и ту же точку еще минут десять, после чего задумчиво склонил голову набок, потом сполз на дно лодки, свернулся калачиком и снова закрыл глаза.* * *
Рыбы по сторонам и над головами стало не в пример больше. Больше появилось и всякого рода хищного зверья — жуков-плавунцов, зубастых червяков, вялых придонных сомов. На людей все они совершенно не обращали внимания, целеустремленно гоняясь друг за другом. Вот блеклый водяной червяк, сделав резкий гребок задранным вперед хвостом, сцапал панически затрепыхавшуюся в его челюстях плотвичку, и принялся ее жамкать. Пребывая в состоянии нирваны, он не заметил обтекаемого плавунца, стремительно проскользнувшего от поверхности вниз, и рассекшего червяка пополам. Мертвая, изломанная рыбка стала медленно погружаться на дно, а рядом с ней — откусанный хвост того самого червяка. Плавунец тем временем быстро заглотал голову, и устремился за упущенным хвостом.Рывок! В воду взметнулись вихри ила, а плавунец вместе со своей жертвой оказался в широченной пасти затаившегося темной тенью сома. Плотвичка коснулась дна, к ней с двух сторон осторожненько подкрались два рака и, опасливо водя усиками, принялись быстро рвать клешнями свежее мясо.
Впрочем, как заметил Найл, положение рыб, не имеющих ни клыков, ни мощных жвал, ни клешней оказалось отнюдь не так безнадежно. Благодаря своей плоской вертикальной форме, они легко скользили среди тянущихся к поверхности прядей водорослей, а более крупные насекомые в этих естественных ловушках путались. Придонные рыбы тоже знали хороший способ избежать нападения — маскировку. Что это такое правитель постиг в полной мере после того, как пару раз у него из-под ступни вырывалось крупное живое существо и стремглав улепетывало вдаль.
Каждый раз от неожиданности Найл шарахался далеко в сторону, а сердце начинало скакать в груди с такой скорость, словно тоже пыталось сбежать со своего места.
Под ногами воинов теперь лежал песок. Шагать по нему стало не в пример приятнее, чем по илу или камням, и скорость отряда увеличилась. Братья настолько освоились в новой среде, что начали предпринимать попытки наколоть на копье кого-нибудь из проплывающих мимо рыб или жуков, но пока безуспешно.
Подданные Магини начали производить хитрые манипуляции — втыкали в песок копье, забирались по нему к близкой поверхности и крутились там во все стороны. Правитель тоже попытался последовать их примеру — вонзил в песок свою пику забрался на самый верх, попытался что-нибудь высмотреть. Однако дрожащая поверхность вела себя как зеркало, не позволяя различить над собой ни единого силуэта. Водолазы же что-то видели, оживленно жестикулировали и начинали петлять, обходя неведомые препятствия, однако предусмотреть всего не удавалось даже им.
Так, пересекая узкую перемычку между островками (справа и слева в десятке метров стояли коричневые камышовые заросли) несколько озерных жителей впутались в рыболовную сеть. Не очень серьезно — кто-то ногой ступил, кто-то руку ухитрился просунуть, у кого-то иззубренный наконечник застрял. Пока водолазы выбирались, из-за камышей показалось черное, продолговатое днище лодки, и торопливые руки принялись сеть выбирать. Разозленные обитатели гор, дав снасти натянуться, в несколько рук рванули ее на себя. Рыбак моментально перекувыркнулся через борт, забарахтался и, забавно дергая руками и ногами, поплыл к лодке, а «водолазы» тем временем тихонько подкалывали его кончиками копий.
Вопли бедолаги слышались даже на дне. Пока пострадавшие загоняли человека в лодку, Найл распорол сеть мечом. Отряд двинулся дальше. Рыбацкие ловушки стали попадаться все чаще и чаще. Иногда воины прорезали себе в них проход, иногда обходили.
Только однажды водолазы отступили от правила не обращать на себя внимания: один раз, наткнувшись на очередную сетку, они остановились, немного пожестикулировали, потом сразу двое зацепили зазубринами наконечников верхний край и принялись дергать его на себя. Вскоре показалась лодка, над водой склонилось округлое, с усами, лицо. Тотчас из глубины ударили копья. Человек вскинулся, обмяк и медленно сполз в озеро.
Жестокость водолазов удивила. Посланник попытался придвинуться к сети поближе — его придержали, рекомендуя этого не делать. Найл показал, что хочет освободить проход.
Подданные Магини расступились, и с расстояния около полуметра правитель наконец понял, в чем дело: чуть ли не ко всем узелкам сети были привязаны большие, изогнутые, остро заточенные рыболовные крючки.
Даже распоров сеть и опустив ее на дно, люди были вынуждены обойти препятствие вокруг ближайшего острова, чтобы не напороться на крючки ногами.
Снова начало холодать, однако на этот раз глубина не увеличивалась, а уменьшалась.
Движение на некоторое время застопорилось, поскольку островов стало куда больше, нежели водного пространства. Наконец Магиня вскинула руку и указала вперед. Воины прошли еще несколько сотен метров, и ощутили, как вода начала упруго толкать их в грудь, словно не желая выпускать из озера.
Течение! Значит, они вошли в одну из рек.
Идти сразу стало намного труднее. Люди низко нагибались, острия копий смотрели уже не вверх, а вперед, приходилось старательно отпихиваться от песчаного дна ногами просто для того, чтобы удержаться на месте. Кое-кто даже попытался встать на четвереньки, но двигаться так оказалось еще труднее — не удавалось как следует оттолкнуться от дна. И тем не менее воины продвигались вперед.
Близкий конец пути стал очевиден — и все торопились сделать последний шаг.
* * *
Стоял теплый, солнечный день. Где-то в лесу, в безопасном удалении, стрекотал кузнечик, басовито жужжали осы и тонко — вездесущие мухи. В кустарнике восторженно пела какая-то пичуга. В полном безветрии бесшумно несла свои воды широкая река. На излучине, неподалеку от деревянных мостков, ловил на удочку рыбу малец лет семи. Неподалеку, на заросшем густой травой холмике, беспробудно спал другой, якобы пасший стадо из четырех десятков овец, девяти коров и двух коз. От окруженного четырехметровым частоколом города спустилась дородная тетка лет сорока с полным белья тазом под мышкой, солидно взошла на скрипнувшие мостки, поставила таз, подоткнула длинную одноцветную юбку, встала на колени и принялась полоскать белье.На ведущей в лес тропинке показались две девчушки лет двенадцати, в длинных юбках и выпущенных поверх юбки рубахах, с одинаково вышитой вдоль ворота красной лентой. Они над чем-то смеялись и безмятежно помахивали широкими, но мелкими лукошками из ивовой коры.
Вода на реке переливисто зажурчала. Смолкла. Снова переливисто зажурчала. На поверхности появилось несколько гладких разводов, словно над мелко лежащим камнем или кустом водорослей.
Учуявшая нечто странное пичуга замолкла.
Тетка старательно скрутила пододеяльник, отжала его, бросила в таз. Вытащила и расправила простыню, звонко шлепнула ею по воде.
В этот миг поверхность реки вспенилась, и прямо из нее выросли десятки воинов в полном боевом облачении. Тетка замерла. Мальчонка ошеломленно выронил удочку.
Воины плотными рядами выходили на берег, а за ними из реки поднимались все новые и новые головы. Ступив на сушу, воины падали на четвереньки, изрыгали из себя потоки воды, натужно кашляли, поднимались и торопились вперед.
Тетка спохватилась и истошно заорала. Никто из подводных воинов внимания на нее не обратил, но вот на площадке над городскими воротами появилась лохматая голова. Глаза стражника округлились, он вскочил, спрыгнул вниз и принялся затворять ворота.
Голос прачки прервался и она, с удивительной для своей полноты резвостью, помчалась в сторону города, но не к воротам, а дальше, вдоль стен. Следом за ней побежал мальчишка. Один пастушок настолько, видимо, устал на работе, что так и продолжал смотреть свои сладкие сны.
Найл упал на колени, склонил голову, сделал резкий выдох. На прибрежную траву хлынул поток воды. Вся грудь резко, опоясывающе, заболела. Видно, дыхательные мышцы здорово устали двое суток гонять туда-сюда вместо воздуха плотную воду. Правитель закашлялся, но встал и тут же вызвал командира отряда восьмилапых:
— Дравиг, ты меня слышишь?!
— Да, Посланник, — с явным облегчением откликнулся смертоносец и тут же прислал картинку: отряд пауков стремительно мчится вдоль отвесной кручи. Впереди, между деревьев, проглядывает черный от времени частокол.
— Помни об ущелье! — приказал правитель и вместе со всеми побежал к городу.
Все-таки местные жители успели затворить ворота! Наступательный порыв воинов поутих — ни водолазы, ни братья по плоти не имели ни малейшего понятия, как нужно штурмовать укрепленные города. Вдобавок, на площадке над воротами появился стражник в перекошенном шлеме и с луком, и принялся беспорядочно выпускать длинные, грозно гудящие стрелы. Люди попятились.
На площадку спорхнула принцесса Мерлью в своем безобразном балахоне. Мужчина, увидев ее, бросил лук, выдернул меч, замахнулся. В момент удара Магиня резко развела руки, и меч тут же осыпался трухой.
— На колени! — потребовала властительница Серых гор.
Мужчина дрогнул, начал опускаться, но в последний момент в его сознании произошел какой-то поворот. Он выхватил из-за пояса нож и резко ткнул им в принцессу. Та еле успела совершить свой взмах. Нож рассыпался, а ткнувшаяся в ее тело рука оказалась мумифицированной рукой трупа — костяк, обтянутый сухой кожей. Стражник вперился в руку глазами и, забыв обо всем на свете, в ужасе заорал.
— Найл! — крикнула Мерлью с края площадки. Мне ворота не открыть. Тут большая толпа, кольями их подпирают.
Посланник вызвал Дравига. Смертоносцы шустро метались по ущелью от стены к стене, заканчивая плотную и высокую, белую липкую стену. Все, теперь даже жалкая кучка воинов из крепости к городу на выручку не подойдет. Со стороны ущелья стало видно, что в частоколе есть еще одни ворота, со стороны гор. Не меньше сотни жителей кинулись из них наружу, надеясь добежать до крепости в горах и скрыться за ее стенами. Только сейчас они увидели серые массы смертоносцев и в страхе кинулись назад.
Пауки помчались следом.
На площадке над воротами показался стрелок с арбалетом. Что это такое смертоносцы знали, и резко затормозили, остановившись на почтительном расстоянии. Получив необходимую паузу, жители забились внутрь частокола и закрыли ворота.
Внезапно принять участие в битве решили местные осы, живущие в норах под холмом. Они стали выползать из своих дыр целыми роями, шумно взмывали в воздух и бросались на свою извечную добычу. В первый миг их появление вызвало среди восьмилапых настоящую панику — пауки начали разбегаться, затаиваться, плясать на месте и размахивать лапами. Все это не помогало — осы пикировали вниз, точно приземлялись на ворсистые спины и наносили удары жалом, изящно изогнув брюшко. Когда первый, самый страшный вал паники схлынул, быстро выяснилось, что желто-полосатые убийцы бесполезно пытаются ужалить нападающих только в закрепленные на спинах коричневые ромбики, не желая проявлять никакой фантазии. Смертоносцы в несколько минут изничтожили ненавистных врагов и снова обратили внимание на город.
— Сюда, Дравиг, — приказал Найл.
Смертоносец понял приказ и во главе полутысячи восьмилапых обогнул город, подбежав к людям. Пауки хватали братьев и визжащих водолазов, закидывали их за спины, перебегали через частокол и ставили воинов на землю внутри поселения.
Найла перенес сам Дравиг, лично. Правитель оказался поставлен лицом к глухой бревенчатой стене, но быстро огляделся и побежал по узкой, утоптанной улице вперед.
Как оказалось, изнутри, на высоте чуть ниже трех метров, шли помосты для воинов, защищающих стены. Сейчас по этим помостам в сторону дальних ворот бежало несколько братьев. Стрелок оглянулся, увидел врагов, резко перекинул арбалет в их сторону. Воины затормозили. Стрелок повернул оружие в сторону гор, пугнув там пауков, опять развернулся к городу, стремясь удержать на безопасном расстоянии сразу всех. Жители тем временем торопливо прятались — только стук дверей стоял.
По земле, вдоль самой стены, незаметно для стрелка побежали четверо пауков.
— Хайер! — предупредил кто-то стрелка. Тот подскочил к краю площадки, взглянул вниз, вскинул оружие. Смертоносцы прыснули в стороны. Арбалетчик заколебался, выбирая цель, а в это время, воспользовавшись моментом, к городу мчалась лавина пауков. По стрелку ударили многие сотни парализующих ударов. Его скрючило, оружие качнулось в сторону. Из последних усилий он нажал на спуск и перевалился через край площадки.
Толстая короткая стрела звонко, но бесполезно впилась в частокол, а самого арбалетчика пауки мгновенно разорвали в клочья.
Легко перемахивая через деревянную стену, в покоренный город входили гордые собой смертоносцы.
— Вот так, — сказал Найл, поднимаясь на сторожевую площадку над северными воротами. Шериф долго думал, как своими тремя сотнями воинов защитить свой город от двух сотен моих бойцов. Пусть теперь подумает, как станет этот город брать.
Посланник подошел к самому краю, положил руки на перила, взглянул на громады гор, на перекрытое паутиной ущелье, на уходящую вдоль скал дорогу. Мы видели, северяне, как хороню вы умеете рвать железом мягкие тела пауков, — прошептал он. Посмотрим, что сможет ваша сталь против воли, ловкости и паутины.
Правитель усмехнулся запрокинул голову и громко закричал:
— Эй, Дравиг! Готовь свои тенета! Нас ждет богатая добыча.