– У «Кохинора» нет конкурентов, – сказал я. – Оборонный рынок поделен очень четко, открытая конкуренция бывает настолько редко, что каждый случай становится событием. Есть, правда, конкуренция между поставщиками комплектующих, но она к нашим делам отношения не имеет.
– Это точно, – согласился Шерстобитов. – Может, у Глотова личные проблемы были? «Шестисотому», например, в зад въехал…
– Я бы знал, – возразил я. – Мы такие случаи отслеживаем.
Я непроизвольно улыбнулся, потому что вспомнил одного товарища, который считал себя сильно крутым, а теперь каждый месяц получает тысячу рублей в качестве компенсации за разбитую в хлам «семерку» БМВ. Служба безопасности «Кохинора» не дает в обиду своих сотрудников, даже тех, кого и стоило бы дать в обиду. Тот козел из отдела сбыта был сам виноват, он сел за руль в стельку пьяным, но если компания позволяет бандитам отнять квартиру своего сотрудника, такую компанию перестают уважать. Есть, конечно, шанс, что Глотов попал в передрягу, попытался выбраться из нее своими силами, убедился в тщетности попыток, позвонил мне, но было поздно…
Нет, невозможно. Во-первых, развязка в таких делах никогда не наступает настолько быстро. Бандиты идут на крайние меры не сразу, и вообще они очень не любят идти на крайние меры, что бы по этому поводу ни писали в желтой прессе. Замочить человека – дело дорогое и хлопотное, окупается оно редко. Обычно бандиты попугают, попугают, да и отстанут, если запугать человека не удалось. А во-вторых, и это главное, когда бандиты наказывают нехорошего человека, они не косят под малолетних гопников, а обставляют убийство так, чтобы всем было понятно, за что пострадал покойный и что будет с другими, которые захотят поступить так же.
– Какая-нибудь связная версия у тебя есть? – спросил Шерстобитов.
Я пожал плечами:
– Ни одной. Если бы не тот звонок, я бы сказал, что это несчастный случай, от стаи наркоманов никто не застрахован. Но это даже не версия, это так, первое впечатление. Чтобы появилась версия, надо почитать вот это, – я указал пальцем на болванку, которую Шерстобитов все еще держал в руках.
– Держи, – протянул мне диск Шерстобитов, – посмотришь на досуге. А пока слушай главное. Тело Глотова нашли за гаражами рядом с домом. Смерть наступила от многочисленных ударов тупыми предметами, предположительно, ногами. Закрытая черепно-мозговая травма, множественные повреждения внутренних органов, ну и по мелочи – переломы, ссадины… Забрали деньги, около тысячи рублей, и мобильный телефон. Ключи от квартиры и машины не взяли.
Шерстобитов произнес последнюю фразу с особенной интонацией. Я поразмыслил секунду и понял, в чем дело.
– Он приехал домой на машине? – уточнил я. – У него «Форд Сьерра» восемьдесят девятого года, машина слишком старая, чтобы угонять для продажи, а вот покататься – самое то. Да и в квартиру залезть сам бог велел.
Судя по самодовольной улыбке Шерстобитова, своими рассуждениями я в цель не попал.
– Нет, – сказал он, – дело не в этом. Любой нормальный гопник, даже наркоман, боится сесть за убийство. Когда они поняли, что замочили человека, они должны были сразу сделать ноги. Мобилу снять с пояса – это еще понятно, а шариться по карманам, выгребать мелочь, тем более что он весь в крови был… Не стыкуется. Тут в другом дело. Человек подъехал к собственному подъезду на собственной машине, вышел, стал вытаскивать с заднего сиденья сумки с продуктами. Человеку двадцать шесть лет, выглядит он на свой возраст, на еврея не похож, на кавказца – тем более. Мимо проходит хулиганье и вдруг начинает приставать. Странно, правда?
– Странно, но не очень. Обычно малолетняя шпана взрослых мужиков не трогает, но кто их знает, что им на этот раз в голову взбрело? Может, закурить попросили, а он не дал. Или раньше поймал кого-то из них, когда ему с машины колесо скручивали. Или просто ломка подступила. Или глюки.
– Да, – согласился Шерстобитов, – это все объяснимо. Самое интересное начинается потом. За гаражами, где его били, было грязно. Днем прошел дождь, земля везде уже высохла, но там низина, лужа к вечеру высохла, а грязь осталась. Свет фонарей туда не достает, сразу и не поймешь, что грязно. Грязь не очень сильная, не настолько, чтобы поскользнуться, просто земля мягкая. Думаю, убийцы этого даже не заметили.
– И что в этом интересного? – спросил я. – Погоди… Остались следы?
– Да, остались. Три пары кроссовок, две из которых – новая модель «Рибока», поступила в продажу месяц назад, китайских подделок на рынках пока не замечено.
– Дорогие?
– Мягко говоря. Не вяжется с образом юных наркоманов, правда?
– Может, не наркоманы, – предположил я. – Может, мажоры в поисках острых ощущений.
– Мажоры приличных людей не убивают, – возразил Шерстобитов. – Мажоры могут убить проститутку или бомжа, но не приличного молодого человека, вылезшего из иномарки. Но слушай дальше. Судя по количеству следов, один из убийц топтался на этом месте минут десять.
– До или после убийства?
– До. Он выкурил сигарету. «Кэмел-100».
– Ни о чем не говорит, – заметил я. – Скорее наоборот, идет в пользу версии с малолетками. Серьезные люди предпочитают сигареты нормальной длины, а не размером с фаллос.
Шерстобитов странно посмотрел на меня. Кажется, я переигрываю. Косить под дурачка полезно почти всегда, но надо знать меру.
– Да понял я все, – сказал я. – Убийство было не спонтанным, а подготовленным. А били его, надо полагать, не ногами, а бейсбольными битами.
– Нет, били как раз ногами. Но шел он не сам – его следов в той грязи нет.
– Может, затоптали?
– Все следы затоптать не могли. К тому же там, где должны быть его следы, на земле видны две характерные борозды.
– Носки ботинок трупа были сильно испачканы? – предположил я.
– Точно. К месту расправы его тащили двое, а третий ждал на месте, стоял на шухере.
– У машины следы борьбы есть?
– Нет, – сказал Шерстобитов, – никаких следов. Но тот, кто вел машину последним, был в перчатках. А продукты из супермаркета лежали на заднем сиденье, хотя Глотов, по словам жены, всегда ставил сумки пассажиру в ноги, когда ездил один.
– А она-то откуда знает? – удивился я. – Раз он один ездил…
Шерстобитов ухмыльнулся:
– Глотов пару раз пытался так сделать, когда ездил на рынок с женой. Он очень рассеянный был.
– Понятно. Так что получается… Стоп! Продукты он купил в «Диете», что около его дома?
– Да.
– Купил именно он? Шерстобитов пожал плечами.
– Полагаю, да, – сказал он. – Зачем бандитам покупать ему продукты?
– Супермаркет находится в двухстах метрах от его дома, – сказал я. – Если он покупал продукты там, а потом за рулем сидел некто в перчатках, то на него могли напасть только в одно месте – на стоянке у супермаркета. Там есть камера наружного наблюдения?
– Есть, – сказал Шерстобитов, – но в записи ничего не видно. Там стоит дешевая модель, фонари ее слепят. Как сказали в охране магазина, камера не для того стоит, чтобы смотреть, что она показывает, а для того, чтобы воров пугать. Ты прав, Глотова перехватили на стоянке, оглушили, погрузили в собственную машину, довезли до дому, затащили за гаражи и забили насмерть, обставив это как убийство из хулиганских побуждений. Вопросов тут два.
Он сделал паузу, давая мне возможность вставить реплику. Я решил не прикидываться глупее, чем есть, и не стал спрашивать, что это за вопросы, а сказал:
– Причем особенно интересен второй. Прокололись они только в одном месте – не заметили грязь под ногами. Позавчерашний звонок Глотова не считается – знать о нем они не могли. Ведь если бы странных следов на месте преступления не было, я бы сейчас не с тобой разговаривал?
– Это точно, – согласился Шерстобитов. – Дело вели бы в районной прокуратуре, точнее говоря, положили бы в сейф на два месяца, а потом закрыли. Глотов жил не в самом хорошем районе, хулиганья там полно, убийства, конечно не каждый день, бывают, но несколько раз в году случаются. Но вот заказное убийство, которое маскируют под проделки шпаны – такое бывает не каждый год.
– Понятно, – сказал я. – Спасибо. Тут, – я показал на болванку, – есть еще что-нибудь важное, кроме того, что ты уже сказал?
– По-моему, ничего, – сказал Шерстобитов. – Но ты посмотри, может, я что пропустил.
– Обязательно. Сколько с меня за информацию? И тут Шерстобитов меня удивил.
– Сколько не жалко, – сказал он. – Можно нисколько. Я ведь не ради денег тебе эту штуку принес.
– А ради чего?
– Никогда не вредно завести знакомство с хорошим человеком. Кто знает, когда оно пригодится.
– Хорошо, – сказал я. – Ценю твое почтение, но тем не менее держи, – я протянул ему тонкий конверт, – не люблю, когда про меня говорят, что я жадный.
Шерстобитов взял конверт, согнул пополам и положил в карман рубашки, не заглядывая внутрь и не пересчитывая купюры.
– Если появится что-нибудь интересное, я тебе сообщу, – сказал он. – Ты тоже не забывай про правоохранительные органы. Мало ли, вдруг какая помощь понадобится…
Мой собеседник вежливо попрощался и вылез из машины. Я дождался, когда его «Гольф» скроется из вида, и отъехал сам. Я направился в офис.
2
Частное охранное предприятие «Юлий Цезарь», директором которого я являюсь, формально не имеет никакого отношения к ОАО «Кохинор», просто у нас есть долгосрочный контракт, который регулярно продлевается. Особого смысла в таких отношениях нет, просто так удобнее работать.
Наша контора размещается через дорогу от центрального офиса «Кохинора». Мы арендуем этаж в небольшом кирпичном особнячке конца прошлого века – снаружи домик выглядит довольно-таки облезло, да и внутри тоже, но это даже хорошо – служба безопасности не нуждается в том, чтобы привлекать к себе внимание.
Я вошел в здание, приветливо кивнул вахтеру, поднялся по лестнице на третий этаж и вошел в свой кабинет. По инструкции, проходя через проходную, положено показывать вахтеру пропуск и говорить, чтобы он снял кабинет с сигнализации, но я такой ерундой не занимаюсь. В конце концов, в этом здании я самый крутой, а крутых надо знать в лицо и предугадывать их желания до того, как они высказаны. По крайней мере, самые элементарные.
Я включил кондиционер, кофеварку и компьютер, уселся в кресло и стал ждать, когда компьютер загрузится.
Шерстобитов прав, в этом деле два основных вопроса. Первый очевиден – кто и зачем убил Глотова? Как искать ответ на него, понятно. Поговорить с вдовой, с коллегами по работе, изучить информацию на компьютерах, рабочем и домашнем, а заодно и поковыряться в серверах, за которые отвечал Глотов, вполне возможно, там найдется что-то интересное. Если ничего не прояснится, придется перешерстить записные книжки покойного, проверить все знакомства, восстановить картину последних дней жизни Глотова, и, если ничего не прояснится даже после этого, останется только одно – признать себя бессильным и умыть руки. Не хотелось бы.
А вот со вторым вопросом все обстояло не так просто. Почему убийство Глотова было обставлено как хулиганская выходка обколотых лоботрясов? Почему организаторам убийства было важно, чтобы никто не понял, что оно заказное?
Имеем две основные версии. Первая – в свободное от работы время Глотов вляпался в какую-то нехорошую историю, попытался разрулить ситуацию сам, не смог, позвонил мне, но было поздно. И вторая версия – что-то нехорошее происходит в отделе IT, Глотов это выяснил, позвонил мне, но кто-то заметил, что он узнал, и его поспешили убрать.
Вторая версия, пожалуй, больше походила на правду. Вряд ли Глотов сам лично смог бы причинить кому-либо ущерб больше, чем на сотню тысяч зеленых, а когда цена вопроса укладывается в сотню, виновного не убивают, а если даже и убивают, то не устраивают такой спектакль. А вот если на кону стоит несколько миллионов…
Я вставил в компьютер сидюк, полученный от Шерстобитова, и минут пятнадцать изучал его содержимое. Борис был прав, все важное он пересказал, больше никакой существенной информации в документах не было.
Я вытащил из кармана связку ключей, нашел среди них нужную мне электронную хреновину и вставил ее в разъем на передней панели компьютера. Компьютер немного по-шуршал винчестером и предложил ввести пароль. Я ввел пароль, включающий в себя шесть маленьких букв, две большие и шесть цифр, и в компьютере появился новый логический диск. Я скопировал на него содержимое шерстобитовской болванки, а затем вытащил из верхнего ящика стола нож, подпадающий под категорию холодного оружия, и минуты две процарапывал на диске аккуратную прямоугольную сеточку. Денис Рушников в свое время поведал мне, что процарапать одну полосу недостаточно, потому что в природе существуют устройства, способные прочесть всю нетронутую часть поверхности испорченного диска. А вот если исцарапать всю поверхность, ну или почти всю, – тогда совсем другое дело.
Закончив убиение болванки, я выбросил ее в корзину для бумаг и снял трубку телефона. Прежде всего я позвонил вышеупомянутому Денису Рушникову.
Денис работает в той части ФСБ, которая раньше называлась ФАПСИ. Сейчас он пребывает в чине майора, на будущий год должен получить подполковника. Официальная зарплата Дениса не идет ни в какое сравнение с его квалификацией, но, если приплюсовать к зарплате гонорары за консультации крупного бизнеса по щекотливым вопросам, сумма получается вполне достойная. Начальство Дениса в курсе того, чем он подрабатывает на жизнь, но смотрит на его деятельность сквозь пальцы. Таким специалистам, как Денис, нельзя запрещать зарабатывать деньги на стороне, иначе они быстро увольняются.
Около половины своего заработка Денис получает из казны «Кохинора» за консультации по разным компьютерным вопросам. Он поставил мне шифровалку, под защитой которой я храню документы из категории «перед прочтением съесть». Когда в прошлом году один придурок из 1Т-отдела забыл очень важный пароль и даже Глотов опустил руки, я позвал Рушникова. Денис выгнал из комнаты всех, кроме меня, сел за убитый компьютер, вставил в него сидюк, который принес с собой, минут пять пошаманил и назвал пароль, который оказался нецензурным. А еще Денис умеет добывать информацию из чужих компьютерных сетей, только стоит это очень дорого.
В свое время мне пришлось долго убеждать босса, что единственный сотрудник спецслужбы серьезного вреда нашим секретам не причинит. Василий Дмитриевич сдался только после того, как Денис перечислил ему несколько секретов компании, которых не знал даже я.
– Понимаете, Василий Дмитриевич, – сказал тогда Денис, – если правоохранительные органы вас не трогают, то это еще не значит, что о ваших проделках никто не знает. То, что вас не сажают, означает только одно – если сажать всех, кого стоило бы посадить, страна останется без крупного бизнеса.
Василий Дмитриевич внял аргументам и разрешил допускать Дениса на территорию компьютерщиков. Денис снял трубку после третьего гудка.
– Привет, Денис! – сказал я. – Это Чертков. Как у тебя дела?
– Привет, Дима! – отозвался он. – Все путем. Какие проблемы?
– Подъехать можешь?
– Прямо сейчас?
– Хорошо бы.
– Прямо сейчас не могу. Давай завтра часов в десять.
– Подъезжай.
– Куда ехать-то? В главный офис?
– Да. Значит, завтра в десять жду. Счастливо!
– Счастливо! – сказал Денис и повесил трубку.
Я нажал кнопку отбоя и набрал номер Славы Полякова.
– Слава, это Чертков, – сказал я, когда он снял трубку. – Зайди ко мне.
Минуты через полторы Слава сидел напротив меня и ждал распоряжений.
– Про Глотова слышал? – спросил я.
– Слышал, – ответил Слава. – Кто его так?
– Трое малолетних отморозков.
Я не стал посвящать Славу в детали, ему пока хватит официальной версии.
– Ты его знал? – спросил я.
– Так, здоровались.
– Поедешь к нему домой, – распорядился я. – Выразишь жене соболезнование, спросишь, какая нужна помощь, ну, там, похороны организовать и все такое. Ненавязчиво поинтересуешься, не было ли у Володи каких личных проблем, не въехал ли «шестисотому» в зад, не хакнул ли кого-нибудь слишком обидчивого…
– А что, есть подозрения? – заинтересовался Слава.
– Есть необходимость отработать все версии. Давай действуй.
Слава ушел действовать. Я допил кофе и тоже пошел действовать.
3
Григорий Ефимович Вронский сидел за столом и рассеянно перебирал бумаги. Увидев меня, он величаво кивнул, дождался, когда я сяду напротив, и протянул руку через стол. Рукопожатие Григория Ефимовича было вялым.
Я бросил взгляд на разложенные перед ним бумаги и увидел, что это были распечатанные резюме из Интернета. Мне стоило больших усилий не скривиться и сохранить на лице доброжелательное выражение.
Господин Вронский разбирается в компьютерах немногим лучше, чем свинья в апельсинах. Он умеет нормально работать с вордом и чуть-чуть с экселем, а еще самостоятельно лазить по Интернету. На его столе стоит четвертый пень с роскошным двадцатидюймовым TFT-монитором, на экране которого большую часть времени отображается скринсейвер, рекламирующий Windows XP. Вронский не любит компьютеры и даже побаивается их, документы предпочитает читать на бумаге, которой он изводит примерно столько же, сколько все остальные сотрудники отдела вместе взятые.
Вронский пришел в компанию три года назад. Тогда одно государственное предприятие поставило непременным условием заключения большого контракта трудоустройство какого-то дальнего родственника какого-то большого босса. Что это за босс и каким родственником ему приходится Вронский, из моей памяти давно стерлось, теперь эта информация хранится только в моей личной базе данных.
Первоначально предполагалось, что больше года Вронский в этом кресле не просидит, потому что, когда срок контракта закончится, его уволят под благовидным предлогом. Но вдруг выяснилось, что, несмотря на вопиющий непрофессионализм, Вронский справляется со своими обязанностями не так плохо, как можно было ожидать. В деятельности любого начальника полно рутинной работы, не имеющей прямого отношения к специфике подразделения, которым он командует. Все эти функции Вронский взял на себя и справлялся с ними весьма успешно. В технические вопросы он не лез, этими делами занимался Глотов, с которым они неплохо ладили. Да, туго ему придется теперь, без Глотова.
Я пригляделся к бумагам Вронского и понял, что резюме взяты из Интернета, то ли с job.ru, то ли с какого-то другого подобного сайта. Толковая идея – искать в Интернете человека, который будет допущен к корпоративным секретам.
Григорий Ефимович с сожалением отложил очередную бумажку и поднял голову. В его взгляде читалось «как вы меня все достали».
– У меня есть несколько вопросов, Григорий Ефимович, – сказал я.
Вронский тяжело вздохнул и сказал:
– Не трудитесь их формулировать, я вам сразу отвечу. Ничего подозрительного в отделе не происходило. До самого конца Володя вел себя совершенно нормально. Настроение у него было хорошее, ни на что не жаловался, денег ни у кого не занимал…
– Вы уверены? – прервал его я. – Что ни у кого не занимал?
– У меня точно, – уточнил Вронский. – Думаю, что у других тоже.
– А он вообще занимал деньги когда-либо?
– Никогда, – сказал Вронский. – А что?
– Ничего. Значит, совсем-совсем ничего подозрительного?
– Абсолютно ничего.
– За последние недели две он не стал чаще отпрашиваться с работы?
– Сейчас посмотрю, у меня все ходы записаны, – Вронский выдвинул ящик, вытащил оттуда мятую тетрадочку в мягкой обложке, полистал и сказал: – Нет, не отпрашивался. Он вообще очень редко отпрашивался, чаще, наоборот, засиживался допоздна.
– Странно, – заметил я. – У него же маленький ребенок.
– Потому и засиживался, – предположил Вронский. – Когда дома маленький ребенок, лучше сидеть на работе – дома все равно отдохнуть невозможно.
Это высказывание меня покоробило, но я не подал вида. Ну и что, что человек безобразно эгоистичен, главное, что с обязанностями он справляется, а остальное – не мое дело.
– Значит, ничего подозрительного не было, – подытожил я.
– Ничего, – согласился Вронский.
– Хорошо. Если что-то вспомните, позвоните. И еще одно. Вы зря ищете в Интернете человека на замену Глотову.
– Почему? – удивился Вронский.
– Потому что он будет допущен к корпоративной тайне. Нужна специальная проверка…
– Ничего страшного. Я вам подберу кандидатов пять, а вы проверите.
Я пожал плечами и встал. Не хотелось тратить время на то, чтобы спорить с дураком. Лучше пусть пока позанимается ерундой, проведет десяток собеседований, оценит профессиональный уровень тех, кто трудоустраивается через Интернет… Хотя нет, ничего он не сможет оценить, а это значит, что придется привлекать к решению проблемы кого-то из сисадминов потолковее, отрывать от основной работы…
– Спасибо, Григорий Ефимович, – сказал я. – Вы очень помогли.
Вронский даже не уловил сарказма в моих словах.
– Всегда пожалуйста, – сказал он и снова уткнулся в бумаги.
4
Выйдя из кабинета Вронского, я заглянул в соседнюю комнату и сразу увидел Илью Дунаева.
Любая служба безопасности нуждается в том, чтобы иметь агентов внутри защищаемого объекта. Люди, не посвященные в суть дела, обычно относятся к этому отрицательно, агентов не любят и называют стукачами. Принято считать, что главная задача стукача – докладывать в службу безопасности о мелких нарушениях внутреннего распорядка, вроде пьянок на рабочем месте или ухода с работы за полчаса до конца рабочего дня. Об этом стукачи, конечно, тоже докладывают, но толкового контрразведчика интересует совсем не это. От Ильи я знаю, что среди сисадминов «Кохинора» есть двое геев, а еще один товарищ время от времени покуривает коноплю, но меня это не интересует. Вот если геи придут на работу в женской одежде и макияже или любитель конопли перейдет на героин, вот тогда придется принимать меры. А так пусть себе живут, каждый имеет право на свои маленькие слабости.
– Привет! – сказал я, хлопнул Илью по плечу и уселся рядом. – Как настроение?
Дунаев оторвался от большого текстового файла, содержащего много циферок и буковок, складывающихся в непонятные мне английские слова. Точнее говоря, каждое слово было понятно, а все вместе – темный лес.
– Хреновое настроение, – сказал Илья. – Уже известно, как Володю убили?
– Наркоманы малолетние. Случайно попался под горячую руку.
– Их поймали?
Я отрицательно покачал головой. Дунаев тихо и нецензурно выругался.
– И не поймают их теперь, – сказал он. – Сволочи.
– Сволочи, – согласился я. – Завтра Денис придет.
– Вместо Вовы? – удивился Илья. – Отличный вариант. А то с Вронским мы…
Он недоговорил, но его брезгливая физиономия красноречивее любых слов описывала его мнение насчет перспектив дальнейшей работы под началом Вронского.
А ведь интересную идею Илья подкинул, надо будет поговорить с Денисом на эту тему. Хотя вряд ли он согласится – выигрыш в деньгах небольшой, а геморроя на порядок больше. Но попытка не пытка, попробовать стоит.
– Попробуем, – сказал я, – Как у вас дела идут? Неделю-другую перекантуетесь без толкового начальника?
– Перекантуемся, – заверил меня Илья. – Все системы работают нормально, апгрейд в ближайшее время не предстоит… Если атак не будет, перекантуемся.
– А если будут? – заинтересовался я.
Крайне маловероятно, что Володю убрали хакеры, готовящие атаку на нашу локальную сеть, но кто знает… Когда нет ни одной толковой версии, нельзя отбрасывать даже самые бредовые идеи.
– Если будут, тоже перекантуемся, – сказал Илья. – Туго придется, если на нас полезут совсем уж крутые хакеры, вроде твоего Дениса. А так справимся.
– Хорошо, – сказал я. – Слушай, а не заметил ты в последние дни в поведении Глотова чего-то подозрительного?
– Нет, ничего не было. Сидел себе на рабочем месте, прогу какую-то настраивал. Приходил рано, уходил поздно, по телефону разговаривал мало, аська у него почти не пищала. Он даже в игрушки играть перестал, как придет, сразу в экран утыкается и больше ничего не видит. Сидит за перегородкой и матом ругается.
– Почему? – удивился я.
– Не получалось у него что-то. Он уже в коде начал ковыряться, кучу отладчиков на компьютер поставил, целую стопку бумаги исписал всякими циферками…
– А что за программа?
– Не знаю. Он не говорил, а я не спрашивал. Думал, захочет – сам скажет.
– Теперь уже не скажет, – заметил я. – После смерти Глотова его компьютер включали?
– Нет, а что?
– Так, ничего. Если увидишь, что его кто-то включил, позвони мне, хорошо?
– Хорошо. А что, есть подозрение, что это не просто наркоманы были?
– Подозрений нет, – сказал я, – но есть разумная осторожность. Завтра придет Денис, мы с ним все внимательно изучим, а до того времени хотелось бы, чтобы Володин компьютер не включали. Просто на всякий случай.
– Хорошо, – сказал Илья, – буду присматривать. Если не прощелкаю, обязательно позвоню.
Этот ответ меня удовлетворил. Большего требовать от компьютерщика бесполезно, компьютерщики – люди увлекающиеся, могут «прощелкать» все, что угодно.
– Вот и замечательно, – сказал я. – Успехов тебе.
5
Денис, как всегда, приехал вовремя. Он очень пунктуален, за все время нашего с ним знакомства он опоздал только один раз, когда у него спустило колесо, которое на шиномонтаже горе-мастера смонтировали как-то не так.
Я вынес Денису разовый пропуск, мы вошли в здание, пересекли холл с фонтаном, поднялись по лестнице на третий этаж и прошли в самый дальний конец здания. По дороге я кратко обрисовал Денису ситуацию. Он принял информацию к сведению, без каких бы то ни было эмоций. Выразил, конечно, соболезнования по поводу смерти толкового сотрудника, но было видно, что в глубине души ему наплевать. Мне тоже на его месте было бы все равно.