– Спэрил, когда я могу объяснить задачу солдатам?
– Сразу же. Еще вопросы?
Больше вопросов не оказалось. Я вылез из кузова «уазика» и двинулся к «девяносто девятой», на которой приехал сюда. Жестом приказал группе сопровождения забираться в машины, сел за руль, тронулся с пробуксовкой и направил автомобиль по восточной дороге, к землям Сакуры, в места, ставшие для меня родными. Не успел я проехать и ста метров, как одна из «Нив» обогнала меня и заняла положенное место.
До третьего поста мы доехали без происшествий.
16
Мой путь
в пустоте,
Я сею смерть вокруг,
Мой страх
на кресте
В объятьях цепких рук.
Ты дал —
я взял.
Твоя судьба во мне.
Я знал —
ты ждал,
Когда прижмут к стене.
Мой цвет —
чернота,
И в этом мой удел.
Слова
и дела —
Любому есть предел.
Ударь —
убей,
Не думай ни о чем.
Пейзан-плебей,
Пронзи живот мечом.
Молитвы отзвучали,
В кошмары превращаясь,
Взгляни в глаза мои,
Узнай, где смерть любви.
Эта молитва неплохо помогает в бою. Не в честном бою с другими лордами, а в той бойне, в которую неизбежно превращается любое столкновение лорда с толпой пейзан, пусть даже и вооруженных.
17
В четвертый раз за сегодняшний день войска Сакуры пересекли границу Эльдорадо, на этот раз, для разнообразия, в обратном направлении. Солдаты Таскера выглядели обалдевшими и даже не пытались восстанавливать заграждения на дороге. Они сидели на лавочке под стеной, курили самокрутки и тупо смотрели на дорогу потухшими глазами. Страшно и жутко, когда теряется связь с начальством и вокруг тебя снуют туда-сюда превосходящие силы не врагов, но и не друзей. Противно и пусто на душе, когда тебя больше не принимают в расчет, и кажется, что каждый размышляет, сразу тебе вогнать нож под ребра или вначале разобраться с более неотложными делами. Я знал, что это просто игра и всего в двадцати пяти километрах к западу другие солдаты, возможно, друзья и родственники этих несчастных, с ликующим криком проносятся сейчас по улицам вымершего города подобно чуме, подобно огню, подобно воде, прорвавшей плотину, не щадя никого и ничего, ничего не осознавая, кроме неукротимого стремления лететь вперед, к победе, к добыче и славе. Но эти упавшие духом враги ничего о том не знали, а я не стал их просвещать.
Я собрал лейтенантов и отдал необходимые распоряжения. На их лицах я прочел полное одобрение и неподдельную радость. Они думали, что кашу заварили мы. Почти все события этого суматошного утра прошли мимо них, а известно им было всего ничего. Вчера новый лезеньский лорд посетил замок с дружественным визитом. Утром была боевая тревога постепенно нарастающей степени. Почему постепенно? Чтобы воины успели подготовиться. Наши хозяева ведь не звери, правда? Потом лорд Рэйзор ломанулся в Эльдорадо на лимузине, очевидно, договориться с лордом Кевином о каких-то мелочах, а дальше разведгруппа вперед, путь свободен, войска на линию обороны – и все. Наша граница будет проходить теперь чуть дальше.
Я даже на мгновение позавидовал этим недоумкам. Как хорошо не знать, что творится вокруг! В лучшем случае все узнаешь потом, в худшем – не узнаешь никогда, но перед смертью не будешь мучиться напрасными терзаниями.
После этого я связался с замком и доложил Спэрилу о готовности. Немедленного приказа выступать не последовало, очевидно, Лаффер еще не добрался до цели. Сигнал пришел только в 12:12, но не тот, которого я ожидал. И информация была не от Лаффера.
18
Лорд Ранлоо, хозяин и властитель Энрота, наместник Великого Черного, малый дракон каменных джунглей, распорядитель жизни и смерти, покровитель могучих и истребитель ничтожных, пророк черного столба, смотритель зла, десятый назгул, некромант пятого уровня… Так звучит начало титула лорда Ранлоо, продолжение я не помню и, честно говоря, не хочу запоминать.
О прошлом лорда Ранлоо мне известно немногое. Он никогда не был хакером, и даже не пытался понять то, как внутри железного ящика 220 вольт из обычной и сколько-то из телефонной розеток придают безумной пляске электронов осмысленность, и на поверхности кинескопа появляются то буквы и цифры, то голые женщины, то паладины и циклопы, фениксы и драконы, йотуны и титаны. Хозяин Энрота был обычным юзером, и больше всего на свете он любил чаты и Heroes of Might and Magic. В этой игрушке он достиг невероятных высот и, как говорят, получил в конце одного из сценариев титул красного дракона. Скорее всего, врут.
Когда Ранлоо впервые загрузил intro, у него было другое имя. Это имя мне неведомо, ибо малый дракон из тех, кто воспринимает любой вопрос о прошлой жизни как несмываемое оскорбление. Я подозреваю, что прошлая жизнь у смотрителя зла сильно не ладилась, чего нельзя сказать о нынешней. Впрочем, однажды, когда еще многие питали надежды на лучшее, мы с Ранлоо настолько доверились друг другу, что выпили водки по-настоящему и разговаривали до утра, созерцая пламя костра, звезды и, под конец разговора, рассвет. Немногое я понял из слов, сказанных тогда властителем восточной части Щапово, а еще меньше запомнил. Но я понял, что в прошлом Ранлоо был простым служащим какого-то полугосударственного-полукоммерческого учреждения. То ли бюро лицензирования ассенизаторских служб, то ли управление учета непросверленных макаронов. Он завяз на должности старшего сотрудника еще за пятнадцать лет до Начала и потихоньку существовал, вполне удовлетворенный своей жизнью, но без надежд на лучшее. Ранлоо дважды женился, у него были дети от обоих браков. Одну жену он прогнал сам, другая сбежала ко второму заму исполнительного вице-директора какого-то ООО «Зарин-заман». В точности титула преемника Ранлоо на посту мужа я не уверен.
А перестройка и ускорение набирали обороты, и российская действительность все больше стала походить на Lemmings 3D – все куда-то идут, как стадо баранов, и ты никогда не знаешь, что тебя ждет за следующим поворотом – то ли пружина швырнет в небеса, то ли провалишься в дыру под ногами, то ли Хозяин Игры ткнет в тебя мышом, и разлетишься ты на мелкие кусочки дождем маленьких леммингов. Ни профессиональная карьера, ни личная жизнь Ранлоо не складывались, но будущий некромант пятого уровня нашел себе хорошее средство отвлечься от всех забот. На его рабочем столе появился компьютер.
Вначале это была ЕС-1840, затем «Роботрон», потом китайская трешка, ее сменил уродский четверошный компак с совершенно безумной тактовой частотой – то ли DX4-80, то ли SX2-66. Завершил эту череду сотый пентиум производства того же компака, но к этому времени дома у будущего хозяина каменных джунглей уже стоял собственный компьютер с модемом и неограниченным доступом к Интернету, который Ранлоо аккуратно проплачивал каждый месяц.
Ранлоо всегда любил играть. Он начал с диггера и тетриса, несколько месяцев тащился от King's bounty и был неподдельно огорчен, когда ему рассказали, как пройти всю миссию всего за сто дней игрового времени, даже не особо напрягая мозги. А потом появились «Герои Меча и Магии», и это перешло в болезнь. Ранлоо буквально бредил этой игрушкой. В ту ночь, когда мы пили водку под звездами, в течение нескончаемо долгого вечера он просвещал меня, как играть в Героев, он загрузил меня до предела всевозможными тонкостями и ухищрениями, которые знал в совершенстве. Кое-что я запомнил на всю жизнь.
Перед боем сохранись. Не бей того, от чьей смерти мало пользы. Не дроби войска. Встретив сильного врага, отдай ему свои владения, а потом бей гарнизоны по одному. Размещай стрелков в центре строя. Чувствуешь, что поражение неизбежно, – устрой Армагеддон врагу, а заодно и себе. Лучше иметь мало сильных бойцов, чем много слабых. И многое, многое другое…
Сослуживцы Ранлоо даже не подозревали, что скромный и застенчивый лысоватый мужчина с тихим голосом, придя домой и загрузив Windows 95, превращается в сильного и мудрого мага и полководца. Любой из них поразился бы, увидев глаза Ранлоо за стеклами очков, когда тот в очередной раз бросал орды драконов на рыцарей противника. Эти глаза наполнялись бесшабашным риском и холодным расчетом, безрассудной яростью и царственным милосердием, стремлением защищать своих подданных и готовностью безжалостно жертвовать сотнями солдат. Ранлоо был Правителем с большой буквы, и он по-настоящему жил только в эти минуты. Вторая личность Ранлоо постоянно крепла и развивалась, но параллельно росла и стена, отделявшая эту личность от основной.
До того момента, когда Ранлоо запустил intro, он даже не подозревал о том, каких масштабов достигло раздвоение его личности. А когда подвергся Воздействию, они стали он, и они вопросили его, и он ответил им, и оно стало едино.
Как и все мы, в первые дни новой жизни Ранлоо мало что понимал. Его новые свойства, его изменение открывались ему постепенно. Авторитет в коллективе неожиданно вознесся на недосягаемую высоту, но никто, в том числе и он сам, не смог бы объяснить причин, вызвавших эти удивительные изменения. Казалось, не происходило ничего особенного, но Ранлоо каждый раз как-то ухитрялся сказать и сделать именно то, что нужно было сказать и сделать в данной ситуации. Каждый раз, когда Ранлоо принимал какое-то решение, оно оказывалось единственно верным. Другой на его месте возгордился бы, но не Ранлоо. Оставаясь скромным и застенчивым, он отверг путь славы, и это исключило его из числа тех, кто сгорел в считаные дни на этом пути.
А потом мир сдвинулся с места, и перестройка стала казаться прекрасным сном. Многие, увидевшие intro, не выдерживали своих изменений, и на какое-то время шизофрения стала профессиональной болезнью компьютерщиков. А с компьютерами в то время работали многие… Индия исчезла с лица земли в атомном апокалипсисе, прихватив за собой Пакистан. Вспыхнули первые смутные войны. Комики и сатирики издевались с телеэкранов и страниц желтой прессы, они говорили, что весь мир сошел с ума. Иногда кто-то из них понимал, что говорит правду, после чего замолкал навсегда. А потом перестали выходить газеты, и умерло телевидение, и замолчали оставшиеся.
В каменных джунглях завелись первые волки, и первые же их подвиги затмили собой всех Чикатил и Джеков-потрошителей, вместе взятых. Сначала правительства еще пытались как-то контролировать ситуацию, но зараза по имени intro распространялась все шире и шире, не убивая, но изменяя. Люди становились умнее и, следовательно, сильнее, но не добрее. Возникли первые кланы. Интернет приказал долго жить, его примеру последовала телефонная связь, вначале междугородняя, а затем и местная, и мир распался на множество медвежьих углов, укрытых на просторах планеты, будто бы внезапно увеличившейся в размере.
И настало смутное время.
Ранлоо до последнего пытался быть как все. Он ходил на работу и отсиживал положенные часы, искренне стараясь не замечать, что творится вокруг. Когда перестал ходить общественный транспорт, Ранлоо угнал «жигуленок». Обострившийся ум подсказал ему, что связываться с иномарками пока не стоит. На следующий день в его машине появился дробовик, а еще через неделю – АК-74. В тот же день Ранлоо впервые в жизни запустил «Doom», и его перерождение завершилось.
Малый дракон вылупился из яйца.
19
Сегодня утром, через три с небольшим года после рождения, малый дракон приказал долго жить. С особой жестокостью. При этом печальном событии присутствовала леди Ребекка, бывшая жена и подруга, а ныне вдова малого дракона.
В 12:04 часовой доложил, что с запада быстро приближается автомобиль. Посмотрев в бинокль, я убедился, что это лимузин Ранлоо, черный трехсотый «мерседес», с голубой паутиной на обеих передних дверях. Я сообщил об увиденном Спэрилу и стал дожидаться развития событий.
В 12:06 «мерседес» пересек границу Эльдорадо и остановился у нашего поста. Водительская дверь медленно и как бы через силу открылась, и оттуда вылезла, нет, выкарабкалась леди Ребекка. Боже, во что она превратилась!
Три года тому назад будущий лорд Ранлоо снял будущую леди Ребекку на Тверской, и в тот день он был, как никогда, близок к безумию. Я, например, не забуду, как во второй раз после изменения запустил «Quake». Тогда в моей прихожей уже висел на крючке АК-74 с полупустым магазином, а я был в панике. Мое путешествие с работы докой могло оказаться последним – волки расплодились настолько, что даже автомат на пассажирском сиденье стал недостаточно надежной защитой. Я только что убил двух первых человек в своей жизни, напился и загрузил «Quake».
Всего через несколько минут игры я понял, что неуязвим. Нет, я не набирал коды на клавиатуре, я играл честно, но стал неуязвим. Мое сознание изменилось настолько, что ни один козел не имел против меня ни малейшего шанса. Я не могу сказать, что мой мозг стал работать быстрее или что мои чувства обострились. Они, наоборот, притупились, я перестал видеть лишнее, мое подсознание заботливо убирало ненужные элементы с экрана компьютера, я теперь не ощущал текстуру стен, игру света и тени, не слышал звуки, доносящиеся из соседних комнат. Я перестал видеть все, кроме врагов. Я перестал слышать все, кроме звуков, издаваемых врагами. Я перестал думать обо всем, кроме того, что я должен выжить и что я должен убивать. Мое опьянение куда-то ушло, нет, оно не исчезло, оно просто отдалилось, став столь же незначительным, как прогноз погоды на завтра в Калифорнии. Я взял автомат и вышел в ночную Москву. Я тренировался всю ночь, и под утро в моем воспаленном мозгу слова сложились в молитву. Я думаю, что эта молитва спасла меня от безумия.
Лорда Ранлоо от безумия спасла Ребекка. Я не знаю, как ее звали раньше, и то, что произошло тем утром, известно мне только в самых общих чертах.
Ранлоо, еще не лорд, но уже Ранлоо (взял себе новое имя предыдущим вечером) неспешно катился по Тверской, поглядывая по сторонам в поисках очередной жертвы. Он сильно устал за ночь, уже сменил три машины с простреленными покрышками и расстрелял не менее двух магазинов патронов. Сейчас он ехал к дому, как волк возвращается под утро в логово с удачной охоты. И тогда Ранлоо увидел ее.
Она стояла на тротуаре и смотрела невидящими глазами на джип с выбитыми стеклами, в котором ехал Ранлоо. Она была столь прекрасна, столь невинна, столь беззащитна, что рождающийся волк жалобно заскулил и скрыл свой хищный оскал. Как оказалось, навсегда.
Ранлоо остановил джип в метре от незнакомки. И когда он ступил на асфальт, она заплакала. Она рыдала, согнувшись, упав на колени в слепом ужасе и не отводя глаз от добродушного лица лорда, искаженного своей новой сущностью. И эта сущность изменилась еще раз.
Ранлоо стоял над прекрасной рыдающей женщиной, и образы смерти, насилия и безумия отходили, оглашая просторы разума отвратительными воплями. Ранлоо опустил руку и еще теплый автомат, глухо звякнув, упал на асфальт. Ранлоо вытер руку, о штаны (они немедленно испачкались кровью), взял леди за подбородок. И смертельный стрех в ее взгляде отступил. И дракон осознал, что кроме смерти есть жизнь. И что упоение есть не только в бою, но и в любви. И дракон влюбился. И через час Ребекка начала свое превращение в леди.
20
Сейчас Ребекка выглядела чудовищно. Разорванные лохмотья на ней практически ничего не скрывали. Судя по многочисленным укусам, синякам и ожогам, ее долго и методично насиловали. И не кто-нибудь, а волки, так хорошо чувствующие вкус смерти и так плохо знающие вкус любви. Ребекка вгляделась в мое лицо, узнала и упала без чувств на мои спешно подставленные руки. За миг до того, как ее глаза закатились, я прочитал в них облегчение.
Шесть минут ушли на мой доклад Спэрилу и на приведение леди в чувство. И она сказала первые слова. Это был крик. Плач, рев, стон, называйте это как хотите. А потом, немного успокоившись, она сказала вторые слова:
– Кевин из Лезеня и Таскер ворвались в Щапово. У них танки. Сева мертв.
Тогда я и узнал настоящее имя лорда Ранлоо, да будет земля ему пухом.
21
Что такое танк Т-90? Прежде всего, двигатель, одинаково жадно поглощающий любое топливо от самой грязной солярки до авиационного керосина и разгоняющий 40-тонную машину до 70 километров в час. Еще это гладкоствольная пушка с принудительным продувом ствола и полуавтоматическим зарядным устройством. Пушка бросает 20-килограммовый снаряд на 12 километров и умеет стрелять короткими очередями. Это крупнокалиберный турельный пулемет с автономным наведением – верная смерть для всего живого и небронированного в радиусе 1,5 километра. Еще это восемь самонаводящихся ракет, но я не буду о них говорить, ибо в новом мире для них целей нет.
Как разбить танк? Можно выстрелить в него бронебойным снарядом или ракетой. Вначале система активной защиты попытается сбить снаряд на лету. Потом кассета реагирующей брони выбросит струю взрывных газов навстречу снаряду. Затем тяжелая титановая пластина прокатится по рельсам внутри броневой плиты, чтобы остановиться точно на пути снаряда. И, наконец, если снаряд все еще чудом не сбился, ему остается последнее – пробить метровую броню из прочнейших сплавов с точно рассчитанными пустотами внутри, с пластиковыми прокладками, отклоняющими ребрами, и снарядоприемниками.
Можно выстрелить в танк кумулятивной гранатой. Этой гранате придется проделать весь вышеописанный путь, а гранатометчику – избежать встречи вначале с радаром, термодетектором и лазерным прицелом, а затем с турельным пулеметом.
Можно подложить мину под гусеницу танка. Только как точно рассчитать нужное место? И где найти противотанковую мину в новой жизни?
В тысяча девятьсот сорок третьем году на Курской дуге один советский солдат сжег «Тигр» одним выстрелом из винтовки. Пуля попала точно в ствол заряженной пушки, и фугасный снаряд разворотил 56-тонную машину изнутри. Сумасшедшее везение. Повторить такое не удавалось никому и никогда.
Считается, что современный танк в чистом поле неуязвим для легковооруженной пехоты. Но те, кто так думает, наверное, никогда не слышали слов стрелка по имени Роланд. Он говорил: «Самое сильное оружие стрелка – это сам стрелок». Если бы Роланд жил на самом деле, а не в безумной книге безумного писателя, он нашел бы тысячу способов убить танк револьвером в чистом поле. Я не Роланд, и я нашел не тысячу способов, а только семь. Да и то не с револьвером.
22
Я смотрел в бинокль и видел Т-90. Он был прекрасен той устрашающей хищной красотой, которая равно присуща тигру и тираннозавру, тарантулу и богомолу. Подобно льву, он мчался с крейсерской скоростью по шоссе Щапово-Петровское, неумолимо поглощая километр за километром. Его командир не включил систему стабилизации, и его пушка мерно колебалась вверх-вниз, когда его подбрасывало на ухабах. Леди Ребекка сидела на пассажирском сиденье «Антилопы-Гну» и мелко дрожала. На ее коленях лежал горш.
Я поговорил со Спэрилом, с Лайн и знал, что я – последний идиот. Но я не мог отдать леди Ребекку волкам. Я всегда думал, что добро и зло – это привилегия слуг, что лорды выше этого, как мозг, очищенный Воздействием, выше отравленной каши в черепе наркомана. Но хозяйка Энрота упала на мои руки, и теперь я знаю, что любовь – такое же проклятие, как ненависть, и неважно, дебил ты или гений, слуга или господин. Неважно, кого или что ты любишь – ангела или проститутку, вампира или святого. Все наши планы (да что я вру самому себе), все мои планы катятся к чертовой матери, и все потому, что Белая Леди сидит рядом и дрожит, как…
Я вспомнил ураган тысяча девятьсот девяносто восьмого года в Москве. Когда я увидел между струями дождя въезд к гаражам. Когда я направил свою «копейку» в этот просвет, я не мог поверить, что бесконечный путь сквозь дождь и ветер наконец закончился. Путь сквозь ветер, поднимающий машину в воздух, ветер, вырывающий с корнем деревья и без усилия скручивающий рекламные щиты. И когда я вышел из гаража и собрался идти домой, я увидел Джульбарса. Огромный кобель-кавказец стоял в двери-или-как-это-там-называется своей конуры и мелко дрожал, точь-в-точь как сейчас леди Ребекка. Сторожа рассказали мне на следующий день, что, когда начался ураган, Джульбарс спал в метре от конуры, и когда первые волны дождя (не струи, а именно волны) окатили его от носа до кончика хвоста, он ринулся в спасительную будку. Но он запутался в собственной цепи и провел два часа на улице, под тропическим дождем, заливающим глаза и высасывающим воду из легких, в объятиях холодной железной змеи, душащей горло и заламывающей конечности. То, что пережила сегодня леди Ребекка, было страшнее любого дождя, и я не допущу, чтобы ураган снова вернулся в мой мир.
Спэрил сказал мне, что Леди должна умереть. Я и сам знал это. Один в поле не воин, даже если его зовут Т-90. Кевин вкупе с Таскером прочно засядут в Щапово, нагонят страху на всю округу, возможно, даже огребут какую-то дань. А потом, по нерушимым законам природы, танки исчезнут в пустошах, а Кевин будет скитаться на просторах своей страны аки тать в ночи. Нельзя оставлять ферзя в центре доски без прикрытия, а когда ферзь далеко, сам Бог велел стукнуть по голове зазевавшегося шахматиста. Пусть у тебя есть два танка, даже три, или все десять – это не даст тебе сил. Ибо ты наводишь на соседей страх, а страх возбуждает ненависть. Если твой танк стоит под твоим окном, жди в гости диверсанта как минимум раз в неделю. А если танки где-то там… ох как велико искушение избавить тебя от лишней головы, пока они далеко!
Так что единственно правильный путь в данной ситуации– отдать Ребекку на растерзание, подождать, пока враги добьют наших друзей, выждать еще несколько месяцев, делая вид, что ничего не случилось, а потом в один прекрасный день Кевин увидит у стен своего замка… нет-нет, не танки, кое-что поинтереснее. И тогда я отыграюсь за все бывшее, настоящее и будущее, и лорд Рэйзор пройдет по Эльдорадо и по Энроту как волк. Как волк.
Достаточно. Пусть леди Ребекка никогда не будет моей, да мне, по большому счету, плевать на нее. Дело не в ней, дело во мне. Нельзя сдавать врагам беззащитного, Иешуа был прав, кто погубит душу, тот спасет, а кто спасет, тот погубит. Пусть я погублю свою душу и свою жизнь, но я спасу ее. Как бы то ни было, решение уже принято и нечего переливать из пустого в порожнее. Пора убивать танк. Я выбрал способ номер три и начал приводить его в исполнение.
Когда лейтенанты получили инструкции, на их лицах было недоумение. Я решил ничего не пояснять, и грузовики с десантом начали отъезжать от дороги и распределяться по окружающим полям. Пятнадцать машин на квадратный километр. Негусто, а что делать?
Т-90 остановился в паре километров от нас. Сопровождавшая его красная «Нива» продолжила движение. Один из моих сержантов шагнул к дороге и сделал отмашку автоматом. «Нива» остановилась, и из нее вылез сам лорд Кевин. Я дал Белой Леди последние распоряжения и тоже вышел из автомобиля. Когда я захлопнул дверь, Вовка-амбал перелез с заднего сиденья за руль, но никто, кроме Ребекки, этого не заметил. Подходя к Кевину, я запоздало подумал, что надо было поцеловать Ребекку на прощание, возможно, другого случая уже не представится…
23
– Лорд Кевин приветствует лорда Рэйзора.
– Лорд Рэйзор приветствует лорда Кевина. Мы отошли в сторону.
– Лорд Кевин просит у лорда Рэйзора и всего клана Сакура выдать леди Ребекку из клана Энрот.
– Лорд Рэйзор отказывает в просьбе лорду Кевину. Пауза.
– Лорд Рэйзор, должно быть, не заметил танк клана Кедр, – Кевин театрально повернулся и показал себе за спину.
Он играет на публику, внезапно понял я. Жорка все еще играет на публику.
– Лорд Рэйзор видел достаточно.
Снова пауза. Сейчас я должен точно поймать момент.
– Рэйзор, почему ты лезешь в эту войну? Ты сам знаешь порядок – лорда или леди нельзя брать в плен. Если бы всю операцию проводил я, Ребекку убили бы быстро и безболезненно. Но с Таскером ничего невозможно поделать, ты же знаешь, как он ненавидел Ранлоо. У тебя нет выбора – либо отдаешь мне Ребекку прямо сейчас, либо… либо мне придется объявить войну твоему клану. У меня тоже нет выбора.
– Кевин, я не могу принять решение так быстро, мне нужно подумать. Дай мне хотя бы час времени.
– Тебе не о чем думать, вы провозгласили Спэрила генералом, ведь так? Твой генерал дал тебе приказ, Рэйзор. О чем ты думаешь? Да, я знаю, леди Ребекка чертовски умна и хороша собой, но подумай, кто она тебе? Что она даст твоему клану? Она будет преследовать свои цели, она хочет отомстить за мужа, она погубит и вас, и нас. Я не могу оставить ее в живых. Уж не влюбился ли ты? – Губы Кевина скривились в презрительной усмешке.
Все правильно, любовь недостойна лорда, вот только Ранлоо думал иначе. Господи, неужели то, что малый дракон мертв, а этот ублюдок, стоящий передо мной, жив, неужели это Твое соизволение?
– Кевин, отношения в нашем клане – не твое дело. Дай мне время, я должен по крайней мере привезти Ребекку на пост.
– Ты хочешь сказать, что она не здесь? Рэйзор, не пудри мне мозги. Ты не двинешься с места, пока отсюда не уедет Ребекка. В моей машине.
Я сделал вид, что задумался. Впрочем, задумался я на самом деле, но совсем не о том, о чем мог бы думать по мнению Кевина. Я прикидывал, стоит ли мне сейчас пустить слезу, и решил, что это будет перебор. А потом подумал, что если не перестану думать, то засмеюсь, а этого сейчас нельзя делать ни в коем случае.
Я резко развернулся и подошел к «Антилопе-Гну» со стороны пассажирской двери. Я распахнул ее одним рывком, вторым выдернул с сиденья леди Ребекку, отобрал у нее горш, направил его вверх и сделал контрольный спуск, держа оружие одной рукой за пистолетную рукоятку, как Арнольд Шварценеггер. Горш не выстрелил. Я опустил ствол и горш издал короткую неритмичную очередь. Три пули, три трупа.