– Ну что скажешь? – спросил я Спэрила.
– Гнило это, – странно-отрывисто ответил он, – что-то здесь не так, а что именно, не понимаю. Ты-то что думаешь?
– Да хрен его знает, – начал я, но Спэрил меня перебил:
– Рэйзор, мать твою, не грузи, полчаса в своем трансе просидел и говоришь, что ни хрена там не понял?
– Полчаса? – Я был поражен. Никогда еще на переключение у меня не уходило больше нескольких секунд, я был уверен, что ребята и не подозревают об этой моей способности.
– Ну не полчаса, – успокоил меня Спэрил, – но минут пять точно. Я даже испугался за тебя. Не тяни, лорд, мне-то ты можешь рассказать все.
В этот момент Спэрил впервые назвал меня своим лордом.
А потом, когда я все ему рассказал, он спросил:
– Рэйзор, неужели верхний мир существует?
8
Психологи говорят, что обычный человек использует свой мозг процентов на двадцать, а надо на все сто. А я считаю, что обычный человек использует свой мозг на все сто, а надо на двадцать, на худой конец тридцать, но не более. Не согласны? Загрузите компьютер и запустите одновременно WinWord, Visual С и дюка. Тормозит? А хрен ли, вы думали, стопроцентная загрузка?
9
Я сидел за столом в диспетчерской и тихо офигевал. Вот так рождаются легенды. Сперматозоид закричал: «Спасайтесь, кто может, мы в заднице! – И тихо добавил: – Вот так рождаются герои».
Когда я рассказал Спэрилу о своих выводах, умолчав, естественно, о том, как я их получил, Робка интерпретировал это по-своему. Из его околесицы я понял только то, что он считает меня не то колдуном, не то шаманом, немерено усилившим свое изменение какой-то сраной кошкой. Короче, магия вырвалась на свободу. Может, это и к лучшему, что он так считает. Если бы я сказал ему, что вызываю в своей голове CreateThread, я бы недолго оставался лордом. Еще в прошлой жизни я слышал про одного студента, который выпрыгнул из окна главного здания МГУ с криком «Я – функция!». Бред, конечно, но похоже.
Лаффер и Лайн уже получили от Спэрила по порции ахинеи и выглядели озабоченными. Я скрипнул зубами в душе и начал излагать им свои мысли. Когда я закончил, их озабоченность переросла в испуг. Мне не потребовалось переключаться, чтобы понять, что они боятся не моей неведомой силы, а опасаются, не постигла ли меня участь лорда Кира из Крестова, который этой зимой заставлял своих слуг голыми плясать 'на улицах, утверждая, что от этого происходит улучшение астральной структуры, очищение пранической чакры и другие столь же полезные явления природы. Лорд Кир бесился две недели, а потом исчез вместе со всем своим кланом. Как это произошло, в точности никто не знает, может, и вправду в астрал слиняли все дружно, но я подозреваю, что без Флопа-шутника тут дело не обошлось. Пока я рассказывал, Лайн время от времени косилась на горш, висящий на стене прямо над моей головой, но каждый раз поспешно отводила взгляд.
– Ну и что вы думаете по этому поводу? – спросил я, переведя дух.
Мои собеседники и соратники переглянулись, никто не хотел говорить первым.
– Вы же видели запись, – сказал я. – Лайн, ты же сама все записала. Эти клоуны действительно обменивались знаками.
– Ну и что? – отозвалась Лайн. – Мы тоже обмениваемся знаками на переговорах. Конечно, все, что ты сказал, может быть правдой, но подумай сам, а если все гораздо проще? У Кедра есть Aliens. Ты же сам это признал. Мы не знаем, что такое Aliens, я до сегодняшнего дня вообще думала, что это пейзанская легенда. Может, Aliens и дало Кевину силу выкурить волка из логова за полдня.
– Тогда почему он боится Лайлак? – подал голос Спэрил.
– Лайлак сильнее Блаковича, вы же сами это признали. Лайлак намного сильнее Блаковича. И все сходится, Спэрил. Кевин обломал ребра рыжему, но Лайлак он боится, и готов пойти на союз с кем угодно, чтобы осесть в Лезене окончательно.
Лайн была права, все действительно сходилось. Но я – то знал, как все на самом деле. Я обратился к Лафферу:
– Ну а ты что скажешь, толстый?
– Не знаю, – смешался Лаффер, – по-моему, надо проверить. Может, так, а может, не так. Рэйзор, я не говорю, что ты не прав, но это как-то дико…
Лаффер – единственный из нас, на ком изменение почти не отразилось. Конечно, координация движений у него улучшилась и соображать он стал лучше, но это все. Я в который раз подумал, а не прячет ли Лаффер свое изменение подобно тому, как я пытаюсь скрыть свое. Интересно, что же это за изменение, которое так легко спрятать?
Лайн задумчиво произнесла:
– Проверить… – И снова ушла в свои мысли. Это мне не понравилось.
Когда Лайн так замолкает на полуслове, жди истерики. Не в пейзанском понимании, конечно, лорды гораздо сдержаннее, слуга и не заметит, что у лорда истерика, но лорду-то от этого не легче.
Лаффер воспрянул духом и начал по привычке размышлять вслух:
– Где мы можем проверить Кевина? Лезень – раз, Щапово – два, Крестов – три. Лезень отпадает, агентуры у нас там нет, а легально туда сейчас не полезешь. Если Рэйзор прав, это как в гадюшник член совать. Щапово. Таскер нам ничего не даст. Если Кевин с ним действительно разговаривал, а я в этом уверен, там все было так, как Кевин рассказал, независимо от того, прав Рэйзор или нет. Если Кевин про Таскера наврал, что ж, попробовать проверить можно. Только про Таскера Кевин правду сказал, это точно. Не такой Кевин дурак, чтобы врать там, где мы его легко проверим. Наконец, Крестов. Лайлак. Если Рэйзор прав, Лайлак не собирается воевать с Кевином, и мы идем на контакт с Лайлак, то теряем клан Кевина, Megadeath захватит Лезень мгновенно, Лайлак не потерпит, чтобы на ее имени спекулировали вчерашние гастролеры. Если Рэйзор не прав, мы опять-таки теряем Кедр, Megadeath займет Лезень чуть погодя. При любом раскладе, если мы трогаем Лайлак, она садится в Лезене. Если Кевин действительно наш враг, как считает Рэйзор, это хорошо, если нет плохо.
Лаффер был прав. Он у нас в клане лучший аналитик, за что мы прощаем ему и обжорство, и разгильдяйство, и его безумные капризы. Даже когда я переключаюсь, мне требуется немалое время, чтобы прийти к тем же выводам, которые Лаффер выдает за минуту, а то и раньше. К тому же Лаффер – наш резидент. Тут мне в голову пришла мысль.
– Лаффер, – прервал я его, – а в Крестове у нас агентура есть?
Лаффер помолчал и нехотя ответил:
– Есть. Только не та агентура. Нет, ребята, для такого случая она не годится. Никак не годится.
Что ж, не та так не та. Больше говорить не о чем. Я обвел комнату взглядом и сказал:
– Ну давайте решать, что делать. Какие предложения?
Вариантов оказалось много. Можно ударить по Лайлак всеми накопленными силами, не такими уж и хилыми. Тогда и посмотрим, кто из нас настоящий Megadeath. Но потом нам придется драться со всеми окрестными кланами по очереди, а устраивать новую мясорубку никому из нас не хотелось. Пейзанского бунта в первый год новой жизни нам хватило с лихвой. Мне лично тот пожар снится каждый месяц.
Можно попробовать договориться с Лайлак и купить свободу Кедра. Если Aliens стоит столько, сколько все думают, Кевин засядет в Лезене всерьез и надолго. Но тогда все крестовские лорды получат Aliens в течение месяца, удержать Aliens в тайне Лайлак не сможет. В большом городе шила в мешке не утаишь.
Можно ничего не делать и ждать. Я склонялся именно к этому варианту. Посидеть, посмотреть, подождать, уступить ход противнику, а там, глядишь, будет видно, что нужно сделать в ответ. В том, что Кевин – противник, я уже не сомневался.
Кроме того, из смены власти в Лезене можно извлечь и косвенные выгоды. Например, настучать Ранлоо или Манштейну, а лучше обоим сразу, про безумную выходку Таскера и посмотреть на реакцию. Может, и не потерпят они такого надругательства над собой, и не будет больше Таскера в Щапово, а чем меньше таких Таскеров под боком, тем легче живется. Или заранее купить у Лайлак по дешевке проезд через Лезень. Или… да много чего еще можно получить, если с умом распорядиться ситуацией.
Итак, я высказался за то, чтобы ждать, и Спэрил меня поддержал. Лаффер считал, что для начала нужно заварить кашу в Щапово, а там видно будет. Пусть Ранлоо узнает, что Таскер отчебучил на этот раз, а, если Ранлоо этого не стерпит, он ублюдку Таскеру уши быстро надерет. А Лайлак вряд ли попрется на Лезень, пока обстановка в Щапово не успокоится.
Лайн неожиданно для всех предложила удар. Какого черта сидим, как драконы в берлоге, и огонь копим? Вылетать надо и пожечь все вокруг к чертовой матери, пока нас не пожгли! А кого бить? Лайлак? Да хотя бы и Лайлак! А лучше начать с щаповской дороги, вломить Таскеру, чтобы уши из задницы вылезли, потом въехать в Щапово на «Антилопе-Гну» и показать всем, кто в городе хозяин. А потом… тут Лайн наконец угомонилась и в конце концов поддержала Лаффера. Видно, представила себе объединенные легионы Флопа и Хэви на дороге из Крестова в Щапово.
Расклад получился двое на двое. Лаффер напомнил, что на завтра на одиннадцать забита вторая стрелка с Кевином. Надо решать, что ему говорить будем. Это мы быстро решили. Ни да, ни нет, просто договор о намерениях. Если Кевин хотя бы месяц в Лезене просидит, Aliens наше. Если нет – на нет и суда нет. А в чем наша помощь будет выражаться, это мы и сами еще не определили, так ему и скажем, дескать, нужна разведка. Будет на срочных действиях настаивать – пошлем подальше. Еще минут через пять порешили, что приглашать Кевина на веранду второй раз слишком много чести и что Спэрил его в Петровском встретит, вежливо все выскажет, да и отошлет назад через пустоши, откуда тот приехал.
Нерешенным остался только вопрос с Ранлоо. Стучать ему на Таксера или не стучать? Если настучать, может, ничего не будет, но есть шанс, что начнется новая война. А может (хотя вряд ли), и смутная война, когда все против всех и никто не знает, кто за кого. Это мы проходили. Кости у дорог кое-где до сих пор лежат. Но, с другой стороны, как заманчиво… если, конечно, считать, что Кевин скорее друг, чем враг. На всякий случай я по-быстрому переключился и запустил новый поток на анализ парочки Ранлоо-Таскер. Утром поглядим. Что со мной к вечеру начнется от перенапряга… ничего, и не такое переживал. Вот только решение надо сейчас принимать.
Я и Спэрил против, Лаффер и Л айн за. С полчаса ругались, пытаясь друг друга переубедить, и в конце концов решили съездить в гости к Ранлоо и действовать по обстановке. Поедем мы с Лаффером, выход найдем на месте.
На этом и порешили. Лайн пошла спать, Лаффер поехал на «шестерке» в Петровское проверить посты, а заодно и заночевать в первом попавшемся доме, Лаффер это любит. Спэрил отправился в Тину по шлюхам. Нечего слугам думать, что у нас что-то экстраординарное случилось. Пейзан должен быть спокоен, оптимистичен и верить в своего хозяина, как в Бога. Короче, все разбрелись, а я заварил себе кофе и уселся у пульта в диспетчерской. Проблемы проблемами, а дежурство – это святое.
10
Что такое человеческий мозг? Это просто очень много нейронов, переплетенных между собой в чудовищно сложный и непостижимый узор. Насколько много? Точно не помню, то ли десять миллиардов, то ли сто, но уж один миллиард точно есть. Почему непостижимый? Скоро объясню.
Что такое нейрон? Конечный автомат со многими входами, одним выходом и простейшей функцией перехода. Что получится, если взять несколько конечных автоматов и замкнуть входы одних автоматов на выходы других, а несколько входов-выходов оставить торчащими наружу? Получится другой конечный автомат, с большим числом состояний и более сложными функциями перехода.
А что получится, если взять десять или сто миллиардов простейших автоматов, например, нейронов, сплести их в тугой комок, задать нужным образом внутренние связи, а на входы-выходы навесить разные полезные вещи, вроде мышц и органов чувств? А потом подвести простую, но надежную систему энергообеспечения и контроля целостности? А не человек ли у нас получился?
Посмотрим с другой стороны. Тезис Черча. Как конечный автомат ни определи, суть не изменится. Можно считать, что это функция, можно допускать, что это формальный язык, можно полагать, что это машина Тьюринга, все эти понятия эквивалентны. А что такое машина Тьюринга? Строгое определение слишком длинное, а если по-простому, это тот же самый компьютер, только не конкретная модель, а нечто общее. Внутренние состояния, память и функции перехода, переведенные на язык математических формул.
Можно через машину Тьюринга описать нейрон? Конечно. Пара десятков функций перехода, несколько байт памяти, и, пожалуйста, нейрон готов. А для нескольких нейронов можно машину Тьюринга построить? Можно, только сложность такой машины растет экспоненциально. Это еще что значит? Ну, как бы объяснить попроще… тут есть один коэффициент, предположим, что он равен двум. Тогда машина Тьюринга для 1001 нейрона вдвое сложнее, чем для 1000 нейронов, а для 1002 нейронов еще вдвое сложнее. А какова будет сложность для миллиарда нейронов? Сами посчитайте, у меня мозги зашкаливают.
Так что, получается, человек – это компьютер? Не совсем. Есть счеты, есть калькулятор, есть компьютер, есть крутой компьютер, есть очень крутой компьютер, а есть человек. Переход количества в качество улавливаете?
Гм, интересно получается. Значит, мозг – это компьютер, а мысли, эмоции, рефлексы, инстинкты и прочее – это программы. А где операционная система?
Найди комп, запусти intro и поймешь. Когда меня вопросили те, кем был я, и я ответил нам, тогда я все понял. А потом мы стали я, и он ушел.
Кстати, а почему нейронный узор непостижим? Почитай Тьюринга, там есть по этому поводу теорема. Если перевести ее формулировку на русский язык и вывести очевидное следствие, получается, что познать самого себя за конечное время невозможно, так что Сократ просто прикалывался. Или это был Платон?
Но иногда я думаю, что это не операционная система. Порой мне кажется, что это верхний мир.
11
Субботнее утро началось для меня с того, что я сдал дежурство леди Лайн и позвонил Вовке-амбалу. Вовка – это один из шестнадцати наших лейтенантов, муж Ольги-подлизы. В прошлой жизни, когда я приезжал сюда в отпуск, мы с Вовкой не раз пили самогонку, ездили на рыбалку, много чего еще делали – не все приятно вспоминать. Зато, когда все началось, наше давнее знакомство во многом облегчило жизнь обоим. Не раз Вовка по-хорошему уговаривал мужиков делать то, что велят лорды, и не выпендриваться, да и охрану он наладил неплохо, не зря мы ему выдали рацию в личное пользование.
Я доверяю Вовке настолько, что даже показал ему кое-что из нашего арсенала. Нет, не горш, я еще не совсем с ума сошел, так, всякие мелочи. Например, шарики для рогаток, которые зимний пейзанский бунт в десять минут угомонили. Стреляешь в окно избы мячиком для пинг-понга с начинкой, а потом заходишь в дверь, и вся комната равномерно черная изнутри, обои на стенах огнем занимаются, а живого там уже ничего нет. Кроме, может быть, микроорганизмов.
Да и Вовке в должности лейтенанта живется неплохо. Конечно, в его положении есть некоторая двусмысленность, особенно если учесть, что его жена в нашей прислуге состоит. Но даже в самые голодные зимы кусок хлеба у них не переводится. Да и другие пейзаны их уважают, и не только потому, что боятся.
Я дал Вовке необходимые указания. Выполнять обязанности внешнего дежурного, особенно тщательно проверить посты, в случае обнаружения чего-нибудь подозрительного немедленно доложить леди. Особое внимание обратить на западную границу. Нет, ничего тревожного нет, военное положение не предвидится. Между десятью и одиннадцатью со стороны пустошей должен подъехать лорд Кевин из Ле-зеня, дальше Петровского не пропускать, организовать стрелку со Спэрилом в центре поселка, обращаться вежливо, но не раболепно. Да, в Лезене переворот. Подробности узнаешь, когда будет нужно. Лорд Лаффер и я поедем в Щапово. Лимузин подать к границе замка в половине двенадцатого. А вот это уже не твое дело.
Я положил трубу на место. Все-таки Вовка – хороший парень, к обязанностям своим относится ревностно. Одно время я даже думал включить его в клан, но потом передумал. Стань Амбал лордом, он бы нас вымел из замка как дерьмо. Наша сила в нашей слабости, мы способны на невиданные вещи, но мы не можем сделать для обычного клана самое простое – завести рыцаря, пополнить команду сильным бойцом. И нечего тут сетовать на судьбу, это диалектика, мать ее.
Теперь Таскер. Я набрал на трубе номер нужного канала. С тех пор, как телефонная связь приказала долго жить, общаться с соседями стало гораздо сложнее. Наш клан единственный, в котором можно позвонить соседям по обычному воки-токи. В свое время Спэрил смастерил из радиолома забавное устройство, которое не просто ретранслирует сигнал в коротковолновый эфир, но и маршрутизирует его при необходимости по УКВ на нужный ретранслятор. Так что могу позвонить Лайлак, и не выходя из машины, и из центра Петровского, будучи на южной границе. Пусть пеленгует кто хочет и сколько хочет. Однажды такая уловка остановила войну. Кстати, как раз с Таскером.
Итак, я позвонил Таскеру, а точнее, попытался дозвониться – никто не отвечал. Я поставил трубу на автодозвон, выкурил сигарету, попил кофе, но ничего не достиг. Такого не было еще ни разу.
Леди Лайн отложила свои бумаги и подошла к панели связи. Ее глаза постепенно наполнялись страхом. Я медленно произнес:
– Таскер не отвечает, – и добавил полувопросительно, полуутвердительно: – Общий сбор?
Леди торопливо кивнула. Я нажал одну из красных кнопок на панели. Сигнал вызова для всех лордов. Это может означать только одно – тревога. Обе рации, моя и леди Лайн, немедленно запищали. Я отключил сигнал на своей трубе, секундой позже то же сделала Лайн. Через несколько секунд на связь вышел Спэрил, и примерно через полминуты Лаффер. Голос Лаффера был сонным.
– Таскер не отвечает, – повторил я, на этот раз для всех. Вообще-то, координировать действия по тревоге должен дежурный по замку, но в такой момент не до формальностей.
Нестерпимо долгая тишина. Затем голос Спэрила:
– Общая тревога?
– Думаю, самое время для первой степени, – ответил я. – Собираюсь позвонить Ранлоо.
Еще одна пауза, на сей раз короткая, и почти одновременно:
– ОК. Я сейчас приду, – сказал Спэрил.
– Мне выезжать? – спросил Лаффер.
– Лаффер, оставайся пока в Петровском, двигай на пост. Спэрил, конец связи.
По правилам мне нужно было получить четко выраженное согласие всех членов клана на общую тревогу, но правила для того и придуманы, чтобы их нарушать. Я нажал другую красную кнопку. Один за другим раздались доклады дежурных. Я глубоко вдохнул и произнес, стараясь выговаривать слова как можно четче (все-таки связь у нас не такая хорошая, как хотелось бы):
– Ситуация десять. Как поняли?
Дежурные по очереди доложили, что поняли. Я сказал:
– Вопросы? – И уже собрался отключить связь, как услышал голос Амбала:
– Утренние распоряжения остаются в силе?
– Понял правильно, утренние распоряжения в силе. Еще вопросы? – Вопросов не было. – Всем, кроме поста три, конец связи.
Пост три – это пограничный кордон на западной дороге в двадцати километрах западнее центра Петровского и в километре восточнее такого же кордона лорда Таскера.
Я поинтересовался у третьего поста, что творится у соседей, узнал, что все нормально, велел продолжать наблюдение и прекратил связь. «Продолжать наблюдение» – это кодовая фраза, она означает, что нужно не спускать глаз с пограничников Таскера, но при этом никоим образом не показывать, что у нас творится что-то необычное. Потом я позвонил Ранлоо. Ответили почти сразу же. Я представился:
– Говорит лорд Рэйзор из клана Сакура.
– Лейтенант Семененко, слуга клана Энрот, приветствует лорда Рэйзора. Чем я могу быть полезен лорду?
Ни хрена себе, лейтенант у радиостанции. Мои худшие подозрения быстро укреплялись.
– Я хочу поговорить с лордом Ранлоо.
– Когда лорд желает посетить лорда Ранлоо?
– Я не желаю посещать лорда Ранлоо, – я скривился, – я хочу выйти на связь с лордом Ранлоо. Чем быстрее, тем лучше.
– Я передам лорду Ранлоо ваше сообщение, лорд Рэйзор. Чем я еще могу быть полезен вам, лорд?
– Передай сообщение срочно. Мне нужно поговорить с лордом Ранлоо немедленно, я подчеркиваю, немедленно. Как только получишь ответ, сразу же уведоми меня.
– Я передам ваше сообщение немедленно, лорд. Чем я могу быть еще вам полезен, лорд?
– Конец связи. – И я отключил внешнюю связь, не дожидаясь ответа.
К этому времени Лаффер и Вовка-амбал уже были на центральном посту, а в окно невооруженным глазом был виден быстро идущий к замку Спэрил. При тревоге первой степени есть время на то, чтобы пройти километр спокойно, а не бегом. Собственно, тревога первой степени, она же ситуация десять, заключается только в том, что дежурная смена выполняет свои обязанности с большим вниманием и ответственностью. В обычное время наказание для нерадивого – плеть, при ситуации десять – нож.
Я выждал пятнадцать минут и еще раз позвонил Таскеру. Результат был тем же. Потом опять связался с третьим постом и узнал, что все по-прежнему спокойно. Сергей Давыдов, сменивший Петю Горлова, заметно нервничал.
Я закурил очередную сигарету, и в этот момент загорелась лампочка внешней связи. Трубку подняла леди Лайн.
– Говорит лейтенант Семененко, слуга клана Энрот.
– Я леди Лайн из клана Сакура.
– Я приветствую вас, леди. Лорд Ранлоо приказал мне передать сообщение для лорда Рэйзора.
Леди вопросительно посмотрела на меня, я качнул головой.
– Говори, – сказала она в трубку.
Слуга клана Энрот колебался всего пару секунд.
– Лорд Ранлоо, хозяин Энрота, приветствует лорда Рэйзора и весь клан Сакура и подтверждает мир и дружбу между нами.
Война, понял я. Не с нами, но война. Уже два года Ранлоо не подтверждал дружбу в приветствии, наша дружба достаточно крепка, чтобы нуждаться в этом. Не могу сказать,. что мне нравятся все порядки в Энроте, но Ранлоо, при всех своих недостатках, достойный человек и хороший вождь. Правда, нерадивых слуг в Энроте не убивают одним ударом, как у нас, а сжигают заживо, к тому же каждую пятницу тринадцатого в храме Святого Николая закалывают на алтаре уже-не-девственницу, предварительно совокупленную с черным псом, но, с другой стороны, у каждого есть свои маленькие странности. Между тем лейтенант Семененко продолжал:
– Позавчера лорд Таскер в беседе с лордом Кевином из клана Кедр, правящим городом Лезенем, пятью селами и многими деревнями, несмываемо оскорбил меня и моих друзей и моих слуг. Сегодня утром объединенные силы Энрота и Рейхспанцера вступили на землю Эльдорадо, – судя по голосу, лейтенант скривился. Идиотское имя трущобного клана трудно произнести спокойно любому, кто видел эти земли. – Наш враг мертв, его солдаты рассеяны, его слуги трепещут. Я, лорд Ранлоо, хозяин Энрота, клянусь костным драконом и черным козлом, что не таю зла ни на клан Сакура в целом, ни на лорда Рэйзора в частности. Я не нуждаюсь в помощи и ничего не прошу. Да не падет тень на наш союз с этого дня! Конец сообщения.
Вот таким идиотским языком и общаются лорды через посредников. Считается, что это помогает слугам уважать, бояться и благоговеть. Я отнял у Лайн трубку и ответил:
– Имеет ли лорд Ранлоо, хозяин Энрота, иные слова для клана Сакура?
– Лорд Ранлоо, хозяин Энрота, сказал все.
– Лорд Рэйзор и весь клан Сакура желают удачи лорду Ранлоо, и его друзьям, и его слугам. Клан Сакура готов предложить помощь, если враги хозяина Энрота восстанут из-под его пяты, да не допустят этого костный дракон и черный козел. Я, лорд Рэйзор из клана Сакура, клянусь моим разумом и счастьем моего клана, что не таю зла ни на лорда Ранлоо, хозяина Энрота, ни на его друзей, ни на его слуг. Я ни в чем не нуждаюсь и ничего не прошу и мой клан со мной. Да не падет тень на наш союз ни сегодня, ни завтра, ни во веки веков! Конец сообщения.
Когда нужно, я могу изъясняться столь же напыщенно. С волками жить – по волчьи выть.
– Имеет ли лорд Рэйзор из клана Сакура иные слова для лорда Ранлоо, хозяина Энрота?
– Лорд Рэйзор из клана Сакура сказал все, и мой клан со мной. – Я отключил связь, переключился и посмотрел на фоновый поток, который неспешно крутился со вчерашнего вечера.
Результаты оказались неутешительными. Мой мозг считал текущее развитие событий маловероятным, но не невозможным. В ближайшем будущем нас ожидало одно из трех (в порядке убывания вероятности): быстрая победа союзников, затяжная партизанская война в Эльдорадо или смутная война в регионе Крестов-Щапово-Лезень. Только последний исход таил в себе угрозу, да и то скорее материальную, чем физическую. Возможно, придется некоторое время пожить на натуральном хозяйстве, пока связь с Москвой не восстановится.
Я, уже не оглядываясь на леди Лайн, еще раз нажал кнопку общего сбора (предварительно переключившись обратно). Снова запищали наши с Лайн рации, и вновь мы их отключили. Лаффер откликнулся через полминуты, очевидно, выгонял солдат из комнаты – нечего слугам подслушивать совещания лордов, Спэрил не отзывался почти минуту и так и не отозвался. Вместо этого он ввалился в диспетчерскую, шумно дыша.
Я кратко объяснил лордам обстановку и уже через полминуты объявил ситуацию пять – всем военнообязанным срочно прибыть на посты. Над Тиной и окрестными деревнями взвыли сирены. Ву-ву, пауза. Ву-ву, пауза. Тревога второй степени. В окно замка было хорошо видно, что люди в полях и на огородах не обратили на сирену ни малейшего внимания. Эта тревога только для солдат, а солдату, как говорится, не годится в поле трудиться. Я не видел, но знал, что все девяносто шесть отдыхающих солдат, сержантов и лейтенантов сейчас спешно натягивают форму.