Страница:
В общем, вывод напрашивался один – уматывать отсюда побыстрее и любыми доступными способами.
«И чего ж ты, идиот, не уехал в Москву днем раньше? – попенял себе мысленно Руслан. – Глубокой разработки тебе, видишь ли, захотелось, сокол ты мой сизокрылый…» Однако как уматывать? Бежать из СИЗО? Абсурд полнейший.
Для осуществления столь беспрецедентного акта потребуется перебить всю дежурную службу, завладеть ключами… и насколько далеко от изолятора получится потом отбежать? В пределах административного района, все силы правоохраны которого мгновенно будут подняты на ноги? Нет, этот вариант – для слабоумных.
Остается только один шанс, да и то тускловатый такой, призрачный.
Попытаться удрать, когда повезут на следственный эксперимент. Сегодня вечером…
На место происшествия выехали в 21.00, чтобы не торопясь добраться до Солнечного и подготовиться должным образом к детальному воспроизведению событий той роковой ночи. Как и ожидал Руслан, конвой был более чем достаточным.
Когда подследственного ввели в помещение для обыска, там кроме ДПНСИ 9и двух корпусных находились еще пять человек. Непосредственный начальник всего мероприятия – следователь, двое ассистентов в гражданке – тоже сотрудники, и двое крепких сержантов из подразделения по конвоированию.
Бюрократические формальности, необходимые при передаче подследственного, и поверхностный шмон заняли не более пяти минут.
После этого агента приковали за руку к дюжему сержанту. Миновав три двери, вышли на свежий воздух. После затхлого смрада изолятора душный июньский вечер показался Руслану желанной прохладой, напоенной божественными ароматами. Глуповато улыбаясь, он прошествовал к милицейскому «уазику», на заднее сиденье которого и был посажен совместно с сержантом. Рядом, с другой стороны, втиснулся второй страж с лычками. Следователь уселся на переднее сиденье рядом с водителем, ассистенты разместились во втором патрульном «уазике»…
Спустя полчаса кавалькада в составе двух патрульных машин притормозила у подворья тети Сони. Хозяйка, предупрежденная заранее, уже стояла у калитки, демонстративно шмыгая носом и утирая концом платка глаза, всем своим несчастным видом показывая, как она сочувствует «племяннику».
Узника ухищрения «тетки» совершенно не занимали. Он, разбуженный свежим воздухом, теперь лихорадочно перебирал все возможные варианты действий, просматривая каждый на несколько ходов вперед, и тут же отметал их, как нереальные или трудновыполнимые. Изъяны в системе охраны использовать нетрудно.
Уйти из-под опеки конвоя, затаиться, изменить внешность, попробовать прорваться за пределы области… Все это довольно-таки непросто, но вполне выполнимо.
Однако было в данной ситуации одно маленькое «но», которым ни в коем случае нельзя пренебрегать. Руслан достаточно хорошо изучил потенциальные возможности противника, чтобы не опасаться каких-то непредвиденных каверз с его стороны.
Пульман, конечно, профан в оперативном искусстве, но для профана действует очень уж грамотно, черт его задери… Кроме того, он великолепный психолог, данный фактор нельзя не учитывать… Значит, он наверняка рассчитывает, что агент попытается бежать. Более того, не надо быть специалистом, чтобы предположить: самый благоприятный для побега момент – это следственный эксперимент. Получается, что на каком-то этапе этой процедуры Руслана поджидает сюрприз.
Сюрпризов агент страшно не любил. И предпочитал предвосхищать их за полхода до того как – пока что это удавалось, агент остался жив при всей опасности своей профессии и ни разу не завалил ни одного мероприятия.
Что же это будет? Случайная пуля в череп и последующие затем путаные объяснения следователя или кого-нибудь из охраны насчет попытки нападения? Авария на обратном пути и инсценировка неудавшегося побега, который пресекла опять же пуля охранника? Или что? Интересно, интересно…
Между тем во дворе шла подготовка к проведению эксперимента.
Следователь с ассистентами вешали трехламповую переноску, что-то высчитывали, промеряли расстояния, иногда задавали вопросы – Руслан рассеянно отвечал…
Странное чувство охватывало его. Несопоставимость пространственно-временных параметров. Ты сидишь на крылечке, во дворе того самого дома, где некоторое время назад был свободен, пользовался всеми благами этой свободы, строил планы… А сейчас ты прикован за руку к потному сержанту, от которого пахнет селедкой и свежим пивным перегаром. И ты уже не волен распоряжаться своей судьбой – за тебя это делают другие…
«Интересно, интересно, – подумал Руслан. – Если я все правильно предугадал… Каким образом Пульман собирается управлять ситуацией в данном случае? Если даже предположить, что кто-то из группы сопровождения – тем паче, сам следователь – зомби… Телефона здесь нет, сотовые у сопровождения отсутствуют. Рация в патрульном „уазике“? Отпадает – прослушивается десятками посторонних ушей. А дать установку на опережение, ориентируясь исключительно по времени – чистейшей воды авантюра. Пульман имеет стопроцентную гарантию, что здесь строго по минутам ничего делаться не будет. Обязательно что-то забарахлит, кто-то опоздает – в общем, как обычно в этой стране! Чертов Пульман! Чего же ты придумал такое, что я не в состоянии предугадать?»
– А это еще что такое? – непроизвольно пробормотал Руслан, почувствовав, как нехорошо заныло в груди. У калитки, деликатно скрипнув тормозами, остановилась черная «ГАЗ-31», вся утыканная антеннами. Копошившиеся во дворе следователь с ассистентами недоуменно уставились на машину, а сержанты разом приняли стойку «смирно» – Руслану также пришлось вскочить вместе с прикованным стражем.
Из «Волги» степенно вышел моложавый полковник милиции в красивой фуражке и пошел через калитку прямиком к крыльцу, бросив снисходительно сержантам:
– Вольно, орлы…
За полковником следовал… Бабинов.
Полковник подозвал следователя – тот бросил аршин и поспешно подскочил. По этой поспешности можно было сделать вывод, что полковник – шишка еще та, которую все здесь слушаются с пол-оборота. Должно быть, начальник оперативного отдела РУОП, или УВД, или замначальника УВД – никак не меньше.
Полковник негромко сказал что-то на ухо следователю и красноречиво потыкал пальцем в сторону подследственного. Агент уловил достаточно громко сказанное словцо – «очняк». Следователь страшно удивился, сделал круглые глаза и с полминуты смотрел на Руслана с каким-то новым, неподдельным интересом.
«Тыкать пальцем – нехорошо, – потерянно подумал Руслан. – Однако приплыли, кажется… И что ж ему этот хлыщ там наплел? Какой, к черту, „очняк“?»
– С тобой хочет конфиденциально побеседовать замначальника УВД, – негромко сообщил следователь, подойдя к Руслану. – Смотри там, без глупостей…
– И бросил сержанту:
– Перекуй его.
Сержант, прикованный к Руслану, недоуменно пожал плечами, отсоединился, замкнул второй наручник на левом запястье подследственного и передал ключ полковнику, который к этому моменту также зашел на крыльцо.
– Проходите в дом, – вежливо пригласил полковник, слегка подталкивая Руслана в спину. – Я отниму у вас буквально пять минут, Александр Иванович! Не стесняйтесь – заходите. Остальные побудьте во дворе – мы быстро…
– «Не стесняйтесь»! – потерянно передразнил Руслан, заходя в прихожую. – Ну вы даете, хлопчики… Ну вы… – Он лихорадочно соображал.
Оставалось совсем немного времени – буквально считанные секунды. Заорать, что ли? Дескать, спасите, люди добрые, этот ваш полковник – зомби!!! Посмеются только – скажут, спятил от сидения в душегубке… Черт, что же делать-то?! А если полковника – ногой в пах, Бабинова – аналогично, потом ключики… Хотя тоже отпадает – полковник здоров, не пьян, как в дверь вошли, сразу взял дистанцию три шага и держит… Не лопух, короче, – дураку ясно. Надо было при входе, когда в спину подталкивал… Черт! А что же делать-то? Ведь сейчас, пожалуй, убивать будут, Рустик – думай, мать твою!!!»
Пропустив полковника с Русланом в прихожую, Бабинов запер входную дверь на крючок и бочком присел на подоконник, поддев занавеску, чтобы не видно было с улицы. Поманил к себе пальчиком полковника – тот послушно приблизился.
Хирург склонился к его уху и начал что-то нашептывать – полковник согласно кивал головой и мертвыми глазами смотрел на Руслана, медленно расстегивая китель.
Руслан отсутствующим взглядом, по инерции, обшарил каждую деталь обстановки. Ничего подходящего. Ничего у него нет! В заначке под половицей портативный сканер и электроаппликатор – такими штуковинами не убивают. Хорошо операм-практикам – те и ногами могут удавить при надобности, и придумать что-нибудь стоящее в режиме жесткого цейтнота… Так-так… А ну-ка, ну-ка…
Цепкий взгляд агента остановился на старенькой этажерке, приткнувшейся в углу прихожей. На средней полке стояла небольшая, с отломанной крышкой шкатулка сталинской эпохи, оклеенная ракушкой. Шкатулка была наполнена разнокалиберными пуговицами. Не сказать, чтобы тетя Соня страдала клептоманией, но на пуговицы у нее определенно был бзик. Где найдет, обязательно в дом тащит – и не важно, что не в комплекте и использованию не подлежат. Вот и сейчас лежит на самом верху ярко-красная, стеклянная, с латунным ободком. Наверняка одна-единственная в поселке, отлетевшая с какого-нибудь клоунского пиджака…
Рядом со шкатулкой стоял на две трети выдавленный тюбик репеллента «Редэт». Именно стоял – тетя Соня аккуратно подвернула выдавленную часть так, что тюбик можно было поставить на попа, и теперь он был даже и не совсем на тюбик похож. А на что?! На что-то уж точно…, Так, есть, кажется… Пусть блеф и бутафория – когда человек тонет, он, как известно, и за соломинку хватается…
Руслан чуть-чуть передвинулся к этажерке, развернулся к ней спиной, приподнялся на носках. Мертвый взгляд полковника переместился вместе с ним, последняя пуговица на кителе расстегнулась. Пальцами скованных за спиной рук агент нащупал стеклянную пуговицу с латунным ободком, крепко зажал ее в пальцах, отступил вправо. Начал медленно дышать по системе, выгоняя адреналин: два коротких вдоха, как бы принюхиваясь, затем медленный глубокий выдох животом, до прилипания желудка к позвоночнику. Сейчас ему понадобится олимпийское спокойствие и все умение воздействовать на объект силой внушения.
Бабинов закончил инструктаж. Полковник достал из плечевой кобуры симпатичный «вальтер» – явно не табельный, дослал патрон и медленно поднял пистолет, удерживая правую руку согнутой в локте.
– Вот и все, мистер Бонд, – мудро смежив веки, объявил Бабинов, крутя на пальце колечко с ключом от наручников – отобрал у полковника. – Честно говоря, я был против твоего устранения. Хотелось в твоей башке поковыряться, посмотреть – может, провода там вместо мозгов. – Он коротко хохотнул – чувствовалось, парень нервничает. – Полковник завалит тебя при попытке к нападению. Ты же сильный мужик – вон каких здоровенных парней укокошил.
– Я вам кое-что хотел сообщить напоследок, господин Бабинов, – ровным голосом, с некоторой даже ленцой произнес Руслан, пытаясь встретиться взглядом с хирургом. – У меня тут одна штуковина имеется…
– Нет-нет, не стоит даже пытаться, – поморщился Бабинов, отводя глаза в сторону – не желал в гляделки играть! – Ты уже труп, так что стой спокойно, вспоминай лучшие моменты жизни. Просто интересно с трупом разговаривать… Скажи что-нибудь глупое: типа – да здравствует Интерпол! Или – хай живе ЦРУ – откуда ты там взялся? Ну?
Руслан максимально расслабился – надежда на благоприятный исход увеличилась пропорционально проявившемуся внесколькихштрихах непрофессионализму руководителя акции. Странный ты парень, Пульман! Послал хирурга рулить устранением профессионала. Что за блажь? Мало, что Бабинов уже завалил одну простейшую акцию? Он, ко всему прочему, еще и неуравновешенный тип – нельзя травмировать психику такого товарища присутствием при «живом ликвиде»!
Ну кто же болтает с жертвой, если не стоит задача допросить ее перед устранением? Этак только в кино делают – в жизни все проще, зашел, замкнул дверь – шлеп! – и привет. Никаких трогательных сцен…
– У меня рак… Это не членистоногое – это болезнь, – Руслан насмешливо подмигнул Бабинову. – А вы, мальчик мой, страшно фраернулись.
Привели меня в дом, где я жил целую неделю. Посмотрите-ка, что у меня в руках.
– Агент аккуратно повернулся боком, не выпуская из поля зрения отягощенного стволом полковника и показал Бабинову сжатый в пальцах скованных рук предмет. – Это дистанционный взрыватель. Вы же прекрасно знаете, кто я и какую организацию представляю. Неужто вы могли предположить, что нас отправляют на дело с пустыми руками? – Руслан осуждающе покачал головой, внимательно наблюдая за реакцией Бабинова. Таковой пока что не последовало: хирург, по-детски приоткрыв рот, не мигая смотрел на пуговицу и часто моргал.
– Так вот, примите мои соболезнования по поводу вашей некомпетентности. – Обретя вдруг уверенность, Руслан примеривался к окну: рама хлипкая, одинарная, если что, можно в два прыжка – один к окну, второй – головой вперед, во двор. Там люди, стрелять через окно вряд ли посмеют – не совсем же идиоты… – Любой сопливый опер знает, что, прежде чем впускать специалиста моего класса в помещение, где он некоторое время находился ранее, необходимо изъять из этого помещения все мало-мальски подозрительные предметы.
Но шеф-то ваш. Пульман, мог и предупредить! Такой вот досадный промах! – Тут Руслан издевательски расхохотался. Смех приговоренного к смерти вывел Бабинова из состояния прострации. Он нервно дернул кадыком и деланно небрежным тоном прикрикнул на агента:
– Ты чего несешь, идиот?! Думаешь, я тебе верю? Да ни грамма! Да ты сейчас…
– Прекратите валять дурака – поздно, – небрежно оборвал хирурга Руслан. – Я сказал уже, что у меня рак. Не надо удивляться – на такие задания у нас посылают сотрудников, которые обречены. Или приговоренных, или больных…
Именно поэтому они ничего не боятся и выполняют задание до конца!
Это патетическое «до конца» с фанатичным блеском в глазах получилось явно наигранным – Руслану самому не понравилось. Но на Бабинова произвело должное впечатление – хирург вздрогнул, и в глазах его появились первые проблески страха.
– У меня рак желудка. Я должен умереть ориентировочно через месяц… – Руслан замолк на несколько секунд, изображая болезненную гримасу и наблюдая, как воспримет новость хирург. Тот воспринял. Руслан продолжал:
– В предметы нашей экипировки входит комплект взрывных устройств огромной мощности, закамуфлированных под предметы обихода той страны, в которой приходится работать. Вот этот тюбик, например, – он указал глазами на стоявший на полке «Редэт», – целую неделю монтировали на ядерном полигоне в штате Невада. И все-таки, несмотря на высокий уровень технологии, не сумели воспроизвести с подлинной точностью. Посмотрите, он выглядит несколько необычно – не правда ли?
Хирург машинально кивнул головой, завороженно глядя на тюбик, как на ядовитую змею. Некоторое время страх и недоверие боролись в нем. Наконец страх победил – сам шеф сказал, что этот тип чрезвычайно опасен. А шефу Бабинов привык верить.
– И что теперь? – глухо спросил он, перестав крутить на пальце ключ от наручников.
– Лично вы мне абсолютно не нужны, – заявил Руслан. – Таких хирургов у нас много. То, что вы делаете, не более чем топорная работа – методы, знаете ли, давненько устарели…
Лицо Бабинова вытянулось от удивления. Пульман говорил совсем другое – он часто ездит в Европу и в курсе новостей науки! Неужели он его обманывал?
– А мне шеф ваш нужен. – Руслан решил действовать немного резче, пока хирург не выпал из-под контроля. – Сейчас мы поедем с вами к нему. Вас я по дороге отпущу – если будете себя хорошо вести. А Пульмана взорву к чертовой матери. Кстати, давайте закругляться – долго болтаем. Возьмите этот тюбик.
– ???
– Возьмите, возьмите – сам по себе он совершенно безвреден. Пока я не нажму на контакт взрывателя. – Агент красноречиво покрутил за спиной кистью руки, удерживавшей пуговицу, и, заметив, что Бабинов испытывает страшные сомнения, добавил металла в голос:
– Да быстрее, черт подери! В конце концов, я с таким же успехом могу включить взрыватель прямо сейчас и даже тогда, когда вы отойдете на пару десятков шагов. Берите! И не вздумайте выбросить в окно – радиус действия 200 метров. Это значит, что после взрыва здесь останется огромная воронка, выжженная земля и облако радиоактивного пепла. Я начинаю нервничать, и от этого у меня начинаются боли! – Тут агент весьма натуралистично подкатил глаза, сморщив лицо в страшной гримасе. – Если боли усилятся, я не смогу контролировать свои действия, а ведь пальцы мои сжимают взрыватель! Бабинов, не дурите! Если не желаете спасти своего шефа путем собственной гибели, делайте, что я говорю!
Бабинов приблизился к этажерке и осторожно взял тюбик, не отрывая от него взгляда.
– Смелее! – подбодрил агент. – А теперь положите в карман вашей рубашки и застегните клапан. Да не дрожите вы так, черт подери! Устройство может сдетонировать, если вы его уроните, – я уже активировал взрыватель!
Бабинов медленно сунул тюбик в карман и застегнул клапан. Выглядел в этот момент он как посетитель серпентария, которому по недосмотру персонала за пазуху залезла раздраженная кобра.
– А теперь поднимите половицу. – Агент прошел в угол прихожей и указал носком ноги, какую именно половицу поднять. Бабинов поддел дощечку ключом от наручников и, извлек оттуда небольшой сверток, в котором хранились портативный сканер и аппликатор.
– Держите при себе – и не ударяйте о твердые предметы… Мы едем в клинику, – распорядился Руслан, направляясь к двери. – Вы, я и ваш полковник-зомби. Он вас слушается или выполняет только команды Пульмана?
– Слушается, – машинально подтвердил Бабинов и обреченно распорядился:
– Иди, скажи своим, что ты на полчасика заберешь арестованного.
Без охраны, естественно.
Полковник сунул пистолет под мышку, застегнул китель и на несколько секунд застыл без движения – на лице его отразилась напряженная работа мысли. Руслан внутренне ухмыльнулся – банда дилетантов! «Без охраны»…
Интересно, как полковник объяснит подчиненным свой странный поступок? Забрать подследственного с эксперимента: «…мы на полчасика прогуляемся, а вы посидите тут пока – охраны не надо…»Ха!
Они вышли во двор. Полковник поманил следователя – тот быстро приблизился.
– Я на полчасика заберу арестованного, – металлическим голосом сообщил полковник. – Охраны не надо – сам, а вы тут пока посидите – скоро привезу, – и пошел к калитке, небрежно махнув рукой своему водителю, рванувшему было вслед за хозяином:
– Оставайся – сам порулю.
Бабинов с Русланом двинулись следом за полковником – агент напряженно втянул голову в шею, ожидая, что сейчас следователь возмутится и начнет закономерно протестовать. Ни один начальник не имеет права пренебрегать процессуальной самостоятельностью следователя – тем более так грубо нарушая требования регламентирующих документов.
Никто не возмущался. Шушуканье между ассистентами и следователем место имело – агент различил несколько слов, долетевших вслед, в числе коих были такие заманчивые и многообещающие глаголы, как: «зацепил», «расколол», «на понт взял» и «опустил ниже плинтуса»…
Минут через двадцать езды по ночному шоссе агент сказал Бабинову, чтобы тот дал команду полковнику остановиться. Бабинов дал.
Вышли. Стояла душная летняя ночь, вполне чреватая утренним дождиком. Еще месяц – и на осень пойдет, почему-то подумал Руслан. Тогда в СИЗО будет немного полегче…
Шоссе, нагретое за день, пахло смесью резины и битума. В придорожных кустах беспечно потрескивали сверчки. Хорошо потрескивали, гады, уютно так – по-особенному приятно после того, как чудом избежал неотвратимой гибели…
– Отомкните наручники, – распорядился Руслан. – Только аккуратнее, пожалуйста, если еще пожить хотите…
Требование тут же было исполнено. Руслан забрал наручники и ключ себе, с удовольствием растер затекшие кисти, продолжая удерживать пресловутую пуговицу, за которой внимательно следил Бабинов, обеспокоенно вытягивавший шею, когда рука с «взрывателем» выпала из пучка света от фар «Волги».
– А неплохо устроились. – Руслан подошел вплотную к Бабинову и, забрав свой сверток, небрежно бросил его в салон машины, затем кивнул в сторону неподвижно замершего на месте полковника. – Полковники у вас по струнке ходят, все влиятельные лица безоговорочно слушаются… Захотел это – пожалуйста!
Захотел то – еще пожалуйста! Нормально… Скажите полковнику – пусть топает пешком в Солнечный. Он нам больше не понадобится: я сам недурственно вожу машину, а следствие по моему делу закончено. Когда дотопает до своих, пусть вспомнит, что я бежал, захватив вас заложником. Вперед!
Через минуту полковник послушно потопал по шоссе в направлении Солнечного. Бабинов проводил его тоскливым взглядом и мрачно уставился на агента.
– Идите-ка сюда, доктор. – Руслан отошел от шоссе метров на пятнадцать в сторону, к березовой роще, одиноко стоявшей близ дороги. – Да не бойтесь – слово джентльмена, не сделаю вам ничего неприличного! Хотя стоило бы, пожалуй, за все ваши выкрутасы. Протяните руки вперед, так… – Бабинов, поспешивший выполнить распоряжение, слегка ударился лбом о гладкий ствол довольно крупного дерева, инстинктивно обнял его, и в ту же секунду раздалось клацанье защелкнутых на его запястьях наручников.
– Готово. Извините, за некоторую бестактность, но… в общем, я решил оставить вас здесь. – Руслан на секунду задумался, затем проверил наручники на хирурге, потрепал его по щеке. – Да, оставить… На хрен вы мне нужны? Живите в березовой роще – кормите комаров. Потопал я, пожалуй…
– Не двигайтесь! Вы потеряли взрыватель!!! – зловеще прошептал хирург – в тоне его звучал неподдельный ужас.
– Не понял? – удивился Руслан, останавливаясь.
– Вы одной рукой щупали наручники, другой – пошлепали меня по щеке… У вас в руках его нет… – с надрывом прохрипел Бабинов. – Здесь темно!
Вы что, уронили взрыватель?
– А, вот оно что! – Руслан издевательски усмехнулся. – Я действительно уронил – как только пистолет ушел в поселок, этот долбаный взрыватель стал нам не нужен… Короче, я передумал ехать к вашему шефу. Я успел заочно изучить его очень хорошо – вот уж кто не поддался бы на такую детскую провокацию! Эх, Бабинов, Бабинов… Ну кто тебе сказал, мальчик мой, что у спецагентов международного сыска во всех углах пачками валяется взрывчатка? Ты что, смотришь преимущественно американские боевики?! Там врут все – ты не верь. Мы же не террористы какие, в конце концов. А потом – если даже рассуждать только в рамках здравого смысла, без ссылки на профессиональные аспекты: ужель ты веришь, что в наполовину выдавленном тюбике может находиться вещество, способное превратить в пар все живое в радиусе 200 метров? Ну, Бабинов… А по поводу рака сообщаю: каждый сотрудник нашей организации по физическим параметрам подбирается примерно так же, как кандидаты в отряд космонавтов. Ты, к примеру, не пробовал гулять по джунглям в одиночку, имея при себе только десантный нож? Не надо стонать – я знаю, что не пробовал… А по поводу комаров я пошутил – в твоем нагрудном кармане находится хорошее средство от комаров. Ты не был в Невинномысске? Чудесный город! Тамошний комбинат бытовой химии выпускает различные сорта такого рода взрывчатки. Если изловчишься, можешь натереться и с переменным успехом провести ночь. А шефу своему передай – он труп. Пусть закажет себе гроб. Все – бывай. – И агент направился к «Волге».
– Убью!!! Козел, бля, убью!!! – истошно заорал Бабинов, постигший весь трагикомизм дурацкого положения, в которое по своей доверчивости угодил. – Вернись, сними наручники – поговорим! Мы тебе бабки дадим – сколько хочешь…
Вернись!!!
– Вернулся. – Агент покопался в салоне «Волги» и действительно вернулся обратно. – Извини, старик, забыл совсем. – Он сноровисто запихал в рот пленника грязное солдатское полотенце, утрамбовал, на ощупь проверил результат своей работы, остался доволен и трусцой припустил к машине. Спустя несколько секунд заурчал двигатель, «Волга» плавно тронулась с места и поехала в сторону города.
Трудно описать выражение глаз Бабинова и вообще его состояние, которое вскоре закономерно вылилось в безобразное буйство, отягощенное пинанием невинной древесины и крепкими ударами черепа о предмет объятий. Вся эта процедура сопровождалась неистовым скорбным мычанием, впрочем, никому не слышным – глухомань…
10
«И чего ж ты, идиот, не уехал в Москву днем раньше? – попенял себе мысленно Руслан. – Глубокой разработки тебе, видишь ли, захотелось, сокол ты мой сизокрылый…» Однако как уматывать? Бежать из СИЗО? Абсурд полнейший.
Для осуществления столь беспрецедентного акта потребуется перебить всю дежурную службу, завладеть ключами… и насколько далеко от изолятора получится потом отбежать? В пределах административного района, все силы правоохраны которого мгновенно будут подняты на ноги? Нет, этот вариант – для слабоумных.
Остается только один шанс, да и то тускловатый такой, призрачный.
Попытаться удрать, когда повезут на следственный эксперимент. Сегодня вечером…
На место происшествия выехали в 21.00, чтобы не торопясь добраться до Солнечного и подготовиться должным образом к детальному воспроизведению событий той роковой ночи. Как и ожидал Руслан, конвой был более чем достаточным.
Когда подследственного ввели в помещение для обыска, там кроме ДПНСИ 9и двух корпусных находились еще пять человек. Непосредственный начальник всего мероприятия – следователь, двое ассистентов в гражданке – тоже сотрудники, и двое крепких сержантов из подразделения по конвоированию.
Бюрократические формальности, необходимые при передаче подследственного, и поверхностный шмон заняли не более пяти минут.
После этого агента приковали за руку к дюжему сержанту. Миновав три двери, вышли на свежий воздух. После затхлого смрада изолятора душный июньский вечер показался Руслану желанной прохладой, напоенной божественными ароматами. Глуповато улыбаясь, он прошествовал к милицейскому «уазику», на заднее сиденье которого и был посажен совместно с сержантом. Рядом, с другой стороны, втиснулся второй страж с лычками. Следователь уселся на переднее сиденье рядом с водителем, ассистенты разместились во втором патрульном «уазике»…
Спустя полчаса кавалькада в составе двух патрульных машин притормозила у подворья тети Сони. Хозяйка, предупрежденная заранее, уже стояла у калитки, демонстративно шмыгая носом и утирая концом платка глаза, всем своим несчастным видом показывая, как она сочувствует «племяннику».
Узника ухищрения «тетки» совершенно не занимали. Он, разбуженный свежим воздухом, теперь лихорадочно перебирал все возможные варианты действий, просматривая каждый на несколько ходов вперед, и тут же отметал их, как нереальные или трудновыполнимые. Изъяны в системе охраны использовать нетрудно.
Уйти из-под опеки конвоя, затаиться, изменить внешность, попробовать прорваться за пределы области… Все это довольно-таки непросто, но вполне выполнимо.
Однако было в данной ситуации одно маленькое «но», которым ни в коем случае нельзя пренебрегать. Руслан достаточно хорошо изучил потенциальные возможности противника, чтобы не опасаться каких-то непредвиденных каверз с его стороны.
Пульман, конечно, профан в оперативном искусстве, но для профана действует очень уж грамотно, черт его задери… Кроме того, он великолепный психолог, данный фактор нельзя не учитывать… Значит, он наверняка рассчитывает, что агент попытается бежать. Более того, не надо быть специалистом, чтобы предположить: самый благоприятный для побега момент – это следственный эксперимент. Получается, что на каком-то этапе этой процедуры Руслана поджидает сюрприз.
Сюрпризов агент страшно не любил. И предпочитал предвосхищать их за полхода до того как – пока что это удавалось, агент остался жив при всей опасности своей профессии и ни разу не завалил ни одного мероприятия.
Что же это будет? Случайная пуля в череп и последующие затем путаные объяснения следователя или кого-нибудь из охраны насчет попытки нападения? Авария на обратном пути и инсценировка неудавшегося побега, который пресекла опять же пуля охранника? Или что? Интересно, интересно…
Между тем во дворе шла подготовка к проведению эксперимента.
Следователь с ассистентами вешали трехламповую переноску, что-то высчитывали, промеряли расстояния, иногда задавали вопросы – Руслан рассеянно отвечал…
Странное чувство охватывало его. Несопоставимость пространственно-временных параметров. Ты сидишь на крылечке, во дворе того самого дома, где некоторое время назад был свободен, пользовался всеми благами этой свободы, строил планы… А сейчас ты прикован за руку к потному сержанту, от которого пахнет селедкой и свежим пивным перегаром. И ты уже не волен распоряжаться своей судьбой – за тебя это делают другие…
«Интересно, интересно, – подумал Руслан. – Если я все правильно предугадал… Каким образом Пульман собирается управлять ситуацией в данном случае? Если даже предположить, что кто-то из группы сопровождения – тем паче, сам следователь – зомби… Телефона здесь нет, сотовые у сопровождения отсутствуют. Рация в патрульном „уазике“? Отпадает – прослушивается десятками посторонних ушей. А дать установку на опережение, ориентируясь исключительно по времени – чистейшей воды авантюра. Пульман имеет стопроцентную гарантию, что здесь строго по минутам ничего делаться не будет. Обязательно что-то забарахлит, кто-то опоздает – в общем, как обычно в этой стране! Чертов Пульман! Чего же ты придумал такое, что я не в состоянии предугадать?»
– А это еще что такое? – непроизвольно пробормотал Руслан, почувствовав, как нехорошо заныло в груди. У калитки, деликатно скрипнув тормозами, остановилась черная «ГАЗ-31», вся утыканная антеннами. Копошившиеся во дворе следователь с ассистентами недоуменно уставились на машину, а сержанты разом приняли стойку «смирно» – Руслану также пришлось вскочить вместе с прикованным стражем.
Из «Волги» степенно вышел моложавый полковник милиции в красивой фуражке и пошел через калитку прямиком к крыльцу, бросив снисходительно сержантам:
– Вольно, орлы…
За полковником следовал… Бабинов.
Полковник подозвал следователя – тот бросил аршин и поспешно подскочил. По этой поспешности можно было сделать вывод, что полковник – шишка еще та, которую все здесь слушаются с пол-оборота. Должно быть, начальник оперативного отдела РУОП, или УВД, или замначальника УВД – никак не меньше.
Полковник негромко сказал что-то на ухо следователю и красноречиво потыкал пальцем в сторону подследственного. Агент уловил достаточно громко сказанное словцо – «очняк». Следователь страшно удивился, сделал круглые глаза и с полминуты смотрел на Руслана с каким-то новым, неподдельным интересом.
«Тыкать пальцем – нехорошо, – потерянно подумал Руслан. – Однако приплыли, кажется… И что ж ему этот хлыщ там наплел? Какой, к черту, „очняк“?»
– С тобой хочет конфиденциально побеседовать замначальника УВД, – негромко сообщил следователь, подойдя к Руслану. – Смотри там, без глупостей…
– И бросил сержанту:
– Перекуй его.
Сержант, прикованный к Руслану, недоуменно пожал плечами, отсоединился, замкнул второй наручник на левом запястье подследственного и передал ключ полковнику, который к этому моменту также зашел на крыльцо.
– Проходите в дом, – вежливо пригласил полковник, слегка подталкивая Руслана в спину. – Я отниму у вас буквально пять минут, Александр Иванович! Не стесняйтесь – заходите. Остальные побудьте во дворе – мы быстро…
– «Не стесняйтесь»! – потерянно передразнил Руслан, заходя в прихожую. – Ну вы даете, хлопчики… Ну вы… – Он лихорадочно соображал.
Оставалось совсем немного времени – буквально считанные секунды. Заорать, что ли? Дескать, спасите, люди добрые, этот ваш полковник – зомби!!! Посмеются только – скажут, спятил от сидения в душегубке… Черт, что же делать-то?! А если полковника – ногой в пах, Бабинова – аналогично, потом ключики… Хотя тоже отпадает – полковник здоров, не пьян, как в дверь вошли, сразу взял дистанцию три шага и держит… Не лопух, короче, – дураку ясно. Надо было при входе, когда в спину подталкивал… Черт! А что же делать-то? Ведь сейчас, пожалуй, убивать будут, Рустик – думай, мать твою!!!»
Пропустив полковника с Русланом в прихожую, Бабинов запер входную дверь на крючок и бочком присел на подоконник, поддев занавеску, чтобы не видно было с улицы. Поманил к себе пальчиком полковника – тот послушно приблизился.
Хирург склонился к его уху и начал что-то нашептывать – полковник согласно кивал головой и мертвыми глазами смотрел на Руслана, медленно расстегивая китель.
Руслан отсутствующим взглядом, по инерции, обшарил каждую деталь обстановки. Ничего подходящего. Ничего у него нет! В заначке под половицей портативный сканер и электроаппликатор – такими штуковинами не убивают. Хорошо операм-практикам – те и ногами могут удавить при надобности, и придумать что-нибудь стоящее в режиме жесткого цейтнота… Так-так… А ну-ка, ну-ка…
Цепкий взгляд агента остановился на старенькой этажерке, приткнувшейся в углу прихожей. На средней полке стояла небольшая, с отломанной крышкой шкатулка сталинской эпохи, оклеенная ракушкой. Шкатулка была наполнена разнокалиберными пуговицами. Не сказать, чтобы тетя Соня страдала клептоманией, но на пуговицы у нее определенно был бзик. Где найдет, обязательно в дом тащит – и не важно, что не в комплекте и использованию не подлежат. Вот и сейчас лежит на самом верху ярко-красная, стеклянная, с латунным ободком. Наверняка одна-единственная в поселке, отлетевшая с какого-нибудь клоунского пиджака…
Рядом со шкатулкой стоял на две трети выдавленный тюбик репеллента «Редэт». Именно стоял – тетя Соня аккуратно подвернула выдавленную часть так, что тюбик можно было поставить на попа, и теперь он был даже и не совсем на тюбик похож. А на что?! На что-то уж точно…, Так, есть, кажется… Пусть блеф и бутафория – когда человек тонет, он, как известно, и за соломинку хватается…
Руслан чуть-чуть передвинулся к этажерке, развернулся к ней спиной, приподнялся на носках. Мертвый взгляд полковника переместился вместе с ним, последняя пуговица на кителе расстегнулась. Пальцами скованных за спиной рук агент нащупал стеклянную пуговицу с латунным ободком, крепко зажал ее в пальцах, отступил вправо. Начал медленно дышать по системе, выгоняя адреналин: два коротких вдоха, как бы принюхиваясь, затем медленный глубокий выдох животом, до прилипания желудка к позвоночнику. Сейчас ему понадобится олимпийское спокойствие и все умение воздействовать на объект силой внушения.
Бабинов закончил инструктаж. Полковник достал из плечевой кобуры симпатичный «вальтер» – явно не табельный, дослал патрон и медленно поднял пистолет, удерживая правую руку согнутой в локте.
– Вот и все, мистер Бонд, – мудро смежив веки, объявил Бабинов, крутя на пальце колечко с ключом от наручников – отобрал у полковника. – Честно говоря, я был против твоего устранения. Хотелось в твоей башке поковыряться, посмотреть – может, провода там вместо мозгов. – Он коротко хохотнул – чувствовалось, парень нервничает. – Полковник завалит тебя при попытке к нападению. Ты же сильный мужик – вон каких здоровенных парней укокошил.
– Я вам кое-что хотел сообщить напоследок, господин Бабинов, – ровным голосом, с некоторой даже ленцой произнес Руслан, пытаясь встретиться взглядом с хирургом. – У меня тут одна штуковина имеется…
– Нет-нет, не стоит даже пытаться, – поморщился Бабинов, отводя глаза в сторону – не желал в гляделки играть! – Ты уже труп, так что стой спокойно, вспоминай лучшие моменты жизни. Просто интересно с трупом разговаривать… Скажи что-нибудь глупое: типа – да здравствует Интерпол! Или – хай живе ЦРУ – откуда ты там взялся? Ну?
Руслан максимально расслабился – надежда на благоприятный исход увеличилась пропорционально проявившемуся внесколькихштрихах непрофессионализму руководителя акции. Странный ты парень, Пульман! Послал хирурга рулить устранением профессионала. Что за блажь? Мало, что Бабинов уже завалил одну простейшую акцию? Он, ко всему прочему, еще и неуравновешенный тип – нельзя травмировать психику такого товарища присутствием при «живом ликвиде»!
Ну кто же болтает с жертвой, если не стоит задача допросить ее перед устранением? Этак только в кино делают – в жизни все проще, зашел, замкнул дверь – шлеп! – и привет. Никаких трогательных сцен…
– У меня рак… Это не членистоногое – это болезнь, – Руслан насмешливо подмигнул Бабинову. – А вы, мальчик мой, страшно фраернулись.
Привели меня в дом, где я жил целую неделю. Посмотрите-ка, что у меня в руках.
– Агент аккуратно повернулся боком, не выпуская из поля зрения отягощенного стволом полковника и показал Бабинову сжатый в пальцах скованных рук предмет. – Это дистанционный взрыватель. Вы же прекрасно знаете, кто я и какую организацию представляю. Неужто вы могли предположить, что нас отправляют на дело с пустыми руками? – Руслан осуждающе покачал головой, внимательно наблюдая за реакцией Бабинова. Таковой пока что не последовало: хирург, по-детски приоткрыв рот, не мигая смотрел на пуговицу и часто моргал.
– Так вот, примите мои соболезнования по поводу вашей некомпетентности. – Обретя вдруг уверенность, Руслан примеривался к окну: рама хлипкая, одинарная, если что, можно в два прыжка – один к окну, второй – головой вперед, во двор. Там люди, стрелять через окно вряд ли посмеют – не совсем же идиоты… – Любой сопливый опер знает, что, прежде чем впускать специалиста моего класса в помещение, где он некоторое время находился ранее, необходимо изъять из этого помещения все мало-мальски подозрительные предметы.
Но шеф-то ваш. Пульман, мог и предупредить! Такой вот досадный промах! – Тут Руслан издевательски расхохотался. Смех приговоренного к смерти вывел Бабинова из состояния прострации. Он нервно дернул кадыком и деланно небрежным тоном прикрикнул на агента:
– Ты чего несешь, идиот?! Думаешь, я тебе верю? Да ни грамма! Да ты сейчас…
– Прекратите валять дурака – поздно, – небрежно оборвал хирурга Руслан. – Я сказал уже, что у меня рак. Не надо удивляться – на такие задания у нас посылают сотрудников, которые обречены. Или приговоренных, или больных…
Именно поэтому они ничего не боятся и выполняют задание до конца!
Это патетическое «до конца» с фанатичным блеском в глазах получилось явно наигранным – Руслану самому не понравилось. Но на Бабинова произвело должное впечатление – хирург вздрогнул, и в глазах его появились первые проблески страха.
– У меня рак желудка. Я должен умереть ориентировочно через месяц… – Руслан замолк на несколько секунд, изображая болезненную гримасу и наблюдая, как воспримет новость хирург. Тот воспринял. Руслан продолжал:
– В предметы нашей экипировки входит комплект взрывных устройств огромной мощности, закамуфлированных под предметы обихода той страны, в которой приходится работать. Вот этот тюбик, например, – он указал глазами на стоявший на полке «Редэт», – целую неделю монтировали на ядерном полигоне в штате Невада. И все-таки, несмотря на высокий уровень технологии, не сумели воспроизвести с подлинной точностью. Посмотрите, он выглядит несколько необычно – не правда ли?
Хирург машинально кивнул головой, завороженно глядя на тюбик, как на ядовитую змею. Некоторое время страх и недоверие боролись в нем. Наконец страх победил – сам шеф сказал, что этот тип чрезвычайно опасен. А шефу Бабинов привык верить.
– И что теперь? – глухо спросил он, перестав крутить на пальце ключ от наручников.
– Лично вы мне абсолютно не нужны, – заявил Руслан. – Таких хирургов у нас много. То, что вы делаете, не более чем топорная работа – методы, знаете ли, давненько устарели…
Лицо Бабинова вытянулось от удивления. Пульман говорил совсем другое – он часто ездит в Европу и в курсе новостей науки! Неужели он его обманывал?
– А мне шеф ваш нужен. – Руслан решил действовать немного резче, пока хирург не выпал из-под контроля. – Сейчас мы поедем с вами к нему. Вас я по дороге отпущу – если будете себя хорошо вести. А Пульмана взорву к чертовой матери. Кстати, давайте закругляться – долго болтаем. Возьмите этот тюбик.
– ???
– Возьмите, возьмите – сам по себе он совершенно безвреден. Пока я не нажму на контакт взрывателя. – Агент красноречиво покрутил за спиной кистью руки, удерживавшей пуговицу, и, заметив, что Бабинов испытывает страшные сомнения, добавил металла в голос:
– Да быстрее, черт подери! В конце концов, я с таким же успехом могу включить взрыватель прямо сейчас и даже тогда, когда вы отойдете на пару десятков шагов. Берите! И не вздумайте выбросить в окно – радиус действия 200 метров. Это значит, что после взрыва здесь останется огромная воронка, выжженная земля и облако радиоактивного пепла. Я начинаю нервничать, и от этого у меня начинаются боли! – Тут агент весьма натуралистично подкатил глаза, сморщив лицо в страшной гримасе. – Если боли усилятся, я не смогу контролировать свои действия, а ведь пальцы мои сжимают взрыватель! Бабинов, не дурите! Если не желаете спасти своего шефа путем собственной гибели, делайте, что я говорю!
Бабинов приблизился к этажерке и осторожно взял тюбик, не отрывая от него взгляда.
– Смелее! – подбодрил агент. – А теперь положите в карман вашей рубашки и застегните клапан. Да не дрожите вы так, черт подери! Устройство может сдетонировать, если вы его уроните, – я уже активировал взрыватель!
Бабинов медленно сунул тюбик в карман и застегнул клапан. Выглядел в этот момент он как посетитель серпентария, которому по недосмотру персонала за пазуху залезла раздраженная кобра.
– А теперь поднимите половицу. – Агент прошел в угол прихожей и указал носком ноги, какую именно половицу поднять. Бабинов поддел дощечку ключом от наручников и, извлек оттуда небольшой сверток, в котором хранились портативный сканер и аппликатор.
– Держите при себе – и не ударяйте о твердые предметы… Мы едем в клинику, – распорядился Руслан, направляясь к двери. – Вы, я и ваш полковник-зомби. Он вас слушается или выполняет только команды Пульмана?
– Слушается, – машинально подтвердил Бабинов и обреченно распорядился:
– Иди, скажи своим, что ты на полчасика заберешь арестованного.
Без охраны, естественно.
Полковник сунул пистолет под мышку, застегнул китель и на несколько секунд застыл без движения – на лице его отразилась напряженная работа мысли. Руслан внутренне ухмыльнулся – банда дилетантов! «Без охраны»…
Интересно, как полковник объяснит подчиненным свой странный поступок? Забрать подследственного с эксперимента: «…мы на полчасика прогуляемся, а вы посидите тут пока – охраны не надо…»Ха!
Они вышли во двор. Полковник поманил следователя – тот быстро приблизился.
– Я на полчасика заберу арестованного, – металлическим голосом сообщил полковник. – Охраны не надо – сам, а вы тут пока посидите – скоро привезу, – и пошел к калитке, небрежно махнув рукой своему водителю, рванувшему было вслед за хозяином:
– Оставайся – сам порулю.
Бабинов с Русланом двинулись следом за полковником – агент напряженно втянул голову в шею, ожидая, что сейчас следователь возмутится и начнет закономерно протестовать. Ни один начальник не имеет права пренебрегать процессуальной самостоятельностью следователя – тем более так грубо нарушая требования регламентирующих документов.
Никто не возмущался. Шушуканье между ассистентами и следователем место имело – агент различил несколько слов, долетевших вслед, в числе коих были такие заманчивые и многообещающие глаголы, как: «зацепил», «расколол», «на понт взял» и «опустил ниже плинтуса»…
Минут через двадцать езды по ночному шоссе агент сказал Бабинову, чтобы тот дал команду полковнику остановиться. Бабинов дал.
Вышли. Стояла душная летняя ночь, вполне чреватая утренним дождиком. Еще месяц – и на осень пойдет, почему-то подумал Руслан. Тогда в СИЗО будет немного полегче…
Шоссе, нагретое за день, пахло смесью резины и битума. В придорожных кустах беспечно потрескивали сверчки. Хорошо потрескивали, гады, уютно так – по-особенному приятно после того, как чудом избежал неотвратимой гибели…
– Отомкните наручники, – распорядился Руслан. – Только аккуратнее, пожалуйста, если еще пожить хотите…
Требование тут же было исполнено. Руслан забрал наручники и ключ себе, с удовольствием растер затекшие кисти, продолжая удерживать пресловутую пуговицу, за которой внимательно следил Бабинов, обеспокоенно вытягивавший шею, когда рука с «взрывателем» выпала из пучка света от фар «Волги».
– А неплохо устроились. – Руслан подошел вплотную к Бабинову и, забрав свой сверток, небрежно бросил его в салон машины, затем кивнул в сторону неподвижно замершего на месте полковника. – Полковники у вас по струнке ходят, все влиятельные лица безоговорочно слушаются… Захотел это – пожалуйста!
Захотел то – еще пожалуйста! Нормально… Скажите полковнику – пусть топает пешком в Солнечный. Он нам больше не понадобится: я сам недурственно вожу машину, а следствие по моему делу закончено. Когда дотопает до своих, пусть вспомнит, что я бежал, захватив вас заложником. Вперед!
Через минуту полковник послушно потопал по шоссе в направлении Солнечного. Бабинов проводил его тоскливым взглядом и мрачно уставился на агента.
– Идите-ка сюда, доктор. – Руслан отошел от шоссе метров на пятнадцать в сторону, к березовой роще, одиноко стоявшей близ дороги. – Да не бойтесь – слово джентльмена, не сделаю вам ничего неприличного! Хотя стоило бы, пожалуй, за все ваши выкрутасы. Протяните руки вперед, так… – Бабинов, поспешивший выполнить распоряжение, слегка ударился лбом о гладкий ствол довольно крупного дерева, инстинктивно обнял его, и в ту же секунду раздалось клацанье защелкнутых на его запястьях наручников.
– Готово. Извините, за некоторую бестактность, но… в общем, я решил оставить вас здесь. – Руслан на секунду задумался, затем проверил наручники на хирурге, потрепал его по щеке. – Да, оставить… На хрен вы мне нужны? Живите в березовой роще – кормите комаров. Потопал я, пожалуй…
– Не двигайтесь! Вы потеряли взрыватель!!! – зловеще прошептал хирург – в тоне его звучал неподдельный ужас.
– Не понял? – удивился Руслан, останавливаясь.
– Вы одной рукой щупали наручники, другой – пошлепали меня по щеке… У вас в руках его нет… – с надрывом прохрипел Бабинов. – Здесь темно!
Вы что, уронили взрыватель?
– А, вот оно что! – Руслан издевательски усмехнулся. – Я действительно уронил – как только пистолет ушел в поселок, этот долбаный взрыватель стал нам не нужен… Короче, я передумал ехать к вашему шефу. Я успел заочно изучить его очень хорошо – вот уж кто не поддался бы на такую детскую провокацию! Эх, Бабинов, Бабинов… Ну кто тебе сказал, мальчик мой, что у спецагентов международного сыска во всех углах пачками валяется взрывчатка? Ты что, смотришь преимущественно американские боевики?! Там врут все – ты не верь. Мы же не террористы какие, в конце концов. А потом – если даже рассуждать только в рамках здравого смысла, без ссылки на профессиональные аспекты: ужель ты веришь, что в наполовину выдавленном тюбике может находиться вещество, способное превратить в пар все живое в радиусе 200 метров? Ну, Бабинов… А по поводу рака сообщаю: каждый сотрудник нашей организации по физическим параметрам подбирается примерно так же, как кандидаты в отряд космонавтов. Ты, к примеру, не пробовал гулять по джунглям в одиночку, имея при себе только десантный нож? Не надо стонать – я знаю, что не пробовал… А по поводу комаров я пошутил – в твоем нагрудном кармане находится хорошее средство от комаров. Ты не был в Невинномысске? Чудесный город! Тамошний комбинат бытовой химии выпускает различные сорта такого рода взрывчатки. Если изловчишься, можешь натереться и с переменным успехом провести ночь. А шефу своему передай – он труп. Пусть закажет себе гроб. Все – бывай. – И агент направился к «Волге».
– Убью!!! Козел, бля, убью!!! – истошно заорал Бабинов, постигший весь трагикомизм дурацкого положения, в которое по своей доверчивости угодил. – Вернись, сними наручники – поговорим! Мы тебе бабки дадим – сколько хочешь…
Вернись!!!
– Вернулся. – Агент покопался в салоне «Волги» и действительно вернулся обратно. – Извини, старик, забыл совсем. – Он сноровисто запихал в рот пленника грязное солдатское полотенце, утрамбовал, на ощупь проверил результат своей работы, остался доволен и трусцой припустил к машине. Спустя несколько секунд заурчал двигатель, «Волга» плавно тронулась с места и поехала в сторону города.
Трудно описать выражение глаз Бабинова и вообще его состояние, которое вскоре закономерно вылилось в безобразное буйство, отягощенное пинанием невинной древесины и крепкими ударами черепа о предмет объятий. Вся эта процедура сопровождалась неистовым скорбным мычанием, впрочем, никому не слышным – глухомань…
10
Гроза постепенно утихала. Последние порывы ветра еще некоторое время настырно цеплялись за окрестные скалы, как пьяный дебошир, которого волокут за ноги из ресторана.
Наступил рассвет. Струйки мутной воды извилисто спешили к подножию горы, образуя в разных местах изрядные лужи. О том, чтобы преодолеть гряду по обычному пути, не могло быть и речи. Мокрая глина, пластами отставая от базальтового монолита, красно-бурым месивом покрывала весь склон. Придется идти в обход села, к другому, более пологому склону.
Наступил рассвет. Струйки мутной воды извилисто спешили к подножию горы, образуя в разных местах изрядные лужи. О том, чтобы преодолеть гряду по обычному пути, не могло быть и речи. Мокрая глина, пластами отставая от базальтового монолита, красно-бурым месивом покрывала весь склон. Придется идти в обход села, к другому, более пологому склону.